Про религию, мифологию и науку

В предыдущем посте обнаружился явный интерес целого ряда дорогих товарищей к одному короткому абазцу.

Другие некоторые сейчас надеются, что благотворной мифологией для русских окажется православие. Я на этот счёт сильно сомневаюсь. Мифология православия мне опять же не симпатична, хоть она и лучше либеральной мифологии. И ещё православная мифология обладает очень большой проблемой: она плохо сочетается с наукой.

Для начала разъясню, что здесь написано. И что не написано. В этом абзаце отсутствует предложение загнать всех православных в резервации или сильно ущемить в правах. Не написано, что они все поголовно тупицы/лохи/моральные уроды. Не написано, что православие хуже всех других религий. Не написано даже, что оно хуже всех других мифологий. Написаны ровно три вещи:

Православие не подходит в качестве мифологии для всех русских/россиян/советских.
Лично мне православие не кажется очень удачной мифологией.
Православие плохо сочетается с наукой.

Поскольку эти три тезиса тоже вызвали ряд вопросов и возражений, поясню все три.

Для начала, чтобы быть православным, надо верить в бога. Причём во вполне конкретного. С этим, наверно, никто спорить не будет. Легко догадаться, что очень многие люди в бога не верят. И не поверят. Так же легко догадаться, что далеко не все верующие верят именно в православного бога. Что характерно, в него не верят даже многие считающие себя православными. Этого, в принципе, уже достаточно, чтобы констатировать первый пункт.

Этим дело однако не ограничивается. Православие проповедует ряд положений, которые на данный момент мало кому покажутся логичными. В частности, одна из заповедей гласит, что надо чтить седьмой день. Почитание седьмого дня в современном обществе как-то не прижилось. Однако сиё – есть одна из заповедей. И эту заповедь массово выполнять не будут. Если вводить «избирательное православие», то проблема как-то решится, но отцы церкви что-то не спешат признать некоторые заповеди абсурдными и необязательными для выполнения.

Далее. В православии отсутствуют необходимые обществу и давно принятые им принципы. Например, огромное значение дружбы в православии никак не отражено. Не отражена там и «святость» детства. И любовь к родине тоже, если под таковой не понимать конкретно Израиль. То есть, кроме избирательности в православие необходимо ввести ещё и «дополненность». Но и этого тоже делать никто не собирается.

Библия повествует преимущественно о происходящем в государстве Израиль и на сопредельных территориях. Вводить историю совершенно не нашей страны в качестве основы нашей мифологии мне кажется совершенно неверным подходом.

В православии есть некоторое количество здравых мыслей. Однако те же мысли нормально включаются в целый ряд других мифологий. Например, в советскую. Кроме того, эти мысли в православии дополнены огромным количеством бессмысленной шелухи, которую не приемлют даже сами православные. Например, я не встречал православных, которые согласны с законами о рабстве из Ветхого Завета. Более того, подавляющее большинство православных рабство в принципе отвергает, противореча таким образом собственной священной книге. Обрезание среди православных тоже не шибко котируется. Однако тут теоретики от православия включили ловкий механизм «небуквальных трактовок». Обрезание, хоть про него в библии написано прямым текстом – что именно надо обрезать, – стало трактоваться как «обрезание сердца». То же самое было проделано с целым рядом других положений – с законами о допустимой пище, например. Однако небуквальные трактовки есть тупиковый путь. Начав что-то трактовать небуквально, тем самым даёшь повод небуквально трактовать вообще всё. Подгоняя тем самым якобы богоданные законы под свои персональные желания. Честнее было бы признать, что целый ряд написанного в библии – полная ерунда, бред или ложь. Этого же никто не делает. Оно и понятно – таким образом священность самой библии была бы поставленна под большой вопрос.

Если все эти фокусы нормально срабатывали в средние века и даже приносили множество полезных плодов, то сейчас они уже не работают. Культура мышления, к счастью, с тех пор возросла. Фокусы стали представляться лицемерием, а на лицемерии современную мифологию строить большого смысла не имеет. То есть, их строят, конечно, но вовсе не в интересах народа.

Теперь от том, почему православие не кажется симпатичным лично мне. В принципе, написанное выше тоже проходит по этому пункту, но есть и некоторое количество дополнений. Начну с того, что мне не нравится не одно только православие. Мне вообще не нравятся все религии в целом. В первую очередь за то, что они прививают человеку очень неприятную особенность мышления: верить на слово. Не всем, конечно, это удаётся привить, но процент верящих на слово среди религиозных людей значительно выше, чем среди атеистов/слабоверующих. По ходу жизни эта особенность у верующего ещё и прогрессирует.

Вера на слово приводит к тому, что человек верит написанному в священной книге/сказанному религиозным деятелем существенно больше, чем научно обоснованному. Особенно если последнее противоречит первому. За ряд вещей человек начинает усиленно цепляться – за существование чудес, святых, духов и т. п. – а все попытки объяснить лежащие за всем этим явления рационально воспринимает как происки врагов.

Нередко вера приводит к убеждению, что все её неприверженцы – лицемеры, непорядочные люди и так далее. Каковое убеждение человека тоже не красит. Атеист гораздо реже воспринимает православного, как заведомо непорядочного человека, чем православный атеиста.

Повторяю, эти тезисы не распространяются на всех верующих, они лишь отражают тенденции.

Целый ряд моральных установок православия меня сильно не радует. К таковым относится, например, мораль притчи о блудном сыне, мощный поступок Христа в отношении смоковницы, целый ряд выходок самого бога лично – уничтожение Содома и Гоморры, испытания Иова, расправа с египтянами. Наиболее отвратительной кажется сама концепция сотворения человека грешным и предъявляемое ему требование эти грехи постоянно искупать. Да и вся история с Христом сводится к одному: бог сам перед собой искупил грехи человечества, которые сам же и спровоцировал. В общем, по моим понятиям бог должен быть очевидным примером для подражания. Подражать же ему не хочется совершенно.

В проповедях Христа моральное по моим понятиям соседствует с аморальным. Что наносит моральному ущерб – ведь человек машинально считает часто ошибающегося ошибающимся во всём. То есть, правильные слова Христа начинают восприниматься ложными. Кроме того, Христос постоянно сам себе противоречит. Из его слов совершенно спокойно выводятся прямо противоположные призывы к действиям. Противоречия богословы пытаются распутывать с помощью вышеописанных фокусов, но гарантий, что они их распутали правильно, нет и быть не может. Следовательно, выводы вполне могут оказаться следствием каких-то интересов этих самых богословов.

В общем и целом, противоречивость свойственна не одному только Христу, но и всей библии в целом. Для мыслящего же человека очевиден принцип: внутренне противоречивое учение не может быть верным.

Да. Если выкинуть из библии и из священного придания православия всё противоречивое, аморальное, притянутое за уши и противоречащее современным научным знаниям, то сухой остаток будет вызывать уважение. Но этого остатка максимум процентов десять от первоначального объема наберётся.

Тут как раз приходит пора перейти к противоречиям между православием и наукой. Скажу сразу, другие религии науке тоже противоречат. Но в данном случае речь будет идти о православии.

Первое противоречие наблюдается на первых же страницах. Сотворение мира. Ошибочен с точки зрения науки и сам указываемый возраст мира и последовательность появления в нём различных сущностей. Сторонники православия обычно говорят, что на момент написания библии, человек был не в состоянии сформулировать всё то же самое более корректно. Тут сомнений нет. Никто не требует от первобытных людей строгого совпадения их концепций с современными. Однако невозможность такового совпадения вовсе не говорит о том, что все первобытные, античные и средневековые концепции не противоречат современным. Они именно что противоречат. Да, люди ошибались. Их никто за это не винит, но не надо упорно доказывать, что они были правы.

Проблему с шестодневом пытаются решить двумя способами. Первый из них – креационизм – пытается как-то втиснуть современные данные в библейское описание событий. Делается это очень нечистоплотно и к науке сиё никакого отношения не имеет. Во всяком случае, креационизм ничем не научнее астрологии. Второй вариант – это уже известный по предыдущим абзацам фокус с небуквальной трактовкой. Но у него есть не менее очевидный минус: если всё трактовать небуквально, то под описание появления и развития мира можно притянуть хоть телефонный справочник. В этом плане мнимое непротиворечие достигается тем, что текст библии с помощью всевозможных махинаций подгоняется под современную научную парадигму. Это, в общем-то, не сильно отличается от прямой подмены текста библии. Что равноценно признанию его ошибочности с научной точки зрения.

Сотворением мира противоречия не ограничиваются. Ряд исторических моментов так же не соответствует полученным ныне данным. То есть, даже события, произошедшие во время жизни авторов библии, описаны неверно. На эту тему однако лучше говорить с историками, а не со мной.

Не имели места быть и описанные в библии чудеса. В частности, не сохранилось никаких следов всемирного потопа, человек никак не мог выжить в чреве кита, да и размер китов автором этой сказки явно завышен. Не найдены уничтоженные богом города. Не сохранилось никаких сведений о реках крови в Египте и так далее.

Другие же чудеса вполне могли произойти, но они совершенно спокойно объясняются безо всякого божественного вмешательства. Например, изгнание бесов есть лишь снятие симптомов эпилепсии. Не говоря уже о том, что исцеление больных неоднократно организовывалось и в последствии, причём, достигалось оно простым сговором с симулянтами.

Современные чудеса распадаются на несколько категорий. Одна из них – это фокусы или следствия естественных физических явлений. К этой категории относятся мироточивые иконы, самовозгорающиеся огни, спецэффекты на фотографиях святых мест, нетленные мощи и так далее. Вторая категория – это байки. То есть, рассказы очевидцев или тех, кто говорил с очевидцами, на тему этих самых чудес. Часть их это наблюдение чудес из первой категории, другая часть – разгул фантазии, самообман или сознательная ложь. Третья категория – это псевдонаучные концепции, совсем непроверенные на эксперименте, проверенные безграмотно или же с подтасованными результатами проверки. Таковыми являются практически все доводы креационистов, теории о благотворности святой воды, чудесных исцелениях молитвами и им подобное. Замечу: ни одно из чудес не было подтверждено учёными. Либо чудеса в присутствии учёных или при постановке ими экспериментов не срабатывали, либо легко объяснялись обычными физическими процессами, либо же учёных к их изучению просто не допускали. Нет ни одного чудесного явления, надёжно зафиксированного наукой, но необъяснимого с её помощью.

От своих чудес большинство православных отказываться не собирается и упорно лезет с ними в средства массовой информации, в научные и псевдонаучные сообщества и просто в чужие разговоры. Частенько доходит дело и до прямых обвинений учёных или призывов не трогать православные чудеса и вообще воздержаться от критики обоснований православия.

Если бы православие самоустранилось из всех научных сфер, отказалось бы от чудес и теорий сотворения мира, не лезло бы в школы и средства массовой информации, тогда можно было бы говорить о том, что православие науке не противоречит и с ней не конфликтует. Но на данный момент это только лишь желаемая ситуация.

Некоторые возражают, что научные теории – тоже только лишь предположения об устройстве мира, поэтому религиозные теории ничем не хуже. Да. Наука действительно занимается построением моделей. Но эти модели – действующие. Они не только объясняют результаты предыдущих экспериментов, но и предсказывают результаты новых. Религиозные же теории таким похвастаться не могут. Это – лишь систематизация чьих-то фантазий. В качестве развлечения это вполне подходит – музыка, например, тоже ничего не объясняет, но музыканты ведь не требуют корректировать науку под их музыкальные фантазии. А православные требуют. В этом противоречие православия науке и состоит. Если бы православные честно и единодушно признались, что познают исключительно собственные фантазии, как то делают, например, писатели-фантасты, то претензии о противоречии были бы сняты. Можно было бы совместно радоваться их творческим талантам, переться от всевозможных красивых мыслеупражнений и даже сотрудничать в плане их генерации. Но православные претендуют на описание именно устройства мира.

Можно сказать, что всем этим занимаются люди неадекватные, но осуждения неадекватов со стороны православного сообщества до сих пор не последовало, в то время как научное сообщество от таковых свои ряды успешно чистит. Православное же в основном действия этих неадекватов одобряет.

Всё вышесказанное не означает поголовной несостоятельности или непорядочности православных. Это лишь констатация широкого распространения этих явлений в их среде. И среди приверженцев других религий тоже.