Кваск Дмитрий
Чужак
В небольшой городок Белый Иль на днях зашёл один из самых почитаемых волхвов культа Велеса по имени Велимир. Его целью было попроведать брата Мстислава, кой являлся князем сего города.
Среди граждан считалось великой честью прибытие такого знатного волхва в гости. Все из них сходились во мнении, что и земли плодородней становятся, и пшеница колосится богаче, и даже смертей становится меньше из-за разных хвор. Правда, многие убийства всё-таки случались по причине острых языков и не менее острых топоров на гуляниях, обычно устраиваемых по такому поводу. Но считались они как непременный атрибут праздника, и многие из жителей изумлялись огромной мудростью Велеса, кой предусмотрел это.
К слову сказать, хоть и был Велес и его волхвы в большом почёте у граждан, но почёт этот был скорее боязненный. Люди восторгались величием сего бога, но в глубине своей его и боялись.
Иначе дело обстояло в дружине Мстислава. Там были крепкие и сильные мужи, у коих и волхв, и его бог не вызывали таких чувств, как у обычных граждан. Прошедшие зачастую не один десяток битв, потерявшие множество верных соратников, к смерти они относились равнодушно, и даже с некоторым презрением. Кому-то собственными руками приходилось добивать изувеченных другов на поле боя. И все из них видели, как внезапно может оборваться прядь Макоши. Поэтому отправление к её мужу в царство нави их волновало наименьшим образом. Напротив: частенько они размышляли о том, коей же смертью достойно умереть внуку Дажьбога. Разные мнения были, но все сходились к тому, что умереть лучше всего в битве, сошедшись с равным противником, а лучше с несколькими, положив перед смертью большинство.
У дружинников была традиция носить дубовые обереги, кои придавали сил, и защищали от преждевременного отправления в навь. Воины были особенно горды и за своё место перед Перуном. Говорили, что Тёмная сторона бога открывалась им.
Отроки же, упорствующие в том, чтобы сделаться могучими мужами и попасть в дружину к князю, относились с огромным почтением ко всем богам, благо были молоды, и держали в голове, что слишком многие не выдерживали испытаний: одни умирали с честью, другие, сломанные неудачным клочком пряжи Макоши, раненые или умученные добирались до разбитого лагеря, только затем, чтобы выжить. Таких особенно презирали, им давали понять, что они не достойны Перуна и их пращура Дажьбога, а потому будут преданы в жертвы богам.
***
В этот раз традицию больших гуляний по поводу столь редкого посещения Белого Иля волхвом, видимо, решили оставить.
- До Велесовых дней ещё долго жить, а тут нас сам великий волхв решил проведать. - Говорили в городе.
Люди до начала празднеств вели себя особенно учтиво и вежливо по отношению друг к другу, благо никто не хотел излишний раз рисковать, быть может упуская бурное веселье на всю жизнь.
Некоторые, имевшие до того невыясненные отношения, вдвойне обрадовались представившемуся случаю вступить в ссору при людях и решить свои проблемы навеселе и при честном сходе.
Центр города пёстро украсили, хоть и знали, что Велимир не любит излишних красок. По случаю захватили двух инородцев, дабы принести жертвы во славу Велеса. Их поместили в большую клетку, выставляя на всеобщее обозрение.
***
Гостомысл вышел на гулянье со своим братом Богумилом. Они захватили с собой топоры и несколько монет.
Едва пройдя ветряную мельницу, они встретили своих трёх другов.
- Ты, Гостомысл, уже слышал, что к нам не так давно притащили двух южных инородцев, кои по слухам выдают себя за служителей какого-то бога?
- Нет. - Ответил Гостомысл, здороваясь. - Ты молвишь, Боромир, ли о том, что их принесут в жертву Велесу?
- А то как же, друже!
Проходя по мосту, Гостомысл заглянул в реку. Он с довольным видом погладил свою кожу на голове, глядя на отражение.
- Любопытно стало мне, какому же богу они служат? - спросил Богумил остальных.
- Очевидно, что не родному. Помните ли историю, как на старом капище родич мой столкнулся с двумя инородцами? - Сказал Боромир.
- Помню, помню! - Воскликнул Владимир. - Чужаков не ожидал он увидеть на святом месте, и поэтому сильно испугался и зарубил тотчас обоих топором.
- Да. - Не без удовольствия согласился с этим Боромир. - Что же тут поделаешь, муж он сильный, шёл на свящённое место, а тут - эти страшные инородцы.
Смеркалось. Свентовит уступал, медленно унося с собой солнце. Наступала пора восславления Велеса.
Запел мужеский голос:
Могучий, сильный, обильный;
В нави своею всесильный
О, бог, Велес, мы чтим тебя,
Перед этой луной, перед звёздами яркими,
Перед родом своим и ведами данными,
Воздымаем длани, тебя призываем!
Постепенно в его напев, вплелись женские голоса:
Власий бог - бог нави,
Власий бог - бог гнева, вед, богатств.
Власий бог - к тебе мы кличем,
Власий бог - даруй нам мудрости поболе,
До скольки тебе уж будет вольно!
Други, любопытствуя, подошли к клетке, где сидели пара заготовленных для Велеса чужаков. Гостомысл подошёл ближе всех и постучал лезвием топора по железным прутьям. Стоящие недалеко люди, усмехаясь говорили ему, чтобы не трогал того инородца, благо схож он с говном.
- Почему же с говном? - Удивился Богумил. - Прелюбопытно, други, мне: какой у него бог. Язык-то у него хоть есть?
- А ты проверь. - Отвечали другие, по прежнему усмехаясь.
Гостомысл ничего не добившись и расстроившись, что чужак на него не реагирует, взял какую-то палку, возложенную рядом с клеткой и решил снять серый капюшон с головы, дабы посмотреть на того, кто осмелился его оскорблять молчанием. Некоторые из окружающих людей широко улыбались. Другие подбодряли:
- Давай! Растормоши его!
Палкой Гостомысл начал тыкать инородца и поддевать его одеяния, как вдруг подул лёгкий ветерок. На лице Гостомысла появилась гримаса отвращения, а сам он, как и все стоящие рядом зело быстро отошли, дабы не задохнуться во смраде. Многие смеялись:
- Честно предупреждали - не трожь!
- Скот! - выругнулся несколько потрясённый Гостомысл, а затем, с другами, двинулся подальше от этого места.
- У них на своей земле, догадываюсь, бань нет. - высказал свою версию смрадности чужака Богумил.
Вскоре, хмельное пиво уж полилось рекой. Пили в больших деревянных кружках, оживлённо толкуя друг с другом о предстоящих событиях, о слухах, не забывая помянуть и давнее. Народ подобрался разный: были здесь и простые крестьяне, и довольно богатые купцы, расхаживающие в дорогих одеяниях, даже варягов можно было наблюдать. По площаде похаживало также и несколько воинов, дабы блюсти порядок. Было расставлено множество столов - крепких дубовых, за которыми уселись люди. Кто-то из сидевших, на коленях держал гусли, извлекая из них чудные мелодии.
Другие уже выясняли отношения. Суть сводилась к тому, что один из граждан упал по своей глупости на землю, и при этом задел другого.
Тот на кого упали, громко требовал, кроме уже произнесённых извинений, денег, либо же скот в условленных количествах. На что второй посчитал, что это будет слишком с него.
- А если так подумать, то вообще ты у меня должен был просить прощения, благо я не виноват, что ты свою морду сунул на то место, куда я должен был упасть. - сказал один. Он сейчас уже поднялся и отряхиваясь, с гневом смотрел на противника.
- В таком случае, знай, пусторечий болтун, я отрублю тебе руку, как позорному вору, ибо только что ты меня крепко оскорбил своими словами. А я к такому не привычен. - ответил другой.
Запах предстоящей битвы уже витал в воздухе. Собралось множество любопытствующих.
К ним подошёл дружинник. Он был облачён по-боевому: конусный шлем с чешуйчатой бармицей, короткая кольчуга по пояс. Сейчас, среди гуляний, в толпе, это смотрелось странновато.
- Я Ратибор, сын Мирослава. - представился он, вмешавшись. - О чём толкуем, каков спор ваш?
Внимательно дослушав историю событий сначала у одного, а потом у другого, он вопросил:
- Вы оба согласны на бой?
- Ратибор! Я не согласен. - ответил упавший. - У него оружие - меч, а у меня, как видишь топор. Притом я упал случайно.
- Это не причина. - ответил Ратибор. - Это лишь указывает на то, что он сумел своим умом скопить себе на меч, а ты нет. А по поводу случайности: так ведь можно не замышляя убить кого-либо и оправдываться этим.
- Етить его, тогда я буду биться! - выхватил топор человек.
Другой также достал своё оружие. Это был длинный меч с расписанной рукоятью знаками разного толка.
Поединок закончился очень быстро к негодованию остальных: топор вылетел из рук, кои были отрублены дамасской сталью. Полилась тёмная кровь; тело с хрипом, полным страдания, упало на землю. Следующий удар меча в голову добил упавшего и благополучно разрешил ситуацию.
Случилось так, что когда собравшийся люд обратил внимание на победителя, то не смог узнать его.
И к нему обратились:
- Представься, мил человек. Ты, мы видим, оказывается, не здешний...
***
Ратибор набрал в колодце воды и испил пару глотков. Затем хлестнул воду на лицо, дабы привести в порядок свои чувства. Вода была ледяная, дух свежести источался ею, проникая в поры лица, и принося столь необходимую чёткость восприятия.
Воин всмотрелся в своё холодное и нестойкое отражение. "Вот мой давний шрам, от клинка врага, благодаря Перуну, не отсёкший пол носа. Вот мои синие в лунном свете глаза. Они были наполнены, казалось, бесстрашием и непоколебимостью. Они должны быть наполнены этими свойствами".
Он достал свой меч и залюбовался его отражением в воде. "С тобой, друже, в разных местах мы бывали, многих избивали, отважно бились. Ты и я".
Ратибор поднялся в одно мгновенье. Поймал копье, подкинутое соратником и пошёл по направлению к лесу.
Он исчез также внезапно, как и поднялся. Накинув тёмную накидку на себя, воин двигался под величавыми дубами, просторно раскинувшими свои лиственные длани. Изредка ему приходилось останавливаться, и словно принюхиваясь к небольшому мягкому ветерку, слушать звуки ночного леса.
Где-то вдали хрустнула ветка. Ратибор мягко припал к сырой земле: не смотря на боевое облачение, сказалась его отработанная годами выносливость.
Тух-тух-тух. Слышны шаги!
Поднявшись, он взглянул на кроны деревьев, и протяжно взвыл. Его вой был мягок и тих, но полон могучей силы. Он созывал их и они пришли.
Тёмные фигуры, похожие по очертаниями на него, тихо и бесшумно выходили с разных сторон леса. Одни зашли вперёд него, другие встали возле, третьи же рассыпались по сторонам, прислушиваясь и приглядываясь во тьму.
Не сказав ни слова, они все, словно были одним организмом, двинулись по одной только им известной стезе. У тех, кто шёл впереди, на спинах были закреплены луки, и у всех в отряде, за поясом были расположены мечи. Кольчуги, шлемы, тёмные накидки - всё это было составной частью амуниции и одежды дружинников.
Когда останавливался передний дозор, то остальные тоже замирали, зорко озираясь.
***
Враги расположились около небольшого озера, где по преданиям водились злобные мавки. Горели костры, разведённые так, чтобы никто не сумел увидеть огни на разбитом лагере. Воины сидели около них, не снимая кольчуг и шлемов. Лошади стояли понуро чуть в отдалении, без поклажи, кою сняли, чтобы они смогли отдохнуть. Там, где сейчас находился Ратибор, было слышно, как враги негромко переговариваются.
Воин из переднего дозора начал подавать знаки. Их в четыре раза больше. Наёмники, бывалые воины. Отлично вооружены и экипированы. Имеются мечи, боевые топоры, копья, луки, кольчуги, шлемы, щиты. Половина из них сейчас спит, но опытному мужу легко резко проснуться и броситься в бой. Мы уверены: многие из них лишь дремлют.
Ратибор окинул вглядом своих соратников. Кто из них умрёт с честью в эту ночь?
Он кивнул головой. Сейчас надо соблюдать полную тишину. Даже неудачно задетый ногой куст способен поспособствовать смерти многих крепких мужей.
Пара человек из врагов, хмуро рассматривали лес, словно почуяли незримую угрозу. Один из них вдруг поднялся и зашагал к притаившемуся воинству.
Бесшумно натянулись тетивы луков переднего дозора. Полетели стрелы, рассекая воздух...
Резко из леса выбежали Ратибор и его соратники. С мечами наперевес, с невозмутимыми лицами, выражающими готовность биться до конца.
Зазвенели кольчуги, послышался хрип. Ещё до того, как пронзительно закричали некоторые из врагов, Ратибор настиг первый костёр и расправился с несколькими воинами своим копьём.
Промычала, совсем не вовремя, труба врагов. Они вскакивали и подбирали с земли оружие. Полетели копья. Обычная вражеская кольчуга пробивалась брошенным копьём насквозь, и кровь, тёмной струёй начинала бить из животов, шей, пахов - словом оттуда, куда наносило удар смертоносное оружие. Враги отступали к озеру, безуспешно пробуя отбиваться от передних рядов воинов Ратибора, кои накатывались словно валун, раздавливая обречённых. Ратибор выхватил меч, заместо брошенного копья.
Крики, боль, падающие тела, ярко-красные кишки на мече. Летящие головы, стоны, снова боль, и падающие тела.
Подобрав стальной длинный щит с тела врага, Ратибор с силой врезался им в мечи и копья, ощетинившиеся перед его воинством. Удары мечом, кровь, безумно расширенные зрачки у врагов.
Скорость продвижения по телам врагов становилась всё меньше и меньше. Те организовывались и пытались сделать хоть какой-то строй, могущий спасти их от смерти.
Ратибор завыл и одновременно с этим предпринял новую попытку набрать скорость. Его воинство заревело, подхватив клич, и тем прибавив испуга врагам. Передняя шеренга почти вся оказалась смята.
Оставалось ещё около пятнадцати врагов, против одиннадцати людей Ратибора. Чужаки перестроились и заняли глухую оборону, изредка чередуемую попытками перейти в наступление. Они находились близ самой воды у озера, в низине, когда как воины Ратибора заняли позицию повыше.
Сзади, в незащищенные спины врагов полетели стрелы с другой стороны озера. На мгновение вражеское построение снова распалось. Этого хватило, чтобы ещё больше загнать чужаков в озеро, на глубину, к мавкам в объятия.
Последние враги, побросав щиты и шлемы, в ужасе попытались уплыть. Их тяжёлые кольчуги потянули отчаившихся на дно. И ещё некоторое время можно было наблюдать поднимающиеся пузырьки со дна.
- Мы потеряли одного воина. - Подошёл к Ратибору дружинник. - Станислава.
- Честь. Гордость. Отвага. - Произнёс Ратибор. - Вот что было присуще Станиславу. Он был крепким воином, и заслуживает лучшей участи: сожжём его тело на рассвете со всеми почестями.
Ратибор обернулся, вдохнул кислый воздух и устало произнёс:
- Почему поверженные ещё стонут? Во имя Перуна, завершите наше дело.
***
Мягкий свет от горящих факелов, гулящая толпа на площаде, отблеск мечей на стене - всё это, казалось, сливалось в один момент, одновременно трудный для понимания и кристально чистый для восприятия.
Тягостное молчание. Слегка слышалось постукивание пальцев об стол Велимира.
- Повторяю ещё раз. - Прохрипел чужак. - В этом городе находится двенадцать моих лучших воинов, кои по первому зову уничтожат ваших отроков, медведей, ратоборцев.
Мстислав несколько удивился.
- Именно в такой последовательности?
- Отравленные мечи и кинжалы. Запомните: они отмеряют время. Они не смогут вечно ждать меня. Я первый должен появится в окне, иначе вы лишитесь того, чем так спесиво гордитесь.
- Неужели ты думаешь, что за золото можно купить всё? - спросил сухо Велимир.
Чужак уставил свой уродливый взор на Велимира, как будто пытался прочитать, что он думает в этот момент. Его выпуклые глазки забегали, а рот заулыбался. Он произнёс:
- Дело не в золоте, а в вас. Это один из лучших проповедников, и за него я готов отдать многое, очень многое. Например, нанять отряд наёмников, должных ограбить к завтрашнему дню очень богатых купцов.
Мстислав усмехнулся.
Чужак отреагировал мгновенно:
- О, да. Я знаю, что они уже никого не ограбят, но не правда ли, как забавно и глупо вы поймались в мою сеть?
- Как ты собираешься уходить со своим проповедником? Ты не боишься, что мои воины тебя догонят? - произнёс Мстислав, чеканя каждое слово.
- Это будут уже мои проблемы. - чужак рассмеялся. - Восемь лет обучения. Десять лет непрерывного опыта. Этот человек - вся моя надежда. Это будущий мессия и спаситель человества. Новый спаситель, кой даст свет заблудшим массам.
- Оставь свет себе и своим южным инородцам. У нас его достаточно. - ответил Велимир. - Ты приходишь сюда и угрожаешь нам. Ты оскорбляешь бога Велеса, коему предназначен этот проповедник в жертву.
- Ты не уловил сути. - чужак с безразличием оглядел убранство зала. - Мне настолько важен этот человек, что я не могу не умереть за него. Он мне дороже всех. Заменяет всех сыновей, все звёзды на небе, и солнце с его ослепительным величием. Воистину, он самый великий человек в мире.
- Великий, как бог? - спросил Мстислав.
Чужак согласился:
- Он и есть бог. Наш бог.
- Почему же он не освободится из клетки сам, ежели он имеет божественную силу? - вопросил Велимир.
Чужак закашлялся, а потом произнёс:
- Это не важно. Есть разные боги. Он бог в человеческом теле. Мне всё равно - я уже скоро отойду от этой жизни, но перед своим путешествием, я бы хотел спасти его. Я способен на всё, потому как он - моя цель жизни, моё молодое воплощение.
- Значит падут многие? - спросил Велимир, глядя на пляшущие языки пламени в камине.
- Всё уже предопределено. - заметил чужак. - Пока ваша основная часть дружины будет возвращаться домой, здесь будут течь реки крови. Мои воины искусно слились с массой населения. Они нацелены преимущественно на отроков - ваших будущих воителей, а также на почитаемых здесь медведей и вашу личную охрану. После завершения убийств своих начальных целей, они ворвуться в твои покои, Мстислав, и попытаются убить тебя и весь твой клан.
- Что-же, я готов посмотреть на это. - сквозь зубы процедил Мстислав.
- Будьте благоразумны. Я не хочу смертей твоих людей, но и ты оставь моих в покое. - прохрипел чужак. - Я желаю забрать только одного!
Только сейчас Мстислав разобрал, что с площади усилился гомон. Кто-то спорил, а местами даже задирал голос до рёва.
- Что это? Твои хвалённые воины себя выдали? - спросил с издёвкой в голосе князь.
Чужак тряхнул своей чёрной бородкой и открыл беззубый рот ,из которого, казалось, воняло хуже, чем из ямы с закопанными мертвецами недельной давности.
- Одна из стадий моего плана. Внимание ваших людей приковано к одному человеку. Вы думали, что со мной будет просто расправиться?
Возникло затяжное молчание, кое разрушил Велимир. Его голос был спокоен и рекал, казалось, отвлечённым от яви голосом:
- Стоит ли допускать такое поведение. Таких богов. Такой бред, кой может воспитать не одно поколение упырей. Стоит ли тебя отпускать, лишив нас возможности поглядеть на тех, кто придёт за тобой, когда ты умрёшь? Как ты думаешь, кои боги окажутся сильнее: наши, или ваш зверёк в клетке? Мы можем нарисовать мир кровью - и это будет твой мир. И мир твоего бога.
- Так вы не согласны? - прошипел чужак.
- Наш мир - это мир Севера. Мы никогда не искали лёгких путей. Наш мир был полон испытаний. Мы выросли на холодном бесстрашии и чести, что и собираемся передать потомкам. Почему же должны уклоняться от крови, позволяя себе договариваться с безумцами, оскорбляющими нас своими угрозами? - произнёс Мстислав, уставя свои глаза, горящие синим гневом, на врага.
Кто-то возник в проходе. Это была молодая девушка, из всей одежды коей, особенно выделялась красным накидка. Её светлые волосы были искусно сплетены. Сама внешность, казалась, была завершено-гармоничной. Она поднесла большой кубок, кой был полон заморского вина, и намеревалась уйти, как её локоть сжал Мстислав и указал на стул. Глаза на мгновение вспыхнули удивлением, но бросив взгляд на инородца, она всё прекрасно поняла.
- Уже лучше. Мои люди не увидят, что отсюда кто-либо выходит. - ответил чужак, после того как все сидели. - Но время идёт. Время идёт, вы слышите? Это пахнет бредом, но я скажу вам, что вы мои друзья и одновременно враги. Сейчас вы мне близки, как никто иной, но в тоже время заставляете меня испытывать необычайный гнев. У вас осталось совсем немного времени.
Мстислав заглянул в кубок, стоящий напротив него. Свет факелов мягко озарял вино, внося глубину очертаниям суровому лицу. Красный оттенок, казалось, поглощал огненные всполохи, вокруг застывшего лика.
"Отчего застыл ты, Мстислав? Достойный своих богов муж всегда выбирает самую честную и мудрую стезю. И она никогда не бывает такой простой. Воистину сей день принадлежит Чернобогу"!
Резко хлестнулось вино на каменный пол. Пустая чаша громыхнулась напротив чужака, кой взрогнув, посмотрел на Мстислава.
Велимир кивнул головой и достал церемониальный серебряный кинжал.
- Что?! - прохрипел чужак.
- У тебя есть шанс помереть быстро, ежели ты отзовёшь своих людей. - сказал спокойно Мстислав.
- Не получится... А ведь вы так ничего и не поняли. - нервно улыбнулся чужак, подняв взгляд на вставшую из-за стула девушку. - Мои люди уйдут отсюда только со мной и проповедником. Вы думали я не предпола... - оборвался его хрип. Первые капли крови потекли в кубок.
- Векослава, держи его крепчи! - произнёс Велимир, разрезая грудь чужака. - Ты отплатишь своей кровью и муками перед Велесом.
Мстислав, взяв щит, прислонённый о стену, поднялся перед окном в полный рост. Он поднял меч над головой и крикнул:
- Выпускайте медведей, враги в городе!
Князь не ошибся в чужаках: два лука были обращены в сторону окна. Но их стрелы попали только в щит.
Зазвенели навью мечи; глухо зарубили топоры; хлёстко начали жалить копья; запели заунывную песню тетивы луков. Потекла кровь обречённых...
Кваск, 2005