CONTRA DEI #2

   

HATEFUL BRUXA, WARRAX

О ТЕРМИНАХ

Примечание: статья содержит отличия от бета-версии, которую мы писали вместе. Но по сути ничего не изменилось, исправления касаются в основном чёткости формулировок. — Warrax.

  У слова нет точного значения: ведь язык — это тоже лишь Эхо Мира.

Е. В. Клюев, «Между двух стульев»

 

Замечено, что конфликты, возникающие при общении адекватных личностей, часто обусловлены терминологическими расхождениями. Помимо случаев, связанных с многозначностью слов (например, термин «воля» у Ф. Ницше и А. Шопенгауэра обозначает совершенно разное), возникают ситуации, когда собеседники говорят об одном и том же, но несогласованность терминологии мешает им понять друг друга. Именно этой проблеме посвящена статья.

Бертран Рассел справедливо отметил, что язык социален в своём существе, происхождении и главных функциях. Nota bene: именно социален, а не просто антропоцентричен. Т. е. мало того, что человеческий язык предназначен для описания именно человеческих, но не не-человеческих понятий, его функциональность дополнительно снижена социумно-обывательскими рамками — очень многие слова остаются за пределами активного лексикона большинства населения (что характерно — в эту специфическую категорию входит большинство научных и философских терминов).

И если в бытовых ситуациях значения слов легко определяются из контекста, то в специфических областях для неспециалиста всё куда сложнее. Вот вы лично можете сказать, чем очарованный кварк отличается от странного? А заодно — что здесь подразумевается под «странным» и «очарованным»? Но в физике и других науках по крайней мере есть конвенции для большинства терминов (хотя вряд ли возможны универсальные конвенции для таких понятий, как «время» или «энергия»). В философии дело обстоит гораздо сложнее, а терминология оккультизма[1] ещё менее конвенциональна. И это понятно, так как человеческий язык просто не предназначен для вербализации реальности[2]: нельзя «мыслить немыслимое» a priori. Процесс становления на Путь весьма индивидуален, вследствие чего лексикон набирается каждым самостоятельно, и термины выбираются согласно индивидуальным предпочтениям. Ну а поскольку работающие системы могут быть построены на различных аксиоматиках, а любой настоящий оккультист строит свою систему, проблема достижения взаимопонимания присутствует практически всегда, особенно в случаях, когда общение ограничено только вербализацией — например, при переписке.

Примечание: мы не утверждаем, что каждый сатанист обязан быть оккультистом[3]; но знание этой области весьма способствует продвижению по Пути.

Тема, затронутая нами, весьма обширна. Для её раскрытия требуется не журнальная статья, а полноценная монография... Но мы не будем обсуждать концепции Ф. де Соссюра, Дж. Серля, К. Бюлера, Л. Витгенштейна и др. Лексическим значением слова обычно называется закреплённая в сознании говорящих соотнесённость звукового комплекса языковой единицы с тем или иным явлением действительности — вот из этого определения мы и будем исходить. Целью этой работы является даже не попытка создания терминологической конвенции, а лишь обозначение некоторых трактовок достаточно значимых слов, часто употребляемых при обсуждении сатанизма, — для того, чтобы при прочтении сообщения с использованием непривычных терминов имело место не изначальное отторжение из-за формы, а попытка разобраться — что автор хотел сказать по сути?

К примеру: для большого числа сатанистов уже давно общим местом стало понимание субъективности и относительности «добра» и «зла» как моральных категорий и вытекающее из этого неупотребление этих терминов. И вдруг некто видит тезис приблизительно такого вида: «Сатанизм — это Зло». Очень вероятна реакция: «Как, опять пошли морализаторства, словно у церковников и им подобных?!» Но это — форма. По сути же может быть сказано совсем другое.

Примечание: статья не претендует на исчерпывающее и окончательное раскрытие смысла нижеприведённых слов. Задача куда более локальна: помочь понять, что скрывается за той или иной формой вербализации, если уже есть понимание сути. Иначе по каждому слову надо писать трактат...

Цель статьи — помочь понять, какой смысл в слова вкладывает собеседник. Непонимание возникает чаще всего между двумя категориями сатанистов: теми, кто воспринимает Сатану личностно и безличностно. Слова из лексикона одних разбираются, чтобы они стали понятнее другим; при этом читатель может воспринять написанное как в некоторой степени примитив и профанацию. Не забывайте, что статья пишется именно как «перевод» из одной когнитивной системы в другую, и то, что для читающего понятно и так (и куда более полно), написано не для него, а как раз для тех, у кого другой подход.

Ад

Этот термин объяснить и очень просто, и очень сложно.

Очевидно, что смысл, вкладываемый в это понятие, не имеет ничего общего с христианскими и т. п. измышлениями. Что есть Ад — объяснять сатанисту не надо, другим — бесполезно[4]. Вербализация здесь именно «мысль изречённая — есть ложь».

Вполне достаточно, на наш взгляд, такой формулировки: «Ад — это Обитель Зла». Образно говоря — Родина сатанистов. Iter Ignis[5].

Понятно, что подразумевается именно метафизический (см.) смысл.

Также см. Зло.

Архетип

Подробно архетип Сатаны рассмотрен в книге Olegern’а и Warrax’а «Princeps Omnium», к которой мы рекомендуем обратиться[6], а также в работе Warrax’a «Концепт и архетип Сатаны: современное состояние»[7]. Но, поскольку журнал имеет самостоятельное значение, и не у всех есть доступ к интернету, кратко раскроем значение термина.

Термин этот в интересующем нас значении был введён К. Г. Юнгом. Однако Юнг не писал учебников, он развивал свою концепцию на протяжении всей своей деятельности, что, разумеется, не способствовало формированию чёткой и устоявшейся с самого начала терминологии. В его работах разных лет можно обнаружить «противоречия», в действительности отражающие различные стадии развития теории. Не менее важно то, что Юнга нельзя «выучить», можно лишь воспринять его работы как уже проработанную базу для самостоятельного понимания цельной связной системы аналитической психологии.

Архетип — это структура коллективного бессознательного, которую нельзя путать с образом, концептом и т. п. Содержание коллективного бессознательного не является индивидуальным приобретением, в отличие от личного бессознательного, — это глубинная часть психики, имеющая универсальную и безличную природу, связанную с унаследованными факторами[8]. Если не требовать точной научной формулировки, то под архетипом можно понимать идею, сформировавшуюся без сознательного участия конкретного субъекта, который позже лишь оформил в словах своё понимание — т. е. первичное «не-Я», восходящее к древним, архаическим типам сознания и выраженное в некотором мифологическом, оккультном или психологическом образе.

Как писал сам Юнг: «Архетип... является тенденцией к образованию... представлений, которые могут значительно колебаться в деталях, не теряя при этом базовой схемы». Вот эта самая базовая схема, т. е. структура, и является архетипом[9] (а имманентным свойством архетипа является упорядочивание представлений, формы, заполняющей «скелет структуры»).

«Термин „архетип“ был введён Юнгом в 1919 году. Этим термином он хотел избежать любого намёка на то, что речь идёт о содержании, а не о наследственной, непредставимой[10] фундаментальной структуре»[11]. На близком читателям примере: в описаниях Сатаны, данных в том числе и теми, кто Его отрицает или считает врагом, в восприятии Дьявола самими сатанистами и другими Тёмными, в процессе становления на Путь, в творчестве сатанистов et cetera ad infinitum есть нечто общее. Причём не просто Имя как символ, не просто некий «набор характеристик», но именно структурирующий принцип, идущий от Сатаны.

В терминах психологии этот принцип — система — представляет собой архетип. Разумеется, в другой когнитивной системе представление о Сатане будет иным. Мы говорим только о том, какими являются представления о Сатане с той или иной точки зрения, неизбежно ограниченной субъективным восприятием действительности.

Следует заметить, что теория архетипов до сих пор многими психологами отвергается как «слишком метафизическая и ненаучная»; но ещё Юнг саркастически заметил: «Моя идея архетипа подвергалась суровой критике. Я вполне допускаю, что это понятие спорно и способно немало озадачить. Однако мне всегда было очень любопытно, с помощью какого же понятия собирались мои критики выразить тот опытный материал, о котором идёт речь»[12].

Концепцию «архетипа» целесообразно использовать именно потому, что теория коллективного бессознательного на современном этапе развития психологии лучше других теорий объясняет довербальные коллективно-психические феномены и массу социальных и культурных явлений и процессов. Разумеется, это не обозначает, что «Сатана есть архетип и ничего более». Сатана проявляет себя на соответствующем когнитивном поле как архетип; и говорить о Сатане как об архетипе вне контекста психологии — попросту безграмотно.

Примечание первое: Часто можно услышать, что Сатана имеет непосредственное отношение к Тени. Однако, хотя и сам Юнг называл Тень архетипом, произошло смешение понятий. Тень — это комплекс личных вытесненных потребностей и пр., относится к личному бессознательному. Архетип же — феномен коллективного бессознательного.

Примечание второе: Нередко приходится слышать «аргумент», который выглядит приблизительно как «архетипы относятся к человеческому бессознательному, поэтому вы не имеете право говорить о сатанизме как о чём-то не человеческом». Произносящий такое — как бы это помягче сказать—некомпетентен. Элементарная логическая ошибка: из того, что некий феномен в силу неких обстоятельств мы можем наблюдать только посредством чего-либо, никоим образом не следует, что объективная причина феномена заключается непосредственно в этом «чём-либо». Аналогия: если некто имеет возможность запустить программу на компьютере, нажав на ярлык, но не имеет возможности проверить, куда ведёт ссылка, он не может утверждать, что программа-де находится на этом компьютере. Она может быть, например, в сети.

Мы знаем, что в психике биологического вида Homo Sapiens есть архетип, который имеет явные и однозначные корреляции с тем, что мы называем сатанизмом; из этого никак не следует, что причина образования архетипа исходит от человека (для тех, кто воспринимает Сатану как личность — и так понятно, в безличностном восприятии образование архетипов — следствие общих процессов эволюции Вселенной, но не будем сейчас закапываться в синергетику).

Вера

Одно из значений этого слова — Верность, но термины не синонимичны. В контексте сатанизма Вера означает не только личную преданность Делу, но и уверенность в его высшей ценности, в правильности избранного Пути, в адекватности своего мировоззрения, в чёткой самоидентификации, которая в основном базируется не на логических построениях, а на личностном, внутреннем восприятии. Так называемые «сатанисты» (псевдосатанисты, подсатанники[13]), отрицая Веру, отрицают также и всё, что наиболее ценно для сатаниста, в т. ч. с наибольшим трудом вербализуемые метафизические проявления и переживания.

Разумеется, такая трактовка весьма отличается от гносеологической, где термин «вера» обозначает именно «принять на веру», т. е. признать что-либо истинным без доказательств. Заметим, что мы не имеем права утверждать («верить в») как однозначное отсутствие чего-либо (так как для этого надо обладать знанием всей реальности), так и однозначное наличие чего-либо (в конце концов, варианты последовательного солипсизма или «Matrix has you»  — принципиально неопровержимы). Таким образом, с гносеологической точки зрения любая вера (нечто «точно есть» либо «точно отсутствует») интеллектуально несостоятельна. Даже причинно-следственный закон — это предмет веры (см. работы скептиков, начиная с Пиррона).

Несколько выходя за рамки обсуждения терминологии, поясним важный вопрос, часто адресуемый тем сатанистам, что не используют понятие Веры — как можно иметь какие-либо твёрдые убеждения и при этом не верить в них.

Для начала наглядно проиллюстрируем эту концепцию на примере научной методологии. Кстати, христиане и им подобные часто прибегают к такой аргументации: в науке есть вера в объективное существование законов природы и вера в единство этих законов во всём пространственно-временном континууме, и, «следовательно», наука основана на вере, как и религия.

Однако в науке нет никакой веры. Есть честно ограниченный предмет изучения: набор всех принципиально возможных объективных экспериментальных фактов. Всё остальное науку не интересует, как не интересуют её дурные бредни о «существовании» этого самого предмета её изучения. Точно так же единство законов принимается в научных теориях, исходя из принципа Оккама (принцип экономности допущений, principium parsimoniae): любой эмпирически выведенный закон будет считаться «общевселенским» до тех пор, пока не будут определены границы, за которыми он становится неприменим. Вот только тогда появится необходимость в введении в научную модель чего-то, принципиально отсутствующего в ней в пределах старых границ. И самый кондовый материалист, и принципиальный солипсист, занимаясь наукой, будут пользоваться одной и той же методологией — если, конечно, это будет именно занятие наукой, а не идеологическая работа наподобие «доказательства того, что бога нет» или креационизма. Интересующихся научной методологией направим к К. Попперу и Я. Хакингу, а сами дополнительно поясним вопрос, почему мировоззрение также не нуждается в вере.

Упрощённо говоря, мировоззрение — это система, которая описывает некую модель мироздания, а также место индивида в ней. Нельзя жить по нескольким системам как одновременно (это очевидно), так и «по очереди» — утром материалист, вечером — идеалист (конечно, возможна смена мировоззрения на другое, но «насовсем»). Разумеется, мы говорим о тех, у кого мировоззрение есть; большинство обывателей мировоззрения не имеют — они просто живут как все[14].

Пусть некто выработал своё мировоззрение. Но если он его именно выработал, то оно на чём-то основано. И тут возможны (упрощённо) два варианта: либо «основание» именно принято на веру («если из высказывания P следует Q, и Q приятно, то P истинно»[15]), либо становлению мировоззрения предшествовала длительная деятельность по анализу действительности и выработке структурирующих принципов. Понятно, что нас интересует именно второй случай; но при нём анализу подвергались факты. И при изменении фактологической картины действительности (т. е. обнаружении новых фактов) у субъекта может сложится иная модель; самостоятельно разработанное мировоззрение, в отличие от заимствованного, не является догматическим.

Кроме того, мировоззрение — это именно система, и общность определяется именно по его структуре, а не по наполнению. Поясним на примере личностного и безличностного восприятия Сатаны. Казалось бы, тут должен иметь место конфликт, — но его не наблюдается по простой причине: отношение к Сатане сходно, структурирующий принцип — один и тот же. Более того: для оккультной работы больше подходит личностное восприятие (трудно себе представить, условно говоря, «призывание архетипа»), а для ментального и каузального анализа — внеличностное, т. к. здесь концепция «Сатана является личностью» — излишняя (хотя и ничему не противоречит). Обобщённо говоря, любой настоящий оккультист в первую очередь — скептик; кому, как не оккультистам, практически на инстинктивном уровне понятна субъективность восприятия?

Таким образом, и личностное, и безличностное восприятие Сатаны имеют полное право на существование, т. к. ни одно из них не имеет права на «истинность», и они даже могут использоваться одним и тем же индивидом в различных ситуациях. Главное здесь — не форма, а тот отклик, который возникает в ответ на восприятие.

Как можно быть уверенным в базисе своего мировоззрения, если понимаешь, что в своей глубинной основе он недоказуем? А всё просто: последовательный скептик, который ни во что не верит, включая собственное существование[16], на практике выбирает действия на каких-либо основаниях, не сводимых к чёткой логике. Буриданов осёл умрёт от голода только в математической модели. Поэтому выбирается некая рабочая гипотеза, которая не противоречит эмпирике, при этом — гармоничная себе, своему мироощущению и т. д., и следуют действия, исходя из неё[17]. Главное — не забывать, что это лишь гипотеза, и что мы познаём не реальность и даже не действительность, а лишь строим модели действительности...

И последний вопрос, который необходимо затронуть: а являются ли сатанистами те, кто искренне верит, что «Сатана точно есть как личность»? Ведь эта точка зрения однозначно гносеологически несостоятельна[18].

Отвечаем: если индивид при этом одновременно обладает Верой в той трактовке, которая описана в начале статьи, идёт по Пути сатанизма, верен Сатане и т. д. — определённо является. К сатанистам однозначно не относятся те, кто либо недоразвит настолько, что его нельзя назвать личностью[19], т. е. у кого нет выработанных принципов, либо имеет черты, несовместимые с сатанизмом[20]. Рассматриваемый же случай заключается в непроработке ментального уровня, не более того. В конце концов, у каждого своя специализация, и требовать от всех сатанистов знания философии не менее нелепо, чем заявлять, что каждый сатанист непременно должен быть виртуозом-музыкантом.

Призвание бывает разным: воин и философ, человек действия и человек знания.

Всем очевидно, что слова отличаются от действия. Действие может сопровождаться философско-логическими сентенциями, но может быть акцент на результате, может — на теоретической базе. Однако не стоит забывать, что од
на теория без практики ничего не стоит (по крайней мере — в сатанизме).

Также см. Религия.

Гордость

Этот термин опошлен христианством, которое негативно относится к естественным для сформированной личности чувствам. Из словаря Даля: «Гордость, гордыня, горделивость ж. качество, свойство гордого: надменность, высокомерие. Гордым быть, глупым слыть. Гордым бог противится, а смиренным даёт благодать. В убогой гордости Дьяволу утеха. Во всякой гордости чёрту много радости. Смирение паче гордости».

Более современный словарь Ожегова, на составителей которого христианство оказывало куда меньшее влияние, даёт уже несколько трактовок, прибавляя к «высокомерию, чрезмерно высокому мнению о себе» также «чувство удовлетворения от чего-нибудь» и, главное, «чувство собственного достоинства, самоуважения». Мы считаем целесообразным разделять понятия «гордость» и «гордыня» (необоснованная гордость, заносчивость). По своему экспрессивному значению коннотат[21] «гордыни» имеет оттенок именно надменности, чрезмерного «чувства собственной важности».

Гордость — это другое. В обычном состоянии она не проявляется, а возникает лишь как реакция на воздействие, затрагивающее достоинство индивида. Образно говоря, гордость — это проявление самосохранения личности, в отличие от инстинкта самосохранения физического тела. Сатанистам, таким образом, свойственна именно гордость, но не гордыня.

Также см. Честь.

Долг

В метафизическом контексте выполнение Долга — осознанное следование своей сути, Тьме в себе, в отличие от обязанности — следованию внешним правилам.

Духовное

Всё, что не обусловлено материей и материальными причинами, манифестация личностного, идеального per se. Пример: Духовная Война со всем божественным не имеет никакого отношения к войнам на физическом плане.

Понятие Духовного — одно из самых сложных для восприятия: те, кто его используют, понимают его интуитивно и доосознанно, что не способствует формулированию чётких определений. Те же, кто его не используют, искреннее не понимают значение термина; кроме того — неизбежно возникают параллели с христианской, а также «интеллигентской» трактовкой термина. Понятно, что это к сатанизму не имеет ни малейшего отношения.

Всё же попытаемся расписать термин для тех, кто им не пользуется, условно говоря, «по полочкам». Важно отметить, что Духовное не является простой суммой перечисленного ниже; это — лишь описание элементов, его составляющих. В понятие «Духовное» входят как минимум следующие компоненты: «интеллектуальное», «волевое», «этическое», «эстетическое». Высшее проявление Духовного — метафизично (см.), обусловлено уникальными характеристиками Личности, в идеале также — разумно[22].

Интеллектуальный компонент — способность как к абстрагированию, так и к созданию идей, образов, понятий. Способность к целеполаганию, сознательному выбору, прогнозированию и т. д. Высшее развитие данный компонент получает в сознательном творчестве, обусловленном базовой потребностью Личности в самовыражении.

Волевой компонент — способность к достижению поставленных целей, преодолению препятствий, способность к осуществлению (а не только лишь к пониманию и осознанию) актов выбора. Концентрация на личностно-значимом в ущерб вторичному. Волевой компонент — необходимая часть не только духовной, но и любой иной активности, связанной с достижением той или иной осознанной цели.

Этический компонент — всё уникальное, присущее конкретной Личности, личностные принципы. Осознание Долга (см.), Вера (см.), способность оставаться собой и осознание себя как единой, цельной личности; способность к личностному росту, сама возможность внутренней, не обусловленной внешними причинами, мотивации.

Эстетический компонент — осознание и переживание красоты, прекрасного. Способность личности оторваться от обыденности и повседневности. Потребность в творчестве как оккультном акте изменения себя и мира.

Духовное может проявляться и отдельными компонентами, и цельно. Чем более развита Личность, тем более цельно осознаётся и проявляется Духовное, на высшей стадии — неразрывно, системно, включая все компоненты.

Если же Духовное проявляется спорадически, если в его проявлениях отсутствует естественность и цельность, или же субъект демонстративно акцентуирован только на Духовном, то в лучшем случае мы имеем дело с личностью в процессе становления, обычно же — с чел-овеческим. Интеллектуальный компонент о отрыве от остальных превращается в «духовные мечтания», в маниловщину; волевой — в потакание животным инстинктам, ублажение тела, следование импульсам (часто — бессознательным); этический — в (псевдо-)религиозную мораль, пуританство, ханжество; эстетический — в «искусство ради искусства» (исключение творчества из искусства), в декаданс.

Некорректно относить к Духовному лишь чисто бессознательные проявления (но см. также «Архетип»), переживания и мотивы. Духовное есть проявление разума, способность личности к осознанным внутренним переживаниям и мотивациям, осознанному творчеству, выбору Пути (см.) и следованию по нему. Не следует также смешивать Духовное в данной трактовке с философскими концепциями духа в идеализме и религиозными концепциями проявления божественного через «дух». Повторимся — Духовное метафизично, т. е. является доосознанной неконструируемой категорией, той базой, на которой строится психика как система. Непосредственное восприятие Сатаны — как личностное, так и безличностное, — относится именно к сфере Духовного.

Дьяволопоклонники

Часто понятие «дьяволопоклонник» означает подростка, убивающего кошек, пьющего на кладбище водку и т. д., и мотивирующего это тем, что «это и есть сатанизм — сам в газетах читал». Понятно, что всё это не имеет ни малейшего отношения к Дьяволу и служению Ему (хотя какие-то подобные действия могут просто нравиться индивиду, например, эстетически[23]). Главным пунктом расхождений здесь служит слово «поклонение», понимаемое как слепое унижение перед Силами.

Понятно, что Сатане не нужны ничтожные твари в числе Его служителей. Следует чётко понимать, что психика, в том числе и у сатанистов, связана с физическим телом, т. е. плотью, вместе с человечьими органами чувств и мозгом, которая не отличается от плоти других Homo Sapiens, но отнюдь не является первостепенной; саму же суть, которая и делает сатаниста сатанистом, можно обозначить как Демоническую составляющую[24]. Силы Тьмы могут проявляться только через свои «частицы», которые, в той или иной степени превалируя, и составляют суть сатаниста.

Таким образом, говорящий о собственной ничтожности перед Ликом Сатаны тем самым наносит оскорбление Силам, величие которых он хочет подчеркнуть.

Отношение к термину двояко: часть сатанистов рассматривает его как синоним «сатанизма», другая часть считает термин некорректным из-за наличия в нём поклонения, каковое несовместимо с сатанизмом.

Примечание: рассмотрение психики как цельного феномена, не разделяемого на отдельные части «физически», идёт именно на когнитивном поле психологии; скажем, с оккультной точки зрения можно рассматривать сатаниста как демона (беса) в человеческой плоти, и вести речь о демонической сущности, а не составляющей психики.

Зло

Стандартная претензия к употреблению этого термина — параллель с моральным дуализмом добро/зло. Разумеется, предполагать наличие абсолютных добра/зла и употреблять эти термины как оценочные попросту глупо[25]. Но, помимо «зла», есть и Зло. Это не оценочный и не моральный, а метафизический термин.

Приносим извинения за столь длинную цитату из «Белого народа», но мы не смогли бы высказать эту мысль лучше А. Мейчена[26]:

— ...Человек может быть величайшим грешником и всё же никогда не сотворить что-нибудь греховное! Как это?

— ...Ваше удивление по поводу моего замечания — следствие того, что вы не осознаёте, что такое грех. ...это неправильное представление... происходит в основном от нашего взгляда на этот вопрос сквозь социальные очки. Мы полагаем, что человек, совершающий зло по отношению к нам и своим соседям, должен быть очень плохим. Таков он с социальной точки зрения; но разве вы не можете представить того, что Дьявол в его сущности является исключительным уделом и страстью лишь уединённой, индивидуалистичной души? Действительно, среднестатистический убийца — в качестве только убийцы — никоим образом не означает грешника в истинном смысле этого слова. Он — просто дикий зверь, от которого мы должны избавиться, чтобы сохранить собственные шеи от его ножа...

— По-моему, нет. Убийца убивает не от положительных качеств, а от отрицательных; у него отсутствует коечто, чем обладают нормальные люди. Дьявол, разумеется, полностью «положителен» — только его позитивность находится на неправильной стороне. Вы можете поверить мне, что грех в исконном, присущем ему смысле, является очень редким; вероятно, было намного меньше грешников, нежели святых. Да, ваша точка зрения очень хороша для практических, социальных целей; мы, естественно, ощущаем склонность думать, что лицо, причиняющее нам неприятности, должно быть очень значительным грешником! Очень досадно обнаружить свой карман опустошённым, и мы объявляем, что вор — очень большой грешник. По правде говоря, он — просто невоспитанный человек. Конечно, он не может быть святым; но он может быть, часто таковым и является — бесконечно лучшим созданием, чем тысячи тех, кто никогда не нарушал отдельные законы. Я допускаю, что он служит нам большой помехой, и если мы захватываем его, то вполне надлежащим образом наказываем. Но между его неприятным асоциальным действием и злом имеется чрезвычайно слабая связь. ...

— ...И что же есть грех?..

— Думаю, следует ответить на ваш вопрос другим. Каковы были бы ваши ощущения, если бы ваша кошка или собака начали разговаривать с вами человеческим языком? Вас бы поразил ужас, я уверен в этом. А если бы розы в вашем саде запели чудесную песню, вы бы сошли с ума. Или предположите, что камни в мостовой начали раздуваться и расти на ваших глазах, или если галька, которую вы видели ночью, утром дала бы каменистое цветение? Эти примеры могут дать вам некоторое представление о том, что такое настоящий грех. ...

— ...Я никогда не задумывался об этом. Если это действительно так, нужно перевернуть всё с ног на голову. Стало быть, истинная сущность греха заключается в...

— Во взятии неба штурмом... Есть лишь немногие, кто действительно желают проникнуть в другие сферы, выше или ниже нашей, дозволенными или запрещёнными путями. Люди, как это можно заметить, в основной своей массе являются просто вместилищем разных свойств, с определённым сроком жизни. Поэтому существует совсем мало святых, и количество грешников (в исконном смысле, определённом нами) столь же невелико. И тем более редко встречаются гении обоих этих типов. Вообще-то, возможно, быть великим грешником тяжелее, чем великим святым.

— Имеется что-то глубоко неестественное в Грехе? Вы это имеете в виду?

— Точно. Святость требует столь же огромных или почти таких же больших усилий, но она проявляется в том жизненном пути, который когда-то был естественным. Это стремление восстановить тот экстаз, который существовал перед Падением. Но грех — это усилие, направленное на то, чтобы достичь экстаза и знания, которые принадлежат лишь ангелам, и, предпринимая эти попытки, человек становится подобным демону. ... Святой прилагает усилия восстановить дар, который человечество утеряло; грешник пробует получить нечто, что никогда не принадлежало людям. Короче говоря, он повторяет Падение.

Непосредственно на метафизическом поле всё ещё нагляднее, процитируем «Maledictum» Валентина Скавра:

«Нас толкает вперёд неутолимый голод в наших ненасытных, пульсирующих в одном ритме со Тьмой, душах, и удушающая жажда совершения злодеяний. И венчает наш безудержный порыв абсолютная любовь к Злу».

Зло — это именно пульсация Тьмы. Это — та пульсация, которую чувствует внутри себя каждый, кто смотрит в глаза Бездны. Пульс Хаоса. Обратите внимание: даже здесь, в этой статье, которая пишется для пояснения терминов, не получается объяснить их адекватно без метафор и метафизики. А чтобы понять такое объяснение, надо уже понимать систему... Как сформулировал Р. Шекли: «Чтобы правильно задать вопрос, надо знать бoльшую часть ответа».

Разница между Злом метафизическим и злом чел-овеческим ясно видна сатанистам; другая цитата из «Maledictum»’а:

«Отягощённые собственным злом, склоняются долу чаши человеческих побед и втаптываются в землю в борьбе со Злом демоническим».

«В поисках новых дорог Зла, творя Ад здесь, зачем нам быть злыми, коли мы Зло, к чему нам искажать в оправданиях злобности нашего нрава, если мы едины со всем Злом во Вселенной» (выделение — ред.).

Таким образом, термин «Зло» вовсе не обязательно подразумевает морализацию. Ситуация несколько облегчается тем, что в большинстве случаев при употреблении в метафизическом контексте «Зло» пишется с большой буквы. Собственно говоря, в этом смысле «Зло»— это синоним «глубинной сути сатанизма».

Инвольтация

Понятие, тесно связанное с эгрегором (см.). Можно «перевести» как «сродство с».

Индивидуум, каким-либо образом начавший тесно взаимодействовать с каким-либо эгрегором, постепенно перестраивает себя на более полное соответствие данному эгрегору. И здесь существуют два варианта.

Первый наиболее ярко иллюстрируют собой глубоко верующие (здесь — в общепринятом словарном смысле) индивидуумы. Усиливая эгрегор своей религии, они сами подпадают под влияние этого же эгрегора и начинают перестраиваться, пока не произойдёт одно из двух: либо индивидуум одумается и постарается вырваться из-под влияния эгрегора, либо войдёт с ним в резонанс и станет фанатиком[27]. При этом понимание сути эгрегора и явления в целом отсутствует, поэтому происходит не становление самости со структурой психики, соответствующей эгрегору, а лишь передача формы — пафосно говоря, «сброс низкоуровневых эманаций». Так, собственно, и получаются те, кто следует измышлениям СМИ и проч., издеваясь над кошками и совокупляясь на кладбищах.

Такие персонажи тоже занимают своё место и выполняют какую-то работу; только не следует смешивать их и сатанистов. Иными словами, проводник — это нечто, имеющее сродство с проводимым и по своей природе являющееся его продолжением; такой «инструмент» не следует смешивать с «инструментом», который просто подвернулся под руку «здесь и сейчас».

Второй вариант возможен, когда процесс идёт с пониманием сути происходящего (что не обозначает осознанности всех этапов и процессов).

Это и есть инвольтация — перестройка психики в соответствие с эгрегором, который отражает суть уже имеющейся структуры психики, находящейся в процессе формирования самости.

Понятно, что «инвольтация к эгрегору некоего фильма» и т. п. звучит глуповато. Для того, чтобы появилось сродство с эгрегором, а не просто акцентуация на какой-либо форме проявления такового, психика должна быть уже достаточно структурирована, а сам эгрегор должен соответствовать какому-либо архетипу (т. к. речь идёт о всей психике в целом).

В этом случае архетип, соответствующий самости, и эгрегор «совпадают», т. е. они активизируют сходные структуры, только первый действует из самых глубин бессознательного, а второй — из метасистемы социума. «Что наверху, то и внизу» — и сходится это опять же на индивиде.

В результате получается личность, обладающая в достаточной степени сформированной самостью[28], гармоничным наполнением психики, включая личностное и коллективное бессознательное, и имеющая мировоззрение — то есть самостоятельно выработанную работоспособную модель мира и понимание своего места в этой системе.

Характерно, что в таком случае мировоззрение не может быть миросозерцанием, как в буддизме; занимается всегда активная позиция, идёт Война, цель которой «прогнуть мир под себя»[29].

Метафизический

Словом «физический» принято обозначать то, что возможно познать научными методами — иными словами, всё, что составляет т. н. материальный мир. Важно понимать, что речь идёт не только о материи, но и об энергии/волнах, но не о «таинственных флюидах»; о видах материи/энергии, существование которых доказано.

Метафизическое же не имеет отношения к научному познанию, это относится к сознанию вообще. Любой метафизический концепт — конструкт сознания, не имеющий эмпирического наполнения. Лучше всего раскрыл суть метафизического Витгенштейн — никакой метафизический вопрос не имеет ответов во внешней (от сознания) действительности, и тем самым он для этой действительности бессмысленен. Но метафизическое поле необходимо для разума — хотя бы тем, что задаёт границы осознаваемого, задавая тем самым границы самоосознания.

Соответственно, термин «метафизический» служит для обозначения того, что наукой принципиально не познаётся (она на это и не претендует). Nota bene: «ненаучный» — вовсе не обязательно «антинаучный». Любые модели бытия (точнее, система изначальных положений, на которых модели строятся и из которых развиваются) — чистая метафизика; однако можно верифицировать не их непосредственно, а то, что из них следует и при этом проявляется в действительности, — и это уже является областью науки. Например, используемые в науке понятия «время», «материя», «движение» — метафизичны, т. к. не могут быть определены через другие понятия и вводятся изначально, как основа.

Гносеологически «метафизическое» есть аксиоматика (ещё более в общем — всё необусловленное): то, что принимается как основа для рассуждений, но само не может быть выведено при помощи рассуждений, а только принято как данность (либо отброшено). Метафизический базис либо принимается, либо нет, но данный акт не содержит логических оснований, а только до-логические, чувственные, эмпирические (но и сама эмпирика не свободна от теоретических допущений[30]). Психологически «метафизическими» можно назвать доосознанные, недискурсивные личностные основы, ту изначальную / врождённую базу, на которой строится сама Личность. Также термин «метафизика» используется в философии — либо как синоним «онтологии», либо как специфическая часть онтологии.

Пример: является ли Дьявол личностью или нет — вопрос метафизический, и позиция по нему — дело сугубо субъективное. Однако проявления Его в действительности имеют место (см. Архетип, Эгрегор) и вполне изучаемы научными методами.

Мы не знаем и не можем знать в точности природу Сатаны; но мы знаем, что Он есть, и знаем, в чём состоит наш Долг (см.).

Ненависть

Здесь разночтения связаны с ненавистью как эмоцией, т. е. состоянием организма, обусловленным отрицательной субъективной оценкой внешнего или внутреннего воздействия. Это именно состояние, а не переживание или что-либо ещё. Ненависть, рассматриваемая как эмоция, естественно, деструктивна — понятно, как будет воздействовать на психику состояние «так ненавижу, аж кушать не могу». Месть — это блюдо, которое надо есть в холодном виде. Ненавидеть же что-либо, относящееся к, условно говоря, среде обитания, — и подавно не адекватно. Как вы себе представляете жизнь того, кто ненавидит, скажем, воду? А отличия от тех, кто ненавидит быдло в частности или людей вообще, ну или христиан, или позёров (нужное подчеркнуть, пропущенное дописать), — по сути нет. Та же зацикленность на объекте, придание ему гиперзначимости,— действие во вред себе (своей психике). Подобная эмоция не должна служить мотивацией — иначе о разумности такого субъекта не стоит даже и заикаться. Однако термин «Ненависть» может обозначать не только эмоцию (обратите внимание — здесь также с большой буквы).

Удивительное чувство[31]— Ненависть. Как Тьму надо отделять от грязи, так и Ненависть — от желания мелких пакостей, от истерики и аффектов.

Истинная Ненависть греет сердце, но оставляет холодной голову. Ненависть — одно из сильнейших и продуктивных чувств. Она может дать первый толчок к становлению, поможет вырваться из болота... стадия nigredo однозначно содержит это чувство и преодолевается в том числе и благодаря ему. Ненависть к врагу даёт возможности, которые недостижимы в обычном состоянии. Perdurabo![32] — девиз становления, который не зря использовал А. Кроули.

Ненависть так же естественна, как дыхание. Если попытаться «найти начало», то окажется, что Ненависть — это реакция противодействия врагу, посягнувшему на то, что ценно для данного индивида. Здесь Ненависть — это катализатор проявления силы и ума. Ненависть—это деятельное проявление Гордости.

Именно поэтому «светлые» проклинают и искореняют как Ненависть, так и Гордость, одни из наиболее сильных сторон индивида (да, и человека — тоже). Лишить индивида Ненависти — всё равно, что кастрировать его, только эмоционально. А потом — бери овцу голыми руками.

Собственно говоря, Ненависть гораздо точнее передается латинским термином Odium. Трактовки этого слова — ненависть, вражда, неприязнь, нерасположение, неудовольствие, отвращение, антипатия, невыносимость, несносность — в комплексе куда ближе к чувству, о котором идёт речь, чем семантическое значение слова «ненависть» в русском языке.

Примечание: очень похожая ситуация с термином «мизантропия», который может выражать как отношение с эмоцией ненависти, так и Ненависть к чел-овечеству.

Отец

Многие сатанисты на вопрос «Кто/что для вас Сатана?» кратко отвечают «Отец». Такой ответ может быть недостаточно ясен.

Здесь та же ситуация, что и с Духовным: те, кто так говорит, с трудом вербализируют это понимание. Текст статьи объясняет значение термина для остальных; понятно, что те, кто воспринимают Сатану как Отца, не воспринимают Его в терминах юнгианской психологии.

Собственно говоря, архетип Отца подробно раскрыт К. Г. Юнгом, и мы не видим необходимости повторяться. Однако уточним понимание термина в связи с контекстом.

Обратите внимание: речь идёт всегда именно об Отце, а не о «папе», например. Восприятие же архетипа Отца весьма зависит от психологического возраста. В детстве Отец — это тот, кто защищает и учит. При взрослении сначала появляется желание подражать; при дальнейшем личностном росте оно перерастает в желание продолжить Путь Отца, причём одновременно идёт проверка — а подходит ли этот Путь мне лично, способен ли я идти по нему? При этом функция Отца изменяется с «учителя» на «наставника» — мировоззрению нельзя научить. И если сродство не утеряно, то впоследствии происходит последняя смена роли — и тогда индивид становится Отцу соратником[33], продолжателем Дела идущих по Пути.

«Отец» в ответе на подобный вопрос обозначает именно последнее значение — личность сатаниста уже сформирована (либо почти сформирована), сатанист уже идёт по Пути самостоятельно; Сатана как Отец его уже не опекает; условно говоря, Он является «Отцом-командиром» Легиона[34]. Но Он — всё тот же Отец.

Примечание: редакция понимает, что суть этого слова (как и некоторых других в этой работе) сужена передачей смысла на ином (здесь — психологическом) когнитивном поле, чем у тех, кто воспринимает Сатану именно как Отца. При личностном восприятии отношение к Сатане как к Отцу означает не представление, понимание и анализ, а взаимодействие — сатанист взаимодействует с Сатаной, стремится к Сатане, служит Сатане, обращается к Сатане etc. Такое отношение и взаимодействие подразумевает двухстороннюю личную связь между служителем Сатаны и Сатаной и проявляет себя как действия, совершаемые ради Сатаны, по Воле Сатаны, при поддержке Сатаны.

Также именно на этом примере удобно наглядно показать, что данная работа не является неким «списком соответствия»; она содержит лишь пояснения, некий условный перевод в другую когнитивную систему. То, что некто — пусть даже сатанист — прочёл «словарную статью», никоим образом не обозначает, что у него появилось право употреблять любой из терминов произвольно. Термин для него — «чужой» (можно привести аналогию разных языков — далеко не все слова имеют в других языках точные соответствия), а в этом случае идёт претензия на полное понимание без наличия такового. Скажем, весьма странно смотрелось бы, если некто, имеющий безличностное восприятие Сатаны, вдруг употребил бы по отношению к Нему слово «Отец». Аналогично — имеющие личностное восприятие не имеют оснований говорить о метафизике сатанизма как об отвлечённой философской категории. Не стоит рассуждать о своём впечатлении то Бездны, Хаоса, Ада и др., если у вас нет соответствующего оккультного опыта. Конечно, это не означает, что у кого-либо нет права вести рассуждения с использованием соответствующей лексики, если идёт обсуждение именно такой темы; редакция призывает лишь к честности в применении терминов, в первую очередь — по отношению к себе лично.

Путь

Как ни странно, этот термин иногда также вызывает вопросы.

Большинство формально называющихся разумными привыкли оперировать понятием цели. Или даже Цели. Отличие невелико — вне зависимости от желанности таковой и её «величины», цель — это всегда конечная точка. Разумеется, затем может быть выбрана другая цель. Главное — то, что идя к цели, индивид заранее ограничивает себя таковой; достигая цель — «теряет ориентировку», так как надо останавливаться и искать новую цель.

При этом Цель как метафизическое понятие вообще бессмысленна: нельзя полагать целью то, что по определению не имеет путей достижения. Ну а понятие «Главная Цель Жизни» — всегда лживо вследствие своей внешней, демонстрационной направленности. Говорящий о какой-то определённой «Главной Цели Жизни» всегда говорит это для других, чаще всего стремясь продемонстрировать собственную «глубокость и духовность», т. е. у него имеются какие-то проблемы с самооценкой. Но по сути у него нет никакой «главной цели», ведь при наличии таковой требуются ответы на весьма простые вопросы: а что делать, если Главная Великая Цель достигнута? А если есть другая, более великая, то почему бы не идти к ней изначально?

Кроме того, Цель и тем более цель — достаточно легко вербализуема: чтобы идти к, надо точно знать, к чему идёшь. Но, придавая форму, тем самым обрубаешь грани содержания... получается поделка, куда более простая, чем реальность, и тем самым очень часто искажающая суть.

Вопрос «к чему стремишься?» очень часто задаётся явно и не явно, другими и самому себе. И пока он задаётся, обсуждается и т. д., Цель приобретает очень чёткую, ясную форму и полностью теряет суть. Особенно наглядно это видно на примере монотеистических религий: «обрести послесмертие определённого образца» — это Цель. Но в чём суть этой Цели? Неизвестно, есть ли что-то «там»; а модели тех же монорелигий не вызывают ничего, кроме кривой ухмылки: скажем, в исламе гурии и вино привлекают (в основном тех, кто лишён подобного по жизни); но жить так в течение вечности?! Христианский рай ещё менее определён, но Цель та же: попасть «туда, не знаю куда и обрести там то, не знаю что». Также хорошим примером служит типичная мечта обывателя: «стать знаменитым». А в чём, каким образом — это неважно; про «зачем?» даже не будем упоминать.

И чем ближе видна Цель, тем уже обзор и тем больше прикрывают остальное шоры стремления к Цели.

Путь же не имеет ограничений. У Пути нет конца — Путь сатаниста, например, уходит в Бездну, в Хаос. И продолжается там. Путь не ведёт к некоей точке; Путь лишь идёт в направлении. И по нему можно пройти столько, сколько сможешь. Достигая мимоходом целей. Если, конечно, захочешь считать их таковыми — это не имеет значения; цели — это лишь вехи на Пути, обозначающие его этапы.

Путь не имеет «ширины». Вербализации поддаётся лишь уже пройденный участок; в очень малой степени — то «место», где находишься в данный момент. Далее Путь лишь чувствуется, но не более того. Идти по Пути можно, пытка пойти по подсказке немедленно ставит Цель — и она может перегородить Путь или увести в сторону с него. Не должно быть посредников между Дьяволом и идущим к Нему.

Но при этом направление Пути отнюдь не случайно. Ещё в древности на Востоке сформулировали, что не индивид идёт по Пути, но Путь проходит через него. Здесь, как и в предыдущем пункте, как и вообще в любом цельном мировоззрении, нет чёткого деления на внешнее и внутреннее. Познавая себя — находишь свой Путь. А там — каждый решает сам, хватит ли у него силы и воли идти по Пути вперёд и к себе.

Ещё один аспект, который важно понимать: хотя Путь — строго индивидуален, это не обозначает, что, идя по нему, не встретишь идущих рядом. Можно привести аналогию с армией. Точнее, учитывая количество сатанистов и их отношение к этому миру, — с диверсионно-разведывательным Легионом. Это не регулярная армия, строго подчиняющаяся сержантам и далее вверх по иерархии, просто бездумно выполняющая приказы и т. д.; Легион — это именно отряд спецназа в разведке, когда каждый воин страхует каждого, обладает своей специализацией и сам несёт ответственность за тактические действия, но стратегическая задача — общая.
Pereniat septem hostes
Conflagret mortals
Adveniat Mortis
Rebelliant daemonis
Conflagret universum
Pereniat deus
Adveniat Infernus[35]
V. Scavr, «Codex Decium»

Поэтому Пути сатанистов могут идти близко, могут расходиться и сходиться заново; но любой сатанист — союзник другому[36].

Тёмный — всегда впереди выбранного им направления. Прежде всего, впереди (вне) стада (но только не как его вожак!) и впереди времени. ... Самый важный вывод: Тёмных — всегда мало! Именно поэтому они готовы помочь друг другу — общаться с серой массой невозможно, а знания, умирающие вместе с их носителем, бесполезны. Это не значит, что Тёмный будет раздавать знания своим «коллегам» просто так (но может и сделать это, если захочет) или не может выйти на смертельный поединок с другим Тёмным. Но это значит, что при встрече Тёмные не станут рвать друг другу глотку, а посмотрят друг на друга с симпатией и уважением.

Den-M, Warrax, «Образ Тьмы в современной литературе»

Религия

В конвенциональном понимании это построенная людьми и для людей система, выполняющая роль посредника между человеком и (говоря о монотеистических светлых религиях) богом. Она строится на слепой (не имеющей обоснований, с мотивацией «так принято», «так было у предков») вере и поклонении (не столько признании величия высшей силы, сколько унижении перед ней). Это явление не имеет с сатанизмом ничего общего.

Тем не менее достаточно часто в отношении сатанизма употребляется слово «религия», начиная с CoS и заканчивая таким явлением, как Religious Black Metal (см., напр., CONTRA DEI №1, интервью с WATAIN), на примере которого мы и рассмотрим значение этого термина.

Религия сатанизма есть признание Общности сатанистов и необходимости общего Дела. Есть версия, что этимологически значение термина происходит от латинского religare — «связывать». Религия есть то, что связывает, объединяет. Ассоциации термина «религия» с поклонением, догматикой и т. д. — это уже чел-овеческие дополнения. Вас это удивляет? Вспомните, что религия — это не обязательно монотеизм.

Рассмотрим, к примеру, Religious Black Metal, даже в названии которого есть слово «Religious». В отличие от «просто злобных музыкантов», представители Religious Black Metal заявляют о своей религиозной мировоззренческой позиции. При этом не утверждается, что сатанизм равен Black Metal, но подчёркивается, что Black Metal является одной из активных, действующих сторон сатанизма, видом оружия в Войне против бога. Это направление характеризуется в первую очередь тем, что музыкант служит проводником Сил и не имеет ничего общего с экзотерическим, модным музыкальным течением, выросшим на костях Black Metal начала 90-х годов прошлого столетия. Это течение, аналогично Сатанизму и «сатанизму», можно обозначить как «black metal».

В данном случае (и не только в Black Metal) слово «религия» означает наличие чётких убеждений, верность Дьяволу, осознание себя как инструмента Сил Тьмы и, в некоторой степени, глобальность такого явления, как сатанизм — не разрозненность всех сатанистов, а взаимодействие их всех на благо общего Дела.

Также см. Вера.

Служение

Помните у Грибоедова «Служить бы рад, прислуживаться тошно»? Вот и в сатанизме служение понимается отнюдь не как прислуживание, а как соратничество, работа на общее Дело. Служение в данной трактовке осознанно и принято как Долг, как то, что выражает активную, деятельную сторону личности сатаниста. Через Служение сатанист обретает приобщение к единому Легиону, к Аду. Служение сплачивает индивидуумов в единый Легион, даёт понимание общего Пути, общей сути сатанизма.

Честь

В этом случае разночтения связаны с трактовкой, в явном виде выраженной А. Шопенгауэром: «...объективно честь есть мнение других о нашем достоинстве, а субъективно — наш страх перед этим мнением. ... В известном смысле честь имеет отрицательный характер именно в противоположность славе, имеющей положительный характер. Ибо честь не есть мнение об особых, одному этому субъекту свойственных качествах, а только о заурядно предполагаемых, которые и у него не должны отсутствовать. Она свидетельствует только, что этот субъект не составляет исключения, тогда как слава свидетельствует, что он представляет такое исключение.

... Честь состоит не во мнении других о нашем достоинстве, а единственно в обнаружении такого мнения; всё равно, действительно ли существует или нет обнаруженное мнение, не говоря уже о том, имеет ли оно какое основание».

Проще говоря, честь и достоинство — это существенно разные понятия: если достоинство определяется лично индивидом (вспомните Сократа: «Я же знаю, что эти слова ко мне не относятся, — или, — если бы меня лягнул осёл, я же не подавал бы на него в суд»), то честь — понятие внешнее. Вспомните тот же институт дуэлей: любое ничтожество могло высказать нелицеприятное — и не обоснованное! — мнение о куда более достойном индивиде, а затем ещё и пристрелить либо заколоть его, после чего считалось, что оно было право. Упрощённо говоря, честь в такой трактовке — это категория морали, ну а поскольку у сатаниста нет и не может быть морали[37] по определению, то...

Однако есть и иная честь, не имеющая отношения к тому, что могут подумать другие.

«Твоя доблесть — доблесть Ада, твоя честь — честь Ада, твоя смерть — бессмертие Ада.
И вчера ты снова здесь.
Битва...
И ничего более. За каждый шаг.
Вечность пустыни. Вечность крыльев. Величие Тьмы. Честь Чёрных доспехов».

Voron, «Der Krieg»

Это именно та честь, благодаря которой гвардия умирает, но не сдаётся. Это та честь умереть, выполняя свой Долг — не путать с обязанностью! — которой удостоились триста спартанцев во главе с Леонидом. Честь обороны Сталинграда и честь сражаться на Курской дуге. Честь, о которой было написано на кинжалах СС: «Meine Ehre heiβt Treue»[38].

«...воину не пристало отказываться от меча. И если этот меч не принесёт ему ничего, кроме горя, если за него придётся заплатить по полной программе — болью, одиночеством, отречением от всего, что тебе дорого, неотвратимым поражением и неминуемой гибелью — пусть так и будет. За всё надо платить, и дороже всего мы платим за возможность быть теми, кто мы есть».

Н. Холмогорова, «Evil They name Us...»[39]

Термин «честь», помимо моральной категории, обозначает также достоинство, относимое не к индивиду, а к общности, категории. Согласитесь, что «достоинство знамени» звучит не по-русски. Как и «достоинство Ада».

«И мы разверсты перед Адом своими пламенем и Преисподней, не умеющие предать или отвергнуть, отступить или дать слабину, отворены пред Сатаною своими верностью и честью и тем, что мы есть Ад».

V. Scavr, «Maledictum»

Именно что сатанисты — есть Ад. Разумеется, это не означает, что Ад — это лишь совокупность сатанистов; но Ад проявляется и таким образом. Ещё Трисмегист говорил о единстве микрокосма и макрокосма, и мы подтверждаем — Ад и сатанист едины и неразделимы. Мы принадлежим Аду, и Ад находится внутри нас.

Единым местом Ад не ограничен,
Пределов нет ему,
Где мы, там Ад.

К. Марло, «Трагическая история доктора Фауста»

Таким образом, сатанист обладает честью — но это честь не его лично как индивида, а честь Ада, которая (в частности) проявляется через личное достоинство сатанистов. Но эта честь не внешняя, а внутренняя.

«Чёрная Кровь течёт...
Дар.
Сущность Крови — дар тому, кто сможет её взять... кто не побоится сжечь себе вены.
Сама же кровь — наш дар.
Счастье догорает на том же костре, что и твоя жизнь. Ибо оно хочет завершённости. Твои же шрамы — вечны...
Познай счастье и швырни его в огонь. Счастье... всего лишь блестящая безделушка под ногами. Красивая. Но на доспехах нет карманов».

Voron, «Der Krieg»

 

Ad decus et ad libertatem nati sumus;
Aut haec teneamus aut cum dignitate moriamur[40].

V. Scavr, «Codex Decium»

Эгрегор

Этот термин можно определить как метасоциальный мотив. С [возможным] метасоциальным целеполаганием. Проявляющийся в явных «путях», по которым течёт социальное взаимодействие субъектов, но на более высоком, субъективно не осознаваемом уровне. Аналогия: если «море волнуется», то «в волнении» участвует и каждая молекула H2O[41], хотя часть из них может просто не изменять собственных координат, часть — колебаться в одной плоскости, часть — двигаться по синусоиде и пр., ну и конечно — все участвуют в броуновском движении.

Попытаемся на нескольких примерах «показать» эти самые эгрегоры, как то, что в дальнейшем вполне может быть изучено. В настоящем для этого как минимум не хватает вычислительных мощностей.

Итак, при социальном анализе достаточно большие группы людей рассматриваются таким образом, что индивидуальные черты каждого элемента игнорируются, а анализируются общие, групповые черты. Они могут иметь видовую обусловленность — несложно предсказать, что в случае пожара в кинотеатре на выходах будет давка (хотя пожар таков, что 2% людей, находящихся в кинотеатре, достаточно, чтобы его затушить), или средовое (социальное) происхождение — коллективная реакция на крик «Спартак — чемпион!» в толпе фанатов «Динамо» будет весьма отличаться от коллективной реакции членов президиума Академии Наук.

Женская мода, заставляющая студентку тратить действительно последние деньги на какие-нибудь туфли, которые ей совсем не идут — это классическое проявление неосознанных социальных (коллективных) мотиваций, тем не менее, заставляющих конкретного индивида совершать вполне реальные поступки.

Возьмём для примера некий популярный фильм. Когда общественное мнение вокруг него сформировано, оно перестаёт зависеть от конкретного члена общества (может зависеть от отдельных харизматичных лидеров, но не будем усложнять). При этом эгрегор существенно влияет на ту часть общества, которая взаимодействует с ним. Помните ажиотаж вокруг фильма «Титаник»? Очень многие смотрели его отнюдь не по разу. Думаете, они смогли бы чётко сформулировать причину — а зачем?

Понятно, что «коллективный образ» (эгрегор) Ди Каприо — существует только в головах людей (в социуме), — но он породил целую культуру (если можно так сказать) — которая а) наблюдаема; б) обсчитываема; в) прогнозируема; г) имеет влияние, которое проявляется в конкретных поступках, которых в принципе не могло бы быть, не возникни «феномена Ди Каприо».

Все требования «доказать наличие эгрегоров» как «материально существующих» не имеют смысла по определению. Эгрегор — не объект, над которым возможен элементарный эксперимент (а вот эксперименты, отслеживающие изменения системы, связанные с эгрегором, — вполне возможны). Эгрегором можно назвать динамическое состояние равновесия в какой-либо социальной сфере, в которое «скатываются» все, кто к нему приближается (или отталкиваются к какой-либо другой «точке равновесия»), а точка «равновесия» смещается по каким-то внешним законам.

Даже если рассматривать только мотивационную часть эгрегора как «единый образ чего-либо (обусловленный совокупностью мнений)», то у неё есть два конкретных, статистически проверяемых признака:

1. Однозначность — это действительно «единый» образ, например, «образ внешнего врага». 99% членов толпы ничего не знают о нём, но реально готовы его растоптать, сдать властям и пр.

2. Протяжённость во времени (упрощённо) — обработав какой-то массив данных, можно довольно чётко выделить периоды — «ещё нет», «начало», «пик», «спад», «уже нет» — на оси времени.

Примечание: соответственно, эгрегоры бывают различной «мощности» как по «объёму», так и по продолжительности существования. Скажем, эгрегор фильма «Титаник» вряд ли затронул большинство населения Африки, да и значимое воздействие оказывал всего лишь несколько месяцев (зато сформировался практически мгновенно благодаря современным средствам информации).

Эгрегоры же, имеющие в своём соответствии какие-то архетипы, формируются тысячелетиями, но при этом оказывают существенное воздействие на всё население, включая тех, кто отрицает их существование. Аналогично тому, как вне зависимости от принятия или отрицания концепции бессознательного в психике, влияние такового очевидно наличествует.

Естественно, что эгрегоры не имеют ничего общего с какими-нибудь «священными, непознаваемыми в принципе божественными полями», посланными «свыше» для управления толпой или чем-нибудь подобным. Просто, начиная с какого-то предела, социум начинает отражать и проявлять законы более общие, чем те, что описываются коллективной и уж тем более индивидуальной психологией.

Отметим в явном виде то, что здесь понятие эгрегора раскрыто с социологическо-психологической точки зрения. Понятно, что оккультная трактовка эгрегора по форме несколько другая, но оккультистам объяснять её смысла нет, а прочим — невозможно объяснить в отрыве от понимания оккультизма в целом.

Написание слов с заглавной и строчной букв

Казалось бы, тут всё просто: с заглавной буквы, помимо имён, географических названий и т. п., обычно пишутся термины метафизические, особенно если они имеют написание, созвучное с обыденным (см. выше Ненависть, Зло и др.). Также иногда может встретиться написание с заглавной буквы с целью акцентировать внимание на не общеупотребительном понимании термина; например, Личность — это гораздо более узкий термин, чем «личность», наиболее конвенциональным значением которого является «просто психика любого индивида». Отдельно следует отметить написание с заглавной буквы местоимений, обозначающих в тексте Силы Тьмы, Сатану; это — традиционная дань Уважения[42], а также стремление подчеркнуть то, что в тексте, к примеру, местоимение «Они» относится не к каким-то (человеческим) личностям, а к Силам. Но всё не так просто.

Рассмотрим для начала пример «сатанизм»[43]. Написание с заглавной буквы — Сатанизм — может быть просто калькой с английского языка, где Satanism всегда пишется с большой, а ЛаВея у нас переводили ещё в прошлом веке. Но ведь в английском с большой пишется и Buddhism, и даже Christianity. Так что такое написание может быть привычкой[44], а может быть просто проявлением чувства собственной важности, когда в обычном тексте пишут «Я» или там «Мне» также с заглавной буквы («Я—Сатанист»).

Но варианты этим не исчерпываются: как отмечалось в начале статьи, сатанисты формируют свой лексикон самостоятельно (особенно те, которые осознали себя достаточно давно, в «доинтернетную эпоху», либо не интересуются компьютерами в принципе). Так, редакция получила письмо, где были использованы термины Сатанизм как сатанизм и «сатанизм» (именно в кавычках) как собирательное название подсатанников и проч. Сатана как имя собственное пишется с большой буквы, но вот в узком контексте иудаизма слово «сатана» — это не имя собственное.

Бог сатанистами пишется, понятно дело, с маленькой буквы — как вследствие отношения к нему в целом, так и в качестве показателя субъективного отношения к чел-овеческим ценностям. Это не имя собственное, а то ли видовое название, то ли «должность». Кроме того, многие так выражают своё к нему отношение. Это можно сравнить, например, с написанием со строчных букв имён и названий неуважаемых людей и музыкальных групп, как это делается блэкерами в статьях и в переписке. Хотя тут ситуация двояка: что это за враг, которого не уважаешь? Так что в некоторых случаях может быть и написание с заглавной. Впрочем, восприятие врага как реальной силы может сопровождаться и проявлением презрения к нему в целом (аспект Ненависти); можно сравнить это с тем, как в древности и в средние века перед битвой противники поливали друг друга отборной бранью, в том числе нередко и с привлечением профессионалов — например, скальдов.

Однако могут быть ситуации, когда термин обозначает именно метафизическое понятие «собирательное название монотеистических богов», и тут вполне может быть написание с большой буквы.

Языческих же Богов пишут то с маленькой, то с большой... это сильно зависит от контекста и автора: не все сатанисты положительно относятся к язычникам[45].

Иногда влияют эстетические предпочтения отдельных индивидов. Свет и Тьма — казалось бы, что тут сложного: если в метафизическом смысле, то с большой, а если в плане освещённости, то и подавно всё ясно.

Понятно, что вопрос «как правильно писать» не является принципиальным. Однако одной из задач CONTRA DEI является как раз обмен не только мыслями, но и стилями общения между сатанистами, в связи с чем имеет смысл сказать несколько слов.

Об адекватности употребления терминов

Даже синонимы не обозначают строго одно и то же. По характеру выполняемых функций лексические значения делятся на два вида: номинативные, назначение которых ясно из названия, и экспрессивные, у которых преобладающей является коннотативная составляющая. Например, в словосочетании «высокий человек» слово «высокий» указывает на большой рост; это его номинативное значение. А вот слова «долговязый», «длинный» в сочетании со словом «человек» не только указывают на большой рост, но и содержат негативную, неодобрительную оценку такого роста. Эти слова обладают экспрессивно-синонимическим значением и стоят в ряду экспрессивных синонимов к нейтральному слову «высокий». Соответственно, употребление того или иного термина должно быть обусловлено поставленной задачей.

Так, тот же Religious [Black Metal] — это приблизительно «искренне уверенный в правильности своего Пути, преданный Аду etc». Но термин «религиозный» имеет для тех, кто не употребляет его в подобном значении, и экспрессивный коннотат «вера (не Вера в приведённой выше трактовке!) + поклонение + наличие посредника (священника, жреца) между человеком и Силой + человеческая общественная структура», так что употребление термина у многих вызывает неприятные ассоциации... Но термин уже исторически сложился.

Также следует обращать внимание на оттенки значений, казалось бы, полных синонимов. В текстах по психологии практически наравне употребляются термины «психика» и «душа»— собственно говоря, ψυχη в переводе с греческого и есть «душа». Но при этом термин «психика» нейтрален, а «душа» обладает дополнительными значениями — «бессмертными сущностями» и проч. Поэтому, например, в научном тексте целесообразнее употреблять термин «психика», а «душу» оставить богословам.

Возьмём из разобранного нами списка термин «Ненависть». Сатанистам и некоторым другим прекрасно понятно, что имеется в виду; однако при прочтении текста, в котором это слово употреблено, нейтральным лицом очень вероятно непонимание. Причём — вредящее Делу, т. к. реакцией будет «фи, придурки, зациклившиеся на нонконформистских эмоциях»— это может вызвать недоумение в т. ч. и у потенциальных союзников. Можно считать, что то, как к нам относится человечество, нам абсолютно безразлично. Но в ряде случаев отношение масс может и повредить Делу. Говорить с собеседником нужно на понятном ему языке. Или вообще не говорить.

С другой стороны — слово Odium как термин относится к другому языку, и если в письменном виде смотрится хорошо, то при устном разговоре его употребление может вызвать некоторые сложности. Так что позиция редакции такова: термин «Ненависть», как и все прочие термины, рассмотренные в этой статье, уже сложился, и изменить его не получится в любом случае; но тем, кто вводит новые термины, а также употребляет неоднозначные, не мешает предварительно обдумывать все аспекты использования.

Кроме того, очень осторожно следует обращаться с использованием христианской и теологической терминологии в своей трактовке. Это часто вызывает ненужные и вредные ассоциации, особенно на подсознательном уровне. Например, слово «Вера» многим сатанистам режет слух, и они стараются его избегать, используя близкие по значению, но не окрашенные такими ассоциациями выражения — «Верность Аду», например.

Другим примером может служить употребление слов «святой» и «священный». Слова эти не синонимичны. Первое — однозначно «светлое» слово; второе — термин дохристианский, но он также широко использовался и используется монотеистами, в силу чего его употребление нежелательно — можно использовать, к примеру, гораздо более адекватное выражение «сакральный» для передачи сути высказывания.

В качестве иллюстрации к статье приведём один и тот же тезис, но выраженный в трёх различных системах восприятия: эмоциональной, образной и логической.

«Наша война — война духовная. Мы воины Духа. ... И если довести эту мысль до конца — мы против человеческих войн. Против, ибо плоть убивает лишь плоть. Мы не приветствуем поджоги церквей, убийства и оргии. ... Это показывает слабость идущего по Пути, отсутствие деяний духовных, скомпенсированное грязью и пошлостью преступления».

Bellicum

«Ни грязь мародёрства, ни похоть надругательств — ничто не запачкает наших следов, и не запятнает чести истинных сынов Тьмы, несущих творимое Зло, словно Венец и бессмертных в этом одухотворённом Зле».

V. Scavr

«...смотрите в суть. ...Люди всегда считают злом то, что не способны понять вследствие своей ограниченности. ... Соответственно то, что люди никогда не смогут понять — есть Зло с большой буквы[46]. Это не оценочный и не моральный термин, а метафизический. Evil they name us — Evil we are.

Отметим, что люди сейчас практически неспособны воспринять метафизическое Зло, Первозданную Тьму. Они заменяют это понятие своими жалкими страшилками, простым причинением вреда; причём, если в давние времена это относили хотя бы к душе, т. е. тоже понимали метафизически, то в современном мире на Сатану валят обыкновенные физиологические страдания, поскольку больше обывателей практически ничего не волнует».

Olegern, Warrax

Или другой пример: обсуждая сатанизм, можно говорить о Жизни, можно — о Смерти, но часто разговор идёт, как ни странно на посторонний взгляд, об одном и том же. Сравните:

Смерть человеческого в себе, отдача себя-человека в жертву Бездне, Путь к демоническому;

Жизнь — полноценная, естественная для истинной сути, которой является стремление к демоническому; для этого надо пройти через Смерть человека в себе.

Разговор об одном и том же, но акцент смещён. Первый вариант более характерен для тех, что тяжело проходил через nigredo, второй — для тех, кто из-за развитой ментальной сферы не так глубоко «проваливался» на этой стадии, и, поскольку системное мышление для этой категории более естественно, то понимание того, что Смерть — это лишь этап, происходит быстрее. Индивиды же с, условно говоря, поэтическим восприятием, делают акцент на эмоциях / чувствах — и тут Смерть идёт как самоценность (к примеру, творчество Black Metal)...

Следует подчеркнуть, что Жизнь / Смерть не означает гедонизма, пофигизма и пр., как и постановки во главу угла ценности собственной человеческой жизни. Sapienti sat.

Есть различные точки зрения на то, как воспринимать Сатану (сатанист в любом случае воспринимает лишь некое множество граней Кристалла, а не весь его целиком), и эти точки зрения не вступают в конфликт, если представители этих точек зрения верно понимают особенности каждой из них.

Так, личностное восприятие подразумевает чувство приближённости к Сатане и более плотную сферу взаимодействия, нежели безличностное. Это не означает, что некто однажды решает воспринимать Сатану именно личностно: такое восприятие означает наличие опыта, после которого воспринимать Его иначе, чем личностно, было бы неестественно[47]; в этом случае отказаться от личностного восприятия и начать пытаться воспринимать безличностно — значит сознательно отказаться от того доверия, которое Он оказывает. Личностное восприятие даёт более глубинное, непосредственное восприятие Бездны. Однако здесь подстерегает опасность последовать за иллюзорностью восприятия и уверить себя в том, что воспринимаешь не действительность, а реальность непосредственно, что неизбежно приведёт к появлению догматичности и претензий на знание Истины, а также к позиции «у нас — самый правильный подход».

При безличностном же восприятие ценно в первую очередь выполнение своего Долга перед Сатаной, а не личное общение с Ним (даже если Он есть как Личность). При таком восприятии сложнее увидеть Сердце Ада, но то, что видится — видится целиком, как единая система феноменов и их взаимосвязей. И нельзя сказать, что более достойно — следовать тому, что повелевает Сатана лично, гордясь, что родился там, или же выполнять свой Долг перед Адом, даже будучи уверенным в том, что есть только одна земная жизнь, просто потому, что это — твоё по праву рождения таким[48]. Однако при таком восприятии очень легко вульгаризировать сатанизм, потеряв суть и сведя его, например, исключительно к социумным проявлениям.

Сатана — суть, и Он — один, но суть подходов — различна[49], что естественно, но неоднозначно. Вопрос в том, кто и каким придёт к сути. Оба подхода имеют право на существование, если каждый из тех, кто будет двигаться в том ключе, который ему, условно говоря, предназначен, будет устанавливать свойственное ему определение главенства одного над другим и находить некий оптимальный баланс. И понятно, что и при безличностном подходе всё равно имеет личное доосознанное восприятие принадлежности к Аду — то, о чём говорится в ст. Метафизическое.

Изначальное, доосознанное восприятие Дьявола искусственно делится на личностное и безличностное (и то, и то—уже продукт осознания). Это разделение, протяжённое во времени, наделило личностное и безличностное своими значениями и нюансами, тем самым ограничивая и тех, кто взаимодействует, и Того, с кем взаимодействуют. В этом нет пользы для Дьявола, это противоречит сути Тьмы.

Мы не стремимся создать «единый сатанинский словарь», но одной из задач CONTRA DEI является работа, направленная на установление взаимопонимания между сатанистами; это также поможет сберечь время, которое обычно тратится в спорах на выяснение того, что спорящие говорят одно и то же...

 

  1. Говоря об оккультизме, мы, естественно, подразумеваем не «эзотерику для всех» и не широко распространённый сленг любителей книг Папюса.
  2. Реальность и действительность — это не синонимы. К сожалению, во времена, когда диалектический материализм был составляющей официальной идеологии, была введена синонимичность терминов, позаимствованная у Гегеля. Реальность (бытие) —  это то, что есть. Действительность (объективное) — это то, что мы воспринимаем, косвенно или непосредственно. То, что мы в состоянии изучать. Соответственно, у нас никогда нет права утверждать, что мы воспринимаем реальность непосредственно — например, позиция «Matrix has you» неопровержима в принципе.
  3. Но если некто называет себя сатанистом и при этом отрицает оккультизм, то он вряд ли является таковым. Хотя может быть редкий случай начала (именно начала, не более того) становления через ментальный план.
  4. Такая концепция отнюдь не аналогична христианскому тезису «уверуй — и всё поймёшь». Веровать здесь бесполезно: понять может лишь тот, кто изначально принадлежит Аду. Аналогия: попробуйте спросить летчика или моряка не по названию, а по призванию — а что он нашёл в соответствующей стихии и зачем он так рискует? Рождённый ползать не только не может летать, но и не может понять — зачем нужен полёт.
  5. Путь Огня.— лат.
  6. http://warrax.net/Satan/Books/princeps_omnium/cover.htm
  7. http://warrax.net/76/arhetype.html
  8. Инстинкты ли это (т. е. готовые программы реакций), шаблонные поведенческие элементы, параметры ли микробиохомических автоматов, биофизические свойства клеток / тканей, врождённые пороги восприятия, определяющие рамки гомеостаза или ещё что-либо иное — не суть важно. Главное, что это — вне контроля субъективного разума. Так уж вышло, что в то время, когда Юнг создавал свою модель разума, не было известно практически ничего, кроме инстинктов; но это совсем не значит, что всё неосознанное, описывается только «инстинктивной моделью»...
  9. Конечно, можно сказать, что «строго по Юнгу» архетип — это не система, о которой идёт речь, а лишь тенденция к образованию таковой. Но это — бесполезное усложнение модели; и так понятно, что если нечто образовалось, то была тенденция к образованию. Кроме того, Юнг, разбирая конкретные архетипы, повествует отнюдь не о тенденциях, а именно о структурах, которые продуцируют определённые феномены действительности. Так что отнесём «противоречие» к характерной для Юнга нечёткости формулировок.
  10. Это не значит «непознаваемой». Архетип нельзя представить целиком, т. к. он, условно говоря, находится вне субъективно-психического поля и, тем более, вне поля субъективного сознания. Но можно познавать его всё глубже и глубже — раскрывая связи соответствующей структуры. Собственно говоря, любое познание именно таково: ни о чём нельзя сказать, что оно будет обязательно познано и ни о чём — что никогда не будет познано (имеется в виду — обоснованно сказать, а не декларировать аналогично выражению «пути господни неисповедимы»).
  11. Психоаналитические термины и понятия, под ред. Б. Э. Мура и Б. Д. Файна, М., Класс, 2000.
  12. «О психологии бессознательного»
  13. «... я назвал бы сатанистом только того, кто вносит вклад в сатанинскую культуру (эгрегор) путём философии, искусства, образа жизни..., а не потребителя, восторженно читающего соответствующие книги, продолжая быть обывателем. Для последнего типа у меня родился термин — „подсатанники“», — Olegern.
  14. О наличии собственного мировоззрения говорит прежде всего способность обоснованно определять своё место в мире и осознанно прогнозировать свои взаимоотношения со «всем остальным». Именно тогда субъект знает, «как ему поступать дальше» — ведь он видит не просто обстоятельства, а ту модель, в которой они складываются и развиваются.
  15. Д. В. Беклемишев, «Заметки по женской логике».
  16. Единственное, в существовании чего сомневаться не приходится, это — «мысль есть».
  17. Некоторые модели не противоречат эмпирике, но не целесообразны для применения. Скажем, субъективный солипсизм принципиально не опровержим, но практической пользы от него — никакой.
  18. Строго философски: концепция «Сатана как личность точно не существует» ничуть не более состоятельна.
  19. В психологии нет конвенционального определения личности. Большинство психологов дают определения, общим местом которых является социальный контекст. Здесь личность понимается иначе: как эволюционно-прогрессивная форма существования субъективного разума, характеризующаяся наличием осознанно сформированного мировоззрения (системы внутренних принципов), а также развитием интеллекта и воли, достаточным для того, чтобы этими принципами руководствоваться. Мы придерживаемся позиции, что личность можно разработать в себе только самостоятельно; при этом любая личность всегда уникальна, хотя вполне может иметь общие черты с другими личностями.
  20. Редакция считает, что сатанистам это понятно; в любом случае не возможно огласить «весь список». Вот некоторые, наиболее наглядные черты: поклонение (не путать с почитанием), смирение, успокоенность достигнутым уровнем развития, стадное соглашательство, эгоцентризм. Также см. в этом номере журнала статью «Апофатика сатанизма».
  21. В семиотике используется четырёхкомпонентная модель «нотат-денотат-коннотат-концепт», т. е., у понятия есть обозначение — нотат, его смысл — концепт, его экспрессивно-эмоциональная оценка — коннотат, и денотат — проявление в материальном мире.
  22. Разумность — это не синоним интеллекта.
  23. Впрочем, подобная эстетика может служить предметом психоанализа: хотя бы для отделения внутренних эстетических потребностей от неосознанного стремления к эпатажу или от адреналиновой зависимости.
  24. См. статью «Essentia» в этом номере журнала.
  25. Прим.: мы опускаем обоснования этого тезиса и ряда других. Журнал рассчитан на наличие некоторого начального уровня у читателей, и объяснение «с нуля» не входит в число наших целей.
  26. А. Мейчен оперирует термином «грех», а не «Зло», но в контексте разговора эти термины в рамках приведённой цитаты являются синонимами: Грешник творит Зло и развивает Зло в себе.
  27. Кстати, и этот термин неоднозначен: например, в среде Black Metal’а это слово — весьма положительная оценка, что-то вроде «глубоко преданная Дьяволу, искренняя, отстранённая от всего человеческого личность».
  28. Термин аналитической психологии. Обозначает состояние психики, когда она, во-первых, цельна, т. е. сознательное и подсознательное не находятся в когнитивном диссонансе; во-вторых, отсутствует акцентуация на некоей части (скажем, эго или персоне); в-третьих, психика имеет уже в достаточной степени сформированную структуру.
  29. Обратите внимание, что буддизму не соответствует какой-либо архетип; если же самость соотносится с архетипом, то неизбежно стремление к действию (то же язычество — всегда активно), т. е. архетип — это структурирующий принцип, стремящийся привести мир в соответствие себе.
  30. См. Р. Хазарзар, «Кpитика эмпиpизма»
  31. Эмоция — состояние, связанное с оценкой значимости для индивида действующих на него факторов и выражающееся прежде всего в форме непосредственных переживаний удовлетворения или неудовлетворения его актуальных потребностей. Чувство — эмоциональное переживание человека, в котором отражается устойчивое отношение индивида к определённым предметам или процессам окружающего мира.
  32. Преодолею! — лат.
  33. Понятно, что обратный оборот вида «командир является соратником рядового» звучит, мягко говоря, странно, хотя строго формально верен. Эта языковая особенность связана с уважением и полностью применима по отношению к Сатане.
  34. Имеется в виду совокупность всех сатанистов.
  35. Да будут погублены семь врагов,
    Да будут сожжены смертные,
    И придёт Смерть.
    Да восстанут Демоны,
    Да будет сожжена вселенная,
    Да будет уничтожен бог,
    И придёт Ад. — лат.
  36. К сожалению, должны отметить, что описываемое — это идеальный конструкт, на практике же сатанисты могут быть отнюдь не союзниками при достижении каких-либо целей. Это связано с человеческой составляющей сатанистов — зачастую личные амбиции могут превалировать над общим Делом; могут быть также расхождения позиций, которые кем-либо преподносятся как принципиальные — в этом случае причиной чаще всего является вера в истинность своего субъективного восприятия (и, соответственно, в ложность восприятия собеседника). Однако чем больше личностное развитие (включающее уровень взаимодействия с Тьмой), тем меньше возникает конфликтов такого рода.
  37. И ещё один неоднозначный термин. Мораль — это некое множество норм, т. е. консервативных способов поведения в социуме, установленных исторически (следовательно, в подавляющем большинстве — устаревших) и претендующих на универсальность вне зависимости от конкретной ситуации. Мораль — это «так положено». Но часто термин «мораль» несколько некорректно используют просто как синоним «этики» (см. CONTRA DEI №1, Ариман, «Адвокат морали»).
  38. Моя честь — моя верность.— нем.
  39. http://warrax.net/71/evilname.html
  40. Мы рождены для Чести и Свободы; Так сохраним их или умрем с достоинством.— лат.
  41. Понятно, что глубинные слои затрагиваются пренебрежимо мало, но приведено именно образное сравнение, а не полная аналогия.
  42. Понятно, что это не просто человеческое уважение одного индивида к другому. Термин означает также и Почитание, и Преклонение (не путать с поклонением!), и ощущение Чести в выполнении Долга...
  43. Существует некий кристалл с бесконечным количеством граней. Каждый со своей точки зрения видит лишь несколько из них. Кто-то, оставаясь на месте, считает, что увиденное им и есть весь кристалл. Другие, продвигаясь по Пути, стремятся увидеть как можно больше граней, понять их и приблизиться к восприятию всего кристалла в целом (что, конечно, невозможно, но к чему, тем не менее, следует стремиться). Отдельно можно отметить, что далеко не все грани доступны для понимания нас как людей, обладающих человеческими плотью, мозгом, органами чувств. То, что доступно нам, те грани кристалла, которые мы видим, мы называем сатанизмом. Весь кристалл в целом — является Сатанизмом (см. вступительную статью к подборке интервью).
  44. А может быть следствием того, что пишущий не имеет представления об особенностях английской орфографии.
  45. Обычно это связано с тем, что Тёмное язычество встречается редко, а массовые движения тяготеют к «светлым силам», что, кстати говоря, противоречит язычеству как таковому, которое равно чтит все Силы, как Светлые, так и Тёмные.
  46. Несколько неудачное выражение: можно подумать, что определение Зла зависит от людей. Это не так; в данном тезисе подчеркивается, что Зло — это вне-человеческое, то, что люди понять не способны вне зависимости от уровня их развития.
  47. Естественно, разговор идёт о действительно сатанистах, а не о тех, кто заявляет о подобном опыте, не имея на это ни малейшего основания.
  48. Приведены две крайние позиции; понятно, что восприятие не сводится к двум вариантам.
  49. Можно предположить, если воспользоваться соционической терминологией, что личностное восприятие более характерно для этиков и интуитов, безличностное — для логиков и сенсориков.