2.3. ТИМ официальной православной церкви

Церковь оспаривает разумные выводы, делая вид, что их защищает, и стремится навязать свою точку зрения всем тем, кому не хватает ума обнаружить подлог. Сэмюэль Батлер

Рассмотрим теперь традиционное православие, которое в настоящее время снова пытается занять на Руси позицию «национальной идеи». Православие даже в древние времена, в момент своего зарождения было весьма консервативно. Консервативность эта не исчезла и сейчас (и не исчезнет никогда: монотеистическая религия не может быть не консервативной), причем касается она преимущественно введения новых идей в «теоретический» церковный уклад. Иначе, как болевую функцию, интерпретировать это явление сложно; болезненным для церкви является творчество по интуиции возможностей – т.е. восприятие и генерирование новых идей.

В то же время традиционный уклад православия, более всего проявляющийся в монастырях (в конце концов, монастыри создавались с целью наиболее комфортно следовать внутренней идее, провозглашаемой религиозным течением), говорит за творческое использование принуждения (т.н. «послушание») – черной сенсорики, другими словами. И с третьей стороны, четкое следование правилам, характерное именно для православных монастырей (например, католики часто пользовались хитростями с целью «обхода» своих же собственных правил; в православных монастырях такого не было), говорит за то, что для усредненного православия в базовой функции находится структурная логика.

Таким образом, гипотеза Макса (ЛСИ) в отношении церковного аппарата российского православия (т.к. православие вне России нас в этой статье не интересует, здесь и далее в тексте всегда имеется в виду Россия) достаточно правомерна. Рассмотрим функции последовательно.

Базовая – структурная логика. Как уже было написано, главное в православии – это следование канону, невзирая ни на что. Консервативность преподносится как достоинство. Вспомните, какое внимание уделяет православная традиция поучениям всевозможных «отцов Церкви». Здесь же – стремление к всеобъемлющему контролю сферы интересов: в руках церкви был суд, ведавший делами об антирелигиозных преступлениях, нарушениях нравственных и семейных норм; монастыри были крупнейшими земельными собственниками [67], одним этим уже влияющими на политику и экономику Руси.

Творческая – волевая сенсорика. Действительно, можно сказать, что репрессии православие применяло на Руси с момента появления весьма творчески… Начиная с крещения Новгорода огнем и мечом, и продолжая борьбой со старообрядцами и прочими несогласными с «генеральной линией». Первое сожжение еретиков было проведено по инициативе и настоянию церковного Собора, при активном участии святого (тогда, понятно, еще будущего святого) Иосифа Волоцкого. В XVI веке другой церковный Собор настаивал на казни последователей Башкина и Косого. Сожжение Фомы Иванова при Петре опять-таки прошло под давлением всего православного церковного Собора...

При этом за решение богословских проблем силовыми методами были как те церковники, которые были в данный момент «легальными», так и «еретики». Скажем, известный апологет старообрядчества протопоп Аввакум протестовал против преследований, которым подвергались его последователи, исходя из того, что Новый Завет не рекомендовал так делать: «Огнем, да кнутом, да виселицею хотят веру утвердить! Которые то апостолы научили так?» [18]. Однако он же писал: «А что, государь-царь, как бы ты мне дал волю, я бы их, что Илия пророк, всех перепластал во един день... Перво бы Hикона того, собаку, рассекли бы начетверо, а потом бы никонян тех». [19]

И сейчас, когда даже столь консервативная организация не может не оглядываться на захватившие мир демократию и либерализм, РПЦ осторожно, но все же вполне себе черносенсорно лезет в светскую власть – примеров можно привести множество [20, 21]; а также не менее черносенсорно обращается с конкурентами [22]. Более того, в «Основах социальной политики русской православной церкви», одобренных юбилейным архиерейским Собором в августе 2000 г., говорится: «Если власть принуждает православных верующих к отступлению от Христа и Его Церкви, а также к греховным душевредным деяниям, Церковь должна отказать государству в повиновении» (курсив наш – авт.). РПЦ может даже «обратиться к своим чадам с призывом к мирному гражданскому неповиновению» [23], что вполне соответствует духу II квадры.

По этой же функции идет присмотр за сирыми и убогими, а также больными и т.п. Впрочем, РПЦ это лишь декларирует [24], но – декларирует же...

Ролевая – этика отношений. Оценка себя с этической стороны («православие – это хорошо!») ведется сознательно и напоказ, что неплохо подтверждает гипотезу. Кроме того, рефрен «настоящий русский обязательно православный» – это не только проявление структурной логики, но и этики отношений – такая позиция навязывается (в т.ч. и черносенсорно). Сюда же относится стремление вести себя вежливо и корректно на людях, срываясь при этом на тиранические отношения в домашней обстановке (или к пастве и младшим в иерархии клира) [24, 25].

Болевая – интуиция возможностей. Очень состыкуется с консервативной БЛ в базе. Любая мысль о реформах воспринимается как кощунство. РПЦ явно не дотягивает до Шелби Спонга [26]: «Теизм как способ определения Бога – мертв. Таким образом, сегодня богословские рассуждения о Боге большей частью бессмысленны. Необходимо найти новый способ говорить о Боге. Поскольку Бог больше не может быть понимаем в теистических терминах, абсурдно пытаться понять Иисуса как воплощение теистического божества. А значит, современная христология обанкротилась».

Сюда же – стремление подбирать друзей только среди полных единомышленников – вспомните отношение РПЦ к экуменизму, староверам, катакомбникам, Российской Православной Церкви За Рубежом и т.п. (Впрочем, после смерти зарубежнического митрополита Виталия – последнего из «старой гвардии» – РПЦЗ пошла на соглашательство с РПЦ, отчего их отношения сразу же изменились.)

Примечание: здесь интуиция возможностей понимается применительно к теологии, так как в практическом плане РПЦ очень даже чувствует любую возможность подзаработать [20, 27, 28, 29, и вообще сведений – в ассортименте], но это уже совсем другой вопрос; мы в статье рассматриваем официальную пропаганду и т.п., а не коммерческую деятельность РПЦ.

Суггестивная – этика эмоций. Здесь все не менее прозрачно: на заявления о «нехорошести» следует немедленный ответ «да, мы все – грешные!» То, что из этого не следует никаких практических выводов – вопрос уже другой. Не зря же церковный аппарат существует столько времени… Для ЧЭ в суггестивной характерно накопление негативных эмоций вкупе со стремлением выплеснуть их на других (например, заставить всех осознать свою греховность, начиная с «первородного греха»).

Референтная – интуиция времени. Здесь, с одной стороны, «как научили» – повторимся, что русское православие, пожалуй, самая консервативная из общемировых христианских конфессий. С другой стороны, «жить захочешь – и не так раскорячишься» © «Особенности национальной охоты»; и, хотя и с большим скрипом, православие начинает следовать веяниям времени, чтобы не потерять паству и доходы. Как пример можно привести отношение к эволюции – от прямого «бог создал мир за 132 часа» [30] до вполне конформистской по отношению к науке позиции А.Кураева [31]. Дополнительно отметим тщательное следование своим календарным праздникам и резкое отвержение чужих, даже таких, казалось бы, нейтральных, как Новый Год или 8-е Марта [32]. Характерно, что РПЦ официально пользуется устаревшим юлианским календарем, заведомо зная о его меньшей точности по сравнению с григорианским.

Сюда же относится восторженное отношение ко всеразличным пророчествам, вплоть до очередных «последних времен».

Ограничительная – деловая логика. Здесь тоже очевидно: с одной стороны, РПЦ постоянно стремится действовать по этой функции с позиции «так нельзя!» – достаточно вспомнить хотя бы давнюю историю с ИНН [33], с другой стороны – в свое время, при СССР, РПЦ прекрасно понимало «нельзя!» со стороны светского государства и даже всячески его поддерживало в связи с этим [34]. К сожалению, в настоящее время приведение фактов, соответствующих работе ограничительной функции по отношению к РПЦ, затруднительно – Россия стремительно теряет светскость [20].

Демонстративная – сенсорика ощущений. Здесь гипотеза иллюстрируется обрядовостью православия – система обрядов весьма зрелищная. Видно, что функция работает очень мощно, но сознательного отношения нет, есть только бессознательное стремление «быть круче» (влияние ЧС). Сюда же относится традиционность одеяний священников и т.п.

Дополнительно можно сказать, что эта обрядовость сидит глубоко в бессознательном – то, что Юнг писал о роли обрядов в применении к католичеству (мы опускаем свое стратегическое несогласие с цитируемой позицией как не относящееся к теме статьи): «Так что я вполне осознаю чрезвычайную важность догмата и ритуала – по крайней мере в качестве метода умственной гигиены. Если мой пациент – католик, я неизменно советую ему исповедоваться и причащаться, чтобы защитить себя от непосредственного опыта, который может оказаться слишком тяжелой ношей» [35], вполне применимо и к православию.

Примечание: Юнг – врач. Применительно к больной психике догматы и ритуал действительно «чрезвычайно важны». Более того, на них основано большинство психотерапевтических лечебных методик. Если с «умственным бардаком» субъект самостоятельно справиться не в состоянии, ему навязывается тот или иной ритуал. И здесь тактика врача мало отличается от тактики церкви или диктатора. Отличаются цели. А также то, что церковь/идеология навязывают свои догматы и ритуалы даже в том случае, если это «негигиенично» для конкретного субъекта.

Дихотомии:

• Логика. Церковный аппарат всегда основывался на букве закона, а вовсе не на отношении к людям.
• Сенсорика. Достаточно почитать всеразличные писания «святых отцов», чтобы понять, что у подавляющего большинства из них в эго-блоке именно интуиция. По элементарной причине: опереться в действительном мире в подобных рассуждениях просто не на что, поэтому все предельно абстрактно, исходя из неких весьма произвольных аксиом; сама тематика подразумевает разговоры о вечном, а не сиюминутном. Однако в практических рекомендациях явственно прослеживается сенсорика, причем именно волевая: четкие указания «как делать» следуют формально из ЧЛ Джека (Иисус), а de facto проявляются назиданиями в командном стиле – ЧС в творческой Макса.
• Интровертность. Церковный аппарат всегда и все делал исключительно для себя. Причем мы имеем в виду не обычный эгоизм, а именно направленность на себя любых практических действий.
• Рациональность. В сочетании с предыдущими пунктами все совсем очевидно.

Признаки Рейнина:

• Позитивизм. Церковь всегда надеялась на «лучшее будущее». Для себя. Даже в условиях СССР всегда была надежда на «возрождение».
• Деклатимность. Официальная церковь никогда не ведет дискуссии, она всегда лишь декларирует.
• Статичность. Как мы уже отмечали, РПЦ является самой консервативной конфессией из крупных христианских. Протестанты практически перешли к роли светских благотворителей и т.п., подстраивая свое учение под требования времени; католицизм, при всей своей многовековой консервативности, уже принес извинения за инквизицию, признал эволюционизм как теорию (не как истину, но на «истину» наука никогда и не претендовала) и т.д. Православие же никогда официально не менялось ни в чем принципиальном. Конечно, «насколько нам известно», но – примеры есть? Сколько пальцев должно быть поджато при крещении, или как правильно писать – «Исус» или «Иисус», – позиции не принципиальные, т.к. относятся лишь к внешней обрядовости. Но даже такие внешние признаки менялись запоздало, вынужденно, когда уже нельзя было без этого обойтись: в отличие от динамика, статик с трудом отслеживает незначительные постепенные изменения.
• Тактика. РПЦ всегда было безразлично, к чему приведет ее деятельность для страны, народа и т.п. Но свою частную выгоду эта организация никогда не упускала, прекрасно разыгрывая тактические партии.
• Эмотивность. В официальных выступлениях церковь всегда упирает на эмоциональность, а не на логику. Достаточно вспомнить спекуляции вокруг абортов, где муссируются именно эмоции, а не доказательства. Приведем пример. Церковь: «Исследования показали, что неродившиеся дети так же, как и мы, чувствуют боль и прикосновения (11-12 недель)» [68]. Научный подход: «Все движения эмбриона носят рефлексивный характер, но никак не осознанный. Для осознания нужно наличие сознания как такового. Но для наличия сознания необходимы: 1. Наличие коры головного мозга (формируется между 20 и 32 неделей) 2. Миелинизация спинного мозга и нервов (формируется всю вторую половину беременности – 20-36 неделя)».
• Ориентированность на процесс. У церкви как организации просто не может быть цели, отличной от «сделать всех людей своей паствой, а весь мир – пастбищем для нее». Процесс продвижения себя в политику, бизнес и т.д. осуществляется РПЦ весьма эффективно [20]. Да и вообще – в современном мире НТП и информационно-коммуникационное развитие общества отняли у Церкви те цели, которые когда-то считались для нее традиционными: стратегическое управление, просвещение, воспитание, формирование общественного мнения, арбитраж, определение эстетических канонов и канонов искусства и пр. Так что ей просто не остается ничего иного, как «играть в процессы» при вторичности и мелочности «текущих целей».
• Рациональность. Требование строгого соблюдения правил вполне очевидно.
• Упрямство. Когда это РПЦ добровольно уступала свои позиции?! Церковь никогда не допускала того, что она может в чем-то ошибаться, что ее путь – тупиковый, что декларируемые ею цели – ложны. Такая позиция, кроме всего прочего, всегда абсолютно статична (см.).
• Беспечность. Здесь иллюстрацией служит стабильная ситуация вида «пилить сук, на котором сидишь». Выступая против научно-технического прогресса, РПЦ как вызывает недовольство более прогрессивной части населения, так и портит себе имидж, пользуясь сама достижениями НТР. Сюда же – несогласованность выступлений/публикаций разных священнослужителей, порой отстаивающих несовместимые точки зрения. Это замечательно для науки, но для организации, которая претендует на «знание Истины», выглядит весьма подозрительно. В целом беспечность проявляется опять же теологически (нет подстройки под прогресс), а отнюдь не в коммерциализации и прочем, что не относится к теме данной работы.
• Решительность. Действия, которые РПЦ считает целесообразными, даже если они неправомочны, осуществляются без излишних рефлексий. Скажем, избрание Сергия патриархом прошло без сучка, без задоринки [63, 64].
• Веселость. Здесь классификация затруднена, т.к. веселость не одобряется РПЦ вообще (ведь когда Иисуса распинали, это было не смешно, не так ли?)
• Аристократичность. Ну хотя бы эта цитата: «Вот эта внутренняя пустыня и будет основанием монастыря в миру. Не монахи, а все верующие будут уходить в эту пустыню. Не монахи, а все верующие встанут на путь послушания и духовной жизни. Вновь, как в Апостольский век, Церковь внутренне оградит от мира себя и противопоставит себя ему. Встанут невидимые стены, которые прочнее, чем каменные, и оградят святую Церковь от мира, лежащего во зле…» [65].

Квадренные (II) признаки: см. п. 2.1

Резюме: противоречий с рабочей гипотезой не обнаружено.

Может возникнуть вопрос: известно, что Русь приняла христианство от Византии; почему из этого не сделано никаких выводов? Ведь не Иисус лично проводил христианизацию.

Мы уже писали о методологии, повторимся на конкретном примере. В контексте рассматриваемого вопроса не имеет значения, откуда и как образовалась некая структура. Это – другой вопрос. Соционический тип византийской церкви нас не интересует: на Руси появилась собственная структура, а совпал ее ТИМ с византийским или нет – не имеет значения.

Точно так же не имеет значения, в каком виде преподносила эта церковь Иисуса: его архетипические черты, важные для соционического анализа, вычленяются из евангелий, народных преданий и т.п., а не из официальных церковных документов. Как уже писалось, учение Христа и официальное христианство отличаются весьма значительно.