Белый, пока ещё непокрытый тонкой вязью, лист смотрел на него. Нервно покусывая кончик пера юноша смотрел в окно. Там, за стенами его относительно небольшого замка шёл дождь. В такие минуты этот высокий, худощавый юноша чувствовал то, что обычно называют вдохновением. Он же называл это видениями свыше, за что его считали выскочкой без царя в голове. И относились к нему соответственно : свысока. Но ему это нисколько не мешало. Он вообще не отличался вспыльчивостью. Он не переносил лишь одного: когда малознакомые люди рылись в его рукописях. Свои рассказы он считал чем-то интимным, касающимся лично его и никого более. Ему говорили:
- Глупец, зачем же ты бумагу переводишь? Всё равно никому свою ахинею не показываешь?
На что он спокойно отвечал:
- Ничего... потом всё увидите!
- Ой, допишешься! Стяжаешь себе славу чернокнижника, упаси Господи, и сожжёт тебя чернь без суда и следствия!
В ответ на это он лишь грустно улыбался, широко раскрывая по-детски невинные голубые глаза, Но в моменты вдохновения он менялся до неузнаваемости: в глазах его загорался бесноватый огонёк, волосы, обычно тщательно собранные, буйно рассыпались по плечам и начиналась великая битва между человеком и его будущим творением. В корзину летели испорченные страницы, сломанные перья, обрывки мыслей, неверные фразы... Иногда он вскакивал, задыхаясь в астматическом спазме и выбегал на балкон. Там он смотрел на лес, море горы и самообладание понемногу возвращалось к нему. Он возвращался, садился за стол и продолжал своё дело, но вскоре всё начиналось снова. Иногда взгляд его застывал на безмолвной, призрачной фигуре, стоящей в слабоосвещённом углу. Иногда они говорили... Юноша называл фигуру Учителем; так оно и было на самом деле. Этот призрачный Учитель давал ему то, что давно сгинуло в веках, и он это воплощал в своих рассказах. Знания давно минувших дней ложились на бумагу ровными рядами мелких значков, буковок, загогулинок. Юноша сам не знал, где он изучил этот поистине загадочный алфавит. Он просто записывал то, что говорил Учитель, то, что сам познал, нашёл, вывел в бессонные ночи, проведённые в лаборатории. Эти хрупкие листки хранили в себе мощь веков, силу тысяч его предшественников. А для среднего человека это были просто рассказы: о любви, верности, чести, благородстве... О том, что давно покинуло людские сердца... по крайней мере, здесь.
Вот и сегодня обретали своё второе рождение седые истины. Юноша повернулся к Учителю:
- Не кажется ли тебе, что сегодня особенный день? - спросил он.
- Да, ты прав, мой маленький всезнайка!
- Это конец, да?
- Опять верно!
- Но... я... я не знаю... я не готов...
- Наше дело здесь окончено. Пора в путь. Нас ждёт много интересных миров, где мы нужны.
- Но я полюбил это место! Тут живут такие доброжелательные и милые люди!
- Эти, что ли? - бестелесная рука указала на окно.
В сгустившихся сумерках юноша увидел толпу крестьян с факелами, вилами и рогатинами в руках. До него донеслись обрывки фраз: "Смерть!...Смерть смутьяну!...На костёр чернокнижника!" Эта картина заставила его пошатнутся.
- Но... за что? - едва смог выдавить он, ведь я ничего им не сделал худого!
- Ты не такой как они, сынок. Их можно понять, они боятся.
- А как же рукописи? Эти безумцы их сожгут!
- Не беспокойся. Они попадут в хорошие руки... я позабочусь об этом .А теперь пойдём. Нам предстоит долгий путь.
- Да, Учитель...
Когда толпа крестьян под предводительством старосты Регата ворвалась в замок, их взгляду предстали пустые комнаты, шкапы, загромождённые фолиантами, манускриптами. И тут взор Регата привлекла книга в незатейливом кожаном переплёте, лежащая на столе. Мельком взглянув на неё и заметив пару-тройку знакомых букв, Регат сунул книгу за пазуху и бросил толпившимся сзади мужикам:
- Сжечь здесь всё, да так, чтоб даже пепла не осталось!
Через несколько часов Регат ввалился домой, распространяя вокруг себя запах дыма. Книга из замка полетела на печь.
- Спалили мы енто гнездо бесовское! Можешь спать спокойно, Рита!
Жена Регата, Рита, лишь поморщилась:
- И велико то дело: сжечь беззащитное дитя!
- Так ведь не было там этого отродья! Как в воду канул, сукин сын!
- С похмелью и не такое покажется, пьянчуга! Иди ужинать!
Недовольно ворча, Регат поплёлся в трапезную.
- Ой, папка, папка! - как будто колокольчики зазвенели, - папка вернулся!
- Сюзи! Иди ко мне, моя маленькая!
Прекрасное, белокурое очарование скатилось с печки, сжимая в ручонках Книгу.
- Папка, а что это за книга? Тут про дядю на коне написано, а ещё про тётю в платье, которая волшебничать умела! Можно я себе её возьму?
- Конечно можно, мой цветочек! Ты ведь любишь сказочки?
- Ой, люблю! А когда я вырасту большая-большая, я тоже на конях ездить буду. И волшебничать тоже!
- Конечно, конечно, котёнок! А теперь беги и не мешай папе.
Шестилетняя Сюзанна забралась на кровать, сжимая в руках полученную в подарок книгу. Была Сюзи не по годам смышлена. Она совсем не испугалась, когда в углу её комнаты появилась расплывчатая фигура и сказала:
- Привет! Хочешь поиграть?
[email protected]
13.03.2001
Warrax Black Fire Pandemonium™ http.//warrax.net e-mail. [email protected]