Наталья Холмогорова

Русь пробуждается

Вот уже больше двух недель в средствах массовой информации творится настоящая вакханалия.

Не умолкает вой либеральных газетенок, стоны телеведущих, возмущенные вопли мелких политиканов и жалобы «правозащитников». По страницам иностранной прессы гуляют две или три фотографии в сопровождении истерических комментариев: мол, смотрите и ужасайтесь, в России поднимает голову фашизм. Думский депутат Рыжков требует «выяснить, кто организовал это безобразное шествие, и привлечь организаторов к ответственности» (что, кстати сказать, демонстрирует полное незнакомство депутата и с законодательством о шествиях и митингах, и со здравым смыслом). Глава ГУВД Москвы Владимир Пронин, стремясь оправдаться перед высоким начальством («недоглядел!»), уже предлагает внести в это законодательство такие поправки, которые сделают невозможными любые митинги и шествия как таковые.

Отчего же все они словно с цепи сорвались? Разгадка проста, и состоит она из двух слов: «Русский Марш».

Первое празднование Четвертого ноября – годовщины победы русского народа над Смутой, ныне именующегося «Днем народного единства», – по замыслу властей, должно было стать приличной и безопасной заменой непопулярного ныне Седьмого. Предполагалось, что должным образом проинструктированное население дружно продемонстрирует единство «многонациональной Российской Федерации», а также любовь и доверие властям и лично президенту Путину. Официальная программа праздника в городах и весях России была выдержана в каких-то прямо диснеевских тонах: костюмированные шествия, торжественные концерты, музыкально-театральные вечера, спортивные состязания, наконец, организованная «Единой Россией» «Эстафета добрых дел» – высаживание деревьев и массовый перевод через дорогу старушек... Благолепие, да и только!

Но в Москве это искусственное благолепие оказалось нарушено.

И, как бы ни развивались события дальше, ясно одно – сделать Четвертое ноября безобидной, «ручной» официальной датой уже не получится. День народного единства навеки войдет в историю как Русский день – день официального рождения русского национализма.

Что же происходило утром четвертого ноября в центре Москвы?

Простые, далекие от политики люди, получающие информацию из газет и с телеэкрана, об этих событиях почти ничего не знают. Те немногие сведения, что все-таки дошли до широкой публики через информационную блокаду, разрознены и искажены. Поэтому наш долг – рассказать все, как было на самом деле.

С чего все началось

Подготовка праздничного патриотического шествия в Москве с самого начала была окружена двусмысленностями и недосказанностями.

Начать стоит с того, что ею занимались одновременно две политические организации, причем организации с совершенно различной идеологией и разными целями. Одна из них – Евразийский Союз Молодежи (ЕСМ), молодежное ответвление дугинской Евразийской партии; вторая – недавно организованное, но активное и влиятельное Движение Против Нелегальной Иммиграции (ДПНИ).

Соответственно, с самого начала мероприятие имело два названия и две разные программы.

Молодые евразийцы намеревались провести в центре Москвы патриотический «Правый Марш», объединяющий правоконсервативные российские организации и демонстрирующий единство русских ультраправых с властью перед лицом «оранжевой опасности». В программе значились барабанный бой, несение икон, плавное помавание хоругвями, митинг с торжественными речами о вкладе в победу над Смутой «евразийских народов многонациональной Российской Федерации» и о необходимости всем жителям РФ, презрев узкие национальные интересы, объединиться в едином порыве против «атлантистов». На такое воплощение патриотизма евразийцы получили «добро» в Администрации Президента, и эту программу рассчитывали провести в жизнь.

В то же время на сайте ДПНИ появился такой рекламный текст:

«4 ноября Движение против нелегальной иммиграции (ДПНИ) проведет в Москве массовый молодежный марш «Россия против оккупантов». Марш пройдет по местам массового проживания мигрантов [имеется в виду центр города – Н.Х.] Цель акции – отпраздновать годовщину освобождения Москвы от иноземных захватчиков и заявить решительный протест ползучей оккупации России нелегальными и необоснованными иммигрантами».

Так с самого начала в подготовке Марша наметилось резкое расхождение между полуофициальным, «разрешенным» патриотизмом – и патриотизмом народным, вдохновляемым не высокими и туманными словесами, а конкретными задачами выживания и борьбы русского народа.

На оргсобраниях, посвященных подготовке к шествию, разыгрывались комические и даже фарсовые сцены. В списке организаций-участниц Марша, подготовленном ЕСМ, значились самые различные организации, объединяла которых лишь их «правизна»: от молодого Русского Общественного Движения до архаической «Памяти», от влиятельной НДПР до комического Всероссийского Монархического Центра. На первом круглом столе, посвященном организации мероприятия, «хозяева»-евразийцы смотрели на «гостей» с нескрываемой смесью брезгливости и опаски – слишком уж ясно было, что подавляющее большинство приглашенных не разделяют идеи «многонациональной России» и вообще склонны к «фашизму» (под которым нынче понимается любое неравнодушие к интересам русских). Поэтому председатель собрания, спикер ЕСМ Валерий Коровин, открыл заседание такими словами: «Здравствуйте, рад всех вас видеть... давайте для начала поговорим о том, чего на марше и на последующем митинге делать ни в коем случае нельзя».

Список запретных действий был невелик, хотя каждый пункт Коровин озвучивал по два-три раза, чтобы до слушателей лучше дошло. Нельзя появляться на мероприятии с символикой, хотя бы отдаленно напоминающей свастику. Нельзя вскидывать руки в приветствии, хотя бы отдаленно напоминающем нацистское. Нельзя призывать к насилию и погромам. Нельзя называть евреев «жидами».

– А евреями можно? – поинтересовался кто-то из слушателей.

Евразиец задумался и наконец вынес вердикт:

– Тоже лучше не надо. Давайте совсем никак их не называть. Лучше всего – просто о них говорить не будем.

Собравшиеся слушали хозяев с недоумением: собственно говоря, никто из них и не собирался махать свастиками, «делать хайль» или всуе поминать еврейский народ на празднике, посвященном народу русскому.

Исключение составлял лишь один гость, бог весть как получивший приглашение – руководитель печально известного «СС – Славянского Союза», профессиональный провокатор Алексей Демушкин. Этот человек, разыгрывающий из себя «фюрера в миниатюре» и привлекающий к себе внимание прессы путем старательного и демонстративного подражания внешним атрибутам германского национал-социализма, услышав, что его просят оставить свастику дома, был оскорблен до глубины души, послал всех собравшихся по матушке и хлопнул дверью, заявив на прощание, что сам решит, приходить ему на марш или нет.

Демушкин ушел; но «тень» его витала над будущим маршем до самого четвертого числа. Главным опасением, не оставлявшим организаторов и сочувствующих, было: «Что, если на марш явятся какие-нибудь провокаторы, изобразят из себя нацистов перед камерами, их покажут по всем каналам, а потом ярлык нацизма повесят на нас всех?»

Дело в том, что застраховаться от такой ситуации невозможно, даже если организаторы обладают собственной профессиональной охраной – чего в данном случае не было. Достаточно двух-трех провокаторов, одной фото/видеокамеры и пяти минут, чтобы в эфир и в газеты пошла «картинка», полностью искажающая смысл и облик мероприятия. И в случаях, когда мероприятие неугодно властям или либеральной прессе, такие провокации, как правило, готовятся заранее. О том, как это было сделано на Русском Марше, мы расскажем в свое время.

Если конфликт с Демушкиным и его опереточными нацистами был вполне оправдан, то попытка ЕСМ по-тихому вычеркнуть из списка участников НДПР и ее главу Александра Севастьянова оставила тягостное впечатление. Национально-Державная Партия России – опытная и влиятельная организация, а ее глава, А.Н. Севастьянов – заслуженный ветеран русского националистического движения. Однако он – атеист, симпатизирующий славянскому язычеству и известный резкими антицерковными высказываниями. Узнав, что в числе приглашенных значится НДПР, представители православных организаций – Союза Православных Граждан и Союза Православных Хоругвеносцев (которые, кстати сказать, сочли ниже своего достоинства присутствовать на общем совещании) – заявили, что ноги их не будет в одной колонне или, тем более, на одной трибуне с «врагом Христа». И ЕСМ, позиционирующий себя как «православная организация», пошел у них на поводу – несмотря на то, что с НДПР уже была достигнута договоренность, и Севастьянов пообещал избегать в своем выступлении любых «острых» моментов.

Разыгралась некрасивая сцена. Возмущенные участники совещания, как православные, так и неправославные, в один голос вступились за Севастьянова. Его личность и взгляды в данном случае не имели значения – важно было то, что на празднике, носящем гордое название «Дня народного единства», организаторы праздничного шествия намерены делить участников на первый и второй сорт по второстепенному вопросу, не имеющему отношения к патриотизму или национализму. Красноречиво выглядело и различие в поведении «противников». Если НДПРовцы ради участия в общенародном празднике готовы были не только находиться рядом с идейными противниками, но и воздержаться от привычной для них риторики и вообще пойти на серьезные уступки, то их оппоненты своим высокомерием и неуступчивостью напоминали талмудических иудеев, опасающихся оскверниться от соприкосновения с «гоями».

В конце концов пресс-секретарь ДПНИ Александр Белов заявил, что, если на марше не будет НДПР – не будет и его организации. Участники совещания поддержали это заявление.

Евразийцы оказались в сложном положении: они с удовольствием избавились бы и от ДПНИ, на их вкус слишком радикального и националистичного, но понимали, что без помощи Белова и других националистов им просто не удастся собрать людей. «Марш» пятидесяти или ста человек – пусть даже и с хоругвями – будет выглядеть комично. В результате евразийцы оставили НДПР в списке приглашенных и даже пообещали дать Севастьянову слово – хотя потом этого обещания не выполнили.

Скрытая борьба между разными «фракциями», участвующими в Марше, продолжалась до самого четвертого числа и накануне праздника, на «Круглом столе», посвященном предстоящему событию, переросла в открытый скандал. Евразийцы обвинили ДПНИ в распространении ложной и провокационной информации о мероприятии, в стремлении привлечь к нему радикальные и экстремистски настроенные элементы. Окончательно разругавшись, ЕСМ и ДПНИ объявили о своем намерении идти по намеченному маршруту двумя колоннами.

Рядовые русские националисты, до которых доносились обрывки этих склок и свар, взирали на происходящее с тягостным недоумением. Утром четвертого числа мы ехали на место сбора – у памятника Грибоедову – с тяжелым чувством, предполагая любые возможные неприятности.

Тем удивительнее и радостнее стало для нас то, что произошло дальше.

Как это было

Четвертого ноября, выйдя между десятью и одиннадцатью утра из метро «Красные ворота», можно было увидеть в сквере вокруг памятника Грибоедову волнующееся море народа.

Взволнованные и озабоченные милиционеры, окружившие скверик по периметру, явно не ожидали такого наплыва людей. И в самом деле, многолюдность была удивительная, особенно если учесть, что в СМИ предстоящее мероприятие старательно замалчивалось – информацию о нем можно было получить только из Интернета или «из уст в уста». Марш начинался в 11.00 – а уже к половине одиннадцатого в сквере собралось не меньше тысячи человек. И какие разные это были люди! Мужчины и женщины, подростки и старики, шумные молодежные компании и родители с детьми, футбольные фанаты и солидные бизнесмены – все они пришли сюда, чтобы поддержать Русский Марш.

Над толпой реяли разноцветные флаги: черно-желто-белые – у ДПНИ, черно-красно-золотые – у НДПР, пурпурные с золотым рисунком – у РОДа. Незнакомые люди улыбались друг другу, обменивались приветствиями и шутками, словно старые друзья. Общее настроение было бодрым, уверенным и радостным: ни злобных лиц, ни агрессивных выкриков, ассоциирующихся у многих с «оппозиционными» митингами, не было и в помине. Даже немногочисленные «подозрительные личности» с замотанными лицами вели себя прилично и мирно. Более того: даже несколько сумасшедших, без которых, увы, не обходится ни одно массовое мероприятие, держались тихо и миролюбиво, а здоровые люди, в свою очередь, относились к ним спокойно и доброжелательно.

Основную часть собравшихся – около 500 человек – составляли представители ДПНИ и простые граждане, пришедшие вместе с ними. Люди все прибывали и прибывали; и большая часть из них инстинктивно направлялась туда, где реяли черно-желто-белые имперские знамена и сновали организаторы с символикой ДПНИ, откуда доносились усиленные мегафонами националистические призывы и лозунги.

Устроители Марша – ЕСМ – с самого начала отделились от «толпы» и удалились за памятник, под защиту металлоискателей и тройного милицейского кордона. Правда, почти сразу у них возникла проблема: евразийских знамен – черных, с красивым и загадочным «крестострелом» – оказалось больше, чем людей, и евразийцам пришлось обращаться за помощью к футбольным фанатам. (Хоругвей, кстати сказать, не было – Православные Хоругвеносцы не явились, опасаясь в соседстве с НДПР и прочими «нечистыми» замарать свою незапятнанную белизну. Вместо этого они провели собственный карликовый митинг по окончании нашего. Что же касается Союза Православных Граждан, то его представлял ровно 1 (один) человек.)

Ближе к одиннадцати участники начали строиться в колонны. Всех, включая и женщин, пропускали через металлоискатели и обыскивали: процедура затянулась надолго. Вместо предполагавшихся двух колонн стихийно образовалось три: между маленькой кучкой евразийцев и мощной колонной ДПНИ возникла третья, средняя по размерам колонна, основную часть которой составляли члены РОДа и молодой организации «Русский Порядок». Едва Марш двинулся в путь, все три колонны как-то сами собой слились в одну.

Из-за неожиданной многолюдности подготовка к Маршу сильно затянулась. Время перевалило уже за половину двенадцатого, а мы все никак не могли отправиться в путь. В толпе взволнованно передавали друг другу, что, по слухам, в последний момент московская мэрия сократила отпущенное нам время на полчаса (точнее, как выяснилось потом – даже на час). Зачем это было сделано, объяснять нет нужды: под сокращение подпадал конечный пункт программы – митинг на Славянской площади. Успеем ли мы провести митинг? – спрашивали люди. Успеем ли выступить? – спрашивали себя те, кто собирался обратиться к народу с трибуны. Но даже эта новость не могла омрачить общего праздничного настроения.

Наконец построение было закончено. Барабанщицы – улыбчивые девушки в ярких курточках и кепочках – взялись за свои палочки, грянула дробь, и под энергичный рокот барабанов мы двинулись вперед.

Надо сказать, что шествие трудно было назвать «маршем» в строгом смысле слова – никто здесь не строился в строгие ряды, не глядел в затылок впереди идущего и не печатал шаг. Люди шли, как на прогулке, весело и непринужденно, глядя по сторонам и беседуя друг с другом. В шествии царила радостная и бодрая атмосфера праздника: русские люди шли по своему городу, отмечая юбилей своей победы над врагами России.

Колонна, состоявшая не менее чем из двух тысяч человек, растянулась почти на километр. Из середины, где шли мы, не видно было ни начала, ни конца: и впереди, и сзади – сплошное бескрайнее море людей. Лозунги, выкрикивавшиеся в начале, не были слышны в конце колонны – и наоборот; поэтому иногда случалось, что в каждой части шествия кричали что-то свое. Но чаще всего слышались лозунги: «Слава России!», «Слава русскому оружию!», «Русский порядок – на русской земле!»; они прокатывались по всей колонне, их хором подхватывали все – от евразийцев до бритых скинов и фанатов «Спартака».

Улицы, разумеется, были перекрыты и оцеплены милицией. Навстречу нам попадались в основном журналисты с камерами и фотоаппаратами: похоже, все телеканалы и все крупные издания прислали сюда своих эмиссаров. (Тем выразительнее стал «заговор молчания», окутавший Русский Марш в прессе и на телевидении.) Немногие прохожие, гуляющие по центру в это праздничное утро, смотрели на нас без страха – скорее, с любопытством и некоторой завистью.

Мы были предупреждены о возможности провокаций со стороны так называемой «антифы».

Известно, что подавляющее большинство «молодежных антифашистских организаций» в современной России имеет крайне мало общего со своим названием. «Фашизм» они видят исключительно в любых проявлениях благожелательности к русским, и борются с этим «фашизмом», не брезгуя такими методами, каких и самые отъявленные нацисты постыдились бы.

Думаю, многим памятна сентябрьская история, когда «борцы с фашизмом» сорвали фолк-фестиваль в парке при музее Константина Васильева. В толпе людей, пришедших послушать народную музыку, «пламенные антифашисты» заметили нескольких коротко стриженных парней, с виду похожих на скинхедов; этого для них оказалось достаточно, чтобы бросить в толпу, состоящую из мирных людей, в том числе женщин и детей, несколько взрывпакетов. Только по счастливой случайности никто не пострадал. Стоит ли говорить, что бандиты-«антифашисты» не понесли никакого наказания?

Мы понимали, что и на «Русском Марше» без провокаций дело не обойдется. Об этом говорили и «подарки», заранее припасенные нам «антифашистами»: афиши и стены домов на всем протяжении нашего маршрута были расписаны перечеркнутыми свастиками и лозунгами типа: «Фашизм не пройдет!» Трудно понять, почему для борьбы с фашизмом понадобилось портить стены исторических зданий... впрочем, логика либералов вообще с трудом поддается пониманию.

Первый приготовленный для нас «сюрприз» обернулся конфузом. Человек десять из «Обороны» и союзных ей организаций попытались забросать шествие презервативами – однако побоялись подойти к «страшным фашистам» слишком близко, так что ни один презерватив не долетел до цели. Большинство участников Марша даже не поняли, что произошло – они видели только кучку людей, которые, стоя на безопасном расстоянии, махали руками в их сторону и кричали что-то неразборчивое.

Второй «сюрприз» был посерьезнее: при выходе на Яузский бульвар в колонну полетели горящие фальшфейеры.

Здесь, как мы узнали позднее, постарались активисты из АКМ – Авангарда Коммунистической Молодежи. Характерно, что спецсредства, вполне способные покалечить человека, они метали не в хвост колонны, состоявший в основном из крепких парней – членов ДПНИ, футбольных фанатов и скинхедов, а в середину, где шло довольно много подростков, женщин и людей с детьми. Один фальшфейер просвистел над головой двухлетнего ребенка, сидящего на плечах у отца; другой только чудом не угодил в коммуниста-националиста Петра Милосердова, представлявшего на Марше КПРФ. Будь «везение» АКМ чуть побольше – молодым коммунистам посчастливилось бы прикончить своего единомышленника.

Однако эта игра с огнем не застала нас врасплох. Никакой паники не было – напротив, «фашисты» встретили нападением смехом и улюлюканьем. Под эти звуки «антифашисты», вышедшие на дело с закрытыми лицами, кинулись бежать. «Слава русской милиции! Слава русскому ОМОНу!» – дружно закричала колонна; после таких восхвалений милиционеры, вообще-то явно не рвавшиеся в погоню за хулиганами, просто вынуждены были броситься за ними следом.

Как мы узнали позже, «антифашистов» догнали, привели в отделение милиции и после краткого внушения отпустили. Стоит ли упоминать о том, какой бы поднялся шум и какие суровые наказания грозили бы «русским фашистам», если бы они сделали то же самое?

Третья провокация была подготовлена на самом удобном для этого месте – у Московской хоральной синагоги, мимо которой проходил маршрут шествия. В ту минуту, когда колонна выступила из-за угла, от здания, размахивая руками и что-то неразборчиво выкрикивая, бросились к ней несколько человек. Очевидно, они хотели заставить хотя бы двух-трех участников Марша погнаться за собой по направлению к синагоге, чтобы потом силами СМИ превратить этот инцидент в «попытку фашистов устроить еврейский погром». Но в этот раз милиция сработала оперативно: «антифашистов» оттеснили, не дав им приблизиться к шествию.

Наконец шествие достигло Славянской площади.

К этому времени колонна растянулась больше чем на километр: в пути к ней присоединялись все новые люди, и еще довольно большая толпа уже поджидала на площади. Численность митинга в разных источниках определяется по-разному: наивысшая цифра – десять тысяч человек – едва ли соответствует действительности, но в том, что на площади собралось, самое меньшее, от трех до четырех тысяч, сомневаться не приходится. Со времен «перестройки» Москва не видела столь многолюдных сборищ!

Подходя к площади, мы услышали доносящиеся издали странные звуки. В первый миг мне почудилось, что где-то неподалеку происходит грандиозная праздничная распродажа: сладкий женский голос, наводящий на мысль о рекламе то ли нижнего белья, то ли сети элитных косметических салонов, громогласно вещал что-то неразборчивое. Подойдя ближе, так, что появилась возможность разобрать слова, мы изумились еще сильнее: девушка со сладким голосом озвучивала текст, который не только не соответствовал ее тембру и интонациям, но и... ну, словом, он вообще ничему не соответствовал. Основная идея его была та, что главный наш враг – США; но эта несложная мысль излагалась таким высоким риторическим штилем, столь агрессивно и одновременно столь туманно и оторванно от реальности, что митингующие слушали в удивлении, недоумевая, не попали ли они вместо патриотического митинга на конкурс политических пародистов. Знающие люди рассеяли наше недоумение: оказалось, что в ожидании, пока хвост колонны подтянется к площади, организаторы запустили в записи «Катехизис евразийца» – основной программный документ ЕСМ.

Но время поджимало, а растянувшаяся колонна подтягивалась очень неспешно – поэтому решено было начинать митинг немедленно, никого больше не дожидаясь.

Впоследствии опоздавшие жаловались, что не слышали первых выступлений. Я эти выступления слышала, так что могу ответственно заявить: жаловаться опоздавшим не на что.

Из-за нехватки времени программа выступлений была сильно сокращена. Разумеется, в первую очередь это коснулось Севастьянова – а «хозяев» митинга, естественно, не коснулось вообще. Пространная речь пресс-секретаря ЕСМ Валерия Коровина сводилась к необходимости объединиться и всем народом двинуться на борьбу с «оранжевой нечистью». Слушатели переглядывались, взглядами спрашивая друг друга, где искать эту «оранжевую нечисть» в центре Москвы. Их недоумение развеял второй евразиец, Павел Зарифуллин, объявивший, что Евразийский Союз Молодежи приглашает всех желающих немедленно ехать на Украину для вооруженной борьбы с кровавым режимом Ющенко, причем готов обеспечить добровольцев автомобилями и поездами. «И бесплатной психиатрической помощью», – элегически заключил у меня над ухом один из участников шествия.

С передачей микрофона приглашенным гостям митинг начал приобретать более здоровый и адекватный характер. Известный политолог и публицист, постоянный автор «Спецназа» Егор Холмогоров в своей речи напомнил слушателям о торжественной годовщине, по поводу которой все собрались здесь сегодня. «Четыреста лет назад, – говорил он, – враги России сделали то, что казалось невозможным: захватили Москву, захватили сердце России – Кремль, уничтожили русскую власть и государственность, ввели в Москве свои порядки, а остальную Россию погрузили в кровавый хаос. Они думали, что победили. Но они рано обрадовались. Оккупанты, сидящие в Кремле, оказались в полной изоляции. Россия сжала их смертоносной хваткой. Россия выморила их голодом, заставила жрать конину, крысятину, а потом и друг друга. А потом заставила уползти восвояси, поджав хвост, как побитых псов!»

Подтекст этих слов был понятен каждому. Площадь разразилась приветственными криками; организаторы митинга переглядывались – им явно становилось неуютно.

На трибуну поднялся депутат Государственной Думы от ЛДПР, сочувствующий националистам, Николай Курьянович.

– Уже два года я – депутат Госдумы, – так начал он свою речь, – и могу вам сказать, что за это время Дума не смогла принять ни одного закона, направленного на реальное улучшение положения народа. Все подобные законопроекты зарубались на корню...

Дальше депутат рассказал о том, как ездил по стране, встречаясь с избирателями, и везде видел бедственное положение народа; о том, какая ужасная картина складывается из приходящих к нему писем простых людей. Все, заключил он, говорит об одном: ныне в России хозяйничает антироссийская и антирусская власть.

Евразийцы занервничали. Следующего оратора, редактора «Спецназа» и председателя Русского Общественного Движения Константина Крылова Зарифуллин представил с явным намеком на то, что и как ему следует говорить:

– А сейчас, – сказал он, – перед вами выступит Константин Крылов, наш евразийский пулемет, каждое слово которого бьет в сторону Америки!

И тут, как остроумно заметил один из присутствовавших на митинге журналистов, «евразийский пулемет развернулся в сторону Старой площади – и открыл огонь».

– То время, которое мы вспоминаем сегодня, – сказал Крылов, – было очень похоже на наше. Смутное время – мутное, лживое, грязное и подлое. Время, когда на Руси хозяйничала свора нечисти и неруси. Время, когда власти не было – точнее, претендентов на власть было несчетное множество, но все, начиная с них самих, прекрасно понимали, что власти они не достойны. Время, когда страну атаковали со всех сторон: на севере хозяйничали шведы, на западе – поляки, на юге и востоке – татары, центральную Россию разоряли банды разбойников. Государство деградировало и распадалось на глазах; народ, измученный, запуганный и отупевший, жил сегодняшним днем, не осмеливаясь заглядывать в будущее, питая одну безумную надежду – на какого-нибудь святого или героя, который явится неизвестно откуда и всех спасет.

Нижегородский купец Кузьма Минин, подвиг которого мы чествуем сегодня, не был ни святым, ни героем, ни даже знатным боярином или искусным в ратном деле полководцем. Это был самый обыкновенный человек: как бы мы сейчас сказали, бизнесмен средней руки из провинциального города. У него не было ни особых знаний, ни особых способностей, ни особых возможностей. От прочих своих соотечественников он отличался только одним: однажды он понял, что позорно молча, сложа руки, смотреть, как гибнет и распадается Русская земля, что позорно сидеть и уповать на чудо, когда нужно действовать.

Его предприятие было почти безнадежно. Сколько таких самодеятельных ополчений уже отправлялось на Москву – и гибло, не дойдя до столицы, из-за предательства или внутренних раздоров! Ничто не позволяло надеяться на успех – но Минин действовал без надежды, стиснув зубы, зная, что не простит себе, если не сделает все, что может... и судьба отступила перед ним. Он победил – и с ним победил русский народ. Так победим и мы!

Последним поднялся на трибуну пресс-секретарь ДПНИ Александр Белов. Его речь продолжалась гораздо дольше установленного регламента и привела собравшихся в настоящий экстаз. Умело пользуясь ораторскими приемами, то говоря подчеркнуто тихо, то – в ключевых местах речи – резко повышая голос, Белов приковал к себе всеобщее внимание, так что каждое его слово отпечатывалось в сознании слушателей. Он говорил о том, что сейчас в России идет ползучая война. Агрессивные иноплеменники, не желающие уважать коренных жителей и жить по российским законам, рвутся через наши границы в поисках бесчестного заработка. Они отнимают у русских рабочие места, они приносят на русскую землю нравы горных аулов и кишлаков, они травят наркотиками русских детей и смотрят на русских женщин, как на свою законную добычу – а равнодушная и коррумпированная властная система поощряет все это беззаконие.

– Они говорят о каких-то «геополитических интересах», будто бы требующих открыть границу с Таджикистаном, – кричал Белов в микрофон, и его мощный голос разносился далеко за пределы площади. – Так вот: СРАТЬ Я ХОТЕЛ НА ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНТЕРЕСЫ, ЕСЛИ РАДИ НИХ ДОЛЖНЫ УМИРАТЬ ОТ НАРКОТЫ ТЫСЯЧИ РУССКИХ ДЕТЕЙ!

Многоголосые гневные возгласы были ему ответом. Толпа гудела, как штормовое море, и, словно буруны на волнах, колыхались над ней многоцветные флаги.

Евразийцы стояли на трибуне, как оплеванные, с опрокинутыми лицами. Милиция нервно поглядывала на часы; разрешенное время митинга подходило к концу. Наконец Белов закончил, и представители ЕСМ, поспешно произнеся заключительное слово, объявили митинг закрытым.

Однако на этом история Русского Марша не закончилась. После высокой риторики настала очередь фарса.

Минут за пять до закрытия митинга на самом краю площади вдруг взметнулся флаг со стилизованным изображением свастики. «Демушкин! Все-таки явился, сволочь!» – тихо ахнул кто-то.

И в самом деле, это был Демушкин. Он с двумя десятками своих «бойцов», придя на место сбора, скромно пристроился в самый хвост колонны и дошел до Славянской площади вместе с фанатами «Динамо» и «Спартака». В дороге, как рассказывают очевидцы, его сопровождали корреспонденты Би-Би-Си, которым бритоголовые ребята из «Славянского Союза» увлеченно демонстрировали фашистское приветствие и слаженно кричали «Зиг хайль!»

Дождавшись окончания митинга, Демушкин поднял флаг со свастикой и выстроил вокруг него своих людей. Журналисты, почуяв запах жареного (а возможно, и будучи предупреждены заранее), подхватили камеры и рысью кинулись туда. Там уже разворачивалось представление: по просьбам тружеников пера и микрофона «русские фашисты» демонстрировали слаженное поднятие правых рук и кричали хором те лозунги, которые у них просили. Сам Демушкин мило улыбался хорошеньким журналисткам, просил передать привет Гарри Кимовичу Каспарову и желал успеха в грядущей оранжевой революции.

Все понимали, что происходит: но ни организаторы, ни рядовые участники митинга не имели физической возможности остановить эту провокацию. По логике вещей, вмешаться должна была милиция: не допускать публичной демонстрации нацистской символики и выкрикивания призывов к насилию – ее прямая обязанность. Однако стражи порядка как будто ослепли и оглохли.

Но даже это цирковое представление, смысл и цели которого были очевидны, не могло испортить радостного, победного настроения участников Марша. Люди не торопились расходиться, словно не желая расставаться с только что испытанными переживаниями. Все понимали: они стали свидетелями и участниками исторического события. Что бы ни ждало нас в грядущем – после четвертого ноября ни мы сами, ни наш город уже не станем прежними.

Что было дальше

В тот вечер большинство из нас – даже те из нас, кто давно и принципиально отказался от просмотра «дебилизатора», – сидели перед телевизором. Всем не терпелось узнать: в каких же красках изобразят Русский Марш официальные средства массовой информации? Можно догадаться, что постараются очернить, исказить, представить «вылазкой экстремистов» – но как именно?

Участники Марша думали, что готовы ко всему; но то, что произошло, стало для них неожиданностью. Сидя перед телеэкранами, они с изумлением узнавали, что многотысячного Русского Марша в центре Москвы – попросту... не было!

Телезрители узнали, что во всех крупных городах России прошли праздничные богослужения; что на Сахалине состоялось театрализованное представление, символизирующее единство народов; что в Красноярске прошел крестный ход, а в Екатеринбурге – детский костюмированный парад; что в Барнауле школьники высадили на «Аллее единства» восемьдесят саженцев, а в Орле начался фестиваль эстрадного искусства; что Владимир Владимирович Путин провел в Кремле торжественный прием, а партия власти – «Единая Россия» – отметила праздник кампанией по совершению добрых дел (видимо, в будничные дни добрые дела делать необязательно)... И только о Русском Марше все телеканалы молчали, как будто воды набрали в рот.

Для людей, знакомых с журналистской кухней, это выглядело особенно выразительно. Марш снимали представители едва ли не всех существующих телеканалов, а упускать такой «скандальный» информационный повод, как шествие ультраправых по центру Москвы, по доброй воле не стал бы ни один вменяемый журналист. Более того: еще за несколько дней до праздника по некоторым признакам было понятно, что «четвертая власть» готовится изобразить организаторов и участников Марша неудачниками, жалкими, оторванными от жизни мечтателями, с трудом собравшими под свои знамена несколько сот человек. То, что произошло, стало для СМИ шоком и полнейшей неожиданностью – и официозные средства массовой информации не нашли ничего лучше, как просто попытаться «похоронить» Марш под могильной плитой молчания.

В тот вечер и на следующее утро Интернет-блоги гудели от возмущенных возгласов. Конечно, большинство людей и без того давно уже догадывались, что в государственных СМИ действует негласная цензура, не уступающая цензуре советской, а кое в чем ее и превосходящая: но одно дело – догадываться, другое – убедиться на своем собственном примере.

За то, что люди, живущие вдали от Москвы или просто далекие от политики, все-таки сумели получить о Марше какие-то – пусть и крайне искаженные – сведения, благодарить следует, как ни странно, либералов. «Борцы с фашизмом» не могли допустить, чтобы подготовленная и отснятая ими провокация пропала втуне. Единственным телеканалом, пропустившим в тот вечер в эфир информацию о Русском Марше, был либеральный «RenTV» – и стоит ли уточнять, что основную часть эфирного времени в двухминутном репортаже заняли «орлы» Демушкина?

Этот репортаж нарушил планы СМИ по полному замалчиванию Марша, но и стал сигналом, показывающим, в каком ключе следует описывать это «неудобное» мероприятие.

Подробно описать то, что происходило дальше, мне мешает лимит в две газетные полосы – по большому счету, этому следовало бы посвятить отдельную статью. Более того: информационная «обработка» Марша достойна войти в учебники как ярчайший пример фальсификации реальных событий и манипуляции сознанием читателей. Достаточно упомянуть о том, что репортер «Московского Комсомольца» Михаил Мошкин, побывавший на марше и написавший о нем относительно объективный материал, после выхода номера из печати попросту не узнал свою заметку – так прошлись по ней редакторские ножницы и карандаш. Или о том, как голосование (в какой-то момент Александр Белов сказал: «Кто хочет вот так же собраться здесь в следующем году – поднимите руку!») стараниями репортеров превратилось в массовый «зигхайль». Или о том, что огромных, красочно выполненных растяжек: «Слава русскому оружию!», «Русский порядок», «Русские, вперед!» фотокорреспонденты как будто не заметили – все их внимание сосредоточилось на нескольких маргинального вида людях, шедших где-то с краю колонны с двумя самодельными рукописными плакатиками про «сионо-фашизм». Или о том, как во всех бумажных СМИ тема Марша иллюстрировалась одними и теми же двумя-тремя фотографиями, сделанными... одним фотографом – Сергеем Пономаревым, московским корреспондентом Би-Би-Си. Стоит ли говорить, что «светились» на этих фотографиях почти исключительно люди Демушкина?

Чем дальше, тем больше разыгрывалась либеральная фантазия. Неделю спустя уже можно было прочесть, что «несколько тысяч нацистов» устроили в центре Москвы «бесчинства» – ходили строем с портретами Гитлера и Муссолини (sic!) и хором призывали... угадайте, к чему... ну, конечно, «бить жидов»!

Разумеется, реакция «изряднопорядочных» не заставила себя ждать. Но на этот раз в камланиях либералов слышалось не обычное злорадство – мол, «получите, русские свиньи!» – а нешуточный страх перед происшедшим.

Раздавались громкие требования карательных мер. Депутат Государственной Думы от СПС Владимир Рыжков в интервью «Московскому Комсомольцу» требовал «установить организаторов этого безобразия и привлечь их к ответу». (Видимо, депутату невдомек, что шествие получило официальное разрешение, и организаторов его «устанавливать» незачем – они ни от кого не прячутся, их имена прекрасно известны не только органам правопорядка, но и любому, кто потрудился поинтересоваться этим вопросом.) В частных беседах в Интернете «защитники свободы» высказывались еще энергичнее – вплоть до требования отправки всех участников митинга «лет на двадцать в Сибирь».

Представителя «оппозиционной» партии неожиданно поддержал представитель власти – начальник Московского ГУВД Владимир Пронин: он внес в Мосгордуму предложение о том, чтобы в случае появления на митинге, пикете, шествии «плакатов экстремистского содержания или призывов экстремистского характера» мероприятие немедленно прекращалось, а его руководители привлекались к ответственности и лишались права проводить какие-либо митинги в будущем. Понятно, что такой законопроект ставит крест на «демократии» как таковой. Если он будет принят – чтобы разогнать любой митинг, достаточно будет одного-единственного провокатора с плакатом типа «Бей жидов, спасай Россию», которого, при этом, организаторы митинга не имеют права прогонять или останавливать. Так московская милиция, не выполнив своих прямых обязанностей (остановить провокацию Демушкина, пресечь демонстрацию нацистской символики и призывы к насилию должны были именно силы правопорядка), перекладывает вину на плечи народа и стремится наказать простых людей за свою собственную неспособность – или нежелание – охранять общественный порядок.

Апофеозом либеральной истерики и одновременно яркой демонстрацией ее провала стало обсуждение Русского Марша на «Эхо Москвы». Самих организаторов и участников шествия в студию не пригласили. Как пояснила ведущая, печально известная Евгения Альбац: «Они начнут пропагандировать фашизм, а пропаганда фашизма на нашей радиостанции запрещена». В отсутствие «фашистов» сама госпожа Альбац, лидер «Обороны» Илья Яшин, какой-то безликий функционер от «Наших», еще какие-то либеральные деятели долго рассуждали об опасностях, которые несет для них возрождение русского национального самосознания – а затем предложили слушателям опрос: как они относятся к прошедшему Русскому Маршу? Согласились бы участвовать в таком же мероприятии год спустя?

Результаты опроса были поразительны.

Напомню: «Эхо Москвы» – столичная либеральная радиостанция, слушает ее в основном соответствующий контингент. У большинства людей не было о Марше никакой информации, кроме нескольких фотокадров и бессодержательных истерических воплей о «русском нацизме». Так вот: 45 процентов слушателей «Эха Москвы» заявили, что безоговорочно поддерживают Русский Марш и надеются участвовать в нем в следующем году.

Это может означать только одно: по меньшей мере половина нации (а учитывая специфичность выборки – гораздо больше половины) поддерживает идеи русского национализма. Поддерживает, несмотря на их замалчивание и окарикатуривание, несмотря на «общечеловеческое» вранье, которому уже никто из нормальных людей не верит.

Это значит, что за нами сила. И мы победим – как победили наши прадеды в годы Смуты.

СПЕЦНАЗ РОССИИ N 11 (110) НОЯБРЬ 2005 ГОДА

Примечание: сборник ссылок на Русский Марш см. в конце Архива ЖЖ №15.