посвящается всем, кто хоть иногда поднимает глаза и смотрит на звезды
I see faith in your eyes
never you hear the discouraging lies
I hear faith in your cries
broken is the promise, betrayal
the healing hand held back by the deepened nail
follow the god that failed
(Metallica)
Дождь, падающие капли, серо-черное небо, грусть, печаль... Ночь только что кончилась, но утро не принесло ничего светлого и радостного. Тень от ее тела была столь же прекрасна и загадочна, как и она сама. Изабелла стояла посредине комнаты. Ее взгляд сквозь слезы скользил по стене, одна рука поднялась, прикоснулась к виску и снова бессильно повисла. Изабелла глянула на часы. Шесть, может начало седьмого. Рука опять поднялась и так же бессильно повисла. Где-то загавкала собака, проехала машина. Все сквозь какую-то пелену, все словно нереально. Стрелка медленно двигается вперед, описывает свой круг. По стеклу сползают струйки воды, как будто кто-то плачет. Кто-то еще. Изабелла бросила взгляд на фотографию, стоящую на тумбочке возле кровати. С нее красивая улыбающаяся девушка смотрела в комнату, словно желая сказать своим взглядом: "жизнь, ты так прекрасна, что уже ради тебя стоит жить!" Собачий лай, шум дождя...
- Где она была вчера? - следователь осматривал комнату.
- Она целый день была дома, - дрожащим срывающимся голосом произнесла Лидия Ивановна.
- Чем она занималась? - следователь взял фотографию с тумбочки и пристально вгляделся в нее. - Разговаривала по телефону?
- Да нет вроде, - Лидия Ивановна села в кресло и беззвучно заплакала, закрыв ладонями лицо.
- Вы нам показали все выходы? - следователь в очередной раз подошел к окну и осмотрел шпингалеты.
- То есть? - Лидия Ивановна подняла заплаканное лицо. - Мы же в квартире живем - здесь нет черного хода...
- Мало ли, дырка в стене к соседям. Не знаю, разное бывает, - пожал плечами следователь.
За окном все еще шел дождь. В комнату вошел человек в мокром плаще, оставляя за собой грязные следы.
- Сложно сказать, дождь идет. Следов нет, но их могло размыть.
- Да... Понятно... Надо позвонить Джиму, - сказал следователь.
- Слушай, а чего его так называют? - спросил человек в плаще.
- Ты его видел? - улыбнулся следователь. - Он негр.
Через сорок минут раздался звонок в дверь и в квартиру прошел один из самых загадочных и странных людей в городе - Савелий Борисович Большаков. Он был высокого роста, худощавого телосложения, имел длинные светлые волосы и голубые глаза, и при этом цвет его кожи едва ли отличался от пепельно-черного. Мать - чистокровная белоруска, отец - наполовину узбек, наполовину - еврей. Хоть отец и не верил, но мать точно знала, что она никогда не изменяла с негром, и вот у них родился черный мальчик... Более того - голубоглазый блондин. В довершение ко всему в два года его обнаружили спящим с открытыми глазами. В ночь на свой одиннадцатый день рождения мальчик пропал. А в день его восемнадцатого дня рождения его родителей услышали что в дверь кто-то скребется, они открыли и перед ними предстал огромный рыжий пес, держащий в зубах письмо: "Я вернусь... Савелий".
Через три года, отец Савелия Борис Абрамович получил серьезную травму, в результате которой ослеп. В этот же день Анна Александровна встретила высокого молодого чернокожего человека в странной совершенно черной одежде, который подошел к ней и сказал: "Здравствуй, мама". Через два года родители Савелия погибли в автокатастрофе, а Савелий переехал в небольшой городок в калининградской области. В скором времени он привлек внимание местных правоохранительных органов своим странным поведением - прогулками по ночам, разведением огромных костров. Так он познакомился со следователем Андреем Афоновым. После того как выяснилось, что это лишь странности между ними возникла крепкая дружба. Бывало, что они много часов просиживали возле камина в частном домике Афонова, рассказывая друг другу разные истории. А рассказать им было что... После того как Савелий помог распутать два дела, отношения с местной милицией стали просто превосходными.
И вот следователь Афонов решил пригласить Савелия Борисовича, потому что произошло что-то непонятное, по крайней мере, с первого взгляда. Савелий молча сидел и слушал, пока Андрей расхаживал по комнате и рассказывал:
- Изабелла Николаевна Митенко, по рассказу ее матери Лидии Ивановны Митенко, вчера целый день находилась дома, никуда не выходила, ни с кем не разговаривала, кроме матери. Вечером пошла спать к себе в комнату. На следующий день Лидия Ивановна в половине первого решила проверить, почему дочь так долго не выходит из комнаты. Она зашла туда, но дочери там не обнаружила. Решив, что видимо это какая-то шутка, она крикнула, что слишком занята на кухне, чтоб ее искать, и пошла заниматься своими делами. Через полчаса, Лидия Ивановна все же начала поиски, и, увы, дочь нигде не нашла. Окна закрыты изнутри, дверь тоже. Больше выходов нет. На улице никаких видимых следов, из опрошенных соседей никто ничего не видел и не слышал.
Под конец рассказа Савелий Борисович начал заметно нервничать, глаза забегали, начали подергиваться пальцы.
- Можно фото? - попросил он.
- Да, - следователь протянул фотографию.
Савелий взглянул на карточку, и по его лицу пробежала судорога. Он закрыл глаза, словно свершились его наихудшие опасения.
- Исчезла, говорите, - проговорил он, в голосе ничего не выдавало волнения.
Он встал, подошел к окну и взглянул на небо, покрытое неприветливыми тучами. Так он стоял несколько минут, потом повернулся и сказал:
- Мы ее найдем. Обязательно... А сейчас мне нужно подумать. Андрюш, зайди ко мне как-нибудь завтра, я буду дома.
С этими словами Савелий вышел, оставив следователя гадать, что же все-таки происходит.
- Мистика какая-то, - произнесла Лидия Ивановна.
На следующий день дождь только усилился, порывистый ветер хлестал струями воды, небо устрашающе нависло над городом, словно готовясь упасть.
- Фу! Ну и погодка, - Андрей снял куртку. - Апокалипсис прям какой-то. Всемирный потоп.
- М-да, что-то в этом есть, - ответил Савелий, устремив задумчивые голубые глаза в черное месиво туч.
- Зачем ты меня пригласил?
Но в ответ следователь услышал лишь печальный вздох.
- Слушай, ты меня пригласил, я приперся, да еще в эту погодку, а сам рассматриваешь что-то в окно.
- Да, - повернулся Савелий. - Я не уверен... Тут не все так просто.
- Слушай, заканчивай этот цирк, - и Андрей резко плюхнулся в кресло. - По крайней мере пивко ж у тебя есть?
- Есть, - протянул Савелий и нервно потер подбородок. - Но сначала выслушай, ты должен быть трезвым. Абсолютно.
- Не тяни резину, - следователь скорчил недовольную гримасу.
- Тут действительно все очень серьезно, - Савелий сел в кресло напротив.
Комната имела весьма мрачный вид. В углу большая деревянная кровать, застеленная синим покрывалом, рядом с ней высокий книжный шкаф. В соседнем углу шкаф для одежды. Посредине комнаты два кресла из черной кожи, стоящие друг напротив друга, а между ними небольшой столик. Все свободное пространство на стенах украшали ковры преимущественно мрачных тонов. Окно, обычно завешенное тяжелыми черными шторами, сейчас было не занавешено. На столике между креслами лежала увядшая роза.
- Слушай, она уже недели две тут лежит, - указал на нее следователь.
- Больше... - опять протянул Савелий.
- Успокойся. Что случилось? - Андрей вопросительно взглянул на Савелия.
- Она исчезла, ее нужно вернуть. Обязательно. - Савелий снова потер подбородок.
- Не знаю, первое впечатление, которое у меня сложилось, что Лидии Ивановне нечего делать и она решила поиграть с местной милицией. Но с другой стороны - это какой же надо быть дурой... Скорее всего у нее отклонения в психике. Хотя врач говорит, что все нормально. Нервишки чуть-чуть пошаливают, а так... - Андрей достал сигарету. - Не возражаешь?
И не дожидаясь ответа, он закурил. За окном блеснула молния.
- Ты можешь спасти девушку, - заговорил решительным тоном Савелий. - Но цена спасения дорога... Ты очень хочешь ее спасти?
- Угу, - затягиваясь, ответил Андрей, не обращая внимания на немного необычные слова.
- Замечательно, - улыбнулся Савелий. - Тогда проведем ритуал.
- Какой? - Андрей откинулся в кресле и начал разглядывать причудливую люстру. Его уже перестало смущать странное поведение Савелия.
- Ритуал молчания.
- Какого такого молчания-мычания? - Андрей перевел взгляд на Савелия.
- Эй! - взорвался Савелий, - здесь речь о жизни и смерти! Хватит! Дело гораздо серьезнее, чем ты думаешь.
- Ладно. Выкладывай. Но учти, я в твои забобоны не верю. Прости, но я считаю, что ты просто помешанный на своей религии или что там у тебя. Мне пофиг по большому счету, но только пока ты не начинаешь вытаскивать меня из дому в такую хреновую погоду для того чтобы предложить свое магическое объяснение.
Савелия, казалось, совсем не задели слова следователя.
- Тебе и не нужно верить. Ты все увидишь. Я тебя обманывал когда-нибудь?
- Нет. Не пойман - не вор. Но мы-то и знакомы всего год, даже меньше, - пожал плечами Андрей.
Воцарилось неприятное молчание. Неустанно барабанил дождь, сверкали молнии, гудел ветер...
- Ладно, - наконец сказал Савелий. - Дай спички... Смотри.
С этими словами он достал из коробка спичку, зажег ее и засунул себе в рот.
- Ой, да ладно, так... - начал было Андрей, но остановился - Савелий вытащил спичку, она горела. Савелий достал вторую и, не зажигая, опять засунул в рот, а потом достал - она тоже горела.
- Фокусы, да? - спросил он.
- Посмотрим... Я слушаю, - слегка недовольным тоном отозвался следователь.
На часах - около двух ночи, но вокруг было светло словно днем. Андрей стоял посредине огромного каменного круга, по краям которого полыхали костры. За его пределами хлестал дождь, но внутри было сухо. Савелий снял повязку с лица Андрея.
- Что это! - Андрей, щурясь и прикрывая глаза рукой, начал оглядываться. - Где мы?
- На горизонте. - Савелий подошел и обнял Андрея за плечи. - Это начало пути, про который я тебе говорил.
В голове Андрея начали мутно вырисовываться картинки последних трех дней. Все четче и четче он вспоминал разговоры, рисунки, которые ему показывал Савелий, боль, ужасную боль...
Андрей упал на колени. Неужели все это правда? Не может быть! Или это сон, бред, больное воображение? Тогда, в тот дождливый день Савелий рассказывал ему про какой-то другой мир, про духов... Что он там говорил? Не помню... Война... А потом боль, пронзающая адская боль...
Словно кто-то рисовал в воображении картины памяти, все отчетливее, все яснее. Савелий задернул шторы, выключил люстру, тогда три дня назад, комната наполнилась голубоватым светом. Этот свет был как будто живым, он вибрировал, дышал, жил своей жизнью.
- Откуда этот свет? - спросил Андрей.
- Он в тебе, - непонятно ответил Савелий. - Он - это ты, ты - это он. И я им, а значит и тобой, могу управлять.
- Что-то я не понял...
- Это невозможно понять, это можно только почувствовать, как он входит в тебя, как он живет в тебе. Смотри, - и Савелий указал на стену, на ней тенями был нарисован большой неподвижный глаз.
И тут впервые за последние несколько дней Андрею Афонову стало страшно.
- Что это, - несвоим голосом произнес он. - Что происходит...
Он начал панически оглядываться, ища выход из комнаты, но вокруг было только голубоватое свечение - стен больше не было.
- Выпусти меня!!! - закричал он.
Быстро мотая головой, Андрей метался по комнате, шарил руками и непрерывно что-то бормотал себе под нос. Он спотыкался, падал, вставал и снова продолжал метаться как загнанная в тупик жертва. Вдруг он почувствовал, как чьи-то руки сомкнулись у него на шее, сначала только легкое прикосновение. Он отдернулся, руки сжались сильнее. Андрей попытался вырваться, но чем сильнее он сопротивлялся, тем сильнее сжималась хватка.
- Теперь ты видишь? - послышался голос Савелия.
- Отпусти... - задыхаясь, прошипел Андрей.
Хватка разжалась, Андрей отшатнулся, но остался стоять на ногах, беспомощно оглядываясь.
- А теперь слушай! Я знаю, я тебя не предупреждал, мы так не договаривались... Но пойми, ты в ловушке. Пути назад у тебя нет, - перед Андреем выросла высокая фигура Савелия. - Ты хочешь спасти девочку - ты спасешь ее. Спасешь или умрешь. Все зависит от тебя.
- Кто ты? - Андрей беспомощно смотрел на голубое свечение вокруг.
- Я тебе все расскажу и даже покажу, но поверь, ты не обрадуешься, узнав это. Садись и слушай.
Андрей нерешительно опустился на пол, но свечение словно мягкая подушка, прогнулось под ним, обволокло его, подхватило и немного приподняло, оставив в полулежачем положении.
- Удобно? - улыбнувшись, спросил Савелий. Его улыбка немного успокоила Андрея.
- Да, - нехотя отозвался тот, - но я не привык разговаривать в таком положении.
- А мы и не будем разговаривать. Расслабься, закрой глаза и слушай... и смотри.
Андрей, пересиливая себя, закрыл глаза. И вдруг непонятная истома проникла в тело, он почувствовал, будто падает куда-то, но было совсем не страшно, вовсе не хотелось остановиться, хотелось лететь так целую вечность. Откуда-то издалека слышался голос Савелия, Андрей не понимал слов - он их видел. Перед ним возник огромный дивный замок с высокими башнями. Большое кроваво-красное солнце играло на гладких пурпурных стенах, над башнями развивались белые флаги. И тут Андрей увидел себя, стоящим возле рва, окружающего замок. Постепенно, как-то легко и естественно он переместился в новое тело, словно медленно засыпая и сразу же начиная видеть сон.
Ворота распахнулись, и из них выехала карета, запряженная в тройку белоснежных лошадей. Донесся далекий звук трубы. Карета подъехала к Андрею, дверца открылась и его обдало свежим приятным ветерком, прохладой лесных теней и ароматом полевых цветов.
- Садись, - сказал чей-то голос и Андрей, поколебавшись, влез в карету.
- Здравствуй, - послышался мягкий мелодичный голос.
- Кто здесь? - без волнения отозвался Андрей.
- Меня зовут Орана. - Андрей увидел перед собой... на сидении напротив образовалось переливающееся разными цветами облачко. Сначала оно растекалось по всей поверхности сидения, но потом начало собираться и вытягиваться вверх, постепенно образуя силуэт, который с каждой секундой становился все четче и четче. Стало видно, как вьющиеся волосы спадали на хрупкие как хрусталь плечи. Из-под челки выглядывали два голубых светящихся, словно из инородного газа, озерца, над которыми ивами нависли тонкие полупрозрачные ресницы. Постепенно газовый фантом начал принимать более человечные оттенки. Вот уже изящные губы окрасились в темно-красный цвет, волосы приняли ярко-золотой оттенок. Высокие четкие гордые скулы плавно перетекали в румяные щеки. Белый цвет полупрозрачного платья слился с девственной белизной ее кожи.
Андрей оторвал взгляд и взволнованно заморгал. У него закружилась голова, сердце прямо взбесилось, по рукам прошлась дрожь. Собравшись, он тихо спросил:
- Кто вы?
- Меня зовут Орана, - повторила женщина и обворожительно улыбнулась. Сколько томной энергии и скромной страсти было в этой улыбке! - Меня попросили встретить тебя.
- Но кто вы? Откуда? - не унимался Андрей.
- Если тебе дано узнать - ты узнаешь, а сейчас наслаждайся видом из окна и запахом цветов, пока мы здесь, - и с этими словами Орана исчезла, словно ее и не было.
- Куда же вы? Эй! - Андрея охватило легкое беспокойство.
Карета тронулась, за окном замелькали причудливые деревья с оранжевыми продолговатыми листьями и черными блестящими стволами. В открытое окошко залетал свежий ветерок, где-то щебетали птицы. На прогалинах росли всевозможные цветы, кое-где протекали ручейки. Но постепенно пейзаж менялся, деревья стали попадаться все реже, открывая взору долину из черной земли и желтой травы. На прежде безоблачном небе появились облака, ветер стал резким и холодным, воздух наполнился запахом гари. Начали встречаться странные полупрозрачные висящие в воздухе шары, кое-где попадались светло-красные горы, невысокие, с два-три человеческих роста. Чем дальше, тем чаще карета проезжала мимо небольших озер с кислотно-зеленой жидкостью.
Через час пути где-то вдали показался замок, но там не было башен, не было флагов - карета приближалась к огромной пирамиде. Ее цвет в точности совпадал с цветом гор, а на самом верху что-то ярко светилось. Андрей прислушался: странные звуки, какой-то скрежет и еле слышные вопли доносились из-за гор. Чем ближе подъезжала карета к пирамиде, тем отчетливее были слышны стук крыльев и шипение, точно на раскаленную сковороду плеснули воды. Воздух становился все спертее, от дыма слезились глаза.
- Что это?! - вдруг воскликнул Андрей.
Когда карета повернула за череду гор, его взору предстала страшная картина. От дороги уходил вниз крутой спуск, и там внизу на открывшейся долине метались взад-вперед сотни вихрей, оставляя на черной земле глубокие борозды и поднимая облака пыли, из земли вырывались столбы пламени, прямо возле земли летали тучи гигантских птиц. И над всем этим месивом величественно навис переливающийся разными цветами, то исчезающий, то появляющийся, не четкий, но хорошо видимый фантом дракона. Каждое его движение сопровождалось бешеным порывом ветра, казалось, что если он упадет, то все навеки стихнет под его весом.
Карета остановилась, дверь отварилась, и Андрей увидел Орану, стоящую на краю дороги.... о, как хотелось подойти и обнять ее. Какое неудачное сочетание: смрад, битва от одного взгляда на которую захватывает дух и она... неотразимая, легкая и воздушная. Хотелось все увидеть, ничего не пропустить. Андрей закашлялся - это вывело его из транса. Кашляя, он выпрыгнул из кареты и, сгибаясь от порывов ветра, подошел к Оране. От грохота заложило уши, от пыли болели глаза. Дракон махнул крыльями, Андрея захлестнуло воздушной волной и он упал на спину. Орана же стояла неподвижно, только прозрачное платье развевалось на ветру, ее взгляд был устремлен в сторону битвы.
- Война! - крикнула она. - Две тысячи лет, и конца ей не видно.
- А кто с кем воюет? Что здесь вообще происходит? - спросил, вставая, Андрей.
- Все воюют, каждый хочет жить среди людей, - Орана тихонько вздохнула. - И я хочу. А ведь вы - люди, без нас не можете.
Андрей побежал обратно к карете. Заскочив, он захлопнул дверцу и закрыл окно. Напротив материализовалась Орана.
- Война, - сказала она, - за право жить среди людей.
- А вы разве не люди? - Андрей смотрел на нее и внутри него разгоралась безумная страсть, всепоглощающее желание. Титаническими усилиями воли он боролся с этим пламенем, но понимал, что еще чуть-чуть и он забудет про страшную битву за окном, про Савелия... он понимал, что еще чуть-чуть и он сгорит.
- Мы - нет, - подумав, ответила Орана.
- А кто вы? - Андрей зажмурился и впился руками в свои бедра.
Карета дернулась и двинулась дальше по дороге.
- Меня не просили тебе рассказывать. Пусть мы будем духами. - С этими словами Орана исчезла.
Страшная картина осталась позади, а карета подъезжала к огромной красной пирамиде. Андрей открыл окошко и тотчас же закрыл, потому что снаружи воздух как будто превратился в тягучий горячий кисель, который протекает сквозь ноздри в легкие, обжигает и обволакивает густой массой. У подножья пирамиды карета остановилась. Андрей хорошо видел шершавые светло-красные стены, уходящие в черные небеса, деревья ничем не отличающиеся от обугленных корявых свай и летающий вдали фантом дракона.
- Где мы? - спросил Андрей, но ответа не последовало.
Карета простояла около десяти минут и когда Афонов уже начал нервничать просто проехала сквозь стенку пирамиды. Внутри все было каким-то бесцветным, блеклым, неестественным... даже тусклый сероватый свет обманчиво мерцал. Карета остановилась, дверца открылась. Савелий ступил на зеркальный пол и опасливо оглянулся: мертвецки белые стены замкнули круг вокруг кареты. Потолок тонул во тьме, а пол идеально отражал все, что было наверху.
- Здравствуй, сын, - напротив Андрея возник небольшой старичок с длинной белой бородой, извивающейся как змея, и спадающей до самого пола. - Хотя можно ли так сказать? Даже не знаю... Скорее пра-пра-пра и еще много пра-пра- внук.
- Здрас-те, - пролепетал Андрей, и вконец растерявшись не нашел ничего лучшего чем спросить, - а мы разве знакомы?
- Не совсем, - совершенно серьезно ответил старик. - Хотя и я тебя знаю и ты меня.
- Да? - усомнился Андрей и от волнения сглотнул.
- Да, меня зовут Время, - сказал старик. - А ты, человек - мой сын, вернее потомок моих детей. Располагайся как дома.
Вокруг все начало менять свои очертания и уже через пять-шесть секунд Андрей стоял посреди своей комнаты...
- Мне что все это почудилось? - пробормотал он себе под нос, чуть смутившись. Вот где он не ожидал очутиться, так это у себя дома.
- Садись, нам надо поговорить, - раздался немного дребезжащий голос и Андрей увидел старичка уютно расположившимся на сложенном диване.
Андрей сел в кресло, а старичок сплел руки, положил их на живот и начал свой рассказ. И вновь перед Андреем возникло видение, но на этот раз он в нем не участвовал, а смотрел со стороны как фильм, а голос "за кадром" комментировал события.
Андрей увидел уже знакомого старичка и юную смуглую девушку с прямыми каштановыми волосами. Они стояли, взявшись за руки, посреди мрачных свай деревьев. Ее имя - Земля, его - Время. И вот к ним подходит хорошо сложенный обнаженный мужчина, их сын - первый человек. А вот он уже прогуливается вместе с первой женщиной, на их устах счастливая улыбка, они смеются, они счастливы...
Но вот Адам решительными шагами подходит к отцу.
- Отец, - Адам стоит перед Временем, в его глазах грусть и надежда, - я знаю, ты для нас и так делаешь все что можешь. Но пойми, мы с Евой хотим иметь своих детей.
- Ведь ты знаешь, что здесь только высшие могут иметь детей, - отвечал Время.
- Да, знаю, - опустил голову Адам.
Время провел рукой по своей белоснежной бороде и задумчиво сказал:
- У вас есть выбор...
- Да, отец, - в глазах Адама снова вспыхнул огонек надежды.
- Вы сможете иметь детей... но вам придется покинуть обетованные земли Рая. Навсегда. - Время сделал небольшую паузу, а потом продолжил. - Вы и ваши дети не смогут жить здесь, им в Рай уже никогда не вернуться. Вы будете жить в доме матери...
Так Адам и Ева попали в дом к их матери Земле. Все, что там было - огромная земляная пустыня. Сначала им там не понравилось и они решили вернуться в Рай, но как только они вошли туда у них закружились головы, начали ужасно болеть тела и они были вынуждены остаться в доме. С момента входа в свой дом они навсегда утратили способность видеть и чувствовать так, как это было в Раю. У них открылись другие чувства, весь мир для них стал другим.
Андрей увидел Время, а рядом с ним высокую стройную светловолосую красавицу - Жизнь.
- У меня к тебе большая просьба, - сказал Время. - Да я знаю, наши дети не могут иметь собственных детей, но я нарушил это правило. Это глупо! Почему нет?!
- Можешь не продолжать, - улыбнулась Жизнь. - Я тебя прекрасно понимаю, главное, чтобы они не приходили в Рай.
- Не придут, - вздохнул Время.
- Хорошо, я буду за ними ухаживать, - сказала Жизнь и снова улыбнулась.
У Адама и Евы родились дети, внуки, правнуки, праправнуки... Много веков они так жили. Земля кормила их, Время воспитывал, а Жизнь заботилась. Люди были счастливы. Были счастливы и Адам с Евой, но все же в их сердцах поселилась тоска. Да, они тосковали по Раю и мечтали вернуться туда. Хотя, как бы там ни было - все шло хорошо.
Но однажды про то, что дети Времени и Земли могут иметь своих собственных детей, узнала Зависть.
- Знаешь, но это не по правилам, - негодовала она, когда они встретились с Временем. - Почему твои дети могут иметь детей, а мои нет?
- А почему нет? - Время очень не хотел разговаривать с Завистью, он ее не любил и немножко боялся.
- Потому что это не по правилам! - Зависть повысила голос. - И скоро все про это узнают.
- Да, - Время поник, он знал, что она права.
- Так что будь добр, исправь свою ошибку, - в глазах у Зависти блестел злой отсвет. Эта сухенькая старушка с разноцветными короткими волосами и длинным прямым носом славилась умением плести интриги, закатывать скандалы и причинять жуткие беспокойства всем жителям Рая.
- Как? - спросил Время, потупив глаза, он уже начинал жалеть о таком смелом решении.
- То есть? - удивилась Зависть.
- У них уже есть дети, а у их детей свои дети...
- М-да, - задумалась Зависть. - Но в общем это уже твои проблемы...
- Слушай, а может как-то мирно уладим? - взмолился Время.
- О! - осенило Зависть, - у меня есть подружка - Смерть, она тебе поможет.
Так в доме людей поселилась Смерть, но вопреки ожиданиям Зависти она не смогла убить всех людей сразу, более того они множились быстрее, чем Смерть их убивала. Тогда Зависть рассказала всем в Раю про то, что дети Времени и Земли имеют собственных детей, но и здесь реакция на эту новость разочаровала Зависть. Вместо того чтобы осудить Время и Землю все остальные только поддержали их. Все понимали их, каждый хотел того же чего и они. Вся проблема заключалась в том, что только у Земли был такой большой дом.
Пришел Ветер и предложил свои услуги. Люди, прежде не дышавшие, вдохнули свежий бодрящий воздух и им понравилось. Они стали все чаще вдыхать его, а через много тысяч лет уже не могли без этого жить.
- Послушай, Земля - сказала как-то при встрече Флора, - я знаю твой дом и так уже полон, но... я уверена ты меня поймешь... я бы хотела... ну... как ты... чтобы и мои дети тоже могли рожать и воспитывать своих собственных.
Так появились растения.
А позже Время сказал, что у него и Фауны тоже родились дети и если Земля не против, то пусть они живут с людьми.
Раньше люди питались только землей, но потом они попробовали ягоды, фрукты и овощи, мясо животных, птиц и рыб... и поняли они, что это вкусно. Тогда перестали люди есть землю, а начали употреблять в пищу растения и животных.
Много-много лет люди так жили и уже никто не помнил где находиться вход в Рай. В их доме поселились Солнце, Звезды, Луна, Огонь, даже Зависть пробралась туда, как и многие другие. Все шло хорошо: и на Земле и в Раю. Пока...
Андрей увидел темный вечерний небосклон. Спокойно светила блеклая луна, постепенно появлялись звезды, силуэты деревьев колыхались от легких дуновений ветерка... спокойствие и благодать. И вдруг на востоке вспыхнула новая звезда, да так ярко, что затмила своим светом все остальные звезды, даже луна в ее свете стала меньше. А на дороге, что проходила меж полей, Андрей увидел трех путников...
Картинка медленно изменилась... Такая же спокойная теплая ночь, луга... Конюшня... Из конюшни выходят мужчина и женщина, в руках женщины младенец... Они уходят в темноту...
И вот луна сменилась палящим солнцем, а луга пустыней. В колеблющемся мутном воздухе вырисовываются очертания бредущего человека. Он подходит все ближе и ближе, все четче видны его карие глаза, длинные слегка волнистые волосы в которых затерялись маленькие песчинки, заросшее вытянутое лицо с слегка иронической ухмылкой. Он остановился, встал на колени и запрокинул голову, глядя прямо на солнце.
И вскинул он руки свои к небесам. Тогда поднялась буря невиданной доселе силы. Гигантские облака песка взмыли в воздух. Солнце затмилось и погасло. Небеса потерялись в желтом тумане.
- Отец мой!!! - кричал человек. - Это я - сын твой!
Разом стихло все, будто и не было. Человек неподвижно стоял на коленях, простирая руки к вновь открывшемся взору небесам. В глазах горел огонь азарта. С уст не сходила все та же усмешка.
- Я слышу тебя, - прогремел грозный голос.
- Ты сказал, и я пришел сюда, - крикнул человек.
- Тогда слушай... Ты - Мессия. Ты пришел на эту землю, чтобы возвести здесь царство Божие. Царство отца твоего.
- Я готов! Но как?
- Я расскажу тебе. И в точности исполняя повеления мои, править здесь будут не люди, а я и дети мои. Люди же будут рабами нам. Итак, слушай меня. Забудь имя свое! С этого момента Иешуа больше нет. Отныне и до победного конца зваться тебе Иисусом...
И ходил Иисус по всем городам и селениям, уча в синагогах, проповедуя Евангелие Царствия и исцеляя всякую немощь в людях.
Ходил Иисус из селения в селение и говорил людям про земли обетованные, говорил про Рай и про Бога - отца своего. Говорил он, что лишь в Боге спасенье, что если повиноваться ему и только ему, то душа после смерти отправится туда, откуда родом сам Иисус - в Рай. Он рассказывал, какое это замечательное место и рассказывал от всего сердца, потому что говорил про свой дом. И творил Иисус чудеса, давая понять, что не просто так говорит...
Андрей увидел узенькую пыльную улочку, по которой пробиралась толпа народа. В самом центре шел Иисус. Возле него суетился толстенький лысый человечек, что-то невнятно бормоча, показывая куда-то. Через толпу к ним протиснулся раввин и, взявши мужичка за руку, сказал:
- Дочь твоя умерла, не утруждай учителя.
Но Иисус, услышав это, сказал ему:
- Не бойся, только веруй и спасена будет.
Иисус и еще несколько человек вошли в дом. В углу стояла кровать, на ней лежала девочка. Все в доме плакали и рыдали о ней. Но Иисус сказал:
- Не плачьте, она не умерла, но спит.
И начали смеяться над ним, зная, что она умерла. Он же, прогнав всех вон, взял ее за руку и повелел:
- Встань!
Девочка тотчас встала, Иисус же распорядился дать ей поесть, а на прощание велел всем рассказывать о происшедшем.
Морской прибой ласкал песок на побережье, заходящее солнце начертило вибрирующую дорожку на воде, а теплый ветер шептал листьями мелодию сна и спокойствия. Рыбаки только что причалили и выгружали рыбу и снасти. Лодку еще не привязали, и она свободно колыхалась на волнах.
- Петр, сними паруса, - сказал один из рыбаков.
- Да, - ответил Петр и залез в лодку. Только он потянулся к канату, как большая волна качнула лодку и Петр упал, а порыв ветра надул паруса и понес судно в открытое море. Петр вскочил и кинулся отвязывать канаты, но когда он наконец опустил паруса лодка была уже далеко от берега и уходила все дальше. Тогда Петр бросился к веслам, но справиться одному было не под силу. На море поднимался шторм, небо обволокли тучи. Петр метался по лодке и кричал. Рыбки на берегу не слышали его, но хорошо понимали, что без их помощи ветер унесет лодку в открытое море. Добраться до лодки вплавь было слишком опасно из-за внезапно появившихся волн и ветра. А лодка уплывала все дальше и дальше...
- А ведь там ваш друг, - услышали рыбаки спокойный мягкий голос Иисуса. - Неужели вы ничего не сделаете?
- Умный! Что тут сделаешь? - огрызнулся один из рыбаков.
Тогда Иисус подошел к воде, неспокойные волны омывали его ноги, а ветер трепал волосы. Лодку уже почти не было видно, только маленькая точка прорисовывалась на линии горизонта. Иисус недолго постоял так, а потом сделал шаг, потом второй... и через мгновение все увидели, что он идет по воде.
- Это призрак! - закричали рыбаки, но никто не убежал, все стояли и смотрели на это удивительное зрелище.
Петр уже совсем выбился из сил, пытаясь хоть как-то грести. Он лежал на дне лодки, прикрывшись мешками от воды, залетающей из-за борта. Он не знал, что делать и надеялся, что шторм кончится и он сможет спокойно вернуться домой.
Вдруг сквозь шум бьющейся о борт воды донесся вопрос:
- Остался ли тут кто живой?
Петр вскочил на ноги и снова упал, толи от того, что лодку качнуло, то ли от испуга, ведь не каждый день видишь прогуливающегося по поверхности воды человека. Но Иисус тотчас заговорил с ним:
- Ободрись. Это я. Не бойся.
Петр же забился под корму и зажмурил глаза.
- Неужели ты не слышал про чудесные исцеления, которые я творил на севере? Ведь имя мне Иисус.
- Слышал... - робко ответил Петр, открывая глаза.
- Посмотри, ведь это я - Сын Божий. Здесь пред тобой.
Его силуэт величественно вырисовывался на фоне грозового неба, а его голос звучал властей, чем гром. Петр смотрел на него и, наконец, сказал:
- Господи! Если это ты, повели придти к тебе по воде.
Иисус же сказал:
- Иди.
И выйдя из лодки, Петр пошел по воде, чтобы подойти к Иисусу. Но, видя сильный ветер, испугался. Это не ускользнуло от Иисуса. И, начав утопать, Петр закричал:
- Господи! Спаси меня!
Иисус тотчас простер руку, поддержал его и говорит ему:
- Маловерный! Зачем ты усомнился?
И когда вошли они в лодку, ветер утих.
Андрей увидел Время и рядом с ним странного седовласого мужчину в серебряном сверкающем плаще. Над его головой светился нимб, а под ногами горело пламя. В руке он держал палку, с одной стороны заканчивающуюся крестом, а с другой трезубцем.
- Я никогда не сомневался в твоей честности... А зря, - сказал Время.
- Ведь все идет, как задумано, - ответил мужчина.
- Оставь. Хватит лгать. - Время недовольно скорчился.
- Мы все лжем.
- Великий дипломат, сам Бог, и кто он на самом деле? - негодовал Время. - Он - лжец.
- Хочешь честную игру? - Бог явно растерялся, хотя весьма успешно не подавал виду.
- И ты еще спрашиваешь? Я только на это и рассчитывал! - Время нервно расхаживал под тенью мрачных оранжеволистых деревьев.
- Я всегда играл честно, - сказал Бог, а после небольшой паузы продолжил. - Неужели ты меня не понимаешь?
- Не хитри! - сорвался Время.
- Слушай. Разве ты меня не понимаешь? Я хотел того же, чего и ты, - оправдывался Бог.
- Нет! - закричал Время. - Ты захотел отнять у меня все что я... и не только я, смогли построить!
- Я хотел, чтобы мои дети имели собственных детей, - тихо ответил Бог.
- Лжец!
- Где? За что ты обвиняешь меня во лжи? - ровно и тихо отвечал Бог. - Ты сам разрешил побывать Иешуа среди людей.
- Да... - прошипел Время. - Он родился как человек и должен был жить как человек... А потом умереть как человек.
Тут Время остановился и уставился в пустоту, размышляя вслух:
- Смерть... Сначала я хотел ее прогнать... Но тогда бы для всех просто не хватило бы места. Но иногда мне все же хочется избавиться от нее.
Бог подошел и обнял его за плечи:
- Ты прав, не нужно ее прогонять, - проговорил он ласково.
- Да, - вздохнул Время и отвернулся.
- До встречи, - попрощался Бог, но Время резко обернулся, на его лице судорогой отобразился гнев:
- Погоди! Ты смог договориться с ней, и с Жизнью, и с Ветром, почти со всеми...
- Ведь я помогал людям. - Лицо Бога выражало искреннее удивление.
- Ты показывал свою власть! Ты заманивал их! Причем ты сам часто создавал такие ситуации, где людям нужна была помощь. Это мои владения. Ты, глупец, пытаешься обыграть меня на моей же территории.
- Погоди... Выслушай... - все еще спокойно попросил Бог.
- Ты создал иллюзию. - Время казалось не замечал его. - Люди уже начали верить, что покорившись твоей воле они обретут нечто большее, чем имеют. Более того, они начали бояться Смерти.
- Да, послушай ты!
- Нет! Это ты слушай! Когда-то люди помнили кто их родители... Ты же хочешь заменить меня! Я их отец! Я их создатель, если уж на то пошло. А ты - никто!!! Ты всего лишь судья, но не для людей! Ты должен был улаживать все конфликты между высшими живущими в доме Земли. Я избрал тебя, как лучшего дипломата Рая, а ты применил свои способности против меня. Ты меня предал...
Время закрыл лицо руками, но вскоре продолжил, с трудом сдерживаясь:
- Предал... но это еще ничего... Мои дети свободны, я дал им это благо. Я не требую ни повиновения, ни даже уважения. Они свободны. Они МОГУТ БЫТЬ СВОБОДНЫМИ, СТОИТ ИМ ТОЛЬКО ЗАХОТЕТЬ. А ты... - зашипел Время. - Ты хочешь превратить моих детей в своих слуг. Ты хочешь поднять их на бунт против меня! Против меня!!! Ты хочешь отобрать у меня моих детей! Ты за это заплатишь! Очень дорого заплатишь...
С этого момента дорога Бога к людям была отрезана. Но навсегда ли? А на небе проплывали фиолетовые облака, чем-то напоминающие игрушечных собачек.
Понтий Пилат стоял на балконе, в лицо светило восходящее солнце. Внизу скандировала обезумевшая от азарта толпа. Понтий Пилат обернулся. В зале на ступеньках возле трона сидел Иисус. Рядом столпились первосвященники и старейшины. Пилат долго издалека изучал измученное лицо Иисуса, потом подошел ближе и спросил:
- Ты царь иудейский?
- Ты сказал, - ответил тот.
Тогда Пилат говорит ему:
- Не слышишь, сколько свидетельствуют против тебя?
- А что я могу поделать? - И тут впервые Пилат увидел отчаяние у него в глазах.
- Все выйдите! - скомандовал Пилат. А когда все вышли он сказал: - Я не знаю, кто ты. Но много слышал про тебя. Будь моим врачевателем и я спасу тебя.
- Да? - обрадовался Иисус.
- Да, - протянул Пилат. - У меня болит голова. - А увидев замешательство Иисуса, спросил, - Что случилось?
На миг просветлевшее лицо Иисуса вновь помрачнело.
- Не сегодня, - дрожащим голосом ответил он.
- Почему? - нахмурился Пилат.
- Я сегодня не могу, - на лбу выступили крупные капли пота.
- Неужели все это ложь? Смотри мне в глаза. - Понтий Пилат впился взглядом в Иисуса. Этот взгляд прожигал насквозь, казалось, он был способен расплавить камень.
Иисус вскочил и закричал:
- Я не могу! - Но тут же кинулся в ноги Пилату. - Спаси меня. Я не знаю, что происходит. Мой отец оставил меня.
Из-за окна доносились вопли толпы.
- Встань! - приказал Пилат. - Приближается Пасха. В этот день, есть такой обычай, я отпускаю одного пленника. У меня есть выбор: ты или Варавва.
- Прошу тебя, - шептал Иисус.
- Ты боишься смерти? - Пилат по-прежнему пронзал его взглядом.
- Смерти? В каком смысле? - Иисус тяжело дышал и чтоб не упасть оперся рукой о колонну.
- В прямом. Ты есть... и тут бац! и тебя нет. - Пилат взял его подбородок и сильно сжал. - Отвечай! Чего ты боишься?!
- Смерти?... - повторил, с трудом шевеля челюстью, Иисус. - Я знаю ее.
Пилат разжал хватку.
- Знаешь?
- Да. - Иисус по-прежнему дрожал, но завязавшийся диалог немного успокоил его.
- Ты смертен? - Пилат подошел и дернул за одну из веревок, висящих возле трона. Тотчас пришла служанка и подала ему чашу вина.
- Смертен... - опять повторил Иисус, его голоса почти не было слышно. - Я не знаю. В Раю смерть - это всего лишь Смерть. А здесь, ставши как человек... Я слышал, что на земле рожденный, снова должен стать землей...
- Говори, - приказал Пилат. - От того, как ты будешь говорить, будет зависеть твоя жизнь.
А за окном скандировала толпа. Солнце начало припекать, ветер поднимал облачка пыли.
- Говори! - повторил Пилат. - Откуда ты?
- Я из Рая. Это все знают. - Иисус медленно опустился на ступеньку. - Там другая реальность. Там неизвестно, что такое жить, что такое умереть. Вам этого не понять. Вы не из Рая. Ваши праотцы были оттуда. А вы нет. У вас другое восприятие реальности.
- Хватит, - прервал Пилат. - Ответь мне на вопрос - что ты можешь? Чем ты отличаешься от нас?
- Я родился как обычный человек. Таким путем я пришел в ваш мир. Но у меня отец - Бог. Он заботиться обо мне. Вот только уже несколько недель я не могу поговорить с ним, - совершенно честно ответил Иисус. - Я ничем не отличаюсь от вас, все чудеса совершает он, когда я его прошу. Вернее...
Пилат уже не слушал, он вновь вышел на балкон. Рев толпы превратился в оглушительный шквал. Толпа жаждала крови. Пилат поднял руку, через полминуты стало совершенно тихо. Тогда он сказал:
- Кого хотите, чтоб я отпустил вам: Варавву или Иисуса, называемого Христом.
Но пока он говорил с Иисусом в судейском зале, первосвященники и старейшины возбудили народ просить Варавву.
И взорвалась толпа:
- Варавву! Варавву!
Пилат опять поднял руку и снова народ утих.
- Что же я сделаю Иисусу, называемому Христом?
В один голос люди закричали:
- Да будет распят!
Пилат в третий раз поднял руку, но шум лишь слегка утих. Невзирая на это, Пилат сказал:
- Какое же зло сделал он?
Но они еще сильнее закричали:
- Распят! Да будет распят!
Тут к Понтию Пилату сзади подошел какой-то человек в плаще, накинутом на доспехи.
- Я прибыл, как приказывали, - доложил он.
- Почему так долго? - спросил Пилат, заходя с ним обратно в зал.
- По дорогам невозможно проехать, в ожидании казней слишком много народу.
Иисус все еще сидел на ступеньках, подперев голову руками. Тонкие пальцы слегка дрожали, в красных от бессонных ночей глазах отражалось заглядывающее в зал солнце.
- Где Иуда? - спросил Пилат.
- Он повесился еще вчера, - ответил человек в накидке.
Пилат скривился.
- Кем он приходился тебе? - после паузы спросил Пилат у Иисуса.
- Одним из последователей. Он должен был проповедовать мое учение. - Ответил Иисус и тоскливо взглянул на кусочек неба, который был виден через окно.
- Зависть... - прошептал себе под нос Пилат. - От лучших всегда пытаются избавиться... И до меня доберутся...
Из-за окна доносились вопли толпы...
- Время, у меня один сын. Прошу тебя, позволь забрать мне его. Эта цена слишком высока.
- Ты сам виноват, - Время надменно поднял голову, в его глазах блестел злой огонек.
- Прошу, - Бог встал на колени.
- Что мне твои просьбы? Ты меня предал, а теперь просишь... Нет!
- Я сделаю все что прикажешь, все... - Бог стоял на коленях, обняв Время за ноги, и в глазах его был испуг... глаза его не врали.
- А что на это скажет Смерть?
Бог встал, по лицу прокатилась слеза.
- Раньше я с ней договорился, что Иешуа не умрет, но после того как я ушел, все договоры недействительны. Попроси ее ты, прошу тебя. Пусть не она его возьмет, а я. Обещаю, ты не пожалеешь.
- Один раз ты меня уже обманул.
- Послушай! - Бог снова упал на колени, заливаясь слезами. Его голос дрожал и надрывался, все тело дрожало. - Это мой единственный сын! Это мой сын! Что ты получишь, убив его? А!...
- Хорошо, - сжалился Время, - вернись и забери его.
Иисус стоял на горе в окружении кольца воинов. Неподалеку стояло еще несколько человек, среди которых и Понтий Пилат. Трое солдат выкапывали яму для креста, уже третью, потому что рядом с Иисусом собирались распять еще двоих разбойников. На земле лежало три креста.
- Ложись! - приказал солдат в высоком шлеме и пометкой палача на застежке плаща.
Иисус стоял неподвижно, тогда палач подошел и ударил его в живот.
- Ложись! - повторил он приказ.
Иисус согнулся, но с места не сошел.
- Ложись! - крикнул палач и ударил Иисуса в пах.
Иисус скорчился от боли и упал, тотчас подбежали двое солдат и подняли его. Палач подошел и со всей силы толкнул его ладонью в грудь. Иисус снова упал, задыхаясь и корчась от боли, по рядам солдат пробежал одобрительный смешок.
- Дайте меч, - скомандовал палач.
Взяв меч, он подошел и кончиком лезвия начертил на груди Иисуса кровавый след.
- Ложись. На крест, - на этот раз негромко и как-то особенно зловеще сказал палач.
Иисус, лежа на спине, молча закрыл глаза. Палач придавил ему ногой горло и осторожно снизу поддел мечом левое ухо. Медленно двигая лезвием туда-сюда и слегка приподнимая меч, палач наслаждался гримасами боли на его лице.
- Ложись на крест, - прошипел палач и отошел на шаг.
Иисус остался лежать неподвижно. Пилат сделал жест и несколько солдат подняли его и перенесли на крест.
- Ладно, - сплюнул палач, - давайте гвозди.
Пилат сел на коня и покинул Голгофу, с трудом протиснувшись сквозь огромную толпу, собравшуюся посмотреть на распятие. Палач, привязав к кресту руки и ноги Иисуса, присел на корточки возле его правой руки. Приставив гвоздь к запястью, палач выдержал артистическую паузу. И простой народ, и солдаты застыли в ожидании. Палач медленно поднял молот и на какое-то время застыл в таком положении... но уже через секунду плохо заточенный конец металлического гвоздя порвал нежную кожу запястья. Но после первого удара только треснула кость. Иисус издал вопль, а все кругом одобрительно загудели. Вновь молот звякнул о верхний конец гвоздя, на этот раз гвоздь прошел сквозь плоть, но лишь немного погрузился в дерево. На третий раз результат удовлетворил палача, он встал и, перешагнувши обнаженное тело Иисуса, подошел к левой руке. Приставив второй гвоздь, палач начал вдавливать его в руку Иисуса, одновременно вращая то в одну, то в другую сторону. Иисус слегка дергался и все время кричал. Кто-то подошел и помочился ему в рот. Палач ударил молотом, потом еще раз, встал и подошел к ногам. Для ног был приготовлен более длинный и острый гвоздь. Палач одним ударом вонзил гвоздь на несколько сантиметров, но после второго удара гвоздь вышел сбоку ноги, даже не задев другую ногу, и его пришлось вытащить. Для этого палач схватил гвоздь двумя руками и, опершись ногой о ноги Иисуса, потянул со всей силы, опять же вращая.
Наконец, через несколько минут ноги Иисуса тоже были прибиты. Подбежали несколько солдат, которые должны были поднять крест, но палач сказал им:
- Погодите.
С этими словами он взял досточку, прибил ее над головой Иисуса и мелом написал: "Моя любимая кукла".
Подняли крест с Иисусом, а после и два других креста. Иисус висел в полузабытье, но около девятого часа возопил Иисус громким голосом:
- Боже мой! Боже мой! Для чего ты меня оставил?
Через три дня пришел Бог и забрал своего сына. Забрал прочь от людей, чтобы больше никогда не прийти сюда вновь. Но Иешуа, вернувшись в Рай, не забыл мучений, затаил злобу на людей. И вот однажды он отправился к Дракону.
- Слушаю тебя, сын Бога, - Дракон парил над кристально чистым озерцом, над которым поднимались тонкие струйки пара.
- Люди. Они свободно множатся, - говорил Иешуа. - Подумай, ведь ты можешь захватить Землю, ты самый сильный. И тогда твои дети будут плодиться, как захотят. Помнишь, когда ты попросил приютить своих детей, Время отказал тебе.
- Да, - прохрипел Дракон. - Он сказал, что там слишком мало место.
- Я помогу тебе.
- Что побудило тебя прийти ко мне, - удивился Дракон, - и так открыто про все говорить?
- Я верю тебе, - сказал Иешуа. - Я уверен в нашем союзе! А что побудило меня? Я тоже хочу плодиться как и люди.
- А что думает твой отец, - приподнял бровь Дракон. - Почему не он пришел?
- Он считает себя чем-то обязанным Времени. Он ни за, ни против. - Весь вид Иешуа излучал уверенность. К тому же он знал, к кому идти - Дракон давно завидует людям самой черной завистью.
- В твоих словах есть смысл. - Дракон в раздумье закатил глаза. - Я должен подумать. Давай обсудим все позже.
Вскоре началась война. Все что мог сделать Дракон - заставить Время не выходить из своего замка. Тогда Земля уже не сможет воспрепятствовать ему просто прийти и повергнуть всех людей в драконье пламя. Смерть не смогла всех убить, но он сильнее, гораздо сильнее Смерти. Потом придут его дети и заселят свободную территорию. Возможно придется избавиться от детей Фауны, но это позже. Что же касается Иешуа - если он будет мешать, прогнать его никогда не поздно.
- Время! - Дракон кружил над пирамидой.
- Да? - Время, слегка удивленный, вышел сквозь стенку. - Давно тебя не видел!
- Ха! - Дракон сел напротив этого щупленького старичка.
- По какому делу ты пришел? - Размеры Дракона ничуть его не смущали.
- Я пришел сказать, что тебе больше не суждено покинуть свой замок. Что все твои связи с кем бы-то ни было разорваны. - Дракон громко фыркнул. - Ты изолирован!
- Да? - удивился Время. - Это как?
- Вот так! - И деревья склонились от могучего рева, а Время, как будто кто-то потянул за невидимую веревочку, отнесло и прижало к стене пирамиды. - Ты еще не понял?
С огромным трудом, словно против сильного ветра, Время сделал несколько шагов вперед.
- Не все так просто! - крикнул он Дракону. - Я знаю, чего ты хочешь. Тебе этого не получить! Никогда! Слышишь?! Никогда!
Дракон начал неистово махать крыльями, но неведомая сила отодвигала его назад.
- Я слишком силен! - закричал Время. - Тебе не одолеть меня!
Но Дракон не уступал, извиваясь, рыча и извергая реки пламени, которые окружали Время. Воздух наполнился жаром и копотью. Вдруг земля задрожала и прямо из-под ног Времени вырвался столб огня. Все вокруг заполыхало, а невидимая рука снова прижала Время к стене пирамиды. Он дернулся, но остался стоять как прикованный. Дракон издал душераздирающий вопль. Пламя поднималось все выше и выше. Время стоял, прижатый к стене, а высота огня уже почти сровнялась с высотой пирамиды. Тогда Дракон сорвался с места и взмыл ввысь. Он начал кружить над гигантским костром, а огонь захватывал все большую площадь. От дыма не было видно даже пальцев на вытянутой руке, прежде оранжевые листья деревьев навсегда почернели и скукожились, а укрытые травой и причудливыми цветами лужайки вокруг замка превратились в черные пятна. Но вдруг огонь полыхнул, заискрился и начал потихоньку, но все же заметно, гаснуть. И вновь воздух сотрясся от бешеного рева - Дракон увидел стоящую неподалеку Жизнь.
- Не вмешивайся! Уходи!
Но Жизнь молча стояла на месте, отблески огня играли на ее белом лице. Стройная и хрупкая рядом с огромной стеной огня, она казалось ничтожной и жалкой. Огонь медленно, но уверенно гас, и вместе с этим все величественнее и могущественнее казалась Жизнь, словно это не огонь погибал, а она росла. Время, наконец, смог выпрямиться и теперь стоял посреди бушующего пламени.
- Убирайся! - закричал он, и огонь, словно повинуясь его словам, разом погас, оставив после себя дымящиеся поля.
Дракон пустил струю драконьего огня, а потом развернулся и с огромной скоростью понесся прочь.
- Спасибо. Я обязан тебе жизнью своих детей. - Время низко поклонился Жизни. - Если хоть как-то я могу отблагодарить тебя - скажи.
- Пока что... - Жизнь взяла и перетерла в прах обугленный листочек. - Пока что нужно победить Дракона. А там - увидим. К тому же твои дети мне как родные.
И вот Рай разделился на два лагеря. Одни хотели уничтожить людей: некоторых побуждала просто зависть, а некоторые хотели вместо людей поселить своих детей. Другие же встали на сторону Времени: одни из чувства справедливости, вторые из жалости. Конечно, были и те, кто был равнодушен ко всем этим событиям.
Война шла с переменным успехом, то и дело к обоим лагерям примыкали все новые силы. Но однажды на сторону Дракона встало несколько могущественных союзников, и все увидели, что его силы резко возросли, что сопротивляться становится все труднее. Тогда Время позвал всех, кто еще не участвовал в войне:
- Друзья! Я всех благодарю за то, что вы пришли сюда, откликнулись на мою просьбу. Для меня огромная честь находиться среди вас, и я очень горд, что стою здесь. Особенно сейчас, когда наше благополучие под чудовищной угрозой, когда Дракон строит свои каверзные планы, обтекая горячей слюной. Да, именно сейчас, именно здесь решается вопрос о нашем будущем и будущем наших детей. Мне неизвестно ваше мнение по поводу происходящих событий, но едва ли я могу усомниться в вашей проницательности и дальновидности. Дракон хочет заполучить дом Земли, уничтожить людей и заселить вместо них своих детей. Но остановится ли он на этом? Нет! Он станет еще сильнее и еще наглее. А к тому же я - его главный противник, буду повергнут. Едва ли Рай сможет тогда противостоять этой грозной силе. Так вот, не только существование моих детей, но и благополучие всего Рая в опасности! И поэтому я попросил вас прийти сюда. Если мы ничего не предпримем, то уже скоро от людей не останется и следа, они будут уничтожены. Мне не хочется говорить про это, но такова судьба. А потом один за другим падут все, кто не подчинится ему. Я прошу вас помочь мне в сражении с этим чудовищем. Только объединившись, мы сможем хоть что-то сделать! Только вместе! Я думаю, вам не составит большого труда представить, что будет, проиграй мы в этой войне. Так вот я прошу вас не оставаться безучастными, вложить свою лепту в сохранение того Рая, каким он был до сих пор. А в благодарность я позволю вашим детям жить среди людей. Ничто мне так сейчас не нужно, как ваша помощь и поддержка. Друзья! Давайте же наконец положим конец этой ужасной войне!
Но все, что им удалось сделать - это лишь выровнять позиции. Образовалось зыбкое равновесие, и любое изменение в составе может повлечь непредсказуемые последствия.
А на Земле живут люди, даже не подозревая про то, что их жизни висят на волоске. Более того, они восхваляют обманщика и поклоняются предателю, и сыну его - подлецу и подстрекателю. И никто уже не обращает внимания на своего отца и на свою мать. Они уже не замечают свою няню - Жизнь, лишь раздражаясь на нее, когда она сделает что-то не так. Уже не радуются свежему ветерку. Животная и растительная пища - лишь обычная часть их повседневности, а повседневность - это все что у них осталось. Они даже не поднимают голов, чтобы взглянуть на звезды. Почти всю свою жизнь они проводят в каменных клетках, закрываясь от того, чему когда-то давно так радовались их праотцы. Они замкнуты и угрюмы. Даже в те редкие минуты, когда они находятся среди других людей, они все время молчат. А уж если и заговорят, то для того чтобы оскорбить друг друга, для того чтобы похвастаться, повыпендриваться, пожаловаться или посплетничать. У них нет даже собственных ценностей, собственных критериев оценки, они живут "как положено", так словно живут не для себя...
Андрей сидел в кресле у себя в квартире, на диванчике уютно примостился Время. Сплетенные руки покоились на животе, белоснежная борода, извиваясь, уползала куда-то вниз. Тишина, изредка нарушаемая хлюпаньем крана на кухне, создавала какое-то резиновое ощущение окружающего. Время сидел, про что-то задумавшись, а за окном бушевала буря.
- Ветер злится, - внезапно сказал Время.
- А? - не понял Андрей.
- Ветер злится. - Время посмотрел в окно. - Да... Пожалуй тут неплохо. Непривычно, правда.
- Про что вы? - не унимался Андрей.
- А теперь выслушай меня, очень внимательно. - Время заговорщицки нагнулся в сторону Андрея. - Ветер, он недавно встал на мою сторону. Его условия были весьма жесткие: его дочь получила возможность жить и здесь, и в Раю. Где ей захочется, перейти с Земли в Рай - словно переехать из одной квартиры в другую. Правда, ее дети могут жить только здесь. Сюда, на Землю, два пути. Первый - это Врата Рая, отделяющие Землю и Рай. Можно просто пройти сквозь них и оказаться на Земле, ну или в Раю, смотря откуда ты идешь.
- А где они? - нерешительно перебил Андрей.
- За горизонтом, - проговорил Время, - за горизонтом. Но люди уже забыли, как туда попасть. Да им это и не нужно: все равно вы не сможете пройти через них. Стражник Врат - Боль. Именно она карает тех, кто проходит через Врата, туда ли ты идешь или обратно. - Время ненадолго замолчал, а Андрей сидел, не зная чем заполнить паузу, и смотрел то на этого тщедушного старичка, то на зловещие тучи, проплывающие за окном. Помолчав, Время продолжил. - Но есть и другой путь - Прямой. Кто угодно из высших может забрать своих детей с Земли или послать их туда. Правда тут есть два "но". Первое - это можно сделать только с моего разрешения. Ибо Земля - ваш дом, принадлежит мне и вашей матери Земле. В честь ее, собственно, вы и назвали свой дом Землей. Она не воюет, у нее слишком много хлопот с вами. Да, так вот, я впускаю, кого хочу, а кого хочу - выгоняю. Никто не может проникнуть на Землю или уйти с нее по Прямому пути без моего разрешения, физически не может, ни высший, ни низший. Именно это и мешает Дракону уничтожить вас всех, именно это он и пытается изменить с помощью войны. То есть через Врата вы можете проходить не то что без моей помощи - даже без моего ведома, а чтобы пройти по Прямому пути - вам нужна моя помощь. Кстати, высшие не могут проходить через Врата.
- А второе? - спросил Андрей.
- Что второе? - не понял Время.
- "Но". Вы сказали, что есть два "но", а назвали только одно, - уточнил Андрей.
- Ах, это. Да-да, ты прав. - Время снова замолчал и посмотрел на разрезавшую небо молнию. - Второе "но" заключается в том, что если низший хочет быть как человек - чувствовать окружающий мир также как и вы, жить в одной с вами реальности, он должен родиться здесь на Земле. Причем, сначала он может жить в Раю, а потом заново родиться уже здесь. Иначе он не сможет жить в обществе людей, возможно, они даже не будут видеть его.
- А что там про Ветра? - напомнил Андрей, который очень смутно улавливал слова Времени и вообще не до конца верил в происходящее. Но все же где-то в глубине души он чувствовал серьезность сложившегося положения, и по долгу службы привыкший к экстремальным ситуациям, он сохранял относительное спокойствие.
- Ветер встал на мою сторону, а его дочь недавно родилась на Земле. Уговор таков - когда она состариться, Ветер заберет ее отсюда, а потом если она захочет, она сможет вернуться опять, вновь родившись. Более того, живя здесь, она может приходить в Рай через Врата. Только она может безнаказанно проходить через Врата, больше никто не может. Союз с Ветром очень важен для меня, и, естественно, для вас. Он очень силен и если я потеряю его поддержку - последствия будут наихудшими.
В голове Андрея постепенно начала складываться цельная картина. События последних дней гармонично вписывались в нее, не предвещая ничего хорошего. Он посмотрел на бушующую за окном стихию и ему стало как-то не по себе. А Время тем временем продолжал:
- Его дочь - Арилина, исчезла. Ветер очень не доволен. Если в ближайшем будущем она не найдется - он разорвет союз.
И тут в памяти Афонова пронеслись все те дела, которые он, успешно или нет, распутывал или заваливал, служа на благо обществу. Сколько раз приходили в участок сходящие с ума от волнения родители... сколько слез и отчаяния видел он. А сколько раз слышал: "Он позавчера ушел... Его до сих пор нет... Найдите его!" А сколько раз он, опустив глаза, сообщал: "Пока ничего неизвестно...". Были, конечно, и светлые моменты. Однажды пятилетний мальчишка заблудился в лесу, пришла мать и, заливаясь слезами, поставила в известность милицию. Не теряя времени, начали поиски, а через три дня мальчика нашли в доме лесника. Оказалось, что он заблудился и лесник подобрал его и хотел отвезти в город, но из-за поломки машины и проливных дождей так задержался. И вот Андрей Афонов, держа сорванца за руку, привел его домой к матери. Но не раз приходилось, сжав в кармане кулак, говорить: "Мои соболезнования, вашу дочь изнасиловали, а потом утопли в пруду". И сейчас, также как и много раз перед этим, ему предстоит искать чью-то дочь. Пусть она дочь Ветра - для него она та, кого надо найти. И словно читая его мысли, Время сказал:
- Ты должен будешь найти ее. Боюсь, что в случае неудачи - человечество погибнет. Ты не какой-то особенный, избранный... нет, просто так получилось, что волей случая выбор пал на тебя. И теперь от тебя зависит судьба всего человечества, и не только человечества...
Весь вид Времени никак не вязался с таким разговором, может поэтому Андрей не чувствовал особого дискомфорта, слушая такие ужасные вещи.
- Но как мне искать ее? Где?
- Если бы я точно знал... Могу одно сказать - на Земле ее нет, она не может просто так исчезнуть. Она родилась как человек, а поэтому сквозь стены ходить не умеет...
- Погодите, - прервал Афонов, который изо всех сил пытался понять логику происходящих событий, - вы же говорили, что она может свободно ходить через Врата.
- Да, но к Вратам нужно прийти, а, не выйдя из комнаты, этого не сделаешь. - Время провел рукой по бархатной поверхности покрывала, накрывавшего диван. - Для того чтобы прийти к Вратам, нужно уйти за горизонт.
- Но как туда прийти? - спросил Андрей, которому было совсем непонятно, как попасть к Вратам.
- Подойди к окну, - предложил Время, - и посмотри. Видишь линию горизонта?
Андрей подошел к окну и погрузил взгляд во мрак бушующей стихии.
- Нет, - проговорил он, постояв немного у окна. - Дождь идет, да и дома мешают.
- Тогда представь себе, ты же наверняка ее когда-то видел. - Андрей кивнул, тогда Время продолжил. - Так вот, для того чтобы попасть за горизонт, идешь прямо, доходишь до линии и пересекаешь ее. Вот и все. Другое дело, что вы, люди, просто забыли как это делается.
За окном гремел гром, порывы ветра гнули к земле деревья, по небу причудливым узором побегали молнии, и весь этот напор еще раз напоминал всю ничтожность человека перед природой.
- Сатой - сын Звезд, будет помогать тебе, - сказал Время. - Он проведет тебя к Вратам... Но я не закончил. На Земле ее нет - значит она где-то в Раю. Но как ее похитили? Я не знаю. Это возможно только по Прямому пути, но тогда я бы про все узнал.
И, протянув ладонь, Время добавил:
- На, возьми.
Андрей удивленно глянул на ладонь - она была пуста.
- Что? - спросил он.
- На, возьми, это прозрачный шарик, ты его просто пока что не видишь.
Андрей положил руку на открытую ладонь и действительно почувствовал, что там что-то есть. Осторожно сжав пальцы, Андрей взял шарик, завернул его в носовой платок и засунул в карман штанов, предварительно несколько раз пощупав.
- Чем ближе ты будешь к Арилине, тем темнее будет шарик, - продолжил Время. - А сейчас, увы... сам видишь. Ну что ж... Вы, люди, в таких случаях желаете удачи. Удачи! Но помни, все зависит только от тебя, судьбы нет.
Андрей открыл глаза и увидел над собой пожелтевший от времени и подтеков потолок и одиноко висящую люстру с желтыми и белыми побрякушками. Люстра была включена, но маломощная лампочка почти не слепила. Андрей попытался поднять голову, но внезапная резкая боль заставила тотчас же опустить ее обратно. Андрей непроизвольно дернулся всем телом, но каждое его движение отдавалось в мозгах оглушительным гулом. Рот не открывался, словно челюсти срослись между собой, дышалось тяжело, так, будто на грудь положили тяжелый вес. Андрей сделал еще одну попытку приподняться, но он тотчас же почувствовал как в его тело вонзились мириады иголок и между ними пробежал электрический ток, перед глазами появились темные пятна, изображение начало плавать, причудливо изгибаясь, голову стянул горящий обруч. Постепенно теряя сознание, Андрей увидел Савелия, который перешагнул его, идя куда-то.
Через несколько минут Андрей снова очнулся. Осторожно попробовал пошевелить пальцем, но сразу же получил обжигающий удар в руку. Стараясь не двигаться, Андрей осмотрел комнату: Савелий стоял около книжного шкафа и что-то искал на полках, шторы слегка колыхались от ветерка, проникающего сквозь щели в окнах, а на улице все также бесчинствовала стихия. Савелий взял какую-то книжку и, вновь перешагнув Андрея, сел в кресло посредине комнаты и углубился в чтение... Медленно ползли минуты. Андрей чувствовал каждую из них, они словно насмехались над ним, над его беспомощностью, над его дурацким положением. За окном барабанил дождь, Савелий неторопливо шуршал страницами. Легкое волнение, охватившее Андрея, постепенно переходило в панику. Прошло около двух часов, лицо Андрея было покрыто крупными каплями пота, во рту пересохло, глаза нервно бегали, когда он внезапно почувствовал дикую жажду, как будто лежал под палящим солнцем. Савелий изредка отрывался от книги и поглядывал на Андрея, но словно ничего не замечая, продолжал чтение. Начало тошнить, перед глазами снова забегали темные пятна, казалось вместо воздуха в легкие попадает лава. Краем глаза Андрей заметил, что Савелий встал и вышел из комнаты. Из последних сил Андрей попытался пошевелить рукой, но безрезультатно, у него не было сил. Глаза закатились, язык присох к гортани, внутри все горело. Но вдруг Андрей почувствовал какое-то облегчение, какую-то прохладу, все больше обступающую его. Постепенно чувства начали возвращаться к нему, и когда, наконец, он смог открыть глаза, то увидел Савелия сидящего возле него. Рядом стояла миска с водой, в которую Савелий окунул тряпочку и аккуратно провел по его лицу. Потом он нагнулся к его уху и прошептал:
- Ты меня слышишь? Ответь, не бойся.
Титаническим усилием Андрей приоткрыл рот, но сумел лишь выпустить слабую струю воздуха, издав унылое шипение. И вдруг он почувствовал, что силы вернулись к нему, что он может свободно двигаться. Действительно, без особых усилий он приподнялся на локоть... Задребезжали стекла, Савелий вскочил на ноги и отбежал, испугано глядя на обезумевшее от боли лицо Андрея. Все его тело горело адским пламенем, и с каждой секундой боль только усиливалась. Катаясь по полу, хватая все что попадалось под руку и тотчас же отбрасывая, Андрей метался по всей комнате, то бился в конвульсиях, то изгибался дугой, разбрасывая руки.
Через три минуты он затих.
Часы били восемь вечера, когда Андрея зашевелился. Не открывая глаз, он провел рукой по лицу, словно проверяя все ли на месте. Потом открыл левый глаз, и лишь спустя несколько секунд правый. Он осторожно приподнялся и сел. Все что осталось от недавних мучений - легкая головная боль. Андрей огляделся. Все та же мрачноватая комната, обвешенная темными коврами, все та же роза на столе. Савелий сидел в кресле и спокойно смотрел на Андрея. За окном сверкнула молния, где-то совсем недалеко прогремел гром.
- Пошли, - сказал Савелий.
- Куда? - испугано спросил Андрей и, моргая, начал оглядывать комнату, словно был тут впервые. - Что я тут делаю? Мы что, пили?
- Боюсь, что хуже, - улыбнувшись, ответил Савелий. - Меньше спрашивай, пошли.
- Куда? Ты отведешь меня домой? Я и сам прекрасно дойду. - Андрей все еще испугано моргал, совершенно не понимая в чем дело. - Сколько времени? Уже девять. Мы что, пили?
- Нет, мы не пили, - Савелий спокойно смотрел на него, развалившись в кресле. - Ты меня не понял? Вставай и пошли.
- Что за тон?! - недовольно, но все еще испугано спросил Андрей. - Куда? Ты можешь нормально сказать или нет?
Савелий встал и подошел к сидящему Андрею.
- Так ты идешь? - спросил он.
- Нет! - скорее из принципа ответил Андрей.
Тогда Савелий молча достал из кармана повязку и дал ее Андрею.
- Что это? Зачем? - заметно заволновался тот.
- Одевай так, чтобы плотно облегала лицо, чтобы ничего не видеть.
Андрей не успел ничего сказать: голубоватый туман начал стелиться по полу, оплетать его ноги. Он попробовал поднять одну ногу, но тщетно - она прочно увязла в этом голубом свечении.
- Одевай, - приказал Савелий.
Андрей уставился на него, чувствуя как это нечто поднимается все выше по его телу, но оно было каким-то теплым, приятным... Андрей почувствовал истому во всем теле, исчезло всякое желание сопротивляться.
- Одевай! - крикнул Савелий, и Андрей молча смотрел как его руки не повинуясь ему, натянули повязку.
Тотчас какая-то сила подняла его на ноги, прижала повязку к лицу и повела его куда-то. Вскоре Андрей понял, что он спускается по лестнице, и уже через минуту почувствовал, как на его голову обрушился водяной град. Ветер бил в лицо, трепал волосы, пронизывал холодом, а неведомая сила направляла каждый шаг и Андрей не мог, да и не хотел ей противиться. Он шел словно под действием наркотиков, словно лунатик, просто наслаждаясь гармонией движения. Сначала под ногами был твердый асфальт, потом он сменился размокшей от дождя проселочной дорогой, а потом мокрой и скользкой травой. Оставляя глубокие следы в превратившейся в грязь земле, он шел куда-то вперед, не думая ни о чем, ему не мешали ни дождь, ни ветер, ни холод, ни грязь под ногами. Долгое время он не знал рядом ли Савелий, собственно его это и не интересовало. Но вдруг через эту непонятную радость, сквозь пьяное блаженство начала пробиваться усталость. Все чаще Андрей спотыкался и падал, все больше заплетались ноги, каждый шаг давался все труднее. Весь мокрый и грязный он шел неизвестно куда, направляемый неведомой силой, доброй ли, злой ли?
Ноги болели от усталости и холода, руки покрылись синевой, и, упав, Андрей вдруг понял, что не может встать. Ведущая сила куда-то исчезла, но повязку с лица снять не удалось. Тут-то Андрей и узнал, что Савелий был все это время рядом, потому что две сильные руки подхватили его и помогли встать.
- Мы почти пришли, - негромко сказал он. - Еще несколько минут.
Савелий подхватил его под руку, и они пошли дальше. Вскоре Андрей услышал далекий треск. С каждым шагом этот треск все усиливался, а через несколько минут Андрей почувствовал теплые волны.
- Что это? - спросил он у Савелия, - куда ты меня привел? Зачем? Что со мной? Ты что, дал мне какой-то наркотик?
- Скоро ты все узнаешь, - ответил Савелий и отпустил Андрея. - А сейчас иди... Прямо, повинуясь внутреннему чувству, слушайся своего подсознания.
Андрей потянулся к повязке и попытался стащить ее, но она прочно прилипла к лицу и совершенно не поддавалась.
- И не пытайся, - полностью серьезным голосом сказал Савелий. - Иди, у тебя-то и выбора нет. Давай.
И он легонько подтолкнул Андрея в спину, но тот так обессилел, что чуть не упал.
- Куда мне идти, в огонь? - испуганно забормотал Андрей. - Помоги мне снять эту дурацкую повязку. Савелий!
Но Савелий молчал... В конце концов, Андрей слегка успокоился, он попробовал еще раз снять повязку, но в очередной раз безрезультатно. Тогда, чувствуя неизбежность и безвыходность своего положения, он повернулся навстречу горячему потоку и пошел. Пот струился ручьем, дыхание сперло, но метр за метром он шел к огненной стене. С трудом дыша, он почувствовал, что ему становиться плохо, что еще чуть-чуть и он потеряет сознание, но что-то из глубин его подсознания твердило: "Иди!" и он шел... навстречу огню, которого даже не видел. И когда до огня осталось всего несколько метров, прямо напротив Андрея пламя расступилось, словно открылись огромные полыхающие двери. И пройдя еще несколько шагов, он почувствовал под ногами твердую поверхность, а в лицо ударил свежий и приятный ветерок. Андрей прошел еще несколько десятков шагов и остановился, жадно вдыхая приятную прохладу. Сзади подошел Савелий и снял повязку.
Андрей стоял посредине огромного каменного круга, по краям которого полыхали костры. За его пределами хлестал дождь, но внутри было сухо и свежо.
- Что это! - Андрей, щурясь и прикрывая глаза рукой, начал оглядываться. - Где мы?
- На горизонте. - Савелий подошел и обнял Андрея за плечи. - Это начало пути, про который я тебе говорил.
И вот сейчас Андрея стоял на коленях и вспоминал все это. Он поднял голову и с каким-то восхищением посмотрел на Савелия, стоящего рядом.
- Сатой? - спросил он и слегка улыбнулся.
- Ну здравствуй, - ответил Савелий. - Будем знакомы.
Внезапно Андрей вскочил и сунул руку в карман. Оттуда он вытащил завязанный в узел носовой платок, быстро его развязал и поднял к глазам, держа в трех пальцах, еле заметный дымчато-голубоватый шарик.
- А тогда я его вообще не видел! - восторженно воскликнул он, и его глаза засветились озорным огоньком.
Как только он засунул платок обратно в карман, могучий порыв ветра ударил им в грудь, и они упали, ввысь поднялись столбы искр, огонь вспыхнул еще ярче, слепя своим светом, и с оглушительным воем распахнулись огненные врата. Огонь вокруг начал медленно смыкаться, оставляя только узкий коридор к вратам.
Величественно подняв головы, они стояли и смотрели на открывшийся путь, огонь играл отсветами на их лицах, тени бешено плясали по земле.
- Кто знает, может мы исчезнем, испаримся... но таков наш путь, - проговорил Сатой. - Пойдем, нас ждут великие дела.
A Hunter, a Lord of the night
A Vagabond and a King of the lies
A dream of luck for all his time freedom, glory and no crime
In a memory of a Dragonslayer
(Iron Savior)
Огонь остался где-то позади, а впереди лежала мерцающая тропа через Великое Ничто, через Хаос. Неуверенно ступая, постоянно оглядываясь, они шли, ведомые только светом этой тропы. Вокруг царила неизвестность, даже Сатой не знал куда она ведет. Андрей, до этого очень уставший, еле волочил ноги, передвигался с большим трудом и периодически садился передохнуть. Но метр за метром они уходили прочь, впрочем, от уже невидимых, костров. Впереди и сзади осталась лишь тьма, и только тусклый свет под ногами напоминал, что они живы. Андрей уже слишком плохо соображал, чтобы впасть в отчаяние, только одна мысль все время вертелась в голове: "Вперед!". Но усталость и голод делали свое дело, он сел, вконец обессилев, и уныло взглянул на Сатоя.
- Не успело все начаться, как закончилось, - сказал он и изобразил какое-то подобие улыбки. - Я больше не могу. Возьми шарик и иди без меня, ты должен...
С этими словами Андрей вытащил носовой платок и протянул Сатою.
- Не тебе решать, что я должен, - резко ответил Сатой, у которого только сейчас начали появляться первые следы усталости, несмотря на весь долгий путь. - Положи обратно в карман.
- Ты должен, - прошептал Андрей, - ради человечества. Найди ее...
- Умный очень! - презрительно выпалил Сатой, взял платок, положил к себе в карман, а потом подхватил Андрея, перевалил через плечо и двинулся дальше. - Бой только начинается.
Словно машина, не показывая усталости, он шел вперед и вперед. Андрей на его плече отключился и болтался как тряпка, а впереди уже виднелось кроваво-красное огромное светило, лишь отдаленно напоминающее земное солнце. На его фоне пролетали фиолетовые облачка, чем-то напоминающие игрушечных собачек. Свет тропы уже был не заметен в его более ярком свете, и вскоре Сатой различил впереди тонкую линию - Берег. Пот крупными струями тек по темной коже, ноги подкашивались, когда Сатой все же достиг его и опустился на коричневую землю. Спокойный ветерок перебирал оранжевыми продолговатым листьями деревьев, недалеко журчал ручеек. Сатой встал, подошел к нему, зачерпнул воды и плеснул себе в лицо. Где-то недалеко запели невиданные птицы, Сатой поднял руку и на нее села набольшая светло-оранжевая птичка, удивленно разглядывая его лицо.
- Сюда еще Дракон не добрался, - проговорил он. - Кстати, интересно где мы?
И отпустив птичку, Савелий сел, прислонившись к гладкому стволу.
- На Земле фрукты вкуснее, - размышлял он вслух, сорвав продолговатый коричневый плод, очень напоминающий грушу. - А еще там трава желтая, когда умирает...
И он сорвал сочную желтую травинку.
- Эй! - вдруг раздался негромкий голос Андрея, который пришел в себя и сидел, удивленно оглядываясь.
- Да, - сказал Сатой, подошел к нему и протянул плод. - Подкрепись.
- Это Рай? - спросил Андрей.
- Рай, Рай... Ешь, - ответил Сатой, сорвал себе еще один и снова уселся под дерево.
- И куда нам теперь идти? - спросил Андрей, садясь рядом.
- Не знаю, - ответил Сатой. - Я даже не знаю, где мы сейчас. А вообще будем идти по нашему компасу. Возьми его.
И он отдал платок обратно Андрею.
- Да, чуть не забыл, - сказал тот. - Спасибо. Ты же принес меня сюда? Откуда у тебя столько сил?!
- Откуда столько сил? - Сатой замолчал и задумчиво уставился перед собой. - Я не силен, нет. Я, в общем-то, почти ничего не могу. Просто люди стали совсем дряблыми, куда им до тех, кто был раньше...
- Почти? Расскажи, что же ты можешь?
- Я могу управлять некоторыми низшими, заставлять их какое-то время делать, что я хочу. Знаешь, кто такие лунатики? - и он задорно подмигнул, - а ведь я сын Луны и Звезд...
- У меня есть вопрос, - внезапно перебил Андрей. - Здесь, в Раю, тоже есть воздух, тоже есть растения, тоже течет время - мне Орана сказала, что война длится уже две тысячи лет.
- Погоди, ведь Ветер живет не только на Земле, но и в Раю. Время, как ты знаешь, тоже оттуда. Не понимаю что тут непонятного? Мы все живем в Раю, мы все его составляющие. Но ты, родившийся на Земле, никогда не сможешь увидеть Рай таким же, каким его видим мы. Для тебя ветер - всего лишь то, что дует тебе в лицо, то, что заставляет деревья нагибаться, а мельницы вертеться... Ты никогда не сможешь увидеть в нем живое существо, поговорить с ним, потрогать его. Ты думаешь, ты видел Время? Нет. Увы, но это я тебе его показал, нарисовал в твоем воображении, как и всех остальных высших. Я был посредником, он говорил мне, а я передавал тебе. Ты можешь видеть только низших, да и то не всех, и не совсем такими какими они являются... Это все равно, что дальтоник: некоторые цвета видит, а некоторые нет. Так и ты, некоторых низших видишь, а некоторых нет. К примеру, деревья, птицы... Их ты видишь, но даже они подгоняются твоим разумом под земные стандарты. Кстати, как ты мог догадаться, они здесь не размножаются. Даже меня ты видишь лишь на столько полно, насколько позволяет твое восприятие окружающего мира. Для тебя мы сидим сейчас на желтой травке, кушаем фрукты... все как на Земле. Но на самом деле, ты просто многого не чувствуешь. Знаешь, пчела чувствует ваш мир совсем не так, как вы, но прекрасно в нем уживается. Мне повезло, я из Рая и вижу его таким, каким он есть для всех его обитателей, но, родившись на Земле, я теперь могу чувствовать тоже, что и ты.
- А Смерть?
- А что Смерть?
- Вы ж не умираете.
Сатой медленно встал и нехотя выпрямился во весь рост.
- А ты никогда не задумывался, что такое смерть? Что с тобой происходит, когда ты умираешь?
- Оттуда никто не возвращался, - смутившись, ответил Андрей. - Есть много версий...
- И одна из них верна. Ты превращаешься в Ничто. - Сатой многозначительно взглянул на Андрея. - На самом деле ничего нет, никаких вещей, никаких явлений, только Пустота и Хаос в ней. Весь мир - это борьба Хаоса и Порядка. Все что мы видим, все что чувствуем - это лишь то, что получается из Пустоты в результате царящего в ней Хаоса. Но все вещи имеют постоянные формы и свойства благодаря присутствию Порядка. Но у этой борьбы только один исход: победа Порядка. Хаос не может победить, поскольку Порядок тоже результат Хаоса. Даже если Порядок исчезнет, он может вновь возродиться из Хаоса... Да, Хаос может уничтожить мир, точно так же как и породить его, но если воцариться Порядок, мир угаснет навсегда.
- И что нет выхода? Мир обречен?
- Как тебе сказать... Я сказал, что существует только один исход, но ведь борьба может продолжаться вечность...
- И когда мы умираем, то мы просто исчезаем? - уточнил Андрей.
- Ага, - ответил Сатой и сорвал еще один плод. - Вы становитесь частью Пустоты и Хаос может сделать из вас... да все что угодно, такое, что даже представить невозможно. И высшие и низшие могут быть обращены в Пустоту. Некоторые из высших могут даже "убивать" низших. Из тех, которых ты уже знаешь это Смерть и Дракон. Но ни один высший не может "убить" высшего.
- А почему у нас на Земле умирают в основном только от старости... Да и вообще что такое старость?
- Эх, - улыбнулся в ответ Сатой, - любопытный какой! Ладно... Когда Смерть пришла к вам в дом, людей уже было слишком много, она не могла всех убить, потому что вы могли сопротивляться ей, к тому же вы размножались быстрее, чем она вас убивала. Я знаю лишь понаслышке, но вроде она получает огромное удовольствие, убивая кого-то. Так вот, старение - это результат утомления от борьбы против Смерти.
Сатой сорвал еще два плода и один протянул Андрею.
- А несчастные случаи? - спросил Андрей. - Болезни и все такое?
- Ну! Вам же нужны силы не только для борьбы со Смертью. Во время некоторых действий часть ваших сил, а иногда очень значительная часть, уходит на что-то другое. Вот тогда Смерть вас и цапает. Все, хватит расспросов, спи... А я пойду поздороваюсь с родителями, вот они удивятся, увидев меня здесь!
Андрей лег, положив руку под голову, и, в следствии сильной усталости, довольно скоро заснул, но спал он неспокойно. Солнце освещало его спокойное лицо, ветер стих, птицы замолчали, и ни один звук не мешал ему отдыхать. Но вдруг в кустах неподалеку что-то зашевелилось. Андрей моментально открыл глаза, и не шевелясь начал разглядывать что же там происходит. "Странные какие-то кусты..." - подумал он, - "Раньше их вроде здесь не было. Да, точно не было, я здесь вообще кустов не видел: только деревья да трава. Хотя с другой стороны - обычные земные кусты". Но кусты зашевелились вновь, потом еще раз. Андрей хотел подняться и пойти посмотреть, что же там, но не тут-то было, ноги не слушались его, и он, приподнявшись, снова упал. А кусты раздвинулись, и навстречу ему вышла фигура в накидке с поднятым капюшоном. Тень от капюшона скрывала лицо, но Андрей быстро заметил два ярко-красных светящихся глаза, направленных прямо на него. Постояв немного, фигура, не спеша, делая паузу перед каждым шагом, направилась к Андрею, и тут он увидел косу, поблескивающую у нее в руке... На этой руке не было кожи - только темно-серые кости смыкались вокруг ручки. Внезапно панический страх обуял Андреем. Он перевернулся на живот и, хватаясь руками за желтую траву, беспомощно дергая ногами, пытался уползти прочь. Словно инвалид, выпавший из своей коляски, извиваясь и дергаясь, он изо всех сил цеплялся за землю и траву, но, оглядываясь, он каждый раз убеждался, что зловещая фигура все ближе и ближе. И чем ближе она подходила, тем страшнее становилось Андрею. Вот уже ее тень легла на его тело, медленно ползущее куда-то прочь. Страх затмил рассудок и, перевернувшись на спину, Андрей, словно ребенок, спрятал голову в руки и пронзительно завизжал.
- Ну что, ты не очень устал? - донесся до его ушей далекий могильный голос. - По-моему уже достаточно.
И с этими словами она протянула свою костлявую руку к груди Андрея. Медленно открывая глаза, он видел, как она поднимает еще стучащее, трепещущее сердце. Большими красными каплями с него стекала кровь, а рука сжималась все сильнее, и сердце продавливалось под ними, словно помидор... Кровавый фонтан обдал лицо Андрея, когда пальцы резко сжались и кровь брызнула во все стороны.
- А! - Андрей вскочил, хватаясь одной рукой за грудь, а другой вытирая мокрое от пота лицо. Ветер все также перебирал оранжевыми листочками, солнце совершало свой поход по небосклону, неподалеку кимарил Сатой.
- Что, не спиться? - спросил он, разбуженный вскриком Андрея.
Немного испуганно оглядываясь, Андрей подошел к нему и сел рядом.
- Мне сон приснился...
- Бывает, - усмехнулся Сатой и похлопал его по плечу. - Вообще удивительная вещь эти сны... То, про что мы казалось бы уже забыли, сначала прячется где-то в глубинах нашего подсознания, а потом иногда вдруг выходит из забытья, врывается в нашу жизнь.
- А вы, низшие из Рая, тоже видите сны?
- Нет, вернее только родившись на Земле. Тогда мы на время проживания становимся немножко другими, приобретаем многие особенности людей и теряем некоторые свои, но, вернувшись в Рай, опять возвращаемся к прежнему типу существования. Только теперь мы наверняка можем найти общий язык с людьми, когда бы и как бы мы не попали на Землю, если мы не "умерли", если так можно сказать. Я хочу сказать, что допустим мое рождение на Земле, никак не повлияет на мою жизнь в Раю, когда я вернусь туда. При рождении формируется мой образ как человека, но жители Рая меня видят совсем не таким, как люди, а таким как всегда. Попадая на Землю, я тоже, как и вы, подвергаюсь нападкам Смерти, но не умираю, а вместо того чтобы превратиться в Ничто, теряю свою человекообразную форму и меня возвращают в Рай. А вообще-то сейчас не подходящий момент для расспросов, спи.
Андрея разбудил заунывный вой, доносящийся откуда-то со стороны невысоких красных гор. Жалобно, но холодно и пугающе, кто-то выл из-за каменных глыб, неказисто торчащих из земли, иногда умолкал, но ненадолго и вскоре вновь продолжал. Сатоя нигде поблизости не было. Андрей встал оглянулся в поисках хоть какого-то оружия, но кругом были только деревья да желтая трава. Тогда Андрей попытался отломать сук, но тот настолько сильно вцепился в ствол, что Андрей не смог даже надломать его. Вдруг откуда-то, вспотев и запыхавшись, прибежал Сатой.
- Побежали! - крикнул он и кинулся в сторону гор, туда, откуда доносился этот жуткий звук.
Несмотря на то, что Андрей всегда показывал образцовые результаты в беге, он вскоре отстал от Сатоя, а тот, не оглядываясь, мчался вперед и уже скрылся, нырнув в лабиринт среди карликовых гор.
Метаясь среди этих светло-красных стен, Андрей слышал, как вой все приближается, причем с неимоверной скоростью, переходя в визг, пронзительный и замораживающий. Вдруг, резко, как будто выключили динамик, все смолкло. Андрей остановился и прислушался.
- Андрей! - через несколько секунд раздался крик Сатоя.
- А! - немного робко отозвался Андрей.
Через несколько секунд из-за каменной глыбы вышел Сатой, подмышкой у него трепыхалась огромная бабочка. По прижатым рукой прозрачным крыльям пробегали синеватые молнии электрических разрядов, два больших глаза, отражая красные камни, беспокойно моргали, тонкое, но длинное тело, напоминающее змею с крыльями, изгибалось и дергалось, но тщетно - Сатой крепко прижал его рукой к своему боку.
- Красавец, - улыбнулся Сатой. - Нам очень повезло, просто колоссально! Один из детей Дракона! И еще нам повезло, что он меня не убил. Ты этого не видел, но только что я выдержал нелегкий бой. И даже ранен...
И действительно, когда Сатой подошел в плотную, Андрей увидел маленькую царапинку у него на шее.
- Ерунда, - усмехнулся Андрей.
- Ты не видишь всей раны, - сказал Сатой и устало сел, подмяв под себя бабочку. - Не верь своим глазам, по крайней мере полностью. Теперь он в нашей, вернее в моей, власти. Ты опять же не видишь, как я его держу. Считай что это телекинез или что-то в этом роде.
Перевернув пленницу, он наступил коленом ей на туловище, а двумя руками поднатужился и разорвал ей одно крыло.
- Вот и сейчас, все эти крылья, бабочки - лишь подстановка твоего мозга, и то, что я ее калечу, рву ей крыло - тоже.
Андрей стоял и удивленно смотрел на него.
- Слушай, - сказал наконец он, - если я даже не могу тут ничего увидеть, что же я могу сделать?
- Про это позже, - каким-то озадаченным голосом ответил Сатой. - А сейчас пошли.
Он отпустил бабочку и, пошатываясь, встал сам. Бабочка, словно самолет, выпустила из туловища множество тоненьких ножек и побежала вперед.
- Пошли, - скомандовал Сатой.
И они быстро, иногда переходя на легкую трусцу, пошли за бабочкой. Иногда посматривая на Сатоя, Андрей видел, что его лицо постепенно становится все менее выразительным, глаза заплывают, шаги становятся все неуверенней. И вот когда кучка красных гор осталась далеко позади, он остановился, бабочка, бежавшая чуть впереди, тоже сразу же стала и дернулась, словно ее потянули за поводок.
- Привал, - сказал Сатой.
Он лег и моментально заснул.
Андрей, который не хотел спать, сидел рядом и разглядывал покалеченную бабочку, стоявшую неподалеку на своих тоненьких паучьих ножках. В голову лезли разные неприятные мысли, которые тотчас путались, создавая в голове полнейший беспорядок. Постепенно безделье начало подтачивать его, и он встал и подошел к бабочке. С виду она была совсем безобидная, даже милая, но разряды, пробегающие по крыльям все же придавали ей какую-то зловещность.
- Кто ты? - поколебавшись, спросил Андрей.
Но бабочка даже не глянула в его сторону. Тогда он сорвал травинку и осторожно коснулся ее крылышка, но тотчас же отдернул руку - травинка вспыхнула и моментально сгорела.
Решив, что с этим существом лучше не связываться, Андрей лег рядом с Сатоем и вскоре тоже уснул. Когда, он проснулся - ничего не изменилось: все также светило солнце, Сатой все также посапывал неподалеку, бабочка по-прежнему не шевелясь стояла чуть в сторонке. Сатой спал еще долго, но немного напуганный Андрей все же просидел все это время рядом с ним. Пока он сидел, странные существа пробегали, пролетали и проползали мимо них, но все они не обращали на него никакого внимания и вскоре Андрей начал привыкать к необычностям Рая. Когда же Сатой проснулся, они продолжили свой путь. Все это время светило солнце и Андрей решил, что здесь или не бывает ночи или сейчас что-то наподобие полярного дня. Сатой после привала выглядел лучше и следующий привал попросил уже Андрей. Светящиеся, переливающиеся и мерцающие пауки с крыльями, левитирующие гусеницы и прочий бред уже вполне уложились в голове Андрея, и теперь он обращал внимание только на что-то особенно красивое или противное. А потом вновь километры изнурительно ходьбы. Сатою казалось есть было совсем не обязательно и он это делал исключительно для удовольствия, Андрей же в неимоверных количествах поглощал плоды вездесущих деревьев с оранжевыми продолговатыми листьями и черными гладкими стволами. Эти груши, как называл их Андрей, были достаточно сочными, чтобы избежать необходимости искать воду. Привал за привалом, они шли куда-то, почти не разговаривая. Вскоре от царапины на шее Сатоя не сталось и следа, бывали даже случаи, когда Андрей уставал, а Сатой не желавший делать привал, подхватывал его и нес. И все это время - однообразный ландшафт с его равниной, покрытой желтой травой, и светло-красными карликовыми горами, одинаковые деревья, солнце, путешествующее по небу, но никогда не садящееся. Даже не первый взгляд такие разные и необычные существа, встречающиеся на пути, оказались всего-навсего семью видами просто принимавшими разную форму и вскоре Андрей уже мог различать их всех. Сатой рассказал, кто из них есть кто, чем они могут быть опасны, а чем полезны. Эти существа - низшие, и они просто не могут поговорить с Андреем, а вообще-то многие из них очень приятные собеседники и компаньоны.
Так проходило их странное путешествие. В конце концов, когда приток новых впечатлений закончился, Андрея начали угнетать однообразие, молчание, а главное неизвестность. Несколько раз он пытался поговорить с Сатоем, но тот отвечал коротко и бессодержательно, все время говорил, что расскажет про все позже, а сейчас нужно идти... И они шли...
Как-то после отдыха они встали, собрались немного перекусить и тут Андрей вспомнил про шарик в кармане. Он размотал платок и застыл в изумлении - вокруг шарика переливалось сине-белыми тонами яркое сияние, а внутри горела маленькая звездочка.
- Пошли, - сказал Сатой, - труба зовет.
- Подойди, - прошептал Андрей, словно боясь спугнуть видение.
- Ну чего те... - Сатой встал как вкопанный. Какое-то время он стоял и также смотрел на шарик, но потом просто усмехнулся и похлопал Андрея по плечу. - Мы еще далеко. Пока ты можешь смотреть на него, нечего и думать об успехе. Но мы на верном пути. Пошли.
- Я некуда не пойду, пока ты мне не расскажешь куда мы идем. - Андрей медленно отвел глаза и спрятал платок обратно в карман.
- Еще рано, я тебе потом все расскажу, - подбадривающе, уверенно и непринужденно ответил Сатой.
- Я это уже много раз слышу. И этот раз - последний. - С этими словами Андрей сел. - Пока ты не расскажешь, я никуда не пойду.
Сатой сел напротив и пристально посмотрел ему в глаза.
- Ты действительно хочешь знать?
- Я, по-моему, уже давно дал это понять!
- Хорошо, - сказал Сатой, таким голосом, будто он решается сделать что-то ужасное. - Я пытался облегчить твой путь, но раз ты так настаиваешь... Мы достаточно много говорили про то, что реальность не абсолютна, а, по сути, также относительна, как, например, добро и зло. Мы говорили про ограничения, которым ты подвергаешься в Раю, про то, что ты не можешь никоим образом ощущать высших, а можешь только получать отдельную информацию, позволенную твоим мозгом, от низших. Ты также спрашивал про то, как мы сможем освободить Арилину, если конечно наше предположение правильно и ее похитил Дракон. Я тебе отвечаю: не только ты не можешь видеть высших, но и они тебя! Только попав на Землю, высший сможет ощутить присутствие людей. Все это было сделано для того, чтобы оставить в тайне ваше существование от остальных. Дорога в Рай для вас была закрыта именно потому, что сами того не ведая, вы могли нарушить обычное течение событий здесь, в Раю. Если можно так сказать, мир разделен на два измерения. В одно поместили вас, причем полностью. Во втором находятся высшие и большинство низших. Некоторые низшие все же незначительной частью залезают в ваше измерение и поэтому ты, допустим, можешь видеть эту бабочку. Родившись на Земле, низший приобретает больше возможностей жизни в вашем измерении. Арилина родилась на Земле, поэтому она имеет, для тебя конечно, природу человека, следовательно ты ее сможешь увидеть. А Дракон, живя полностью в своем измерении, тебя не как не сможет засечь! Уловил?!
Андрей молча кивнул, словно догадывался, что это не самое главное.
- Но это не все, зачем мы здесь, - продолжил Сатой. - Время тебе сказал, что он не знает как ее похитили - он тебя обманул, он знает. Дракон настолько силен, что может ослабить Защиту Земли, ненадолго, правда, и в очень узком месте. Сам он не может протиснуться туда... пока, только пока... Времени не хватает сил, чтобы полностью возобновить Защиту... Грядет второе пришествие! Великий мститель на огненной птице, заслоняя своим пламенем солнце, спуститься с небес. И тогда воздымут руки свои священнослужители, предчувствуя конец света, но будут не правы, ибо никто не услышит молитвы, уходящие в огонь небес. И падут от его руки храмы, воздвигнутые в его же честь. Выйдут реки из берегов, забурлят моря, вспыхнут леса. И ничто его не остановит. Так вот Защита вокруг Земли - это сгусток энергии, которую подпитывает Время. Как я только что сказал, в одном месте Дракон смог проделать в ней, условно говоря, дырку. Пока что эта дырочка, маленькая, а к тому же она то немного увеличивается, то совсем засасывается. Арилина как раз оказалась прямо около этой дырки, вот ее и похитили. Но когда дырка станет больше, еще совсем чуть-чуть больше, в нее смогут пройти Иешуа и Дракон. Тебе не суждено вернуться домой, ты заслонишь собой путь, обеспечишь людям жизнь еще на несколько тысяч лет. Защита Земли из того же "материала", из того же типа энергии, что и ваше измерение, что и вы. Ты станешь заплатой. Боюсь, выбора у тебя нет, это была своеобразная ловушка. Если тебе повезет, Дракон попытается проделать дырку в том же самом месте, и ты сгинешь в Драконьем пламени... А если нет, если Дракон проиграет битву... перед тобой вечность... ты будешь стоять на одном месте один, не двигаясь, без еды, воздуха... задыхаясь, корчась от разъедающего тебя изнутри желудочного сока, с затекшими руками и ногами... вечно...
А на Земле живут люди, не догадываясь... Да черт подери! Они даже не задумываются и не хотят задумываться, про то, что же происходит вокруг. Слепые котята, погруженные в болото своих забот, не стоящих и гроша!
А под покрытым звездами небосклоном поет свою заунывную песнь ветер...
Warrax Black Fire Pandemonium™ http.//warrax.net e-mail. [email protected]