Жопа Хэнка. Возвращение

Светало. До города оставалось всего несколько миль. Я припарковал машину, и постучал в дверь придорожной закусочной рядом с заправкой. Заспанное лицо владельца мелькнуло в окошке, и дверь со скрипом открылась.

— А я-то думаю, кого принесло в такую рань. Едете в город?

— Да. Но я проголодался и решил перекусить.

— Вижу, что вы не из города, амулета у вас нет. — пробормотал хозяин закусочной. — В городе теперь не очень-то любят приезжих. Зачем вам туда?

— Я родился в городе. Проезжал мимо и решил заглянуть, все равно по дороге. Не был там уже пятнадцать лет.

— Это здорово! — почему-то обрадовался хозяин и протянул мне руку. — Меня зовут Билл. Я открыл здесь свое кафе пять лет назад. Не люблю города, шоссе — вот единственное место, где существует жизнь. Что будете есть?

— Тушеную капусту с копчеными колбасками.

— Может, еще соус или горчицу? — как-то заговорчески прошептал Билл.

— Конечно, — удивился я. — А что, горчица стала дефицитом?

— Отлично! Сейчас принесу. — воскликнул Билл, уходя на кухню. — Я тоже обожаю колбаски с капустой и горчицей. Жаль, что теперь нельзя включать их в меню.

— Нельзя включать в меню? — крикнул я ему вослед, подумав, что ослышался.

— Они говорят, что это безнравственно. — Билл вернулся с порцией еды и тюбиком горчицы. — Год назад здесь появились целовальники из города, испачкали краской все мое кафе и предупредили, что сожгут его, если еще раз увидят у меня в меню колбаски с капустой. Я-то, как уже сказал, сам не местный, приехал в эти края издалека. Поэтому мне интересно встретить человека, знающего, какова была жизнь в городе раньше. Некоторые люди говорят, что в былые времена целовальников не было, а некоторые говорят, что так было всегда. Как же оно было на самом деле?

— Я не очень понимаю, о чем вы говорите. — пробормотал я, решив, что парень явно не в себе.

— Значит, вы просто не в курсе того, во что превратился город. Ну ладно, заедете на обратном пути, тогда и поговорим. — Билл нахмурился и ушел на кухню.

Я доел, расплатился и вышел на улицу. Солнце пылало адским жаром, на небе не было видно ни облачка. Машина нагрелась, что твоя сковородка.

Через полчаса я уже въезжал в город. Путь мне преградила какая-то унылая процессия. Она пересекала центральную улицу, вытекая из двух переулков, и исчезала за дверью незнакомого мне огромного здания с двумя куполами и со светящейся надписью «Храм Хэнка». В руках у идущих были какие-то пики и воздушные шарики странной формы. Я свернул на соседнюю улицу и чуть не сбил человека, стоящего прямо у меня на пути.

— Приезжий? — с какой-то неестественной радостью громко воскликнул тот, подбегая к машине.

Мне показалось, что я его уже где-то видел. Даже имя всплыло в памяти — Джон.

— Да, сегодня всюду трудно проехать! — благостным голосом проворковал Джон. — Первый раз в нашем городе? Остановитесь в «Гранд Хэнк»? Я тоже еду в ту сторону и могу показать вам дорогу.

— С удовольствием. — жестом пригласил я Джона в машину, решив, что он сможет прояснить ситуацию. — Садитесь.

— Сейчас Великая неделя. — сразу начал объяснять Джон. — Все идут целовать жопу Хэнку и молить его о миллионе долларов. Вам тоже следует присоединиться к нам, иначе Хэнк выбьет из вас все дерьмо!

Теперь я вспомнил всю эту историю. Еще до того, как я покинул город, ко мне приходили двое полоумных проповедников и несли какую-то чушь то ли о жопе миллионера-филантропа Хэнка, то ли Карла. Джон меня не узнал. И все же я не выдержал и спросил его, получит ли миллион долларов тот, кто покинет город, а потом вернется.

— Так не выйдет! — хихикнул Джон. — Нельзя покидать город, пока Хэнк не скажет. Невозможно обмануть Хэнка, у него есть связи и он знает все наперед. Поэтому он быстро выбьет все дерьмо из того, кто захочет его надуть. Но если вы решите поселиться в городе надолго и будете регулярно целовать Хэнку жопу, то, я думаю, через много лет, когда вы решите покинуть город, Хэнк даст вам миллион.

Тогда я перевел разговор на то, как все это начиналось. Джон был очень любезен и пустился в воспоминания. Он показал мне книгу заповедей Хэнка, напечатанную на бумаге с золотым тиснением, с подробными комментариями ведущих хэнкословов. Затем Джон рассказал, что происходило после того, как Хэнк избрал этот город для своей благотворительности. Засуха, как пояснил Джон, продолжалась уже давно, почти пятнадцать лет, и дожди случались лишь несколько раз в год. От нехватки воды страдали все близлежащие города. Озера почти пересохли, а колодцы приходилось копать все глубже и глубже. И тогда Хэнк устроил так, что экскаватор случайно раскопал Источник у Зеленого холма. Обрадованные горожане под предводительством Карла построили водопровод с несколькими фонтанами, и проблемы с водой в городе были решены. Более того, город стал снабжать этой чистой водой все соседние города. А бывший Зеленый холм жители переименовали в Скалу Карла. Затем у холма построили Храм Чистого Источника, и многие горожане стали трудиться в нем во славу Хэнка, вручную разливая воду по бутылкам, упаковывая их и отправляя в другие города. Город расцвел. Открывались все новые предприятия, где изготовлялись амулеты Хэнка и сувенирные жопы. Снимались фильмы о деяниях Хэнка, проходили фестивали, писались книги. Развивалось новое искусство, появились некоторые особенные музыкальные направления. Хоровой ансамбль «Гороховый суп» выигрывал конкурс за конкурсом. Производство булочек с колбасками взлетело до небес. Новая наука хэнкология стала основной дисциплиной в школах и колледжах. Писались дипломы, защищались диссертации. Жизнь в городе с каждым днем становилась все лучше и счастливей. Городской университет был переделан в огромный хэнкотарий, где на еженедельных службах показывали сделанную из зеленого сыра луну. Хэнк, как сообщил Карл, был этим очень доволен и в благодарность поручил Магистрату хэнкологии помогать тем людям, которые покидают город. Спецмашины Магистрата вывозили их из города, и там Хэнк вручал каждому по миллиону долларов. Стоила, правда, такая услуга сопровождения немало — но это только для того, чтобы избежать злоупотреблений.

Я остановился у магазина, чтобы купить что-нибудь прохладительное. В основном там продавался алкоголь. На стене висел лозунг: «Не злоупотребляйте алкоголем. Употребляете его не во зло». Я купил бутылку хэнкоколы и продолжил путь. На тумбе у перекрестка светилась реклама нового фильма «Путь к Хэнку» с туманно прорисованной большой задницей на фоне Чистого Источника. Через дорогу напротив нелепый красно-желтый клоун под вывеской «Хэнкдональдс» приветливо вытянул руку с зажатой в ней булочкой с сосиской. В другой руке он держал плакат с надписью: «Так хочет Хэнк, а Хэнк всегда прав».

Я ехал знакомыми мне с детства улицами и не узнавал свой родной город. На всех углах стояли какие-то странные надувные сооружения округлых форм.

— Это Целовальни шаговой доступности. — с гордостью отреагировал на мой удивленный взгляд Джон. — Хэнк становится ближе к нам каждый день!

Как объяснил мне Джон, сам Хэнк больше не появляется, и все целуют жопу только Карлу. И хотя Карл теперь тоже дает целовать свою жопу далеко не каждому, но зато он продает целовальные лицензии, каковую Джон мне тут же и продемонстрировал, намекая, что можно целовать жопу и ему. Я высадил Джона у отеля «Гранд Хэнк», пообещав, что вечером мы с ним непременно пойдем целовать жопу Карлу вместе. Как только он скрылся из виду, я развернул машину и, лавируя знакомыми переулками, помчался прочь из города.

Через полчаса я уже затормозил у закусочной на шоссе.

— Капусту с порубленной колбаской? — заговорчески подмигнул мне Билл.

— Две порции!

— Проголодались?

— Мне уже представляется, что эта капуста — противоядие. В городе явно какая-то болезнь, и она заразна. Может, это просто авитаминоз. И мне даже кажется, что капуста запрещена не случайно.

— Вряд ли в этом дело. — криво усмехнулся Билл, подавая мне двойную порцию. — У меня всего лишь маленький бизнес, и я не силен в экономике. Но я так понимаю — чтобы что-то купить, надо иметь деньги. А еще надо, чтобы было то, что ты хочешь на эти деньги купить. Но в городе уже почти ничего не производят — только разливают воду в бутылки. Если людям совсем не давать денег, то они взбунтуются, поэтому властям приходится им платить. А что делать, если у людей есть хоть какие-то деньги, а купить на них можно только то, что изготовляют в других городах? Чтобы хоть часть денег оставалась в городе, этим людям надо что-то продать. И лучше всего продать им то, что вообще ничего не стоит. Например, возможность целовать несуществующую жопу.

— То есть вы считаете, что им удалось за эти полтора десятка лет воспитать потребителей такой виртуальной мистической услуги, создать вокруг нее инфраструктуру, рабочие места, и забирать обратно те деньги, которые они же им выдают, чтобы избежать социальных волнений?

— А то вы сами этого не видели! А затем уже можно выделять завышенные суммы на строительство целовален, потом, используя их безналоговый статус, через них финансировать…

— Но ведь так не может продолжаться вечно. — прервал я Билла. — Рано или поздно пойдут дожди, и их вода станет никому не нужна. А больше они уже ничего делать не могут. И тогда…

— Конечно. И тогда к ним придет Хэнк, чтобы выбить из них все дерьмо.

Мне подумалось, что Билл видит ситуацию как-то совсем неправильно и слишком упрощенно. Но я не стал с ним спорить, попрощался и вышел на улицу. В окружающем пейзаже что-то изменилось. Машинально взглянув в сторону города, я застыл у порога. Солнце больше не светило. По небу плыли тяжелые свинцовые тучи. Одна из них, напоминающая по форме огромную жопу, медленно опускалась на город.

25/04/2011