ghj1

Буданов и монетизация как зеркало русской психологии

Сегодня мы не будем стебаться над убогими либералами. Мы сегодня поговорим о психологии. Но не о той бессмысленной психологии? которая везде видит фаллические символы или гипергештальт. Мы поговорим о вполне прикладной области? такой как психология конфликта. Случай с Будановым - не тот? что сейчас, а тот, что со снайперами показал очень интересные и стабильные свойства русского менталитета в конфликтной ситуации. Подобные свойства проявляются крайне широко, и не только на войне, но и в мирное время. Чем, заметим, широко пользуются наши медведпуты и их толерантные друзья. Что же это за свойства?

1. Персонализация конфликта. Т.е. противостояние направлено не столько на группу лиц, сколько на конкретное лицо. Причем подчас речь идет о максимально возможном высокостатусном лице. Т.е. вот не будем мы бороться с чиновниками на местах, мы сразу на борьбу с кровавым Пу отправимся. А поскольку Пу далеко, то можно и ничего не делать. Или, например, сделать ничего невозможно. В случае с Будановым – опять же поиски конкретной виновной. Удивительно, но в том сегменте рунета, где хожу я, только один блогер, и то с опозданием на пару суток после смерти Буданова, поднял вопрос о коллективной ответственности. Действительно, в случае с толерантными национальностями тяга к персонификации противника по сути дела только усложняет жизнь русскому терпиле. Поскольку его оппонент уже давно уехал, например, в кишлак или аул, а соплеменники, естественно, вроде как и не причем. По сути - преступник ушел от наказания. Или другой пример – все помнят инвалида, перестрелявшего головку пенсионного фонда у себя в регионе - обратите внимание на стенания официальных СМИ: «у чиновников остались дети!! Как же они без лексуса-то жить будут, сиротинки!!». т.е. населению явно подавали следующую мысль: стрелял-то инвалид в чинуш, а попал в их детей. Нельзя же так. Наказывать надо только виновных. Между тем архаизация образа жизни и общественных отношений создаёт необходимость в отказе от персонификации противника. В случае возвращения к стратегии варварских судебников коллективная ответственность распространяется на всех членов общины виновника торжества. Как следствие - поиск и его наказание становится головной болью не потерпевшего, а самой общины, во избежание дальнейших проблем: один-то сбежит на родину – а вот вся диаспора или клан чиновников уже не готова отвалится от кормушки.

2. Прямолинейность противостояния. Тут опять же традиция «Иду на Вы». Если бастовать так с петициями, а не по-тихому палить машины уважаемых людей, если Кондопога - то опять же прямо и ярко, а не перерезать в тёмном переулке джигитов в их же духе. Удивительно, но тот же блогер, поднявший вопрос о коллективной ответственности в случае с Будановым, не избежал этой прямолинейности, предложив или зачистку, или шарахнуть из танка. А вот по моему оценочному суждению, будь на месте Буданова какой-нибудь англосакс, то тут, скорее всего, было бы подругому: ночью почтенное семейство зарезали бы боевики, красиво вывесив головы на заборе, село бы регулярно обстреливали из миномётов - опять же злобные боевики, и уж, конечно, эти выродки - враги стабильности - заминировали бы все подходы к селу так, что абориген бы даже в кусты по нужде ходить бы боялся. Очевидно, что эта прямолинейность тоже кране удобна при противостоянии с русским этносом - враг всегда виден и, следовательно, можно смело использовать всякие толерантные приёмы.

3.Невозможность долго поддерживать накал борьбы. Именно поэтому все многочисленные манифестации, как правило, представляли бунт на коленях. Вышли, поорали, разошлись. Именно поэтому кондопоги и заканчивались короткими всплесками, а не длительным и целенаправленным и окончательным решением вопроса. Вспомним монетизацию. Да, были митинги, но уже через неделю их многочисленность вернулась к паре сотен активистов.

Т.о. приходится признать, что психологические основы стратегии русского этноса в ходе конфликтов и отстаивания своих прав содержит ряд принципиальных изъянов, которые делают противостояние либо крайне неэффективным, либо проигрышным. Отказ от данных психологических элементов – залог эффективного сохранения русского этноса.

naganoff wrote:

Вы, однако, здорово всё раскладываете по полочкам!

Я бы добавил ещё 4-й пункт - это особенности воспитания русских, начиная годов эдак с 60-х. В двух словах это можно объяснить как паралич воли и мягкотелость. Я как-то читал воспоминания русского офицера, выросшего в Чечне и затем воевавшего там же.

Цитата: "Я родился и вырос в ... станице Шелковской Шелковского района Чечено-Ингушской АССР. С раннего детства пришлось пересекаться с вайнахами. И уже тогда меня поразило, насколько они сильнее нас духом. В детском саду между русскими и вайнахскими детьми постоянно происходили драки, по итогам которых вызывали родителей. Причём с «русской» стороны всегда приходила мамочка, которая начинала выговаривать своему сыночку: «Ну что же ты, Васенька (Коленька, Петенька) дерёшься? Драться нельзя! Это нехорошо!» А с «вайнахской» стороны всегда приходил отец. Он давал сыну подзатыльник, и начинал на него орать: «Как ты, джяляб, посмел проиграть бой русскому...?!»

Чувствуете разницу в подходах? Вот поэтому в итоге мы и получили пассивное население, не готовое отстаивать свои права.

16/07/2011