Системный подход

Поясню, что такое система — как ни странно, словосочетания «система такая-то (того-то)» или «системное то-то» встречаются часто, но при этом определение «системы» найти не так легко. Видимо, подразумевается, что-де это «и так всем понятно».

Отнюдь — не раз в этом убеждался.

Система — это некий набор элементов и связей между ними, обладающий следующими свойствами:

Возьмем для примера, скажем, автомобиль как средство передвижения. При этом аудиоаппаратура, в нем смонтированная, в эту систему не входит: для передвижения CD-плеер не нужен, это уже «роскошь». Автомобиль должен быть комплектен: без важной детали он не поедет. Пятое колесо ему не нужно (даже запасное — просто про запас, для передвижения не требуется). Ну и системное свойство — это как раз  «способность ездить».

Тут не всё так просто, как кажется на первый взгляд. Скажем, если у автомобиля снять капот или вынуть стекла — он все равно будет ездить. И даже если снять сиденья и поставить водителю деревянный чурбачок.

Дело в том, что именно субъект определяет объект — в данном случае выделяет определенную систему.

«Автомобиль, способный ездить» — это одна система, «комфортный автомобиль» — это другая система. Причём составная: добавлена аудиосистема, система кондиционирования и проч. Обратите внимание: система может состоять из других систем.

Если же просто накидать чего попало в багажник, то это никак не будет дополнительным элементом системы — просто некий набор.

Система не обязательно означает «механическое устройство». Скажем, «аптечка первой помощи», если она действительно подобрана правильно, тоже система: связи тут не строго между элементами, а «то, что требуется для первой помощи». При этом — тоже важно — такие аптечки могут быть разной комплектации в зависимости от поставленной задачи, которая и является системным свойством. Чтобы пройти техосмотр, нужна очень простая аптечка в автомобиле, а с другой стороны, реанимационный автомобиль — это тоже система «то, что требуется для первой помощи».

Элементы системы вообще не обязаны быть материальными. Скажем, игра в шашки — это система, состоящая из «какого размера доска» (в смысле «сколько клеток») и «правила игры», а из чего сделаны шашки — не важно вообще, поэтому в систему их форма, размер, вкус и т.п. не входят. Вот количество и двухцветие — входит в правила игры.

Элементы могут входить в разные системы — скажем, на одной и той же доске 8х8 можно играть как в шашки, так и в шахматы. В этом случае игровое поле рассматривается либо в рамках шахмат как системы, либо шашек как системы.

Но ведь есть стоклеточные шашки на доске 10х10, а шахмат на такой доске не бывает. А вот шахматы есть гексагональные, на доске с шестиугольными полями (даже не один вариант). Это всё — разные системы правил, входящие в системы шашек и шахмат соответственно.

…надеюсь, что понятно объяснил. Действительно, «система» — понятие, легко понятное «на подкорке», интуитивно, но достаточно сложное для объяснения.

Попробую еще раз, для надежности.

Система — это совокупность множества элементов, взаимодействующих между собой и образующих целое, отличное от простой суммы его составляющих.

В нашем разговоре важно именно рассмотрение социализма и капитализма как систем.

Самое важное — это определить системную функцию, «для какой цели это работает». Но нам повезло — в данном случае все очень просто.

Цель капитализма как системы — максимизация прибыли.

Именно к этому стремится любой [архетипический] капиталист. Конечно, могут быть и другие устремления — но не забывайте про систему. У отдельных капиталистов могут быть любые цели, но цель увеличения прибыли есть всенепременно. Это и есть суть капитализма, всё остальное является следствием.

Если вы не согласны — просто читайте дальше, я это буду наглядно показывать.

Вот, к примеру, либерализм. Следствие — он востребован именно как идеология «свободы и инициативы», капиталисту нужно «развязать руки». Любые ограничения — в том числе и в капиталистических странах — от государства не являются элементом системы капитализма, а наоборот — ограничивают его в той или иной степени.

Что же с социализмом?

Цель социализма как системы — справедливость для всего социума (нации).

Опять же — из этого следует всё остальное.

Скажем, развитие требуется именно для улучшения заботы о нации (о своих заботиться справедливо, не так ли?) — и поэтому оно идет в совсем других направлениях, чем при капитализме. Забота без развития — стратегически несостоятельна.

Да, на всякий случай: я не зря использовал термин «нация». Мало ли кто может быть причислен к социуму — гастарбайтеры, к примеру, тоже в социуме, хотя в основном и нелегально. Или даже среди граждан могут быть группы, противопоставляющее себя социуму, в том числе — и по этническому признаку. Так что именно нация: «Россия для русских». Что, разумеется, не означает «только для русских» — просто если будет забота о государствообразующей нации, то хорошо будет и другим коренным народам и национальным меньшинствам. Разумеется, при условии лояльности к государствообразующей нации и России. Просто сейчас РФ — отчетливо НЕ для русских, поэтому и возник такой лозунг.

Национализм, с другой стороны, также невозможен без социализма — какой же это национализм, если он не заботится обо всей нации (без асоциальных элементов, понятно).

Важно: на первый взгляд может показаться, что если для социализма я даю этический критерий (справедливость), то для капитализма — экономический (деньги), и получается «сравнение зеленого и квадратного». Ни в коем разе! Дело в том, что прибыль в капиталистической системе относится не только к экономике, но и к этике. Да, вот такая своеобразная этика «In The God We Thust, остальное — деньгами».

Экономика — для идеологии!

Прежде чем приступить к разбору системных аспектов социализма и капитализма, надо разобрать еще два вопроса.

Первый из них — это отношение к экономике.

Чрезвычайно распространено мнение, что-де социализм и капитализм отличаются именно экономически. Скажем, так:

"Социализм — экономическая, социально-политическая система, характеризующаяся тем, что процесс производства и распределения доходов находится под контролем общества. Важнейшей категорией, которая объединяет различные направления социалистической мысли, является общественная собственность на средства производства, которая заменяет собой частную собственность".

"Капитализм — система общественного производства и распределения, основанная на частной собственности, всеобщем юридическом равенстве и свободе предпринимательства. Главным критерием для принятия экономических решений является стремление к увеличению капитала, к получению прибыли".

Как видите, в этих определениях заявлено о справедливости для социализма (косвенно: распределение доходов находится под контролем общества) и о стремлении к увеличению капитала для капитализма открытым текстом — об этом мы уже говорили. Но сейчас важно другое: отношение к частной собственности трактуется как дихотомия: при капитализме есть частная собственность, при социализме — нет. Это — подмена социализма марксизмом!

Третий Рейх был национал-социалистическим, и частная собственность там очень даже была. Да и сейчас, скажем, в Китае — есть частная собственность, весьма крупная в том числе. Просто при капитализме она работает именно на обогащение капиталиста, а при социализме — на развитие экономики в общем (предприниматель же получает свои дивиденды).

Надоело уже как-то про то, что, мол, при капитализме есть эксплуатация человека человеком, а при социализме — наоборот.

Экономика должна подстраиваться под идеологию! Что она всегда и делает, собственно говоря.

Сейчас разводят говорильню про «экономическую эффективность», но при этом «забывают», что эффективность бывает только по отношению к заданным целям и граничным условиям, в рамках какой-то модели, а не «абстрактно вообще». А цели должна определять именно государственная идеология.

Нет — и не может быть! — никаких «объективных экономических законов». Экономика работает, исходя из условий — есть частная собственность на средства производства, нет частной собственности на средства производства; разрешены монополии, действуют антимонопольные законы; государство разрешает внешнюю торговлю либо запрещает; есть свободный обмен валюты или нет — et cetera. Государство задает условие, экономика под них подстраивается. Куда ей деваться-то, если подумать?

Конечно, не все модели экономики одинаково хороши (вспомним Камбоджу), но — повторюсь — нет каких-либо «объективных законов».

Откуда же, спросите, пошло такое заблуждение?

Все просто: капитализму был противопоставлен марксизм, которые рассматривал все именно через экономику, а еще точнее — через деньги.

Это такая большая ловушка, в которую ухнул практически весь мир: либо капитализм/либерализм, либо марксизм, который для приличия называли социализмом. В результате все равно все было завязано на деньги как товар. Деньги же должны быть лишь средством учета!

Деньги — это метрологическая составляющая экономики. Вы представьте себе, что было бы, если, например, утром, прежде чем начать работы, строители узнавали бы, какой сегодня метр по отношению к футу. И этот «курс» сантиметра колебался бы так же, как курсы валют и т.д., что бы получилось у них в итоге?

Классический марксизм — это лишь вариация на тему капитализма со сменой класса-гегемона на другой, а также заменой частного капитализма на государственный как сверхмонополию.

 

ЖЖ-юзер gastritka  в прошлом году хорошо написал о марксизме, изложу его тезисы со своими дополнениями.

Почему трудами Маркса нельзя воспользоваться при построении экономики, способной обеспечить человеческое существование трудящемуся большинству? Маркс, вероятно, выполнял заказ закулисной элиты по созданию доктрины, нужной для замены капитализма, более безопасной для закулисья, но такой, чтобы народы не поняли её опасности и остались безвластны и впредь в первую очередь методологически. Талмуд Маркса должен оставить священный и неприкосновенный процент второзакония незыблемым и приемлемым в обществе, представив его полезным и необходимым, обходя, однако, стороной его влияние на жизнь трудящегося большинства.

Марксизм приводит доказательства, что продукт, произведенный рабочими на оборудовании, не принадлежит им. И они даже не имеют (и не могут иметь) никакой доли от этого продукта, лишь заработную плату.

Нужно признать право коллектива на производимый им продукт, также как и признать очевидность того, что продукт создают люди и работают тоже люди, а не машины и уж тем более — не деньги или проценты! Выразить это в виде определенной доли не всегда возможно в силу различных причин, поэтому необходимо организовать распределение продукта и номенклатуру его производства так, чтобы удовлетворить человеческие потребности трудящихся. Вся экономика должна быть поставлена на служение этому принципу.

Почему собственником всего нового, произведенного на старом оборудовании, становится владелец старых же машин?

Этот принцип не может быть приемлем в здоровом обществе. Но он опекаем и лелеем всеми экономическими школами и, соответственно, государственным аппаратом и de jure собственником всего нового является не трудовой коллектив, а владелец оборудования. Рабочие и инженеры получают не долю от продукта, и всего лишь плату за их время (некий авансированный капитал). Это скрытая форма рабовладения в культурной оболочке.

Примечание: конечно, речь не о том, чтобы выдавать зарплату рельсами или телевизорами. Рассуждения обращают внимание на то, что марксизм ведет рассуждения именно в деньгах как товаре, а не оперирует продуктами производства.

Заработную плату и существование обеспечивает людям не директор и не собственник, а продукт производства.

Владение средствами производства дает право управления. Само по себе право собственности на эти средства ничего не дает. В СССР формально собственность была народной, но фактически управление этой собственностью было узурпировано узкими кланами КПСС, и потому они стали новой паразитической элитой.

На основе марксизма проблематично наладить бухгалтерский учет — а, значит, и учет и планирование в рамках государства. Рассуждения о прибавочной стоимости и достаточной стоимости, прибавочном продукте и достаточном, может быть, и допустимы на кафедрах талмудистов, но я бы попросил в таком случае на складе готовой продукции цеха указать конкретно — где тут прибавочный продукт, а где достаточный?

Отношения Маркса с ростовщичеством особые. Потомственный раввин не мог не знать, какую роль играет ссудный процент. К повышению эксплуатации рабочих принуждает именно процент, и именно процент является первичной причиной неустройства человеческого существования, потому что обеспечивает монопольное перетекание покупательной способности владельцам ростовщической системы. Маркс de facto договорился до того, что процент — это и есть продукт! Священного тельца трогать нельзя, потому талмуд Маркса — это труд о золотом тельце-проценте.

Марксизм считает деньги товаром, за пользование которым общество обязано платить процент.

Деньги же не должны являться товаром — а лишь только средством обеспечения существования финансовой системы, которая обслуживает деятельность общества, а не  заставляет общество служить ему. Деньги — это метрологическое средство и товаром быть не может, а потому за пользование деньгами нельзя взимать процент. Производство самих денег Маркс обходит стороной не случайно: тот, кто владеет монополией на производство денег, владеет всей экономической системой в целом. Здесь можно в очередной раз вспомнить, что Банк Федерального Резерва США, который печатает вечнозеленые общечеловеческие ценности, — частная лавочка.

СССР и его успехи во многом обусловлены отказом от доктрины марксизма de facto, хотя приходилось придерживаться его de jure.

Скажем, Сталин И.В., «Экономические проблемы социализма в СССР»:

«Главные черты и требования основного экономического закона современного капитализма можно было бы сформулировать примерно таким образом: обеспечение максимальной капиталистической прибыли путем эксплуатации, разорения и обнищания большинства населения данной страны, путем закабаления и систематического ограбления народов других стран…

Говорят, что среднюю прибыль все же можно было бы считать вполне достаточной для капиталистического развития в современных условиях. Это неверно. Средняя прибыль есть низший предел рентабельности, ниже которого капиталистическое производство становится невозможным. Но было бы смешно думать, что воротилы современного монополистического капитализма, захватывая колонии, порабощая народы и затевая войны, стараются обеспечить себе всего лишь среднюю прибыль. Нет, не средняя прибыль, и не сверхприбыль, представляющая, как правило, всего лишь некоторое превышение над средней прибылью, а именно максимальная прибыль является двигателем монополистического капитализма. Именно необходимость получения максимальных прибылей толкает монополистический капитализма такие рискованные шаги, как закабаление и систематическое ограбление колоний и других отсталых стран, превращение ряда независимых стран в зависимые страны, организация новых войн, являющихся для воротил современного капитализма лучшим “бизнесом” для извлечения максимальных прибылей, наконец, попытки завоевания мирового экономического господства».

Как видите — Сталин писал о том же, что и я, давным-давно.

О социализме:

«Существенные черты и требования основного экономического закона социализма можно было бы сформулировать примерно таким образом: обеспечение максимального удовлетворения постоянно растущих материальных и культурных потребностей всего общества путем непрерывного роста и совершенствования социалистического производства на базе высшей техники.

Следовательно: вместо обеспечения максимальных прибылей, — обеспечение максимального удовлетворения материальных и культурных потребностей общества; вместо развития производства с перерывами от подъема к кризису и от кризиса к подъему, — непрерывный рост производства; вместо периодических перерывов в развитии техники, сопровождающихся разрушением производительных сил общества, — непрерывное совершенствование производства на базе высшей техники».

С учетом того, что речь идет исключительно об экономике — тоже совпадает.

 

Еще Ленин кое-что понял, и послал марксизм в его исходном варианте на свалку истории, переделав в «марксизм-ленинизм». Например, согласно классическому марксизму, крестьяне — отсталый класс, по интересам противостоящий рабочему классу.

Ленин же сделал из них чуть ли не опору страны, серп поместил на герб и т.д. Идея мировой революции, лелеемая Львом Троцким (Бронштейном), была потихоньку свернута. Вышло все далеко не идеально, но в тех обстоятельствах, да еще с тем партийным окружением (которое потом «зачищал» Сталин) — результат приличный.

Честно признаю, хотя очень отрицательно отношусь к коммунизму в общем и к Ленину в частности: всё могло бы быть куда хуже.

Сталин же не только понял ловушку марксизма, но и воплощал на практике имперский по идеологии вариант, лишь мимикрируя под «марксизм-ленминизм». А куда деваться — коней на переправе не меняют, отбрасывать устоявшуюся идеологию в тех условиях было нельзя.

 

Небольшая наглядная иллюстрация отношения к деньгами при социализме и капитализме.

Во время переходного периода в Болгарии появилось новое понятия «далавера», что означает «легкие деньги, полученные нечестным способом». Люди старшего поколения считают, что это слово несет негативную окраску, поскольку деньги надо зарабатывать трудом, а молодежь видит в нем позитив, так как она чувствует себя вполне комфортно в условиях свободного рынка, где важно количество денег, а не их происхождение.

Сломить кабалу процентов!

Из работы Готфрида Федера, отрывки — для завершения темы процентов (денег как товара).

Маммонизм — это тяжелая, все вобравшая в себя, и переросшая болезнь, которой страдает наш сегодняшний мир культуры, да, пожалуй, и все человечество. Это похоже на глобальную эпидемию, охватившую народы мира.

Под маммонизмом следует понимать следующее:

Основным источником силы маммонизма является неустанный и бесконечный приток материальных благ, обусловленный функционированием процента.

Из насквозь антиморальных мыслей о процентах со ссудного капитала и родился золотой интернационал. Этот выросший из жадности к проценту и спекуляции любого рода духовный и моральный склад привел к засасыванию в глубокую трясину части буржуазии. Мысли о проценте с ссудного капитала — величайшее изобретение его самого, обеспечивающее ленивое восседание на троне небольшого числа денежных властителей за счет работающих наций и их рабочей силы.

Маммонизм — это бесстыдное, невидимое, таинственное господство международных денежных столпов. Маммонизм — это также и духовный недуг; это почитание этих денежных столпов со стороны всех тех, кто инфицирован ядом маммонизма. Маммонизм — это безмерное преувеличение самого по себе в принципе здорового стимула человека к труду. Маммонизм — это ставшая безумием жадность к деньгам, целью которой является «растить» деньги на деньгах, которая порабощает с беспощадностью, не знакомой другим силам, которая приведет неизбежно к экономическому порабощению, к эксплуатации рабочей силы всех народов мира. Маммонизм — это состояние духа, приведшее к принижению всех житейских понятий. Маммонизм рассматривается как мировой феномен, который следует поставить в один ряд с жестоким, безоглядным эгоизмом человека. Маммонизм — это дух звериной жадности, безграничного стремления к господству, образа мыслей, направленного на завладение товарами и сокровищами; в глубокой своей основе это религия направленного только в эту сторону типа людей. Маммонизм — полная противоположность социализма. Социализм, если его рассмотреть как высшую житейскую идею, — это идея того, что у каждого человека есть обязанности перед обществом, перед всем человечеством, а не только ответственность за текущее благосостояние своей семьи, своего родственника, своего народа. Но это ещё и неотъемлемые духовные обязательства перед будущим своих детей, своего народа.

Путем слома кабалы процентов одним ударом можно устранить финансовую нищету; одним махом мы почувствуем твердую почву под ногами; сразу нам должно стать и станет ясно, что с этой несчастной кредитной экономикой мы зашли в дебри...

Мы должны осознать, что фактически крупный ссудный капитал, и только он, является изгоем всего трудящегося человечества. На проценты от ссудного капитала работает вся масса трудящихся. Средние и мелкие капиталисты ничего не имеют от их прекрасных процентов, не могут ничего от них иметь, ведь эти проценты без остатка забираются у них в виде налогов — будь то в форме прямых или косвенных налогов, сборов, гербовых сборов или иных платежей, всегда трудящийся народ — тот, кто попался на удочку, а рбак — крупный капитал.

Слом кабалы процента является радикальным средством для окончательного и длительного оздоровления наших государственных финансов. Слом кабалы процента означает возможность отказа от давящих прямых и косвенных налогов, так как производственные предприятия государства поставляют в казну достаточное количество средств, чтобы из них финансировать все социальные и культурные задачи государства. Исходя из данной финансовой точки зрения, слом кабалы процента придает труду во всех профессиональных областях присущее ему первое место. Деньги снова займут одну лишь им приходящуюся роль, а именно: быть на службе в сложной системе нашего народного хозяйства. Они вновь станут тем, чем они являются по своей сути – оплатой за произведенную работу — и таким образом расчистится путь к более высокой цели: ухода от неистовой жадности к деньгам, имевшей место в нашем столетии.

Должен быть создан крепкий фронт всего трудящегося населения, начиная от не имеющих собственности рабочих, которые, как мы видели, подвергаются очень сильному давлению косвенных налогов для удовлетворения ссудного капитала, затем весь буржуазный слой служащих, крестьянского и ремесленного среднего слоя, которые почувствовали господство власти денег в виде недостатка жилья, земельных, банковских и других процентов, вплоть до ведущих умов, изобретателей, директоров нашей крупной промышленности, которые все в той или иной мере находятся в когтях крупного ссудного капитала, для которых в качестве основной жизненной задачи всегда стояло зарабатывание ренты, процентов, дивидендов для играющих за кулисами денежных властителей. Не в меньшей мере это относится и ко всем слоям интеллигенции, деятелей искусства, писателей, актеров, ученых, а также других тружеников свободных профессий.

 

Как бы крупный капитал ни пытался скрыть факт своей неограниченной жадности к господству, как бы наше полностью построенное на римском праве законодательство не подчеркивало важность защиты собственности, должен наступить слом кабалы денежного процента. Это — единственное спасение от угрозы экономического порабощения всего мира со стороны золотого интернационала...

Только когда будет сломана кабала процента, освободится путь к социальному государству. Это должно быть ясно осознанно и сделано несмотря ни на какую силу маммонизма. Социалистическое государство на маммонистической основе — это не более чем попытка укрупнения всех отраслей и создания повсюду огромных концернов, на которые в будущем, несмотря на налоги с капитала, крупный ссудный капитал будет оказывать решающее влияние.

 

Знаете, в каком году это было опубликовано? В 1919-м!

А читается — как будто бы вчера написано. Почему так, как думаете?

Примечание. Предвижу возражения «как же быть с мировым рынком» и тому подобные. Этот вопрос разберем в конце работы. А вообще — я же не зря столько писал против глобализма.

«Правые» и «левые»

Вторым вопросом, который надо разобрать, является еще одна ловушка — «левоправая». Нередко можно встретить утверждение, что-де социализм — это «левая» и только «левая» идеология. При этом у нас в РФ стараются всё свести к «левые — это коммунисты», а на Западе под «левыми» понимают сторонников льгот безработным,  мигрантам и проч. — если несколько упрощенно, то забота о бездельниках, сидящих на социальных пособиях, за счет работающих.

Так вот, настоящий социализм — именно «правый».

Когда-то я этой темы мимоходом касался, но это было давно, поэтому рассмотрим подробнее как очень важный материал.

 

Что такое, собственно говоря, «левые» и «правые»? Вопрос отнюдь не простой. Скажем, немецкие национал-социалисты относили себя к правым, при этом «вообще социалисты», как обычно принято считать, — левые. Коммунисты в СССР относили себя к левым, при этом было много криков об «Империи Зла» и тоталитаризме. В РФ был образован блок «Союз Правых Сил», состоящий из оголтелых либералов.

Тут даже не «черт ногу сломит», черт просто плюнет на всю эту игру словами и скажет: «Сами разбирайтесь со своими человеческими политическими терминами, я-то тут при чем?»

Происхождение термина известно ещё из школьного курса истории (впрочем, я имею в виду советскую школу; то, что преподают сейчас — отдельный разговор). В европейских парламентах, депутаты которых делились на приверженцев старых порядков — консерваторов и сторонников реформ, первые рассаживались справа от председателя, вторые — слева. Соответственно, были «крайние правые/левые», «центристы» и еще куча градаций чуть ли не по номеру стула.

Но историческая справка дела не проясняет — в то время было просто: правые поддерживают мнение «что было хорошо для наших предков, то хорошо и для нас», а левые хотят преобразований к лучшему (с их точки зрения). Можно вообще сказать, что правые поддерживают существующий режим, а левые стремятся его изменить. Кстати говоря, такая неверная трактовка иногда встречается и в современности, что не удивительно: современное либерально-демократическое общество приветствует упрощение до потери смысла — электоратом, не привыкшим думать, управлять проще. Заодно отсутствие точного определения позволяет не отвечать за совершение дел — всегда можно сказать, что на самом-то деле имелось в виду совсем другое, а не то, что вы, дорогие избиратели, почему-то подумали...

Дело усложняется тем, что реформы бывают разные — направленные как на развитие, так и на деградацию общества (причем точки зрения на то, что является развитием, а что деградацией, тоже не являются общими для всех). А следование традиционным ценностям может пониматься совсем кондово «ничего не менять!», а в особо тяжелых случаях и как «назад в пещеры!». Ну, не строго в пещеры, но вот «в деревню к патриархальным пейзажам и ценностям» — такое читать доводилось. Но традиционализмом является и концепция изменения традиций в соответствии с развитием науки/техники, психологии/социологии и т.д.; и даже — создание новой Традиции (СССР и Третий Рейх занимались именно этим).

Давайте рассмотрим принципиальные расхождения между «правыми» и «левыми». Несколько лет назад А.Малер удачно выделил три дихотомии, демонстрирующие разницу наглядно; правда, трактовал их своеобразно. Позаимствую идею, но наполню дихотомии более корректным содержанием:

 

1. Наличие высших ценностей vs ценностный релятивизм и гуманизм.

Разберемся вкратце с шаблонами, навешиваемыми на эти термины, а потом сформулируем суть явлений.

Во-первых, нередко тезис о необходимости высших ценностей трактуют в виде чуть ли не религиозного фундаментализма: «бог — все, человек — по сравнению с ним ничто». Также можно услышать крики о «жутком тоталитаризме», «человеках-винтиках» и так далее.

Подобное «понимание» исходит из уровня развития, на котором понимание свободы ограничено лишь «свободой от» — мол, что хочу, то и ворочу. При этом вопрос «зачем?» даже не поднимается — хочется, и всё. Но существует понимание свободы более высокого уровня — «свободы для». Это — четкое понимание, чего хочешь. И готовность пожертвовать менее значимыми «свободами от» для продвижения в жизнь того, что считаешь делом своей жизни.

«Свободным называешь ты себя? Твою господствующую мысль хочу я слышать, а не то, что ты сбросил ярмо с себя. Из тех ли ты, что имеют право сбросить ярмо с себя? Таких не мало, которые потеряли свою последнюю ценность, когда освободились от рабства. Свободный от чего? Какое дело до этого Заратустре! Но твой ясный взор должен поведать мне: свободный для чего?» — Ф.Ницше, «Так говорил Заратустра (о пути созидающего)»

Конечно, в конкретном случае наличие высших ценностей может являться и догматическим принятием таковых в уже готовом виде; но «может» не означает «всенепременно является», хотя именно так пытаются трактовать тезис со стороны «свободы от». Рожденные ползать не просто не понимают потребности летать, но искренне удивляются такому стремлению — с их точки зрения это не просто излишне, но и опасно и вредно.

Ценностный релятивизм как термин можно трактовать разными способами. Прежде всего, это признание несуществования т.н. «общечеловеческих ценностей», что, конечно, верно; но в том-то и дело, что рядышком стоит гуманизм — который продвигается именно в роли такой ценности. Во-вторых, это уже упоминавшаяся «свобода от»: «нет у меня никаких ценностей, что в голову взбредет, то и делаю, просто так, а не зачем-либо». Замечу, что подавляющее большинство воспринимает отсутствие обязательных для всех ценностей именно в виде «если бога нет, то всё дозволено».

Некоторые переросли общественную мораль и выработали собственную этику; другие же не доросли даже до морали.

 

Если человеку не за что умирать — то ему незачем и жить, как сформулировал Хайнлайн.

«Левые» — это те, кто считает, что жизнь человека — любого! — является высшей ценностью. Гуманизм + релятивизм. Конечно, практика может расходиться с теорией (ни один политический режим не откажется от уничтожения своих врагов — но и это можно объяснить с гуманистических позиций теорией «меньшего зла»), но разговор ведется именно о декларируемых постулатах.

«Правые» же считают, что человек должен иметь осознанные цели в жизни, которым и следовать; при этом цели должны отвечать интересам как его лично, так и общества — в плане развития. Ценность жизни индивида находится в прямой зависимости от личных качеств и «стороны баррикад».

Идеал гуманистов-«левых» — это обыватель, стремящийся к обществу стагнации;  идеал «правых» — это Воин, Мастер и Мудрец, преобразующие мир.

 

2) традиционализм vs прогрессизма

Здесь буду не столь многословен, поскольку вопрос гораздо проще.

Традиционализм вовсе не обязательно означает закостенелость обычаев. Традиционализм — это понимание глубинной сути своего народа, той уникальной комбинации проявлений архетипов, которая укоренена в коллективном бессознательном. Понимание того, что можно менять форму, но не суть; что «разрушение всего до основания» приводит лишь к трагедии, а строить новое надо с использованием старого фундамента — либо перебирать его очень осторожно.

Прогрессизм же — это вовсе не синоним термина времен СССР, научно-технической революции. Прогрессизм — это стандартная подмена цели средствами, прогресс ради прогресса. При этом к «прогрессу» относится отнюдь не только прогресс, а просто нечто новое — от веяний моды и караоке и до легализации партии педофилов в Нидерландах: очень ново, политкорректно и прогрессивно.

Итого: «левые» — за отсутствие укрепляющих нацию общих ценностей и обычаев, за подмену их [чаще всего] на «общечеловеческие», т.е. культ потребления всего нового и «прогрессивного». «Правые» — за то, чтобы каждый помнил своих предков и понимал, что современный мир построен на фундаменте их достижений — научных, культурных, военных...

Традиционализм не отменяет прогресса, а лишь дает ему прочный фундамент; прогрессизм подменяет прогресс на видимость такового, выраженную во все новых «рюшечках» вместо улучшения качества.

 

3) иерархизм vs эгалитаризма

Эгалитаризм — это концепция «все равны», родственная гуманизму (еще точнее — следующая из такового). Несмотря на очевидную ложь — разве все равны по интеллекту, способностям и т.д.? — она является популярной в системе «общечеловеческих ценностей». Про гуманизм — см. выше. Уточню, что равенство подразумевается не только «вертикальное» (дворник равен академику), но и «горизонтальное»: все равны без учета нации, расы и т.д., причем — во всём. Хотя, как известно, черные статистически лучше играют в баскетбол и боксируют, а белые лучше играют в шахматы и стреляют, так что лживость теории «всеобщего равенства» видна даже на этом примитивном примере.

Что касается «иерархизма» — то, видимо, специально подобрано слово, вызывающее негативную эмоциональную реакцию. Корректная дихотомия — это элитаризм против эгалитаризма. Т.е. стремление к саморазвитию, становлению элитой — в противовес априорному равенству всех.

 

Все три пункта надо понимать целостно. Так, становление элитой — это именно реализация себя как Воина/Мастера/Мудреца на максимально достижимом уровне, а вовсе не «чей пиар лучше», «кто больше украл» или «кто является самой гламурной лошадью бомонда».

Итак, «левый» социализм — это не просто симулякр, это именно что опасное общественное явление, ведущее к паразитизму «слабых», «меньшинств» и проч., забыванию своих корней, «общечеловеческим ценностям», гуманизму и т.д.

Системно правильный социализм — «правый».

Наличие ценностей Личности, совпадающих с общественными в значительной степени и направленных на развитие.

Понимание своей национальной принадлежности, уважение к Предкам и жить по их заветам — улучшение жизни Рода.

Преимущество каждого перед каждым в известном отношении © Ф.Ницше