О Немецком Порядке

Беседовал я сегодня с Арменом Асрияном – за чашечкой кофе, как и полагается блаародным донам. Разумеется, разговор зашёл о немецкой армии – ну о чём ещё можно поговорить двум интеллигентным людям в наше-то время.

Армен принялся отстаивать ту точку зрения, что у немцев тоже полно бардака. В качестве примера он привёл войска Ваффен-СС. Которые, будучи созданы Гиммлером из политических соображений, в дальнейшем превратились чёрт-те во что и использовались непонятно как.

- Ну посмотри, - горячился Армен, - ведь это ужас что. Сначала была идея, что они будут внутренней полицией, то есть зачищать крамолу и пестовать элиту. В Германии никакой крамолы не оказалось и зачищать было нечего. Тогда их стали как-то способить к делу. Одних отправили охранять концлагеря, других – на фронт. Фронтовые части формировали два разных человека, один сделал нормальные линейные части, другой – диверсантов. Совершенно разные концепции! И, кроме того, вместо пенок немецкой элиты, в СС стали записывать венгров, эстонцев и чуть ли не румын (последнее слово Армен произнёс с нескрываемым отвращением, вполне, впрочем, объяснимым, ибо выражение «румынская воинская часть» представляет собой оксюморон). Даже со званиями там была какая-то каша. Представь, там было политическое звание, общевойсковое и ещё разные приставки. Типа: штандартенфюрер СС, при этом ещё и полковник, причём к званию добавляется приставка, указывающая, что часть эстонская, и, следовательно, звание его на самом деле не равно званию настоящего немца… Ну разве это не бардак?!

Слушая это, я как-то особенно отчётливо осознал, что мы совершенно неправильно понимаем суть Немецкого Порядка.

Дело в том, что Порядок – это не когда всё разложено удобным образом и в линеечку. Это лишь одно – и не обязательное – внешнее его проявление. Порядок, особенно Немецкий Порядок – это метафизика. Непонимание которой и приводит ко всяким недоразумениям.

Начнём с азов. Есть мнение, что «немцы любят порядок». Это не так, точнее – это не самое главное. Важно, что Порядок любит немцев. Немцы – избранный Орднунгом народ. То, что они в ответ его тоже любят, важно, конечно – но это уже «в порядке взаимности». Русские вот тоже любят Порядок, да что там - только о нём и мечтают, беда в том, что Порядок не отвечает нам взаимностью. Не нравимся мы ему, чёрт его знает почему. Возможно, кстати, потому, что мы не исполняем ритуалы, надобные для снискания его милости. Немцы же их исполняют истово, отправляя культ. Например, пресловутая немецкая «чистота» имеет не утилитарное, а религиозное значение: истребляя пыль и грязь, миллионы немецких домохозяек приносят угодную Орднунгу жертву. Мы же видим в уборке всего лишь уборку, а не таинство – потому-то Порядок к нам и не снисходит…

Но, скорее всего, неприязнь Орднунга к нам не имеет рациональных причин. Ну вот рожей не вышли. А немцы – вышли. Им и счастье.

Теперь о том, в чём оно, собственно, заключается.

Самое главное. Порядок существует у немца в голове – ровно в том месте, где у нас живёт, по слову классика, Разруха. То есть Порядок есть нечто мыслимое, а не сущее. Это представление. Но представление живительное, в чём мы постоянно и убеждаемся.

Например. Русский, если столкнётся со сколько-нибудь сложной и запутанной системой наклеек, ярлыков и обозначений, тут же перестаёт в ней ориентироваться и норовит не использовать вовсе, а то и заменить на более простую. Немец же легко воспринимает всю эту сложную членистоногость и немедленно позиционируется относительно неё.

Так, для простого русского человека, даже служившего, разница между «капитаном» и «майором» не то чтобы непонятна (он помнит, что майор выше), но не очень ясно, в чём она заключается. Для немца же – ну, скажем так, идеального немца, совершенного в своей немецкости – различие между каким-нибудь «первым унтерштюрмфюрером особой части прямого подчинения оберплюсквамперфекта» и «штабсоберфельдфебелем второго разряда с голубой нашивкой гауптмахершмуклерской службы» совершенно ясно, "как дважды два". При этом он может быть профессором гистологии и ничего не понимать в военных делах. Он схватывает эту разницу интуитивно, по особой благодати Орднунга.

Теперь пронаблюдаем того же профессора в его родной стихии – скажем, ищущего карточку в картотеке. Русский, увидев немецкую картотеку, тут же забьётся в угол и заплачет, потому что понять в ней ничего решительно невозможно: стена ящиков, непонятные буквы и цветные наклейки. Немец же сразу поймёт – опять же благодатью Орднунга, - что ящики расположены по смешанному алфавитно-тематическому принципу, наклейки означают тип публикаций, а цифирки на них – даты инвентаризации и пометки наличия и очереди читателей. И профессор, не тратя ни секунды лишнего времени, извлекает из сто восемьдесят четвёртого сверху слева ящичка карточку, на которой сложнейшим (для лишённых немецкого духа) кодом помечена публикация 1973 года профессора Тшафкенхрюгеля о перистальтике кишечника планарии во время прохождения через оную планарию постоянного тока напряжением 13,8 вольт, с аппендиксом об импедансе тельца планарии и адденде о наилучшем способе подведения электродов к оному…

И так во всём. Немецкий порядок со стороны может казаться хаосом, но немец видит Скрытую Гармонию. Которая иногда проявляется вовне в традиционном виде порядка (немецкий прошпект, подстриженные и напудренные деревья, марширующие прохожие и т.п.), но его суть – именно внутри. Порядок – это результат немецкого созерцания оного. Он в глазах немца. Немец созерцает Порядок, и поэтому имеет силу его осуществить и оформить.

Теперь возьмём чуть глубже. Или ширше.

В глубине души каждого немца лежит лейбницианское убеждение, что всякая вещь для чего-то предназначена и имеет свою цель. В особенности это касается Немецких Учреждений. Всякое учреждение, какой бы случайной и нелепой ни была непосредственная цель его создания, имеет какой-то высший смысл. Его просто нужно открыть, выявить – путём развития этого учреждения и созерцания его функций.

Поэтому. Если в каком-нибудь Немецком Министерстве учреждают Комиссию Подотдела Отдела Раздела Надела По Ликвидации Последствий Причин Наличия Отсутствия, то будьте уверены – через какое-то время эта комиссия будет заниматься крайне нужной и полезной работой, а потом выяснится, что без неё вообще никак невозможно.

Разумеется, это случится не сразу. Сначала над Комиссией будут поставлены опыты: её попробуют применить и так, и этак, и ещё по-всякому. Разумеется, кроме грубой эмпирики, в ход пойдёт и Внутреннее Созерцание сущности оной Комиссии, и всё завершится тем, что оная Комиссия будет... не то чтобы "приставлена к делу", нет: Дело (с Большой Буквы) обнаружится в ней самой, прорастёт сквозь неё, как её глубиннейшая сущность. И выяснится, что оная Комиссия призвана, скажем, ликвидировать наличие отсутствия счастья. И успешно ликвидирует это отсутствие, и Германия в очередной раз процветёт.

Теперь, наконец, можно сказать несколько слов и про СС.

В самом деле, эта нужная и полезная организация использовалась для самых разных задач, весьма далеко отстоящих от первоначального назначения. Но это не значит, что Истинной Задачи у СС не было. Просто Германия не дожила до неё.

А ведь, если предположить, что всякое Немецкое Учреждение, в том числе и СС, непременно и обязательно имеет некую априорную цель, и посмотреть на то, как практически использовались эти части, всё становится понятным.

Ну сами посмотрите. Фронт. Диверсанты. Претензии на элитарность и одновременно широкое использование «эстонцев и румын». Тема охраны заключённых. Одновременно – охрана высшего руководства страны… Всё это складывается во вполне однозначную картинку. Такое разнообразие функций и навыков провиденциально имело в виду некую грядущую задачу.

А именно – СС должно было стать частями, предназначенными для контроля будущих немецких АТОМНЫХ ОБЪЕКТОВ. Начиная с охраны полигонов (где, в частности, подопытных недочеловеков облучали бы радиацией, тут бы и пригодился концлагерный опыт) и кончая непосредственным контролем над ядерным оружием Германии.

Просто немцы бомбу сделать не успели. А так - - -

)(