http://www.intelros.ru/subject/ross_rasput/10212-socialisticheskoe-budushhee-rossii-doklad.html

Ярослав Бутаков

Социалистическое будущее России

1. Современный российский капитализм – двадцатилетие упадка и застоя

1.1. К отчёту!

В 2011 году минует ровно двадцать лет с того момента, как наше государство провозгласило приоритет частной собственности, рыночных отношений, прав человека, демократических ценностей в их западноевропейской и североамериканской трактовке. Отказ от социализма совершался в условиях глубокого кризиса всей общественной и политической системы. Налицо было множество острых проблем. Поворот к капитализму представлялся тогда многим панацеей от большинства неустройств социальной жизни.

Итак, прошло двадцать лет. Нужно подводить определённые итоги. Двадцать лет – срок вполне достаточный, для того, чтобы судить о правильности или ошибочности того выбора, который тогда сделало государство.

Так, за двадцать лет, прошедших после революции 1917 года, была не только восстановлена экономика после разрухи, вызванной мировой и гражданской войнами, но и резко увеличена экономическая база страны, ставшей одной из передовых промышленных держав мира. За 1917-1937 гг. в нашей стране была создана современная для той эпохи структура производства, позволившая победить во 2-й мировой войне и заложить основы для последующего рывка СССР к технологическому лидерству, осуществлявшемуся в 50-70-е гг. прошлого века. За двадцать лет после революции её негативные демографические последствия были не только ликвидированы: население страны выросло в 1,14 раза[1] по сравнению с дореволюционным временем.

Народ России вправе потребовать от своего государства отчёта за все дела, совершённые с 1991 года. Но, независимо от такого отчёта, мы сами вправе и обязаны ответить на следующие вопросы. Достигнуты ли провозглашённые цели? Решены ли проблемы? Успешен ли курс на достижение Россией процветания в условиях капитализма? Каковы перспективы нашей страны?

1.2. Проблем меньше не стало

Первое, что видно невооружённому глазу наблюдателя – социальных и экономических проблем в России за двадцать лет не стало меньше. Даже пресловутый товарный дефицит, который в позднее советское время служил важным источником социального недовольства, нет-нет да и проявляется в том или ином виде, по отдельным сортам товаров.

Изобилие потребительских товаров в нынешней России – оборотная сторона снижения покупательной способности большинства населения. Ограничение потребностей на фоне не успевающей за ростом потребительских цен заработной платы – характерная черта России в минувшее двадцатилетие. При этом со всё большей остротой заявляет о себе проблема несоответствия низкого качества товаров и услуг высоким ценам на них. Эта проблема, как выяснилось, отнюдь не решается автоматически балансом спроса и предложения в условиях рыночных отношений.

Но отмеченная проблема, доставшаяся нам в наследство с поздних советских времён и до сих пор не решённая – вовсе не самая главная в современной капиталистической России. Возникло множество новых проблем, о которых большинство наших граждан не имело понятия двадцать лет назад – проблем, закономерных для общества периферийного капитализма.

Прежде всего, исчезли социальные гарантии, которые в позднее советское время воспринимались как неотъемлемая принадлежность современной цивилизации, а не одного лишь социалистического строя. На практике оказалось, что права – на жилище, на достойное пенсионное обеспечение по старости и инвалидности, на бесплатное медицинское обслуживание и на образование, на труд и его достойную оплату, то есть все те права, без совокупности которых право на жизнь является фикцией – не существуют, если не гарантированы должным образом со стороны государства.

Развившийся капиталистический сектор платной медицины, платного образования, рынка жилья не повысил качество жизни населения. Уровень услуг платной медицины и платного образования зачастую ниже тех, что предоставляются остатками государственного сектора, ибо ориентирован на скорейшее получение прибыли любым способом, включая откровенное мошенничество. При этом большинство населения вообще не в состоянии позволить себе платную медицину, хотя самые необходимые для спасения жизни и продления рода медицинские услуги предоставляются ныне только этим сектором. Современное жильё по рыночным ценам, даже в кредит, доступно лишь наиболее богатым 10-15% населения.

Огромную остроту приобрела проблема неравномерного присвоения общественного продукта. Когда повторяются справедливые требования повысить зарплаты работникам бюджетных сфер – врачам, преподавателям, пенсии пожилым, стипендии учащимся, у государства на всё это ответ один – нет денег. Но то же государство утверждает, что совокупный общественный продукт, ныне производимый в России, не ниже уровня двадцатилетней давности. В то время денег хватало на то, чтобы платить зарплаты, пенсии, даже стипендии в размере, соответствовавшем размеру «потребительской корзины». Спрашивается, если сейчас на это нет денег, то где же они? Совершенно очевидно, что огромная доля национального дохода сосредоточивается ныне в руках немногих.

При этом резко возросла степень эксплуатации наёмного труда. Ныне жителю нашей страны приходится тратить намного больше времени и сил, чтобы обеспечить себе пристойный уровень жизни, чем те же двадцать лет назад. Многие наши сограждане вынуждены, с вредом для здоровья, совмещать несколько работ. Большинство населения поставлено условиями труда и конкуренции на грань физического выживания. При этом со стороны частнособственнического класса раздаются требования по дальнейшей отмене прав работающих по найму. Эти права и так в значительной мере превратились в фикцию, так как подлинно независимых профсоюзов в нашей стране нет. Инициативы по увеличению допустимого рабочего дня до 12 часов отбрасывают Россию в социально-правовом отношении на уровень XIX столетия.

1.3. Россия производит меньше, чем в советское время

Быть может, рост эксплуатации – просто временная плата за ускорение экономического развития, как и в 30-е гг. прошлого столетия? Если бы так! После резкого падения ВВП в 1990-е гг. Российская Федерация к настоящему времени сумела лишь ненамного превзойти тот уровень, который был у неё в 1990 году. ВВП РФ в 2007 г. составил 33 трлн. рублей, в 2008 г. – 41,3 трлн. рублей и в 2009 г. – 38 трлн. рублей против 32 трлн. рублей в 1990 г. (всё – в ценах 2008 г.). В 2010 году он составил 44,5 трлн. рублей в ценах того же года. При этом заявляется, что ВВП России за 2010 год вырос на 3,8%. Однако с учётом официально объявленной инфляции (2009 г. – 8,8%, 2010 г. – 8,8%), ВВП России в 2010 году составил 37 трлн. рублей в ценах 2008 года. Следовательно, есть основание считать, что в 2010 году ВВП России продолжал снижаться.

При этом следует учесть, что в современной РФ ниже, чем в РСФСР, доля реально произведённого продукта и выше доля того, что экономисты называют «спекулятивной накруткой». В позднем СССР на промышленность, сельское хозяйство и строительство приходилось 87% объёма ВВП. На торговлю и сферу услуг оставалось всего 13% объёма ВВП[2]. В капиталистической России картина радикально поменялась. В 2007 году торговля, услуги, денежные операции и т.п. непроизводственный сектор, по официальным данным Госкомстата РФ, составил 48,6% стоимостного объёма ВВП. Следовательно, конечный произведённый продукт измерялся в тот год 17 трлн. рублей (в ценах 2008 года), а в 2008-м – 21,2 трлн. В 1990 году он, согласно приведённой выше пропорции, составил 27,8 трлн. То есть объём реального производства Российской Федерации до сих пор как минимум в 1,3 раза ниже, чем 20 лет назад.

Экономические «успехи» последнего двадцатилетия можно попробовать оценить и по паритету покупательной способности (ППС) рубля и доллара. В самом успешном, 2008 году, ВВП России, согласно любому источнику, будь то статистика МВФ, ВБ или ЦРУ США, составил (с незначительными различиями) 2,3 трлн. долларов в ценах того же года. В 1990 году, по данным ООН, ВВП СССР был равен 2,7 трлн. долларов того времени. Мы вряд ли ошибёмся, если сочтём, что РФ, в которой жило 52% населения СССР, которая добывала 90% нефти, производила больше 60% стали и электроэнергии, свыше 90% машин и продуктов лесного хозяйства СССР, не могла вносить меньше 60% в общий объём ВВП Союза. ВВП РФ в 1990 году был не менее 1,5 трлн. долларов.

Некоторые экономисты обоснованно полагают[3], что в 1990-е годы в РФ произошло искусственное снижение покупательной способности доллара более, чем в десять раз! Допустим по минимуму, что ППС доллара в России снизилась за эти годы всего в два раза. Значит, ВВП РФ 1990 года составлял не меньше 3 трлн. нынешних долларов. То есть, был выше ВВП РФ 2008 года в 1,3 раза. Тогда объём ВВП сектора «реальной экономики» РФ в самом успешном для неё 2008 году – в 2,2 раза ниже, чем был в 1990 году.

Какой бы методики подсчёта ни придерживаться, мы неизменно приходим к одному и тому же выводу: современная РФ производит значительно меньше, чем в составе СССР. До сих пор наблюдаемое воочию падение уровня жизни россиян по сравнению с поздними советскими временами обретает конкретное числовое подтверждение. Даже если оставить в стороне не поддающиеся количественному учёту факторы духовной жизни, одни лишь экономические показатели красноречиво свидетельствуют: за 20 лет Россия обрушилась в экономическую пропасть и до сих пор из неё не выбралась. И наглядной иллюстрацией этого тезиса служит очевидное для всех сокращение высокотехнологичных производств и наукоёмких предприятий, деградация целых промышленных отраслей в капиталистической России.

1.4. Зачем рождаться в стране, где жизнь с каждым годом всё хуже?

Довольно ярким показателем того перманентного кризиса, который не оставляет Россию последние двадцать лет, служат данные ООН по интегральному показателю качества жизни – Индексу человеческого развития (Human Development Index, HDI), составляемые ежегодно (с запозданием на два года – так, в 2010 году подсчитывались показатели 2008 года – самого успешного для российской экономики). В 1990 году СССР занимал по HDI 26-е место в мире, уступая большинству развитых стран Запада, а из стран бывшего соцлагеря – только ГДР и Чехословакии, но опережая такие государства, как Болгария, Венгрия, Польша, Югославия, Южная Корея, Португалия. Относительные показатели РФ были выше, чем в среднем по Союзу, как это можно судить даже по нынешним данным, когда РФ уступает из республик бывшего СССР только странам Балтии и Беларуси. В 2010 году РФ заняла 64-е место, имея один показатель с Албанией[4].

Таким образом, все надежды на то, что рыночные отношения, переход экономики на капиталистические рельсы сами по себе принесут России стабильное развитие и относительное процветание, рассыпались прахом. Рождающиеся время от времени заявления о том, что в России готовится прорыв в какой-то области современных технологий (например, нанотехнологии), который обеспечит стране резкий подъём, следует рассматривать исключительно как попытки власть предержащих замаскировать глубокий экономический и социальный провал. Потому что для подлинного технологического лидерства в постиндустриальном мире мало какой-то одной приоритетно развивающейся отрасли. Необходимо сбалансированное и комплексное развитие всех производств, науки, социальной сферы. А всего этого в современной России как раз таки и нет. Базис для производственно-технологического рывка отсутствует, уничтоженный двумя десятилетиями «рыночных реформ». Его ещё необходимо воссоздать. Пока же экономическое, социальное, научное, инфраструктурное, военное отставание России от наиболее развитых стран Запада неуклонно увеличивается.

Произошедшую с Россией катастрофу наглядно отражают данные демографии. В 1989 году, согласно последней Всесоюзной переписи, население РФ составило 147 млн. человек. Перепись 2002 года определила численность населения РФ в 145,6 млн., но из них не менее 4,5 млн. прибыли в РФ после распада СССР. Перепись 2010 года зафиксировала в России 143 млн. человек, из них 2,5 млн. – мигранты, прибывшие в нашу страну после предыдущей переписи.

То есть, спустя двадцать лет после выбора «общечеловеческих ценностей» в качестве приоритетных для российского общества, коренное население России сократилось минимум на 11 млн. человек (в действительности явно больше) и продолжает уменьшаться. Программы власть предержащих по поощрению рождаемости не могут дать результата без качественного улучшения всех сфер жизни в России, что очевидно и для самих авторов таких программ. Они преследуют цель исключительно показать «озабоченность» государства данной проблемой, не приводя на деле к её решению.

1.5. Миф о демократии

Однако, может быть, временные неустройства в экономической, социальной и демографической сферах компенсируются увеличением реального объёма гражданских прав и свобод, возросшей правовой защищённостью гражданина России, его активным влиянием на решение государственных дел, подлинной демократией? Ведь экономический рост страны в первые два десятилетия советской власти сопровождался установлением деспотического режима, лишением граждан многих прав и свобод, политическими репрессиями. Не является ли современная социально-экономическая стагнация в РФ следствием приспособления общества к новым, непривычным условиям политической свободы и демократии, освоения гражданами новых правовых возможностей в отстаивании своих интересов?

Увы, о реальном обеспечении своих интересов, правовой защищённости рядовых граждан, эффективной демократии большинству российских граждан остаётся лишь мечтать. Сами власть предержащие вынуждены признавать наличие «застойных явлений» в политической жизни России. Из года в год снижается активность избирателей на выборах в органы государственной власти субъектов федерации и в органы местного самоуправления. Формально декларированное право на выражение социального и политического протеста в виде митингов и забастовок в РФ обставлено всеми мыслимыми и немыслимыми запретами и де-факто отсутствует. Растёт неверие в возможность что-либо изменить в лучшую сторону в государственной политике. Большинству населения присуще чувство полного отчуждения от государства и бессилия перед его бездушной машиной. Потенциальный избиратель не доверяет не только правящей партии, но и оппозиции, так как считает её «прирученной», «карманной» у власть предержащих, неспособной на отстаивание народных интересов и на борьбу за власть, частью того же чуждого государственного аппарата – привилегированной «политической элитой».

Коррупция в РФ расцвела пышным цветом по сравнению с поздними советскими временами, хотя уже тогда она считалась одной из тяжелейших общественных язв. Власть официально расписывается в своей неспособности побороть сей собственный недуг. По Индексу восприятия коррупции (Corruption Perceptions Index, CPI) Россия находится среди самых неблагополучных в этом отношении стран мира. С показателем 2,1 (оценивается по 10-бальной шкале; выше показатель – ниже коррупция) Россия делит в этом рейтинге 154-е место вместе с Лаосом, Камбоджей, Папуа Новой Гвинеей и целым рядом центральноафриканских стран[5]. Но для российского гражданина и не нужно этих международных оценок для осознания проблемы – с вопиющими явлениями коррупции в родном государстве он сталкивается постоянно.

Убеждённость российского гражданина в тотальной продажности его собственного государства, где продажны все – депутаты, министры, судьи, чиновники, стражи порядка – постоянно подтверждается фактами из жизни. Перед лицом этой коррупции и произвола всяческих власть предержащих, начиная от рядового милиционера-полицейского, бессильны любые законы, любые демократические правовые нормы. Это – реальность российского капитализма и основанной на нём «демократии».

Наконец, всё сильнее заявляет о себе напряжённость в сфере межнациональных отношений. На смену официальному интернационализму советской эпохи пришла «толерантность» эпохи «общечеловеческих ценностей». Её официальная трактовка создаёт у коренного населения регионов России впечатление, что власть, борясь с «русским национализмом», на деле покровительствует мигрантам из других регионов РФ и из-за рубежа, ущемляет права русских. Реально растёт преступность, включая организованную, на этнической почве. Этнические группировки терроризируют жизнь многих городов России, нелегально контролируют бизнес, занимаются преступными видами деятельности (наркотрафик, похищение людей и работорговля), имея при этом своё лобби во властных структурах. Общее мнение – власть с этим явлением не только не борется, а даже поощряет. Конкуренция на рынке труда искусственно усиливается привлечением в страну дешёвой рабочей силы из ближнего зарубежья. Следствием всего этого становится рост агрессивного этнонационализма, при котором заряд социальной злости выплескивается на представителей чужих национальностей, позволяя властям отвлекать внимание общества от действительного решения назревших проблем.

1.6. С Россией перестают считаться

Быть может, признание Россией современных демократических ценностей способствовало повышению её международного престижа и авторитета, по сравнению с временами СССР? Этого нет и в помине. При всём старании власти не удаётся скрыть того факта, что РФ рассматривается в США и Западной Европе как второстепенный, неравноправный партнёр, в отношении которого действуют «двойные стандарты» и допустимы различные формы давления, противостоять которым у российской власти часто нет сил или желания. Не может РФ похвастаться уважением и на Востоке. Пограничные споры советского времени решены полностью в пользу Китая. При этом Китай наносит огромный ущерб окружающей среде российского Дальнего Востока своей экономической деятельностью, но РФ бессильна как-либо помешать этому.

Растут претензии к РФ – от требований «покаяния» и «компенсаций» до территориальных – со стороны многих сопредельных государств: Польши, стран Балтии, Украины, Молдавии, Финляндии, Грузии, Японии. В ряде случаев (как с Польшей) правовая база для этих претензий создаётся решениями российских органов власти. При этом отношения РФ почти со всеми бывшими советскими республиками оставляют желать много лучшего. На пространстве СНГ у РФ не осталось надёжных союзников. Даже отношения с Белоруссией за последние несколько лет оказались испорченными. И вряд ли это можно объяснить только тем, что «все соседи – плохие, одни лишь мы – хорошие».

Правящая верхушка РФ видит в международных отношениях лишь одну пользу – материальную прибыль (этот принцип выражен в доктрине «энергетической сверхдержавы»). Плохо скрываемый, циничный и ограниченно меркантильный подход руководства РФ к внешней политике вызывает дистанцирование от нашей страны её реальных и потенциальных партнёров. Декларируемая приверженность демократическим ценностям не спасает правящую верхушку РФ от периодически возникающей угрозы международной изоляции. При этом такой «ценностный подход» демонстрирует всем неактуальность для Российского государства отстаивания прав этнических россиян за пределами РФ. Российский гражданин, оказываясь за рубежом, не может рассчитывать на заступничество своего государства, как показывает недавний вопиющий пример заточения властями Узбекистана своего бывшего гражданина, а ныне гражданина РФ Юрия Корепанова, в тюрьму на 16 лет за «измену родному Узбекистану».

1.7. Зачем стране такая «элита»?

Вместе с тем сложившийся в России за последние двадцать лет общественно-политический строй держится не на пустом месте. Есть весьма сильная социальная страта, которая вполне им довольна. Этот слой людей считает российскую «демократию» достаточно эффективной для отстаивания его интересов. А закрепившийся механизм распределения общественного продукта – справедливым и выгодным, опять-таки лишь для себя. Власть своими заявлениями обращается только к этому классу, отражает лишь его взгляд на вещи, печётся только о его интересах, игнорируя многие проблемы, волнующие большинство общества.

Так, в качестве ответа на чаяния общества о более справедливом распределении национального дохода звучат обещания оставить в силе итоги проведённой в 90-е гг. приватизации[6] и довершить её до конца за счёт ещё не распроданного государственного имущества[7]. Понятно, что к потребностям и запросам большинства российского народа это не имеет никакого отношения (либо, напротив, имеет, но крайне отрицательное). Российская модель реального капитализма обеспечивает интересы крупно-собственнического меньшинства в ущерб подавляющему большинству нации и в ущерб будущему развитию страны.

При отсутствии в обществе контрэлиты, являющейся носителем альтернативных ценностей, альтернативного государственного проекта, существующий порядок может длиться довольно долго. Такая стагнация, в конце концов, вредна для самой «элиты», пока извлекающей выгоду из этого порядка, так как резко снижает её конкурентоспособность в окружающем мире. Если правящий класс намерен и дальше править Россией, а не почить в эмигрантском забвении, ему необходимо произвести революцию «сверху». Если нет, она будет произведена снизу. Главное – социальные страты, совершающие такую революцию, должны быть вооружены верным теоретическим видением стоящих перед страной задач и перспектив.

2. Нельзя идти вперёд, боясь придти к социализму[8]

2.1. Реставрация капитализма – регресс во всех отношениях

Отказ от социализма, произошедший в России в конце прошлого века, не должен вводить в заблуждение насчёт оценки относительного места капитализма и социализма. Историческое развитие не прямолинейно, прогресс чередуется с регрессом. Яркую аналогию с переживаемой современной Россией эпохой мы находим в Раннее Средневековье Европы, после падения Римской империи. Такую аналогию особенно подчёркивает дезинтеграция земель, столетиями входивших в Российскую империю—СССР. Распад империи – сам по себе упадок, регресс. Переход от античного рабовладельческого строя к феодализму вовсе не был переходом к более высокой общественно-экономической формации (ОЭФ). И та, и другая представляли собой разные варианты формации докапиталистической. С распадом Римской империи и переходом к феодализму произошёл резкий упадок производительных сил (ПС), качества жизни многих слоёв населения, уровня образованности и науки. Так что в представлении о реставрации капитализма как о регрессе нет ничего анти-исторического.

Сравнение России нынешней с Россией 20-летней давности наглядно показывает прогрессивность социалистического способа производства по отношению к капиталистическому. То, что уровень развития ПС и уровень жизни в СССР были ниже, чем в развитых капстранах Запада, вовсе не противоречит тому, что мы утверждаем. Первые страны победившего капитализма (Голландия, Англия) на протяжении XVII-XVIII вв. тоже не имели явных преимуществ перед странами феодальными (Франция, Испания). Уровень жизни и производства зависит от множества факторов, а любая ОЭФ имеет свои национальные особенности почти в каждой стране. В России капитализм как система производственных отношений (ПО) исчерпал свои возможности для роста ПС ещё в начале ХХ века, и возврат к капитализму в конце ХХ века только подтвердил это.

Регресс, поразивший Россию в процессе отката от социализма к капитализму, проявился не только в падении уровня развития производительных сил и качества человеческой жизни. Он отразился и на духовной культуре общества. Нет необходимости лишний раз говорить о снижении объёма и качества знаний, даваемых современным образованием, об установлении господства «низких смыслов»[9] в искусстве, о распространении низкопробной «масс-культуры», об интеллектуальном оскудении общества, о тотальном кризисе нравственных ценностей.

«Возрождение религии», на которое иногда указывают как на признак якобы духовного подъёма народа, только подтверждает сказанное выше. Исторические примеры свидетельствуют, что рост религиозности происходит в кризисные для общества периоды, когда ослабевает вера в возможность совершенствования земной жизни. Что будет, если дать человеку возможность выбрать свободно: «богоборческое государство», в котором существуют широкие социальные гарантии, происходит интенсивное развитие экономики, накопление и распространение научных знаний, или такое государство, в котором строятся новые храмы, а народ вымирает и влачит жалкое существование ради избытка, которым пользуется избранное меньшинство? Выбор очевиден.

Российский гражданин в своих мыслях о прошлом и будущем своей Родины всё чаще обращается к 73-летнему социалистическому периоду. Одни – ностальгируя, другие – в поисках примера более справедливо организованного общества. Это обращение совершается не в целях идеализации утраченного, а с критическим настроем. Понятно, что то общество не могло быть во всех отношениях гармоничным, иначе бы оно продолжало существовать. Интерес к реальному социализму вызван как стремлением понять причины его краха, так и желанием применить его позитивные наработки для переустройства современной России. Изучение реального социализма, понимание закономерностей его развития необходимо, чтобы не повторять его ошибок. Критический анализ социализма нужен для формирования в новых условиях действенной альтернативы капитализму.

2.2. Дегуманизация капитализма

По мере утверждения реального капитализма всё рельефнее выступает гуманистическая составляющая советского проекта. Она напоминает о ценностях, девальвированных в обществе, превыше всего ставящем личное преуспеяние любой ценой, в том числе путём подавления других членов общества. Аморальность и цинизм современного капитализма отчётливо видны и на примере других стран. В них в последние десятилетия наблюдаются симптомы того же явления – дегуманизации всех сфер жизни общества.

В развитых странах Запада происходят все те же процессы – наступление капитала на права трудящихся, ограничение реальных свобод и социальных гарантий, отчуждение власти от народа, усиление возможности вмешательства в личную жизнь и манипулирования личностью. «Мода на бренды» способствует росту цен, снижению качества товаров, услуг и качества жизни в целом. Особенно ярко процесс дегуманизации проявляется в сфере массовой культуры, утверждающей культ низменных вкусов. Менее ярко, но наиболее показательно дегуманизация сказывается в трактовке высшей «демократической» ценности – «человека, его прав и свобод».

Современная буржуазная «демократия» подчёркнуто толерантна ко всякого рода меньшинствам – национальным, религиозным, по сексуальной ориентации. Сложилась немыслимая ещё совсем недавно ситуация: чтобы добиться уважения своих прав, желательно принадлежать к одному из меньшинств. Потому что к нарушению прав человека, принадлежащего к привычному большинству нации (гетеросексуал преобладающих в государстве этноса и конфессии), органы государственной власти, большинство политической элиты и СМИ, как правило, гораздо менее чутки.

Современный капитализм не только у нас, но и во всех странах способствует уничтожению в обществе традиционных форм солидарности: национальной, профессиональной, семейной. Общество расползается на отдельных индивидов, которыми предельно легко управлять с помощью политических технологий в интересах властвующего меньшинства. Механический конгломерат таких лишённых всяких неэкономических связей друг с другом и с традициями своего народа индивидов называют «гражданским обществом». Тенденция «к дифференцированной дискретности, атомизму»[10] получает в современном дегуманизированном капитализме своё окончательное выражение.

2.3. Человечество нуждается в альтернативных вариантах развития

Западные страны всё меньше и меньше способны служить нам примером того, как следует строить «гуманный демократический капитализм», если таковой вообще возможен. Отсюда возникает вывод: эта форма капитализма, соединявшая в себе преимущества личной свободы и политической демократии, социальных гарантий и высокого уровня жизни для большинства граждан, была исторически преходящей. Её появление на свет и существование, совпадающие по времени с советским социалистическим проектом, были реакцией капитализма на исторический вызов ему в лице социализма. «Гуманный демократический капитализм» был возможен лишь как попытка создать привлекательную альтернативу социализму, возник и поддерживался только благодаря социализму. Падение социализма в СССР привело к закономерному свёртыванию гуманистической составляющей мирового капитализма.

В настоящее время капитализм, основанный на «общечеловеческих ценностях» в западной упаковке, торжествует свою всемирную победу в качестве универсального ориентира развития. Но подлинно гуманистическое развитие человечества может происходить только через реальную конкуренцию альтернативных проектов. Иначе неизбежны застой, деградация, дегуманизация, девальвация подлинных человеческих ценностей добра, любви и красоты. Что сегодня и наблюдается.

Характерно, что социализм в ХХ веке проявил себя не как универсальный глобалистский проект, а именно как совокупность национальных проектов. Реальный социализм, как оказалось, не стирал, а ещё более, по сравнению с капитализмом, подчёркивал национально-культурные отличия. Быть может, социализм является тупиковым вариантом развития, свойственным лишь отдельным нациям? Нет, социализм – более высокая стадия развития нации, по сравнению с капитализмом, и в этом смысле социализм универсален. Рано или поздно на эту ступень поднимутся все нации человечества. И, разумеется, в каждой стране социализм будет иметь свои особенности.

При этом окончательная победа социализма, как и предшествующих ему формаций, возможна только в масштабе всей человеческой цивилизации. Но путь к этому неизбежно лежит через социализм в отдельно взятой стране (или группе культурно близких стран). А для того, чтобы такая революция стала действенной альтернативой всемирного масштаба, такая страна (или группа стран) должна быть достаточно крупной, внешне сильной, во многом самообеспеченной. Великая социалистическая держава(мощное геополитическое содружество социалистических государств) есть единственный конкурентоспособный на одной мировой арене с капитализмом вариант социализма.

Ныне существуют два локальных варианта социализма: восточно-азиатский и латиноамериканский. Приобретут ли они характер всемирной альтернативы? Китай представляет собой слишком «цивилизацию-в-себе», чтобы оказать определяющее влияние в плане выбора его модели развития кем-либо, кроме небольшого ареала соседних стран (Юго-Восточная Азия). О всемирном значении кубинской или венесуэльской модели социализма можно будет судить только в случае следования других стран Латинской Америки их примеру, чего пока не наблюдается.

Альтернативный социалистический проект подлинно глобального уровня, как и сто лет назад, ныне может предложить миру только Россия. Почему? Западная Европа, по всей видимости, миновала ту благоприятную эпоху, когда она без постороннего влияния могла выдвинуть свой социалистический проект. Это время прошло тогда же, почти столетие назад. Последний шанс Европе был предоставлен Первой мировой войной – закончить её революционным антиимпериалистическим миром, но она его не использовала. Все её дальнейшие социалистические потуги были только ответной реакцией на советский проект или его копированием.

Что касается Соединённых Штатов Америки, то, если социализм действительно представляет собой более высокую и закономерную стадию развития человечества, США перейдут к нему позже всех других. Общественная надстройка в США с её укоренённой идеологией предпринимательства и культа личного успеха будет продолжать довлеть над базисом даже какое-то время после того, как остальной мир, перешедший к социализму, перестанет быть для США объектом отлаженной экономической эксплуатации.

Но не отвратил ли 73-летний опыт реального социализма народ нашей страны от социализма вообще? Не свидетельствует ли прекращение советского проекта о тупиковом характере социализма как такового?

2.4. От первых социалистических опытов до успеха социализма могут пройти столетия

Слишком мало прошло исторического времени, чтобы делать вывод о несостоятельности социализма как пути развития цивилизации – всего столетие с небольшим (если считать от Парижской коммуны 1871 года). От зарождения капиталистических отношений до их победы, а тем более – до их закрепления на политическом уровне, прошло несколько столетий.

Надстройка обычно воспроизводит в базисе те отношения, которые её поддерживают. То есть, когда эти отношения себя изживают, она оказывает тормозящее влияние на базис. С особенно большой силой влияние надстройки на базис сказывается в современных США, о чём мы сказали выше. Огромное влияние надстройки мы можем видеть также на примере античности. В ту эпоху был достигнут весьма высокий уровень развития ПС, превзойдённый в Европе лишь в XVIII-XIX столетиях. Римская империя I-II вв. н.э. была близка к переходу на капиталистическую стадию развития. То, что этого не произошло, и античная ОЭФ деградировала в феодальную, во многом было вызвано идеологическим влиянием надстройки.

На том уровне развития ПС для капитализма требовалось усиление элемента частного присвоения прибавочного продукта. Между тем, традиционная идеология античности вынуждала собственников тратить значительную часть прибавочного продукта на общественные нужды (пережиток первобытного коммунизма), а не вкладывать его в развитие производства и технические улучшения ради увеличения прибыли (рабский труд, роль которого в античности часто преувеличивается, причина второстепенная). Перехода на новую ступень ПО не последовало. В дальнейшем феодализм подчеркнул частный характер присвоения, изжил пережитки первобытной идеологии, и от феодализма переход к капитализму стал возможен, хотя и на более низком уровне развития ПС, чем достигнутый за тысячу лет до того.

Буржуазные отношения впервые зарождаются (если не считать ростков капитализма ещё в античности) в Италии в XIII-XIV вв. Но там они вскоре же и заглохли. Первой буржуазной революцией следует считать, по всей видимости, Гуситское движение XV века в Чехии, но она оказалась незавершённой. Реформация как буржуазная революция XVI века в Германии также не увенчалась сменой ОЭФ. Впервые буржуазная революция победила в Голландии в конце XVI столетия, за ней – в Англии в середине XVII века. А всемирный триумф новой ОЭФ начался лишь после революций в Северной Америке и Франции в конце XVIII века. От первых опытов капитализма до его успеха прошло четыре столетия!

При этом необходимо учесть, что капитализм никогда до конца не отвергал предшествующую феодальную формацию, будучи, как и она, основан на принципе частной собственности и частном присвоении прибавочного продукта. Капитализм вживался в феодализм, сращивался и переплетался со многими его элементами, что немало облегчило его успех.

По мере развития капитализма сложилась ситуация, зеркальная той, что была в поздней античности. Частный характер присвоения вступил в противоречие с общественным характером производства, стал сковывать развитие ПС. Ещё больше столетия назад назрела необходимость снова перейти к общественному характеру присвоения прибавочного продукта.

Социализм, в корне меняющий характер присвоения прибавочного продукта, не может длительное время «сосуществовать» с капитализмом в пределах одного политического организма, а в условиях глобализации, длящейся не первое столетие – и в пределах всей планеты. Поэтому трудно ожидать от социализма всемирно-исторической победы с первого или со второго опыта его строительства первоначально «в отдельно взятой стране». Но это не означает, что все такие опыты фатально обречены на поражение. Объективное противоречие между общественным характером производства при капитализме и частным характером присвоения избыточных материальных благ всякий раз будет ставить перед человечеством вопрос об альтернативе капитализму. И всегда ответ будет один – отмеченное противоречие может быть снято только при социализме.

2.5. Понятие социализма шире его содержания, известного из истории

Почему альтернативу капитализму мы неизменно обозначаем словом социализм? Ведь, наверное, социализм это не просто отрицание капитализма? Очевидно, у социализма должно быть и какое-то положительное определение, конкретное содержание?

Выше мы уже упомянули главную черту социализма – производимый обществом прибавочный продукт целенаправленно расходуется на нужды всего общества. Этого возможно достигнуть только при общественной собственности на средства производства и распределения. Разумеется, всегда есть опасность того, что исполнительное «средостение» между продуктом и его адресным социальным распределением будет частным порядком присваивать себе какую-то долю этого продукта. Такого «средостения» не избегло советское общество, и оно-то как раз и стало главной причиной дискредитации и свёртывания советского проекта.

Идеальным, конечно, является то, чтобы произведённый продукт потреблялся самим же производителем. Но общественное развитие всегда идёт в сторону разделения и специализации труда. Поэтому неизбежен и обмен продуктами производства между членами общества. Задача в том, чтобы сделать этот обмен максимально эквивалентным, а следовательно, нетоварным, нерыночным. Это же относится и к отношениям между работодателем и рабочим – зарплата должна перестать формироваться как взаимодействие между спросом и предложением на рынке труда (что всегда служит источником прибавочной стоимости). Она должна исходить из иных критериев – общественной (нерыночной) полезности произведённого, выступающего не как товар.

В XIX-XX вв. таким организатором производства и распределения в общенациональном масштабе могло выступить только государство. Отсюда – огромная роль государства в экономике реального социализма, обозначенная сторонниками капитализма как «тоталитаризм». В условиях того времени рынок мог быть заменён только директивным распределением, что предполагало усиление прямого принуждения в механизме государственной власти. Это – следствие порочности не социализма как такового, а недостаточной развитости ПС, на базе которых предпринимались попытки перехода к социализму. Вместе с тем, эти попытки были объективно обусловлены неразрешимостью общественных противоречий в той или иной стране в рамках капитализма.

Но не следует полагать, что социализм всегда может быть только таким, каким он был в ХХ веке. Понятие социализма значительно шире его конкретного исторического содержания на данный момент. Социализм – вовсе не обязательно тотальное «огосударствление» всего и вся. Социализм есть прежде всего организация национальной экономики, направленная на достижение благополучия всей нацией в целом, а не отдельными её привилегированными слоями.

Отношения собственности подчиняются главной задаче социализма: распределению прибавочного продукта в целях общего блага. При таких условиях сама форма собственности является функцией в отношении некоего сегмента национальной экономики. Она зависит от эффективности: где-то наилучшие результаты могут быть достигнуты при частном хозяйствовании, где-то – только при государственном (общественном).

В современном крупном капиталистическом производстве уже давно отмерла частная собственность в её классическом виде. Управление сегментами экономики осуществляют корпорации. Социалистическая экономика XXI века будет представлять собой единую корпорацию, организованную в общенациональном масштабе. А равноправными участниками этой корпорации станут все граждане государства.

В XXI веке складываются предпосылки для организации общественного производства и распределения при социализме на более высоком, чем в прошлом столетии, уровне. Конкретное содержание будущего социализма определится развитием ПС, состоянием технологий и массового сознания на момент начала социалистических преобразований.

2.6. Киберэкономика вместо стихии рынка и директивного плана

Ещё в XIX столетии марксисты выдвинули принцип национализации как основу социалистической экономики. Возражая им, социалисты немарксистского толка указывали на опасность превращения государства в монопольного эксплуататора. Они представляли себе будущее общество как федерацию самоуправляющихся производственных общин. Однако они не смогли показать, каким образом эти общины будут строить нерыночную экономику. Ведь если отношения между производственными общинами будут рыночными, это опять таки откроет каналы для частного присвоения прибавочного продукта.

Практика ХХ века показала, что марксисты были правы в своей оценке государства как главного организатора социалистической экономики. Она же показала, что успех экономического развития – в его планомерности, в отрицании стихийности. Причём данная тенденция стала характерной не только для социализма ХХ века. Капитализм для борьбы с периодически возникающими кризисами был вынужден ввести элементы экономического планирования.

В настоящее время «стихийный рынок» остался лишь в отсталых, маргинальных сегментах экономики да в идеологических баснях ультра-либералов. Ритм мировой капиталистической экономики целиком и полностью определяется сговором крупнейших транснациональных корпораций (ТНК). Сам факт глобального управления макроэкономическими процессами доказывает актуальность перехода к социализму. В рамках монополистического капитализма вызрел необходимый для социализма уровень управления экономикой.

Но при этом управление экономикой с помощью ТНК служит целям узкой всепланетной олигархии. Её методы не преследуют цель повышения благосостояния всех людей. Методы управления социалистической экономикой предстоит создавать.

В позднем СССР директивное планирование народного хозяйства вызывало очень много нареканий. Утверждалось, в первую очередь, что плановая экономика не в состоянии предусмотреть всего разнообразия потребительского спроса, а потому, дескать, лучше «саморегулирующийся» рынок. Такого рынка в нынешнем мире быть не может, а отказ от единого народнохозяйственного плана породил худшую форму директивной экономики: диктат немногочисленных финансовых и промышленных групп, причём в основном иностранных.

Вместе с тем в позднем СССР делались попытки преодолеть несовершенства существовавших методов экономического планирования. Ещё в 60-е гг. ХХ в. начались работы по созданию автоматизированных систем управления (АСУ) народным хозяйством. Первоначально они создавались как форма своевременного реагирования на возникающие явления товарного дефицита и перебоев в отношениях между предприятиями одного производственного цикла. Их совершенствование могло привести к компьютеризации всех процессов, связанных с составлением и отслеживанием выполнения народнохозяйственного плана и оперативному внесению в него изменений. Плановая экономика социализма должна была перейти в кибернетически управляемую.

Но уже тогда, в 60-е годы, был выдвинут рыночный вариант (формально пока в рамках социализма) повышения эффективности экономики: «хозрасчёт», «самоокупаемость», «рост материальной заинтересованности предприятий». Советское руководство отдало ему, как наиболее простому и не требующему постоянных усилий по внедрению инноваций, предпочтение перед совершенствованием методов экономического планирования. Так начались знаменитые реформы, традиционно связываемые с председателем Совета министров СССР Косыгиным. Это был первый шаг к отказу от социализма. Все последующие, вплоть до начала 90-х годов, явились логическим продолжением взятого тогда курса на стимулирование рыночных отношений.

В наше время прогресс кибернетики безусловно позволяет выработать максимально обоснованные планы экономического развития, создать эффективную модель оперативного управления всеми экономическими процессами, включающего предвидение и профилактику любых кризисных ситуаций. Планомерность в экономике может быть поднята на высочайший уровень, который полвека назад был ещё в принципе недостижим. Произвол и диктат капиталистических монополий в XXI веке уступят место не директивной «указивке» командно-административной машины, а киберэкономике, непрерывно и своевременно учитывающей малейшие изменения потребностей общества и оперативно вносящей поправки в хозяйственные планы, подчинённые перспективным целям национального производства, потребления и духовного развития.

2.7. Социализм – единственная гарантия подлинного государственного суверенитета России

Интеграция в мировую капиталистическую систему (то, что на языке либералов называется «цивилизованным сообществом») в наше время означает подчинение национальной экономики диктату транснациональной олигархии. Политическая власть капиталистической страны в таких условиях может быть лишь ограниченно суверенной. С особенной силой это ущемление суверенитета сказывается на России, являющейся страной периферийного капитализма.

Достижение подлинного государственного суверенитета невозможно без освобождения от влияния ТНК на политику страны. Для этого должна быть полностью ликвидирована экономическая почва, на которой произрастает лоббирование интересов ТНК внутри государства. Эта почва – капитализм. Следовательно, движение к социализму является единственным способом завоевания истинной независимости страны. Социализм и государственная независимость становятся синонимами.

Великое государство, подобное России, имеет больше шансов возглавить такое движение. А то, что оно вполне может быть успешным, доказывает пример маленькой Кубы, сумевшей остаться социалистической и подлинно независимой после падения социализма в СССР.

3. Как не сбиться с пути?

3.1. Государство – необходимое условие социализма

Многие наши нынешние неурядицы происходят от… дефицита государственной власти. Государства в современной России не слишком много, как кажется иным, а наоборот, слишком мало. Да, многим не нравится фискальный гнёт государства, его чрезмерная бюрократичность. Но от решения очень многих социальных функций государство просто самоустранилось, отдав всё на волю «рыночного саморегулирования» и «самоорганизации гражданского общества». Тогда как чем сложнее социальный организм, тем объективно сильнее возрастает регулирующая роль государства. Ибо именно государство является субъектом, в руках которого сосредоточена наибольшая информация об общественных процессах и наибольшие возможности эффективного воздействия на них.

При господстве частного присвоения прибавочного продукта потенциал государства как инструмента достижения общего блага остаётся нераскрытым до конца. Институты государства используются в классовых и корпоративных интересах, как правило, вопреки интересам всей нации в целом. Общее благо повсеместно подменяется частным, потребности развития страны – сиюминутной корыстью отдельных лиц и групп.

Между тем, даже согласно буржуазным теориям, государство – инструмент, служащий общему благу, которое не слагается из суммы и векторов отдельных частных интересов, а господствует над ними[11]. В буржуазной интерпретации общее благо является общим лишь для класса собственников средств производства. Только при социализме, где присвоение носит общественный характер, государство в полной мере соответствует своей природе как средства достижения общего блага всех независимо от классовой принадлежности.

Ещё основоположники научного коммунизма считали государство как главнейшим средством, так и целью социалистических преобразований. Причём именно и только – централизованное государство. Это было указанием на изменение функций государства при социализме: вместо орудия угнетения большинства меньшинством государство должно превратиться в орудие планомерного развития ПС в интересах всего общества.

Очевидно, что по мере строительства социализма роль политической надстройки над базисом должна только увеличиваться. Ибо кто, как не государство, сможет успешно руководить таким сложным процессом, как строительство нового общества? «Отомрут» лишь те функции государства, которые всегда были связаны с господством привилегированного меньшинства над неимущим и малоимущим большинством. Под «отмиранием» государства по мере строительства социализма следует понимать коренное изменение не только функций государства, но и методов его действия. Преобладающими методами станут, вместо многовекового насилия, научное предвидение, комплексное побудительное стимулирование и профилактика предсказуемых кризисных ситуаций.

В конечном итоге это будет не самоликвидация государства, как упрощённо понимали это многие социалисты ещё совсем недавно, а переход его на качественно более высокий уровень. При этом не только в полной мере сохранятся, но и получат наивысшее развитие функции государства (выделенные ещё буржуазной философией права) как «орудия духовной жизни», помогающего гражданам «осуществить на земле жизнь духовно возвышенную и нравственно совершенную»[12].

Из всего этого следует важный практический вывод: в процессе революционного перехода от капитализма к социализму недопустимо ослабление институтов государственности. На разрушение государственности работает либерализм. Оно и понятно: он желает полностью уничтожить государственность, чтобы тем легче подчинить человечество диктату ТНК. Социализм становится идеологией сохранения, укрепления и совершенствования государства. Социализм в наше время – это революционный консерватизм и этатизм. Все институты современной российской государственности, обеспечивающие централизацию власти, необходимо сберечь при переходе к социализму.

В России, пока она ещё капиталистическая, задача-минимум для социалиста-державника – охранять существующее здание государственности от либеральных посягательств на него. Необходимо укреплять «вертикаль власти» в противовес любым региональным и парламентским притязаниям, чтобы в конечном итоге, после победы революции и смены правящего слоя, воспользоваться ею в целях социалистических преобразований. Борьба за социализм – это борьба за содержание политики, проводимой средствами государственной власти. Стремление ограничить полномочия федеральной власти идёт вразрез с потребностью будущего социалистического строя в сильной государственной власти.

3.2. При социализме исчезает противопоставление общество—государство

Противопоставление общество—государство во многом искусственно. Оно выросло из конкретных исторических условий и не может претендовать на универсальность. Оно отражает психологию мелкого собственника, разоряющегося при капитализме, с его желанием укрыть свой маленький доходец от фискального ока экспроприирующего государства. Отсюда – взгляд на государство как на явление, по природе своей «противонародное»[13]. «Государством зовётся самое холодное из всех чудовищ»[14].

Но цивилизованное общество немыслимо вне государственной организации и не может ей противополагаться. «Государство есть общественный индивидуум наиболее сложившийся, наиболее установившийся и наиболее выпукло выступающий в человеческой истории»[15]. Противопоставление общества, как совокупности людей, государству сложилось на основе объективных противоречий капитализма, в том числе и внутри самого класса капиталистов. При социализме условия для такого противопоставления отпадают.

Снятие разделения общество—государство может протекать в форме «тоталитаризма», то есть ликвидации сегментов жизни, неподконтрольных государству как властно-организующей силе. Государство становится всем, личность – ничем или почти ничем перед лицом государства. Это простейший путь, который был неоднократно опробован строителями социализма в разных странах и не вызвал ничего, кроме отторжения социализма и его дискредитации как варианта общественного развития. Хотя в тех исторических условиях, когда он реализовывался, он был объективно обусловлен и, по-видимому, неизбежен. Но это значит, что второй раз социализм не должен идти по этому пути.

Альтернатива «тоталитаризму» – в том, что все сегменты общественной самодеятельности слагают, так или иначе, государственную жизнь. Любая частная инициатива, находящаяся в соответствии с интересами социума, автоматически превращается в дело государства. А интересам социума соответствует материальное благополучие каждого гражданина, раскрытие его духовных, творческих способностей. «Сетевая» демократия, при которой результаты он-лайн референдумов обретают силу закона, а механизм принятия и исполнения решений власти прозрачен, является эффективным самоподдерживающимся государственным механизмом. Власть, служащая интересам не кучки привилегированных собственников, а страны в целом, максимально заинтересована в развитии обратных связей с обществом, в т.ч. через Интернет.

Конечно, правящие и управляемые будут всегда. Бесконфликтное общество – это общество мертвецов. Конфликт – неотъемлемое условие всякого развития. При социализме в основе конфликта будет лежать борьба за реализацию представлений о наилучшем устройстве общества, за моральный авторитет, честолюбие, стремление к заслуженной славе. Такой стимул к борьбе как получение большей доли в совокупном общественном прибавочном продукте уничтожается благодаря тому, что гарантированный доступ не только к необходимым, но и к части избыточных материальных благ есть у каждого. Государственная власть будет необходима в этих условиях в первую очередь для того, чтобы не допустить сосредоточения чрезмерного количества благ такого рода в руках немногих за счёт вынужденного ограничения потребностей других членов общества.

3.3. При социализме интеллектуальная элита становится правящим слоем

Успешность социалистических преобразований немало зависит от компетентности людей, их проводящих. По мере развития и усложнения общественных процессов возрастает значение научных методов в управлении, что особенно подчёркивается необходимостью киберэкономики.

Капитализму свойствен разрыв между интеллектуальной элитой и господствующим классом. Интеллигенция при капитализме осуждена на роль либо прислуги класса собственников либо оппозиции существующему порядку. Число вакансий в этой прислуге всегда намного меньше количества лиц, интеллектуально развитых. Это происходит просто потому, что нет глупых людей, кроме врождённых идиотов, но есть люди, которые были поставлены в неблагоприятные социальные условия для развития навыков интеллектуальной работы. Частнособственническое общество принципиально «оглупляет» людей, не принадлежащих изначально к привилегированному меньшинству, кроме тех, кто сопротивляется этому усредняющему гнёту. При капитализме всегда будет «перепроизводство» интеллигенции, рождающее оппозицию.

Указанное противоречие при социализме может быть снято только таким путём, что интеллектуальная элита и правящий слой становятся одним целым. Руководство обществом будут осуществлять люди, по умственным и нравственным качествам наилучше подготовленные к этой роли. Это своего рода исполнение утопии Платона о «государстве философов», но на несравненно более высоком технологическом уровне. Советский проект провалился не в последнюю очередь из-за того, что противоречие между властью и интеллигенцией в СССР не было снято, что интеллектуальная и правящая элиты не соединились. Строительство социализма в СССР осталось незавершённым в этом важном, если не решающем, секторе.

При мировом движении к социализму в наиболее благоприятных условиях находятся страны, где государственный аппарат и интеллектуальная элита традиционно смыкались друг с другом. Неудивительно, что в авангарде этого движения ныне находится Китай с его развитой ещё в древности этикой образованного чиновничества. Россия, где в течение трёх столетий, начиная с реформ Петра Великого, государственный аппарат культивировал технократов и во многом опирался на них, также может и должна предпринять попытку нового движения к социализму, учтя ошибки прошлого.

3.4. Постиндустриальная эра меняет не природу капитализма, а методы его преодоления

Ряд буржуазных идеологов утверждает, что с конца ХХ столетия мир вступил в постиндустриальную эпоху, которая якобы коренным образом меняет природу капитализма. На место частной собственности пришла корпоративная, на место прежней эксплуатации – заинтересованность работника в доходах корпорации. Главное значение приобрело производство информации вместо производства материального продукта.

Ложность концепции постиндустриализма давно разоблачена. Эта концепция описывает производственную структуру лишь наиболее развитых капиталистических стран, совершенно игнорируя глобальный характер современного капитализма. Индустриальное производство сосредоточено ныне в менее богатых странах. Концепция постндустриализма совершенно игнорирует то обстоятельство, что производство информации и услуг никак не может заменить производство материальных благ, лежащее в фундаменте любой экономики. Наука ещё не придумала, как добывать пищу и тепло из ничего! Оценивая роль секторов экономики лишь по получаемой ими прибыли, концепция постиндустриального общества не берёт в расчёт того, что деньги при капитализме сами являются товаром и не могут служить истинным мерилом стоимости.

Природа капиталистической эксплуатации осталась прежней, изменилась лишь внешняя оболочка, в которой эта эксплуатация совершается. Распространение т.н. «стандартов потребления» создаёт у обывателя иллюзию всеобщего равенства этих стандартов. Что же касается экономического фундамента, то очевидно, например, что России с её длящимся уже два десятилетия спадом производства необходимо проводить прежде всего реиндустриализацию, то есть восстановление промышленности. Это нужно не только для поднятия жизненного уровня населения, но и для обретения экономической независимости.

Единственное, чем верна концепция постиндустриализма – это, пожалуй, подчёркиванием факта революционного изменения роли информации в современном мире. Разумеется, реальное значение информации должно оцениваться не в денежном эквиваленте. Как и у другого продукта, реальная ценность информации не отражается напрямую в её цене как товара. Но подлинная точная своевременная информация крайне важна для тех, кто принимает решения в современном обществе, кто на деле управляет экономикой глобального капитализма.

Естественно, возрастает общественная роль тех людей, кто профессионально занимается поиском и обработкой информации, нужной современным «капитанам индустрии», финансовым воротилам и буржуазным политикам. В сущности, это и есть тот нынешний «пролетариат», без которого господствующий класс обойтись в принципе не может. Конечно, этот «пролетариат» находится в привилегированном положении по сравнению с другими слоями работающих по найму. Но это не значит, что он не стремится ещё улучшить своё положение. Кроме того, выше мы говорили, что капитализм постоянно порождает интеллектуальную оппозицию. Слой такого «интеллектуального пролетариата» потенциально всегда шире, чем число «вакансий» на службе у капитала.

Подобно тому, как носителем капиталистических отношений стал отнюдь не класс эксплуатируемых при феодализме, так и носителем социалистических отношений станет далеко не самый бедный слой современного «пролетариата». Тот социализм, который победит окончательно, вызреет в недрах интеллектуальной элиты. Это, впрочем, явится продолжением той тенденции, которая и сто лет назад делала вождями социализма выходцев из буржуазных слоёв. Но теперь она получит законченное выражение, так как «интеллектуальный пролетариат» теперь и по своему отношению к средствам производства является антагонистом класса капиталистов.

Конечно, какое-то время представители «интеллектуального пролетариата» будут направлять свои усилия на улучшения в рамках существующей системы или даже на частичную экспроприацию класса капиталистов ради личного преуспеяния (например, хакерские атаки на банковские счета). Эффективный заслон этому поставит сам «интеллектуальный пролетариат», заинтересованный в более масштабных преобразованиях, чем простая перекачка средств из рук в руки без замены системы в целом. Таким образом, создание механизмов по предотвращению концентрации материальных средств в одних руках с самого начала придаст борьбе за социализм охранительные черты. В конечном итоге, социализм придёт не с заводов и фабрик, а из компьютеризованных лабораторий на заводы и фабрики.

3.5. Развитие общественных институтов прогнозировать трудно, регламентировать – вредно

Ошибкой прежних поколений социалистов была их попытка жёстко детерминировать формы некоторых социальных институтов характером ОЭФ. Наиболее консервативными социальными институтами, сохраняющими свои формы неопределённо долгое время после того, как исчезают породившие их условия, являются религия и семья. Марксисты объявили, что при социализме эти институты должны исчезнуть, а их нежелание «исчезать» объяснили «сопротивлением свергнутых классов» и начали борьбу с религией и семьёй, чем нанесли большой вред делу социализма в целом. Борьба с семьёй, правда, в СССР быстро прекратилась, несколько дольше продлилась борьба с религией.

На самом деле, невозможно точно прогнозировать, какие конкретные формы примут семья и религиозность на различных стадиях социализма. А если это нельзя точно предсказать, значит, лишены смысла любые попытки заранее определить те институциональные рамки, в которые они будут поставлены. Декретировать замену семьи общественным воспитанием детей и отнятие храмов у верующих могут только политические самоубийцы или враги социализма. И семья, и религия, конечно, не остаются неизменными. Но их природа такова, что они изменяются только эволюционным путём. Их революционная ломка в угоду доктрине ломает в конечном счёте всё государство.

Вместе с тем, учитывая непредсказуемость развития этих общественных институтов, социализм не может выступать и как сила однозначно охранительная в их отношении. Социализм, который заранее провозгласит ригоризм брачно-семейного права и государственный характер какой-то религии, нанесёт себе и государству не меньше вреда, чем социализм, отвергающий семью и религию.

3.6. Великая социалистическая держава против глобального сверхгосударства

Капитализм давно перерос рамки национальных государств, которые дали ему жизнь. Глобальный капитализм, основанный на господстве ТНК, стремится уничтожить суверенные национальные государства.

В глобальном капиталистическом сверхгосударстве формирование социалистической ОЭФ будет крайне затруднено, если не вообще невозможно. Соперничество между нациями, которое лишь одно способно породить альтернативные варианты развития цивилизации, исчезнет. Всепланетная власть транснациональной олигархии, скорее всего, будет эффективно предотвращать явления «сепаратизма» – попытки возродить в том или ином уголке земного шара чью-нибудь национальную независимость.

Таким образом, социализм становится формой самосохранения нации, её способом противостоять всевластию глобальной олигархии. Суверенные национальные государства в будущем мире смогут сохраниться только став социалистическими. Выше мы писали, что социализм не отрицает нации, а наоборот, является более высокой по отношению к капитализму и закономерной стадией развития любой нации. Борьба за подлинный суверенитет и борьба за социализм сливаются воедино.

В принципе, эта тенденция стала очевидной уже вскоре после Второй мировой войны. Она тогда же нашла отражение в официальной установке руководства КПСС: «Теперь буржуазия продаёт права и независимость нации за доллары. Знамя национальной независимости и национального суверенитета выброшено за борт. Нет сомнения, что это знамя придется поднять вам, представителям коммунистических и демократических партий, и понести его вперёд, если хотите быть патриотами своей страны, если хотите стать руководящей силой нации»[16].

Наиболее успешную борьбу за суверенитет могут вести великие державы. При этом малые нации могут отстоять свой суверенитет только в союзе с большими. Эта альтернатива отчётливо видна на примере многих бывших республик СССР: или формальная независимость при фактическом всевластии глобального капитала, или ограниченный суверенитет в союзе государств при реальной независимости от всемирной олигархии.

Великой державе, какой была Российская империя—СССР, не нужно единообразие, ей достаточно лояльности. Поэтому великая держава представляет своим частям гораздо больше реальной свободы, чем глобальный капитализм – формально независимым членам «мирового сообщества». Но их фиктивная независимость служит для всепланетной олигархии удобным знаменем разрушения великих многонациональных держав (какими были СССР и Югославия, какими ныне остаются Китай, Индия и Иран) и уничтожения подлинной свободы народов.

В рамках мировой социалистической системы обязаны существовать различные варианты социализма. Социалистическое всепланетное государство, «Земшарная республика Советов» – тоже, как и глобальный капитализм, путь к деградации. Человечеству необходимы альтернативные варианты развития. Это положение, верное при господстве капитализма, полностью сохранит свою силу и после всемирной победы социализма. Сохранится и соперничество наций (как было и внутри социалистического лагеря в ХХ веке), хотя нельзя заранее предвидеть, в каких формах оно будет протекать. Предлагаемое различными социалистическими государствами мира многообразие ответов на встающие перед цивилизацией вызовы должно предохранять мир будущего от застоя и регресса.

Население территорий, вошедших в состав СССР в 1922 году, в 1914 году составляло 142 млн. человек. Всесоюзная перепись 1937 года (её итоги не были тогда опубликованы) насчитала в стране 162 млн. человек.
Народное хозяйство СССР за 70 лет. М., 1987.
http://www.irex.ru/press/pub/polemika/05/mir
http://hdr.undp.org/en/reports/global/hdr2010/chapters/ru/
http://www.transparency.org.ru/index.asp
Послание Президента РФ Федеральному собранию от 3 апреля 2001 г.
Послание Президента РФ Федеральному собранию от 30 ноября 2010 г.
В заголовке соединены две формулировки одного тезиса, взятые отсюда: В.И. Ленин. Грозящая катастрофа и как с ней бороться. // ПСС. Т.34. С.190-191.
Выражение современной писательницы Капитолины Кокшенёвой.
И.А. Ильин. О монархии и республике. // Соч. М., 1994. Т.4. С.617.
И.А. Ильин. О сущности правосознания. // Там же. С.268.
Там же. С.270; И.А. Ильин. Общее учение о праве и государстве. // Там же. С.133.
М.А. Бакунин. Кнуто-германская империя и социалистическая революция. // Избр. соч. в 5 т. Т.1. Пг.; М., 1919. С.55.
Ф. Ницше. Так говорил Заратустра (пер. с нем.). М., 1990. С.41.
Н.Н. Алексеев. Русский народ и государство. М., 2000. С.401.
И.В. Сталин. Речь на XIX съезде КПСС 14 октября 1952 г. // Собр. соч. Т.16. М., 1997. С.229.

27/06/2011