http://www.fcenter.ru/online.shtml?articles/hardware/processors/15730

Виктор Картунов ака matik

Кое-что об Эльбрусе-2000

Жаль, что периодически в российской прессе, в самых различных изданиях регулярно выходят эээээ ….статьи (назовем их так), в которых, «растекаясь мыслию по древу», рассказывается, как «жадность государства Рассейскаго загубила столь многообещающий проект». Дескать, мол, «разработчики создали уникальный проект, легко могли всех обогнать, а государство пожалело жалкие 100 миллионов долларов, чтобы произвести опытные образцы».

Должен сказать, что проект действительно в определенном отношении уникален. Уникален он, прежде всего, по уровню нагроможденной вокруг него лжи. Причем взгромоздили эту груду лжи не некие мифические враги проекта, а сами же разработчики. До «рождения» этого проекта я знал, что «Россия – родина слонов», но это было какое-то абстрактное знание. Теперь же стало понятно, что и российские сказочники – безусловно, самые сказочные. Куда там братьям Гримм! Да они, небось, в гробу от зависти переворачиваются!

Впрочем, будем следовать за событиями так, как они исторически сложились.

Откроем скрижали истории: В 1998 году на сцену Microprocessor Forum вышел Борис Арташесович, и, скромно откашлявшись, заявил: «Всем баяЦЦа! Intel-у – немедленно падать в обморок! Остальным молчать и записывать! Мы сделали новый процессор. Он так крут, что даже мы этого еще не осознали. Он может все! И этот ваш, как его там, Мерced, будет бегать как ужаленный, и прятаться от нашего «Эльбруса-2000» по углам!

Патамуштомыбанда! (с)

Merced делали жалкие неудачники на основе идей, от которых мы давно отказались! У нас даже Дитцел украл идеи для своего проекта Transmeta!

Наш процессор будет делать по скорости всех! И у вас, шакалы рынка, жалкая отрыжка загнивающего империализма, есть только один шанс: немедленно дать нам 60 миллионов долларов, чтобы мы тут же произвели тестовые образцы, и всех напугали!»

Разумеется, Борис Арташесович вряд ли говорил именно этими словами. Но тон и общее содержание было именно такими. Русские разработчики бросили вызов остальному миру.

Насмерть перепуганный Microprocessor Forum затих. Русских в то время по привычке еще боялись: непонятный народ. Вдруг действительно выдумали чего? Инвесторы, правда, затылки почесывали: что за Бабаян? Кто такой? Чем знаменит? Сколько процессоров уже до того выпустил? Почему именно 60 миллионов, когда пробный запуск вместе с разводкой стоит меньше миллиона? Странно как-то...

Тем временем «гадкий, отвратительный, использующий «упрощенные идеи Бабаяна»» Merced вышел. К тому моменту и у х86 процессоров сильно подтянулась производительность, так что Itanium никого особо не поразил. Но для математики был откровенно хорош.

Разумеется, Бабаян тут же напомнил прессе, что «Itanium - это жалкая поделка. Вот-вот выйдет Е2К, и всех порвет. Все уже совсем доделано. Осталось найти 100 миллионов (!) долларов на производство опытной партии, и все!».

Все опять дежурно напугались. Но выхода не было. Интел робко, с оглядкой на бумажного тигра Е2К, стал раскручивать Itanium. Надо ведь было собрать хоть какое-то количество денег перед выходом «русского чудовища, не оставлявшего им никакой надежды».

В это время в прессе и форумах кругами водили радостные хороводы патриоты. Ну еще бы! Наконец-то будет НАШ процессор! В этот процессор вражеские буржуины не сумеют засунуть страшные закладки (с)! Теперь нас голой ... сфинктером не напугать! Мы им еще покажем кузькину мать!! [в этом месте обычно речи становились невнятными, но было понятно, что "им", кем бы они ни были, будет несладко]. И даже то, что тратились на эту "разработку" отечественные деньги, заплаченные из налогов, никого не огорчало: всяко лучше, чем разворовать. Дескать, наконец-то бюджет поработает на благо!

О закладках мы побеседуем ниже. Пока же вернемся к истории.

Шло время. Характеристики "изделия номер Е2К" становились все краше. Техпроцесс требовался все тоньше, транзисторов становилось все больше... В конце концов некоторые участники обсуждения вывели эмпирическое правило: чтобы узнать текущие характеристики Е2К, надо умножить характеристики текущего самого быстрого процессора вдвое. Кстати, было очень удобно: выпустил Интел новый процессор Itanium – глянь, а характеристики Е2К автоматически подросли! И все равно мы вдвое быстрее! Очень удобно было ориентироваться, повторяю.

Правда, постоянно присутствовали некоторые нестыковки в описании процессора. Первоначально контроллер памяти процессора Е2К должен был быть на Rambus памяти. Причем он должен был быть интегрированным. Но не просто интегрированный, а таким, что последние Alpha 21464 от зависти удавились бы! Потому что речь шла о ДВЕНАДЦАТИКАНАЛЬНОМ интегрированном контроллере памяти, с совершенно нереальными для 1998 года пропускными способностями вроде 19.2GB/sec.

Правда, после фиаско Rambus на десктопном рынке процессор Е2К как-то тихо и незаметно переполз на DDR память, но зато четырехканальную (!). Тут уже ServerWorks слюну пускал... Экие мерзавцы эти русские! Опередили!

Обратили внимание? Не самая маленькая в мире и не самая бедная корпорация Intel только планирует использование четырехканальной платформы на серверном рынке, а Е2К изначально планировался с двенадцатью каналами памяти. Как Вы думаете, можно ли назвать серьезными такие намерения?

Но продолжим. В результате заявленные характеристики процессора Е2К кардинально менялись не менее трех раз. Характеристики процессора «гуляли» по всем параметрам: менялась площадь чипа, его частота, количество исполняемых за такт команд, количество исполнительных блоков. Команд первоначально исполнялось вообще непонятно сколько. Затем прозвучала цифра 24 команды. Сейчас говорят о 20 командах (в пике)... Вот где Itanium отдыхает с его жалкими 6-ю командами в бандле. Количество ALU и FPU четко неизвестно, но менялось неоднократно. Ширина шин, их пропускная способность как были, так и остались тайной за семью печатями.

И, конечно же, изменялся технологический процесс, по которому его должны были производить. Удивительно, но факт: каков бы ни был технологический процесс в любой произвольно взятый момент времени, «разработчикам» Е2К всегда (!) требовался более новый техпроцесс. Именно тот, который в указанный момент времени был недоступен.

В частности, в момент доступности 0.25 микронного техпроцесса разработчики «проектировали Е2К, исходя из 0.18 микронного процесса». В момент, когда стал доступен 0.18 микронный техпроцесс, разработка неким чудом перебралась на 0.13 микронный техпроцесс. И так далее. Всегда что-то (нехватка техпроцесса, недостаточное финансирование, прецессия земной оси, пятна на Солнце, слишком маленький период распада µ-мезона – список продолжить самостоятельно) мешало разработчикам довести дело до конкретного образца. При этом, разумеется, никто «как-то не подумал», что подобных технологических процессов на территории ex-СССР просто нет, не было, и не предвидится.

Собственно, из всех заявленных характеристик в процессоре Е2К не менялось только название. Да и то, видимо, потому, что иначе и сами «разработчики» запутались бы.

Хотя, по их заверениям, описание процессора в виде логической модели на Verilog-е (специальный язык описания для производства микросхем) было готово чуть ли не в 1998 году. Одно только непонятно: когда скачками менялись характеристики все откладывающегося процессора Е2К, описание логической модели на Verilog-е тоже само собой изменялось под новые обещания? Как происходил процесс корректировки? Или они там все волшебники?

Впрочем, о чем вообще речь? Что делает корпорация, которая хочет, чтобы ее идеи использовались? Выпускает описание архитектуры до выхода процессора.

Пример: AMD и ее архитектура AMD64. Описание системы команд, состояний процессора - за два года до выхода процессора на рынок.

Еще пример: компания Intel и ее архитектура IA64. Описание системы команд и архитектуры – почти за пять лет до выхода процессора.

Что делает компания, которая на самом деле не собирается использовать архитектуру?

Правильно, прячет все подробности.

СИСТЕМА КОМАНД нашего «истребителя процессоров» неизвестна и не публикуется. О чем остальном говорить? Не ровен час, кто-то что-то напишет, и попросит запустить – что тогда делать будем? Нет уж, лучше все засекретить.

Кстати, первоначально предполагалось, что могучий Е2К сможет исполнять как х86, так и родной, нативный код. Но шло время, и теперь об исполнении х86 речь уже не идет. Разработка ОС и компилятора в руках одной и той же компании. В руках МЦСТ. Стало быть, ни компилятора, ни ОС никто не увидит, можно не сомневаться. По крайней мере, я в этом не сомневаюсь.

Ну а о каком коммерческом использовании процессора после такого засекречивания может идти речь? Правильно, ни о каком. Остается разве что попытаться продать его военным, ибо для военного сердца нет ничего милее секретности.

Сказано – сделано. И наш «новейший и быстрейший», наш «сладчайший и непревзойденнейший», наш «талантливейший и востребованнейший» процессор Е2К обретает новую целевую аудиторию: военных.

Которых, кроме высочайшей производительности, мы одарим свободой от закладок (о них немного ниже).

И на фоне всего вышесказанного, как заклинание, звучал рефрен в стиле Маяковского: «через четыре года здесь будет город-сад!» (с). Ой, извините, запамятовал. Рефрен был другой: «дайте 100 миллионов долларов на опытное производство». Сумма, прямо скажем, для опытного производства просто шокирующая: почему-то, каким-то непонятным мне чудом, большинство корпораций, заказывающих микросхемы у контрактных производителей, обходятся совсем другими суммами для опытных образцов. Стоимость опытного производства небольшой партии микросхем (большая и не нужна) крайне редко превышает миллион долларов. Еще раз, прописью, и большими буквами: ОДИН МИЛЛИОН. Тем более, что автору знакомо достаточно большое количество людей, занятых в проектировании всевозможных процессоров (пусть и не таких грандиозных, как Е2К, зато гораздо более реальных).

А тут попросили сразу СТО миллионов. Однако, чисто русское масштабное: «размахнись рука, раззудись плечо». Так сказать, «полюбить – так королеву, проиграть – так миллион». Вру, не миллион! СТО миллионов! [Здесь смайлик, изображающий неприкрытое восхищение]

Разумеется, инвесторы, желающие вложить свои кровные деньги в закрытую разработку для российских военных (а именно таково официальное позиционирование процессора) не просто набежали, а выстроились в очереди. Инвесторы дежурили, не отходя от пунктов приема денег. Места в очередях продавались с аукционов. Деньги несли мешками, складывать было попросту некуда. Кассы по приему наличности работали круглосуточно, озверевшие кассирши со стонами заклеивали пластырем кровавые мозоли, машинки для подсчета денег заедали, а исхудавшие инкассаторы валились с ног, волоча мешки с валютой.

Но сарказм сарказмом, а масштаб запросов действительно удивлял. Что, кто-то действительно думал, что подобную сумму можно получить от инвесторов без какого-либо внятного описания, на что именно пойдут деньги? Без отчетов о затраченных средствах? Без регулярного аудита? Без бизнес-плана и контроля расходов?

Или же изначально речь заведомо и специально шла о таких суммах, которые все равно никто в здравом уме не дал бы? И именно для того, чтобы их никто не дал, суммы и были столь нескромными?

Тем более, что по той же российской масштабности и, видимо, врожденной скромности разработчики не просто пообещали сделать «самый быстрый в мире процессор». Они еще и нашли силы (время, и деньги) приехать на Microprocessor Forum, и на весь мир публично заявить, что разработали самый быстрый в мире процессор. Причем произошло это за долгие годы до того, как разработчики получили хоть какой-то опытный образец. Как они в то время определили, что получился именно лидер по производительности – уму непостижимо.

Я предлагаю читателю самостоятельно дать оценку такому доморощенному «пЕару». Потому что словарный запас автора оказался в этом случае исключительно беден: в голову лезет только нецензурщина, будь она неладна.

Вернемся к вопросу о Е2К. Шло время. Глупые инвесторы, не понимающие своего счастья, не находились. Спустя пять лет (!) после обещания «порвать всем сфинктер» даже отъявленным сторонникам (равно, как и некоторым студентам-проектировщикам (с)) стало понятно, что Е2К не будет.

Прямо как в народном анекдоте:

- Что, Данила – мастер, не выходит каменный цветок?

- Нет, матушка! Застрял…(с)

Поэтому, некоторое время спустя, родилась "свежая" идея: выпустить упрощенный вариант процессора. С какого перепугу нельзя было сразу проектировать упрощенный вариант, никто, конечно же, не скажет. А ведь понятно, что сразу сделать процессор-рекордсмен примерно то же самое, что сразу же, с первого раза, подпрыгнув, долететь на Луну.

Космонавтике почему-то понадобилось огромное количество "маленьких" шагов, прежде чем она чего-то добилась. А нам, видимо, придется вводить новую профессию: космонавт–теоретик. Это который все время смотрит на звездное небо, не размениваясь на околоземные полеты, и тренировки на центрифугах, потом сосредотачивается, и бац – он на Луне. Или на Марсе. Но не меньше – на мелкие цели мы не размениваемся!

Ведь "у советских - собственная гордость" (с), и Бабаян озвучил задачу "сразу же перегнать всех". Верил ли он в то, что это достижимо? Вот так, с первого раза? Со студентами-проектировщиками в качестве разработчиков? Не имея никакого рабочего прототипа своей архитектуры? Не имея технологов? Не имея ни единого реализованного проекта производительного компьютера?

Сомневаюсь. У члена-корреспондента Российской Академии Наук должно быть достаточно опыта и ума, чтобы понимать, что чудес не бывает. Стало быть, он заведомо и сознательно врал?

Получается, что так.

Ну да ладно. Вместо "чемпиона-Е2К" частотой 1.2ГГц (о как!) с кэшем третьего уровня решили выпустить упрощенную модель Эльбрус-3М. Он отличался тем, что, «имея передовую архитектуру Е2К», не имел кэша третьего уровня и работать должен был на частоте 300МГц.

Небезынтересно, что, в конечном итоге, опытные образцы процессора Е3М все же были произведены, причем заметно дешевле. «Заметно» – это «несколько не тот» эпитет, которых хочется применить, когда выясняется, что стоимость производства образцов «чуток» отличается от запрошенной ранее суммы: в результате опытное производство обошлось в сумму заметно меньше миллиона долларов. То есть на два порядка дешевле! После чего недоумение «почему же Е2К должен быть так дорог в опытном производстве?» становится попросту космическим по своим масштабам. Вопрос «а для чего нужно было СТО миллионов долларов?» я постараюсь просто не задавать – не уверен, что мне хочется узнать на него ответ. Тем более, что сначала озвучена была необходимая сумма в районе 60 миллионов. А затем, непонятно по каким соображениям, она выросла более чем в полтора раза!

Кстати сказать, характеристики (и производительность) процессора Е3М тоже «тайна». Военная. Между прочим, без всякого сарказма: военные действительно, как мы все помним, были одним из заказчиков Е2К. Тому было несколько причин.

Причина 1: процессор Е2К должен был обеспечить невиданную ранее защиту от взломов, запретив выполнение кода на страницах данных. Само по себе это невидалью не является: в частности, в процессоре Itanium такая технология есть давно. Есть такая технология и в десктопных процессорах героев сегодняшнего эссе, Intel и AMD. У AMD она носит название No Execute (NX-bit), у Intel – Execute Disable (XD-bit). Невзирая на различные маркетинговые названия, технология идентична.

Соответственно, в ситуации, когда эти технологии можно купить в процессорах дешевле 100 долларов, причина 1 становится какой-то неубедительной. Не стоило городить огород ради такого «преимущества».

Причина 2: процессор Е2К должен был быть свободным от «закладок». Предполагается, что «закладка» здесь – некая вредоносная схема, включив которую, потенциальный враг может вывести из строя процессор, и нанести ущерб обороноспособности страны.

Вообще-то, сама по себе возможность существования таких вот «закладок» - вещь малодоказуемая. Процессор находится в металлическом корпусе, поэтому радиокоманда бессильна проникнуть внутрь, лишних ножек к нему незаметно тоже не приделаешь. Поэтому как эта самая страна потенциального врага включит «закладку», совершенно непонятно. Разве что специально обученными телепатами. Но дело даже не в этом.

Обороноспособность страны – дело важное, тут не до шуток, и не до сарказма. Поэтому, разумеется, если мы действительно хотим быть уверенными в отсутствии этих «закладок», все технологические стадии – от разработки изделия до его использования в надлежащей военной технике – должны находиться под контролем специальных органов. Таким образом, специально обученные товарищи должны были бы проконтролировать: разработку, внедрение, и производство процессоров Е2К. После чего у нас будет полная уверенность, что вражеских «закладок» в нашем чудесном процессоре точно не будет. И можно будет гордо рапортовать: враг не пройдет.

Это если следовать логике. А она, похоже, в вопросе с Е2К отказывает напрочь. Читатель, как ты думаешь, где и кто произвел опытные образцы процессора Е3М? Именно Е3М, поскольку Е2К существует только в описании; но мы ведь помним, Е3М от него отличается только частотой, и отсутствием кэша третьего уровня.

Абсолютно верно! Опытные образцы процессора Е3М произведены на заводе TSMC: тайваньского контрактного производителя микросхем.

А ведь место и способ его производства заслуживают отдельного разговора. Вслед за многочисленными патриотами давайте все же допустим, что нам необходим собственный процессор. Чтобы закладок не было, иначе как воевать?

Оставляем за флагом вопрос "с кем, собственно, собралась воевать Россия" - этот вопрос нас далеко заведет.

Оставляем вопрос "почему нельзя использовать те самые SPARC, архитектура которых открыта и давно известна" - на него нет разумных ответов. А действительно, почему? Особенно если учесть, что МЦСТ (расшифровывающийся, между прочим, как Московский Центр Спарк – Технологий!) производит процессоры на архитектуре SPARC?

Итак, чтобы избавиться от потенциальных закладок в процессорах Интел и АМД, Россия разрабатывает СВОЙ микропроцессор. СВОЮ Операционную Систему (очень таинственную). СВОЙ компилятор (еще более таинственный).

И затем? Правильно, отдает его разводку и производство на тайваньскую фабрику TSMC (!!!). Потрясающе!!! Мы тут что-то проектируем, тратим государственные деньги на безопасность, обучаем специалистов (некоторые из которых вообще вначале не слишком хорошо понимали, что делает чипсет и зачем он нужен) - и в результате производят его инженеры другой страны.

Возникает совершенно дурацкий вопрос: а кто, собственно, может гарантировать, что на этапе производства в процессор не были внесены закладки?

Ответ только один: этого не может гарантировать НИКТО. Потому что только инженеры TSMC знают, из каких стандартных элементов они слепили то, что передали им в Verilog-овском описании. Стало быть, основная задача разработки своего процессора - отсутствие закладок - так и не выполнена. Это провал, господа. Провал первоначально поставленной цели.

Самое грустное, что это было очевидно с самого начала: Е2К ориентировался на техпроцесс, которого на территории бывшего СССР не было. И не могло быть.

Читая воспоминания людей, имевших «удовольствие» в свое время поработать с чудесным компьютером "Эльбрус-2", который разрабатывался под руководством Бабаяна, мне не хотелось бы, чтобы меня защищали ракеты, управляемые Е2К. Более того, я этого откровенно боюсь.

Феерическое окончание истории про Е2К, не правда ли? Разработчики долго, тщательно, и очень упорно разрабатывают некий «суперпроцессор». Но это еще не все.

Разработчики едут на Microprocessor Forum, где торжественно обещают создать лидера в производительности. Бросают, так сказать, перчатку в лицо лидерам производства процессоров. От имени всех российских разработчиков процессоров.

Разработчики сетуют на отсутствие государственного интереса и нежелание выделить 100 миллионов долларов на опытное производство. При этом происхождение именно такой стоимости опытного производства – тайна, известная только разработчикам. Самое странное, что позднее они сами сделали опытные образцы на два порядка дешевле.

Разработчики тщательно объясняют военным, как важно, чтобы никто не смог включить мифические закладки, и вывести из строя важный военный процессор.

И в финале истории разработчики делают опытную партию на тайваньском заводе. По технологическому процессу, специалисты по которому в России отсутствуют. А это означает, что мы не в состоянии проконтролировать, есть там эти закладки, или нет их. Нет для такого контроля ни оборудования, ни специалистов. Потому что на стадии производства в процессор можно «доклеить» вообще все, что заблагорассудится, включая арифмометры на троичной логике. В результате извечные враги государства Российского (как известно, дороги – отнюдь не главная беда России) могут вкладывать в Е3М сколь угодно вредоносные закладки, враждебные всему живому на планете. Мы, вслед за сторонниками идеалистического подхода в философии, будем утверждать, что все, что мы не можем наблюдать – не существует.

Потому что никаких разумных способов избавиться от таких закладок – даже просто убедиться в их отсутствии – у нас нет. Мы делали процессор, делали – и отдали для производства «поднявшей недобитую голову гидре империализма» (с) В. И. Ленин.

Вот такая вот крайне странная история про «суперпроцессор», «закладки», и «100 миллионов на производство».

Естественно, после этого было бы крайне интересно поговорить непосредственно со светилом отечественной разработки…. Впрочем, о чем это я? Припоздал малость! Ну самую малость ведь припоздал!

Ныне Борис Арташесович Бабаян является сотрудником Intel. Что ж, остается поздравить корпорацию Intel с безусловным приобретением.

Занятно, ох как занятно сложилась судьба «сверхсекретной разработки». Разумеется, процессора сегодня нет, но вроде бы есть его упрощенная версия. Разумеется, никто не выполнил данных на Microprocessor Forum обещаний. Разумеется, это не лучшим образом сказалось на репутации всех российских разработчиков: понятно ведь, что подобные обещания нельзя давать с бухты-барахты.

Может быть, я зря нападаю на разработчиков? Может быть, при помощи такой вот разработки можно хотя бы подготовить в нашей стране кадры? И, раз уж не удается получить коммерческий результат от процессора, можно получить образовательный?

Как бы не так.

Придется напомнить одну странную вещь. Параллельно с разработкой «чудо-процессора» шла и нормальная, обычная работа. Другая группа из того же МЦСТ работала над процессором R500 – процессором с открытой (!) системой команд SPARC, и частотой 500MHz. Что занятно, процессор, хоть и не быстро, но все же вышел, и демонстрирует полную работоспособность. То есть сказать, что МЦСТ вообще не умеет разрабатывать процессоры, явно нельзя: сделали же они R500.

Так что же у нас получается? То ли «чудо-процессор» Е2К разрабатывали студенты – недоучки, и у них ничего не получилось, то ли изначально все толковые разработчики были сосредоточены именно на вполне реальном R500.

Кстати, этот самый R500 звезд с неба не хватает, производительность у него откровенно слабенькая.

Но он при этом быстрее, чем более ранние образцы. И именно R500 российских военных, между прочим, вполне устроил бы. Потому что он основан на открытой архитектуре, которую можно легко и просто проверить. В том числе на «закладки», раз уж мы их боимся.

И если у нас стоит задача вырастить своих разработчиков процессоров, то обучать их надо на знакомых нам и открытых архитектурах. Это и есть научный подход к обучению специалистов.

Так что в образовательные цели проекта Е2К тоже поверить не получается.

Кстати, дальше с процессорами R500 (процессор на лицензированной у SUN архитектуре SPARC), Е3М (это вроде бы реально существующий процессор-образец) и Е2К (напомню его название, Эльбрус – 2000) происходит нечто совсем странное.

Вроде бы упрощенная версия Е2К, она же Е3М, существует и произведена. Правильно?

Правильно. Дальше – интересней.

Для военных нужд МЦСТ объявляет комплекс «Эльбрус-90Микро». Представьте себе, что Вы – вражеский шпион, и пытаетесь разузнать, на каком же процессоре создан страшно засекреченный и жутко нужный вашему разведывательному центру комплекс «Эльбрус-90Микро». Какая идея приходит в голову первой? Разумеется, логично предположить, что внутри этого программно-аппаратного комплекса как раз и будет использоваться с таким трудом произведенный процессор Е3М. Он называется «Эльбрус», комплекс называется «Эльбрус». Логично ведь?

А накося, выкуси, вражий шпион! Не угадал, вражина! (радостно пританцовываем).

Комплекс «Эльбрус-90Микро» основан на процессоре R500. Казалось бы, при чем здесь слово «Эльбрус»???

Кому и зачем понадобилось «перепутывать» процессоры? У меня есть версия событий. Но оглашать я ее не буду. Потому что доказать я ее не смогу, а подпадать под определение клеветы не хочу.

Но она очень логично объясняет, почему просились деньги (и какие деньги!) на один процессор (с именем «Эльбрус»), а внутри комплекса «Эльбрус-90Микро» стоит совсем другой процессор. Тот, который ничего особого из себя не представляет. Но хотя бы существует. И работает. Разумеется, разработка его стоила гораздо меньших денег, чем 100 000 000 долларов.

Думаю, большинство читателей догадалось, что это за версия.

Что же у нас в сухом остатке от всей этой истории?

Пункт первый: процессор-образец Е3М откровенно безнадежной производительности. Зато "свой". Зато с системой команд, которая никому не известна. Что на нем делать, совершенно непонятно. Применяться он, судя по всему, нигде не применяется. Производительность его неизвестна. Какие-либо внятные подробности отсутствуют. Полноте, он вообще существует, этот Е3М?

Хотя, похоже, я ошибаюсь: если верить вот этой ссылке, он существует. Более того, произведен в мае 2005 года. Уже хорошо. Еще интереснее, что он использует ни много ни мало «архитектуру явного параллелизма EPIC»! А ничего, что название этой архитектуры принадлежит Intel?! Или гражданин Бабаян просто путает двух производителей, Intel, и МЦСТ?! Интересно, спрашивал ли разрешения гражданин Бабаян на использование этого обозначения у своих новых работодателей?

Если нет – это выглядит крайне странно. Так сказать, два борца за «дело EPIC во всем мире»: корпорация Intel, и лично Борис Арташесович Бабаян.

«Галантерейщик и кардинал – это сила!» (с).

Все-таки Дюма был гением :D

Смотрим дальше. Ой…. Если посмотреть на вот эту ссылку, то процессор Е3М, оказывается (!), был произведен уже два года назад (в 2003 году), да еще и на частоте 1GHz! А вовсе не 300MHz… Странное противоречие... Да и с R500 как-то не клеится: по первой ссылке, он произведен в январе этого года, а по второй – в 2003 году!

Может быть, вторая ссылка – просто первоначальные планы, которые не были реализованы?

Еще раз проверяем раздел, в котором находится вторая ссылка. Все правильно, раздел называется «История». Стало быть, именно вторая ссылка описывает исторические события. Так сказать, «историю успеха». Success story, видимо.

Кстати сказать, а чего мы все ждем? В той же второй ссылке написано, что в прошлом году, в 2004-ом, процессор «Эльбрус-3» уже был представлен! Что он работает на 1200MHz, и на него даже есть 70 патентов!

Так-так-так…. Так «был ли мальчик», или не было его?! Или это просто шизофрения?

Абзац.

Пункт второй: окончательно испорченная репутация русских, как разработчиков микропроцессоров. Ведь подобные заявления типа "порвем всех" не проходят бесследно. Если они оправдываются – это идет всем на пользу. Если не оправдываются – крайне сложно (если вообще возможно) избавиться от репутации хвастунов. Хвастуны – не самая удачная репутация для разработчиков процессоров.

Репутация - это то, что очень трудно дается, но очень легко теряется.

Пункт третий: растраченные государственные средства. Специалистов-разработчиков, кстати, тоже практически не осталось, они почти в полном (!) составе перешли в Интел. После этого уже не кажется странным, что корпорация Intel наградила Бориса Арташесовича Бабаяна внутренней, очень престижной (!) наградой «Intel Fellow». Так сказать, "за большой вклад в развитие компьютерной индустрии". И ведь действительно, вклад велик. Только это вовсе не Е2К, как можно было бы подумать, читая заявления Бориса Арташесовича. Это более 500 человек (!) персонала, которые ранее работали над операционной системой и, особенно, над компилятором, а отныне работают на корпорацию Intel. Всех перешедших работников можно только поздравить, отныне они будут заняты делом, а не надуванием щек.

А вот в проигравших Россия, и ее авторитет в мире. А заодно авторитет всех русских разработчиков. Увы.

Отдельных несколько абзацев хочется посвятить разработчикам нашего «чудо-процессора». «Нашего королька, как я его называю» (с) «Обыкновенное чудо». Обычным, так сказать, трудягам-разработчикам, которые, как всегда, «ничего не знали, ни в чем не виноваты, а просто делали свое дело» (с).

Вышеупомянутые господа! В проекте, известном как «Е2К», участвовал не один только Борис Арташесович Бабаян. Участвовали в нем и вы. Соответственно, называя вещи своими именами, в этой истории соответствующую репутацию заработал не только член-корреспондент Академии Наук Б. А. Бабаян, но и вы. Вы разделяете вместе с ним ответственность за ту аферу, в которой участвовали. Вне зависимости от того, насколько велики ваши реальные достижения, вне зависимости от того, какие именно причины заставили вас работать над этим проектом – вы, волей или неволей, связали свою судьбу с проектом «Е2К».

Народная мудрость гласит: не хвались, едучи на рать. А хвались, едучи с … - ну, дальше вы в курсе.

Успех процессора Е2К – стал бы вашим триумфом.

Его неудача – стала вашим провалом. Не выпустив в разумные сроки продукт, о котором семь лет назад вы отзывались как о «готовом к производству», вы публично расписались в неудаче. История беспощадна к таким обещаниям. И к людям, дающим такие обещания. Название «сборище хвастунов» - вот наиболее щадящее название для МЦСТ с их проектом Е2К.

Вы, господа «соратники», стали инструментом для прямого обмана общественности, и соучастниками этого события. Будьте уверены, общественность вам этого не забудет. Мне только одно интересно: напишет ли кто-нибудь в своем резюме, устраиваясь на работу: «в составе МЦСТ участвовал в разработке процессора Е2К»? Почему-то есть ощущение, что ни в коем случае. Увы и ах, но это не тот проект, участием в котором гордятся. Особенно, если учесть, что своими ничем не подкрепленными заявлениями на Microprocessor Forum господин Бабаян окончательно подорвал и без того не слишком хорошую репутацию российских разработчиков.

Добавлю только одно: я пристально слежу за этой историей пятый год. Я был бы очень рад кардинально ошибаться в том, что написал выше. Если МЦСТ все же совершила чудо, и проект Е2К действительно продемонстрирует обещанные показатели производительности, я извинюсь. Публично. И перед Борисом Арташесовичем Бабаяном персонально, и перед всем каждым сотрудником МЦСТ в отдельности.

Только вот в чудеса я не верю.

Есть ощущение, что просить прощения мне не придется.

Ну а Е2К, эту «грозу микропроцессорных архитектур» (и попутно «лебединую песню» веры в отечественную разработку процессоров общего назначения), похоже, придется потихоньку забывать. Вот только одно непонятно: кто и зачем время от времени в различных журналах реанимирует это «микропроцессорное чучело»? Неужели у кого-то еще свежа надежда выманить 100 миллионов на «опытное производство самого быстрого в мире процессора»? Чудны дела твои, Господи!

Впрочем, мы отвлеклись. Вернемся к Intel, и ее «форуму разработчиков».

 

UPDATE: высказав выше по тексту (в щадящей, деликатной форме) то, что я думаю о ничем не подкрепленном хвастовстве как методе добычи инвестиций, я было уже успокоился. Но не тут-то было! Оказывается, Борис Арташесович Бабаян, уже будучи сотрудником Intel (!), не только не поутих, но активно «зажигает», раздавая мощные психоделические интервью. Сравнимые по степени затуманивания мозгов разве что с пресловутым диэтиламидом лизергиновой кислоты, сиречь LSD-25.

На глава попалось интервью в свежем, октябрьском номере журнала CNews за этот год, которое давал Борис Арташесович. Свежачок-с.

Должен сказать, что я плакал, господа. Смеялся, и плакал. Одновременно. А, отсмеявшись, решил, что с меня хватит. Наглость, свинство, ложь, и откровенный маразм надо называть так, как они того заслуживают на самом деле: наглостью, свинством, ложью, и откровенным маразмом.

Вам кажется, что я слишком резок и неуважителен по отношению к гораздо более пожилому человеку? Возможно, так оно и есть. Только напомню, уважение – это чувство, которое нужно заслужить. Делами. А не разговорами и баснями.

Ну что ж, придется аргументировать свою позицию.

Интервью настолько мощное, что я не могу удержаться от того, чтобы дать его сканы (за что прошу прощения у CNews: право слово, никакой коммерческой выгоды я из этого не извлекаю):

• первый

• второй

• третий

Итак, что же у нас на сегодняшний момент происходит на «передовом процессорном фронте»?

Представьте себе, что содержание интервью произносит некий собеседник в виртуальном разговоре. А второй виртуальный собеседник ему возражает. Так сказать, виртуальная дискуссия виртуальных же собеседников. По старой форумной привычке слова первого собеседника я буду выделять курсивом. Так будет проще понять, кто именно что сказал.

Разумеется, слова Бориса Арташесовича я буду приводить без искажений – впрочем, сканы перед вами, проверить может каждый.

 

- Мы много работали в советское время над машинами, были лидерами в СССР и здорово продвинули вычислительную технику.

- НЕ уважаемый Борис Арташесович, мягко говоря, лукавит. Не просто лукавит, а откровенно лжет. Не стану вдаваться в подробности исторических событий, здесь для этого не то место и не то время. Отмечу только следующее:

• Над машинами работал вовсе не только Борис Арташесович. В частности, нормально работающие системы - трудяги «Эльбрус» и «Эльбрус-2» были созданы далеко не только Бабаяном (!), а под руководством тогдашнего его научного руководителя, господина Бурцева. Другими словами, гражданин Бабаян в создании «Эльбруса-2» участвовал, возражений нет. Но говорить, что создавал именно и сугубо он – перебор. Тем более, что сами по себе системы «Эльбрус-2» и «Эльбрус-1» весьма своеобразно характеризуют их создателей. Подробных комментариев давать не будем, но впечатление у использовавших эти машины ученых осталось не самое радужное. Под руководством именно Бабаяна был создан «Эльбрус-3». Целый ОДИН ЭКЗЕМПЛЯР. Который нормально так и не заработал! Как ни удивительно.

• Тогда как из интервью складывается впечатление, что именно Бабаян был средоточием всех разработок СССР. Это, мягко говоря, научная недобросовестность – приписывать себе все заслуги советской науки. Это ложь и свинство, если называть вещи своими именами, забыв о политкорректности.

• Лидером в СССР коллектив Бабаяна вообще никогда не был. Были и другие известные коллективы, которые сделали для вычислительной техники СССР гораздо больше. Разве что Бабаян сотоварищи громче всех о себе кричали – вот это что было, то было. Но наглость не идентична профессионализму. Повторюсь: единственная разработка именно и безусловно Бабаяна, система «Эльбрус-3», так никогда по-человечески и не заработала. Систему «Эльбрус-3» доводили до ума вплоть до 1994 года! Увы и ах. Вот единственный «сухой остаток», который остался от «лидеров в СССР».

• Кстати сказать, лукавит Борис Арташесович и в цифрах. Ибо общее количество выпущенных центральных процессоров для «Эльбрус-1» и «Эльбрус-2» сравнил с количеством систем Cray, содержащих в самой массовой серии X-MP обычно по 4 процессора. Орёл!

• Вычислительную технику СССР господин Бабаян своим к ней отношением скорее «задвинул», чем продвинул. Впрочем, это уже тонкие семантические различия. Перейдем к следующему вопросу.

- Операционная система, которую мы выпустили в 1978 году, имела столько инноваций, что они до сих пор не реализованы в зарубежных системах в полной мере.

- Я бы сказал, что «выдающаяся операционная система» зависала после десятков минут работы. Что степень участия Бабаяна в ее создании никем не установлена (не считая его заявлений, конечно – но как раз им верить сложно). Что в зарубежных системах не реализованы именно те вещи, которые до сих пор никому просто не были нужны.

 

- Теперь, я надеюсь, их (инновации – прим. автора) удастся воплотить в жизнь в Intel.

- Значит ли это, что Intel будет выпускать операционные системы? Не делайте мне смешно (с) одесситы

Дальше хочется процитировать более длинный абзац. Доктора Фрейда он бы очень позабавил. Потому что он насыщен ничем иным, как оговорками по Фрейду.

 

- Если какой-то чиновник в СССР выдал деньги, он продолжал давать их и питать коллектив и в дальнейшем. И даже если что-то шло не так, он все равно их давал – чтобы показать, что он не ошибся в своем выборе. Если он попадал на хороший коллектив, то последнему здорово везло. Если же выбор падал на плохой коллектив, то это была бессмысленная трата денег, просто отвратительная. Нам повезло, и мы быстро шли вперед.

- Великолепно! Блестяще! Бесподобно! (с) «Пятый элемент» Мне вот только интересно: что сказал бы Фрейд на три последних фразы, произнесенные подряд? Обращаю внимание читателей: для государства деньги в любом случае потеряны. Борис Арташесович лишь сожалеет, что иногда деньги давали и «плохим коллективам» (видимо, следует читать как другим коллективам).

Ну так что, Борис Арташесович, Вы были «хорошим коллективом», или же «выбор пал на плохой коллектив, и это была бессмысленная трата денег, просто отвратительная»? А тут, кстати, и еще одна цитатка из интервью:

 

- Мы работали на оборонку, поэтому могли делать все – лишь бы побыстрее, лишь бы совершенней.

Стало быть, Вы спокойно тратили непонятно на что государственные деньги? А потом они кончились, и наступили плохие времена?

Да, я понимаю. После советских военных, подписывающих любые сметы, любой другой вариант покажется грустным. Таки наступила грустная ситуация: впереди замаячила необходимость как-то зарабатывать деньги. А что умеет, и умел Бабаян, кроме как выбивать деньги из государства?!

Ах, мне жаль. Хотя лукавлю: мне ни капли не жаль Бориса Арташесовича. Потому что надо, знаете ли, отдавать себе отчет в главном: все деньги, потраченные на Бориса Арташесовича лично, и на его коллектив – все они пропали зря.

Потому что в ответ государство не получило ничего. НИЧЕГОШЕНЬКИ. Кроме трех вещей: «Эльбруса-3» в единственном экземпляре, который нормально не работал, R500, который можно было давно купить за вдесятеро меньшую сумму, и «сказ о процессоре Е2К». Который, как любой настоящий литературный шедевр, не может быть оценен деньгами.

И поэтому не стоит даже бумаги, на которой его постоянно печатали в прессе.

 

- Но у нас имелись настолько развитые технологии, что мы смогли выжить. Мы работали с SUN, с Synopsis.

- Я ничего не могу сказать про Synopsis, но с SUN коллектив Бориса Арташесовича сотрудничал в основном как разработчик программного обеспечения. И только потом они взялись за процессоры SPARC – причем наиболее простой архитектуры. Так что говорить о «настолько развитых технологиях» можно только с сарказмом. На самом деле коллектив Бориса Арташесовича тогда попросту учился на технологиях SUN. А компания SUN, в свою очередь, получила мощный «лоббирующий» ресурс для установки своих систем на просторах СССР/СНГ. Коммерчески это было вполне оправдано, но не стоит изображать из себя святых.

Единственная технология, в которой Борис Арташесович и его коллектив действительно сильны, это технология, связанная с компиляторами. В частности, есть некоторые успехи в теории динамической компиляции. И, разумеется, именно эти технологии (и работники Бориса Арташесовича) и оказались по-настоящему ценными для Intel.

Именно ради этого и взяли в Intel «свадебного генерала» Бориса Арташесовича. Именно ради более чем 500 человек, достаточно приличных программистов, и выделили награду «Intel Fellow» - несомненно, престижную, но самому Intel-у ничего не стоившую.

Корпорацию Intel я в этой связи понимаю: хорошее вложение денег, без шуток. Коллектив программистов понимаю: хорошее место работы. Даже Бориса Арташесовича понимаю: красивая ведь медалька, и самолюбию приятно.

Одного не понимаю: зачем хвастаться этой вот ситуацией? Здесь что, действительно есть чем гордиться? Сменить свое единственное достижение на «медальку», и радоваться жизни? Радость схожа с радостью североамериканских индейцев, менявших пушнину на чудные блестящие стеклянные бусы.

Они тоже были такими радостными…. Ведь так блестит!

Противно, право слово.

 

- Мы сотрудничали с господином Дитцелом, в то время работавшим в компании SUN. В настоящее время он руководит компанией Transmeta. Фактически, процессор Crusoe – это наша разработка. Правда, выполнен он был не идеально, …… В Crusoe воплотились наши идеи, но плохо реализованные.

- А вот здесь господин Бабаян занимается тем, что называется клевета. Потому что, имея доказательства воровства идей (а именно это и утверждает гражданин Бабаян), необходимо подавать на господина Дитцела в международный суд.

И есть очень высокие шансы его выиграть. Если доказательства воровства действительно существуют.

Если же доказательств нет, то выдвигать подобные голословные утверждения гражданин Бабаян права не имеет. Потому что это клевета. На месте господина Дитцела (если, конечно, он вообще знает о том, что он у кого-то «украл идеи» - ведь господин Дитцел работает, а не щеки надувает) я бы подал в суд. За оскорбление чести и достоинства.

А то ведь так и я могу заявить, что гражданин Бабаян в тяжелую минуту одолжил у меня десять лет назад сумму в 134 рубля 57 копеек, которые ему не хватало на маршрутку. И до сих пор не отдал!

Но доказывать наличие этого долга я буду только после того, как он докажет воровство идей господином Дитцелом.

Кстати сказать, опасаюсь, что Борис Арташесович просто «запамятовал», кто у кого что спер. Потому что при выборе между господином Дитцелом, чьи достижения в области программирования известны всему миру, и господином Бабаяном, который так и не продемонстрировал никаких достижений – я, пожалуй, скорее поверю господину Дитцелу.

А не гражданину Бабаяну, который уже давно не чурается прямой лжи. По самым различным поводам.

Если же все же допустить, что гражданин Бабаян действительно что-то совместно обсуждал с господином Дитцелом, то я не вижу ничего зазорного в том, чтобы попытаться самостоятельно реализовать обсуждаемые СООБЩА идеи.

Тем паче, что за процессор Crusoe господин Дитцел взялся явно позднее, чем был обещан, и должен был выйти «главный убийца всех времен и народов», процессор Е2К.

Вы не успели, гражданин Бабаян. Точнее, Вы попросту ничего не делали. Какие, и, собственно, к кому претензии?

Ах, да, Вам же не дали 100 миллионов…. Кстати, об этом ниже.

 

- В архитектуре мы, конечно, короли, но ведь для производства микропроцессоров нужна масса знаний.

- Со второй частью предложения спорить незачем, поэтому соглашусь. Действительно, для производства микропроцессоров нужна масса знаний. Именно поэтому «Эльбрус-2000» у вашего коллектива и не получился – необходимых знаний не было.

А вот с первой частью спорить уже даже как-то бессмысленно. Если человек в подобном возрасте не понимает, что подобные заявления смешны и крайне нескромны, перевоспитывать его уже поздно.

Видите ли, гражданин Бабаян, а «король-то голый!» (с)

 

- Успешно ведется разработка лишь теми корпорациями, которые владеют собственными фабриками.

- Вот даже как? Придется записать ATI и NVidia в список «безуспешных, безграмотных неудачников». У них ведь нет своих фабрик. Вообще. Как нет их у подавляющего большинства современных разработчиков. Но все уже давно поняли, что «все остальные в мире идиоты, а гражданин Бабаян – наш д’Артаньян» (с), и, как обычно, весь такой в белом.

Так сказать, мир, прислушайся к авторитетнейшему производственнику. К разработчику многия и многия архитектур, автору бессмертных идей Crusoe, «движителю всего СССР в области разработки компьютеров», «первому изобретателю суперскалярной архитектуры», и прочия, и прочия, и прочия. Только «царя всея Руси» не хватает. А что, звучало бы: «Царь всея Руси Бабаян». Кратко, и смачно.

Когда такой «матерый человечище» предсказывает, тут не читать, тут конспектировать надо. Этим я и занят по мере сил.

 

- Нас многие обвиняют в том, что мы «продали Россию». Но посмотрите на итоги этого перехода? Деньги, технологии потекли сюда в несравненно больших количествах, чем прежде, люди получили гораздо больше преимуществ. Мы можем развивать собственные технические идеи, колоссальное признание получила наша наука.

- Ну какой же я тупой!!!! Ну как, как, КАК можно было не догадаться о том, что возросшее благосостояние россиян связано вовсе не с подорожавшей нефтью? А с тем, что Россия «продала» Бориса Арташесовича корпорации Intel?

Ну куда я смотрел? Ведь это же очевидно! Ведь именно благодаря Борису Арташесовичу, мир с ними обоими, люди получили колоссальные преимущества! Наконец-то Борис Арташесович перестанет транжирить государственные средства и начнет транжирить деньги американской корпорации!!!

Жаль, что у нас нет еще двух-трех (а лучше, чтобы пяток!) таких же Борисов Арташесовичей!

Любимую задачу президента Путина – удвоение ВВП – можно было бы решить продажей всего пяти таких вот «разработчиков».

Главное, чтобы их было кому продавать. А то пять Борисов Арташесовичей кого хочешь разорят: эвон, в советской науке был всего один из них, и СССР развалился.

Думаю, пяток Бабаянов развалят и разорят даже США!

Ооопс…. А что, если я вдруг, невольно, выдал самую секретную разработку КГБ?!?!?! Вдруг это и есть наша самая главная военная тайна? Так сказать, «тайное оружие Советов», настигшее «империалистических наймитов»!

Очень логично, кстати!

Иначе зачем бы Борису Арташесовичу, работнику крупной и очень авторитетной международной корпорации, выдавать прессе столь «жареные» интервью? Подобное поведение никак не укладывается, кстати, в корпоративные стандарты поведения работников Intel. Может быть, Борис Арташесович просто не знаком с корпоративными правилами поведения в Intel? Тогда ему стоило бы ознакомиться, чтобы не позорить подобными интервью своих нынешних работодателей.

Впрочем, чего это я взялся кого-то поучать? Не мое это дело. Вдруг корпорации Intel нравится такое поведение работников? Так сказать, реклама компании, живой интерес к происходящему.

Тогда на всякий случай уточняю: я, ежели что, вообще не при чем! Я так, погулять вышел! Вот! Стою тут, семечки лузгаю, «разом – нас багато!» (с) напеваю, и никого не трогаю….

…

Далее в интервью идет большой кусок, где Борис Арташесович «случайно путает», кто что у кого в какой аппаратной платформе «позаимствовал», и кто какую аппаратную платформу производил.

Пропускаем.

Также пропускаем «многомудрые рассуждения об ошибках Советского Союза»: как известно, в СССР (да и на всем пост – советском пространстве) первым словом, которое учиться говорить ребенок, является слово «мама». А вот первой фразой: «ну кто же так управляет государством!».

Этим наши дети и отличаются от других.

Начинаем внимательно читать с места:

 

- Недавно мы в старом составе изготовили «Эльбрус-3» и начали его тестирование – и это огромный прорыв. В нем реализовано очень много инноваций.- Ну, инновации – вообще очень модное слово среди работников иностранных компаний. А вообще хочется посетовать на человеческую память. Увы, она несовершенна.

А вот насчет «выпуска» мы выше уже смотрели на интересные ссылки. Видимо, Борис Арташесович опять все «перепутал». Ибо:

Машина «Эльбрус-3» является не дошедшим до финальной стадии детищем Бабаяна. Ей довольно много лет. И она никогда не работала по-человечески.

Разумеется, недавно изготовлена отнюдь не она, а комплекс «Эльбрус-90Микро». Одна мааааленькая буковка, а какая разница! Сомневаетесь? А вот доказательство: комплекс «Эльбрус-90микро» Кстати, архитектура этих систем совершенно разная.

Выше я уже писал, что микропроцессором в этом комлексе работает не «Е3М» (урезанная версия Е2К), как можно было бы предположить из названия – а процессор R500 архитектуры SPARC. Оценили «легкий бардак» с названиями?

В этой связи совершенно непонятно, какой же «огромный прорыв» совершил «старый состав» Бабаяна, и что за «очень много инноваций» в процессоре с архитектурой примерно 15-летней давности.

Как говаривала Алиса Льюиса Кэрролла, «все страньше и страньше» (с)

К счастью, Борис Арташесович все же сумел припомнить, что «Е3М» изготовлен по технологии 130нм, и на Тайване. Хоть это радует.

Идем дальше по тексту. Наконец-то, у нас есть некие технические характеристики изделия.

 

- В нем (в процессоре «Е3М» - прим. автора) порядка 50 млн. транзисторов, ….

- О, циферки! Это так редко бывает в статьях про Эльбрус. Правда, число-то всего одно, но для начала анализа и этого достаточно. Припоминаем, что в процессоре «Е3М» есть 256КВ кэша второго уровня. Один мегабайт кэша занимает приблизительно 60 миллионов транзисторов, 256КВ – чуть больше 15 миллионов. Остается примерно 35 миллионов транзисторов.

Что такое 35 миллионов транзисторов? Это, например, приблизительно ядро К8 (по количеству транзисторов). Кстати, К8 очень подходит в качестве сравнения: тоже есть интегрированный контроллер памяти, например. Правда, не четырехканальный, но ладно уж. К тому же К8 – 64 битный процессор, как и «Эльбрус-3М». В общем, замечательная аналогия.

Хорошо это, или плохо? Если бы Эльбрус хоть чуть-чуть напоминал К8, я бы рыдал от счастья.

Но сейчас важно то, что К8 имеет только ТРИ набора исполнительных устройств. А в Эльбрусе, при том же количестве транзисторов (!), гражданин Бабаян обещает ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ комплекта исполнительных устройств.

Господа!

Гражданин Бабаян демонстрирует чудо. Только один раз! В программе «Россия – родина слонов!» Спешите видеть!

Сегодня он поднял эффективность использования каждого транзистора в ВОСЕМЬ раз: каждый транзистор работает за себя, и за семерых товарищей.

Потому что иначе объяснить, как слепить двадцать четыре набора исполнительных устройств из транзисторов, достаточных только для трех конвейеров, попросту невозможно!

Да, разумеется, исполнительные устройства в К8 отличаются от исполнительных устройств Эльбруса. Разумеется, я понимаю, что процессор «EPIC-архитектуры» устроен проще, чем х86 процессор: нет нужды в декодере, и наверняка нет внеочередного исполнения команд.

Разумеется, есть и другие отличия.

Но, в любом случае, двадцати четырем функциональным устройствам понадобится соответствующее количество портов запуска. Понадобится соответствующий регистровый файл. Одними только исполнительными устройствами процессор ведь не ограничивается.

Чем и как объяснить разницу в ВОСЕМЬ раз между имеющимся и необходимым количеством транзисторов?

Стало быть, мы имеем дело с очередной нестыковкой в цифрах? И почему я ни капли не удивлен?

Дальше – еще лучше.

 

- Мы оценивали один лишь дизайн «Эльбруса-3» примерно в 150 миллионов, и даже это занижено. На самом деле, только дизайн микропроцессора в западных компаниях стоит миллиарды долларов.

- Еще разок, сколько-сколько миллионов? Уже 150?! А недавно только 100 миллионов было…. Кто говорил, что инфляции в стране нет?! Интересно, а почему подорожал выпуск процессора?

Или просто дачи на Рублевском шоссе подорожали? В это я скорее поверю. Как-то оно правдоподобнее.

А что Вы хотели! Квартиры дорожают, нефть дорожает, жизнь дорожает…. Теперь вот и «Эльбрус-3» «подорожал».

Цирк.

На самом деле уже радует, что гражданин Бабаян уяснил разницу между «производством опытных образцов» – то, на что раньше он требовал 100 миллионов долларов – и созданием дизайна. Дизайн действительно стоит дороже. Но, конечно же, не сотни миллионов долларов.

Про миллиарды же вспомню одну только рекламу. «Иногда лучше жевать, чем говорить» (с)

 

- В-четвертых, мы просто не сможем их продать, у нас их никто не купит.

- Все же кое-что со временем меняется. Оказывается, Борис Арташесович осознал одну главную истину: у них никто не купит их «чудо-процессор». Оказывается, он мало кому нужен! Вот это воистину неожиданная новость!

Таки я всех поздравляю с осознанием реальной рыночной ценности этого проекта. Вообще-то она была очевидна очень давно, чуть ли не с самого начала. Но все-таки я могу понять удивление Бориса Арташесовича: ведь он впервые вышел со своим «продуктом» зарабатывать деньги на открытом рынке! Это, знаете ли, не по министерству обороны гранты продавливать.

Но почему это стало открытием для остального коллектива? А что, кто-то захочет купить продукт, которого нет? Про который ничего достоверно не известно? Который никто в глаза не видел?

Окститесь, господа. В мире вовсе не так много дураков, как вам бы хотелось.

 

- Если бы рынок ПК развивался на платформе «Эльбрус» в свое время, вирусов бы не было в принципе.

- Разумеется. Потому что вирусы пишут для работающих архитектур. А не для «нежизнеспособных мутантов компьютерного мира». И не для прекрасных теоретических разработок.

 

- В Intel внедряются наши технологии, но не это главное

- Действительно, не это. Потому что группа, перешедшая в Intel, работает в основном над компиляторами для платформы Itanium. А из интервью Бабаяна складывается впечатление, что работают они чуть ли не над самым главным микропроцессором Intel.

Вот, мол, какое нам доверие!

Как бы не так….

В общем-то, нет особого смысла дальше пересказывать этот бред. И без того все достаточно очевидно.

Ну а теперь читатель должен сам составить впечатление, что из сказанного какому слову из первоначальных эпитетов соответствует.

И был ли я слишком груб, называя это интервью смесью наглости, свинства, лжи, и откровенного маразма.

Может быть, кто-то знает другие, более подходящие слова?

Ну и в окончание главы – объявление в метро, которое сфотографировали некоторые бдительные товарищи. Объявление настоящее, подчеркиваю. Замазанный телефон – мобильный (!)

Интересно, «разработчиков» «Эльбруса-2000» тоже так набирали?!

07.12.2005 00:05:00

---

http://www.zolshar.ru/virtual/electronics/www/old_site/showArticle.phtml?id=4900511

Супер-ЭВМ в России

история и перспективы

Высокопроизводительные вычислительные системы, суперЭВМ не зря называют форпостом компьютерной техники. Но они не только предвосхищают и определяют направления развития этой отрасли: суперкомпьютеры – один из краеугольных камней в экономической независимости и национальной безопасности государства. Однако в нашей стране прочность этой цитадели вызывает опасение. Мы встретились с одним из ведущих специалистов в области суперЭВМ, учеником и соратником С.А. Лебедева, создателем вычислительных комплексов для системы ПРО, ЗРК С-300 и многопроцессорного комплекса “Эльбрус” академиком Всеволодом Сергеевичем Бурцевым. Полувековой опыт успешной работы, а также построенные им системы, до сих пор стоящие на боевом дежурстве, позволяют считать В.С.Бурцева одним из ведущих экспертов в области вычислительной техники. К его мнению нельзя не прислушиваться, особенно сегодня... Напоминаем, что мнение редакции может не совпадать с мнением наших авторов. И безусловно, в последующих номерах мы предоставим место для оппонентов Всеволода Сергеевича, а также всем желающим присоединиться к дискуссии о судьбе отечественной вычислительной техники.

Всеволод Сергеевич, каковы, на ваш взгляд, основные вехи развития отечественной высокопроизводительной вычислительной техники?

Первопроходцем вычислительной техники в Советском Союзе безусловно был Сергей Алексеевич Лебедев. Начинал он на Украине, где под его руководством в Институте электротехники АН Украины создали Малую электронную счетную машину (МЭСМ). В 1950 году мы пришли к нему на дипломную работу в Институт точной механики и вычислительной техники (ИТМ и ВТ) АН СССР. Трудились над Быстродействующей электронной счетной машиной (БЭСМ). Это была разработка, конкурирующая с ЭВМ “Стрела” (СКБ-245, главный конструктор – Ю.Я. Базилевский), которой тогда отдавали предпочтение. Рождение БЭСМ было не простым, но в конце концов мы сдали машину достаточно представительной комиссии, в которую входили академики М.В. Келдыш, М.А. Лаврентьев, С.Л. Соболев, В.А. Трапезников. Изначально в БЭСМ использовали ОЗУ на ртутных линиях задержки, в то время как более совершенное и дефицитное ОЗУ на электронно-лучевых трубках отдали “Стреле”. Позднее БЭСМ перевели на электронно-лучевые трубки и между машинами были устроены бега, которые мы выиграли. БЭСМ не была серийной машиной, но для того времени она обладала достаточно высокой производительностью – 12–15 тыс. оп./сек, тогда как “Стрела” – 2–3 тыс. оп./с. Потом на базе БЭСМ в лаборатории С.А. Лебедева, где работали такие специалисты, как В.А. Мельников и А.А. Соколов, была разработана ЭВМ М-20. Она получила широкое распространение, позднее ее перевели на феррит-транзисторные ячейки, затем – на полупроводники (серийная ЭВМ БЭСМ-4). Но вернемся назад. Мы работали на эксплуатации БЭСМ и скучали. Тогда Лебедев понял, что нам надо дать новую работу – он направил меня к Генеральному конструктору НИИ-17 В.И. Тихомирову, работавшему над радиолокационным оборудованием самолетов. Там нам поставили задачу съема данных с радиолокатора. В 1953–55 годах я занимался этой проблемой, успешно ее разрешив. За эту работу в 1962 году мне сразу присвоили докторскую ученую степень. В то же время Генеральный конструктор ПРО Г.В. Кисунько получил задание построить комплекс для поражения баллистических ракет, и председатель научно-технического совета Совмина академик Щукин, зная о наших работах, направил его в ИТМ и ВТ. В то время поразить боеголовку баллистической ракеты размером около 0,5 м3, кроме как применяя методы дискретной обработки, было невозможно. Поэтому весь отдел Г.В. Кисунько из КБ-1 был прикомандирован к возглавляемой мною в ИТМ и ВТ лаборатории, где изучал дискретную вычислительную технику. Это были талантливейшие ребята. Они сумели на базе дискретной ЭВМ построить радиолокационные станции точного наведения. Для комплекса наведения противоракеты на баллистическую ракету требовалась высокопроизводительная ЭВМ. Была создана ламповая машина М-40 (производительность – до 40 тыс. оп./с) и ее модернизация М-50, поддерживающая арифметику с плавающей запятой. В 1961 году благодаря им впервые удалось сбить баллистическую ракету, что было колоссальным научным и технологическим достижением. На эти работы выделялись большие деньги, они послужили огромным толчком в развитии вычислительной техники. Работая по военной тематике, мы могли сами заказывать необходимую элементную базу – сначала лампы, затем полупроводники, оплачивая нужные нам разработки. С.А. Лебедев умело использовал финансовые и организационные возможности, открываемые военными заказами, для создания более дешевых высокопроизводительных ЭВМ гражданского назначения. При этом он больше уделял внимания мирному применению, я – военному. Так и шли – step by step, Сергей Алексеевич был руководителем всех проводимых ИТМ и ВТ разработок, я – основным исполнителем по военным применениям. Важным этапом развития отечественной вычислительной техники стало создание системы противоракетной обороны (ПРО) Москвы. Для нее в Институте разработали ЭВМ 5Э92б с производительностью 500 тыс. оп./с на полупроводниковой элементной базе. Это была машина с фиксированной запятой, поскольку к ней предъявлялись повышенные требования надежности и простоты эксплуатации. При построении системы ПРО удалось решить ряд интересных проблем, как, например, работа многомашинных систем в одном комплексе, разнесенном на большое расстояние. ЭВМ 5Э92б серийно производилась с 1966 года, а в следующем году начался выпуск ее модернизации – ЭВМ 5Э51, которая уже поддерживала операции с плавающей запятой и мультипрограммный режим. Этими ЭВМ кроме системы ПРО Москвы был оснащен Центр контроля космического пространства, многие информационные и научные центры военного профиля. В то же время С.А. Лебедев создал БЭСМ-6. На одинаковой с 5Э92б элементной базе она имела производительность около 1 млн. оп./с, поддерживая арифметику с плавающей запятой. К 1967 году стало очевидным, что необходимо переходить на интегральные схемы. Но для этого следовало переоснастить как наш Институт, так и работающие с ним заводы. Прежде всего требовалось разработать систему автоматизированного проектирования (САПР) и наладить производство многослойных печатных плат, необходимых разъемов и т.д. Такую модернизацию мы провели, взяв в 1968 году заказ на разработку вычислительных средств для противосамолетного ЗРК С-300. Были выделены хорошие деньги, на которые мы неплохо вооружились технологически, создали САПР и только тогда смогли продвигаться дальше. В рамках этой работы ИТМ и ВТ впервые заказал серию ТТЛ ИС Министерству электронной промышленности (МЭП). Кроме того, мы сделали первый шаг к созданию многопроцессорных комплексов, испытав метод резервирования не на многомашинном, а на многопроцессорном модульном уровне. Раньше каждая машина охватывалась своим аппаратным контролем, который отслеживал любой сбой в процессе наведения – а это случалось достаточно часто, поскольку элементно-конструкторская база была очень ненадежной. В результате контроля неверная информация на борт ракеты не поступала, и немедленно подключалась резервная машина. Так было спасено немало пусков ракет. Для комплекса С-300 мы создали трехпроцессорную ЭВМ 5Э26. В ней аппаратным контролем охвачен каждый процессор, каждый модуль памяти. Все процессоры работают на единую память и при сбое отключается один процессор, а не машина. Занимая объем около 2 м³, 5Э26 обладала производительностью на уровне БЭСМ-6 – около 1 млн. оп./с с фиксированной запятой. Этот комплекс мы сдали государственной комиссии в 1972–1974 годах. Следующий этап – создание второго поколения противоракетного комплекса. Возглавлявший эту работу Г.В. Кисунько поставил задачу разработать вычислительную систему с производительностью 100 млн. оп./с. В 1969 году это было практически невозможно – мы работали на уровне ~1 млн. оп./с на один процессор, за рубежом не превзошли уровень 3–5 млн. оп./с. Тогда возникла идея многопроцессорного вычислительного комплекса (МВК) “Эльбрус”. Роль главного конструктора данной темы С.А.Лебедев предложил мне и настоял на своем, сколько я его ни упрашивал самому возглавить разработку, хотя впоследствии он с большим интересом относился к этой работе. Основная идея нового комплекса – использовать многопроцессорную архитектуру не только для повышения надежности, как это было до сих пор, но и в целях увеличения производительности. Машину заложили в 1970 году. При этом мы изучали лучшие достижения того времени, такие как проект Манчестерского университета MU-5, американские разработки – ОС Multics (General Electric), ЭВМ фирмы Burroughs, ЭВМ серии IBM. Но в целом “Эльбрус” не похож ни на какую из них – это полностью отечественная разработка. Мы создали многопроцессорную структуру, где при увеличении числа процессоров производительность практически не падает. Нам говорили, что это бесполезное дело – по данным исследований IBM, уже четвертый процессор не давал прибавки производительности. Однако в “Эльбрусе” заложены такие схемотехнические, архитектурные и конструкторские решения, благодаря которым производительность МВК практически линейно возрастает при увеличении числа процессоров до 10. Основной принцип, который исповедовал С.А. Лебедев и передавал своим ученикам, – вести работу шаг за шагом. Следуя этому принципу, МВК “Эльбрус-1” мы полностью делали на элементно-конструкторской базе ЭВМ 5Э26, используя ТТЛ-логику с временами задержки порядка 10–20 нс на вентиль. В то же время по нашему заказу в Зеленограде в НИИ молекулярной электроники (НИИМЭ) под руководством академика К.А. Валиева осваивали производство быстродействующих ЭСЛ ИС серии ИС-100 (аналог серии Motorola 10000) с задержкой 2–3 нс. Пока шла разработка ИС, мы полностью отработали идеологию, математическое обеспечение, язык и т.д. на проверенной элементной базе. “Эльбрус-1” с производительностью ~15 млн. оп./с был сдан государственной комиссии в 1980 году. Он имел самостоятельное значение, работая во многих системах военного назначения – в системе ПРО, Центре контроля космического пространства и многих других. МВК “Эльбрус-2” строился уже на новой элементной базе. Это вызвало массу проблем. ИС оказались чрезвычайно ненадежными: поскольку их копировали, многое не докопировали, были системные ошибки. Мы целый год стояли, не зная что делать, особенно с памятью. МЭП разместило производство ИС на разных заводах, и мне пришлось организовывать входной контроль, потому что, например, зеленоградские схемы (завод “Микрон”) работали прекрасно, а у ИС, произведенных в Каунасе, происходила разгерметизация корпуса. Мы немало помучились, но довели работу до конца и в 1985 году сдали “Эльбрус-2” госкомиссии. Его производительность составляла 125 млн. оп./с на восьми процессорах – два считались резервными. МВК строился по модульному принципу, с учетом особенностей обеспечения надежности, главным образом – достоверности выдаваемой информации. Достоверность имеет огромное значение: ведь неправильное управление ракетой может привести к человеческим жертвам. Мы на практике испытали множество подобных ситуаций, поэтому на всех создаваемых вычислительных комплексах особое внимание уделяли правильности выдаваемой информации. Дальнейшим развитием “Эльбруса-2” должно было стать введение векторных процессоров. Разработанный нами векторный процессор имел быстродействие порядка 200–300 млн. оп./с. Три–четыре таких процессора в составе МВК обеспечивали оптимальное сочетание скалярных и векторных операций. На тот момент это была бы одна из наиболее высокопроизводительных машин в мире – ~1 млрд. оп./с.

Если были столь удачные разработки, несмотря на отсталую элементную базу, почему же сегодня нет отечественных высокопроизводительных ЭВМ?

Было бы удивительно, если бы они были. Основные разработки в области суперЭВМ – векторный процессор МВК “Эльбрус”, ЭВМ “Электроника ССБИС”, модульный конвейерный процессор (МКП), проект ОСВМ РАН – были закрыты деятелями вышестоящих организаций. К сожалению, с подачи и членов РАН в том числе. В 1985 году я перешел из ИТМ и ВТ в лабораторию академика Г.И. Марчука. К тому моменту конструкторская документация векторного процессора уже была принята заводом-изготовителем. Но эти работы прекратили по совету Б.А. Бабаяна и ставшего директором ИТМ и ВТ Г.Г. Рябова, поставивших вопрос – зачем делать процессор на старой элементной базе, не лучше ли сразу на новой – МВК “Эльбрус-3”? При этом забыли принцип С.А. Лебедева – “шаг за шагом”. Перед моим уходом из ИТМ и ВТ была поставлена очень интересная разработка – модульный конвейерный процессор (МКП). Его главным конструктором был А.А. Соколов – чрезвычайно таланливый человек. Он очень многое сделал и для создания БЭСМ-6, большой вклад внес в М-20, был главным конструктором АС-6. Идея МКП – возможность подключения процессоров с различной специализацией (радиолокационная обработка, структурная обработка, быстрые преобразования Фурье и т.д.). У МКП было несколько счетчиков команд, поэтому он мог работать с несколькими потоками команд. Одновременно на едином поле памяти в процессоре выполнялось до четырех потоков команд. Это была абсолютно новая и очень интересная работа, на новой элементной базе. К сожалению, поторопился директор Института Г.Г. Рябов, представив госкомиссии недоведенную разработку. Государственная комиссия, на которую меня не пригласили, работу приняла, но сделала ужасный вывод – для серийного производства МКП не доведен – и все! А ведь в таких случаях обычно в заключении госкомиссии писали “рекомендовать в серийное производство после выполнения таких-то работ”. Но этого сделано не было, и денег на доводку А.А. Соколову не дали. В то время я возглавлял Вычислительный центр коллективного пользования (ВЦКП) АН. Чтобы завершить работы по МКП, пришлось обратиться к экс-президенту АН Г.И. Марчуку и академику В.Е. Фортову – председателю Фонда фундаментальных исследований. Фонд выделил около 100 тыс. руб. по сегодняшним ценам. Работы велись в ВЦКП в новом здании Президиума АН. Все шло нормально, но неожиданно на Президиуме АН в разделе “Разное” был поставлен и решен вопрос о закрытии ВЦКП. Меня на заседание Президиума РАН не пригласили. Ликвидировали ВЦКП потому, что он основывался на “Эльбрусах” – это-де устаревшая техника. По пути планомерной модернизации, как мы предлагали, не пошли. Вместе с ВЦ “закрыли” и МКП – люди, принимавшие это решение, даже не знали, что сделали. Еще одна значимая работа, которую вели в Институте проблем кибернетики (ИПК) под руководством академика В.А. Мельникова, – векторно-конвейерная суперЭВМ “Электроника ССБИС”. Конечно, это была громоздкая машина – аналог Cray, но в ней содержалось много интересных решений. Когда В.А.Мельников умер, мне пришлось объединить два института, но сохранить разработку не удалось. Эту работу ликвидировали под предлогом недостатка средств. Было изготовлено четыре машины “Электроника ССБИС”, и их пришлось разбирать. Колоссальные деньги оказались затраченными впустую. Единственная польза – при демонтаже мы сдавали золото, и я получил разрешение на выручку покупать приборы. Таким образом, перестал существовать весь передовой фронт работ над суперЭВМ. Но осталась одна разработка суперЭВМ нового поколения – проект оптической сверхвысокопроизводительной вычислительной машины (ОСВМ) РАН.

Что это за проект?

После ухода из ИТМ и ВТ я перешел в систему АН, в лабораторию академика Г.И. Марчука (тогда – председателя ГНТК). Он поставил задачу – разработать новую архитектуру вычислительной системы, основанную на новых физических принципах. Вскоре Марчук стал президентом Академии наук и подключил к этой работе многие физические институты Советского Союза – в Киеве, Грузии, Ереване, Белоруссии. Выделили деньги – небольшие, но на зарплату хватало. Анализировались различные физические возможности, альтернативные полупроводникам, и архитектурные решения. Проект новой оптической сверхвысокопроизводительной машины был защищен в 1994 году. Мы определили возможности использования оптики в суперЭВМ – это системы связи и коммутации. На основе оптических принципов разработали чрезвычайно интересную архитектуру – она предусматривает новую организацию вычислительного процесса, исключение человека из распределения вычислительных ресурсов, структурную надежность. После смерти академика В.А. Мельникова к нашей работе присоединилась часть коллектива ИПК. Возник новый Институт высокопроизводительных вычислительных систем (ИВВС) – наша группа, группы Ю.И. Митропольского, Б.М. Шабанова, В.Н. Решетникова. Несмотря на огромные проблемы, удалось построить новое здание ИВВС – помогли мои старые связи и опыт.

Что же сдерживает ваши работы?

В 1998 году мне исполнился 71 год и я покинул кресло директора ИВВС. Но кто-то из “доброжелателей” предложил этот пост Б.А. Бабаяну. Конечно, директором его не выбрали, но он был назначен И.О. директора. Я со своей группой перешел в Институт проблем информатики (ИПИ) РАН к академику И.А. Мизину. Однако при переходе Б.А. Бабаян забрал у нас все оборудование, в том числе высокопроизводительные персональные компьютеры и САПР Mentor Graphics, на которой был наш проект. Таким образом, разработку фактически отбросили назад года на два – мы уже сейчас могли бы выходить на проектирование плат, но куда без инструментария? Работы мы продолжаем – энтузиастов много, есть кое-какие спонсоры, деньги по грантам. Академия наук нам не помогает, хотя было решение ее Президиума о поддержке данной работы.

Может быть, в сложной экономической обстановке разработка суперЭВМ – дело не первостепенной важности?

СуперЭВМ определяют национальную безопасность и экономическую независимость государства. Без них невозможны передовые исследования во многих областях, например в атомной энергетике, самолетостроении, фармакологии, биологии, генетике и т.д. На всю страну может быть несколько таких машин – в США всего 3–4 суперЭВМ с производительностью в несколько сот TFLOPS (10¹² оп./с), но без них государство не может развиваться в научном и технологическом направлении и быть на уровне передовых держав. Поэтому США всегда будут держать эмбарго на поставки современных суперкомпьютеров. Значит, нам нужно изобретать такие ноу-хау, использовать такие структурные схемы, которые позволят на нашей отсталой элементной базе строить то же самое, что и Они – на своей сверхвысокопроизводительной. Это можно делать. Например, С-300 успешно конкурирует с более современным американским ЗРК Patriot, несмотря на то, что управляющая ЭВМ нашего комплекса построена на ИС 70-х годов, а мы уже тогда отставали по элементной базе более чем на десять лет. То же самое относится и к суперЭВМ. Конечно, нельзя сделать хорошую машину на плохой элементной базе. Но можно чем-то пожертвовать. Наша разработка ОСВМ позволяет на отечественной элементной базе построить машину с производительностью ~10¹⁵ FLOPS, на которую замахиваются американцы, однако потреблять энергии она будет в десятки раз больше, чем их – физику не обманешь, разрешающая способность интегральной технологии у нас значительно хуже. Мы нашли такие схемотехнические решения, которые во многом исключают задержки распространения сигналов внутри машины. Это позволяет раздвинуть блоки и обеспечить жидкостное охлаждение, тем самым компенсировав высокую рассеиваемую мощность ИС. Потреблять такая ЭВМ будет десятки мегаватт, что вполне допустимо, поскольку на страну необходимо 2–3 таких машины. Американцы пока не умеют оптимально загружать свои многопроцессорные комплексы, кроме как на специальных задачах. При решении сложных задач возникает проблема быстрого перераспределения вычислительных ресурсов и коммутации информационных потоков. Из-за этого эффективность использования одного процессора снижается до уровня 5–10% и ниже. Все это происходит потому, что по-прежнему применяется фон-Неймановская схема вычислительного процесса. Нам удалось уйти от фон-Неймановской структуры обработки информации – в нашей машине отдельные операции, даже скалярные на определенном интервале времени, могут выполняться независимо одна от другой. Вычислительные ресурсы распределяются аппаратно. В результате этого задержки в передаче информации внутри ЭВМ не столь существенно снижают общую производительность, а эффективность загрузки устройств резко возрастает. Это не голословные утверждения – у нас есть действующие модели, идет работа по макетированию. В нашу архитектуру очень хорошо вписываются оптические системы коммутации благодаря двум своим основным свойствам – широкополосности и отсутствию взаимовлияния каналов передачи информации. Мне кажется, что это – большая находка, мы далеко продвинулись в области архитектур, у нас блестящие результаты. Однако должной поддержки наша работа не находит. Еще раз подчеркну, сегодня в России практически свернуты все перспективные работы по суперЭВМ.

Но ведь продолжались работы над линией МВК “Эльбрус”, был построен “Эльбрус-3”?

Это не так. Разработка линии “Эльбрус” прекратилась с моим уходом из Института. Не последняя роль в этом принадлежит Б.А. Бабаяну. “Эльбрус-3” основывался уже на совершенно иных принципах, чем “Эльбрус-1” и “Эльбрус-2”. В МВК “Эльбрус” было динамическое распределение вычислительных ресурсов внутри процессора – регистров, памяти, процессов. У нас не было прямой адресации регистров, их назначение происходило автоматически. Б.А. Бабаян же в МВК “Эльбрус-3” применил статический подход, связанный с длинным командным словом – ресурсы распределяет транслятор до начала вычислений. Поэтому нельзя сказать, что “Эльбрус-3” – это продолжение линии “Эльбрус”. Но что самое главное – действующей ЭВМ “Эльбрус-3” не существовало! Опытный образец этой машины изготовили в 1988 году, но она даже не была отлажена. В 1994 году машину разобрали и пустили под пресс. Около трех миллиардов рублей ушло в никуда. И причина тому – не в сложности эпохи. На отладку этого комплекса Правительство многократно выделяло те средства, которые Б.А. Бабаян просил. “Эльбрус-3” по многим причинам был мертворожденным ребенком. Для профессионала это было ясно с первого взгляда. А Б.А. Бабаян даже не приложил усилий, чтобы его реанимировать. Я знаю Бориса Арташесовича с тех пор, когда он еще студентом МФТИ пришел ко мне в лабораторию. Его первая работа – отладка М-40 на полигоне, он показал себя как хороший отладчик. Затем участвовал в разработке 5Э92б. Но тут проявилось его неумение доводить работу до конца. Ему поручили тесты для 5Э92б – он их не закончил. Когда начались работы с интегральными схемами, я доверил Б.А.Бабаяну разработку САПР. Начал он бурно, но результата мы не дождались. Используемую впоследствии САПР сделал Г.Г. Рябов. В проекте “Эльбрус” Б.А.Бабаян возглавил работы над матобеспечением, в том числе и над операционной системой (ОС). Должен сказать, что ни на одном объекте его ОС не работает, там создавали свои операционные системы. Не довел Б.А.Бабаян и ОС гражданского использования. В пакетном режиме она еще работала, а в режиме разделения времени уже при пяти пользователях начинались сбои. Примеров начатых Б.А.Бабаяном и не доведенных до практического выхода работ можно указать много. К ним относится “Единый ряд МВК Эльбруса” – затрачено много миллиардов народных денег – выхода никакого, проект мертворожденный и не имеющий смысла. Микропроцессор “Эльбрус-90” не доведен – виноват, по мнению Б.А.Бабаяна, Зеленоград. Микропроцессор по заказу фирмы Sun заказчиком не принят, больше заказов по аппаратным средствам эта компания не дает. Перечень можно продолжать. После неудачи с проектом для Sun компания Б.А.Бабаяна в основном занимается поддержкой западных программных продуктов, что, безусловно, важно и нужно.

Но ведь был проект процессора “Эльбрус-2000” (Е2К), о которм столько пишут в последнее время?

Любому специалисту понятно, что от проекта процессора до его серийной реализации лежит дорога длиной во многие годы и миллиарды долларов. А коллектив Б.А. Бабаяна до сих пор ни одного действующего микропроцессора не создал. SPARC – это не разработка фирмы Б.А.Бабаяна, компания Sun не приняла этот проект. SPARC–совместимого процессора собственной разработки также нет.

А как же быть с утверждением на сайте группы компаний “Эльбрус” (www.elbrus.ru/about.html), что “коллектив разработал и участвовал в разработке нескольких поколений наиболее мощных советских компьютеров”, среди которых – ЭВМ М-40 и 5Э92б, а также МВК “Эльбрус”.

Что касается коллектива Б.А. Бабаяна – из примерно 400 сотрудников его фирмы к созданию М-40, 5Э92б и МВК “Эльбрус” действительно имели отношение менее 10 человек. Но какое отношение настоящий коллектив Б.А. Бабаяна может иметь к этим работам, если только в ИТМ и ВТ в них участвовало более 1000 человек, не считая КБ заводов ЗЭМС, САМ и ряда предприятий Пензы? Работы проводились с 1956 года по 1985, а новый коллектив Б.А.Бабаяна сформировался в 1997 году. Таким образом, Б.А. Бабаян приписывает своей фирме достижения целого коллектива ИТМ и ВТ. Еще раз отмечу – сам он и руководимая им лаборатория занимались только математическим обеспечением. Вся изложенная на его сайте история коллектива – это история достижений ИТМ и ВТ. Руководителем упомянутых там работ до 1973 года был С.А. Лебедев, затем до 1985-го – я. Как ни прискорбно, нет работ, выполненных ИТМ и ВТ, на которые можно было бы сослаться Б.А. Бабаяну за период с 1985 года по настоящее время. Вообще в прессе, видимо с подачи Бабаяна, распространяется так много неправды, что доходит до абсурда. Например, в интервью вашему журналу* сказано, что первое изобретение Б.А.Бабаян сделал еще на студенческой скамье, “предложив идею ускорения арифметических операций за счет хранения промежуточных результатов переноса”. Но об этом в своих лекциях студентам МФТИ (Б.А.Бабаяну в том числе) читал С.А. Лебедев. Еще в 1951 году данные вопросы рассмотрел в своей монографии Робертсон из Иллинойского университета. В чем Б.А.Бабаян действительно отличается от других членов РАН, так это тем, что он за всю жизнь в российских научных изданиях без соавторов не написал ни одной научной статьи.

Но ведь Борис Арташесович неоднократно отмечал, что его компания занимается важными работами для оборонной промышленности, в частности – разработкой собственного процессора для аппаратной платформы SPARCStation. Если им доверены столь серьезные проекты, значит, компетентность коллектива не вызывает сомнений!

Может быть, я открою военную тайну, но из подобных вещей тайну делать нельзя. Сейчас Б.А.Бабаян предлагает в управляющих военных комплексах переходить на процессор “Эльбрус-90 микро”. Но по сути, “Эльбрус-90 микро” – это процессор SPARC под другим названием. Везде говорится, что разработал “Эльбрус-90 микро” коллектив Бабаяна. На самом деле они один к одному воспроизвели процессор фирмы Sun и отправили его для производства во Францию. Полученные процессоры содержали ошибки, которые не были исправлены. И теперь Борис Арташесович предлагает для оборонных систем процессор с кристаллом фирмы Sun.

Это настолько важно – чей именно процессор?

Конечно! В столь сложную схему легко ввести “жучок” – например, счетчик, раз в неделю на какое-то время выводящий процессор из строя. Поскольку момент сбоя процессора известен, известно время, когда оборонные системы недееспособны. Последствия очевидны. Однако более страшно, что Б.А.Бабаян предлагает заменить “Эльбрус-2” в системе ПРО. Но что такое замена управляющей машины в ПРО Москвы, оснащенной мощными противоракетами? Даже при полном битовом совмещении процессоров временные диаграммы будут другими. Программы нужно отрабатывать заново. Сейчас все держится на том, что программы проверялись и отстреливались в течение 10 лет. В них верить можно. То, что предлагает Б.А. Бабаян – заменить программы, не производя стрельб, – нонсенс. При сбое в управлении противоракеты последствия могут быть хуже чернобыльских. Кроме того, как я уже подчеркивал, в подобных системах необходима достоверность выдаваемой информации. Б.А.Бабаян ставит один микропроцессор, который не обеспечивает достаточного аппаратного контроля. Конечно, надежность современных схем выше. Но это ничего не меняет. Ведь даже один сбой, который выдаст неправильную управляющую информацию, может привести к катастрофе. Заявления же Б.А.Бабаяна о достоверности выдаваемой информации и отсутствии “жучков” – голословны. Видимо, время сейчас такое, что красивым, но безосновательным посулам верят больше, чем реальности в устах специалистов. Поэтому мне кажется, что и в военной области все очень неблагополучно с вычислительной техникой. С Министерства обороны качают деньги, работы заводят в тупик. Преемственности разработки нет. Я не знаю, зачем МО так делает, почему данная тема доверена Б.А.Бабаяну, в то время как профессиональные коллективы, имеющие опыт в этой области, ищут работу. Вычислительная техника, тем более в условиях рыночной экономики, должна развиваться на конкурентной основе, а не посредством лоббирования. Сейчас происходит именно лоббирование, конкуренцию забыли.

Может быть, не хватает денег на несколько аналогичных проектов?

Это не так. Проект и макет стоят мизер по сравнению с затратами на серию. Гораздо дешевле сразу выбрать хороший проект, чем потом переделывать. Так что эти разговоры – для дилетантов. Более того, альтернативные предложения существуют, но их даже не рассматривают.

Так есть ли выход из создавшегося положения?

Я считаю, что есть. Во-первых, не следует сбрасывать со счетов путь построения многопроцессорных систем на основе зарубежных высокопроизводительных компонентов. Характерный пример таких комплексов – транспьютерные вычислительные системы МВС-100 и МВС-1000 (НИИ “Квант”, член-корр. РАН В.К. Левин). Они основаны на процессорах Alpha 21164 (DEC- Compaq). В перспективе планируют использовать коммутационную сеть Myrinet (Myricom, США) с пропускной способностью 2х160 Мбит/с в дуплексном режиме. Однако приобретение такого оборудования затруднено действующим эмбарго, и возможность применения подобных комплексов в оборонных системах сомнительна. Поэтому этот путь бесперспективен, хотя и допустим в ситуации, когда ничего иного уже не остается. Но гораздо целесообразнее строить вычислительные системы на основе собственных архитектурных и конструкторских решений, на отечественной элементной базе. Объективных преград тут нет.

Но ведь для этого нужны деньги, и немалые. А все говорят, что государство выделяет недостаточно средств на вычислительную технику.

Это заблуждение. Денег выделяют достаточно. Другой вопрос – как их тратить. Сейчас огромные средства расходуют не оптимально, вкладывают в заведомо нереализуемые проекты. В значительной мере это происходит из-за того, что утеряна преемственность разработок, не используется огромный опыт еще отчасти сохранившихся коллективов и специалистов. А этот опыт стоит очень дорого. Кроме того, военные заказы следует выполнять на отечественной элементной базе. К сожалению, на рынке она не выдерживает никакой конкуренции. Но чтобы развивать технологию элементной базы, необходимо продукцию продавать – иначе откуда возьмутся деньги? А продавать ее можно только в составе конкурентоспособных систем. Ответственно утверждаю, что нет принципиальной разницы – на одной или пяти микросхемах будет реализован процессор для таких комплексов, как С-300 или С-400. В любой системе процессор – это около 10% оборудования. От того, что в зарубежных системах одна плата памяти, а у нас – две, ничего не изменится. Лучше реализовать процессор на трех–пяти ИС вместо одной, но зато на своих, и так, как этого требует система. Для большинства систем управления такое увеличение объема оборудования вычислительных средств, а также его веса и потребляемой энергии практически не скажется на характеристиках. Я уже говорил, что мы в состоянии создавать суперкомпьютеры, не уступающие по производительности американским, даже если прекратятся зарубежные поставки процессоров. Еще раз повторю: для развития отечественной вычислительной техники и ее форпоста – высокопроизводительных систем – необходимо соблюдение трех условий:

• применение отечественной элементной базы,
• проведение разработок на конкурентной основе,
• преемственность поколений.

Всеволод Сергеевич, спасибо за содержательную беседу. Надеюсь, что наш разговор – не последний. Успехов Вам в вашей работе. С В.Бурцевым беседовал И.В. Шахнович