Александр Елисеев

Победитель Коминтерна

Многие «левые» критики Сталина упрекают его в «национальной ограниченности», которая, дескать, и загубила дело мировой революции. Здесь правда соседствует с вымыслом. Конечно, упрекать Сталина, создавшего сверхдержаву, в ограниченности – абсурдно. Но мировую революцию он, и в самом деле, загубил.

Против эмигрантских вождей

Иосиф Виссарионович действительно не хотел, чтобы Россия стала донором для разного рода международных кланов. Для Сталина, вообще, былл характерно что-то вроде «большевистского славянофильства». Российские социалисты возлагали огромные надежды на «европейский пролетариат». Судьбы российской революции часто ставились ими в прямую зависимость от революционной активности на Западе. На VI съезде РСДРП (б) в августе 1917 года Сталин решительно возражал «европоцентристам»: «Не исключена возможность того, что именно Россия явится страной, пролагающей путь к социализму… Надо откинуть отжившее представление о том, что только Европа может указать нам путь. Существует марксизм догматический и марксизм творческий. Я стою на почве последнего».

Надо заметить, что «россиецентризм» Сталина проявился еще и до Февральской революции – в то время, когда он принимал активное участие в деятельности крупнейшей Бакинской организации. Тогда он резко выступил против руководства партии, которое прочно обосновалось в эмиграции.

В статье «Партийный кризис и наши задачи» (1909) Сталин писал: «Странно было бы думать, что заграничные органы, стоящие вдали от русской действительности, смогут связать воедино работу партии, давно прошедшую стадию кружковщины». Сталин призывал интеллигентов-эмигрантов опираться на русских рабочих, ведущих борьбу в самой России.

Позиция Сталина была решительно поддержана Бакинским комитетом. В этих условиях В.И. Ленин, предводитель одного из эмигрантских кланов, не рискнул идти на конфронтацию с влиятельными подпольными лидерами, за которыми стояли реально работающие организации. Сталин, вместе с двумя другими «бакинцам» (Г.К. Орджоникидзе и С.С. Спандаряном) был включен в состав ЦК. Более того, при ЦК создали Русское бюро в составе 10 человек. В него, помимо трех упомянутых «бакинцев» вошли, по выражению историка Ю.В. Емельянова, «партийцы пролетарского происхождения, работающие на производстве»: А.Е. Бадаев, А.С. Киселев, М.И. Калинин и др. Таковы были решения VI конференции большевиков, прошедшей в 1912 году в Праге. (В знаменитом «Кратком курсе» утверждалось, что именно тогда и была создана партия большевиков.)

«Бакинская революция» ударила по социалистам, которые сильно оторвались от России и запутались в «интернационалистических» игрищах. Показательно, что в ответ на Пражскую конференцию была созвана Венская конференция (август 1912 года), в которой деятельное участие принял «независимый социал-демократ» Л.Д. Троцкий. Вместе с бундовцами и другими социалистическими группами он попытался создать блок (его прозвали «августовским»), который призван был завоевать лидерство в РСДРП. А Троцкий являлся политическим авантюристом высочайшего класса, тесно связанным с разными кланами международной олигархии. Чего стоит одно только его сотрудничеством с А. Парвусом – «немецким социалистом» и крупным воротилой! Именно Парвус сделал Троцкого фактическим лидером Петроградского совета в 1905 году (при формальном руководителе Г.С. Хрусталева-Носаря). В результате троцкистское руководство Совета выпустило «Финансовый манифест», в котором были призывы подрывать русский рубль (явно в интересах мировой плутократии). И вот занятное совпадение – почти сразу же после Пражской конференции все три «бакинца» были схвачены полицией. «Получалось, что, громя «бакинцев», российская полиция расчищала дорогу Троцкому и другим лицам, которые были связаны с международными кругами и могли выполнять волю внешнеполитических врагов России, - замечает Ю.В. Емельянов. – Однако если это так, то это был не единственный случай, вызывающий недоумение. Трудно понять, каким образом, имея своих агентов в Боевой организации партии социалистов-революционеров… полиция мирилась с убийствами великих князей и министров, осуществляемыми боевиками эсеров… Непонятно, почему российская полиция легко пропустила в империю… Парвуса и позволила ему открывать оппозиционные правительству газеты, в то время как русским социал-демократам приходилось тайно пересекать границу и жить на родине нелегально. Неясно, почему полиция не могла в течение двух месяцев 1905 года догадаться, что один из лидеров Петербургского Совета Яновский – это разыскиваемый беглый ссыльный Бронштейн, но в считанные дни 1912 года после Пражской конференции сумела разыскать и арестовать всех «бакинцев»… Создается впечатление, что деятельность российской полиции далеко не всегда отвечала интересам самодержавного строя, но зато порой совпадала с целями влиятельных зарубежных сил, стремившихся упрочить свое положение в России, даже ценой ее политической дестабилизации». («Сталин. Путь к власти»)

Корифей маневра

На этом фоне утверждение о том, что Сталин был агентом охранки, выглядит еще менее убедительным. Впрочем, историки давно уже разобрали этот «миф», как говорится, по косточкам. Слишком уж много подпольщика Кобу трепала полиция. «Охранка ценила своих секретных сотрудников и старалась их не подставлять, - пишет А. Островский. - Известно, например, что Евно Фишелевич Азеф являлся секретным сотрудником Департамента полиции с 1892 по 1909 г. и за это время был арестован только один раз, а Анна Егоровна Серебрякова прослужила в Московском охранном отделении без единого ареста четверть века. Между тем за 18 лет после исключения из семинарии И. В. Сталина арестовывали, как минимум, девять раз и не менее 4-х раз подвергали задержанию. И чем выше поднимался он по ступенькам партийной иерархии, тем чаще становились аресты и продолжительнее ссылки. Если разделить названные 18 лет на два равных периода (до и после 1908 г.), мы получим следующую картину: в 1899—1908 гг. И.В. Сталин провел на воле не менее 7,5 лет, а в 1908—1917 гг. — лишь около 1,5 лет». («Сталин - агент охранки: за и против»)

А стоило бы более подробно рассмотреть связи Сталина с русской военной разведкой. Сегодня известно, что ее руководитель генерал Н.М. Потапов установил связи с партией большевиков еще в июле 1917 года. А ответственным за работу с армейцами был именно Сталин.

Вообще, дореволюционный период деятельности Сталина таит в себе множество загадок, ответы на которые еще впереди.

Например, весьма интересна такая тема, как «Сталин – организатор забастовочной борьбы на нефтяных заводах». Известно, что еще в 1902 году Сталин организовывал забастовки на нефтеперерабатывающих заводах Ротшильда в Батуме. Он же многое сделал для организации забастовочного движения в Баку. Есть версия, согласно которой Сталин мог пользоваться поддержкой Рокфеллера, который стремился «насолить» своему конкуренту. (С. Лопатников) Возможно, что здесь и был момент некоего маневра, призванного использовать разногласия в стане врагов. В дальнейшем Сталин весьма успешно играл на противоречиях между своими противниками – как во внутренней, так и во внешней политике. Именно из этой игры появился знаменитый пакт с Гитлером.

Это что касается отношений внутри треугольника «СССР - нацистская Германия -демократический Запад». Но был ведь и другой треугольник: «СССР – Англия – США». В 20-30-е годы Сталин шел на сближение с Америкой, которая была «меньшим злом» - в сравнении с мировой капиталистической державой номер один – Англией. (Возможно для достижения данной цели использовались давние связи с Рокфеллером). В результате, американский капитал сделал очень многое для индустриализации России. (Знаменитый завод АЗЛК (в 30-х гг. - КИМ) был точной копией фордовского сборочного завода.) При этом Сталин сумел не поступиться государственными интересами страны. За «помощь» иностранцев платили твердую валюту, но никакого участия во владении советскими предприятиями иностранный капитал не принимал. Иностранцы должны были строго выполнять довольно-таки жесткие наши условия - предоставлять подробные технические характеристики, использовать советские стандарты и т. д.

Можно даже предположить, что проамериканские маневры Сталина привели к тому. Что влиятельные финансовые круги США отказали в поддержке Троцкому – несмотря на теснейшие его связи со многими крупными штатовскими бизнесменами.

В недавно снятом документальном фильме «Троцкий. Тайны мировой революции» упоминается некое письмо, пришедшее в 1928 году Троцкому в Алма-Ату. В нем Льву Давидовичу прямо предписывалось прекратить борьбу за власть в СССР.

Письмо принадлежало М. Аверну, который позже станет ответственным за финансирование Четвертого (троцкистского) интернационала.

А вот после войны Сталин делает попытку сближения с Англией. Теперь уже «меньшим злом» стал Лондон, переставший быть лидером мирового капитализма. В январе 1947 года Сталин встретился с начальником британского генштаба Б. Монтгомери. Они обсуждали вопрос о создании военного союза двух стран – СССР и Англии. Сталин отнесся к идее такого союза весьма положительно. Вождь подчеркнул, что никакого предложения не делает, но и не будет возражать, если Монтгомери донесет его мысль до английского правительства. Монтгомери впоследствии вспоминал: «Он повторил это заявление дважды, и мне показалось, что он очень хотел, чтобы я его правильно понял». И фельдмаршал Монтгомери донес эту мысль Сталина до правящей элиты Великобритании. Более того, он донес до нее и собственное соображение: «Я пришел к выводу, что Россия будет внимательно следить за обстановкой и будет воздерживаться от неосторожных дипломатических шагов, стараясь не «переходить черту» где бы то ни было, чтобы не спровоцировать новую войну…».

Вне всякого сомнения, данная информация ослабила позиции западных «ястребов». Между Сталиным и министром иностранных дел Великобритании Э. Бевином последовал обмен письмами. Они обсуждали возможность продления «Договора между СССР и Великобританией о союзе в войне… и о сотрудничестве и взаимной помощи после войны». Историк К. Романенко обращает внимание на такой интересный момент: «Примечательно, что Статья 4 этого Договора предусматривала, что если одна из договаривающихся сторон «в послевоенный период снова окажется вовлеченной в военные действия с Германией или всяким иным государством», то другая сторона… «сразу же окажет… всякую военную и другую помощь и содействие, лежащее в ее власти». («Последние годы Сталина») Союз СССР и Англии так и не был создан, но, вне всяких сомнений, Сталину удалось покрыть атлантистский блок хорошенькой трещиной.

Интернационал против государства

На VI съезде РСДРП (б) Сталин решительно возражал «упертым» интернационалистам, которые не верили в Россию, но во всем уповали на западный пролетариат. Однако именно на этом съезде произошло роковое событие, определившее многие последующие беды страны. В партию большевиков приняли Троцкого и его единомышленников. Ленин сделал ставку на самых «пламенных интернационалистов», которые были многими узами связаны с разного рода западными гешефтмахерами.

Случилось то, от чего Сталин предостерегал еще в период своей подпольной деятельности. Ленин и его сподвижники, прожившие долгие годы в эмиграции, совершенно наплевательски отнеслись к русским интересам, подчинив их космополитическим абстракциям.

Отныне революция пошла по рельсам самого оголтелого интернационализма, в оптике которого Россия рассматривалась как «вязанка хвороста для мировой революции». Ленин был обуян идей-фикс – созданием всемирной республики, для которой и была нужна мировая революция.

Сначала для этой цели хотели приспособить Красную Армию. В 1919 году очень большие надежды возлагались на Венгерскую Советскую Республику, куда весной 1919 года были двинуты целых три армии. (При этом их отвлекли от борьбы с белыми, чем затянули братоубийственный конфликт.) Но республику успели задушить раньше подхода красных частей, и с Венгрией ничего не вышло.

Также не вышло и с польской кампанией 1920 года, когда большевики надеялись взять не только Варшаву, но и Берлин. Вначале война с Польшей, вне всякого сомнения, носила характер отечественной войны, ведь это именно Ю. Пилсудский в апреле 1920 года отдал приказ напасть на Советскую Украину. Тогда в стране начался мощный патриотический подъем, и на сторону Советов перешли многие их недоброжелатели. В июле 1920 года Красная Армия выбила интервентов с советской территории и подошла к польской границе. Тогда были все возможности заключить с Польшей перемирие, снискать славу победителей внешнего врага и сосредоточиться на разгроме Врангеля на юге (что привело бы к окончанию кровопролитной гражданской войны на несколько месяцев раньше). Но Ленин настоял на том, чтобы идти на Варшаву – с перспективой выхода на Берлин. Результаты известны – патриотический подъем начался уже в Польше, Красная Армия была разгромлена, десятки тысяч красноармейцев попали в плен. Такова была цена «пламенного интернационализма».

При этом Сталин был категорически против «марша на Варшаву». Он выступил с критикой тех лидеров, которые «не довольствуясь обороной нашей Республики от вражеского нападения, горделиво заявляют, что они могут помириться лишь на «красной советской Варшаве».

Выяснилось, что Красная армия не способна одолеть Европу. И вот тут решили сделать основную ставку на Коминтерн (создан в 1919 году), на инспирирование революций. Партия практически распустила армию, переведя ее на территориально-милиционную систему, а большую часть высвобожденных средств направляет в Коминтерн.

Любопытное совпадение — в начале 20-х годов власть перешла в руки триумвирата Зиновьев-Каменев-Сталин. Последний играл там сугубо подчиненную роль, а всем заправлял Г.Е. Зиновьев — председатель Исполкома Коминтерна (ИККИ). То есть, центр власти явно переместился в Коминтерн. В 1925 году вместо триумвирата возникает дуумвират Бухарин-Сталин.

Позже Сталин переиграет коминтерновцев и покончит с самой коминтерновщиной. Но это будет позже. А в двадцатые годы страна жила ради мировой революции.

По линии КИ были организованы десятки революционных заговоров (в Германии, Болгарии, Югославии, Эстонии и т. д.). Деньги, сэкономленные на армии и отнятые у церкви, шли на зарубежные компартии, которые официально считались, как и ВКП (б), секциями КИ. Сам КИ представлял собой не только международную полусекретную организацию, он был всемирным псевдогосударством.

Кроме того, Третий Интернационал являлся грандиозной финансовой империей, до которой было далеко многим крупным монополиям. Вот яркий пример - в марте 1922 года бюджет Коминтерна составлял 2, 5 млн. рублей золотом. В апреле 1922 году эта сумма выросла до 3, 15 млн. золотых рублей. Коминтерн аккумулировал грандиозные финансовые средства, большая часть которых шла на поддержку коммунистического и революционного движения (в основном, на германском направлении).

У Коминтерна была и своя, собственная спецслужба, именуемая Отделом международных связей (ОМС). который возглавлял большевик-подпольщик И.А. Пятницкий, В его распоряжении находилась мощная агентурная сеть, солидный бюджет, склады с оружием и фальшивыми документами по всей Европе. ГПУ и Разведывательному управлению Генштаба было предписано во всем оказывать содействие агентам ОМС. И порой эти агенты вели себя в разных европейских странах, как на уже захваченных территориях.

Особенно большой шум произвело дело т. н. «немецкой ЧК». Долгое время в Германии агенты ОМСа и подчиненные им коммунисты похищали и убивали неугодных им людей. Там был развернут самый настоящий красный террор.

Кое в чем коминтерновцы были даже сильнее чекистов. П. Ермишин замечает по данному поводу: «Преимущество спецслужбистов из секретных отделов Коминтерна объяснялось в первую очередь тем, что курс был взят на мировую революцию, которую и полагалось раздувать на горе всем буржуинским силам... Было ясно, что без серьезных финансовых вложений мировой пролетариат не поднять. Неудивительно поэтому, что когда кадровым чекистам необходимо было изготовить чистые документы для своего заграничного агента, им приходилось обращаться к своим коминтерновским коллегам, которые были оснащены и обеспечены куда лучше». («Трест, который лопнул»).

Коминтерн постоянно навязывал стране разного рода авантюристические проекты, реализация которых стоила огромных средств и престижа на международной арене. (А этого только и было надо западным плутократам, которые очень хотели, чтобы Россия увязла в разного рода внешних авантюрах.) В 1921 году Зиновьев инициировал попытку осуществления коммунистической революции – без какой-либо подготовки. Она провалилась. В 1923 году он снова попытался взорвать Германию (бывшую на тот момент нашим партнером по Рапалльскому договору.) На этот раз к революции подготовились лучше, но германских коммунистов снова постигла неудача.

Однако, зиновьевцы все не успокаивались. «Коминтерн… стал вполне самостоятельной леворадикальной политической силой, - пишет В. Галин. – И на V конгрессе Коминтерна в 1924 г. победила позиция Зиновьева, в соответствии с которой рабоче-крестьянское правительство могло быть только советским и только диктатурой пролетариата. При этом, по словам А. Ненарокова, наблюдавшие Г. Зиновьева в качестве предводителя Коминтерна отмечали, что тот «говорил таким тоном «владыки мира», каким никогда не говорили еще никакие монархи на свете». («Политэкономия войны. Заговор Европы»)

Государственники против Интернационала

Между тем, в партийно-государственных органах стало нарастать сопротивление «пламенным интернационалистам». Надо заметить, что в колесницу Коминтерна были запряжены наркоматы - внешней торговли и наркомат иностранных дел. В адрес первого шла значительная часть печатной продукции, грузов и товаров, предназначенных для КИ. А коминтерновские радиограммы и телеграммы «братским» компартиям шли только через НКИД. Для этого учредили особую должность «представителя ИККИ при НКИД для отправки телеграмм». В самом НКИД этой «общественной нагрузкой» весьма тяготились, а наркоминдел Г. В. Чичерин неоднократно выступал с резкой критикой коминтерновщины. Он утверждал: «Из наших… внутренних врагов первый – Коминтерн». По мнению Чичерина, поддержка компартий являлась совершеннейшей авантюрой: «Нет хуже соответствия между тактикой и существующими силами… Французские коммунальные выборы – топтанье на месте. В Англии из 22 миллионов поданных голосов оказалось коммунистических 50 тысяч… Германская компартия сократилась с 500 тысяч до 100 тысяч. И этому надо принести в жертву… факт создания СССР, подрывать его положение, ежедневно портить отношения с Германией и врать о ее переориентировке, чтобы дать немножко больше агитационного материала т. Тельману?».

НКИД постоянно пытался одернуть Коминтерн. В сентябре 1921 года его коллегия постановила - плата с иностранных путешественников-коминтерновцев должна взиматься в таком же размере, как и со всех других. Пятницкий выразил протест и попытался отменить решение коллегии, однако нкидовцы настояли на своем. Это было возможно потому, что еще в мае 1921 года в Политбюро ЦК было принято решение о том, чтобы отделить работу Коминтерна от работы НКИД. «Можно с уверенностью полагать, что инициатором такого решения был Сталин, - пишет И. А. Дамаскин, - ибо он будет принимать окончательные решения и в дальнейшем, в частности, по вопросу взаимоотношений Коминтерна с разведкой». («Вожди и разведка. От Ленина до Путина»)

В этот момент Сталин начинает «играть» против своих партнеров по тройке – Зиновьева и Каменева. Генсек, памятуя об интригах времен эмиграции, действует весьма осторожно, выдавая себя за их единомышленника.

И в августе 1923 года он достигает большого успеха – на совещании ОМС, Разведупра и ИНО ОГПУ было принято решение: «Вынести работу разведок из посольств, сократить работу спецслужб через местные компартии и прибегать к ней только с согласия местных ЦК или руководства Коминтерна». Помимо этого постановили, «что в случае, если члены компартии переходят на работу в разведку, то они обязаны предварительно выйти из рядов своей компартии...» («Вожди и разведка»). Именно эти решения, навязанные Сталиным (тогдашним куратором «органов» по линии ЦК), серьезно затруднили осуществление зиновьевских авантюр.

Инерция коминтерновщины

Сталин, в своей борьбе с «пламенными интернационалистами», сумел чутко уловить настроения самых широких масс. Массы эти слабо понимали лозунги красных глобалистов, рассматривая «мировую революцию» просто как некий радикальный лозунг, призванный сокрушить власть капитала. Но это был момент отрицания. А в плане утверждения массам больше подходил курс Сталина на строительство великой индустриальной социалистической державы. Таким образом, красный глобализм Ленина сработал против его создателя. Космополитический марксизм был использован Сталиным в целях государственного строительства. От него Сталин взял многое, необходимое для своих державных замыслов – аргументированное отрицание капитализма (Запада), требование планомерного развития экономики, анализ расстановки социальных сил и т. д.

Зиновьев и Каменев разгромили группу Троцкого в 1924 году, после чего Сталин сначала встал сторону Н. И. Бухарина, подкрепив его позиции организационным ресурсом своего секретариата ЦК. Теперь пришла очередь разгрома группы Зиновьева (во время которого Троцкий демонстративно сохранял нейтралитет, с зиновьевцами он объединится намного позднее). А потом Сталин взялся и за Бухарина. Коминтерн был обречен - в дальнейшем вся его история представляла один последовательный упадок — во второй половине 30-х он почти полностью превратился в один из придатков партийно-государственной машины.

Но при этом вождю СССР приходилось маневрировать и дальше. Коминтерн продолжал оставаться мощной силой и после политического разгрома Зиновьева с Бухариным. В его руководстве оставались такие монстры мировой революции, как Пятницкий - глава могущественного ОМС. Показательно, что он не побоялся открыто выступить против политики Сталина на июньском (1937 году) пленуме ЦК. Причем, даже после этого свалить Пятницкого удалось далеко не сразу - понадобилось время. К тому же очень многие лидеры ВКП (б) по-прежнему придерживаться «марксистко-ленинской» ортодоксии. Влиятельные секретари республиканских, краевых и областных комитетов, такие, как С.В. Косиор (персек ЦК Компартии Украины), Р.И. Эйхе (руководитель Западно-Сибирского крайкома), В.И. Варейкис (Дальневосточный крайком), М.М. Хатаевич (Средне-Волжский крайком) и др. представляли собой тип красных ортодоксов, чуть менее радикальных, чем Зиновьев. В отличие от Зиновьева или того же Пятницкого, они, конечно, не были фанатиками мировой революции. Но к самому «мировому революционному процессу» эти деятели относились, как к святыне. Поэтому им нужен был Коминтерн - причем, как сила, в определенном плане, самостоятельная. К тому же, КИ рассматривался ортодоксами как некий противовес государственно-патриотической группе Сталина. И Пятницкий в 1937 году не случайно решился открыто бросить вызов вождю – он надеялся на поддержку влиятельнейших функционеров.

Кстати, с 1935 года этот адепт коминтерновщины занимал важнейший пост заведующего отделом партийно-организационной работы ЦК. Туда его переместили из Коминтерна – по инициативе Сталина. Иосиф Виссарионович применил один из классических своих приемов – он предложил Пятницкому важный пост в партийной иерархии. И тот купился на него, покинув насиженное местечко в Коминтерне. Тем самым Сталин придвинул его поближе к себе – с тем, чтобы получше контролировать. И когда Пятницкий встрепенулся по-настоящему, его удалось сравнительно легко обезвредить.

Надо отметить, что ортодоксально «коминтерновские» настроения сохранялись очень долгое время - и не только на «верху».

Даже в декабре 1943 года многие граждане реагировали на отмену старого гимна, «Интернационала», следующим образом:

КРЫЛОВ, полковник — начальник отделения Главного Интендантского Управления Красной Армии: «Мы идем постепенно к тому, что появится и гимн Боже царя храни. Мы постепенно меняем нашу основную установку и подходим к тому, чтобы быть приятными для наших союзников».

ВОРКОВ, майор — старший помощник начальника отдела боевой подготовки штаба Белорусского фронта: «Тут не обошлось без нажима РУЗВЕЛЬТА и ЧЕРЧИЛЛЯ, которые заставили товарища СТАЛИНА изменить наш гимн, так как в нем было сказано "весь мир насилья мы разрушим до основания", что им не нравилось».

ПАССОВА — преподаватель немецкого языка Химической академии Красной Армии: «Это дело англичан, это их влияние, это они пришли к тому, что у нас сейчас до смешного высоко поднято положение церкви. Это они заставили отказаться от самых лучших идеалов и ликвидировать Коминтерн. Это они сейчас заставили отменить «Интернационал». Какой бы ни был новый гимн, он для меня никогда не будет тем, чем был «Интернационал». Я пожилой человек, но всякий раз, когда я слышу Интернационал, у меня от волнения мурашки бегают по коже. Нет, я против. Это все влияние Англии». («Наконец-то вспомнили про Великую Русь!» // Подг. А. Бондаренко)

Сталин сумел закрыть Коминтерн только в 1943 году, хотя планировал это сделать гораздо раньше. Так, вопрос о ликвидации КИ Сталин поставил еще в апреле 1941 года. По его мнению, коммунистические организации должны превратиться из секций КИ в национальные партии, действующие под разными названиями: «Важно, чтобы они внедрились в своем народе и концентрировались на своих собственных задачах... они должны опираться на марксистский анализ, не оглядываясь на Москву...» («Вожди и разведка»)

Однако же, роспуск Третьего Интернационала пришлось отложить на несколько лет - так он был силен.

21/12/2009