Александр Мрачный

К Черному Богу

Хмарой смежались небесны виконца,
Гремячие воды смеркали в громах,
Тучи волками съедали лик солнца,
Ночница воспета во темных крылах.

Очи позарились красною девой,
Ночка вещала объятий любви,
Вервью сплеталось вечное древо,
Не терпит хмельная сонливой тоски.

Думы тянулись к Черному Богу,
Кровь охмелевшая ярость дала;
Стопы мои ушли в путь дорогу,
Доля нелегкая требу взяла.

Клятвы даны, да песни отпеты,
Кружится, мечется рок вороньем.
Ночь мне шетала желанны ответы;
Брагой мечтаний я стал королем.

Жертвой кровавой сдобрился месяц,
Бубны растлели поля ворожбой,
Злых языков надуманы мести,
Разум хмельной выдумал бой.

Черному Богу - жертву победы;
Темному лесу - колючих ветвей;
Ворогу бед, да кровной измены,
Заклик сей вторю меж кощных елей.

Скор поэта смертный одр

Жизнь горит в опавших листьях,
Путь мой кроткий, до зимы;
Днем за днем мечты утихли,
Не найти в снегах вины...

Мне ступать по тропам в просинь,
Утром, в свежих небесах;
Написать строку про осень,
Раствориться в вечных снах...

С каждым ветром в даль умчаться,
В кронах явора играть,
Лишь бы в дебрях потеряться,
Лишь бы жизнь таку не знать!

Крик в пугающем молчании...
Кто откликнется на зов?
Путь толпы в следах отчаяния,
И не слышно вещих сов...

Из последних сил держаться,
Не пасть жертвой у стремнин,
Хищным тварям улыбаться,
Вновь возжечь искрой камин...

Кто посмеет оглянуться?
Дальше тьмы слепой обрыв;
Кто способен обернуться?
Кто решится на порыв?

Чьей душе звездой искриться?
Кто пойдет по глади вод?
Мы могли творцу присниться...
Где земля, где неба свод?

Песни Морены

Кощные листья опали с деревьев,
В дымке безликой плывут небеса,
Дикая боль сгорающих перьев,
Жар-птице гореть еще долго до тла.

Печалею туч от Карны и Жели,
Горечью слез погребальных костров,
Безумство крови растворится во хмеле,
А прах разойдется стопами ветров.

Лишь девы снегов сотворят хороводы,
Да сонм златых вен заиграет во льдах,
Мир погрузится в предвечные воды,
Мир задохнется в красных снегах.

А Снега одолели последние версты,
Вьюжные птицы давно уж в пути,
Алконост и Сирин – несчастные сестры,
Счастливым рекут: «Вам не уйти!»

И взмах сизых крыл в облаках Гамаюна…
Тысячи взглядов, обращенных во тьму,
Пали герои под речами Баюна…
Слышен плач Берегинь на том берегу.

От полудня, да в полночь колесница Даждьбога,
Поступью легкой сойдет на снега,
В вечную Навь одна лишь дорога:
В водах предвечных, быть сожженным до тла!

Звезды померкли и падают луны,
В толщу воды, застывая во льдах,
Секутся и рвутся покутные струны,
Натянутые скорбью в наших сердах.

С горизонта к нам тянутся песни Морены,
Все ближе и ближе белесые льды...
И черных вранов крики победы,
Эхом уйдут в закромки зимы.

Игра

Струны гитары рвались в этот вечер,
Стрелки часов подводили итог,
Бессонница ночь ждала своей встречи;
Пустое перо, чистый листок,

Свет фонарей, незакрытые окна,
Дым сигарет, пламя свечи...
Страх одинок и мы одиноки,
В крепком объятии печали, тоски... А в ночи:

Шаль приоткрыта на миг вдохновения,
Темный поэт проклял стихи,
Музой вершится обряд омовения,
На смертном одре плачут грехи.

Словами, да нотами тьму воспевали
Темный поэт и гитары струна:
Рожденье и смерть - игра по спирали...
Нет отличий крови от вина...

К Осени

Туманы опутали земли далекие,
Хмарь неотступная гложет леса,
Дерев распустились косы высокие,
Тучами полнились в ночь небеса;

К востоку шептали девы небесные,
Солнца желали слезно они,
Но окликались им стоны древесные,
Да окрик поднявшые ввысь журавли;

Леями стлались травы умершие,
В сон уходили живых берега,
Мареною мерились шаги не дошедшие,
На струнах осенних - песнь серебра.

Словом разились тени пугливые,
Песни нечисты разносят ветра,
Вранов настала пора говорливая,
Зори предношной краснела фата.

Вновь раставание читы божественной,
Вновь скорбь голодная, да тишина;
Взгляды холодные, горькие, месяца,
Красная дева, одна, далека.

Кручиной согрелись сердца человеческие,
Чащи глубокие щекочет листва,
Ливни казались нам целою вечностью,
Так и не хватит для сказа листка...

Рунами резалась, да нитями вилась,
В эти мгновения наша судьба;
Быть мне с тобою - зиркам приснилось,
Слыть нам печалью, сгоревшей до тла.

Высь почерневшая, да непроглядная,
Дай насладиться тобою сполна!
Быть мне в могиле осенью хладной,
Пить мне из кубка бездны вина...

Страсть

Едва увидишь свет кудесный,
И под мерцанием потех,
Тебя приманит жест прелестный,
Да царство сладостных утех.

Тебя приманит тел сплетенье,
Да хмельной мольбы узор;
Порока женского сплетенье
И мужской стальной укор.

В совершенстве форм желанных,
Бьют ключом твои мечты,
По струнным нервам многожданных
Порочных гениев беды.

В сферах страсти угнетенье,
А в искусстве слов – роман;
В мечтах лишь скверна утешенье,
А в душе больной изъян.

Витязь

Скорбью слезной полны оковы,
Стремнины небесной, парящей в ночи;
Ветром гонимы тверди покровы,
Всполохом гнева сверкают мечи,

Небо с землею резво венчая...
Влагой студеной на гривы полей;
Месяц в потьмах укрывался не чая,
Теряясь от взора в кронах елей.

Сном не укрыты дебри тревожные,
Слезы небесные утирает листва,
Печальные думы в лесах невозможные,
Сказ предвещает Перуна стрела.

В дождях искупались замшелые гроты,
Верх мира не кажет звезд верениц;
В стенаниях проходят девичьи роды,
Время уходит эхом седмиц...

А кудесные речи вещунской старухи,
Заревом вспрянут потухших кострищ,
Вновь прикоснулись старые руки,
К узорам, ушитых судьбой, полотнищ.

Златые нити засияли во спицах,
Витязем слыть - младенца стезя,
Славой воспрянуть во многих зарницах,
Скорбью вдовы зазиять, как слеза.

Туманами стелиться путь вдоль осоки,
Тропою незрячих уйти вглубь трясин;
Шепчет старуха, ведают Боги,
Жизнь его круче, чем скалы стремнин.

Полчища ворогов бить по просторам,
Стать охранителем Русской земли;
Тревожно ступать по навьим чертогам,
Нутром ощутить дыхание зимы.

С невестой скорбящей сгинуть в полымя
Ладьи, что поникла, от огненных стрел
Девичьи слезы, горче полыни...
Глади несут их от всех прочих дел.

Пылью покроются сказы, былины,
Но толька ударит Перуна гроза,
Взгляни на покрытые славой равнины,
Где Витязя путь, где война стезя!