Iss

Сатанинские хроники

Введение

Проблема преемственности является одной из важнейших для традиционного сатанизма. Традиционные сатанисты не считают Сатану некой абстрактной идеей, которую возможно трактовать как архетип, эгрегор, силу природы, символ революционной борьбы пролетариата, воплощение русского национального духа – у кого на что хватит ума и фантазии. Все это наукообразное мифотворчество является лишь боковым ответвлением настоящего сатанизма – религии, основанной на почитании личностного темного божества. В отличие от неосатанистов, мы не можем себе позволить роскоши считать сатанизмом то, что нам нравится, и при формировании своего мировоззрения мы вынуждены отталкиваться от исторических фактов. Данная работа является попыткой наконец расставить все точки над «I» и показать сатанизм в его становлении на протяжении как минимум последних двух с половиной тысяч лет человеческой истории.

Хотя эту работу я размещаю на сайте именно как заслуживающую внимания, буду комментировать отдельные моменты. В целом же "традиционного сатанизма" НЕ СУЩЕСТВУЕТ. Это -- именно что новодел, претендующий на "историчесность". Сатанизм как нечто цельное и при этом явное был создан ЛаВеем, а создение нормальной теории сатанизма как мировоззрения на уровне XXI века -- задача будущего.

Не буду здесь вдаваться в подробности, но сатанизм -- НЕ религия, т.к. не подразумевает необходимость веры и в любом случае несовместим с поклонением, и, что немаловажно, хорошо бы доказать наличие "личностного тёмного божества", которого хочется почитать, а то как-то с интеллектуальной точки зрения выглдядит убого.

Такеже отмечу, что термин «неосатанизм» оскорбителен (аналогично "неоязычеству").

Но Сатана, как ранее писалось, -- метафеномен, который проявляется во всех "проекциях" на действительность и попытки её описания, и в этом смысле книга представляет собой ценность как собрание фактов по теме + иллюстрация особенностей мышления религиозного человека, которого всё же "пробивает" на сатанизм, причём не тупо в виде "христианства наизнанку". Т.е. я рекомендую эту работу не в смысле "именно так всё и есть" или же "как не надо думать", а как иллюстрацию человеческого искажение восприятия Тьмы, попыток натянуть Иное на привычные религиозные мерки...

Глава первая: Там, где заходит Солнце…

Вопрос о месте и времени зарождения сатанизма пока остается без ответа. Большинство наших оппонентов–белосветников считает это учение всего лишь перевертышем христианства и, как следствие, зародившимся в недрах христианского мира, как вариант – в недрах иудаизма (эта гипотеза особенно по душе всяким безумным славянофилам-жидоедам). Мнения же самих сатанистов о происхождении их мировоззрения сильно разнятся. Самый распространенный вариант - это непривязанность к конкретному времени и месту; в предшественники же сатанизма записываются все культы темных божеств, какие только можно припомнить - от скандинавских до южноамериканских. Самым размытым в географическом и хронологическом планах является, пожалуй, определение, данное Олегерном и Варраксом в «Princeps Omnium»: «Сатанизм - это не конкретная историческая религия (и не религия вообще). Это следование определенному архетипу сквозь все религиозные и философские системы». Короче и яснее не скажешь.

Другие сатанисты считают, что их учение имеет корни в доисторических, а то и дочеловеческих культах (уж у кого на что фантазии хватит). Иные возводят свои истоки к шумерам, египтянам, друидам и т.д.

Безусловно, почитание темных богов и духов было везде и всегда, у любых народов и цивилизаций. Но с другой стороны само понятие «сатанизм» по своему смысловому значению не тождественно «почитанию темных богов». Приверженцы Кали, Эрлика, Тецкатлипоки исповедуют темные демонические культы - но не являются сатанистами. Отличие тут, естественно, не в самом объекте (или объектах) почитания и даже не в тех способах, которыми они пытаются достигнуть единения с темным божеством - во многом они являются схожими. Речь идет скорее о конкретно-исторических условиях, способствовавших появлению сатанизма, и о той специфике, которую они наложили на эту религию.

Сатанизм как совокупность определенных вероучений и форм культовой практики сформировался в рамках вполне конкретной традиции и цивилизации, а именно – западной. Он прошел длинную и запутанную эволюцию от демонических культов язычества, через дуалистические ереси средневековья, «черные мессы» Нового времени к учению Кроули, «Церкви Сатаны» и ONA. Впрочем, и сейчас эта эволюция далеко не закончена. Речь идет не о преемственности каких бы то ни было институтов или организаций, которых на протяжении всей истории сатанизма скорее всего и не существовало. Скорее это некая преемственность идей, а также ритуальной практики, логически вытекающей из этих самых идей.

Вот именно что о преемственности говорить смысла не имеет, да и общая идея здесь -- всего лишь "христиантво не устраивает". При этом на Руси подобное было не так актуально, как на Западе, поскольку имел место феномене двоеверия, а церковь была подчинена государству и им сдерживалась относительно того, что было на Западе.

Так что ситуация, в общем-то стандартная: на Западе нечто формализовалось, а русским и так нормально было. Кроме того, западный менталитет привнёс идеи, противоречащие сатанизму -- об этом позже.

Но прежде чем говорить о сатанизме, не помешает рассмотреть ту «среду», в которой он, собственно говоря, и возник: то есть западную, или, как сейчас модно говорить, евроатлантическую цивилизацию.

Ещё раз: сатанизм именно как сатанизм -- это ЛаВей как отец-основатель, да и то примитивного варианта. До него сатанизм не был заявлен как отдельное мировоззрение, а элементы были по всему миру, вплоть до вуду у негров.

Короче говоря, тезис "сатанизм принадлежит Западной цивилизации" категорически неверен, в такое поверит лишь "западник" по менталитету. Самому сатанизму это пофиг, но забавно читать, понимая, как это всё мемически проецируется и интерферирует :-)

Главный апологет теории «столкновения цивилизации», директор Института стратегических исследований при Гарвардском университете Сэмюэл Хантингтон выделяет следующие характерные черты Запада:

а)Античное классическое наследие. Запад унаследовал от античной цивилизации многое, включая греческую философию и рационализм, римское право, латынь и христианство. Конечно, Запад не является единственным наследником античности - исламская и православная цивилизация также восприняли оттуда определенные идеи, но в значительно меньшей степени, чем Запад.

б)Католицизм и протестантство. Западное христианство является, пожалуй, самой важной отличительной особенностью европейской цивилизации. Всё Средневековье и значительную часть Нового времени именно самоидентификация себя как католика (а позже протестанта) определяла принадлежность человека к Западной цивилизации.

в)Языковое многообразие. В отличие от других цивилизаций, где имеются свои стержневые языки (китайский, арабский, русский), Запад включает в себя множество народов, говорящих на германских, романских, славянских, балтских и финно-угорских языках.

г)Разделение духовной и светской власти. Хантингтон пишет: «Бог и кесарь, церковь и государство, духовные и светские власти - таков был преобладающий дуализм в западной культуре. Только в индусской цивилизации было столь четкое разделение на религию и политику. В исламе Бог - это кесарь; в Японии и Китае кесарь - это Бог; в православии кесарь - младший партнер Бога. Это разделение и неоднократные столкновения между церковью и государством, столь типичные для западной цивилизации, никогда не приобретали такого широкого масштаба в других регионах мира.

д)Господство закона. Эта концепция была унаследована от римлян. Средневековые мыслители развили идею о природном законе, согласно которой монархи должны были применять свою власть, и в Англии появилась традиция общего права. Во время фазы абсолютизма (шестнадцатый-семнадцатый века) торжество права наблюдалось скорее в нарушении закона, чем в соблюдении его, но продолжала существовать идея о подчинении человеческой власти неким внешним ограничениям: «Non sub homine sed sub Deo et lege» (лат.) – «Не под человеком, а под Богом и законом».

е)Социальный плюрализм. Запад отличался тем, что там всегда существовали различные автономные группы, не основанные на кровном родстве или узах брака. Начиная с седьмого-восьмого веков, эти группы сначала включали в себя монастыри, монашеские ордена и гильдии, затем они расширились, и к ним во множестве регионов Европы присоединилось множество союзов и сообществ. Помимо этого, существовал и плюрализм классовый: в большинстве европейских стран в обществе была относительно сильная и автономная аристократия, крепкое крестьянство и небольшой, но значимый класс купцов и торговцев. Сила феодальной аристократии была особо значима в сдерживании тех пределов, в которых среди европейских народов мог прочно укорениться абсолютизм.

ж)Представительные органы. Социальный плюрализм, в свою очередь, дал начало сословиям, парламентам и другим институтам, призванным выражать интересы аристократов, духовенства и других групп. Эти органы обеспечили формы представительства, которые во время модернизации развились в институты западной демократии.

з)Многие из вышеперечисленных факторов предопределили, в свою очередь, появление еще одной характерной черты Западной цивилизации - чувства индивидуализма и традиции индивидуальных прав и свобод, не имеющих равных среди прочих цивилизованных обществ. Индивидуализм и по сей день остается отличительной чертой Запада среди прочих цивилизаций.

Хантингтон подчеркивал, что приведенные характеристики не присутствовали всегда и повсеместно в западном обществе: многие деспоты в западной истории регулярно игнорировали господство закона и распускали представительные органы. Не утверждал он и того, что ни одна из этих черт не проявлялась в других цивилизациях.

«По отдельности ни один из этих факторов не был уникален для Запада. Однако их сочетание было уникально, и это дало Западу его отличительные особенности. Эти концепции, принятые практики и общественные институты просто были шире распространены на западе, чем в других цивилизациях. Они – то, что сделало Запад Западом, причем уже давно. И они же во многом стали факторами, которые позволили Западу занять ведущее место в модернизации самого себя и всего мира».

Именно эти характерные черты западного общества и предопределили специфику становления культа Темного божества на Западе. Сатанизм в Западной Европе был вынужден существовать в условиях общества, пронизанного белосветной идеологией - западным христианством, присутствовавшим во всех сферах общественной, политической и культурной жизни. Отношение к любому проявлению культа-противника верховного божества здесь могло быть только одно - полное и безоговорочное отрицание. Соответственно любой, кто так или иначе пытался вступить в некое взаимодействие с демоническими существами, автоматически противопоставлял себя белосветной религии. Более того – всё, что так или иначе порицалось церковью, почти неизбежно ассоциировалось с Дьяволом. Это же породило и такое, к сожалению, до сих пор еще неизжитое явление в сатанизме, как поставленное во главу угла антихристианство. Впрочем, здесь западное общество как раз и не было чем-то особо выдающимся - такое же отношение предопределялось и господствующей идеологией стран исламской и православных цивилизаций.

Именно. Но раз такая особенность вызвана монотеизмом, то при чём тут менталитет Западной цивилизации в целом?

Другая особенность западной цивилизации - господство закона - сама по себе не противоречила культу Дьявола, до тех пор пока приверженцы этого самого культа не нарушали светское законодательство. К сожалению, это было только в теории - на практике давление белосветной идеологии в Европе было настолько сильно, что преступления против религии де-факто, а часто и де-юре становились уголовным преступлением. А существование кроме светского еще и церковного суда и наличие собственной карательной организации у католической церкви предопределили размах и жестокость преследования действительных либо мнимых поклонников Дьявола. Справедливости ради стоит отметить, что ритуальная практика сатанистов и впрямь могла нарушать светское законодательство.

В то же время господство закона внесло и очень важный момент в развитие сатанизма - идею договора с Дьяволом. Универсальная страшилка белосветных пропагандистов, осмеянная большинством неосатанистов, эта идея, тем не менее, несет в себе огромный потенциал: с Дьяволом можно договориться и вообще сотрудничать. В этом его отличие от белосветного бога, с которым никакие договоры немыслимы – по причине непостижимого величия этого самого бога. Что, может быть, и возвышенно, и прекрасно, но как-то…неудобно. Поэтому церковники во всех своих пропагандистских творениях на эту тему неизменно добавляли, что ЛЮБОЕ соглашение с Дьяволом ведет к погибели души и ее вечным мучениям. Понятно, что больше ничего им говорить не оставалось, однако народный фольклор это объяснение не устраивало. Идея договора с нечистой силой оказалась живучей и породила массу занятных и не очень легенд о том как обмануть Дьявола (пообещать душу, когда догорит свеча, и задуть ее (а иногда - съесть), пока она горит; пообещать душу кого-то, кто первый пройдет через некое место, и пустить туда животное и т.д.). Впрочем, подобным надувательством дело не ограничивалось: существовали и более честные практики, о которых я напишу в главах, посвященных средневековью. Пока же ограничусь выводом: идея договора с Дьяволом означает, среди прочего, и одну из главных идей Традиционного Сатанизма - идею сотрудничества с Темным Божеством.

Я же замечу, что идея договора вкупе с желанием наобмануть партнера — это и типично для торгашеской этики Запада, и противоречит сатанизму как таковому. Сатанист не «заключает контракт» и не «продает душу за блага» — именно что сатанист един с Адом. «Я не требую вознаграждения и не ожидаю ничего взамен, Путь Сатаны — не дело моей жизни, но отныне САМА жизнь; как можно требовать что-либо за то, что и так всегда принадлежит тебе?» © «Клятва Сатане»

Вообще тут советую прерваться и ознакомиться с Ad usum externum Liber II: Relatio ad Satanam, там и про веру, и про поклонение, и про договор.

Фольклорные сюжеты подводят нас еще к одному фактору, способствовавшему смягчению общего неприятия сатанизма - языковому и этническому многообразию Европы. По мере того как западная цивилизация охватывала путем крещения все больше народов и государств, они привносили в нее всё больше своих традиций, политических институтов и самое главное - неизжитых до конца языческих представлений. Язычество же, как я покажу ниже, стало фундаментом сатанизма.

Разделение светской и духовной властей тоже сыграло свою роль в создании благоприятной обстановки для становлении культа Дьявола. Духовные и светские феодалы соперничали друг с другом за власть над людьми - чего стоит знаменитый спор между римским папами и германским императорами за инвеституру - право назначать священство на имперских землях. Негативное отношение к духовенству у аристократов частично переносилось и на саму религию - достаточно вспомнить германского императора Фридриха II Гогенштауфена, говорившего о Христе, Магомете и Моисее как о трех величайших обманщиках в человеческой истории. Все это накладывалось на понятие дворянской чести, что логично совмещалось с таким противным истинному христианину понятием, как гордость. Поэтому неудивительно, что кое-кто из феодалов мог приглашать колдунов и в тиши собственных замков приносить жертвы Дьяволу. Это облегчалось и классовым плюрализмом средневекового общества: аристократ имел свои неотъемлемые права, и привлечь его к ответственности за всевозможные богопротивные действия становилась гораздо труднее, чем, к примеру, русского боярина, целиком и полностью зависимого от «младшего партнера Бога на земле». Для того чтобы попасть в лапы инквизиции, аристократ должен был или совсем зарваться, либо чем-то сильно провиниться еще и перед светской властью.

О взаимосвязи сатанизма и индивидуализма говорилось достаточно и без меня. Об античном наследии в сатанизме я поговорю в следующей главе, здесь же я хочу отметить вот что. Многие исследователи выделяют еще и такую черту западной цивилизации, как неудержимую склонность к экспансии. Особенно это любят подчеркивать отечественные патриотические исследователи, на разные лады перетолковывающие старые страшилки советского агитпропа, помноженные теперь на православное мракобесие. Однако это стремление к экспансии европейской цивилизации отмечают и западные мыслители.

Об этом писал, в частности, и такой выдающийся мыслитель, как Освальд Шпенглер. Кстати, западную культуру он называет «фаустовской», что лишний раз подчеркивает тесную взаимосвязь сатанизма с европейской цивилизацией.

«Фаустовская культура была в сильнейшей степени направлена на расширение политического, хозяйственного или духовного характера; она преодолевала все географически-материальные преграды; она стремилась без какой-либо практической цели, лишь ради самого символа, достичь Северного и Южного полюсов; наконец, она превратила земную поверхность в одну колониальную область и хозяйственную систему. …Преодоление сопротивлений есть смысл фаустовской души…Всё фаустовское стремится к господству…»

Примерно то же самое пишет и Хантингтон:

«Запад отличается от всех прочих цивилизаций тем, что он имеет преобладающее влияние на все другие цивилизации, которые существуют в мире…»

На сатанизм эта определяющая черта Запада оказывает двоякое влияние. Как идеология, находящаяся в жесткой оппозиции к христианским ценностям евроатлантической цивилизации, сатанизм неизбежно будет усваивать элементы традиций других народов - особенно те, которые касаются темных культов и вообще религиозных практик. Это необходимо прежде всего для того, чтобы избавиться от антихристианства как основного побудительного мотива в становлении культа Темного божества. Но, с другой стороны, сатанизм, будучи сам плоть от плоти западной цивилизации, будет претендовать (хотя бы в теории) на роль учения, объединяющего все эти разношерстные темные культы в единую синкретическую религию.

Я вот не понял -- а зачем это сатанизму усваивать некие религиозные практики разных народов? Не, анализировать и брать полезное (если есть), а именно что-то там в плане усвоения религий?! И каких именно -- вроде бы сейчас XXI век на дворе, надо бы будущее развивать на современном уровне, а тут предлагается копаться в традициях народов -- и даже не только в плане Тёмных культов (что представляет интерес для сатаниста), но и "вообще". И уж тем более на фига это объединять в эклектизм?!

Нет уж, давайте на XXI век ориентироваться -- именно что выделение сути, проверка её на антинаучность, архетипичность и проч., и создание на этой основе нормального современного мировоззрения, а не какой-то там религии.

И, наконец, есть еще сакральное измерение этого вопроса. Во всех традиционных представлениях Запад - это та сторона, где заходит солнце; это «злая» сторона света (как, впрочем, и север). И это совпадение из той области, где «совпадений не бывает».

Ну почему тогда именно Запад, а не Север?

Глава вторая: демонические культы античности

Греко-римская цивилизация считается непосредственной прародительницей европейской. Именно там сформировались те основополагающие ценности, вошедшие впоследствии в саму плоть и кровь Запада. Некоторые историки и политологи на Запде, даже считают что само понятие европейской цивилизации следует существенно расширить вглубь веков- где-то так до пятого века до нашей эры- к временам греко-персидских войн, Марафонской битвы и Саламинского сражения. Даже если это не так, то все равно роль античности в становлении Западной цивилизации переоценить практически невозможно. И там же в античности следует искать истоки демонических культов, идеология и ритуальная практика которых легла затем в основу сатанизма.

Итак Древняя Греция, какой-то там век до нашей эры ( ну допустим восьмой). Господствующая религия - культ олимпийских богов всем известных еще со школы- Зевс, Аполлон, Афродита и так далее. Совершенно стандартная языческая религия со своим набором темных и светлых богов. Четкого разделения между ними, правда, еще нет, но определенная оппозиция: верхние небесные боги/нижние подземные - все же присутствует.

Самым главным из подземных богов греков был Аид - буквально "безвидный", "невидный", "ужасный" - бог - владыка царства мертвых, которое также именуется Аидом . В мифологической картине мира древних греков он занимает достаточно заметное место - он брат главы богов Зевса, один из его соправителей. Гомер называет Аида "щедрым" и "гостеприимным", т.к. смертная участь не минует ни одного человека Аид -"богатый", его именуют Плутоном (от греч. "богатство") т.к. он. он владелец несметных человеческих душ и скрытых в земле сокровищ.

Но, несмотря на свою важную роль в структуре мироздания, в плане развития именно культа Аид мало чего дал современному сатанизму - по причине почти полного отсутствия этого самого культа. Аид внушает ужас своей неотвратимостью.

“Аид несмирим, Аид непреклонен; но зато из богов, ненавистнее всех он и людям” (Гомер. Илиада. XI. 155 сл).

Согласно Павсанию, Аида нигде не почитали, кроме Элиды, где раз в год открывался храм бога (подобно тому, как люди только раз спускаются в царство мертвых), куда разрешалось входить только священнослужителям. В сравнении с прочими богами-олимпийцами, до нас почти не дошли гимны, посвященные Аиду, возможно, их было не так много. Тем не менее, образ Аида внес свою лепту в формирование образа Дьявола - как владыки преисподней, повелителя темных сил.

“Благое они (эллины) приписывают Зевсу Олимпийцу, дурное — Гадесу (т.е. Аиду)...” (Плутарх. Об Исиде и Осирисе.).

Собственно ритуальная практика относилась уже к другим темным божествам обитающих все в том же подземном мире. Одним из них была Геката, богиня луны, ночи и колдовства. Считалось, что эта богиня бродит ночью по дорогам со свитой собак, душами умерших и прочей нечистью. Статуи Гекаты, выставленные на перекрестках, смотрели сразу в трех направлениях и в полнолуние проводились тайные ритуалы в честь Темной богини. Ее скульптуры с факелами и мечами ставились перед домами, чтобы держать злых духов в страхе. В древние времена люди старались умилостивить богиню, оставляя сердца кур и медовые лепешки перед порогом. В последний день месяца на перекрестки приносили дары - мед, лук, рыбу и яйца, ягнят-самочек. Колдуны поздней античности собирались на перекрестках, чтобы засвидетельствовать почтение Гекате и ее слугам. Представления о демоническом существе бродящем ночью в сопровождении свиты из нечисти, о приношении ему жертв на перекрестках и о вознаграждении которое оно дарует такому дарителю, пережили античность и органично влились в уже средневековые темные культы.

Культовыми местами Гекаты считались пещеры. Ее древние алтари были круговыми, с разными надписями на них. Орфей установил таинства Гекаты на Эгине, где ее чтили больше всего. Таинства богини в проводились в Зеринфе, где была ее пещера, в которой приносили в жертву собак. Все-греческий фестиваль Гекаты проводился 13-14 августа. А фестиваль в Стратониках в Карии назывался Гекатесии. Храмы Гекаты обнаружены в Милете, Аргосе, Элевсинах, Эгине и Афинах, изваяния найдены по всей Греции.

Другим античным культом - предшественником сатанизма, можно считать ритуалы, обращенные к Гермесу - вестнику богов, покровителю путников, проводнику душ умерших. Античным язычникам было известно несколько нисхождений Гермеса. Орфики в гимнах разделяют Гермеса, сына Майи и Зевса, и Гермеса-Хтония, сына Диониса. Хотя из разбросанных по мифологическим текстам то тут то там намеков становится ясно — это воплощения одной вселенской сути. Гермеса-Хтония другие античные авторы соотносят с самим Аидом. Вот как Орест призывает обрушить кару подземных богов на голову убийц своего отца Агамемнона:

"О жилище Аида, приют Персефоны!
О подземный Гермес и могучая Кара!
Честные Эринии, дщери богов!
Вы беззаконные зрите кончины,
Зрите обманом сквернимые ложа, -
Явитесь! На помощь! Отмстите за гибель отца моего!".
Гермес откликается на зов мстителя-Ореста:
"Несет гнев,
Несет кровь,
Изострил дух
Совершить месть.
Гермес, Майи сын,
К цели прямой ведет его,
Ведет, окутав тьмой лукавство мстителя"

Как видим, обращался-то Орест к Хтонию-Гермесу, а помощь ему приходит в образе Гермеса-олимпийца. То есть это действительно одно божество- и причем божество темное. Плутарх говорит, что Аристид после битвы при Платеях приносит "в жертву быка Гермесу Подземному". Приносит, надо понимать для легкого прохождения душ погибших в царство Аида- ведь Гермес – это водчий мертвых. Согласно Плутарху его называют “собакой”, отождествляя с собакоголовой обезьяной – “Тотом” и с божественным шакалом, водчим мертвых - Анубисом (тут можно вспомнить и про псов Аида и Гекаты). Пальмовая ветвь и Меркуриев кадуцей - эмблемы бога Анубиса. Египетский Анубис, проводник душ умерших в подземное царство, был отождествлен с Гермесом-Меркурием (отсюда - кадуцей). Точнее — именно с Хтоническим Гермесом, а олимпиец традиционно сопоставлен с Тотом. Пальма у египтян — эмблема астрологии и магии. Анубис, как и Гермес — покровитель магов. Сопоставление с египетским богом магии Тотом, породило синкретический культ Гермеса Трисмегиста ("трижды величайшего") в связи с близостью Гермеса потустороннему миру; с этим образом связывались оккультные науки и так называемые герметические (тайные, закрытые, доступные только посвященным) сочинения. Так Гермес, стал в итоге выполнять и еще одну функцию- впоследствии приписываемую Сатане – учителя и наставника в тайных науках.

Впрочем были у него и иные функции. Вот некоторые эпитеты Гермеса из Гомеровского гимна, ему посвященного:

"ловкач, изворотливый, дока, хитрый пролаз, быкокрад, сновидений вожатый, разбойник, в двери подглядчик, ночной соглядатай..."; "выдумщик хитрый, облеченный бесстыдством", "черной ночи товарищ, плут продувной, скоторез и товарищ пирушки" "Пользы кому-либо мало дает, но морочит усердно смертных людей племена, укрываемый черною ночью".

Хитрость и ловкость Гермеса делают его богом торговли и одновременно - покровителем плутовства и воровства, ибо кто лучше, чем Гермес, знает, где и что плохо лежит и как наилучшим образом укрыть похищенное. Описание воровских подвигов Гермеса и история кражи младенцем прекрасного стада коров у Аполлона дается в гомеровском "Гимне Гермесу". Волшебные сандалии, с помощью которых он может быстро перемещаться куда угодно, склонность к воровству, колкий язык и хитрость, а также ряд других мелких деталей позволяют отметить разительное сходство образов скандинавского Локи с греческим Гермесом. Именно это качество- покровительство всякого рода неблаговидным делишкам, помощь в которых можно получить в обмен на жертвы роднит Гермеса со всякого рода средневековыми демонами, с которыми также пытались заключить сделку в обмен на души. Греческий бог был скромнее, ограничиваясь всего лишь жертвенной кровью.

Важно: Гермес — не «Тёмный бог», а трикстер. Как и упомянутый Локи. У Гермеса есть «темная ипостась», но это не значит, что «Гермес целиком» — Тёмный бог. Языческие боги вообще не бывают «строго темными» или «строго светлыми», но трикстер — это вообще особая статья. Кстати, именно из-за такой путаницы многие пытаются приписать Сатане склонность к лжи, обману и т.д,

Культ еще одного божества многими учеными считается непосредственной предтечей ведьмовских шабашей средневековья и культа Дьявола- это дионисизм. В основе ритуалов Вакха( одного из имен Диониса) – непосредственное действие их участников, которые путем опьянения вином и наркотическим смесями вводили себя в состояние необузданной страсти, в которой достигалось единение с божеством. Причем подчас дионисийские оргии принимали, совершенно жуткие для современного человека формы. Вот что пишет об этом историк религий Джеймс Фрэзер в своей знаменитой «Золотой ветви»:

"Разрывание на части и пожирание живьем быков и телят было, видимо, типичной чертой дионисийского культа. Если принять во внимание обычай изображать бога в виде быка и вообще придавать ему черты сходства с этим животным, веру в то, что в форме быка он представал перед верующими на священных обрядах, а также предание о том, что он был разорван на части в виде быка, то нам придется признать, что, разрывая на части и пожирая быка на празднике Диониса, участники культа верили, что убивают бога, едят его плоть и пьют его кровь…"

Остается только добавить, что по мнению многих ученых первоначально вместо козла был ребенок. Археологические находки свидетельствуют что еще в 15 веке до нашей эры совершался ритуальный каннибализм на Крите - месте, где был распространен культ быка, генетически связанный с культом Диониса. По одной из версий в младенчестве Дионис был растерзан титанами, чтобы потом возродиться в силе и славе. Это действо и пытались воспроизводить вакханки в своих разгульных празднествах. (К слову сказать, что и мистерии Гекаты начинались с терзания и пожирания мяса.) Глубинный смысл ритуальной оргии заключался в слиянии всех вещей, в снятии всех ограничений, любого дистанцирования и дискриминации. Конечным итогом должно было стать воплощение «опробывание» первоначального «хаотического» состояния, предшествующего творению. По сути тех же целей, спустя много веков, будут добиваться участники шабашей.

На мой взгляд, тут автор попался на шаблон: «плохое» с т.з. современной морали — это-де «тёмное». Дионис (Вакс, Базус) — это бог плодородия, и соотв. ритуалы вполне вписываются в эту парадигму. Не вижу наличия «тёмной составляющей», да и пьяная оргия — это не Хаос, а бардак. Впрочем, согласен, что в средние века участники шабашей имели сходную мотивацию — «свободу от». Сатанизм же — это «свобода для».

В то время даже нонконформизм вида «освободиться от пут монотеизма» был не актуален.

Главные оппоненты дионисизма- орфики, в своей космогонии впрямую относили дионисов культ к титанову началу в человеке следование которым приводило людей к озверению. В этом представлении отражен миф о некогда господствовавших природных богах- титанах, низвергнутых в Тартар олимпийским богами. Культ Диониса давал выплеснуться из человека этому темному звериному началу, снимал неустойчивость психического мира древнего человека в сознании которого постоянно тлел конфликт между цивилизацией и первобытным, по сути звериным, началом. Так в культе Диониса зарождалось еще одна характерная черта сатанизма - его связь с природными силами, естественными законами бытия.

Путаница. Сатанизм — против извращения естественных законов, верно. Но это не значит, что сатанизм «за звериное» — нет «общего звериного», для каждого вида «звериное» своё. Совсем наглядно: есть хищники и есть травоядные, есть те, кто размножается по принципу «несколько потомков, окруженных заботой», есть — «побольше потомков, а там уж — кому повезет, тому повезет. Так вот, у человека — Homo Sapiens'а — характеризующей чертой является именно разумность, а не «первобытное начало». Этологию надо учитывать, но не возводить в культ. См. также «ESSENTIA».

Титаново начало, кстати было не чуждо и иным темным божествам- так родителями Гекаты почитались титаны Перс и Астерия. Отношение к титанам было двойственным- с одной стороны они отождествлялись с хаотическим началом, были порождением еще не до конца оформленного мира. С другой стороны именно в силу этой своей приближенности к истокам Вселенной они считались обладателями особой мудрости, которой они время от времени делились с людьми. Самый яркий пример- миф о Прометее, ставший позже одной из составных частей дьявольского мифа. К слову сказать, античные представления о Прометее были не столь однозначными как считается в наше время – как никак начала государственности и порядка, нравственные начала, стыд и правду людям дал Зевс, а не Прометей. Особенное значение придавали этому римские авторы, осуждавшие Прометея. У Горация Прометей - злой обманщик богов и дерзкий бунтарь, вложивший склонность к мятежу в человека, заботившийся лишь о теле, а не о нравственных идеалах. Что-то донельзя знакомое, не правда, ли?

Прометея часто относят к «сатанинскому» в относительной современности. Мол, раз пошел против воли богов, и Сатана пошел против воли бога, то все — два сапога пара. Надо смотреть чуть глубже: Прометей сделал это ради людей, Дьявол же гуманизмом не страдает.

Но вернемся к Дионису. Между ним и Дьяволом существует схожесть даже на уровне символики - в Элевгерах, деревне, из которой культ Диониса был перенесен в Афины, его называли Меланайгис, «носящий черную козлиную шкуру». В Дельфах Дионис управлял зимними месяцами и ассоциировался с ночным или черным солнцем уводящим за собой хоровод звезд - в противоположность яркому солнечному богу Аполлону, правившему остальную часть года. В свите Диониса были козлоподобные сатиры и бог Пан, также имевший козлиные черты. Дионис и Пан тесно связаны с иными божествами которых мы называем в числе непосредственных предшественников образа Дьявола. По одной версии Гермес - спаситель, воспитатель и наставник «увенчанного цветущим плющом» Диониса, по другой Гермес- сам «сын хороводного Вакха и девы Пафосской». Сыном Гермеса считался Пан. А по иной из архаичных версий мифа о Дионисе он считался сыном Коры-Персефоны ( супруги Аида) и Зевса проникшего к ней в облике змея- этого чуть ли не универсального образа Темного божества. Тут стоит вспомнить, что Аид порой выступает как ипостась Зевса, недаром последний именуется Хтонием - "подземным" и "спускающимся вниз". Согласно Орфическому гимну “Плутону”, он — “хтонический Зевс”, т.е. неявленная третья ипостась Зевса. Скорее всего, именно этот хтонический Зевс и проник в образе змея к Персефоне. Кстати, бог Аполлон которому противопоставляется Дионис, известен среди прочего и убийством чудовищного змея Пифона. А Дионис в одном из архаичных мифов представал в облике рогатого змея.

Греческая религия и мифология без особого труда были ассимилирована римской, получив новый импульс развитию в рамках огромной многонациональной державы. Своих богов (и демонических в том числе римляне) без труда отождествили с греческими, . Но еще до начала римских завоеваний на Балканской полуострове, римляне столкнулись с еще одной сильной и развитой цивилизацией также имевшей развитую культуру и мифологию - этрусками. Их наследниками фактически и стали граждане Вечного города. Богатая и красочная демонология также внесла в немалый вклад в будущее становление сатанизма. Религия и мифология этрусков имеют много общих черт с древнегреческой религией и мифологией. Это продукт своеобразного культурного взаимообмена сюжетами и персонажами мифов, переосмысление греческой мифологии в рамках собственных космогонических, религиозных и политических представлений. Одновременно происходили ассимиляция и заимствование финикийских, карфагенских, египетских и отчасти кельтских мифологем и верований. Впитав в себя богатейшее наследие Средиземноморья и Греции, древнейшие элементы восточных цивилизаций, этрусская религия оказала огромное влияние на развитие римской религиозной практики на разных исторических этапах. При этом нужно отметить, что этруски равно почитали как Небесных богов, так и богов Подземного пантеона, и можно предполагать, что элементы многих этрусских мистерий, жреческой магии и мифологических представлений легли в основу европейской черного магического искусства. Этрусская мифология будучи по духу более мрачной, нежели греческая с более яркими мифологическими персонажами относящимися к подземному миру породила весьма своеобразные демонические персонажи, которые перешли затем в римскую мифологию.

Одна из самых страшных темных богинь этрусков была Мания, ужасная богиня насылавшая безумия. Греки тоже почитали эту богиню, иногда отождествлявшуюся с Эвменидами – богинями мщения. Храм Мании находился между Аркадией и Мессенией, где по преданию Орест был лишен ума за убийство матери. Но на Аппенинах этот культ был более кровавым: в этрусские времена Мании приносили в жертву мальчиков, используя ножи, смоченные в крови жертвенного козла (и опять это животное архетипичное для культа Дьявола). Кроме того, поклонение Мании было связано с человеческими жертвами и отсеченными головами. По этрусским представлениям в голове находилась душа человека. Из этого следует, что страх перед Манией – не просто страх перед смертью, это страх перед безумием – гибелью души, после которого гибнет сама внутренняя сущность человека и невозможно его посмертное перерождение. Принесение в жертву головы указывает на древнейшее поверье, что Мания– хозяйка Протоокеана, где растворяется даже душа человека. Представления о Протоматерии как порождающей стихии, видимо связаны с женским менструальным циклом. Женщины в это время имеют повышенную возбудимость, которая могла соотноситься с ритуальным безумием женских или женоподобных хтонических богов плодородия, например богини Мании и Диониса. Сама кровь, выходящая при менструальном цикле, возможно рассматривалась как отражение порождающего Протоокеана, с ней могли соотноситься обязательные кровавые жертвы этим богам и богиням, как восполнение Протоматерии. Еще один любопытный момент- на иных гравюрах с этрусских зеркал, Медуза( ипостась Мании) изображена мужеподобной и с бородой. Здесь можно отметить некоторые параллели с той же Гекатой, которая хоть и не представлялась мужеподобной, но как и Диана/Артемида мало интересовалась противоположным полом, оставаясь незамужней. В то же время Диониса порой представляли в виде «изнеженного красавца с женоподобным лицом; щеки белые, с густым румянцем, глаза с поволокой». Наконец можно вспомнить и то, что и Гермес стал отцом гермафродитизма- в самом прямом смысле этого слова, так как именно от связи Гермеса и Афродиты получилось это двуполое существо. В общем можно сказать, что демонические культы язычества породили еще одну черту, важную для облика Темного божества- сочетание обоих полов. Чертами гермафродита наделяет средневековая иконография Дьявола, украшая его женской грудью, таким же выглядит и Бог Ведьм в трактовке Элифаса Леви.

Римляне заимствовали культ богини Мании у этрусков по причине большой силы и значимости этой богини, хотя им и претила ее магическая мрачность и жестокость. Ее праздник проходил в один день с культом Луперка( Фавна)- божества отождествлявшегося с греческим Паном. Пан покровительствовал стадам и мог наслать на врагов безумие или панику. Не исключено, что Пан/Фавн вполне мог быть мужской ипостасью все той же Мании. Логично предположить, что богиня Мания отождествлялась и с Гекатой. Прямых указаний на это в античных источниках нет, но есть косвенные и весьма существенные. Как и Мания, Геката несла ответственность за постигающее людей безумие, помешательство или одержимость какой-либо идеей( можно увидеть определенные параллели со «священным безумием» вакханалий). Дети Мании- духи по имени Маны, были в глубокой древности связаны с лунной символикой, культом первопредка и мужским началом. На это указывает связь однокоренных с именем Манов понятий в различных космогонистических системах с культом луны и месяца. Соотнесение имени Манов с символикой луны дает основание обратиться к сравнению культа Манов и их матери Мании с культом лунной богини Аритими. Близость богинь Мании и Аритими косвенно подтверждается тем фактом, что обеим богиням, этруски приносили обильные человеческие жертвы. Кроме того, Мания считалась богиней ритуального безумия, а воздействие лунных фаз на протекание психических заболеваний было хорошо известно как в древности, так и теперь. Достаточно вспомнить явление лунатизма или обострение маниакальных депрессий в полнолуние…Геката тоже считалась лунной богиней, вернее одной из трех ее ипостасей (Артемида-Селена-Геката). Сходство богинь подтверждается еще и таким косвенным фактом, что жертвы Манам приносились на перекрестках дорог. Не думаю, что будет слишком смелым предположение, что и самой Мании жертвы приносились там же. Ну и, наконец, стоит вспомнить, что и праздник Мании приходился на первое мая, что опять таки приводит нас к известному и любимому всеми сатанистами празднику Вальпургиевой ночи. Через древний Рим он дошел до нас от этрусков, как время наибольшего разгула нечистой силы.

Но заслуга этрусков перед европейской демонологией одной Вальпургиевой ночью не ограничивается. Как и мистерии Вакха, этрусская религия включала в себя продолжительные разгульные оргии, посвященные как нетрудно догадаться все тем же хтоническим божествам. Но пожалуй, самое богатое наследие оставленное этрусками Сатанизму- это богатая демонология. Рельефы их урн, саркофагов, фрески погребальных камер сохранили образы демонов, олицетворяющих темные и светлые силы. Чудовищные существа стали для средневековой демонологии своеобразным образцом живописного воссоздания мира, где царствует Сатана. Поэт Вергилий, в юности изучавший этрусскую культуру, отразил эти представления в картинах подземного мира, нарисованных им в "Энеиде", а спустя полтора тысячелетия они были перевоссозданы величайшим поэтом Средневековья Данте Алигьери в его "Божественной комедии", в которой проводником по загробному миру он избрал именно Вергилия.

Многие из этрусских демонов имеют четкие параллели с темными божествами греков, но в более брутальном варианте. Так бог Турмс – божество Преисподней и проводник душ в Подземном мире соотносился с Гермесом. Другой обитатель Аида - перевозчик душ через реку мертвых Харон, соотносился с этрусским демоном Хару. Однако у этрусков он считался куда менее благообразным божеством нежели у греков. Хару ранних памятников этрусков имеет зловещий вид, является молчаливым свидетелем смертных мук и смерти. Он выглядел как демоническое существо с крючкообразным носом, острыми ушами, крыльями за спиной, в руке держал свой основной атрибут – молот на длинной рукояти, символ смерти. Хару нигде не изображен как проводник души: все сцены с его участием это или жертвоприношение или убийство. Таким образом изначально Хару по всей видимости был демоном физической смерти. Другой этрусский демон - Тухулка имеет много общего с Хаару, на всевозможных фресках и прочих памятниках этрусского искусства они нередко изображаются вместе как свидетели или исполнители воли богов Преисподней. Вид он имел довольно жуткий, был птицеголовым и из его хвоста выползали змеи. Иногда его изображали как существо с крыльями грифа, ушами лошади, подымающимися в виде змей над головой волосами. В барельефах встречаются страшные сцены: демоны, вооруженные луками и стрелами, увлекают за собой души мертвых в Загробное царство, где чудовищный Тухулка избивает их своим огромным посохом. Тухулка иногда изображался с двузубыми вилами, что является характерным признаком греческого владыки царства мертвых – Аида. Кстати этрусский владыка подземного мира носил почти то же имя - Аита. Вилы как его атрибут стали одним из наиболее архетипичных символов сил мрака - вспомним средневековых чертей все с тем же нехитрым инструментом. Еще одно демоническое божество этрусков изображено на древних барельефах Болоньи. На одном из них душа умершего в одежде воина на коне въезжает в Загробное царство, а навстречу ему поднимается змееногий демон. Его этрусское имя нам неизвестно, но есть четкие параллели в греческой мифологии - это Тифон, змееногий гигант, противник Зевса. Какую роль он играл в этрусской религии нам неизвестно, но, учитывая общую тенденцию этрусской мифологии к большей мрачности нежели у греков, можно предположить что немалую. Косвенно это подтверждается и тем, что змеиная символика типична для этрусков. Змея – хтонический атрибут этрусских богов и принадлежность жреческого культа. Жрецы, вызывая демонов, держали в руках змей, со змеями и факелами в руках они участвовали в боях, устрашая даже римских легионеров. Змеи изображены в руках демона Тухулки; они атрибуты царицы Загробного царства Ферсифай, иногда заменяют ей волосы. В качестве параллелей можно указать на Медузу Горгону ( которую многие отождествляют с Манией), а также Гекату у которой тоже были змеи в волосах.

Подытоживая эту главу можно сказать, что демонические культы античности в общих своих чертах предугадывали формы культовой практики поклонения Дьяволу. Дионисийские оргии в ходе которых устанавливалось слияние с божеством стали предтечей ведьмовских шабашей, точно также как и приношение жертв демонических существам в обмен на их благосклонность, представления о мрачном мире полном ужасающих демонов, которыми правит некий темный Владыка, находящийся в известной оппозиции к высшим, небесным силам - все эти архетипичные черты «дьявольского мифа» уже были в темных культах античности. Тесно увязаны с этими мифологемами оказались и представления о мудром учителе, дарующем сокровенные, а порой даже запретные знания - миф о Прометее и Гермесе Трисмегисте. Почитание Диониса и Гекаты, Гермеса и этрусских божеств-демонов, стало фундаментом на котором, в конечном итоге, строится здание современного сатанизма. Который, если и не по форме, то по сути устанавливает интутивно-чувственную связь все с тем же Темным божеством, которому греки и этруски приносили кровавые жертвы, задолго до того, как в палестинских пустынях появилась маргинальная иудейская секта, одержимая фанатичным стремлением навязать всему миру своего самозваного спасителя.

И еще раз замечу, что шабаши в виде оргий — это не сатанизм, а в лучшем случае — обряды плодородия (см. Фрезера), а позже — элементарное «христианство наизнанку». Ну и «приношение жертв демонических существам в обмен на их благосклонность» — это НЕ сатанизм, а примитивнейшее «принести жертву идолу, чтобы охота была хорошей, и побить его, если не будет».

Вообще же здесь грубейший методологический подлог: вполне нормальные для исторического язычества поведение с чего-то заявляется как предтеча сатанизма. Да, впоследсвтии монотеисты свели языческое к "проискам Дьявола", ну и что?

Сатанизм олицетворяет жизненность, включая либидо, в том числе -- в явном виде, но это же не означает желательности оргий и проч. -- это либо культы плодородия, к сатанизму отношения не имеющие, либо современное "секса хочу просто как животного удоволетворения". Сатанизм же в плане "что взято от язычества" -- это именно Тёмные боги, причём не в человеческом понимании, а с т.з. волхва и т.д. -- скрытое, хтоническое, Иное...

Глава третья: Ex Oriente Lux

Начнем с метафизики…

По легенде в гробнице греко-египетского бог Гермеса Трисмегиста нашли его мумию (сама божественная сущность, по всей видимости, уже пребывала не то на Олимпе, не то в подземных чертогах Озириса) в руке которой была изумрудная табличка, а на ней -выгравированы все тайны земли, неба и преисподней. Надпись на табличке начиналась со слов: «Тот, кто вверху подобен тому, кто внизу, и тот, кто внизу, подобен тому, кто наверху». Иными словами, процессы, проходящие на глобальном, космическом уровне находят свое отражение на сугубо земном, человеческом. Это утверждение стало одним из главных постулатов оккультной мысли - как в античности, так и в наше время.

Практически любая космогоническая модель считает центральным событием в «истории» Вселенной созидание упорядоченного космоса возникшего из Изначальной Тьмы. Этот процесс уже прошел три стадии: первородный непроницаемый Хаос вне всяких форм и движений; эпоха появления первых форм и существ, время непрерывного становления, «хаотичный миропорядок»; упорядочение процесса творения Демиургом, загоняющего свободное порождающее начало Хаоса в жесткие рамки раз и навсегда заданного космоса. Впрочем и он не будет существовать вечно- рано или поздно божества и демоны, воплощающие силы первичного Хаоса возьмут реванш и мир вновь погрузится в состояние «хаотичного миропорядка», повторенного на качественно ином уровне. Более того, победа демиурга является необходимым этапом, для того чтобы темные силы совершили качественный скачок: от слепой неупорядоченной хаотичности, к сознательному порождению темных божеств и демонов, способных одержать верх над светом.

Это – этапы становления Вселенной, имеющие глобальное «макрокосмическое» значение. Однако эти же события имеют свое повторение и на менее значимых, приземленных уровнях бытия. Я уже писал в одной из своих статей, как повторяются космические события на уровне эволюционном – вместо бесконечного эволюционного процесса, постоянной смены одного вида другим, появилась некоторая стабильность, человек становится единственным видом доминирующим надо остальными живыми существами. Но точно такую же картину мы находим и на социальном уровне – от общечеловеческого до индивидуального. И, разумеется, не мог этот основополагающий принцип не затронуть и такого важного явления, как формирование сатанизма, который, как и любая религия, имеет особую взаимосвязь с глобальными макрокосмическими процессами.

Ситуация с темными культами античности ( как впрочем и всем античным язычеством) примерно соответствует как раз состоянию «хаотичного миропорядка»- только на этот раз спроецированный на религиозную обстановку античного мира. Как я показывал в предыдущей главе недостатка в культах Темного божества, в различных его ипостасях, античный мир не знал. Однако представления об этом самом божестве были весьма размытыми и нечеткими. Ясной границей между Тьмой и Светом в сознании древних не было. Тот же Дионис, несмотря на свою хтонически-животную символику как никак был богом виноделия и хмельного веселья, имел свое законное место на Олимпе, среди прочих богов. Геката – покровительница ведьм, упырей и прочей ночной нечисти, в то же время могла выступать и как вполне благое божество - в древние времена она покровительствовала охоте, пастушеству, разведению коней, охраняла детей и юношей, даровала победу в состязаниях, в суде, на войне. Правда затем ее образ обрел более устрашающие черты, но и тогда она считалась покровительницей не только колдовства, но и свадеб и деторождений. Кроме того, она рассматривалась как одна из ипостасей триединой Лунной богини. Двумя же другими ипостасями считались вполне позитивные Селена и Артемида. То же самое можно сказать и о Гермесе - он Подземный, но он же и Небесный, он блуждает в мире смерти, но он же и занимает свое почетное место на Олимпе. В своей «светлой» ипостаси он покровитель скотоводства, путников, торговли, вестник богов, изобретатель лиры. Из всех темных божеств античного мира только Аид имеет наиболее четкую привязку к миру подземной Тьмы, но как было показано ранее, он же обладал и наименее развитым культом.

В то же время и, условно говоря, «светлые» боги античности, вовсе не выглядели образцами доброты и милосердия. Артемида следящая за здоровьем всех зверей и людей, при этом уничтожала слабых, больных, малоумных и некрасивых. Богиня защищала диких животных, и в то же время охотилась на них. Ее брат Аполлон, такая же двойственная натура- снисходительный врачеватель, водитель муз в то же время он и лучник-убийца, беспощадно карающий каждого, кто так или иначе оскорбит богов. Самой справедливой и добродетельной из всех богинь считалась Афина-Паллада. Однако свое второе имя она получила от имени гиганта Палланта, с которого беспощадная дева воительница живьем содрала кожу. Самое пикантное в этой истории, что по одной из версий мифа крылатый гигант Паллант был в действительности отцом Афины, а целомудренный миф о ее рождении из головы Зевса - лишь поздняя придумка жрецов. И Палланта она убила из-за того, что гигант намеревался вступить со своей дочерью в кровосмесительную связь.

Бурным и необузданным считался и «колебатель земли» Посейдон - впрочем морские боги всегда были больше связаны с хаотическим началом, нежели другие божества. О том насколько двусмысленными были слова и поступки верховного бога Зевса и его жены Геры, я даже не буду рассказывать - любой желающий может ознакомиться с ними открыв какую-нибудь книгу по греческой мифологии.

Думаю, я привел достаточно примеров, чтобы показать зыбкость границы между мирами Тьмы и Света в представлениях античности. Хорошо это или плохо- вопрос другой, но факт остается фактом- все эти демонические культы никогда не могли бы превратиться в единую целостную систему- со своей ритуальной практикой и структурированной картиной мира. В первую очередь, потому что сама «демоничность» этих культов, а уж тем более наличие связей между ними не слишком хорошо понимались греками. Какие то общие черты хтонических богов, совпадение ритуальных практик, пересекающиеся мифологические сюжеты- все это было пониманием единства Темного божества, но загвоздка в том, что это понимание было на интуитивном, обрывочном уровне. Целостного мировоззрения объединяющего все эти культы в единую систему так и не сложилось. Более того, в античном обществе и не могло появиться такого «языческого сатанизма» - из-за размытости и аморфности представлений о Темном божестве в целом. Для того, чтобы Запад смог в полной мере осознать Богов Тьмы, сначала должен был победить свет. И свет этот пришел с Востока.

Влияние восточной мистики и восточных культов на античное общество - обширная и довольно запутанная тема. Большинство ученых, так или иначе соприкасающихся с этой стороной жизни греко-римского мира, подчеркивают восточные корни «западного» оккультизма и демонологии, ну и сатанизма соответственно тоже. Вот, к примеру, что пишут во вступительной статье к работе Артура Эдварда Уэйта «Церемониальная магия» отечественные публицисты А.Ю. Григоренко и Ю.А Сандулов:

Ой. Юрий Сандулов — это который написал «Дьявол — исторический и культурный феномен» и «Тайный мир сатанистов — история и современность»? Ссылаться надо аккуратнее, это все равно, что в работе по истории на Фоменко или Суворова ссылку поставить.

«Подлинной манией для Эллады стала вера в магию и колдовство после завоевания Александром Македонским Персии и Египта. Тогда многие греки были посвящены в тайны халдейской и египетской магией прибывшими в Грецию представителями покоренных стран и народов. Греция в ту пору, по свидетельствам многих авторов, была буквально переполнена персидскими и египетскими чудотворцами и пророками, которых греки называли халдеями и магами. Через них греки познакомились с чужими богами, носившими варварские имена, и превратили их в разряд злых демонов. Их в отличие от старых привычных жителей Олимпа боялись, им поклонялись, им приносили жертвы. Поклонение это происходило на восточный манер и выражалось в призывах и заклинаниях на персидском, ассирийском и арабском языках. Не понимая смысла произносимых слов заклинаний и молитв, греки их искажали так, что в конце концов эти магические заклинания стали уж совсем бессмысленными формулами. Странствующие же чужеземные пророки и чудотворцы лишь поддерживали веру в могущество своих богов и демонов.»

Ну, то что колдун-иностранец всегда кажется страшнее своего, доморощенного- это классический фольклорный сюжет у любого народа. Достаточно вспомнить русских крестьян верящих в особую зловредную силу татарских, мордовских и даже американских колдунов. Или шведов точно так же веривших в особую зловредную силу колдунов-русских. Лично я скептически отношусь к версии об особой роли восточных религий в развитии античных демонических культов. Как уже было показано ранее и в Греции и в Италии вполне себе были свои собственные злые духи и демоны, которых точно также боялись и которым приносили жертвы, задолго до появления на Западе злых духов и демонов Востока. Да и собственно где эти духи? Конечно, на Востоке, в Вавилонии и Египте существовали свои Темные боги со своими культами, жрецами и храмами, но очень трудно, если не невозможно проследить их влияние на античные религии. Греки и римляне не поклонялись ни египетскому Сету, ни вавилонским Нергалу и Эрешкигаль, нет упоминаний и о заклинаниях обращенным к демонам восточных народов- египетскому Бебону или вавилонскому Пазузу. Крайне сомнительной представляется и версия некоторых ученых, что черный козел как образ Сатаны — наследие древнего иудейского культа, знаменитого «козла отпущения», на которого древние иудеи перекладывали все грехи племени, после чего и изгоняли нечистое животное в пустыню. Черные козлы, так или иначе связанные с темными божествами, были прекрасно известны и грекам и этрускам, да и вообще не были чем-то необычным для мировоззрения европейского язычника- много веков спустя балтийский народ пруссов будет считать черного козла одним из символов их бога преисподней - Патолса.

Бесспорно, что восток оказал огромное влияние на античный мир в плане развития магии как таковой. Астрология, нумерология и тому подобные науки, пришли из Вавилона оказав влияние на развитие не только магии, но древнегреческой философии - недаром по легенде сам Пифагор набирался мудрости у египетских и вавилонских жрецов. Кстати именно Пифагор впервые выдвинул идею, развитую впоследствии Платоном – о чисто духовных началах, демонах и богах полностью оторванных от материи. Так был совершен разрыв с сугубо материалистической философией Гераклита, Демокрита и Фалеса, признававших существование богов и демонов, но считающих их состоящими из особой более тонкой, но все же материи. Обе эти идеи оказали свое влияние на магическую традицию античности и средневековья.

Магия сама по себе не имеет прямого отношения к культам темных богов- маг вполне может обращаться за помощью и к светлым божествам. Только в христианскую эпоху любую магию станут объявлять исходящей от Сатаны.

Безусловно, заклинания, пришедшие с востока, стали использоваться и для вызова демонов. Но чтение «варварских» текстов, смысл которых греки с римлянами понимали с пятого на десятое могло привести только к одному - механическому заучиванию «страшных заклятий», слепой вере в их силу, без понимания смысла обращения. Разумеется тут связь с темным божеством будет зыбкой и неустойчивой, появляется известное отчуждение между магом и теми силами к которым он обращается. Не более-менее равноправное сотрудничество между человеком и демоном, а попытка силой принудить его дать магу желаемое. Именно из-за этого европейская магия, отягощенная к тому же еще христианскими и каббалистическим предрассудками выродится в позорище: когда маг будет стоять в центре круга исписанного именами белосветных божеств и робко взывать к силам Тьмы, одновременно боясь их до одури.

Но даже не это было самым тяжким влиянием Востока на отношение человека к темным божествам. В отличие от античного мира с его социальным плюрализмом ( унаследованном впоследствии Западом) могучие державы Востока были абсолютистскими деспотиями, замкнутыми на образе царя-бога, носителя всей полноты власти. Единый царь - единый бог, эта связка является сугубо восточным изобретением. - Первую попытку установления монотеизма предпринял египетский фараон Эхнатон около 1400 г. до н.э объявивший солнечного бога Атона, единственным богом. По некоторым версиям эту попутку он предпринял, чтобы еще больше абсолютизировать свою власть, обуздав региональных царьков опирающихся на культы местных богов. Эта попытка провалилась- после смерти фараона было восставлено многобожие. Не было введено и культа единого бога в Вавилоне хотя кое-какие предпосылки к этому имелись- верховный бог Мардук , хоть и не стал единственным, но изрядно потеснил прочих божеств с местного Олимпа, приняв на себя многие их функции. Более удачная попытка была предпринята иранским пророком Заратустрой объявившего верховного бога иранского пантеона Ахура-Мазду единственным богом, а всех остальных богов — его вторичными творениями. Также он ввел понятия рая и ада, страшного суда и пришествия «спасителя». До логичного конца все это довел уже Моисей, объявивший племенного божка иудеев- единственным и никем не сотворенным абсолютным творцом.

Самое главное, что культ царя-бога, также как и единого бога, не терпит параллельных ему независимых центров власти. «Кто не с нами, тот против нас»- этот лозунг как нельзя лучше подходит монотеизму, равно как и породившей его восточной деспотии. Так появляется образ Врага, противника верховного (или единого) бога. Поскольку этот самый верховный бог чаще всего ассоциируется с богом высшим, небесным или солнечным, соответственно и его противник ассоциируется чаще всего с богом «нижним», хтоничным, преисподним. Эти же представления стали проникать и на Запад - в Грецию и Рим.

Восточные культы появились в античном мире еще во втором веке до нашей эры. Первым среди них был языческий культ Кибелы- Матери Богов пришедший из Малой Азии- территории современной Турции. Затем начал распространяться уже египетский культ Исиды и Осириса, затем пошли сирийские Ваалы и персидский Митра, культ которого, по сути, был производным от зороастризма. Уже в первых веках нашей эры восточные культы занимают лидирующее положение в религиозной жизни Греции и Рима. Они привносят ряд идей, нехарактерных для античного язычества, но вполне приемлемых для белосветных религий.

«Умерщвление плоти, утомительные паломничества, публичная исповедь, порой самобичевание и нанесение себе увечий - все эти формы покаяния и аскетической практики поднимали падшего человека и воссоединяли его с богами. В Фригии (откуда пришел культ Кибелы) грешник расписывался в своих прегрешениях на стеле, чтобы никто не остался в неведении, и сообщал о наказании которому подвергся, вознося хвалу небу принявшему его покаянную молитву. Сириец, оскорбивший свою богиню, поев священных рыб, садился на дороге, надевал власяницу, облачался в грязные лохмотья и жалобно кричал о своем проступке, чтобы получить прощение. «Трижды в середине зимы - говорит Ювенал (античный сатирик) – почитающая Исиду погружается в замерзший Тибр и дрожа от холода, ползет вокруг храма на окровавленных коленях, и если прикажет ее богиня, она дойдет до самых границ Египта, чтобы зачерпнуть нильской воды, которую она будет возливать в святилище». То есть здесь мы видим приход в Европу практики религиозного аскетизма. Мистерии восточных культов обещали раскрыть посвященным тайну того, как достичь вечного благоденствия. Участие в оккультных церемониях секты – было прежде всего средством собственного спасения. Представления о жизни за гробом, столь расплывчатые, столь унылые в античном язычестве, преобразились в твердую надежду на блаженство в конкретной форме. Всех пленяло обещание духовного очищения и вечной жизни наполненной бесконечным счастьем.» Франц Кюмон. Восточные религии в римском язычестве.

Одновременно с этим восточные культы подготавливали почву и для появления представлений об абсолютном творце. Само наименование «Всевышний» «Гипсистос» первоначально относилось к Аттису- супругу Кибелы. Позже это название переняли иудеи жившие в Малой Азии уже для обозначения своего Яхве. Единое, всемогущее, вечное вселенское неизреченное божество, выказывающее себя во всей природе самым великолепным и мощным проявлением которого служит солнце - на этой окончательной формулировке остановилась языческая религия семитов. Сирийский культ Ваала был тесно связан с культом камней- отсюда корни исламского почитания Каабы. Так уж сложилось, что Ваал сейчас пользуется большой популярностью у сатанистов как один из главных демонов Тьмы, но стоит вспомнить что подобную трактовку он приобрел только в представлении средневековых демонологов - изначально это было вполне положительное солнечное божество, бог-воитель сражающийся с хтоническими силами- богом Смерти Муту, богом моря Йамму, драконом Лотаном. Нет нужды, пожалуй, говорить, что ни одно из этих божеств не обрело своих поклонников в Римской империи.

Нас же интересует, прежде всего, то, как восточные религии подспудно изменяли отношение верующих к темным божествам.

Возьмем, к примеру, культ Исиды. Центральный сюжет египетского мифа- умерщвление ее супруга Осириса «злым» богом Сетом. Сам Осирис принадлежит к так называемым «умирающим и воскресающим богам», символизирующим умирание осенней растительности и ее пробуждение весной. Таким же богом считали и Диониса, что дало повод грекам отождествить его с египетским Осирисом. Общего там и впрямь хватало: в обоих случаях увековечивалась история бога, одновременно ведавшего ростом растений и правившего преисподней, бога убитого врагом и разорванного на куски, бога, богиня которого собрала его разорванные члены, чтобы вернуть его к жизни. Однако недаром говорят, что Дьявол прячется в деталях.

Титаны, растерзавшие Диониса на части- существа слабо персонифицированные, скорее стихийные силы, нежели зловредные демоны. Они лишь своеобразный инструмент в руках богини Геры, которую Дионис оскорбляет самим фактом своего существования- она покровительница законного брака и домашнего очага, она олицетворяет собой тот порядок, который нарушает Дионис. Кроме того ей ненавистен Дионис, родившийся от связи Зевса с одной из богинь ( в разных мифах по-разному), он постоянно напоминает Гере об изменах мужа. Дионис и здесь выступает как нарушитель порядка, враждебный существующим божественным устоям, воплощаемых Герой. Поэтому далее следует вот такая картина, описанная в творении античного писателя Нонния «Деяния Диониса»:

«Ревнивая многоречивая Гера указала титанам фиалковый луг, где любил отдыхать Дионис Загреус .

И Гера обратилась к титанам: «Любимые и послушные сыновья матери Геи! Вот ваш злокозненный враг. Он хочет покорить вас, обратить в быков, чтобы вы, задыхаясь под тяжким ярмом, истерзанные острым стимулом, от луны до новой луны бороздили землю. Он насмехается над Приапом, отцом жизни, и хочет освободить фаллос от служения Матери. Убейте, растерзайте, пожрите.»

Титаны отыскали фиалковый луг и увидели обнаженную спящую девушку и набросились на нее, не в силах сдержать приапических своих желаний. Она ускользнула из жадных рук, и раздался смех, подобный гулу лесного пожара или шуму водопада, и девушка растаяла в фиалках.»

Далее начинается игра превращений Диониса, которые в мистериях называются «синтесмос». Диноис выступает здесь как трикстер - оборотень-насмешник, подобный Гермесу и Локи. Титаны, в конце концов, несмотря на превращения Диониса, поймали его, дав ему зеркало. Дионис посмотрел в зеркало, увидел себя девушкой (ибо это андрогинный бог) и едва успел скрыться от их когтей, превратившись в быка. Но здесь-то они его настигли. И дальше начинается в довольно мрачных подробностях картина смерти Диониса. Его разорвали на куски, сварили, потом зажарили, потом съели. Только его сердце успела спасти Афина и отнесла его Зевсу. Зевс съел его сердце и после этого оплодотворил Семелу.

Преследование-убийство-воскрешение находятся в одной неразрывной связке, быстро переходя от одного этапа к другому. Здесь нет времени на долгие страдания и оплакивание Диониса, да и в этом нет особой нужды - ведь по сути никакой трагедии не происходит. Есть лишь естественное проявление стихийных, природных сил совершенно невинных в своей жестокости. Какая тут может быть борьба добра и зла, если сами поиски титанами Диониса выглядят так:

« — Здесь болото. Слышны затхлые запахи гниющих водорослей, — сказал один.

— Нет, я чувствую запах возбужденной самки, — воскликнул другой и кинулся в заросли.

Там ласкались две гамадриады (лесные нимфы). Титан отбросил одну, схватил другую и чуть не пропорол ее жестоким пенисом. Но женская кожа внезапно превратилась в чешую, в ребристую кору, и титан взвыл от боли — пенис застрял в дупле. Древесные кольца сжимались все сильней. Титан упал, обливаясь кровью и завывая от боли...» Иеропл Александрийский «Охота титанов за Дионисом».

Естественно, что истинный виновник смерти Диониса остается безнаказанным и уж во всяком случае, грекам и в голову не могло прийти считать Геру «злым» божеством», источником всех несчастий. Зевс карает только титанов, хотя и эта кара выглядит как еще один этап вселенской мистерии - громовержец убивает титанов молнией, и из этого пепла рождаются люди. На этом и основана дионисийская мистика – в нас во всех есть частица съеденного бога, но, тем не менее, на девять десятых у нас плоть титанов- то есть они продолжают жить в нас. И именно это титаново начало надо пробудить в себе, чтобы потом прикоснуться к божественному. Еще раз напомню какими это делалось способами:

Но он молил напрасно: губы пеной
У ней покрылись, дико взор блуждал, -
И рассуждать была она не в силах:
Во власти Вакха вся тогда была.
Вот в обе руки левую берет
Злосчастного Пенфея руку, крепко
В бок уперлась и... вырвала с плечом –
Не силою, а божьим изволеньем.
Ино_ с другой напала стороны
И мясо рвет. Явилась Автоноя.
За ней толпа. О боги, что за крик
Тут поднялся! Стонал Пенфей несчастный.
Пока дышал, и ликований женских
Носились клики. Руку тащит та,
А та ступню с сандалией, и тело
Рвут, обнажив, менады и кусками,
Как мячиком, безумные играют...
Разбросаны останки по скалам
Обрывистым, в глубокой чаще леса...
Где их сыскать? А голову его
Победную Агава захватила
Обеими руками, и на тирс
Воткнула - головой считая львиной;
Трофей по Киферону пронесла.

(Эврипид. «Вакханки»)

В египетских мифах все иначе. Осирис и Исида, не нарушители порядка, а устроители его: они отвращают людей от скудного и звероподобного образа жизни, они учат их почитанию богов, прекращают людоедство, учат людей земледелию и вообще множеству умных и полезных вещей. Нарушителем порядка выступает именно брат Осириса Сет, который заманивает Осириса в сундук и топит в Ниле, где его находит Исида и воскрешает своего мужа (и брата). То есть злое начало здесь мало того что персонифицировано- с Сетом приходиться вести долгую и упорную борьбу, сначала Исиде, потом ее сыну Гору, который и одерживает окончательную победу над Сетом. Проблема усугубляется тем, что Гор и Сет вместе претендуют на царский престол, который Осирис по закону должен передать Гору, но Сет силой восходит на трон. Для того чтобы его свергнуть оттуда Исиде и Гору приходиться долго отстаивать свои права перед судом богов, устраивать состязания между двумя претендентами. Сет в итоге был таки свергнут, и становиться воплощением сил зла в представлении египтянина. Сета многие считают одним из прообразов Сатаны и это не случайно- оба этих мифологических персонажа восстают против существующего миропорядка воплощенного в том или ином божестве, оба стремятся отобрать небесный престол у бога, оба терпят поражение и оба с тех пор становятся воплощением всего существующего зла. Сатане помогают восставшие ангелы, Сету- 72 его подручных ( кстати именно такое число князей Ада насчитывают средневековые колдовские гримуары).

Справедливости ради стоит отметить, что Сет далеко не всегда считался таким уж страшным злодеем: в эпоху Древнего Царства это божество было в величайшем почете. Причем настолько, что фараоны вставляли в свой титул прозвище "любимец Сетха", а на барельефах изображаются цари, получающие от Сетха символы силы, жизни и мудрости в том же самом порядке, как получали они такие же дары от Гора и других солнечных божеств; более того, иногда Гор делает это совместно с Сетхом. В ранних египетских легендах, Сетх даже спасает солнечного бога Ра от Апопа, Змея Тьмы. Но после вторжения в Египет племен кочевых завоевателей-гискосов ситуация стала меняться.

«Плохую услугу культу Сетха оказало его отождествление с Баалу (Ваалом) - богом гиксосов во второй переходный период. Постепенно начинают превалировать представления о нем, как о воплощении зла, появляются специальные тексты проклятий Сетху, и даже его имя в надписях заменяется пустым местом" - Пьер Монтэ, "Египет Рамзесов".

В итоге уже Сет стал ассоциироваться с тем самым Змеем Тьмы. Здесь, можно найти любопытные параллели на стыке истории и мифологии - в конце концов Люцифер тоже считался одним из прекраснейших ангелов божьих, но стал «змием древним, называемым Дьяволом и Сатаной». И хотя культ Сета существовал на всем протяжении истории Египта (был даже оракул Сета в городе Омбосе), в греко-римском мире приверженцев Сета по всей видимости не появилось ( в лучшем случае их было крайне мало). Сета отождествили с Тифоном- самым отрицательным персонажем греческой мифологии , который только можно было найти, Гора- с Аполлоном, победителем чудовищ. Известны барельефы где конный лучник Гор поражает копьем Сета в образе крокодила- некоторые считают этот образ предтечей изображения Георгия-Победоносца.

Культ Исиды был одним из первых в античной Ойкумене четко зафиксировавшим в мифологической картине мира начало персонифицированного зла, предтечу Сатаны. В то же время египетский культ был слишком языческим, чтобы стать предтечей белосветничества - от последователей Исиды к примеру не требовалось самоотверженной борьбы с демонами Сета. Не было тами и представлений об окнчательной победе добра над злом. Эти постулаты привнес в греко-римскую культуру иной восточный культ, на этот раз, пришедший из Персии - митраизм.

Как уже было сказано митраизм явился производной от зороастризма, иранской религии с ярко выраженным дуализмом- разделением добра и зла. В древнеиранской религии враждебные человеку сверхъестественные силы образуют целое царство. Возглавляет его Ариман (Ангро-Майнью, что означает "Злая Мысль") - злой бог разрушения, соединяющий в себе Айшму (Хищничество, Разбой), Друджу (Ложь) и олицетворения иных пороков. Проникнув в созданный добрым богом Ормуздом ( иранское Ахура-Мазда) мир, Ариман испортил многое из того, что первоначально было совершенным. Огонь осквернен дымом, пресная вода - солью, цветущая земля - бесплодной пустыней, а неподвластные увяданию и гибели растения, животные и люди - смертью. В дальнейшем он со своим воинством либо разрушает то, что необходимо людям, либо создает то, что для них пагубно: например, злобных колдунов, гнет чужеземных правителей, "сверхшатание мыслей", грех педерастии, неурочные регулы, вредных животных и насекомых, холодную зиму и т.п. Бог Тьмы есть, таким образом, первоисточник всякого физического, социального и морального зла: и дурной погоды, и отклонений в нравах.

Все эти взгляды нашли свое отражение и в митраизме, где Митра это главный воин за дело Ормузда, эдакий иранский архангел Михаил.

«Персия ввела в религию фундаментальный принцип – дуализм. Именно он выделил митраизм из числа всех прочих сект и лег в основу его догматики и морали, придав суровость и твердость, неизвестные до той поры римскому язычеству
… Мир представляет собой театр нескончаемой борьбы между двумя силами, которые совместно правят своей империей; в будущем же Зло исчезнет, а Добро приобретет неоспоримое первенство и безраздельную власть.
…Эта борьба между божественным законом долга и советами порочных духов идет и отражается в сердце и совести человека- вселенной в миниатюре. Жизнь война без отдыха и пощады. Задача настоящего маздеиста состоит в том, чтобы каждое мгновение давать опор злу и тем самым постепенно приближать победу Ормазда в мире.» Франц Кюмон. Восточные религии в римском язычестве.

В итоге, наконец, оформились четкие представления о том, что есть добро и зло и как с этим последним надлежит бороться. Разделение мира по линии свет-Тьма наконец произошло, каждое царство получило своего хозяина, причем четко рекомендовалась кому из двоих хозяев необходимо служить. Этим осознанием проникались митраисты чье учение со временем обретало все больше сторонников в Римской империи- приверженцами «Непобедимого Солнца» (Митра среди прочего был еще и солнечным богом), объявляли себя и иные из римских императоров. Как пишет Франц Кюмон:

«Могущество Митры стало таким, что в какой-то момент показалось, что он почти затмил своих восточных и западных соперников и единолично царит над римским миром. В 307 году Диоклетиан, Галерий и Лициний, которых свела вместе торжественная встреча в Карнунте на Дунае, освятили там святилище Митры «покровителя их империи».»

Культ Митры не выдержал конкуренции со стороны христианства - еще одной восточной религии, многое взявшей от всех своих предшественников и в «благодарность» за это пожелавшей уничтожить саму память о них. Митраизм был все-таки воинским культом, распространявшимся в основном среди имперских легионов, требовавшим от своих последователей духовной мощи и мужества в жизненной борьбе. В нем не было призыва к «трудящимся и обремененным», не могло быть ублажения кротких и нищих духом. Кроме того, в митраизме присутствовала сложная система посвящений, не всегда доступная тогдашнему обывателю. Победе христианства над митраизмом содействовала общедоступность таинств первого, идеалы пассивного смирения, понятные самым широким массам и обещание «спасения» без особых усилий.

Но христианство пришло на подготовленную почву. Из митраизма оно взяло очень многое - вплоть до даты рождества христова (в митраизме 25-е декабря было праздником рождения Митры). Были и другие заимствования – в том числе и в отношении к Темному Богу. В своем трактате против магов один из христианских деятелей Феодор Мопсуестийский, говоря об Ахримане называет его Сатаной. Между этими персонажами существует сходство, заметное невооруженным взглядом: и тот и другой стоят во главе многочисленной армии демонов, каждый из них является духом заблуждения и обмана, правителем тьмы, соблазнителем и совратителем. Фактически под разными именами скрывается одна и та же сущность. Принято считать что иудаизм, ( а за ним и христианство) позаимствовали у митраизма и представления об антагонисте бога. Разве что христиане, выдвинули положение о том, что Дьявол- это заведомо вторичное от этого самого бога начало. Видимо, они уже предвидели трудности, с которым им придется столкнуться при распространении своего учения, и решили, для подстраховки выдвинуть еще и это положение, чтобы полностью исключить возможность альтернативы своему спасителю.

Но митраизм оказал свое влияние и на формирование еще одной религиозной традиции. Более того, персидский дуализм смог перекинуть-таки мостик между темными богами язычества и демонами белосветных религий.

Разные авторы, по свидетельству Диогена Лаэртского (II в. н. э.), сопоставляли греческих и персидских богов: "Аристотель в первой книге "О философии" считает, что маги( так называли зороастрийских жрецов) древнее, чем египтяне, что они признают два первоначала – доброго демона и злого демона и что первого зовут Зевс и Оромазд, а второго – Аид и Ариман с этим согласны также Гермипп ("О магах"), Евдокс ("Объезд Земли") и Феомп ("Истории Филиппа")"».

Греческий историк Плутарх приводит нам примеры жертвоприношений Ариману, которые совершали по-видимому некие отступники от митраизма: «Они( маги) кладут в ступку траву под названием моли( разновидность чеснока), призывая Аида(Ахримана), а затем смешав эту траву с кровью волка, которому они перерезают горло, несут и бросают его в месте которого не достигают солнечные лучи».

Франц Кюмон не жалеет черной краски при описании этих античных «дьяволопоклонников»:

«Она ( магия) стала религией наоборот, ее ночные обряды образуют жуткое богослужение адским силам. Нет чуда, которого бы опытный маг не мог ожидать от власти демонов, если ему ведомо средство сделать их своими прислужниками. Нет такой жестокости, которой бы он не изобрел, чтобы добиться благосклонности этих злых божеств, ублажаемых злодеянием и радующихся страданию. Отсюда и весь этот набор кощунственных обрядов, совершаемых в темноте, не имеющих аналогов в своей жестокости и нелепости: приготовление напитков, помутняющих чувства и разум;; составление быстродействующих ядов, добываемых из адских растений и трупов охваченных разложением , дочерью ада; умерщвление младенцев, чтобы прочитать будущее по их трепещущим внутренностям или вызвать привидения. Все эти сатанинские изыски, какие только может измыслить в своем безумии развращенное воображение, приятны злобе нечистых духов; чем гнуснее и противоестественнее, тем надежнее результат».

Оставим эти эмоциональные оценки на совести историка со всеми его белосветными предрассудками. В конце концов, на каждого младенца, принесенного в жертву сатанистами, приходится сотни и тысячи людей умерщвленных в свое время христианами или мусульманами. Ясно одно: в первых веках нашей эры с востока и впрямь пришел Свет. И именно благодаря ему Запад наконец смог наконец узреть Владыку собственной Тьмы.

Вот тут, читатель, думаю, уже задумался: "А при чём тут Сатана?". Действительно: "Феодор Мопсуестийский, говоря об Ахримане, называет его Сатаной. Между этими персонажами существует сходство, заметное невооруженным взглядом: и тот и другой стоят во главе многочисленной армии демонов, каждый из них является духом заблуждения и обмана, правителем тьмы, соблазнителем и совратителем".

То, что христинин называет Сатаной противника Светлого бога -- ничего странного, но Ахримана Сатаной это не делает. А сходство... "стоят во главе многочисленной армии демонов" -- не специфично, а вот "является духом заблуждения и обмана" -- это с какого бодуна? Да и "соблазнителем и совратителем" -- тоже. Это, знаете ли, христаинские байки о Сатане -- причём именно байки, а не мифы.

Толстый-претолстый методологический нюанс: к Сатане относятся не все черты Тёмных богов, а именно архетипические Тёмные. Проще говоря, языческие боги "Тёмного оттенка" имеют и Тёмные черты, и другие, причём последние -- как архетипичные, так и местные культурнозависимые. Более того, языческие боги обычно имеют Светлые и Тёмные черты вперемешку, да ещё и трикстерскими разбавлено зачастую. Таким образом, верная методология -- это именно определение архетипических Тёмных черт, а не сваливание всех божеств в "синкретическую" религию.

Глава четвертая: Темновековье

В религиозной мешанине поздней античности поклонники Распятого множились словно бациллы в питательном бульоне. Окрепнув и набравшись сил, украв все, что можно от своих предшественников, христианство словно подброшенный уродец- кукушонок начало сжирать конкурентов. Уже в 300 году в крупнейших городах римского Востока - Антиохии и Александрии христианская община была самой большой и организованной из религиозных групп. Постепенно терял свою непримиримость и антагонизм между церковью и империей: поздние кесари все более тяготеющие к абсолютизму восточных владык нуждались в религии способной освятить своим авторитетом их самодержавную власть. Поначалу эту роль, они хотели отвести митраизму, но затем пальму первенства у последователей Непобедимого Солнца, перехватили ученики плотника из Галилеи. Христианизация и азиатизация государства шли параллельно друг другу – «равноапостольный» император Константин, христианской историографией впоследствии названный «Великим», перенесший столицу из Рима в Константинополь, поближе к Азии, утвердил положение христианства как господствующей религии. Он же был инициатором созыва Никейского собора в 325 году, где был окончательно утвержден союз церкви и государства, хотя сам Константин крестился только перед смертью в 337 году. После него империя погрузилась в бесконечную череду свар и усобиц поднятых наследниками Константина, и лишь Юлиан последний языческий кесарь ( посвященный, кстати философом Максимом Эфесским в мистерии Гекаты) смог временно стабилизировать империю. Но это была лишь попытка оттянуть неизбежное - после гибели Юлиана в бою с персами (возможно и от руки христианина) религия распятого практически не знала противников и конкурентов. В 379 году при Феодосии, также впоследствии обозванном «великим» христианство становится государственной религией, а язычество запрещается окончательно. К концу IV в. от Месопотамии до Северной Африки прокатилась волна насилия, учиненного монахами: в 388 г. они терроризировали сирийские деревни, где стояли языческие святилища; в 391 г. патриарх Феофил Александрийский призвал монахов "очистить" город, разрушив Серапеум, великий храм Сераписа. Монахи врывались в жилища язычников и искали там идолов. А в 415 г. фанатики совершили одно из самых ужасных преступлений, известных истории, – казнили Ипатию, знатную александрийку, женщину-философа. В 380 году был закрыт знаменитый храм Артемиды в Эфесе, построенный чуть ли не за тысячу лет до нашей эры, а в 400 году фанатиками-христианами была разрушена стоявшая в нем статуя Черной Дианы.

Подобная реакция была не просто естественной, но и единственно возможной для церкви объявившей злыми духами и демонами всех богов других народов. В этой оценке Ветхий и Новый заветы абсолютно единодушны: «И приносили они сыновей и дочерей своих в жертву бесам»(Пс.105:37)- это о евреев начавших поклоняться Ваалу и Астарте древнего Ханаана. «То что язычники принося жертвы приносят бесам, а не Богу» (Коринф. 10:20). Эти же запреты подхватывают и отцы Церкви: в частности этот вопрос затрагивал Августин в своем труде «О граде божьем». Языческих богов Августин признает реальными существами, но определяет их как демонов. Поклоняться им – значит служить дьяволу. Эта идея пережила своего апологета. Ее разделял Тертулиан, крупнейший представитель ранних христианских богословов, другие отцы и учители церкви. Своим учением о демонической природе язычества они предопределяли характер последующей интерпретации служителями церкви языческой культуры своих стран. Так в «Повести временных лет» низвержение идолов подается как прямое поражение Дьявола: «И была видна радость на небе и на земле по поводу стольких спасаемых душ; а дьявол говорил, стеная: "Увы мне! Прогнан я отсюда! Здесь думал я обрести себе жилище, ибо здесь не было учения апостольского, не знали здесь Бога, но радовался я служению тех, кто служил мне. И вот уже побежден я невеждой, а не апостолами и не мучениками; не смогу уже царствовать более в этих странах".

Но вернемся к Риму. После воцарения Феодосия толерантное общество языческой империи уступило место религиозному фанатизму разъедавшему государство словно сифилис. Было бы пожалуй чрезмерным упрощением возлагать на христианство всю ответственность за падение Рима, но факт остается фактом - после смерти Феодосия в 395 году Римская империя распалась на Западную и Восточную, чтобы уже никогда не возродиться вновь.

Две империи пошли разными путями. На Востоке устоял и укрепился деспотизм, сформировавшийся еще при единой империи. Церковь действовала рука об руку с государством, освящая своим авторитетом абсолютную власть монарха. Враги церкви одновременно становились и врагами государства, и здесь на помощь духовным вождям приходила мощь византийской армии. Западная же Римская империя была крайне неустойчивым образованием, в котором так и не сложилось сильной центральной власти. Государство одним за другим сотрясали удары германцев, от нее отваливалась провинция за провинцией, вожди варварских племен становились военачальниками и сенаторами. Наконец в 476 году командир императорской стражи сквир Одоакр сверг последнего императора Западной Римской империи малолетнего Ромула Августула, приняв титул Рекса ( царя) Италии. Эта дата считается окончанием античной эпохи и наступлением Средневековья, которые еще не случайно носит название Темных Веков.

К этому времени почти все провинции Западной Римской империи были захвачены варварами: Испанию захватили вестготы и свевы, Галлию- франки и бургунды, Британию- англы и саксы, Северную Африку- вандалы и аланы. В самой Италии правили остготы, после того как их вождь Теодорих убил Одоакра и сам стал рексом ( царем) Италии.

Все эти вторжения не поколебали могущества христианства. Церковь слушались и подчинялись ( по привычке и при отсутствии другой власти) бывшие римские подданные. В шестом веке церковники оставались почти единственными грамотными людьми в Европе, поэтому вожди варваров, желая укрепить свою власть, обычно сами принимали христианство и назначали церковников своими помощниками в делах управления. Священники и монахи вели учет доходов и всю государственную переписку, включая хронику- ежегодную запись важнейших событий. Само современное слово «министр» раньше было почти синонимом к слову «священник».

Но была и иная сторона медали. Все варварские вожди, вчерашние язычники не могли так просто порвать со своим прошлым. Для большей части германских племен королевская власть имела священный характер и божественное происхождение: основатели правящих династий возводили свой род к богам, и чаще всего к Вотану ( Одину). Так было у готов, лангобардов( племени сменившему остготов в Италии), у англосаксов. "Удача" правителя служила доказательством его божественной природы. Даже после обращения в христианство генеалогия правителей (т.е. их принадлежность к потомкам Вотана) сохранила свое значение. Это было важно, прежде всего, для самих вождей варварских королевств – ведь иначе подвергалось сомнению само их право на трон .Подобное же положение дел сохранялось и позже, особенно когда уже в 10-11 веках крестились короли викингов. Но такой проблемы не возникало ни у византийцев, где вера в происхождение от божественных предков благополучно угасла еще до христианизации этого региона, ни для Руси где пришлые варяжские князья были приглашены на трон по сугубо меркантильным соображениям и в силу этого не нуждались в обосновании своего положения божественным происхождением, тем более, что сами эти боги были абсолютно чужими для восточных славян.

Христианская церковь на Западе оказалась в щекотливом положении- с одной стороны она не могла отказаться от постулата, что все языческие боги - демоны. С другой - не так уж и просто было заставить варварских королей отказаться от божественных предков. Дело осложнялось тем, что западные церковники не имели собственной карательной машины и не могла опереться на государственную помощь, в отличие от своих восточных коллег. К тому же им пришлось еще и бороться с ересями, в особенности с арианством процветавшим тогда на Западе и пользующейся немалой поддержкой со стороны германских владык. Для укрепления своего авторитета церковные власти шли на всевозможные ухищрения. Так в некоторых королевских генеалогиях Вотан провозглашался сыном Ноя, рожденным во время плавания в ковчеге, или же потомком одной из кузин Девы Марии. Правителей, павших на поле битвы, даже язычников, уподобляли святым мученикам. Христианские монархи пользовались, по крайней мере, отчасти, магико-религиозным престижем предков: своим прикосновением они благословляли семена будущего урожая, а также детей и больных. Для того, чтобы отучить народ поклоняться царским курганам, королей решили хоронить в храмах. Христианская мифология по прежнему как губка впитывает в себя языческие образы и символы – поначалу античные и кельтские, позже - германские. Место прежних богов- покровителей заняли христианские святые, архангелы и даже сама дева Мария. По словам известного румынского философа и историка религий Мирчи Элиаде: «богословие Марии, матери-девственницы, воспринимает древние азиатские и средиземноморские концепции партеногенеза, способности самооплодотворения, которой обладали Великие Богини (например, Гера).» Заимствований не по сути, а по форме было еще больше - так изображение Исиды, кормящей грудью младенца Гора, столь сходно с изображением Мадонны с младенцем, что еще в античные времена некоторые невежественные христиане молились на него. И не исключено, что эпитетом stella Maris – "Морская звезда" (так обращались к ней застигнутые бурей моряки) дева Мария обязана покровительнице мореплавателей Исиде.

Все неисчислимые герои и боги, убивающие дракона, от Греции до Ирландии и от Португалии до Урала, превращаются в одного – Святого Георгия. На место Аполлона или Афины приходящим на помощь тому или иному герою или народу, приходит архангел Михаил, точно также защищающий своих избранников - будь то города или отдельные люди. Несмотря на декларативное неприятие язычества, христианство прекрасно усвоило «светлые» образы и символы язычества, переистолковав их по своему.

Но одновременно с этим консолидируются и темные силы. Ряд образов и обрядов язычества был неприемлем для христиан - вернее приемлем, но исключительно в качестве пугала, а ни в коем случае не объекта поклонения или уж тем более примера для подражания. В первую очередь здесь оказались божества смерти и подземного мира, хорошо известные еще язычникам - как античности, так и варварских племен - как существа опасные и непредсказуемые. Все их атрибуты, свойства, а порой, и культовые обряды благополучно перешли к Дьяволу. Мы уже говорили о том, как этрусские представления об аде и населявших его существах вошли в христианскую демонологию. Однако слияние античных и варварских представлений о демонических божествах, начало происходить задолго до всеобщей христианизации. Так кельтский бог Кернуннос- покровитель лесов, зверей и повелитель подземного мира, в античный период мог ассоциироваться с Гермесом. На некоторых своих изображениях Кернуннос изображается рядом со змеем с бараньей головой. В Греции баран был символом Гермеса наряду со змеей. Греческий ученый Павсаний говорил об "истории, рассказываемой в мистериях Матерью о Гермесе и баране". Существуют рельефы, показывающие Гермеса с фаллосом, который заканчивается бараньей головой. Символизм же фаллоса весьма схож с символизмом змеи. Бараноголовая змея могла иногда замещаться рогом изобилия, который в галло-римскую эпоху стал изображаться в качестве атрибута Цернунна. Кроме того, рогатый змей является символом и еще одного божества, культ которого мы считаем одним из предтеч сатанизма, а именно Диониса. Этот бог порой изображался с бараньими рогами. В классическом мире орфическая литература рассказывает о рогатом змее Загрее, принявшем облик быка и разорванном титанами (вариант терзания). Позже, этого змея стали считать ранним воплощением великого Диониса. Гермеса-Меркурия римский историк Тацит ассоциирует с германским Вотанов-Одином- богом проникающим в преисподнюю и вызывающего мертвых, покровителем павших героев. Германский пантеон вообще обладает одной чертой разительно отличающего его от прочих индоевропейских - место высшего небесного бога в нем занимает Один, который если и имеет отношение к небу, то не к дневному и светлому, а к мрачному и угрожающему - он бог разрушительной бури, а не оплодотворяющей грозы. Учитывая неоценимую заслугу германских народов в создании западной цивилизации, то такое совпадение нельзя признать случайным.

Хтонические темные культы оказались более живучими, нежели культы доброжелательных «демиургических» богов уничтоженных либо ассимилированных христианством. Вынужденные скрываться еще при языческой империи служители темных богов, приобрели немалый опыт конспирации, весьма пригодившийся им теперь. В глубине потаенных пещер, в лесной чащобе, на пустынных морских берегах поклонники Гекаты и Гермеса Хтонического постепенно сливались с варварскими почитателями Кернунноса и Хель, постепенно открывая для себя все грани и лики Черного Бога. Германские и кельтские боги добавляли некой варварской брутальности темным культам античности, несколько «расслабившимися» за столетия цивилизованной жизни.

А вот фантазии -- уже лишнее. Не, вы реально себе это как предстваляете?

«На Западе, где мистический тевтон вышел из северного черного леса, а кельт не забыл о странных жертвоприношениях в друидических рощах, атмосфера повествования приобрела невероятное напряжение и убедительную серьезность, что удвоило силу воздействия тех ужасов на которые намекали и о которых говорили впрямую». Говард Филипс Лавкрафт «Сверхъестественный ужас в литературе»

Не обращая должного внимания на процессы, происходящие у них в «тылу», церковники тем временем использовали племенные распри германцев, чтобы руками христианских королей покорять их еще языческих собратьев. Особое внимание при этом уделялось франкскому королевству- самому сильному из варварских государств того времени, правители, которого к тому же первыми крестились в ортодоксальное христианство, а не в арианскую ересь. Но дело осложнялось тем, что во-первых, даже крещеные короли сохраняли множество языческих представлений( по легенде короли франков, Меровинги происходили даже не от Водана, а от морского чудовища с головой быка). Во-вторых, ни один из этих королей не обладал достаточным авторитетом и военной мощью, чтобы выступать от лица всего христианского Запада. А Запад языческий отнюдь не спешил припадать к источнику «истинной веры». Только к середине седьмого века в христианство обратилась Англия. Отчаянно сопротивлялась крестителям Фризия - у франков отбили город Утрехт, откуда изгнали местного епископа. В 716 г. король Рэдборд возглавил языческое сопротивление против переселенцев, но епископ Йоркский Бонифаций в 719 г. вернулся и начал разрушать языческие святилища и подавлять языческие учения. Однако в 722 году вожди фризов Детдик и Диролф, "исповедуя христианство, на самом деле поклонялись идолам", а в Гессии и Тюрингии в 30-х годах VIII века "вера и практики обращенных (в христианство) по-прежнему в значительной степени оставались смешанными с языческими". В письме к папе Захарию Бонифаций писал, что даже пресвитеры поклоняются двум богам - они подносят жертвы не только Христу, но и варварским божествам. В 732 г. папе Стефану доложили, что на землях франков язычниками сожжено и осквернено тридцать церквей.

Тогда церковь решила прибегнуть к дворцовому перевороту: в 751 году епископ Бонифаций благословил майордома ( управляющего при дворце) Пипина Короткого на царствование над франками, покончив тем самым с династией Меровингов с всеми ее языческими обычаями. Реакцией на это стало вспыхнувшее на следующий год восстание, во время которого было уничтожено тридцать церквей. Но на франкский престол уже взошла династия Каролингов, прозванная так по имени самого знаменитого из представителей этой династии - Карла Великого. Его коронации в 800 г. придали особое значение. Как константинопольский патриарх восточной церкви освящал нового императора при его восшествии на престол, так и Карла Великого благословил в Риме сам Папа. Во время Рождественской мессы Папа возложил корону на голову Карла Великого, встал перед ним на колени и провозгласил его императором и августом (imperator et augustus) - древний титул победоносных римских императоров. Отныне армия Карла Великого стала правой рукой римской Церкви, тем оружием которое папы использовали для покорения все еще языческих народов. Кроме того, это означало, что Карл Великий был теперь уже не просто правителем народа или определенных земель, каковыми являлись англо-саксонские короли. Он превратился в лидера западного христианского мира и получил право вести религиозные войны. Миф о Римской империи, сражающейся за цивилизацию против варваров, дополнился мифом о Единственной Истинной вере, достойной этой империи. В последующем именно данным принципом оправдывали любые территориальные завоевания.

Получив «железное» оправдание своей агрессии Карл Великий в конце восьмого столетия предпринял крестовый поход против саксов, преследуя, разумеется, не только религиозные, но и территориальные интересы. В 782 году по его приказу в роще, давшей название близлежащему современному городу Заксенхайн-бей-Верден, было убито 4500 пленных язычников, отказавшихся принять новую веру. Воины франков срубили святыню саксов - Ирминсул, "столб неба". Наконец, в 785 г. крестился вождь язычников Видукинд. Карл Великий ввел смертную казнь за отказ от обращения в христианство и прочие проявления приверженности язычеству. Несмотря на репрессии, в 793 г. саксы восстали. Итогом стала массовая депортация: по приказу Карла Великого из Саксонии был выслан каждый третий ее житель. Второе восстание саксов началось в 870 г. Оно оказалось более успешным - язычество на какое-то время вернуло утраченные позиции.

Ожесточенные бои между старой и новой верой оказали косвенное влияние на формирование культа Дьявола. Пламенные проповеди монахов убеждающих вчерашних язычников, что их боги- бесы и порождения Дьявола не могли не дать своих всходов. Сакс или фриз был вынужден с этим согласиться - да и как тут не согласишься, коль проповедник использует столь внушительный богословский аргумент, как франкские мечи. Но и от отеческих богов тоже отказываться не хочется - во первых их тебе навязывают закованные в сталь грабители и убийцы, во вторых- кто еще знает как боги отомстят за это отречение. Через пару поколений люди уже более-менее христиане постепенно свыкнутся, что их «старые» боги - слуги Сатаны, а то и то или иное его воплощение. Но и это не будет значить, что с ними нельзя будет договориться. Отголоски этих представлений мы видим уже и через тысячу лет после описываемых событий, когда, к примеру, в своем "Великом катехизисе" Лютер корит тех, кто "вступает в сговор с Сатаной", чтобы получить от него вдоволь денег и пособничество в любви, сохранении скотины или имущества. В 1566 году одна добропорядочная женщина поставила одну свечу Св. Михаилу за его благодеяния, а другую Дьяволу, чтобы он не причинял зла. В 1575 году один прихожанин из Оденбаха (в протестантской Германии), собрав отменный урожай, заявил, что это дело рук Дьявола. В следующем веке ученый П. де Ноблец обнаружил в Бретани культ пожертвований Лукавому, который якобы мог испортить урожай. После жатвы они оставляли часть собранной гречихи на обочине поля "для того, перед кем они в долгу". В Шотландии существовал обычай доживший до 19 века- оставлять несжатыми участки полей которые носили название «поле доброго человека»- то есть Дьявола. Любопытно что в Скандинавии несжатые поля оставались для «коня Одина», а на Руси- Велесу «на бородку». Но тут есть и некоторая разница - если религиозное сознание шотландских крестьян прошло полный путь от языческого божества к Дьяволу, а в Швеции образы Одина и Дьявола постепенно сливались воедино (даже курган посвященный Одину назывался «Helvetesbacke»- «Адская гора»)- то в России древний бог подземного мира был в конце концов отождествлен…со святым Власием.

Ну так Велес для крестьян — это «скотий бог», в меру их понимания. Соотв. и заменился святым покровителем скота. Плюс европейцы раньше и успешнее стали христианами, поэтому у них четко шло «раз может напортить — то Дьявол, и его надо ублажить», а русские именно что пошли по пути двоеверия, и древние языческие боги заменялись православными святыми, так сказать, сохраняя бытовые функции.

Представления о Дьяволе помогающем собрать урожай берут свое начало в языческих культах плодородия с их непристойной с христианской точки зрения символикой и разгульными оргиями. Мы уже рассказывали об обрядах посвященных Дионису, но подобные же ритуалы существовали и у германцев( еще в 11 веке христианский миссионер Адам Бременский возмущался оргиями которые шведы посвящали богу Фрейру) и скорей всего, они без особого труда сливались с аналогичными культами гало-римлян. В христианский период все эти обряды, так или иначе были соотнесены с Сатаной.

Вот именно, я уже выше писал: это НЕ от язычества, а от христианства. Как формировался обрах и архетип Сатаны христианством -- надо на христианских мифах смотреть, а по отношению к языческим хрситианство способствовла объединению и выделению архетипических черт, а вовсе не сваливанию всего в кучу -- это форма ("всё язычествто от Дьявола"), а не суть.

Однако было бы неправильно, как некоторые ученые нашего времени, возводить представлять дьявольские шабаши как некие искаженные версии древних культов плодородия. Наоборот- почитание сил Тьмы известное еще с незапамятных времен, вобрало в себя некоторые обряды посвященных божествам плодородия, которые христианство с его неприятием любых проявлений сексуальности никак не могло ассимилировать.

А доказать? Какое отношение Тьма (Бездна, Иное) имеет к плодородию (земному/бытовому)?!

Параллели между Темными богами различных традиций проступают буквально на каждом шагу. Уже упоминавшийся здесь бог Кернуннос являлся главой знаменитой Дикой охоты, точно также как и германский Один-Вотан. По древним легендам языческий бог во главе своего войска мертвецов скачет по небу, сопровождаемый сворой адских псов и злых духов. В христианские времена Дикую Охоту вполне ожидаемо возглавил Дьявол, как вариант, один из отрицательных библейских персонажей - царь Ирод или Каин. Но зачастую во главе Охоты мыслилось женское божество: в Германии и Нидерландах Хольда, которую сопоставляют со скандинавской Хель, богиней смерти. В иных случаях эта богиня буквально сливается с Одином-Воданом, образуя эдакое андрогинное божество под названием Фрау Воде. В Норвегии Дикую охоту также возглавляет существо неопределенного пола Гуро-рисса( параллельно с этим в Норвегии существовал и классический вариант легенды об Одине во главе Дикой Охоты).

С этими варварскими легендами гармонично сочетаются и античные поверья о Гекате, которую, в Средние века стали называть Дианой. Этому есть два объяснения: во-первых, Диана и Геката как мы уже говорили, еще в античные времена считались ипостасью одной и той же Лунной богини, а во-вторых, для церковников не было особенной разницы, как называть беса. В период раннего Средневековья бродило множество историй об ордах летающих по ночам демонов и сопровождающих их мертвых душах. Считалось, что с ними была и Диана, и это укрепляло мнение о том, что смертные могут встретиться с ней ночью. Но в античности в сопровождении демонов, ведьм и душ мертвых, следовала как раз Геката. Так что становится очевидным, что священники не особо утруждая себя различиями между обеими богинями взяли просто то имя, которое было больше на слуху.

«Не исключено также, что некоторые развратные женщины, соблазненные Дьяволом, иллюзиями и фантазиями демонов, ездят по ночам на различных животных с языческой богиней Дианой, и их сопровождают бесчисленные толпы женщин. В ночной тиши они пересекают огромные пространства, подчиняются Диане, как своей госпоже, и в определенные ночи призываются к ней на службу».

Этот отрывок из церковного уложения, называемого «Епископальным каноном» и написанного в IX веке, цитировался Бурхардом, епископом Вормским в 1020 году и позднее постоянно повторялся и комментировался различными авторами. Бурхард утверждает, что богиню эту называют также Иродиадой, – виновницей смерти Иоанна Крестителя, и Хольдой, тевтонской богиней. В 1155 году Иоанн Солсберийский говорил, что некоторые бедные женщины и необразованные мужчины верят, что по ночам их призывает к себе Царица Ночи, или Иродиада, устраивающая пиры и празднества. Эти основанные на античных представлениях истории о Гекате, Диане, демонах и привидениях, высасывающих человеческую кровь, были широко распространены и пользовались общим доверием. Вера в Темную Богиню, сохранилась и в более поздние времена, когда верховное божество ведьмацких шабашей представлялось исключительно в мужском обличье. Так в начале XVI века считалось, что на сборищах итальянских ведьм председательствовала некая Синьора в золотом облачении. В начале XVII века баскские ведьмы выбирали Королеву шабаша, являвшуюся главной невестой Дьявола. В некоторых судах, проводившихся в Шотландии, упоминается Королева Эльфина, совокуплявшаяся с мужскими участниками шабаша.

Богиня ведьм и посвященные ей обряды привнесли в средневековое ведьмовство полеты на шабаш, пиры и каннибализм, награды и наказания. Как и в античности, особое значение придавалось перекресткам как местам для заключения договоров с нечистой силой. Таков сюжет и истории о Теофиле ставшей классикой легенд о договоре с Дьяволом. Теофил был правоверным христианином и настоятелем в своей местной церкви, но группа коварных священнослужителей, невзлюбивших настоятеля, уговорила епископа отстранить его отдел. Теофил, решивший во что бы то ни стало вернуть себе свое положение, обратился за помощью к колдуну, который отвел его в полночь на перекресток. Там они повстречали толпу зловещих фигур в белых одеждах со свечами, фигуры эти издавали страшные крики и напоминали духов и демонов, сопровождавших по ночам Гекату или Диану.

Темное божество, во множестве своих обличий представало глазам жителя Средневековья. Сама изначальная Тьма, переливающаяся множеством оттенков, перетекающая из одной своей ипостаси в другую приоткрывалась взорам людей во всем своем величии. Больше не было спасительной пелены языческих мифов и преданий, размывающих границу между Тьмой и Светом. Выбрав в свое время религию абсолютного Света, языческие народы неожиданно обнаружили, что заодно они столкнулись и с Владыкой абсолютной Тьмы, сплотившим под своим скипетром всех темных божеств язычества. Но на изломе первого тысячелетия полуязыческое дьяволопоклонничество Темных Веков существовало не как альтернативная христианству целостная картина мира, а лишь как отдельные пережитки, традиции и культы, не составлявшие сплоченного и сильного мировоззрения.

Верно. Поэтому говорить о «сатанинской традиции» в те времена несколько странно. Именно что влияние Сатаны проявлялось через описанные культы, по-разному. Традиции — не было.

Люди поклонялись Дьяволу ради того, чтобы, получить для себя какую-либо выгоду, либо чтобы он «не делал зла». Народы того времени были еще слишком языческими, чтобы разработать и осмыслить концепцию сотрудничества с Темным божеством не только за различные блага, но и как служение как высшей силе, власть которой необходимо в перспективе установить во всем мире.

Именно что "за блага" -- НЕ сатанизм. Проще говоря, не каждое обращение к Тёмным силам имеет отношение к Сатане.

Это стало возможным только в следующем тысячелетии с появлением дуалистических ересей, инквизиции и началом «Охоты на ведьм».

Глава пятая: катары против католиков — минус на минус дал плюс…

Девятый - одиннадцатый века стали особым временем для Запада. Именно в этот период почти вся Европа была обращена в христианство. В девятом веке крестилась Чехия. Последние языческие королевства - Венгрия, Польша, Норвегия, Дания крестились в конце 10- начале 11 веков- правда в них первое время вспыхивали языческие восстания.. Чуть больше задержалась с крещением Швеция, где в течение 11 века все еще правили языческие короли. Оставались пока верны богам предков Прибалтика и Финляндия, все еще приносили жертвы Чернобогу и Свентовиту славяне южного берега Балтийского моря. Но их участь была уже практически решена- с этого времени откровенное язычество как религиозная альтернатива христианству практически исчезает, превращаясь в курьез, в исторический реликт. В то же время старые языческие символы и образы остаются в мировоззрении средневекового человека, приспосабливаясь к новой картине мира (в том числе и по линии: противостояние бог-Сатана). Впрочем это происходило по схеме уже указанной в предыдущей главе и ничего принципиально нового в сатанизм не внесло - та же схема дьяволизации языческих богов. С этого момента христианство ведет исключительно «внутрипартийную борьбу» - католичества с единородной православной церковью, подчинившей своему влиянию значительную часть Восточной Европы, а также с всевозможными ересями, плодившимися на Западе, как грибы после дождя.

Их появление было более, чем ожидаемым, особенно если учесть общий нравственный и интеллектуальный уровень тогдашнего католического духовенства. Особо удручал «облико морале» духовенства в самого сердца западного христианства - папского Рима.

Еще в девятом веке «святой престол» лишился поддержки империи Карла Великого - после смерти этого правителя его потомки растащили империю на отдельные владения у которых хватало как внутренних так и внешних проблем. Папское государство попало под власть римских аристократических семей восстановивших сенат и звание патриция. Римские аристократические партии, соперничали друг с другом за утверждение своей власти над папством. Церковная дисциплина ослабла, папский двор стал местом распутства, убийств и интриг, церковный сан оказался предметом купли-продажи. Светская власть пап, становившаяся все более номинальной, вновь ограничилась лишь двумя римскими провинциями. Хотя подробное описание нравов папского двора и не входит в задачи этого исследования, все же я не могу отказать себе в удовольствии описать некоторые наиболее смачные моменты из жизни «святого престола» в средние века.

Чего стоит к примеру, так называемый «трупный собор» прошедший в 880-890-х годах. Папы тогда находились под перекрестным огнем маркграфа фриульского Беренгара и герцога сполетского Гвидо, соперничавших между собой. Папа Стефан V (IV) (885-891) был креатурой герцогов Сполето; после его смерти на папский престол, вступил Формоз он занимал который с 891 по 896 год. Стремясь освободиться от рабской зависимости от сполетских герцогов, Формоз (кстати, не только честолюбец, но и умный, образованный дипломат) вступил в союз с германским королем Арнульфом. Тем самым он навлек на себя неукротимую ненависть главы сполетанской партии, вдовы скончавшегося Гвидо Агильтруды. Однако Формоз скончался в 896 году, и таким образом сполетанцы вернули в Риме власть себе. Новый папа Стефан VI (896-897) унизился до такой степени, что стал орудием мести Агильтруды. В 896 или 897 году в одной из римских церквей состоялось заседание собора, и над трупом скончавшегося за 8-9 месяцев до того Формоза был вынесен приговор. Труп одетого в полное епископское облачение Формоза посадили на папский трон, будто живого. Затем против него был организован настоящий судебный процесс: с обвинителями, защитником, судебными речами. Самое серьезное обвинение, предъявленное ему, состояло в следующем: смена епископской кафедры в Порто на римскую, хотя подобный прецедент уже существовал. Однако осуждение Формоза показалось недостаточным для жаждавших мести сполетанцев, труп бывшего папы подвергли поруганию: с него сорвали одежду высшего иерарха и переодели в светское платье в знак того, что он исторгнут из священнического сословия. Затем из-за якобы ложной клятвы у него отрубили три пальца на правой руке (которыми он совершал благословение). Обезображенный и оскверненный труп Формоза вытащили из церкви и как закоснелого злодея закопали в землю, однако папе Стефану и этого показалось мало, труп был выкопан из земли и сброшен в Тибр. Стефан VI впрочем, тоже не смог избежать своей судьбы: уже в 897 году против него вспыхнул мятеж, его схватили, свергли с папского престола и задушили в тюрьме. С 897 по 903 год на папском престоле побывало шесть пап, почти все они умерли насильственной смертью.

Дальше стало еще веселее. Период с X до середины XI в. — время наибольшей слабости папства. Оно стало игрушкой в руках феодальных клик в Италии. В это время за папский престол нередко боролись одновременно два-три претендента, каждый из которых провозглашал себя папой. Местные властители Италии с помощью родственных связей старались стабилизировать, упрочить свое положение. Наилучшим средством для этого оказались видные члены семей по женской линии. В их орбиту вовлекались и папы, не способные устоять перед женщинами. В самом начале Х века власть в Риме захватило в свои руки семейство бывшего папского казначея, а затем консула по имени Теофилакт. Во времена правления папы Сергия III (904-911) эта семья, главным образом благодаря своим красивейшим женщинам, имела большое влияние на папский престол. Жена Теофилакта Теодора, а также две ее дочери, Марозия и Теодора Младшая - были по своему выдающимися женщинами, благодаря которым этот период в истории папства назывался «порнократией» или «владычеством шлюх». Теодора Старшая, в частности, сделала папой Иоанном Х (914-928) архиепископа Равеннского. Папа Иоанн Х был скорее деятельным воином-политиком, чем первосвященником, он лично руководил военными действиями против сарацин и во время битвы сам возглавлял войска. Марозия находилась в любовной связи с папой Сергием III. После него она стала женой могущественного сполетского маркграфа, а после его смерти вышла замуж за тосканского маркграфа. Она приняла римский титул патриция и сенатора, и вся полнота власти в городе оказалась в ее руках. Ставшего на ее пути папу Иоанна Х она велела убить, а затем после двух пап, которых постигла та же участь, что и Иоанна X, возвела на папский престол под именем Иоанна XI (931-935) восемнадцатилетнего сына, родившегося от внебрачной связи с Сергием III. То что рассказывали о нем послы, направленные римлянами к императору Оттону I с жалобой, заставило бы наполниться гордостью сердце любого «правоверного сатаниста».

— Это Дьявол!—рассказывали они.— И, как Дьявол, ненавидит создателя. Он оскверняет святыню, он невоздержан, для него не существует справедливости. Он окружен женщинами, ради обладания которыми идет на святотатство и убийство. Он насильник и кровосмеситель. Все честные римлянки — девушки, замужние женщины и вдовы — бегут из Рима, чтобы не стать его жертвами. Латеранский дворец, в прошлом неприкосновенная святыня, превращен им в публичный дом. Среди других женщин там содержится и бывшая наложница его отца, ставшая теперь его любовницей.

Выслушав эти обвинения, император распорядился созвать специальный собор, на котором самые видные церковники должны были обсудить поведение молодого папы. На соборе присутствовало много итальянских, немецких и французских служителей церкви. Сначала против папы выдвинули «незначительные» обвинения. Его обвинили в том, что он никогда не осеняет себя крестом, что он появляется перед верующими в военных доспехах, что часто с подозрительными компаниями отправляется на охоту, что он всегда сквернословит, играет в карты и просит языческих богов Зевса и Афродиту помочь ему выиграть. Затем появились обвинения более серьезные. Так, его обвиняли в том, что он пил за здоровье сатаны (и ссылались на свидетелей, присутствовавших при этом). Обвиняли его также в продаже церковных должностей и установлении определенной платы за возведение в сан. Рассказывали, что папа за деньги посвятил в сан епископа десятилетнего мальчика. Был зачитан список женщин, с которыми он состоял в связи, среди них были и родственницы папы. Упоминалось также убийство одного из кардиналов. По приказу Иоанна XII ему отрубили нос, уши, руки, ноги, и он умер в страшных мучениях. Летописцы писали, что и епископы, и священники, и люди из народа клялись, что готовы вечно гореть в геенне огненной, если они хоть что-то преувеличили. Собор подтвердил все эти обвинения и постановил низложить папу. На его место(по указанию императора) был «избран» светский человек, имперский рыцарь, севший на престол под именем Льва VIII. Правда, западная церковь до сих пор не признает законным его избрание и считает антипапой, а Иоанна XII — папой законным. Оттон покинул Италию, и притихший было Иоанн XII снова ворвался в Рим и занял папский престол. Он жестоко отомстил всем своим противникам. Льву VIII отрезали язык, нос, отрубили пальцы. Кардиналу Джованни отрубили руку, а епископа нантского отстегали хлыстами. Иоанн XII созвал новый собор, на котором предыдущий собор был объявлен «сборищем продажных тварей», а папа Лев VIII — «раскольником», «изменником», «узурпатором святого престола». К имени же Иоанна собор прибавил эпитеты «пресвятейший», «блаженный», «почтеннейший», «добрейший». Это не продлило жизнь Иоанну. Вскоре он умер при не совсем обычных обстоятельствах. В последнее время он состоял в связи с одной красивой римлянкой. Муж ее, узнав об этом, подкараулил папу и так избил, что тот умер через неделю. Следующий папа, Бенедикт VI, как и многие его предшественники, был брошен в тюрьму и убит там; его место занял диакон Франко под именем Бонифация VII. Но беспорядки, вспыхнувшие в Риме, заставили его бежать в Константинополь, причем он не забыл захватить с собой сокровища святого престола. Через десять лет Бонифацию удалось возвратиться в Рим, арестовать сидевшего на престоле Иоанна XIV и заточить его в тюрьму, где тот и умер голодной смертью. Но и сам Бонифаций через год погиб. Римляне, ненавидевшие Бонифация VII за его ненасытную алчность, в день похорон набросились на его труп, пинали его ногами, кололи ножами, протащили по земле до Капитолия и перед памятником Марку Аврелию растерзали на куски. Священники собрали потом эти куски и торжественно похоронили.

Лишь с воцарением на папском престоле папы Льва IX и, за ним, знаменитого реформатора Григория VII, католическая церковь начала свое медленное и мучительное оздоровление - то есть, соблюдение хотя бы внешних приличий. Понятно, что организованно вести в таких условиях борьбу с ересями церкви было трудно, и что такая обстановка внутри самой церкви способствовала росту ересей, утверждавших, что церковь искажает истинное христианство и подчиняться церкви — необязательно. Потребность в реформах и очищении церкви нарастала, и когда часть умеренных реформаторов в рамках так называемой Клюнийской реформы пришла к власти (их лидером стал как раз Григорий VII), то наряду с введением строгих монастырских уставов, тайны исповеди и очищением своих рядов церковь стала и более нетерпимой и активной в борьбе с присутствующими в обществе нехристианскими тенденциями.

Предпосылок же для возникновения ересей было предостаточно и без столь откровенного разложения духовенства. В самой структуре феодального общества в Европе в то время проходил ряд важнейших изменений. В Х веке произошло разделение труда между деревней и городом, между промышленностью и сельским хозяйством, в городах вновь оживилось товарное производство, начала развиваться торговля. Опираясь на свою экономическую власть, города Северной Италии во второй половине Х века впервые сделали попытку освободиться от власти своих феодалов-сюзеренов (церковных и светских). Органом формирующегося самоуправления стала коммуна. Движение коммун переплелось с ересью, что придало идеологическую окраску мышлению этого периода, реализуемого в религиозных рамках и освящающего борьбу формирующейся буржуазии за свободу. Горожане были знакомы с властью феодалов в первую очередь через епископов (ибо епископ был их феодальным господином), таким образом, их ненависть была обращена и на епископа. В этом объяснение того, что антифеодальная борьба европейской буржуазии проявилась в религиозной форме, в виде еретических движений, и на протяжении столетий, развиваясь в рамках религиозного мышления, до конца сохраняла антицерковный характер.

Начавшись с северной Италии этот процесс начал распространяться по всей Европе. Особенно бурно он протекал в Южной Франции, где в 11 веке зародилась интересующая нас ересь, а именно ересь катаров. Именно это учение, по нашему мнению, подстегнуло развитие сатанизма. Отправной точкой стал катарский дуализм- учение о том, что мире существуют два начала, грубо говоря два бога- бог Тьмы и бог Света. Причем первый, олицетворяет собой все материальное да и считается собственно творцом всего мира ( почему его отождествляли порой с ветхозаветным Яхве). Однако прежде чем прослеживать связи между катаризмом и культом Дьявола, я считаю нужным проследить историю возникновения дуалистических ересей вообще.

Их истоки видят в гностицизме – околохристианской религиозной системе возникшей в поздней античности и широко распространившемся в первые века нашей эры. В гностицизме существовало множество течений, но его основополагающей мыслью было четкое различение бога Ветхого и Нового завета как двух противоположных существ. Бог Ветхого завета рассматривался как существо, враждебное человечеству, заключившее духовные начала, посланные высшим добрым божеством в темницы созданной им материи. Отсюда шло презрение к видимому, материальному миру, презрение к телу и крайний аскетизм. В то же время некоторые из гностиков говорили о чувстве горделивого превосходства духа над материей, что чувственность должна быть побеждена через удовлетворение ее наслаждениями: нет ничего такого, что могло бы связать дух или победить его. Запомним этот момент, он станет немаловажным для дальнейшего раскрытия эволюции культа Дьявола.

Наоборот: гноситики -- это "духовность против материи", что с сатанизмом не состыкуется.

Дуализм гностицизма развил персидский пророк Мани, от имени которого возникло религиозное учение - манихейство- составленное из вавилонcко-халдейских, иудейских, христианских, иранских (зороастризм) и гностических представлений. . В этом учении постулизируется извечное противостояние добра и зла, света и тьмы. В результате смешения обоих элементов и произошел наш мир, в котором материя оказалась порождением тьмы, а духовные начала – света. Это смешение манихеи называли «демоническим обольщением»- когда частицы божественной субстанции, света, были похищены демонами и использованы князем тьмы для сотворения земли с небом и всеми животными и растительными организмами и неодушевленными сущностями, наполняющими ее. Однако до Адама и его потомства дошел божественный призыв освободить частицы света, заключенные в них самих, и тем самым способствовать процессу высвобождения светлой субстанции, заточенной в видимом космосе, и возвращения ее в царство света. Конец мира настанет тогда, когда произойдет окончательное высвобождение частиц света из оков тьмы и окончательное обособление двух царств. Сам Мани не в коем случае не противопоставлял себя христианству - в своих посланиях именовавший себя «апостолом Иисуса», он рассматривал христианство как важнейший источник религиозного вдохновения и видел в нем оправдание своей миссии по спасению мира. Но сами христиане относились к такому учению резко отрицательно- как подрывающему сами основы их учения круто замешанном на иудейском Ветхом Завете, где мир как никак творит тот самый бог который и считается собственно родителем их спасителя. Практически все «отцы церкви» выступали решительным осуждением манихейства, на него обрушивались ожесточенные гонения властей. Тем не менее, манихейство в различных обличьях продолжало пускать многочисленные боковые побеги прораставшие то тут то там– массалитов Армении, павликан Малой Азии. Их учение в свое время попало на Балканы и, смешавшись с местными дуалистическими легендами( берущими начало еще в язычестве), породило движение богомилов. Подобно гностикам, богомилы верили в двух богов – Высшего Отца и двух его сынов, из которых младший владеет небесным, духовным, а старший – земным, телесным. Старший сын, идентичный, по-видимому, гностическому демиургу (Яхве), у богомилов прямо назван Сатанаилом. Именно Сатанаил сотворил моря и океаны, создал растения и животных. Он же сотворил и тело Адама, но дать ему живую душу не смог. Вот почему он обратился с просьбой к Отцу, чтобы тот послал божественное дыхание для оживления человека. При этом он говорил, что он будет властвовать над телесной природой человека, а Отец над духовной и что человек своей духовной природой заменит Отцу падших ангелов. Однако затем Сатанаил решил совсем покорить себе род человеческий. Для этого он вошел в Змея, соблазнил Еву и произвел от нее Каина и его сестру Каломену. Богомилы отрицали все церковные таинства, отрицали святость икон, а крест считали достойным проклятия, ибо он послужил орудием мучительной казни Христа. Они отвергали также и все молитвы, кроме "Отче наш", которую следовало произносить четырежды днем и четырежды ночью. Богомилы не ели мясного, не пили вина, не признавали брака. Их община была сообществом равных. Адепты, без различия пола, взаимно исповедовались и отпускали друг другу грехи. Богомилы клеймили богачей и призывали народ к пассивному неповиновению властям. Успехи движения богомилов можно объяснить оскорбленным религиозным чувством верующих, связанным с церковной роскошью и разложением духовенства, а также ненавистью болгарских крестьян, нищих и бесправных, к землевладельцам – тем более, византийским ставленникам ( Болгария в то время была под властью Восточной римской империи). В то же время богомильство приходилось по душе и части болгарской знати, тяготившейся византийским владычеством.

Через Болгарию учение богомилов распространялось дальше на запад. В Боснии оно даже стало своего рода государственной религией. Богословские диспуты привели к расколу движения. Традиционные богомилы, для которых Сатана оставался падшим сыном Божьим, сохранили наименование "болгар". Более радикальные дуалисты признававшие Сатану всемогущим и вечным божеством, объединились в драговицкую церковь (по названию селения на границе Фракии с Македонией). Несмотря на то, что "драговчане" исповедовали абсолютный дуализм, а "болгары" – ограниченный, секты проявляли взаимную терпимость. Смешиваясь, эти два понимания закладывали основы для дальнейшего развития культа Сатаны - где представление о равенстве бога и Сатаны сливались с идеями о его восстании и падении. Из всего этого вполне логичен вывод о том, что изгнание Сатаны - временное и несправедливое, что он однажды восстанет чтобы окончательно свергнуть бога и станет царствовать вечно. Впрочем, эта идея появится гораздо позже и значительно западнее.

Уже в начале XII века, избегая гонений, богомилы начали переселяться на север Балкан, а их проповедники направились в Далмацию, Францию, Италию. В Орлеане они обратили часть знати и духовенства, включая советника короля Роберта и духовника королевы. Проповедники учили всем основным воззрениям богомилов: Бог – не творец мира; плоть греховна; брак, крещение, причастие, исповедь – тщетны; Святой Дух, передающийся адепту посредством возложения рук, его очищает, освящает и так далее. Король разоблачил секту, судил и покарал еретиков. Они были сожжены 28 декабря 1022 года. Это была первая «огненная казнь» на Западе. Однако движение ширилось. Основанная в Италии церковь катаров направляла миссионеров в Прованс, Лангедок, рейнские земли и на запад до Пиренеев. В основном, проповедью нового учения занимались ткачи. Общины Прованса разделялись на четыре епархии. Видимо, в 1167 г. неподалеку от Тулузы состоялся собор, на котором богомильскому Константинопольскому епископу удалось внушить наиболее радикальный дуализм ломбардским и южнофранцузскнм сектантам.

Это «классическая» версия происхождения катарства. Правда в настоящее время большинство учёных отвергают его манихейское происхождение и считают катаризм неортодоксальным христианским мировоззрением, возможно испытавшим влияние восточных представлений, но в целом являющимся органической частью именно западной духовной культуры. Эти исследователи подчёркивают многочисленные общие черты, присущие как катаризму, так и в целом европейской культуре в ХІ-ХІІ столетиях. Тем не менее, связь катаров с богомилами по-прежнему представляется очевидной. Есть сведения о том, что около 1170 года Ницетас (Никита или Никвинта), богомильский епископ из Константинополя, совершил поездку в Западную Европу, целью которой было помочь общинам катаров и поделиться опытом восточных церквей, укоренившихся в Византийской империи. Вначале он посещает Ломбардию, затем по приглашению Тулузской катарской церкви отправляется в Лангедок, где руководит общим собранием западноевропейских еретических церквей в Сан-Фелис.

Катары (альбигойцы) полагали, что их религия воплощала порядок и верования первоначальной церкви. Наименование «катары» (что по-гречески значит «чистые») распространили авторы XIX века. Название же «альбигойские еретики» впервые появилось в окружении Бернара Клервоского, проповедовавшего в городах Тулузе и Альби в 1145 году. Сами еретики ни альбигойцами, ни катарами себя не называли, свято веря в то, что они и есть доподлинные христиане. Католическую же церковь со всеми ее пороками, стремлением папства к богатству и политической власти, отступлением религиозной практики от евангельских идеалов «апостольской бедности», катары называли не иначе как «Синагогой Сатаны». Отношение к катарам со стороны римских иерархов было абсолютно взаимным, однако поначалу преследования были эпизодическими. Пока осуждение еретиков было делом епископских судов, Церковь колебалась в выборе методов репрессий, все еще прибегая к проповедям и публичным диспутам. В начале XII века, будущий святой Доминик Гусман пытался бороться с ересью. По его инициативе Иннокентий III учредил «нищенствующий» орден доминиканцев. Однако им, как и папским легатам, прежде, не удалось воспрепятствовать распространению учения катаров. В итоге терпение Ватикана лопнуло и в ноябре 1207 г. Иннокентий III провозгласил Крестовый поход против альбигойцев, обращаясь в первую очередь к суверенам Севера: герцогу Бургундскому, графам Барскому, Неверскому, Шампанскому и Блуа, которых соблазнил обещанием, в случае победы, передать им во владение имущество альбигойской знати. Французского короля, в свою очередь, прельщала возможность подчинить себе Юг, где процветал сепаратизм местных аристократов. Первый поход продолжался с 1208-1209 гг. по 1229 г., однако не достиг окончательного успеха, и война длилась еще долгие годы. Церковь катаров прекратила свое существование лишь в 1330 г. Для крестового похода против альбигойцев характерны жестокие расправы с мирным населением-примером чему может служить истребление всего населения г. Безье - около 20 тысяч человек без разбора пола, возраста и вероисповедания. Именно там была произнесена знаменитая фраза: "Убивайте всех, бог на небе узнает своих». Там же загорелись костры, где сжигали еретиков — в Минерве (140 сожженных в 1210 году), Лаворе (400 сожженых в 1211 году). Наконец в 1233 году была создана инквизиция.

Что же такого страшного было в учении, для уничтожения которого потребовались такие «сильнодействующие средства»? Как мы уже говорили учение катаров было в целом вполне христианским. Экстремизм их идеологии фактически продолжал одну из многих идеологических линий Священного писания христиан, а именно тему основополагающего космического дуализма, финальной борьбы сил Добра и Зла, наиболее остро заявленную в последней книге Нового Завета — Апокалипсисе, или Откровении Иоанна Богослова. Для определения своей позиции катары брали слова апостола Иоанна: «Мы знаем, что мы от Бога и что весь мир лежит во зле» (1 Ин, 5, 19), что мир подчинен злу и управляется насилием, что на всем земном с неизбежностью лежит печать Сатаны, и ничего поправить нельзя. ( как и у богомилов умеренные дуалисты среди катаров считали, что дух зла создан богом, а абсолютные дуалисты — что он был изначально как равная с богом сила). Бесконечно злому миру противостоят бесконечно добрый Господь и созданные им души. Катары не верили ни в ад, ни в рай, ни в воскресение из мертвых, ни в Страшный суд. Точнее сказать, адом для них была земная жизнь, и в этом смысле они весьма оригинально пересказали христианский миф об отпадении ангелов. Совращенная князем тьмы часть небесных духов низверглась с небес на землю в мучительный кошмар плотского существования, потому как тот лукаво посулил им «женскую любовь и власть над другими, а также обещал сделать их королями, графами и императорами». Эти небесные духи и стали душами людей и всех животных, которые вынашивают детенышей во чреве. Несчастье падших с неба душ заключается в том, что они не могут вернуться к Богу и вынуждены без конца переселяться из одного земного тела в другое, томясь в этом аду. Вера катаров служила, по их мнению, как раз тому, чтобы пресечь это томление и помочь человеку умереть раз и навсегда. Следуя вероучению катаров, душа после смерти тела уже никуда не переселяется, а ускользает из скорбной земной юдоли и возносится обратно на небеса. Уверовав в правильном направлении, на это может рассчитывать каждый. Будучи творением благого божества, всякая душа добра и равна в ряду других душ. Погубить ее не получится. В конечном итоге человечество придет к тому, что спасутся все души, даже пребывающие в телах инквизиторов: они родятся вновь и станут катарами.

Сами катары совсем не были дьяволопоклонниками, наоборот, они сильнее католиков ненавидели Сатану. Но вот почву для сатанизма катары подготовили изрядно. Если именно Дьявол властвует над материальным миром здесь и сейчас если везде и во всем в этом мире проступает злая воля Сатаны, не лучше ли простому человеку склониться перед ним. Если тебя вдруг убедили, что ветхозаветный бог, которому ты привык поклоняться всю жизнь и которого, будучи христианином, ты чтил — это ни много, ни мало Дьявол, тебе ничего не остается, как признать, что ты поклоняешься Сатане. Но это совсем не обязательно предполагает, что ты теперь бросишь все и пойдешь за катарами — ты можешь и продолжать поклоняться, как раньше, но уже помня, что ты поклоняешься — Дьяволу. Тем более, что если все спасутся рано или поздно - нет особой разницы кому служить на земле - доброму или злому богу. Не будет ни Страшного суда, ни вечных мук грешников в аду. Разве что, погрязнув в материальном ты слишком задержишься здесь - но вряд ли даже крестьянам и ремесленникам был так уже омерзителен мир. Все материальное на земле от Дьявола- и хорошее и плохое, значит для того, чтобы обустроить свою жизнь на земле без его помощи не обойтись. Что до аристократии, то ей был еще большей резон благодарить Дьявола за свое положение - ведь получалось, что Сатана по крайней мере для них выполнил свое обещание. Пусть королями и императорами они пока не стали, но живут-то они неплохо - и за это опять-таки спасибо Сатане, благодаря которому они получают «женскую любовь и власть над другими».

Таким образом, в учении катаров был уже изначально заложен некий моральный релятивизм. Члены секты делились на получивших «утешение» и еще не получивших. Первых было немного, и они исполняли роль, приблизительно соответствующую роли католических пастырей. Только «законченные» и «добрые люди» могли произвести над верующим описанный обряд. Вторые откладывали «утешение» до последней минуты и делались «добрыми» на смертном одре. Главное после такого — не начать выздоравливать ( в этом случае больной должен был уморить себя голодом.) А в целом, до смертного одра никакая религиозная мораль верующего не связывала. Раз мир так безнадежно плох, никакой поступок не будет хуже другого. Один крестьянин на допросе инквизиции рассказывал, как он ходил к «добрым людям» спросить о том, можно ли есть мясо, когда у католиков бывает пост? Ему объяснили, что в принципе в постные и скоромные дни мясная пища оскверняет рот одинаково. «Но вам нечего беспокоиться», — сказали божьи люди. «Раз в нашей секте доброму человеку ничего нельзя, то тому, кто несовершенен, все можно», — сказал себе крестьянин.

Для нас же важность дуалистических ересей заключается прежде всего в том, что они стали своеобразной ловушкой для белосветничества, угодившего в собственную паутину. Христианство с самого начала выступало за приоритет духовного над материальным, за большую важность загробной жизни по сравнению с земной. Но сама жизнь расставила все по своим местам - церковники не только не смогли соответствовать декларируемым идеалам, но напротив: настолько погрузились в «плотские наслаждения», что переплюнули всех возможных язычников. Реакцией на это стало новое белосветное учение доведшее противостояние духовного и материального до логического предела до той ступени где оно уже стало граничить с маразмом. И то , что это учение доведенное до предела обратилось в свою противоположность- культ Дьявола, было более чем оправдано. Одно белосветное мировоззрение наложилось на другое и в итоге открыло «второе дыхание» демоническим культам язычества, породив поклонение Дьяволу. Это была великолепная месть Темного бога, использовавшего против врага его же оружие, «военная хитрость» достойная самых хитрых обманщиков из богов язычества – Гермеса и Локи. Когда-то дуализм был оружием белосветников направленным против языческих демонических культов- сейчас же это оружие оказалось в руках поклонников Дьявола.

И опять системное непонимание: христианство наизнанку христианством и остаётся, пусть еретическим. А где в гостицизме Сатана именно как Сатана-олицетворяющий-сатанинское? Нет его, всё в рамках христианской модели. Я, честно говоря, не припоминаю исторических документов и на тему "гностики благодарят Дьявола" -- вероятно, это уже поздняя интерпретация.

О взаимовлиянии язычества и дуалистических ересей хочется сказать особо. Еще богомилы отождествляли «Сатанаила» с богами язычества. Это видно к примеру из старой сербской сказки о Дабоге ( Сербия как и все Балканы испытала изрядное влияние богомильского учения): «Био Дабог цар на земльи, а господ Бог на небесима. Па се погоде: грешне душе льуди да иду Дабогу, а праведне душе Господу Богу на небеса». Дабог- это славянское божество, по всей видимости, идентичное Даждьбогу киевской Руси. Здесь же он прямо назван царем всей земли, в противоположность «небесному», высшему богу. И опять же мы видим что «богом земли» выступает здесь именно податель благ - еще один пример дьяволизации культов плодородия. Дуалистическая ересь как бы легитимировала обращение язычника к его старым богам - к тому времени уже изрядно демонизированных церковью. Развитие культа Дьявола на базе исключительно дуалистических сект было бы невозможным, если бы отсутствовала устойчивая магическая практика в народной религиозности; в свою очередь дуализм катаров стимулировал усиление элементов культа Дьявола в народном колдовстве. Еретические воззрения стали только формой или оболочкой в которую обильно вливались языческие взгляды о темных богах и духах, переиначенные на христианский лад.

Таким образом Сатанизм устанавливался как своеобразный синтез идей язычества, ортодоксального христианства и дуалистических ересей.

СТОП. С тем, что местами был крутой замес из христианства, его ересей и остатков язычесвта --- никто не спорит, особенно если учесть разнообразие местечковой эклектики. Но при чём тут сатанизм -- как мировоззрение?! Это даже не "предтечи сатанизма", а рассмотрение Сатаны в старых рамках, просто еретически, а не ортодоксально. Принципиально разные системы, и если некий элемент имеет сходное название и даже некоторые свойства, это не значит сходства систем.

От последних были взяты следующие постулаты: Дьявол есть истинный творец всего мира, податель материальных благ и плотских наслаждений во всем их разнообразии, истинный защитник человечества. Церковная мораль - пустая химера следовать которой вредно и бессмысленно. Отрицание катарами католической церкви закономерно вылилось в глумление над христианскими обрядами и символами — все это войдет в зарождающийся сатанизм.

Ну и кто в начале писал, что сатанизм не должен зацикливаться на антихристианстве?

Крестовый же поход против катаров должен был лишний раз убедить всех еретиков в могуществе «Бога зла». С другой стороны и католичество привнесло ряд идей, воспринятых тогдашними дьяволопоклонниками - о восстании Сатаны, его поражении и низвержении в Ад, о его вечных кознях против католической церкви представляющей «интересы бога» здесь на земле. Де-факто католическое представление о Дьяволе оказалось не так уж и далеко от катарского. Аббат Рикальм заявляет:

«Дьяволов в воздухе, - что пылинок в солнечном луче; более того, самый воздух есть род дьявольского раствора, в котором утоплен человек. В каждой складке жизни сидит демон. Дьявол ревет в ветре, пылает в пламени, чернеет во мраке, воет в волке, каркает в вороне, шипит в змее, прячется в плоде, в цветке, в песчинке.»

Обе концепции - еретическая и ортодоксальная слились воедино в средневековом сатанизме описывающего примерно такую картину мира: Сатана по силе как минимум равен богу, его поражение временно и проходящее, настанет время, когда он восстанет снова и одержит окончательную победу над богом, а его преданные сторонники вкусят плоды его власти над миром.

А можно поточнее указать, где это такое было в ортодоксальном христианстве?! Да и гностиков такое если и было, но не у всех и путаница иён там ещё та была. Проще говоря, гностики по большей части сходислись в том. что ветхоховетных бог -- "плохой", но вот что "хороший бог" -- это именно Сатана, как минимум повсеменстно распространено не было. Гностических сект было реально много.

Переход к этой идее был, по-видимому еще легче оттого, что подобные представления в изобилии присутствовали и в язычестве - как в античном ( Тифон, Прометей), так и варварском (Локи со всем его потомством, Нидхегг, великаны и мертвецы которые вступят в схватку с небесными богами во время Рагнарека). По сути, сатанизм возродил все эти представления, только на качественно ином уровне- с уже достаточно разработанным культом и множеством поклонников. Кроме того, язычество почти полностью передало сатанизму свою ритуальную и магическую практику- вызывание демонов, оргии, порча людей и скота, кровавые жертвоприношения- все это уже было в демонических культах античности, получившим благодаря катарству и богомильству новую трактовку, более подходящую в условиях нового времени.

"Демонические культы античности" -- а это о чём речь, собственно говоря?

Оттуда же были взяты и представления о полуживотном облике Дьявола- чуть ли не прямое заимствование от звероподобных богов вроде Пана или Кернунноса. Не было новым и представление о том, что к Сатане и его демонам можно взывать, чтобы получить помощь в своих земных делах. Разве что глумление над христианскими святынями стало тем новшеством, которое, к сожалению, не могло не возникнуть в тех условиях, при которых начинал свое становление культа Дьявола. Сатанизм как прямой приемник демонических культов язычества был вынужден с самого начала вступить в неравную борьбу с белосветной махиной католической церкви, а позже- и других христианских церквей. Это же обстоятельство предопределило и тот момент, что в течении нескольких веков сатанизм рассматривался прежде всего как антипод христианству. Самодостаточность сатанизма как полноценного приемника языческого поклонения темным богам стала ясна гораздо позже.