Овчарка
Книги, люди, вежливость
|
|
Когда-то давно преподаватель литературы в колледже говорила нам, что каждую книгу, которую ты собираешься впервые прочесть, изначально надо воспринимать не как объект для критики, не с чувством «вот я сейчас разберусь, что там не в порядке», а спокойно и доброжелательно. То есть сперва ты читаешь книгу, словно ребенок, которому просто интересно, что же таится за обложкой. А уже потом, когда произведение прочитано до конца, можно собрать все сделанные по ходу пометки — одобрительные и нет — и определиться с оценкой. Это «определиться» может быть быстрым, а может долгим, более долгим, чем прочтение книги. По настроению и по обстоятельствам.
Книги бывают разные. Возможно, это классический фолиант со своими ошибками и противоречиями, но тем не менее нужный для багажа знаний каждого разумного индивида. Возможно — легкое фэнтезийное чтиво, в котором почти нет стоящих внимания мыслей, но которое весело написано и может быть расхватано на цитаты. Возможно, это глупое и насквозь прозрачное творение очередного доморощенного «гуру», — тот сорт книг, первые экземпляры которого читаешь с возмущением, мол, как же так можно, а затем начинаешь уставать и просто теряешь интерес к данному виду литературы. (Ты теряешь — а кто-то не теряет. Ну и пускай он опирается на этого «гуру» в жизни, тебе что, жалко?) Наконец, возможно, это простая и пронзительная книга о жизни, в которой нельзя найти ничего экстраординарного, кроме необыкновенной гармоничности и лиричности.
Разные бывают книги... И всякая из них как таковая имеет полное право на существование — пока ты не сталкиваешься с нею в ситуации, когда изложенные в ней идеи встают в полное противоречие с некими твоими задачами. Тут речь именно о задачах: книг, «подлежащих сожжению» абстрактно и априорно, не существует. Если книга тебе «просто не нравится» — просто не читай. Неважно, насколько очевидны причины негативной оценки и насколько большое число людей эту оценку разделяет.
А недавно я вдруг подумала, что то же самое и с людьми. Не стоит подходить к каждому человеку, встретившемуся тебе на пути, как к потенциальному кандидату на разгромную критику. Скажем, если в автобусе ты видишь женщину, которая громко кричит и скандалит, не стоит делать моментальный вывод о том, что «эта баба скандальна, тупа, у нее климакс, она совершенно никчемна и достойна только расстрела». Может быть, именно эта женщина сегодня на фабрике упаковала коробку конфет, которую ты с наслаждением вскроешь спустя пару месяцев. Может быть, однажды она в весьма выгодном свете показала себя в некоей бытовой истории. Может быть, когда она была маленькой девочкой, ее очень красиво сфотографировали с букетом ромашек... А то, что ты видишь сейчас — скандальность, глупость... Это может быть правдой, а может и не быть. Если это правда — что ж. Если бы ты годами знал эту женщину как «тетю Машу, которая дежурит на проходной», если бы она тебе по многим причинам нравилась, — ты ведь наверняка в два счета нашел бы оправдания ее поведению в автобусе: «она просто очень устала потому-то и потому-то, она имеет за плечами всего семь классов сельской школы, и вообще у нее соционический ТИМ такой...».
Это не значит, что «все люди хорошие». Просто не надо этого дуализма — мол, каждый встреченный на пути человек должен в короткий срок быть записан в «плохие» или «хорошие», а поскольку в «хорошие» мало кого с ходу запишешь... Нет. Люди — как книги. Множество корешков, в рядок выстроившихся на полке. Да, изначально можно высказать кое-какие предположения, основываясь на том, в каком доме расположена эта полка, как выглядит обложка конкретной книги, какие абзацы ты прочел, открыв ее наугад... Но это предварительные соображения. И хотя зачастую они могут оказываться весьма точными, изначально на них все равно нельзя опираться как на истину. Поскольку и в доме любительницы любовных романов на полке может случайно затесаться «просто хорошая книга о жизни». И под яркой мягкой обложкой популярного детектива может скрываться творение нового, пока не открытого Конана Дойля. И один нелепый абзац, прочитанный «для ознакомления», может выглядеть совершенно иначе с точки зрения читателя, вникшего в суть всей книги.
Точно так же человеку нельзя выносить окончательный приговор на основании общества, в котором он встречен, внешнего вида или поверхностного разговора.
Впрочем, «читать от корки до корки», конечно же, стоит далеко не всех встреченных на пути людей. На это не хватит жизни. Так что же с ними делать? Я думаю, тут может помочь такая древняя и испытанная штука, как вежливость. Нормальная спокойная вежливость (искренняя, то есть не таящая под собою ни презрения, ни желания «скорей подружиться»). Вежливость позволяет не вступать с нужными для каких-то мелочей людьми в тесный личный контакт, чреватый конфликтами и разочарованиями. И при таком раскладе не страшны даже люди, вежливости не придерживающиеся. Поскольку контакт с такими людьми, конечно, завязываться будет, — но он будет односторонним. Это уже совсем другая ситуация. Грубо говоря, это уже будут проблемы того человека, а не твои. Совершенно разные случаи, когда ты и оппонент орете друг другу в лицо «сволочь, падла», и когда только оппонент выкрикивает эти слова, неизменно получая в ответ лишь холодные вежливые реплики, нацеленные исключительно на получение от него практической пользы (типа «это все прекрасно, но все же не могли бы вы взвесить мне килограмм яблок»). А то и вообще можно отделаться молчанием, если встреча с человеком случайна и тебе от него ничего не надо.
К слову, оно и более эффективно в плане отражения атак «энергетических вампиров». Человек, который расчитывал за счет пары нападок «подпитаться» чужими эмоциями, попадает в крайне неловкое положение, когда начинает понимать, что лишь потратил на нападки некоторое количество собственных эмоций, чужих же не получил ни капли.
Естественно, бывают и люди, чье существование в той или иной степени объективно мешает достижению неких твоих целей. Эти люди, в зависимости от «высоты полета», называются «враги» либо «недоброжелатели». Но и тут ни в коем разе не стоит бросать все и пылко доказывать самому человеку и окружающим «полную безоговорочную никчемность» его личности. Это, скорее всего, неправда (в глобальном смысле), да и бесполезна такая тактика. Враги побеждаются не путем сеансов публичного психоанализа (aka базарная склока), а… иными путями. Совершенно необязательно отказываться от той самой вежливости и громогласно высказывать все, что думаешь об индивиде, когда подставляешь ему хитрую подножку в некоем деле, подаешь на него в суд либо убиваешь его.
Конечно, иногда можно высказать ряд замечаний — но это будет лишь один из методов борьбы, при использовании которого нельзя терять голову и быть до конца откровенным. Есть большая разница между сопровождающимися обильным соплетечением воплями «сцуко, он работает в неправильной фирме, с Машкой переспал и собак боится», — и острым сатирическим текстом, тиснутым в нужное время в нужном месте. Критика второго рода изначально может казаться менее действенной — как же, мол, ведь там высказано не все, видение личности раскрыто не до конца, и вообще грязи маловато... Но на поверку излияния типа «чиновник N попался на взятке, переболел сифилисом и воняет козлом» забываются быстрее, чем истлевают на свалках номера таблоидов, в которых они напечатаны. А, к примеру, рассказ о том, как некий абстрактный чиновник всего только чихнул кому-то на лысину, пережил века. Был ли у этого чиновника реальный прототип? Мы этого не знаем, но если был – то ему в конечном счете «досталось» куда сильнее, нежели «жертве» таблоида.
Что же касается такой категории людей, как друзья... В принципе в общении с ними вежливость также необходима. Другой вопрос, что ее границы несколько расширяются. Но, например, обращенную к другу фразу «не, Вась, хуевый ты мне предлагаешь проект... прости за искренность» — при всей ее вольности назвать невежливой все же нельзя. А вот непрошенные и беспричинные излияния типа — «знаешь, Вась, зря ты продолжаешь поддерживать отношения с братом... ну он же сидел... ты как знаешь, а я считаю, что с бывшими зеками даже родне общаться не стоит... пропащие это люди», — это уже недопустимо.
Просто потому что друзья – это те, кого ты принимаешь целиком. Вкупе с теми качествами, которые лично тебе кажутся недостатками. Тут требуется уважение к решениям человека: считать ли это качество недостатком; если считать — то стоит ли свеч работа по избавлению от недостатка; если стоит — то каким образом эту работу осуществлять. Не можешь уважать? Не нравится? Что ж. «Просто не читай эту книгу». В смысле, не лезь в друзья.
Кстати, не стоит забывать, что порой безразличные тебе люди переходят в категорию друзей или врагов, враги — в категорию друзей или безразличных, друзья — в категорию безразличных либо врагов... Поэтому очевидно, что проводить между отношением ко всем этим людям некую принципиальную границу не стоит. Жесткую — да; принципиальную — нет. Необходимо всегда помнить, что данный конкретный человек — всего лишь «книга» со своими достоинствами и недостатками, со своим стилем и предназначением... И он вполне мог бы (а может, еще и будет) рассматриваться тобой в ином качестве. То, как он рассматривается сейчас, — следствие стечения обстоятельств (пускай весьма и весьма важных), а не свойство глубинной сути этого человека. И забывать об этом — значит обрекать себя на множество трений в отношениях с посторонними, множество неудач в борьбе с врагами и катастрофические последствия ссор с друзьями.
***
Описанный здесь взгляд на человечество возникает на стадии альбедо, когда личность уже сформировалась, уравновесилась и покрылась твердой защитной оболочкой. На предыдущей стадии, стадии нигредо, личность еще сравнительно аморфна и беззащитна; она не может сохранять свою цельность и тем более развиваться, если только не будет перманентно отталкивать от себя все чуждые ей элементы окружающей среды. В противном случае еще не сложившиеся в устойчивую систему элементы личности попросту перемешаются с элементами среды, и личность погибнет, так толком и не родившись.
В плане межличностного общения «элементами среды» для находящегося на стадии нигредо индивида являются другие люди. Индивид стремится как можно скорее оценить каждого приблизившегося к нему на опасное расстояние человека: «хороший» или «плохой»? Достоен быть включенным во внутренний мир в качестве «моего прекрасного верного друга-на-всю-жизнь», или же должен быть обхаен, низведен до положения «полного ничтожества»?
Это не правильно, но это нормально. Ничто не заставит индивида, проходящего стадию нигредо, относиться к людям так взвешено и объективно, как было описано в этом тексте. Потому что индивид небезосновательно чует, что без перманентной агрессии в адрес окружающих эти самые окружающие его попросту психологически раздавят.
Осознание того, что эта агрессия больше не нужна, что личность уже не так просто раздавить, постепенно появляется само собой. Вместе с переходом на стадию альбедо. Не надо его торопить...
Хотя, конечно, если вы уже далеко вышли за пределы юношеского возраста, а переход все не случается и не случается, — побеспокоиться стоит.