Out
Неименованное
|
A road dark, where the damned walk (c) Lake Of Tears, "A Foreign Road" |
Точка входа
Мир, погруженный в сумрак. Солнце уже давно не показывалось здесь из-за пелены свинцовых облаков. Вокруг - серый пейзаж. Унылые деревья с опавшей листвой, мрачные постройки с темными оконными впадинами, пустынные улицы. Дуновение ветра. Легкое, но - пронзительное.... Усиливающийся дождь. И - нависшее всей своей тяжестью спокойствие, сопровождаемое тихой, грустной музыкой.
Я один здесь, в своем мире. Одиночество, ранее бывшее проклятием, теперь стало моим единственным товарищем, обществом которого я не могу не наслаждаться. Горящая свеча, звуки когда-то записанной флейты, дробь падающих капель... Один на один со своими мыслями.
Прошлое, будущее - не имеют власти надо мной. Я живу в вечном Сейчас, балансируя в нем меж "вчера" и "завтра". То, что приходит из будущего - лишь его отражение; то, что уходит в прошлое - лишь выброшенное из него. Выброшенное, но не забытое.
Не стоит пытаться отказаться от воспоминаний - именно проходя через прошлое, становишься тем, кем являешься в настоящем. Но искать в нем себя - значит умирать для дня сегодняшнего. Прошлое утягивает.
Помнить - значит знать. Иногда приходится вернуться в прошлое, чтобы найти ключ к настоящему. Знать - значит предвидеть. Это ключ к будущему. Но знать можно, лишь находясь в Сейчас. Ни одно из звеньев цепочки не существует без остальных. И каждое определяет их, в той мере, в какой ему уделяется внимание. Лишь целое даст ключ к пониманию...
То, что написано,
написано мной.
То, что написано,
осознано мной.
То, что написано,
находится лишь в моем разуме.
И, хоть далеко не везде я являюсь фактическим автором изложенного, или идей, положенных в его основание...
это мои мысли.
1. Ожидание
Дом без окон, с рядами выстроившихся дверей. Он стоит на отшибе, одним своим присутствием наводя ужас на живущих поблизости. Неуместный, уродливый вид только подчеркивает ощущение, которое испытывает каждый, кто приходит сюда.
Двери... На каждом этаже - лишь они, будто обитателям совсем не нужен свет. И все они - заперты. Я просто знаю это, нет нужды подходить и дергать каждую. Но также - знаю, что именно такими хочу видеть их, и, будь моя воля, никогда и ни при каких обстоятельствах ни одна из них не была бы открыта.
Страх. Дом кажется заброшенным, но я знаю, что он обитаем. Всего один житель, тот, кто далек от этого мира. От всего, с чем приходилось встречаться ранее. Это практически все, что мне известно о нем. Оно бесформенно, оно заперто в доме, как зверь в клетке. И хоть снаружи дом кажется многоэтажным, внутри он больше напоминает ангар: то, что находится внутри, слишком велико даже для него целиком.
Лишь двери отделяют меня от этого ужаса. И вот я стою и смотрю на них, зная, что от него уже нельзя скрыться. Будь моя воля, двери так и остались бы заперты. Но здесь действуют другие законы. Я только знаю, что однажды одна из дверей откроется. И тогда...
2. Взгляд извне
Каждый из них нес на себе признак своего статуса. Камни. Их вес определялся положением в иерархии, где каждый шаг вверх знаменовался добавлением груза.
Будучи детьми, они не имели прав. Легкость их положения была отражена в легкости походки, резвости и веселье. Старшие смотрели на это снисходительно, с высоты своего статуса рассуждая о беззаботности детства. Но через некоторое время наступал момент инициации, где каждый из достойных получал свою ношу. С гордостью они брали ее на себя, встречая этот день как праздник, осознавая, что теперь они принимают участие в жизни племени, и исполняясь благоговения перед возложенной на них ответственностью. А после - важничая перед теми, кто еще не прошел обряд.
Но обретая статус, они теряли возможность передвигаться свободно. Это заботило лишь немногих, но такие с позором изгонялись из племени: не принять возложенное - значит оскорбить Образ, почитаемый здесь за святыню... Некоторым приходилось учиться ходить заново, но рано или поздно тренировка давала свои плоды: тяжесть начинала ощущаться все меньше и меньше...
...А после шла новая инициация и новая прибавка к своему грузу; за ней - еще одна, и еще, и еще...
Так они и умирали, не выдержав однажды очередного прибавления, либо надорвавшись под уже имеющимся: грудой камней, которая собиралась всю жизнь. Лишь для того, чтобы похоронить под собой собирателя.
3. Падение
Сумерки наступили внезапно. Как и от всего, не вписывающегося в привычную картину, от них отмахнулись. Предпочтя не заметить, либо посчитав, что это слишком временное, чтобы обращать на него внимание. Спустившаяся полутьма лишь вызвала некоторое раздражение, изменив привычные цвета на оттенки серого...
А затем - пришло Оно. Непостижимое, ненаблюдаемое... Лишь ощущение, предвосхищение распада, указывало на его присутствие. Казалось, все замерло в ожидании. Тишина повисла над миром, сковав его, как предвестник той неизбежности, что последовала после. Лица живущих более не были радостны. Все они - ждали. Не понимая, чего, не видя его проявлений, но - предчувствуя приближающееся, ощущая на себе его дыхание: мир дал трещину.
Оно пришло изнутри, как не относящееся к сфере явлений, но в какой-то мере определяющее ее. Все, что ранее дышало здоровьем, теперь подгнивало и кровоточило. Монолитное - рассыпалось, словно все это время состояло из плохо подходящих друг другу частей, разваливалось, обнажая гниль вместо того, что когда-то было содержанием... Люди - покрывались язвами. Безысходность более не ощущалась, она стала людьми, являя себя в каждом движении, каждом взгляде...
Человечество стонало и ползало из стороны в сторону, пытаясь сориентироваться, нащупать точку опоры в надвигающемся Ничто. Без направления, не пытаясь прийти к чему-либо определенному. Лишь рефлекторно дергаясь, когда декаденс, проявляясь в очередном куске, заявлял свои права на него.
Я жил во всем этом. Боль мира - была моей болью, его отчаяние было моим отчаянием. Его кровь - моей кровью. Но я же - чувствовал странную сопричастность каждому видимому прикосновению. Порой казалось, что я источник всего происходящего. Что я пожираю себя, сам рву себя на куски, не желая этого и одновременно - не имея возможности остановиться...
Все, кого я знал, сгнили заживо. То, что умирало, только благодаря памяти можно было назвать людьми: бесформенные, покрывшиеся пятнами и язвами куски мяса с отслаивающейся местами кожей, источающие смрад, что делал нахождение рядом с ними трудно выносимым... я сам умирал, переживая каждую новую смерть. Сам хотел стать одним из них, уйти отсюда, не видеть более мучений тех, кто сейчас находился рядом. Но смерть, казалось, избегала меня, оставив лишь напоминание о себе. Все те же признаки, прогрессирующие, но не убивающие.
Через некоторое время я остался совсем один, среди разлагающегося мяса, и трухи, которая была ранее моими ценностями. Так я был обречен на скитания. Дезориентированный, больной, не знающий, что делать далее и испытывающий страх перед открывающейся Неизвестностью. Одиночество толкало на поиск людей, еще оставшихся в живых... и они были найдены. А вместе с ними найдены проклятия, которыми они осыпали меня. Быть может, они чувствовали то же, что и я - мою сопричастность происходящему? Те немногие, что звали к себе, были обманщиками, искавшими способ наживиться, или служителями неких Истин, рассуждающих о благе и потусторонней счастливой жизни, к которой нужно стремиться... Я бежал от них, в попытках обрести утерянное найдя только боль и неприязнь. Вопрос, ответ на который я хотел бы получить больше всего: "что происходит с миром?", - был для них лишь объектом спекуляций. За маской доброты обнаруживалась гримаса, а обещания блага отступали перед действительностью: нет большего лицемерия, чем говорить о счастье в умирающем мире. И когда в сознании - безысходность, сил на то, чтобы идти дальше - все меньше, из ушей и глаз идет кровь, а тело - покрыто язвами, где находится то светлое будущее, и что оно являет собой? Лишь жалкий призрак, еще один обман...
Мир теперь был совсем не похож на то, что было ранее. Грязь и запустение, хаотичные, упадочные пейзажи под покровом тяжелых облаков и порожденного ими сумрака. Тишина, изредка прерываемая чьими-то стонами, куски гниющей плоти этого мира, торчащие то тут, то там, с сонмами вгрызающихся в них червей. Пир для пожирающих гниль. Больная реальность...
Таким оно и прекратило свое существование. Колонны Бытия, то Незыблемое, о существовании чего знает далеко не каждый, что лежит в основе мира, были покрыты трещинами. Именно отсюда и пришло (прорвалось?) Оно в мой мир. Они первые были подвержены его воздействию, и вскоре - настало их время пасть...
Вопль отчаяния. Сама сущность этого мира возвестила о начале конца. Отдельные звуки перестали существовать. Лишь грохот и скрежет, разрывающие барабанные перепонки, доводящие до апогея страх, швыряющие на землю, или заставляющие в панике бежать неведомо куда... Реальность раскалывалась на куски...
...Обнажая то, что было за ними. Ничто. Тьму, то, что находится вне. Насколько мал был этот мир в сравнении с ней? Насколько ничтожен перед лицом открывающейся Бесконечности? Страху, порожденному Падением, не осталось места в моем сознании. Он ушел, тогда как я - смотрел вне, не имея сил оторвать взгляд, переживая одновременно восторг и ужас, вызванные увиденным, в то время как все вокруг теряло форму, сталкивалось, дробилось на части...
***
Тишина. Спокойствие. И - образы разрушающейся реальности... Cogito, ergo sum. Но где? И как?
Открыть глаза...
Все - мертво. Вокруг - вывернутая наизнанку реальность; кость вперемешку с полусгнившим мясом. Здесь все еще можно разглядеть куски, оставшиеся от того, что было моим миром, мелькающие то тут, то там... Но их вид, такой гротескный на общем фоне, не вызывает ничего, кроме тошноты.
Остается лишь встать, и, пересиливая боль, пойти дальше. Не важно, куда: вряд ли нахождение имеет здесь значение. Просто идти: мысль о том, чтобы остановиться где-нибудь среди этого, вызывает отвращение...
Один, я бесцельно брожу среди бесформенных масс, вспоминая прошлое. Думая о настоящем. Мысль, неизбежная и режущая, как нож: теперь это мой мир.
Ничто не уходит в никуда. Но где я? Все там же. Изменились лишь частности, при сохранении сути. Чем был мир прошлый? Видимостью. Что есть мир настоящий? Указание на нее.
Кем стал я сам? Все та же боль, все та же плоть. Мертвец, идущий по мертвому миру. Но умер ли я? Или, наоборот - стал более жив, приблизившись к пониманию чего-то важного? Ничто не уходит в никуда. То, что было, остается с неизбежностью. Изменяемое - частности, и цепляться за них - значит гнаться за призраком.
И уже с уверенностью я произношу: это мой мир.
Люди. Что такое "человек"? Это они... уже как следствие - их мысли, их повадки, их предпочтения, их ценности, и как следствие следствия - самосознание.
Воспроизведение является ключом развития. Воспроизведение же является и ключом к человеку. Речь, игры, усвоение ролей, разыгрываемых в коллективе, общественной морали, шлифование "правильного" поведения, восприятие ситуаций, связанных с действиями в обществе... Так появляется он. Получивший относительную самостоятельность за счет проникновения в нервную систему слепок куска общечеловеческой действительности.
Вряд ли кому-то понравится идея - лишиться руки. Не потому, что это больно, и даже не потому, что это уменьшит функциональность, а просто потому, что это его рука. Лишиться ее - значит лишиться части себя. Можно сказать, он вовлечен в процесс владения ей, в какой-то мере с ней идентифицирован. Когда человек вовлечен в систему общественных связей, он и есть эти связи. И когда связи начинают умирать, он умирает вместе с ними.
То разрушение, свидетелем которого я стал - мое разрушение. Там боль - была моей болью. И не было смерти мира - была лишь моя смерть.
Открыть глаза...
Обусловленность. Окружающее предлагает дороги, по которым нужно пойти. Окружающее выдвигает условия, с которыми стоит считаться. Окружающее дает ценности и ориентиры. Окружающее дает жизнь.
Их много - тех, кто составляет реку жизни. Стремящееся единство, оно образует поток, в котором всеобщее движение - единственная форма существования. Масса - их имя. Закон - их стремление. И Воля Массы - воплощение Закона. Каждый несет в себе ее Образ, каждый служит ей. Все они - дети породившего их. Разделяющие, но не владеющие. Обусловленные, но не обуславливающие.
Все, что встает на пути Массы - сметается, стирается, разрывается в клочья... Ее Воля - диктат окружающему. Лишь немногим дана возможность охватить ее целиком, увидеть поток. Чаще это лишь ощущения, не имеющие непосредственного выражения. Ощущения, вызванные диссонансом воли общей и воли собственной. Несоответствие здесь получает различные выражения, но все они - искаженный лик Единого, и только. То, что с неизбежностью становится еще одной частью потока.
Разрыв начинается с "Я". Оно замещает Образ, выбивая из единства, в котором находился совсем недавно. И то, что недавно было жизнью, становится проклятием. Несущее куда-то вдаль, причиняющее боль, разрывающее на части... "Я" нельзя подавить, нельзя сделать частью чего-то большего. Оно делает это невозможным самим фактом своего присутствия. И появившись, заявляет о своем первом праве - праве Быть.
Право - не надпись в книге и не чье-то разрешение. Иметь право - значит быть. Оно - воля явленная, пламя, самим своим появлением определившее себя. Отобрать право - значит уничтожить волю, о нем заявившую. Здесь есть лишь один закон: на одном поле - убей, или будь убитым. И единственная возможность избежать его - даже не заявлять о своем присутствии.
Именно так действует безликий. Он никогда не кричит, но - стонет, пусть даже стоны его слышны издалека. Он не действует, не бросает вызов и не создает. Но - требует отдать.
Один он - жертва, слизь, стекающая по ступне, размазывающей ее, но в массе подобные составляют болото, утягивающее в себя все, что может быть опасным для общего благополучия, в котором находит свое очередное выражение Образ. Единственная сила слабости в том, что она разрастается как раковая опухоль, и если не вырезать ее в приемлемые сроки, непременно погребет под собой все, до чего сможет дотянуться.
Разрушение для "Я" - единственный способ быть в потоке. Разрушение и противодействие, насколько это возможно в противовес Воле: проявившись, "Я" обрекает своего носителя. Каждому его усилию противопоставлены тысячи равных. Каждое слово тонет в рокоте массы. Каждое действие обречено на провал изначально. Масса не спрашивает, она - поглощает.
Однажды силы оставляют тебя, руки опускаются, на голову обрушивается очередная волна, и...
Погружение. Что-то тянет ко дну, не дает вырваться, сделать еще один глоток воздуха. Руки, протянувшиеся со всех сторон, и удерживающие голову под водой. Руки помощи. Помощи, которая убивает. Помощи, приходящей, как похоронная неизбежность. Помощи погребающей.
Рывок. Еще один, еще и еще. Бесполезно. Единственный способ вынырнуть - снова влиться в поток, стать единым с ним. Отчаяние переполняет, захватывает, словно тянет куда-то. Но вместе с ним - появляется злость. Злость на мир. Злость на жизнь. Злость на каждого, кто держит тебя... И вместе с ней приходит решение: возврата не будет. Нет и не может быть. Лишь смерть, как единственно возможное решение. То, что дóлжно быть принятым.
Отчаяние уходит, замещаясь спокойствием. Нахождение теряет значение. Что держит тебя? От чего ты пытаешься уйти? К чему идешь? Цели, предпочтения, жизнь, смерть - все едино в своей пустоте... Остается лишь сделать шаг, один последний шаг, чтобы...
Открыть глаза...
Путь не выбирается, но - выбирает. О нем известно тем, кто умеет видеть дальше линии горизонта, но лишь немногие начинают идти. Осведомленность не играет здесь никакой роли: никто не может указать черту, после которой начинается Путь, и место, где можно вступить на него... Его поиски не приводят ни к чему, ищущие обречены бродить в царстве иллюзий, где действительность состоит из слов, при признании остального несущественным. Тем же, кому суждено ступить на него, совсем не нужно иметь представление, как и вообще знать о нем - каждое их действие, каждый шаг - отражение его выбора.
Он пролегает через Ирреальность, место, где кружат призраки и теряется жизнь. Через Мертвые Земли, где боль становится существованием, из глаз начинают течь кровавые слезы, а тело - сгнивает до кости. И где-то там, среди рек крови и всепоглощающего огня, находится переход в другую плоскость, за которой - лишь Неизвестное.
Суть начала Пути - Выход. Выход, перед которым странника ждет единственный противник. Противник всей его жизни - он сам. И принять вызов здесь - значит умереть. Умереть, получив ключ.
Жизнь до для каждого - уклонение от вызова, бросаемого постоянно. И единственная гарантия спокойной жизни для них - никогда не смотреть себе в глаза. Так как увидеть их - значит не оставить выбора: брошенный вызов ставит крест на прошлом. Дальше может быть лишь путь в направлении себя, к поединку, который станет последним, либо бегство. Бегство, в котором время и направления теряют смысл, оставляя в действительности один страх. Страх, как основу существования.
Единственная, кто стоит над всем этим - Она. Принять ее - значит лишиться сомнений. Принять ее - значит совершить переход... Она определяет противника, она наделяет его силой, но она же - дает силу ответить ему. Путь через нее - это путь через себя. Путь там, где не может быть пути.
Она - сама возможность выхода. Она - манифест бескомпромиссности. Она - Воля, и Она же - Честь. Воплощение в жизнь. Посвящение. Она прекрасна, но от ее красоты спасаются бегством. Она слепа, но ее слепота - всевидяща. Она - Жнец, и она же - Мать.
Быть единым с ней - значит быть свободным. Она дает жизнь, отбирая ее. Она - сущность выхода.
Отказ от мыслей. Отказ от действий. Отказ от самонахождения и самоопределения. Отказ от вúдения. Закрыть глаза, очистить свой разум, и - сделав шаг в Неизвестное, утонуть в нем.
И если Выход - начало свободы, Смерть - ключ к нему.
Открыть глаза...
4. Вне
Сюда не приходят. Здесь себя обнаруживают. Понимание приходит post factum, когда, однажды оглянувшись, не видишь более ничего знакомого. Вокруг - лишь Тьма.
Здесь нет спутников, чтобы поддержать советом. Здесь нет огней, указывающих путь. Здесь нет путеводных звезд, указывающих Цели, к которым стоит стремиться. Есть лишь воля и действие, как суть, и одиночество, как состояние.
Каждый последующий шаг делается в никуда, за каждым действием стоит столкновение с Неизвестным. Никогда не знаешь, что будет происходить в следующий миг, но именно движение является единственной значимостью, и любой его результат - лучшее из возможного.
Мой Путь проходит вне направлений и истин. Он - двое: я и Тьма. Где Тьма находит продолжение во мне, становясь необходимостью, определяющей Путь, и волей, управляющей им, а я - нахожу продолжение во Тьме, впитывая в себя сокрытое в ней.
Тьма содержит в себе все и ничего. Она не имеет ничего общего с Истиной, но в своей неопределенности являет ясность высшего порядка. Она ничего не дает, но - предоставляет возможности. Каждый шаг здесь - мой шаг; каждый промах - мой промах. И лишь я в ответе за все совершаемое.
Быть на Пути - значит видеть. Быть на Пути - значит идти. Быть на Пути - значит Быть.
***
Отсюда я и начну. Восприятие первично перед воспринимаемым. Лишь воспринимаемое - то, из чего стоит исходить, единственно возможная достоверность. Достоверность, собой же ограниченная. Сказать о большем, чем видишь - значит не сказать ни о чем: все, что лежит за гранью видимого - пусто. Все, что пересекается с ней, значит ровно столько, насколько проявляет себя.
Словам дóлжно вернуться на свое место. Место обозначений, искаженных отражений видимого, но не его детерминант. Слишком долго они претендовали на определяющую роль, туманом стелясь перед действительным. Слишком долго жизнь заменялась своим суррогатом, формами, рожденными человеком и им же расставленными. Сон, покрытое дымкой существование - их реальность.
Видеть - значит быть вне слов. Знание, как и жизнь в целом, находится вне обозначений.
Отделенность от действительного создает призраков. Они кружатся, захватывают, увлекают куда-то с собой... Их шепот заглушает голос воли, и то, что требует выражения, остается неслышимым.
Идти - значит воплощать необходимое. Ибо нет движения без Пламени, сжигающего тебя изнутри.
Перед лицом Смерти все наносное было низвергнуто в Ничто. Перед лицом Смерти я окунулся в сжигающее Небытие, чтобы восстать из него в своем облике. Через нее я похоронил всю ту ложь, что питала меня, оставив единственную достоверность - себя.
Быть - значит быть Звездой. Умерев, восстать во всей своей чистоте, извергая Пламя, как явление своей жизни. Быть - значит жить им, через него выражая себя вне.
***
Реально имеющее значение в этом мире находится слишком далеко. До него нельзя дотянуться; те, кто делают это, стремятся за собственным желанием получить Истину. Его захватывают они и его же пытаются удержать.
Их путь - прямая линия, зачастую истоптанная ногами тех, кто уже был здесь. Они предпочитают идти толпой, в который каждый считает, что множество не может ошибаться, и лишь поэтому стоит последовать их примеру. Они не живут, но - тянутся, где каждый шаг - движение за усилием. Без согласованности. Без равновесия. Лишь Цель имеет значение.
Наши пути слишком разные. Мне так же, как и им, приходится обозначить начало, от которого будут сделаны дальнейшие шаги. Но для них это - суть. Для меня - попытка отражения сути. Там, где они утверждают, я - расставляю указатели.
В моих словах нет истины. Лишь направление мысли.
4.1 Расстановка фигур
Все, что у меня есть - Призма и Зеркало. Известно не более, чем видимо, но видимо - отраженное. Исходное, прошедшее через призму и запечатленное на поверхности. О находящемся вне мне ничего не известно; можно строить предположения... даже не предположения - для них нужен хоть какой-то фактологический базис - фантазии, в рамках которых Исходное может быть каким угодно...
Все, что у меня есть - отражение в Зеркале. Мир форм. Мир Зеркала...
Оставаясь в нем, нельзя уйти дальше картинок. Для того, чтобы начать видеть, нужно смотреть за Зеркало. Но - видеть что? Зеркало - единственная достоверность, и здесь оно может лишь намекнуть. Некоторые уходят за в поисках своей Истины, блуждают там... наконец, находя ее. Ищущий - находит. Видит лишь наблюдающий. Любое приложенное усилие отражается на Призме, которая, изменяя положение, дает возможность видеть мир иначе. Успех здесь - неизбежность, обусловленная желанием.
Знать о Призме - значит быть вне поиска.
То, что находится вне - Исходное. То, что находится вне - ключ ко всему, но оно же - недостижимо для Зеркала. То, что видимо - искажение, в котором часто разделенное кажется одним, а одно - разделенным. Неизвестно, насколько оно сильно: никому еще не удалось замерить кривизну Зеркала. Также, как и понять, что происходит с Исходным в Призме.
4.2 Вне-Зеркалье
Вокруг - Ничто. Всесодержащее и абсолютно пустое. Любая категория, любое суждение - извращение его сути. Любое утверждение о нем - ложь. Ничто нельзя постичь: восприятию доступно лишь Зеркало. Отсутствие невыразимо через него: Зеркало - отражает и постигается через отражение. Поэтому, Ничто с его помощью представимо лишь как мир, вынесенный за его пределы. Но мир - не Ничто, меж ними лежит непреодолимая пропасть. Ничто - суть вне-Зеркалье, включающее Зеркало, но недостижимое с его помощью.
Хаос - категорийное выражение Ничто. Он - есть Ничто, но он же - отделен от последнего так же безгранично, как и Зеркало, и самодостаточен. Первопринцип двунаправленного действия, проявленный в действительности и находящийся до и вне нее.
4.3 Зеркало
У продвижения далее есть один ключ, и имя ему - Необходимость. Лишь он открывает путь, тогда как его отсутствие увлекает в иллюзии. Обладание ключом - также и ответственность. Открыть путь можно лишь исчерпав его возможности и не выходя за их пределы; иначе - нельзя будет сделать следующий шаг. Недостоверность форм, обилие иллюзий и потеря равновесия - удел не нашедших, либо не использовавших ключ правильно.
Находиться в пределах достоверности - значит идти по крайне тонкой тропе, где
каждый последующий шаг может стать предшествующим падению.
Изначально необходимы двое: воспринимающий и воспринимаемое. Так появляются Зеркало и Ничто. После - появляется Призма, как обозначение неоднозначности отражаемого. Но все они - такие же части отражения, как и остальное. Принять их как нечто реальное - значит сойти с тропы. Принять как игрушку, недостойную внимания - значит даже не ступать на нее.
Реальности нет. Есть отражение. Истины нет. Есть положение Призмы. Лжи нет. Есть издержки формализации.
Существует все, о чем можно помыслить. Существует постольку, поскольку мыслимо, и так, как мыслимо. Любое утверждение о несуществовании выводит вопрос за рамки Зеркала и лишает его смысла: отражение постулирует присутствие, и ничего более.
Любая позиция - не более чем фиксированный угол взгляда. Но и - не менее.
Любое несогласие, любой протест сводим к отождествлению положений Призмы. Любая вера - к незнанию о ней.
Не важно, что. Все видимое - лишь формы. Его сущность недоступна, но она же - данность, от которой уже никуда не уйти. Важно - как.
Жизнь в отражении означает непонимание. Для таких существует одна жизнь, один взгляд. Одна Истина. Зачастую они - марионетки в руках своей же воли, живущие по неконтролируемому, но самостоятельно изменяемому, сценарию.
Их жизнь. Их мысли. Они сами...
Лишь покрытая бликами полированная поверхность.
4.4 Совмещение
Ничто в Хаосе не имеет начала. Так же, как и конца. Есть лишь Движение, бесконечность которого обусловлена породившим ее. Ничто в мире не может быть познано полностью, так как оно - проявление Хаоса, того, что непостижимо принципиально.
Хаос безграничен в своем творческом потенциале. Мир - то, что явлено им.
Мир не исчерпывает Хаос, но определяется происходящим в нем. Как частность, он в полной мере подвержен воздействию Хаоса, являя его через себя.
Два начала проявлены в Хаосе: становление и низвержение. Они - то Исходное, что пронизывает его и выражает его суть. Любая данность - суперпозиция их действия.
То, что восстало из Хаоса, находится в нем и вне него. Выделяясь сущностно, но неся в себе его печать. Низвергнутое - возвращается, чтобы восстать снова.
Имя восставшему - Закон.
Закон - сила подчиняющая. Активное начало, изменяющее сферу возникновения. У него нет глаз, как нет смысла действия. Есть лишь эффект; для Закона быть - значит действовать.
Подчиненное ему становится Проводником. Его действия - явление Закона, его воля - воля Закона, его существование - залог существования Закона. Проводники не имеют имен. Их участь - быть выражением, в котором сами они - одно.
Называние вещей - возможность узнать многое: как способ, так и объект, говорят о назвавшем. Именуя - выделяешь. И то, на что обращено внимание - есть отражение тебя.
Наличие Закона немыслимо в дуальных категориях. Он существует настолько, насколько проявлен. Уместнее даже говорить не о существовании, но - становлении.
Путь есть явление сути Закона через его становление в мире.
Закон есть настолько, насколько проявлен. Стабильность его существования обусловлена этим. Но чем более он стабилен, тем дальше он от развития, которое - суть явление Исходного. Вне Хаоса нет развития, и смерть здесь - лишь продолжение жизни.
Закон един в себе. Раскол в нем - приближение к Хаосу, но раскол же - путь к Новому. Любое ослабление, как и смерть - проявление Исходного вне Хаоса, освобождающее место для чего-то иного. Каким бы ни было деструктивное воздействие, Закон сделает все, чтобы не допустить нарушения целостности, как и не уступит свою силу чему-то иному.
Там, где действует Закон, он сталкивается с тем, что подлежит подчинению. Всеподчиненность означает логическое завершение Пути и смерть. Но Путь не будет пройден: само наличие Закона обусловлено возможностью действия, и усиление влияния означает также и ослабление.
Закон в своем становлении никогда не сможет сместить Исходное; оно - ключ к его существованию.
Хаос являет себя через Закон. И там, где поля действия Законов пересекаются, Исходное находит выражение тем большее, чем более сильно их противодействие.
5. Восход
Из небытия я делаю свои первые шаги. Оно отделяет меня от меня прошлого, и оно же - залог отсутствия пути назад. Его отражение, оставшееся со мной навсегда - и память, и понимание. Мой герб - Огонь на его фоне. И сойти с Пути - значит задуть его. Исчезнуть. Слиться с Ничто.
Становясь на землю двумя ногами, я смотрю на тех, в чьем племени был когда-то.
Я смотрю на народ. И нахожу в их глазах лишь пустоту. Они - трава, нагибающаяся в сторону дуновения ветра. Перекати-поле, странствующее по пустыне. В их жилах нет благородной крови: живущие здесь мелочны и низки. Они - Масса. Их действия - не более чем выражение Образа, сухие в своем формализме; предсказуемые и повторяемые автоматически.
Я смотрю на их вождей. Их властолюбие подняло их над массой, дало силу. Но они - лишь отражение толпы. Паразиты, зацепившиеся за шкуру животного. Лебезящие перед стоящими выше. Заискивающие перед теми, от кого зависит их статус. И если у народа нет благородства, здесь его не имеет смысла искать тем более.
Я смотрю на людей искусства... И снова вижу перед собой Образ. Невыразительное, испачканное в повседневности выражение того, что зовется у них внутренним миром.
Я смотрю на философов и ученых, и вижу заплесневелые построения. Потерянность в словах, погруженность в них. Здесь нет ни искры, ни крупицы жизни. Лишь мертвые формы, которые они называют знанием...
Что движет вами, люди?
Почему вы бьетесь, словно о стенку, там, где пролегают бескрайние пространства?
Почему "всяк сверчок, знай свой шесток" вы называете мудростью?
Почему вы говорите о свободе, но сковываете цепями даже младенцев?
Почему почти каждое ваше действие исходит снаружи, а не изнутри?
Почему вы так любите стоять на месте, и делаете шаг, лишь когда вас толкают?
Почему вы думаете, что мир такой, каким он кажется?
Почему вы боитесь выйти из направляющего вас луча, или хотя бы посмотреть за него?
Почему так часто ваши учения говорят: "не делай"?
Почему вы привязываете себя ко всему, до чего можете дотянуться?
Мне нет места среди вас. Все, что я вижу - трясину, утягивающую в себя. Лишь немногие из вас могут возвеличить ваш род своими деяниями, своими мыслями. Своей волей и своей честью. Но их достижения выделяют то, что я вижу повсюду: посредственность, диктующую и захватывающую.
Пламени, горящему во мне, чужды ваши порядки и ограничения. Простор, созидание, и - упоение действием! Тем, в чем я нахожу свое отражение.
Сумерки, переходящие в ночь, мрачные грозовые тучи, ливень, создающий потопы, ураган, вырывающий вековые деревья с корнями, молнии, простирающиеся на все небо и делающие ночь днем, осень, приносящая увядание природе - вот мои стихии! Вот мое отражение вне!
Единственное, что движет мной - желание быть Собой. Я не стремлюсь к Целям - я и есть Цель. Я не стремлюсь к Знаниям - я и есть Знания. Я не стремлюсь к Власти - я и есть Власть. Я не стремлюсь к Будущему - я и есть Будущее. Я - Путь в себе.
В моем мире нет места надежде. Восставшему подлежит быть низвергнутым. В моем мире нет места чьему-то обществу. Одиночество - то, что определяет сам факт моего существования. В моем мире нет отрицаемого. Есть то, чего я не желаю, но что - учитываю: отвернуться - значит лишиться части вúдения.
Я поворачиваюсь к Той, что открыла мне дверь, единственной, кто будет сопровождать меня, и перед ее лицом даю клятву. Единственный долг, который я беру на себя. И этот долг - я сам.
Я утверждаю Волю как единственный мотив. Я утверждаю Разум как единственное, что достойно управления действиями. Я утверждаю Переживание как основу Знания. Я утверждаю Честь и Гордость как единственную основу морали. Я утверждаю Искусство как единственный способ выражения вне. Я утверждаю Силу как единственное право. Я утверждаю Тьму как основу восприятия. Я утверждаю Огонь и породившее его - Хаос - как Жизнь.
И из самой своей сущности я кричу: я есть Закон!
(с) Out, 30.04.2004.