10. ИНФОРМАЦИОННАЯ ВОЙНА ПРОТИВ РУССКОЙ НАЦИИ

Зачем ведется информационная война — понятно.

Почему ее возможно вести внутри России — вопрос, близкий к риторическому. Когда в руках врагов русского народа сосредоточен практически весь теле- и радиоэфир, основная масса газет, ложь легко побеждает правду. Правда просто не доходит до людей.

Все просто: средства массовой информации — это тоже способ делать деньги. Я даже не буду заявлять о некоем специальном заговоре, когда кто-либо специально думает, как извести этих русских, скажем так, духовно. Все проще: ровно те же процессы протекают в любой «демократической» стране. Помните, что для либералов сакральна лишь частная собственность? И, соответственно, самое святое дело — зарабатывать деньги.

Ничего личного, просто бизнес.

Впрочем, соглашусь, что Запад и специально работал по России — в какой бы исторической государственной форме она не существовала — идеологически. Советский Союз — «империя зла», Русская Империя ранее — «жандарм Европы».

Русофобия Запада устойчива и неистребима — это исторический факт.

АНАТОЛИЙ ИВАНОВ, «ВЕЧНЫЙ ЗОВ». ЦИТАТА.

—…Мы будем браться за людей с детских, юношеских лет, будем всегда главную ставку делать на молодежь, станем разлагать, развращать, растлевать ее! — сморщенные веки Лахновского быстро и часто задергались, глаза сделались круглыми, в них заплескался, заполыхал яростный огонь, он начал говорить все громче и громче, а под конец буквально закричал: — Да, развращать! Растлевать! Мы сделаем из них циников, пошляков, космополитов! …

— Газеты, журналы, радио, кино… все это у большевиков, конечно, есть. А у нас — еще больше. Вся пресса остального мира, все идеологические средства фактически в нашем распоряжении.

— Весь этот остальной мир вы и можете… оболванить, — почти крикнул Полипов. — А народов России это не коснется.

— Как сказать, как сказать… — покачал головой Лахновский, спрятал табакерку, начал опять острием трости ковырять в ковре. А поковыряв, произнес со вздохом:

— Сейчас трудно все это представить… тебе. Потому что голова у тебя не тем заполнена, чем, скажем, у меня. О будущем ты не задумывался. Окончится война — все как-то утрясется, устроится. И мы бросим все, что имеем, чем располагаем… все золото, всю материальную мощь на оболванивание и одурачивание людей! Человеческий мозг, сознание людей способно к изменению. Посеяв там хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности поверить! Как, спрашиваешь? Как?!

Лахновский по мере того, как говорил, начал опять, в который уж раз, возбуждаться, бегать по комнате.

— Мы найдем своих единомышленников… своих союзников и помощников в самой России! — срываясь, выкрикнул Лахновский.

Полипов не испытывал теперь беспокойства, да и вообще все это философствование Лахновского как-то не принимал всерьез, не верил в его слова. И, не желая этого, все же сказал:

— Да сколько вы их там найдете?

— Достаточно!

— И все равно это будет капля в море! — из какого-то упрямства возразил Полипов.

— И даже не то слово — найдем… Мы их воспитаем! Мы их наделаем столько, сколько надо! И вот тогда, вот потом… со всех сторон — снаружи и изнутри — мы и приступим к разложению… сейчас, конечно, монолитного, как любят повторять ваши правители, общества. Мы, как черви, разъедим этот монолит, продырявим его. Молчи! — взревел Лахновский, услышав не голос, а скрип стула под Полиповым. — И слушай! Общими силами мы низведем все ваши исторические авторитеты ваших философов, ученых, писателей, художников — всех духовных и нравственных идолов, которыми когда-то гордился народ, которым поклонялся, до примитива, как учил, как это умел делать Троцкий. Льва Толстого он, например, задолго до революции называл в своих статьях замшелой каменной глыбой. Знаешь?

— Не читал… Да мне это и безразлично.

— Вот-вот! — оживился еще больше Лахновский. — И когда таких, кому это безразлично, будет много, дело сделается быстро. Всю историю России, историю народа мы будем трактовать как бездуховную, как царство сплошного мракобесия и реакции. Постепенно, шаг за шагом, мы вытравим историческую память у всех людей. А с народом, лишенным такой памяти, можно делать что угодно. Народ, переставший гордиться прошлым, забывший прошлое, не будет понимать и настоящего. Он станет равнодушным ко всему, отупеет и в конце концов превратится в стадо скотов. Что и требуется! Что и требуется!

Горло у Лахновского перехватило, он, задыхаясь, начал чернеть и беспомощно, в каком-то последнем отчаянии, стал царапать правой рукой морщинистую шею, не выпуская, однако, трости из левой. Потом принялся кашлять часто, беспрерывно, сильно дергая при этом головой, вытягивая шею, словно гусь при ходьбе.

Откашлявшись, как и первый раз, вытер платком глаза.

— Вот так, уважаемый, — произнес он голосом уже не гневным, но каким-то высокопарным. — Я, Петр Петрович, приоткрыл тебе лишь уголочек занавеса, и ты увидел лишь крохотный кусочек сцены, на которой эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия о гибели самого непокорного на земле народа, об окончательном, необратимом угасании его самосознания… Конечно, для этого придется много поработать.

НАПРАВЛЕНИЯ «ФРОНТОВ»

Для того, чтобы все вертелось вокруг денег, достаточно трех положений:

1.  Фетишизация «свободы от»;

2.  Разрыв связей с прошлым народа (т.е. уничтожение традиционных ценностей);

3.  Внедрение культа потребления.

Впрочем, последнее, пожалуй, следует из первых двух пунктов — если нет «внутренней опоры», то пустота заполняется простейшими физиологическими потребностями. Они лишь увеличиваются по вложениям — скажем, не просто напиваться водкой, а напиваться коллекционным коньяком за бешеные деньги. Это типа «круче», а по сути-то — одно и то же.

 

Именно в целях разрыва связи поколений нам внушают, что надо осудить период СССР как таковой, социализм как идеологию и проч. Те же лозунги, что были во времена «холодной войны», образно говоря, «снаружи», теперь открыто пропагандируются уже внутри страны, через государственные СМИ. Не всегда напрямую, но «Россия — тоталитарная страна», «Россия — тюрьма народов», «Россия — империя зла, которую надо разрушить» и т.д. внушается в разных формах. Ранее это было про СССР, сейчас — про Россию; нельзя забывать — целятся всегда в русских как в нацию, а не в конкретное правительство, социальный строй и т.д.

При этом постоянно внушается, что глобализм неизбежен; что Имперское мышление — это очень, очень плохо; что надо не восстанавливать свое хозяйство, т.к. оно «неэффективно»; что не надо тратить деньги на образование, науку, космос и т.д.; что армия не нужна и нужно разоружаться, начиная с войск стратегического назначения… Обобщенно: вам некуда деваться от либерализма, расслабьтесь и постарайтесь получить удовольствие, когда вас насилуют.

При этом отечественная элита (в смысле «верхушка чиновников и олигархи») с этим вполне согласна — куда проще иметь дело с народом, впавшим в национальное беспамятство.

Думаете, зря все средства массовой информации хором молчат про то, что у нашей страны отторгнуты огромные территории, что огромное количество наших соотечественников оказалось за границей, что русская нация — это разделенный народ? СМИ могут побухтеть на тему «кусочек спорной территории отдан Китаю, ужас!», но о том, чтобы публиковать материалы о воссоединении страны даже и речи быть не может, на эту тему наложено табу. Et cetera…

 

Культ потребления массово внедряется в сознание, вещизм преподносится как самоценность. Параллельно с этим внедряется культ развлечения, особо опасный для русских: мы привыкли ударно работать и затем — не менее ударно отдыхать. Искусственный же перекос в сторону отдыха уничтожает понимание ценности работы как таковой.

Обратите внимание, что газеты и журналы давно уже практически все развлекательные. Это значит, что читатель платит деньги не за информацию, не за саморазвитие, а за то, чтобы приятно занять свое «лишнее» время. В конкурентной борьбе побеждают наиболее «занятные» издания.

Про телевидение же нечего и говорить — тут даже не требуется думать «что бы мне почитать», все для промывки мозгов доставляется на дом. При этом становится очень легко внушать нужное — от «купи меня!» в коммерческой рекламе до «выбери меня!» в обработке электората.

Более того, таким путем внушаются паттерны поведения как допустимые. Думаете, просто так целая радиостанция крутит «русский шансон», или, проще говоря, блатняк? Да ни разу. Раз такое допустимо — причем широко, публично, легитимно — значит, такое поведение допустимо в обществе, одобряется государством. Пожалуй, скоро еще и «коррупционный шансон» появится в тех же целях…

«Информационно пораженный человек превращается в двуногое животное, умеющее работать, есть, пить, веселиться, размножаться, но у такой особи напрочь убиты понятия совести, стыда, долга. Такая особь не способна подняться выше своих эгоистичных, корыстных желаний, у нее атрофированы понятия нации и Отечества, выжжены порывы творчества и способность к сопротивлению врагу — два высших свойства человека… С помощью информационного оружия народ превращается в легко управляемую биомассу, в тот “идеальный народ”, обратить нас в который стремятся сегодняшние руссконенавистные правители России, желая получить покорных с вненациональным мышлением людей, заставляя русских забыть, что они русские.»

ПОЧЕМУ СМИ НЕ У РУССКИХ?

Еще генерал М.Д.Скобелев (1843–1882) говорил, имея в виду на то время засилье в государственном аппарате немцев: «Мы не хозяева в собственной земле… Чужеземец у нас везде. Рука его проглядывает во всем. Мы игрушка его политики, жертва его интриг, рабы его силы.»

Или вот, «Письма к русской нации» М.О. Меньшикова, «Чье государство Россия?» (1 марта 1908):

«А как же быть с инородцами? Разве они не такие же граждане, как коренные русские? Конечно, не такие и не должны быть такими. В угоду довольно глупой либеральной моде инородцам дали было полное равноправие, полное разделение с нами господства, и что же вышло? То, что в состав первого же парламента инородцы выслали явных врагов России. … Для начала хоть бы уравняли нас в правах с г-дами покоренными народностями! Для начала хоть бы добиться только пропорционального распределения тех позиций власти, богатства и влияния, что при содействии правительства захвачены инородцами. Если немцы, которых 1 процент в Империи, захватили кое-где уже 75 процентов государственных должностей, то на первое время смешно даже говорить о русском “господстве”.»

 

В современности еще более существенное влияние оказывает крупный бизнес, который также находится отнюдь не в русских руках (впрочем, Меньшиков писал век назад и об этом тоже).

Не раз приходилось слышать приблизительно такой вопрос: «А где были русские, когда другие нации расхватывали все теплые местечки? Чего вы теперь жалуетесь — самим надо было действовать!».

Русские в советское время занимались тем, что работали. Делали ракеты и самолеты, а также строили промышленную инфраструктуру на национальных окраинах, где ее отродясь не было. Прочтите «Гнев орка» М. Калашникова — там есть многочисленные примеры того, чем занимались русские в СССР.

Затем производство ракет и самолетов практически прикрыли, а самым выгодным делом стала торговля барахлом и перепродажа. Дело не столько в том, что русские-де не успели сориентироваться, сколько в том, что торгашество чуждо русскому менталитету. Русские купцы были не только торговцами, но в первую очередь — организаторами; кроме того — меценатами (причем это не было средством уклонения от налогов!), а также первопроходцами — в той же Сибири и т.д. Сравните исторические реалии заключения сделок русских купцов: «ударили по рукам» — т.е. заключили устную сделку, и не более того. Этого достаточно: дал слово — держи. Барыш не является самоцелью.

А теперь посмотрим на традиции народов, которые имеют как раз национальную черту торгашества — т.е. получения прибыли любой ценой: там как раз с древнейших времен в ходу расписки, договора, причем не просто как записи для памяти, — а именно как гарант: уничтожение записи договорного обязательства обозначает отсутствие такового. Помните, в Библии: «…а ты сколько должен? Он отвечал: сто мер пшеницы. И сказал ему: возьми твою расписку и напиши: восемьдесят. … Я говорю вам: приобретайте себе друзей богатством неправедным…»

К тому же среди русских была относительно низка организованная преступность — кто-нибудь слышал что-либо о «русской этнической преступной группировке» («люберецкие», «солнцевские» и так далее — это группировки по территориальному признаку, а не по национальному)? Сколько было на момент «перестройки» русских воров в законе — и сколько грузинских? После Великой Криминальной Революции бандиты стали основной силой в социуме — и тут русские также оказались не на первом плане. Позор прямо.

Вот только если бы русские были бы такими же торгашами и ростовщиками и настолько же криминализованными, как те преступники, которые демонстративно не имеют национальности, то они не были бы русскими.

Вы всерьез предъявляете претензию русским в том, что они не являются в своей массе гешефтмахерами и бандитами?

Все тот же Меньшиков:

«В том-то и беда, что инородцы берут вовсе не талантом. Они проталкиваются менее благородными, но более стойкими качествами — пронырством, цепкостью, страшной поддержкой друг друга и бойкотом всего русского. В том-то и беда, что чужая посредственность вытесняет гений ослабевшего племени и низкое чужое в их лице владычествует над своим высоким. Если не говорить об отдельных исключениях, оцените, насколько засилье немцев обесцветило нашу дипломатию и военное ведомство, или насколько засилье поляков расстроило железнодорожное дело, или насколько засилье евреев опоганило печать и уронило театр.»

У русских нет клановой системы — пережитка социумов давнего времени. Собственно говоря, никогда и не было — не требовались в наших условиях. Русские объединялись именно для отражения внешнего врага, а на своей территории места хватало, зачем какие-то родственные кланы?

Небольшие, но сильно сплоченные группы, при этом не гнушающиеся любыми средствами, имеют преимущества перед цивилизованным социумом, в котором ценят индивидов по их личным качествам, а не просто по принадлежности к родственникам. Да, среди русских блат никто не отменял, но он применяется все же в рамках — если имярек подходит для должности, то ее отдадут своему. А вот в клановой системе — отдадут, даже если по способностям не подходит. Пусть возьмет замом того, который будет делать всю работу, условно говоря, а сам получает деньги и власть как уважаемый человек. Нехитрая методика, но — работает.

РОЛЬ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ

Многие путают интеллигентов и интеллектуалов или же считают эти термины синонимами. Нет, между ними — очень существенные отличия.

Интеллектуал — это тот, кто умеет мыслить и делает это всегда. Именно что сначала думает, а затем делает. При этом, понятно, интеллект у интеллектуала выше среднего.

Интеллигент же вовсе не обязан быть умным.

Все дело в том, что нередко происходит смешение вида «интеллигент — значит, работник умственного труда, а раз умственного труда — значит, умный». А далее происходит «реверс»: если некто умный (эрудированный, культурный) — то он интеллигентный. Этому также способствует позиционирование интеллигентами себя именно как самых умных, культурных — ну и далее по списку. Впрочем, я не спорю и с тем, что бывают рабочие-интеллигенты и т.д., но это — исключения из правила (либо вынужденная позиция, «диссидент-кочегар»).

Интеллигенция — это типичное третье сословие и его поведение определяется этим: антигосударственность и стремление прорваться к власти; уверенность, что именно третье сословие и владеет тайнами того, как правильно управлять государством. В России третье сословие оформилось не на базе мелкой и средней буржуазии, ибо буржуазия как раз была удачно инкорпорирована в социальную структуру Российской империи благодаря системе гильдий и сословию купцов (именно это привело к тому, что вплоть до ХХ в. купечество было в массе своей аполитично и поддерживало инициативы правительства).

Совсем упрощенно: «мы не работаем физически, значит, мы умные; а раз мы умные, нам надо давать порулить!».

Интеллигенция — исключительно русское явление. Это сословие сложилось именно как антиправительственное изначально, с огромным комплексом неполноценности , нежеланием работать и уклоном в гуманитарную сферу, где куда легче заявить «не понимаете вы моего величия!», чем в производственной и естественнонаучной сферах. При этом интеллигенция всегда смотрела на Запад.

Д.С. Лихачев в работе «О русской интеллигентности» честно писал: «Один из главных столпов интеллигентности — характер образованности. Для русской интеллигентности образованность была всегда чисто западного типа.»

Что же касается современности, то все просто. Michael de Budyon пишет в своей работе «Начала Интеллектуал–Социализма»:

«…интеллигенты, как это неприятно им слышать, очень дешево покупаются и продаются, а также легко приручаются. По сути, интеллигенция — это перелицованная проституция, т.е. интеллигенты и проститутки происходят из людей одинаковых психологических типов. … Столь непонятное на первый взгляд явление можно объяснить только тем, что, выступая защитником бессознательных масс, интеллигенты предельно опасаются слияния с ними, а избежать этого, особенно в тоталитарных режимах, можно лишь обслуживая власть имущих.»

Именно так — интеллигенты могут лишь поставлять идеи и обслуживать их «гуманитарным способом» — через искусство, публицистику, СМИ и т.д. На словах они выступают за народ, но при этом отчетливо отделяют себя от него, и хотят именно властвовать над ним, реализуя свои комплексы вида «мы — самые умные, мы говорим, что делать». И, как верно замечено, как-то делать это интеллигенция может лишь в одном случае — обслуживая власть. Любую власть.

Флюгер очень легко вертится, если ветер меняет направление, но стремится вертеться на одном месте.

ТЕЛЕВИЗОР ВЫКЛЮЧИТЬ НЕЛЬЗЯ!

Процитирую С. Лопатникова.

«…понимание свободы — той свободы, от которой происходит слово “либерализм” — российской интеллигенцией — это, прежде всего, свобода писать слово из трех букв не на заборах и ночью, а в газетах и книгах, светить его на экране ТВ. Главное — это ненависть к любым правилам общежития, булькающая ненависть к власти как таковой, ненависть к стране, ненависть, ненависть, ненависть ко всему и всем, кроме, разумеется, “себя, любимого”. Перестройка оказалась просто палочкой дрожжей, заброшенной в эту кучу дерьма из которой поползли “гениальные” ширяновы, лимоновы, какие-то там “голубые сала” и прочие пузырящиеся персонажи: какие-то каспаровы, какие-то политковские, латынины, альбацы, венедиктовы, собчачки, швыдкие — несть им числа. Сегодняшнее российское ТВ — это ТВ их мечты. И если они его критикуют, то только с позиции “Мало!” — мало вони, мало дерьма. Надо больше, больше, больше, чтобы залить всю страну, все мозги их зловонной жижей. Но страна, народ, без вменяемой морали существовать не может и не будет. Если это разжижжение мозгов продолжится…

Есть такое трогательное высоко «либеральное» соображение: “Тебе не нравится ‘Дом-2’? — Ну так выключи телевизор”.

Эти дебилы не понимают, а точнее, делают вид, что не понимают: ТЕЛЕВИЗОР ВЫКЛЮЧИТЬ НЕЛЬЗЯ!

“Дом-2” достанет через тех, кто его не выключил. Достанет на улице ножом шпаны, обкуренным и обколотым ребенком, вернувшимся из компании сверстников, вором, ворвавшимся в квартиру. Ибо ТЕЛЕВИЗОР — это не ящик на столике. Телевизор, кино, литература — это система, это средство производство социального человека и, следовательно, общества, в котором жить всем.»

 

Именно так.

Либеральное понимание свободы — это именно «не нравится — отвернись». Ппользуясь ложным пониманием свободы, либералы пропихивают в нашу жизнь мерзости как норму.

Русское же понимание справедливости — это именно что «не позволяю ни себе, ни другим делать то, что считаю злом», а свобода — это именно свобода сражаться за это.