Осовец. Атака мертвецов

http://statehistory.ru/1259/Zashchita-kreposti-Osovets--Ataka-mertvetsov/

В 1915 году мир с восхищением взирал на оборону Осовца, небольшой русской крепости в 23,5 км от тогдашней Восточной Пруссии. Основной задачей крепости было, как писал участник обороны Осовца С. Хмельков, «преградить противнику ближайший и удобнейший путь на Белосток… заставить противника потерять время или на ведение длительной осады, или на поиски обходных путей». Белосток – транспортный узел, взятие которого открывало дорогу на Вильно (Вильнюс), Гродно, Минск и Брест. Так что для немцев через Осовец лежал кратчайший путь в Россию. Обойти крепость было невозможно: она располагалась на берегах реки Бобры, контролируя всю округу, в окрестностях – сплошные болота. «В этом районе почти нет дорог, очень мало селений, отдельные дворы сообщаются между собой по речкам, каналам и узким тропам, – так описывало местность издание Наркомата обороны СССР уже в 1939-м. – Противник не найдет здесь ни дорог, ни жилья, ни закрытий, ни позиций для артиллерии». Первый натиск немцы предприняли в сентябре 1914-го: перебросив из Кенигсберга орудия большого калибра, они бомбардировали крепость шесть дней. А осада Осовца началась в январе 1915-го и продолжалась 190 дней. Немцы применили против крепости все свои новейшие достижения. Доставили знаменитые «Большие Берты» – осадные орудия 420-мм калибра, 800-килограммовые снаряды которой проламывали двухметровые стальные и бетонные перекрытия. Воронка от такого взрыва была пять метров глубиной и пятнадцать в диаметре.

Немцы подсчитали, что для принуждения к сдаче крепости с гарнизоном в тысячу человек достаточно двух таких орудий и 24 часов методичной бомбардировки: 360 снарядов, каждые четыре минуты – залп. Под Осовец привезли четыре «Большие Берты» и 64 других мощных осадных орудия, всего 17 батарей.

Самый жуткий обстрел был в начале осады. «Противник 25 февраля открыл огонь по крепости, довел его 27 и 28 февраля до ураганного и так продолжал громить крепость до 3 марта», – вспоминал С. Хмельков. По его подсчетам, за эту неделю ужасающего обстрела по крепости было выпущено 200-250 тысяч только тяжелых снарядов. А всего за время осады – до 400 тысяч. «Кирпичные постройки разваливались, деревянные горели, слабые бетонные давали огромные отколы в сводах и стенах; проволочная связь была прервана, шоссе испорчено воронками; окопы и все усовершенствования на валах, как то: козырьки, пулеметные гнезда, легкие блиндажи, стирались с лица земли». Над крепостью нависли тучи дыма и пыли. Вместе с артиллерией крепость бомбили немецкие аэропланы.

«Страшен был вид крепости, вся крепость была окутана дымом, сквозь который то в одном, то в другом месте вырывались огромные огненные языки от взрыва снарядов; столбы земли, воды и целые деревья летели вверх; земля дрожала, и казалось, что ничто не может выдержать такого ураганного огня. Впечатление было таково, что ни один человек не выйдет целым из этого урагана огня и железа», – так писали зарубежные корреспонденты.

Командование, полагая, что требует почти невозможного, просило защитников крепости продержаться хотя бы 48 часов. Крепость стояла еще полгода....

http://morky.livejournal.com/236615.html

Вот только про русскую злость с Галковским не согласен.

Это не злость, это что-то другое. Вот сколько знаю, именно конкретно от русских никогда злости не получал. Вот даже хохлы уже пожалуйста, а русские нет. Даже тогда, когда попал в больницу и пил бульон через трубочку, потому что челюсть выбили, все равно как-то было понятно, что это не злость. Ну, на водку парням было надо, или там жизнь вот такая собачья. Для чего-то или почему-то, в конце концов просто так, но не ради зла самого по себе. Казалось бы, какая разница, если ее надо так долго искать? Но тем не менее, она есть, это важная разница.

Вот вспомнить крепость Осовец. Это такая Брестская крепость первой мировой, на границе с Восточной Пруссией, ныне находится в Польше...

Это была маленькая крепостца или даже укрепленный пункт, с земляным валом и несколькими кирпичными фортами, которые перед войной укрепили железобетоном. Зато очень удачно расположенная на узком транспортном перешейке среди окружающих болот. Не сумев взять сходу, немцы тщательно по-немецки подготовились, создали необходимый перевес в войсках, подвезли большое количество осадной артиллерии, включая четыре "Больших Берты", которые стреляли 800-кг снарядами, и в феврале 1915 начали штурм, выпустив больше 200 тысяч тяжелых снарядов. Штурмовали полгода, безуспешно пытаясь взять хотя бы полевые предместные позиции - что-то около 3 км окопов, в 2 км от крепости.

 

И тогда немцы пустили в ход газы. Противогазов тогда в войсках не было, их как раз только разрабатывали. Тяжелые отравления наблюдались в деревнях в 12 километрах от места выпуска газов, а из тех 9 рот, наполовину кадровых солдат, наполовину ополченцев, которые защищали эти полевые позиции и получили газ в полном объеме - не выжил почти никто. Для надежности немцы добавили артподготовку, и вслед за газом в атаку пошли 7 тысяч немцев. Это и была их ошибка.

Говорят, что в контратаку выживших русских солдат поднял будто бы какой-то не то поручик, не то капитан, погибший сразу после того, как встал. Я думаю, не было никакого капитана-поручика. А если бы и был, то ничем бы он от солдата в этот момент не отличался. Их просто поднялось 60 человек. На трех километрах. Все, что смогли подняться.

Не знаю, что такого увидели семь тысяч немцев. Если бы эти 60 человек стреляли и пусть даже стреляли чертовски метко, а не как отравленные умирающие полулюди, то их бы даже не заметили. Соотношение меньше, чем один к ста. Но эти 60 человек просто встали, шатаясь, каждый сам по себе, и молча пошли в штыковую атаку. И семь тысяч немцев побежали. Наверное, они увидели что-то очень ЗЛОЕ?

Да нет же. Думаю, очень ДОБРОЕ. Вот лежишь ты, раздираемый изнутри на куски. Если и ползет перед тобой по травинке муравей или плывут облака в небе, то никаких у тебя возвышенных мыслей, как у Болконского под Аустерлицем про Бога и душу, разве что кроме матерных, и не ждешь ты никаких приказов, и звание свое не помнишь, и чувствуешь только страшные боль и обиду. По правую руку от тебя одни мертвые, и по левую руку от тебя одни мертвые. Все мертвые. И ты мертвый. Остался ты наверное один, и жить тебе может осталось 5 минут, в муках и кровавой рвоте.

И тут обожжеными глазами ты видишь за зеленым туманом семь тысяч немцев. Сами идущих к тебе.

Представляете, КАК они обрадовались?

Слышишь ли ты, что кто-то кричит команду, и нужна ли она тебе, мертвому? Знаешь ли ты, что встанешь не один, и есть ли для тебя разница? Остановит ли тебя пуля или три, если ты все еще можешь идти? И чувствуешь ли ты что-то, кроме радости? У тебя есть целых пять минут, чтобы отплатить за свою смерть и за смерть всех своих товарищей, чтобы убить много, много немцев, целых 7 тысяч, и тебе надо торопиться, чтобы убить их побольше.

Думаю, злых людей немцы бы не испугались, осатанение на войне это должно быть дело обычное. Скорее всего, немцы увидели очень добрых людей. Счастливых людей. Мертвых людей. Счастливых мертвых полуразложившихся людей, которые шли их убивать, в полный рост, через пули в упор. Торопились, колдыбали, падали, все равно ползли, и видно было, что они очень рады тебя видеть и очень хотят тебя убить. И действительно стали убивать. А когда немцы убежали, они умерли.

Так немцы и не взяли крепость. Еще через три недели русские оставили ее сами, из-за угрозы окружения.

 

Может быть, именно поэтому с нами так и поступили и поступают до сих пор. Может быть, именно тогда, в первую мировую, русские показали такое, что планы поменялись на ходу. Может, именно тогда они решили больше этой ошибки с русскими не допускать. Особый случай. Газы, артподоготовка, газы, артподоготвка, газы, артподготовка, газы и артподготовка, но так никогда и не идут в атаку, даже на пустое, трижды и десятижды перепаханное русское место. Потому что могут встать оттуда один из ста, один из тысячи, ниоткуда, из-под земли, умирающие, блюющие кровью, падающие и встающие, но очень счастливые русские, оттого, что наконец-то могут до тебя добраться.

А только-то и надо - играть с русскими по-честному. Мы не злые. Просто не надо давать повод.

http://nomina-obscura.livejournal.com/738904.html

Кстати, на днях же была годовщина Атаки Мертвецов под Осовицем, занимающей первое место в номинации Русская Воинская Доблесть, По Сравнению С Которой 300 Спартанцев - Это 300 Педиков. Даже в Порт-Артуре, Севастополе и Сталинграде ничего похожего не было - там все-таки сражались живые люди, в то время как защитники Осовица продолжили бой, будучи, технически, мертвыми. "Смерть еще не повод отказываться от атаки".

Немцы обложили Осовиц, крепость и важный транспортный узел, прикрывавший фланги сразу двух русских армий, в сентябре 1914-го года. Точнее, не обложили, а попытались взять с налета - 40 пехотных батальонов против одного русского полка, подавляющее превосходство в вывезенной из Кенигсберга артиллерии, "Чего тут с этими русскими свиньями возиться?". Штурм немножко не удался. Затем не удался еще раз. И еще. И еще. Когда русские контратаковали и начали угрожать полевым позициям немецкой артиллерии, карлушки (прекрасное прозвище немцев из русской военно-имперской пропаганды, на мой вкус куда лучше "фрицев") окончательно перестали понимать, кто тут кого осаждает, и поспешно отступили, сославшись на невыключенные утюги и убежавшее молоко. Кампания во Франции еще не была решена и карлушки надеялись, что добив французов, они смогут обрушиться на русский фронт всей своей чудовищной мощью, а потому пока что отступили.

Вторую попытку штурма немчура предприняла в феврале 1915-го, со всей ожидаемой от немцев основательностью. Война приобрела позиционный характер, стало ясно, что никаких больше прорывов и блицкригов, а потому можно сделать то, что немцы делают лучше всего - собрать кучу пушек самого злодейского вида и начать палить из них в несчастный русский форт, злодейски хихикая и поглаживая злодейские педерастические усики. Помимо просто орудий, больших орудий, реально больших орудий и охуенно огромных орудий, немцы стянули под Осовиц четыре "Большие Берты", полные эквиваленты "Звезды Смерти" в реалиях Первой Мировой. Чисто для контекста - когда из "Берт" начали стрелять по фортам Льежа, бельгийский гарнизон, до этого стойко оборонявшившийся, вдруг решил что он полностью исполнил свой долг и начал разбегаться.

Потому что огонь "Большой Берты" (четырех "Больших Берт") - это не ад, это хуже. 900-сот килограммовые снаряды проламывали бетонные перекрытия, обращая укрепления в труху, людей давил бетон, люди задыхались от пыли, люди в прямом смысле слова сходили с ума от нестерпимого грохота. А ведь кроме "Берт" по Осовицу работали мортиры "Шкода" (снаряды всего лишь по 400 килограмм) и пушки поменьше, плюс крепость бомбили с воздуха аэропланы. В крепости все горело. Все дымилось. Смог был такой, что защитники не могли отличить день от ночи. Русское командование, понимая, что даже героизму есть предел, попросило продержаться гарнизон еще 48 часов. В конце-концов, если даже многометровый бетон крушится в труху, то что можно требовать от людей из костей и мяса?

Крепость ответила: "Так точно!". И продержалась еще полгода, при том, что только в первую неделю обстрела злобные немецкие карланы выпустили по ней 250 000 снарядов, не считая бомб, гранат и длинных матерных ругательств. Русским это надоело, и наши солдаты сделали то, что делают всегда, когда немцы их конкретно заебывают. Организовали несколько контратак, повредив огнем крепостной артиллерии те самые "Большие Берты". Вы видели когда-нибудь лицо новорусского бандита, который только-только купил сверкающий дорогой "Мерседес" и тут вдруг на светофоре в него влетает со всей дури дедок на "Запоре"?

Вот такое лицо стало у карлушек. Они могли простить многое. Почти всё. Всё, кроме посягательства на Величайшие Пушки Круппа. И по-настоящему, всерьез, до кровавых глаз озлобились. "Мы вас за это убьем!" - зашипели карлушки, уже выпустив по крепости количество снарядов, достаточное чтобы сравнять с землей всю Бельгию и Лихтенштейн на сдачу. Русские в ответ захохотали. "Мы вас правда убьем!". Русские захохотали еще сильнее.

И зря.

6 августа в 4 утра немцы развернули 30 батарей химического оружия. Отравляющие газы, смесь брома и хлора. Вдохнув в достаточном количестве, ты сначала по кускам, обблевываясь кровью, выхаркиваешь свои легкие, затем твое лицо обезображивает страшный химический ожог, а затем ты умираешь в мучительных спазмах удушения, не имея даже сил попросить, чтобы кто-нибудь тебя пристрелил. Сейчас эти волшебные ароматы из коллекции 1915-го года запрещены - потому что даже четвертование с сжиганием заживо куда более приятная смерть. Но в Первую Мировую запретов не было, а кроме того, немцы так выбесились стойкостью защитников Осовица, что применили бы эту убийственную садистскую дрянь несмотря на любые запреты.

Они хотели, чтобы русские сдохли. В муках. И они это получили.

Дождавшись попутного ветра, карлушки открыли краны на газовых баллонах и через пару минут в воздухе образовалась плотная стена химического тумана. Затем стена потекла в сторону крепости, трава вокруг нее моментально желтела, листья сворачивались и опадали, несчастные птицы падали с небес конвульсирующими тушками. Все пожелтело, все опало, все умерло от действий ядов, в начале августа под Осовицем внезапно наступил ноябрь. Знаете как в фэнтези-фильмах показывают нашествие разливающегося по земле зла? ОНО.

Целью атаки была так называемая Сосненская позиция, обороняемая к тому моменту четырьмя ротами. Первые три роты погибли полностью, в муках, от которых сломался бы и Христос, в последней роте уцелело около сорока человек, находившихся за гранью клинической смертью, с трудом отличавших явь от предсмертных галлюцинаций и доживавших свои последние минуты, постепенно поддаваясь чудовищной силе чудовищных ядов. Их крючило, их рвало кровью, они были за гранью.

Дождавшись, пока ядовитая стена пройдет, немцы атаковали позицию в общей сложностью СЕМЬЮ ТЫСЯЧАМИ солдат. Хотя "атаковали" слишком сильное слово, они готовились ее занять, понимая, что выживших нет. Они шли почти прогулочным шагом, даже грозная крепостная артиллерия молчала, а небольшая часть выживших расчетов приходила в себя, и не думая стрелять. Немцы перелезли первую линию окопов, прошли вторую линию, сытые, спокойные, уверенные, чуть удивленные тем, как долго они бились об эти раздолбанные, изувеченные укрепления и тут остатки 13-ой роты 226-го Землянского полка перешли в контратаку. С изувеченными химическим ожогами мертвыми лицами. В пропитавшихся кровью гимнастерках. Задыхаясь, кашляя и отплевываясь кусками своего мяса. Завывая от нестерпимой боли, крючаясь, дергаясь как одержимые дьяволом. Конвульсируя. Шипя. Цыкая легочной кровью сквозь зубы. Цыкая кровью прямо в лица врагов.

Они пошли в штыковую. Сорок русских мертвецов. На пороге смерти. За порогом смерти. Чувствуя, что Бога с ними нет и их ведет лишь заждавшийся дьявол. Сорок русских мертвецов ударили в штыки семь тысяч немцев.

Те побежали - не как трусы, но как люди, увидавшие перед собой то, что живому человеку видеть не положено. Они бежали не чуя ног, не видя земли, не видя ничего. Они напарывались на проволочные заграждения и повисали на них мешками разодранной плоти, они падали в окопы и ломали ноги, их как кроликов косила отдышавшаяся крепостная артиллерия. Крики офицеров, удары, выстрелы - ничто не могло остановить полнокровные немецкие части, столкнувшиеся с русскими мертвыми. Это был уже не знаменитый русский героизм - это был сатанизм. И с сатанизмом немцы воевать отказывались.

Крепость карлушки в итоге так и не взяли, сломавшись на этапе проектирования пушки, стреляющей святой водой. Вечная слава русским героям и их доброму рогатому другу!