Страх и свобода

Константин Крылов опубликовал на сайте АПН статью. В ней автор, krylov, сквозь зубы, ругая СССР по явно или смутно связанным с темой статьи поводам, признаёт "безопасность" советского строя. Безопасность СССР заключается в таких примерно обстоятельствах (во второй части, конечно). Смысл статьи сводится к тому, что безопасность эта была рабской и способствовала ещё большему рабству, отучая человека защищаться, воспитывая слабаков.

Начнём с того, что свобода есть отсутствие страха. Человек свободен в той мере, в какой ничего не боится. Страх за доход, имущество, близких и будущее ликвидирует свободу. Сегодня защите от опасностей посвящена значительная часть времени и сил человека. Железные двери, сигнализации, охраны, экономические гарантии, гарантии под гарантии, и так далее... вплоть до страха перед резким словом (политкорректность). Страхование - точнейшее русское слово, страх - его корень. Непрерывное, всеохватывающее (и тщетное) страхование всего - вот символ современной цивилизации. Страх - корень времени.

Между осторожностями перед настоящим и страхом за будущее свободе негде поместиться. У Стругацких ("Стажёры") "русский мальчик" Юра Бородин не задумывается о старости, а его оппонент, "опытный" и умный буржуа, знает, что молодость - лишь средство для обеспечения старости. Здесь первая разница между между мирами необходимости и свободы.

К теме старости и смерти мы ещё вернёмся, а пока перейдём ко второй, "экзистенциальной" посылке статьи. Автор полагает, что вне опасностей мира человек не может самосовершенствоваться, не может стать стать сильным. То есть, непрерывно защищаясь от грядущих неприятностей, окапываясь и совершенствуя спутниковую сигнализацию, можно дорасти до титана духа и Ильи Муромца. Так сказать, уповая на милосердие божие, за два солёных огурца особенно. Если и закаляются характеры, то никак не в в тысячи и одной тщетной предосторожности, не в ожесточённом зарабатывании на установку новой пуленепробиваемой входной двери.

Конечно, человек формируется трудом конкретным, но личность, ум и талант (в отличие от мышцы) определяются целью этих "малых ступенек". Лев Толстой десять раз переписал завиток на шее Анны Карениной, Ростислав Плятт мог год обдумывать верную драматическую подробность, Нина Семизорова несколько лет разучивала под руководством Улановой миниатюрного "Умирающего лебедя". Однако это не укрепление решёток на окнах. Между трудом "для" и заботой "от" не дистанция, но противоположность.

Возражение: это примеры "высокого искусства". А рабочий? Ведь нудный грязный труд пока не преодолён? - Тем более. Пока не преодолён, рабочий настолько свободен в механическом труде - насколько проще ему сменить профессию, отдохнуть и отвлечься на хобби, и чем больше общественного смысла, общественной необходимости в его деятельности. Между необходимостью тяжело трудиться для спасения от голода и необходимостью работы общественной, вызванной общим недостаточным уровнем технического развития - вторая разница царства необходимости и свободы.

Вернёмся к старости, смерти и "экзистенциализму". Советский социализм был жестоким строем - не в смысле лагерей и цензуры. Завершив "животную историю человечества", перебросив людей из царства необходимости в царство свободы, социализм оставил их один на один с трагедией человеческого существования. СССР не только не избавил от смерти, страданий, поисков смысла короткой жизни, старости - он убрал все маскирующие вуали, механизмы - смягчающие эти последние вопросы. Борьба за существование окончилась, погоня за успехом (и другими дурманящими радостями потребления) ликвидирована - человеку не увернуться от вечности. Вот тут и познаётся глубина души и сила воли человека, обретается "экзистенциальность", личная тропинка на Млечном пути. И - многие "прекраснодушные идеалисты" сломались. Патологическая ненависть (особенно у т.н. "шестидесятников") к СССР во многом объясняется этим - отсутствием мужества. За собственную слабость мстят злее всего.

Бросились многие "шестидесятники" в капитализм, как в водку - чтобы в потребительстве и суете "элитной славы", "тусовки", забыться, спрятать (от себя прежде всего) мелкость натуры. Что выдали они за 20 лет со ступенек "лестницы звёзд"? Мычание. Живой Стругацкий охраняет "авторские права" и пишет убоговщину. Лестница свела на четвереньки. Здесь третья - представшая перед нашими глазами - разница жизни по необходимости и по свободе.

Современный мир выстроен на страхе. На предосторожностях, камерах наблюдения, раздеваниях в аэропорту, на страхе бедности прежде всего. Его философы (Кьеркегор, Ясперс) ставят страх непременным двигателем человеческого существования.

Мир без страха - социализм, лекарство - социалистическая революция.