http://www.apn.ru/opinions/article18497.htm

Константин Крылов

Синдром россиянина:
«Нечего тут раздувать и провоцировать»

Утвердил Александр Герцен

 

Есть темы, на которые говорить не хочется, но вроде бы надо. Обычно в таких случаях принято играть лицом брезгливую гримаску — «вот, ещё мараться». Не буду играть гримаску. Мне и в самом деле противно, но всё-таки.

Да, объяснюсь. Поводом послужили суммарные впечатления от жежешного жужуканья по поводу двух событий — изнасилования и убийства Ани Бешновой и избиения Александра Белова.

Замечу. В отличие от несчастной Ани, за свою коротенькую жизнь не причинившей никому никакого зла, Саша Белов — человек известный. Он вызывал ненависть у многих — по разными причинам. Сейчас его ненавистники радуются — кто скромненько, кто во весь голос.

Представьте себе, это меня не особо удивляет, и даже не особенно возмущает. Да, ненависть — чувство тяжёлое, не особенно благородное (что бы там ни говорили), и даже не всегда осмысленное. Множество людей ненавидят кого-то, иногда по самым ничтожным поводам, а то и вообще без повода, «ну не нравятся они им». Более того, люди иногда ненавидят тех, кто делает им же добро — что особенно гадко. Но всё-таки ненависть — это нормальное человеческое чувство. Это, если угодно, «в пределах естества».

Я сам радовался несчастьям и смерти врагов, и впредь, надеюсь, у меня будут к тому поводы. Поэтому меня злят, но не удивляют и не возмущают морально сколь угодно злобные и подлые высказывания в чей бы то ни было адрес. В чей бы то ни было — включая меня самого, моих ближних, мой народ, а также сколь угодно уважаемых людей, святых, благодетелей человечества, свежепреставленных покойников и кого угодно ещё. Что ж, имеют право. С одним только условием — когда это говорят именно враги. Личные, идейные или какие-то другие. Желательно, конечно, чтобы причины вражды были хотя бы основательны, но даже тупая бессмысленная злоба имеет какое-то маленькое право на самовыражение. Как и адекватный ответ. «Сдохни, мразь. — Нет, мил человек, я-то сдохну, да вперёд тебя пущу». Обмен любезностями состоялся — а уж там поглядим, кому слаще придётся.

К сожалению, большая часть хейт-спичей, злобных высеров и плясок на костях совершаются по совершенно иным причинам.

Есть, например, такая порода человека, как говнюк. Говнюк, в общем-то, никому не враг. Никакой специальной ненависти к конкретным людям он не испытывает, «зачем такие ужасы». Он просто получает удовольствие от того, что кому-то делает — или хотя бы говорит — нечто неприятное. Говнюки обожают оскорблять чувства, неважно чьи. Они готовы плясать на любых костях, срать на любые святыни и вообще всячески изгаляться, лишь бы хоть кому-нибудь от этого рожу перекосоёбило. Это наполняет душу говнюка необычайным блаженством — вампирического свойства. «Сказал гадость — сердцу радость».

Конечно, чистые говнюки — то есть готовые поносить кого угодно и что угодно, лишь бы поиметь свою пайку удовольствия — встречаются сравнительно редко. Говнюк обычно специализируется по какой-нибудь аудитории, которую умеет дразнить лучше, чем других. Как правило, жертвами становятся люди, у которых много труднозащищаемых идеалов.

Отличить говнюка от врага можно не по конкретным высказываниям (они бывают идентичны), а по интенции. Вражда направлена на уничтожение, а говнюк вовсе не хочет, чтобы обсираемые им люди и явления прекратили быть. Напротив, он в них нуждается — ведь они его кормят. Разумеется, он хотел бы их видеть «в самом жалком и ничтожном положении», чтобы срать им на головы, а не под ноги, и чтобы не получить когда-нибудь в обратку неиллюзорных пиздюлей. Идеальная картина мира говнюка — чтобы все его жертвы сидели в клетке в зоопарке, а он подходил бы в белом плаще и дразнил их палкой, «наслаждаясь бессильной злобою».

Разумеется, говнюк любит маскироваться. Часто — под личного и идейного противника, реже — под разочарованного сторонника. Говнюки таже любят изображать из себя совесть нации, или, наоборот, санитаров леса. Впрочем, говнюк и в самом деле может думать, что им двигают благородные мотивы — они умеют себя обманывать.

Есть ещё порода элитных говнюков, которые оформляют свои высеры под «усталый цинизм». В интернетах их можно опознать по сленгу — они обожают слова типа «хомячки», «планктон», «поциэнты» и т.п. Самые профессиональные, правда, обходятся без арготизмов, выражаются исключительно культурно, а из какашек творят икэбаны. Но по-либому это какашечники, вши подрейтузные.

Дополнительным к классу говнюков являются люди, гадящие профессионально — скажем, наёмные пропагандисты, люди на зарплате и т.п. Они никаких чувств к объектам травли не испытывают — у них «работа такая». Гадят они обычно уныло, без божества и вдохновенья. Странным образом работа за прайс иногда расхолаживает даже настоящих говнюков, которым, вроде бы, такое только в радость. Секрет, видимо, в том, что вампирический бонус достаётся не им, а заказчку. Впрочем, знаю нескольких профессионалов в этой области, которые работают не только за деньги, но и по велению сердца, креативненько так. Это не вши, а какая-то иная подрейтузная форма жизни.

Есть ещё всякие породы. Например, нервные люди, которые исходят говном, чтобы снять стресс (а у них всегда стресс). Просто пуленепробиваемые дураки, которые говорят невообразимые мерзости только потому, что их скорбную головёнку осенила какая-нибудь крайне дурацкая идея. Просто сумасшедшие, представьте себе, у нас много сумасшедших, в клиническом смысле, тут потребна «малая психиатирия»…

Но всё это — ещё не самая помойная срань. Есть и хуже. Об этом «хуже» я, собственно, и хочу сказать пару ласковых слов.

Всякий раз, когда с кем-то кто-то делает что-то плохое (скажем, убивает), — вот тут обязательно из какой-нибудь прелой щели высовывается самый мерзкий из подрейтузных инсектов. Это что-то вроде тли — что-то полупрозрачное, с просвечивающими внутренностями. Живёт оно в самом потненьком, самом воньком месте. И оттуда оно произносит свой коронный монолог:

— Ага! Вот и хорошо, сам виноват, ПОЛЕЗ куда не надо. Теперь ПОЛУЧИЛ, милок, и мало ещё получил. Лучше б убили. Сам виноват. Хорошо ещё, НАС не тронули. Они там, суки, шумит, чё-та выёживаются, а нам, простым вшам, за это вдруг что-нибудь будет. Они нас всех, простых нормальных людей, ПОДСТАВЛЯЮТ. Вот гады. Надо их всех того… дихлофосиком каким-нибудь. А то нам из-за них страдать. Нормальным людЯм.

Раньше такое существо называли «холуём». Но теперь для них есть специальное, политкорректное слово — «россиянин».

Тут меня, конечно, могут прервать и обвинить в волюнтаризме: ну как так можно, взял и измарал хорошее слово. Отнюдь. Россиянин — это официальное наименование того, что наша власть считает «своим народом». Этот народ обладает определёнными, приятными для властей, свойствами. Эти свойства в россиянине выращивают и воспитывают. На это работает весь пропагандистский аппарат эрефии. Так что словцо заслуженное, по самой справедливости.

Что такое россиянин? Это существо, которое сидит дома и боится. Боится оно власти, силы, в особенности начальства во всех формах и разновидностях — у него дрожат ножки при появлении мента с демократизатором, чёрных машин с мигалками, гопников в кепарях (они тоже для него начальство, потому что могут ударить), даже включённого телевизора, когда там показывают какую-нибудь ясновельможную гниду.

Разумеется, тварюшка не считает себя сцыкливой, ну разве что совсем чуточку. Она считает свой страх — мудростью, опытом, пониманием. Она жизнь знает, ага.

Впрочем, страх перед силой — понятен. Не бояться ничего — это не смело, а глупо. Важно не это — важно то, что эта насекомина со своим страхом делает.

А делает она с ним вот что — переваривает в животике и выкакивает наружу в виде истовой, собачье ненависти к врагам сильных. К тем людям, которые силы не боятся — или боятся меньше прочих. Ко всяким недовольным, несогласным, не дай Бог ещё и с какими-нибудь убеждениями. Насекомая убеждена: такие люди опасны. Конечно, не для крутых и сильных, а для неё, насекоминки. Потому что когда сила будут карать непокорных ей, грохочущий поток пиздюлей может как-нибудь задеть и её, хотя бы краешком. Или, того хуже, заподозрить насекомое в каком-нибудь сочувствии к жертве. И таракашка бежит засвидетельствовать перед всем и каждым свою лояльность силе, говняя и понося её жертв. Объясняя всем и каждому, что жертва сама виновата, нарывалась, провоцировала, и что «так ей и надо, засранке».

В отличие от обычных говнюков, россияне могут говорить и писать всерьёз и со слезой. Они боятся.

Вот какой-то обычный говнюк пишет про ту же Аню: «лол, смешно, раздули из смерти обычной дырки трагедию». Но другие ту же тему обсасывали часами — без тени смущения рассуждали о нравственном облике жертвы, как она сама виновата в том, что своей поздней прогулкой «спровоцировала мужика», что насиловать и убивать девочек, если они бегают куда-то по ночам — можно и нужно, особенно если это делают кавказские или среднеазиатские мужчины, «которые привыкли к нравственности в женщине, ихние женщины там даже лица не показывают, а такие, как эта ваша Анечка, пиво пьют и с голым пузом ходят», как написал ещё один россиянин. И закончил приблизительно так: «из-за этой Ани могут и мою дочку изнасиловать, примут её за русскую шлюху и изнасилуют, и виноваты в этом будут такие, как эта Бешнова».

Этот последний ход мысли меня особенно поразил: как же надо было искукожиться, чтобы вывернуть дело к полной вине несчастной девочки перед россиянином лично.

То же самое началось и вокруг Белова. В глазах россиян он вообще виноват по самую макушку: ведь он что-то вякал о правах русских, а русским надо сидеть тихо, а то будет та-а-акое, что страшно даже и подумать. И избили его, конечно, не зря, ох не зря, и в этом он тоже виноват, они уж сыщут, в чём именно.

Впрочем, темой насилия россиянство не ограничивается. Точно такие же россияне сейчас взахлёб объясняют друг другу, какие идиоты и козлы те, кто сейчас говорит про экономический кризис: ведь они его таким образом раздувают и провоцируют. И какие козлы и идиоты те, кто в кризисное время плохо работает и не выслуживается перед начальством: ведь их же уволят, а там начальство разохотится и начнёт увольнять всех подряд, и пострадают, конечно же, «нормальные люди». И какие пидарасы и кретины те, кто сейчас ищет хорошую работу, ведь кризис же, кризис, надо хвататься за любую… И так далее — у них виноваты все, решительно все, кроме правительства, властей и работодателей.

И так во всём. Для россиянина всегда и во всём виноват не тот, кто делает зло, а пострадавший от зла, не преступник, а жертва: которая каким-то образом оказывается причиной бед самого россиянина, сейчас или в будущем. Типа: «ну вот, там кому-то голову оторвали и на плёнку сняли, разве можно такие вещи без предупреждения показывать, я теперь заснуть не смогу из-за головы этой нехорошей… что за люди, никакой чуткости».

Я не знаю, лечится ли синдром россиянина. Но что-то говорит мне — вряд ли. Таких уже не переделать, они так и будут сидеть по своим местечкам и винить во всех бедах тех, кто больше всего от них пострадал — или, того хуже, пытается что-то сделать с бедой и её причинами.

Остальным желаю знать меру в ненависти и злобе, не какашничать без особой нужды, следить за головой, и вообще не слишком опускаться.

Хотя, понимаю, трудно. Но мы же всё-таки люди.

Хотелось бы, во всяком случае, на это надеяться.

2008-12-08