Национальность и человек

Поскольку, в связи с изъятием компа, многое будет недоступно, хочу написать часть того что начал из своих мыслей о национальном вопросе и национальностях. Тут только начало, до выводов еще не дошел. Выложу здесь, чтобы не пропало при следующих изъятиях.

Думаю, не будет ошибкой сказать, что все что есть в человеке, все что он делает зависит от происхождения и воспитания. Под происхождением здесь понимается тот генетический и наследственный набор, который человек имел при рождении, а под воспитанием все воздействия извне, которые человек получает в течении жизни. Все что человек из себя представляет и все что делает зависит от наследственности и/или воздействия среды. Некоторые вещи полностью определяются наследственностью (например цвет глаз), некоторые только воспитанием (например предпочтения в одежде), некоторые же комбинацией того и другого (например рост человека зависит во многом от наследственности, однако внешние факторы, такие как питание, занятия спортом, болезни и тд, очень сильно на рост влияют, вплоть до того что полностью перешибают наследственные факторы).

Соответственно возникает интересный вопрос. Чем же определяется национальность человека? Происхождением? Воздействием окружения? Или комбинацией этих двух факторов?

Итак, определяем национальность человека. Предположим, у нас есть возможность провести его полный генетический анализ, т.е. полностью определить его происхождение. Не будем задаваться вопросом : «Возможно ли это?», а зададимся вопросом «Нужно ли это?». Является ли генетический анализ обязательным для определения национальности и можно ли определить национальность без подобного анализа. Если мы ответим что генетический анализ необходим и другим способом определить национальность невозможно, то сразу зайдем в тупик. Поскольку следующим выводом будет то, что в прошлом национальность человека определить было невозможно, и все что связано с национальностью было ошибкой. Соответственно не могло быть ни национальных государств ни национальных конфликтов, ни национальной/националистической идеологии и тд., а то что подавалось под этим именем не имеет к национальным делам вообще никакого отношения. Да и самих национальностей не могло бы быть, потому что люди в средние века не могли бы отличить друг друга, поскольку у них не было генетического анализа. Да и сама идея национальности не могла бы появиться до появления генного анализа, как не могла появиться идея групп крови, до анализа крови. Но, поскольку, люди с древних времен неплохо разбирались в национальностях, очевидно, что национальность можно определить и без генетического анализа. Все то же самое можно сказать о других видах анализов с помощью современного оборудования.

Дополнительным аргументом к выше сказанному служит то соображение, что, если бы национальные различия были бы чем то таким что можно уловить лишь с помощью прибора, национальным вопросам никогда не удалось бы занять в жизни людей существенного места. Общечеловеки, ксенофилы и ультраинтернационалисты могут возразить, что национальный вопрос занимает в жизни людей столько место лишь благодаря стараниям националистов, фашистов и тд. В таком случае предлагаю провести мысленный эксперимент. Представьте что какая-либо могущественная группа людей попыталась раздуть в человечестве вражду (и соответственно дружбу) по группам крови. Различия в группах крови, как известно, легко выявляются при анализе, но не имеют никакого внешнего выражения. Эта идея быстро потерпела бы крах, поскольку в отличии от анекдота «бить бы пришлось по паспорту». При полной невозможности в обычной жизни отличить людей разной группы крови друг от друга, никакие усилия не смогли бы посеять между ними вражду или дружбу.

В итоге имеем однозначный вывод. Национальность человека можно определить невооруженным взглядом.

А что можно увидеть невооруженным глазом? Это внешность человека и его поведение. Человеческая речь, в данном случае, тоже относиться к поведению. Мысли человека прямому наблюдению не поддаются и выражаются (для наблюдателя) только через поведение. Одежда человека тоже зависит от поведения. Под внешностью здесь понимается голая антропология.

Сначала обсудим внешность. Предположим, что наличествует труп человека. Труп полностью сохранился, т. е. мы полностью видим его внешность, но нам ничего не известно о его жизни. Что мы сможем сказать о его национальной принадлежности? Человек естественно без одежды, у него нет никаких вещей которые бы нам помогли, и мы не знаем никаких обстоятельств о его смерти. Что можно будет определить? По совокупности внешних признаков сразу определиться раса. Расы и определили изначально по внешним признакам, цвету кожи, форме черепа и тд. Можно определить расу первого порядка, второго, подрасу и тд. Предположим что это представитель Альпийской расы (ветвь Европейской расы). Что это даст? Что он скорее всего или венгр или австриец или чех или украинец. А возможно и кто нибудь еще из европейских народов. Определение расы не дает полного указания на национальность. Оно конечно, суживает количество вариантов, но национальность по внешности, не определяется. Есть, правда, исключения. Бывают национальности обладающие уникальными, только им присущими расовыми признаками. Обычно это какие-либо изолированные народы, мало контактирующие с другими. Айны, например, или другие островитяне. Но это именно, что исключение.

Добавим к этому следующие соображения. Рас и подрас на Земле несколько десятков, национальностей же тысячи. К тому же если бы раса однозначно всегда определяла национальность, то это были бы просто слова-синонимы, однако эти слова не синонимы.

Итак по внешнему виду можно определить расу, но невозможно определить национальность.

Из доступного для наблюдения у нас остается только поведение. Соответственно, поведение отличает людей разной национальности. Во многих ситуациях представители разных национальностей ведут себя по разному. Или, говоря по другому, разные национальности отличаются различной реакцией на обстоятельства. Конечно это не значит, что разные национальности всегда отличаются в одной и той же ситуации, в некоторых случаях различия может и не быть.

Далее нужно выяснить, существуют ли люди национальность которых невозможно определить? Да! Такие люди известны. Для нас наиболее интересны дети-животные. Т.е. дети которые совсем маленькими попали к диким животным и те их вырастили. Такие случаи время от времени происходят, чаще всего дети попадают к волкам. Если ребенок попал к ним слишком маленьким, то попав обратно к людям он не умеет ни ходить ни говорить. Другие более серьёзные человеческие навыки тоже отсутствуют. Можно ли определить его национальность? Никак нельзя. Её нельзя определить в момент выхода этого ребенка к людям, нельзя определить и в любой момент жизни его у волков, также нельзя определить в момент попадания к волкам (предполагается, что он попал к ним совсем младенцем). В таком случае получается, что национальности у него нет и не было. Все что мы сможем про него сказать, связано лишь с расой.

Ребенок-волк, как уже решено, национальности не имеет. А обычный ребенок такого же возраста имеет. В чем между ними разница? Разница в том что обычный ребенок все детство провел среди людей и научился от них человеческим навыкам и понятиям ( в числе которых, уже упомянутые речь, прямохождение, а также другие, как правила поведения, жизненные представления и тд). Логично предположить, что его национальность связана с этими вещами и заложена в этот период.

Естественно ребенка, спасенного от волков пытаются «сделать человеком». И тут возникали сложности. Если ребёнок отнят от животных позже определенного возраста, его очень трудно, а нередко невозможно научить элементарным для обычного человека вещам. Таким, например, как ходьба на двух ногах и речь. Это доступно любому ребенку если он не инвалид и не урод от рождения. Дети-волки часто не могли этому научиться, несмотря на то что были физически здоровы, и по многим физическим качествам превосходили обычных людей, а во всем что касалось звериной жизни были очень сообразительны. Даже если их удавалось чему-либо научить, то они ходили на двух ногах очень неуверенно, а речь была более чем примитивна. Причем все это связано с возрастом, когда их начинали учить. Чем раньше тем больше было шансов что они чему-либо обучаться. После определенного возраста (видимо 10-12 лет) их не могли ничему научить даже специалисты.

Есть вещи которым можно научиться лишь в определенном довольно раннем возрасте, а после этого возраста обучение им затруднено или даже невозможно.

Возьмём, для примера, обучение языку. Каждый человек (за редким исключением) в детстве осваивает язык. Причем осваивает в совершенстве. Когда же он в зрелом возрасте попытается освоить другой язык, то это оказывается намного сложнее. Практически любой человек может выучить чужой язык. Для этого достаточно закинуть его на несколько лет без переводчика в чужую страну и даже самый неспособный научиться худо-бедно разговаривать на том языке. Но именно что худо-бедно. В совершенстве чужой язык даже при серьезном обучении может выучить лишь небольшой процент людей. А освоить язык так, чтобы при разговоре их не могли отличить от носителей языка еще меньше. То что элементарно для ребенка, могут сделать лишь особо талантливые из взрослых.

Но все-таки такие люди есть. Они могут говорить на чужом языке как на своем. Они будут в этом отношении неотличимы от местных жителей. До … определенного момента. Вспомним эпизод с родами из Семнадцати мгновений весны. Женщина в совершенстве говорила по-немецки. Долгое время выдавала себя за немку. Но наступил момент и она закричала по-русски. Почему так получилось? Просто наступил момент когда она не смогла себя сознательно контролировать. Слово «мама» вырвалось бесконтрольно, неосознанно. Пока она себя контролировала, она могла говорить на любом выученном языке, но в тяжелый момент, в момент отсутствия пут, наложенных на сознания вырвалось свое, родное, привычное с детства. Если бы её было еще хуже, то могло бы быть так что она не смогла бы кричать и по-русски, а только бы стонала.

Думаю, каждый из нас может вспомнить эпизоды из своей жизни, когда кто-нибудь из иностранцев, хорошо говорил по-русски, но в момент сильного волнения сбивался на свой родной язык. А в момент страха, бывают ситуации, когда человек вообще не может вымолвить ни слова.

Взаимосвязь языка и национальности замечена была давно. Саму национальность довольно часто определяют именно через язык. Кто на каком языке говорит — тот такой и национальности. Однако тут возникает сложность. А если человек выучил еще один язык? Он что национальность сменил? А если еще один? Одно из определений обходящих этот вопрос гласит, что кто на каком языке думает, тот к той национальности и относиться. Подумаем, что означает что два человека «думают» на разных языках. Это означает что два человека в одной и той же ситуации по разному её перекодируют в голове, и соответственно, по разному её воспринимают, и по разному на неё реагируют. Правда мысли человека, как было уже сказано не подлежат непосредственному наблюдению, поэтому мы можем судить об этом только по поведению человека.

Для прояснения некоторых вопросов приведем несколько аналогий. Представим что человек обучается какому-либо сложному двигательному навыку. Это могут быть, боксерские удары, плаванье, прыжки в воду и тд. Сначала каждое движение требует всего внимания человека, но постепенно, сознание все меньше участвует в руководстве движениями и человек через какое-то время начинает делать все на автомате. Причем он даже «забывает» как это делается, все идет вроде бы само-собой и элементарно. Он даже не сможет объяснить как он это делает. Теперь предположим, что когда он все заучил до автоматизма, его попытаются переучить. На другой вид удара, прыжка, на изменения стиля плаванья. Это будет очень сложно. Старые навыки будут постоянно давать о себе знать. Говорят, что переучивать труднее чем учить. Довольно часто переучить вообще невозможно. Даже если и переучить, то в некоторые сложные моменты старые навыки могут проснуться и сработать.

Другой аналогией необходимой здесь является так называемое «запечатлевание» (импринтинг). Суть его заключается в том что в жизни новорожденного животного есть момент, когда то что с ним происходит «запечетлевается» на всю жизнь. Так например в этом момент утята или гусята, кого увидят того и будут считать мамой, и за тем будут следовать и повторять все. Естественно, что обычно в момент импринтинга рядом с ними и находиться их биологическая мать, но были эксперименты когда один биолог «запечателел» свои полосатые штаны. В результате когда он появлялся в этих штанах, утята шли за ним как за мамой на озеро или куда он их вел, если же он был без штанов они на него не реагировали. На утку-маму они тоже не реагировали. Они её не воспринимали как свою. Бывает множество видов импринтинга: слуховые, звуковые и тд. Но суть их всегда сводится к тому что на определенном этапе развития детёныша происходит осознание себя и отнесение к определенной группе, причем это зависит от того, какой окружение будет вокруг него в тот момент. Про импринтинг говорят, что это вид памяти промежуточный между генетической и прижизненной.

В жизни человека есть тоже период, который происходит своеобразное запечатлеванье. Конечно, все происходит намного сложнее чем в упомянутых выше аналогиях. Есть в детстве период, когда человек осознает себя, понимает: кто он, с кем он, кто ему друг, как он должен жить, что есть хорошо и что есть плохо, что есть добро и что есть зло! Когда человек приобретает необходимый ему для нормальной жизни комплекс навыков. Включая речь, поведение, привычки.

Могут возразить, что многие привычки появляются уже после младенчества, курение, например. Но это уже более сложные привычки, в детстве же приобретается комплекс привычек и навыков, которые и навыками то нередко не считаются.

Однажды один представитель племени пигмеев вышел на равнину. Он всю жизнь прожил в дебрях тропического леса и никогда не был на большом открытом пространстве. И вот он увидел вдалеке буйвола. Но поскольку он никогда не смотрел вдаль и не видел далеко расположенные предметы, он решил, что это насекомое, поскольку оно казалось ему маленьким! Не знаю что там дальше было с этим пигмеем, но думают что у него надолго, а скорее всего на всю жизнь остались проблемы со зрением на расстояние. Причем проблемы не в близорукости, а в неумении это делать, в неумении интерпретировать то что попадает ему в мозг.

Обращаю внимание, даже такой элементарный и, казалось бы, чисто физиологический навык как умение смотреть вдаль, требует развития. И в детстве оно происходит элементарно, а вот в зрелом возрасте уже проблемы. Что же говорить о более сложных вещах.

Сознательно возьмем довольно приземленную область. Простые привычки. Представим двух дикарей. Один уже упомянутый нами пигмей из тропического леса. Другой абориген из пустынь Австралии. Они ходят по разной местности и у них будет разная походка. Они по разному будут ложиться спать и в разное время, поскольку это будет связано с их образом жизни и тем на какую дичь они охотятся. И куча-куча других привычек и навыков. В чем-то они будут совпадать, но во многом и различаться. Но суть в том что у обоих будет достаточно гармоничный набор навыков. Приспособленный именно для тех условий жизни в которых он живет. Механически выкинуть из этой системы какой-либо кирпичик и заменить другим чревато. Человек и племя может серьезно пострадать.

Теперь поднимемся выше, на уровень языка Очевидно что язык должен составлять с вышеупомянутым комплексом навыков гармоничную систему. Он должен соответствовать той жизни, которую ведут эти люди. Он должен помогать им в жизни, а не мешать. Язык это тоже навык. Если подняться еще выше, до уровня морали, эстетических предпочтений и тд. то станет ясно что все это тоже должно составлять с вышеперечисленным сравнительно гармоничную и непротиворечивую систему (абсолютной гармонии не бывает).

Все это завязано в тугой узел привычек, предпочтений, идей, установок, привычек. Всего того что влияет на поведение человека. Часть из них образуется уже в сознательном возрасте, но значительная часть, усваивается в раннем детстве, и осваивается настолько естественно, что вскоре переходит в область автоматизмов и уходит из сознания. В таком случае человек уже не может сказать, почему он делает именно так, а не иначе, почему хорошо это, а не то, более того ему кажется что по другому и быть не может, что все что в таких случаях он думает и делает — абсолютно естественно, любой же иной способ или идея, может восприниматься как извращение и нарушение естественного порядка вещей. Уйдя из сознания все это уже практически не поддается изменению. И не только потому, что это трудно изменить, но и потому, что часто человек даже не догадывается что это можно изменить.

Примером являются предпочтения в еде. Теоретически, при соответствующей кулинарной обработке, есть можно практически все что шевелится и все что растет. Но у каждого народа свои представления о том что можно, а что нельзя есть. Французы едят лягушек, от которых многих русских передернет. В Африке и Азии многие народы едят пауков, тараканов и тд. В то же время их может стошнить если при них съесть грибы или сало. При этом не будет никакого логического основания, просто это не едят и все, противно. Различия между народами в этом плане могут быть и не велики, а могут быть и таковы, что невозможно будет есть за одним столом. Обоих стошнит. Конечно, сторонник толерантности может сказать, что надо терпеть и спокойно смотреть как сосед рядом с тобой из тарелки каких нибудь червяков живых ест, но большинство людей предпочтут обедать в другой комнате.

Можно ли съесть то что в народе считается несъедобным? Есть два способа. Первый это сознательно воздействовать на свои вкусы, убедив себя, что ведь едят же люди. Дело нелегкое и не всегда возможное. Кроме того такого удовольствия и удовлетворения как от «нормальной» еды все равно не получишь. Второй — оголодать настолько, что будет все равно, что есть. Но некоторые люди и с голодухи не все съедят.

Если сравнить это с упомянутым выше эпизодом из 17 мгновений весны, то здесь и там видны аналогичные элементы. В частности есть «естественное» комфортное поведение (в пище и в языке), есть возможность с помощью сознательной «надстройки» его до определенных пределов изменить, но если изменения сильно противоречат «естественному» состоянию, то они даются с большим трудом и не будут устойчивыми.

Таким образом и все приобретенное человеческое поведение можно разделить на две части. То что приобретено в раннем возрасте в результате своеобразного «запечетлевания» и ушло из сознательного мышления человека. И то что было освоено в более старшем возрасте, и как правило, может быть рациональным и сознательным образом обосновано, но так же и сознательным образом изменено. При этом за национальность, вернее, за то поведение по которому мы взялись определять национальность, отвечает именно первая, несознательная часть. Поскольку именно она с тем что мы говорили выше про национальность и с обыденными, интуитивными представлениями о национальности. А именно: она появляется уже у детей, и слабо подвержена изменениям в последующем (или вобще не подвержена изменениям).

Для полного описания поведения человека, понадобиться еще один уровень. Врожденный. Это то что есть и детей-волков. А именно безусловные рефлексы и естественные потребности.

Таким образом, получается трехуровневая модель поведения. Первый уровень это те элементы, которые будут у человека, даже если он попадет к животным или вырастет где-нибудь на необитаемом острове в полном одиночестве. Второй уровень то приобретается в раннем возрасте и в последующем не осознается человеком и принимается им как данность. Третий уровень то что человек осваивает уже в сознательном возрасте.

Первый уровень можно назвать животным, или наследственным. Третий уровень это то что обычно называют культурой. Таким образом, национальность — это то что находиться между наследственностью и культурой. Или между генотипом и культурой, между происхождением и культурой.

Продолжая тему, необходимо разобраться во взаимосвязи эти трех уровней. Конкретно: влияет ли на навыки второго (национального) уровня только воспитание, или влияет и наследственность, а также насколько может третий уровень поведения (культура) повлиять на второй. Первый вопрос (о наследственности) отложим на потом и займемся вторым.