http://www.evangelie.ru/forum/showpost.php?p=474721&postcount=25

Enemy

Экспонаты

Экспонат 1

АПОСТОЛЬСКИЕ ПРАВИЛА

Изложены по книге, изданной Святым Синодом

51) Аще кто, епископ, или пресвитер, или диакон, или вообще из священного чина, удаляется от брака и мяса и вина не ради подвига воздержания, но по причине гнушения, забыв, что вся добра зело, и что Бог, созидая человека, мужа и жену сотворил их, и таким образом хуля, клевещет на создание: или да исправится, или да будет извержен из священного чина и отвержен от церкви. Такожде и мирянин.

http://www.rus-imperia.com/1_2002/archive1.htm

Экспонат 2

Андрей Романович Чикатило и религия

Из автобиографии: "1949 год - 13 лет, 6 класс. Вспоминаю, как в те годы, в холодной хате - каждый раз когда оставался в одиночестве, - становился на колени перед иконой в углу и молился".

"В. Верите ли вы в Бога и бессмертие души?

О. Как мама меня учила, когда была война и отец на фронте, а потом в плену, исчез бесследно, а мы умирали с голоду и холоду, - я всегда, всю жизнь, молился и обращался к Богу. И Бог мне всегда помогал".

Источник

Кривич М., Ольгин О. Чикатило и его жертвы / Гл. консультант государственный советник юстиции II класса А. Г. Звягинцев. - М.: Изограф, 1996. - (Криминальная Россия. Современные хроники). - С. 52, 75

Дополнение http://www.atheism.ru/old/BusAth2.html
генерал-предатель Власов и сексуальный маньяк Чикатило: оба они были глубоко верующими людьми (маньяк после вынесения ему смертного приговора увешал всю свою тюремную камеру иконами и с библией не расставался: для Господа кающийся грешник дороже тысячи праведников).

Экспонат 3

Из воспоминаний С. Казанцева. - М., 1886. - 282 с.

Оценка духовно-цензурного комитета: "Автор знакомит читателя с внутренней жизнью монахов Троицкой Лавры в эпоху святительства митрополита Филарета и сравнительно недавнюю эту эпоху рисует мрачными и тяжелыми для чувства верующего красками. Приводя примеры, один другого ярче и прискорбнее, полного нравственного падения монастырской братии, г. Казанцев, хотя и оговаривается в предисловии к сочинению, что лично он глубоко чтит монашество, но забывает при этом, что, выставляя на суд общественного мнения, и без всякого права на это, внутреннюю жизнь одной из наиболее почитаемых обителей, он приносит тем самым существенный вред религиозно-нравственному чувству читателей".

Московским духовно-цензурным комитетом книга была признана подлежащей запрещению. Все экземпляры были сожжены.

Прошедшее Философии: Опыт социологии исследования общих законов развития философской мысли. - М., 1887

Экспонат 4

В 1695 году архиепископ Холмогорский Афанасий прислал в Москву грамоту с "распросными речами" соловецких монахов, из которых следовало, что монастырские власти практикуют убийства, пытки, "нечистую жизнь" и казнокрадство. Патриарх Адриан ответил, что сие следует, конечно, прекратить, но при этом строго запретил смещать настоятеля монастыря. Особенно энергично Адриан потребовал наказать... свидетелей: "хульников, и празднословцев, и изветчиков довлеет смирять, да накажутся больше святых мест не поносить, да и прочие страх возымеют".

Вскоре Афанасий дополнительно сообщил о блуде соловецких иноков и совершаемых ими изнасилованиях монастырских крестьянок. Адриан ответил: "Если Господь восхочет и жизнь дарует, о исправлении чего-либо в том монастыре потщание даст нам сотворить. Прочее, ради всяких случаев ныне и непотребной распри, оставь!" (Богданов А. П. Русские патриархи. Т. 2. - М., 1999. - С. 378).

Экспонат 5

"Не так давно издательством Крутицкого подворья переизданы малоизвестные воспоминания знаменитого историка Русской Церкви академика Евгения Евстигнеевича Голубинского. Наряду с еще менее известным сборником статей ученого "О реформе в быте Русской Церкви" эти воспоминания открывают трагическое положение, в котором находился в XIX - начале XX века и наш народ, и наша Церковь. Любопытно, что против переиздания книг Голубинского в свое время выступил "Радонеж", и вместе с ним призывал ввести тогда духовную цензуру игумен Тихон (Шевкунов). Нужно напомнить, что Голубинский - не посторонний для нашей Церкви человек, что это самый знаменитый профессор церковной истории Московской духовной академии (преподававший там более 30 лет - с 1861 по 1895 г.). В детских и семинарских воспоминаниях историка, родившегося в 1834 г., предстает ужасающий "пьяный год" духовенства Севера России, сопровождавшего пьянством все церковные и сельскохозяйственные праздники и спивавшегося иногда до белой горячки. Во второй половине века дела были еще хуже, так что от пьянства умерли в молодом возрасте многие из семинарских товарищей Голубинского".

Экспонат 6

Максима Грека читаем следующий отзыв о русской церкви (вложенный в уста Христа):

"Священники мои, наставники нового Израиля! Вместо того, чтобы быть образцами честного жития, вы стали наставниками всякого бесчиния, соблазном для верных и неверных, объедаетесь, упиваетесь, друг-другу досаждаете; во дни божественных праздников моих вместо того, чтобы вести себя трезво и благочинно, показывать другим пример, вы предаетесь пьянству и бесчинству" Костомаров Н. И. Русская история: В жизнеописаниях ее главнейших деятелей. - М.: Мысль, 1991

Экспонат 7

Побывавший в России в конце 16 века англичанин Флетчер отмечает:

"О жизни монахов и монахинь нечего рассказывать тем, коим известно лицемерие и испорченность нравов этого сословия. Сами Русские (хотя, впрочем, преданные всякому суеверию) так дурно отзываются об них, что всякий скромный человек поневоле должен замолчать"

Федоров П. Ф. Соловки. - Кронштадт, 1889

Экспонат 8

В начале 17 века, немецкий математик Адам Олеарий (побывавший на Руси с посольством) вспоминает:

"легко встретить пьяного попа или монаха… обыкновенно это люди [попы] более пропившиеся и негодные, чем все остальные"

Флетчер Д. О государстве русском // Накануне смуты. - М.: Молодая гвардия, 1990

Экспонат 9

"Нечего у вас и послушать доброму человеку: все говорите, как продавать, как покупать, как есть, как пить, как баб блудить, как ребят в алтаре за афедрон [задний проход (греч.)] хватать. А иное мне и молвить стыдно тот сором, что вы делаете: знаю все ваше злохитрство, собаки, б…., митрополиты, архиепископы"

[Церковно-общественный вестник. - 1914. - № 31].

Экспонат 10

Грубо, но искренне. А, вот, из официального отчета в Монастырский приказ (следивший за тем, как монастыри управляют своим имуществом - тоже 17 век).

"Всю монастырскую вотчину запустошили и пропили без остатку… пьют и бражничают безобразно и напився пьяни и дерутца до крови и в монастыре у них смертное убойство от их бесчинства и безмерного пьянства чинитца"

История русской литературы. Т. 1 / Институт литературы АН СССР. - М.: Учпедгиз, 1941

Экспонат 11

В XVIII веке Ломоносов писал:

"при всякой пирушке по городам и по деревням попы - первые пьяницы… с обеда по кабакам ходят, а иногда до крови дерутся"

[Ломоносов М. В. Полное собрание сочинений. Т. 6. М.-Л., 1952. - C. 408].

"Взгляды, уборы, обходительства, роскоши и прочие поступки везде показывают, что монашество в молодости ничто иное есть, как черным платьем прикрытое блудодеяние и содомство… не упоминая о бывающих детоубивствах, когда законопреступление закрывают злодеянием. Мне кажется, что надобно клобук запретить мужчинам до 50, а женщинам до 45 лет"

[М. Ломоносов "О сохранении и размножении российского народа"].

Экспонат 12

В описаниях мемуаристов 19 века, обычные черты жизни православных священнослужителей: пьянство и вымогательство денег у прихожан. Выразительный эпизод из дневника шотландки Марты Вильмот:

"Когда в России собирали народное ополчение, прошел странный слух, что крестьянских девушек станут брать на службу в армию. Этому слуху до того поверили, что среди крестьян распространилась настоящая паника и все они предпочли скорее выдать замуж, все равно за кого, чтобы не видеть их взятыми на государеву службу. Были перевенчаны дети 10-13 лет, церкви ломились от венчающихся пар, а священники распускали все новые слухи, чтобы еще больше увеличить свои доходы от свадеб. В некоторых деревнях священники советовали крестьянам поторопиться потому-де, что скоро выйдет новый указ, запрещающий свадьбы до тех пор, пока не наберут полки. Это еще усилило смятение, и деньги, зерно, сено, даже бедная крестьянская утварь - все это отдавалось безропотно, лишь бы венчание было совершено немедленно. Безжалостные негодяи немилосердно грабили и раз по сорок на день нарушали данную ими при посвящении в сан клятву не венчать малолетних"

Записки княгини Дашковой. Письма сестер Вильмот из России. - М.: Советская Россия, 1991

Экспонат 13

Объяснение настоятеля Кирилло-Новоозерского монастыря Феофана стоит привести дословно:

"Лучше слабость, чем высокоумие; кто ничего не пьет, тот гордится, а кто испивает, тот лучше смиряется"

Чтения в Обществе истории и древностей российских. - 1876. - Кн. 3.

Экспонат 14

Как пишет известный современный ученый П. Н. Зырянов: "Монахи необщежительных монастырей были теснее связаны с внешним миром, вступали с ним в разные имущественные отношения и, случалось, сильно подрывали сложившиеся представления о своей праведности"

Костомаров Н. И. Русская история: В жизнеописаниях ее главнейших деятелей. - М.: Мысль, 1991

Экспонат 15

В XX веке совершенно секретная "Информация председателя Совета по делам Русской православной церкви при СМ СССР Г.Г. Карпова председателю СМ СССР И. В. Сталину о состоянии Русской православной церкви" (составленная, естественно, не для атеистической пропаганды) фиксирует.

"Настоящим бичом в жизни церковных общин является массовое распространение хищений и растрат церковных средств, как со стороны духовенства, так и церковных советов. Церковные советы и духовенство бесконтрольно расходуют церковные средства, употребляют их на свои личные надобности. Нередко эти суммы выражаются в десятках и даже сотнях тысяч рублей. ... недобросовестные лица наживают состояния, используя религиозные верования населения... Патриархией не найдено средств для борьбы с этим злом, а органы суда и прокуратуры затрудняются в решении этих новых для них вопросов, не имея ясных указаний… Отдельные епископы ведут широкий образ жизни, создают пышную обстановку на службе и в быту. Так епископ Сергий (Одесская обл.) имеет прекрасный особняк, обслуживаемый монахинями… Известная часть духовенства ведет себя непристойно. Основные пороки этого духовенства - пьянство, многоженство, растраты церковных денег и т.д."

Подробнее статья Врач, исцели самого себя. (к истории внутрицерковной морали). Евгений Шацкий, Димьян Небедный.

Экспонат 16

"Едучи через город (Тамбов), веселился я опять зрением на великолепное и красивое здание архиерейского дома и монастыря, но вкупе притом не мог без внутренней досады воспоминать о том, какими мерзостями сие святилище было наполнено. Я наслышался о том от помянутого родственника и от некоторых других людей и не мог сперва никак тому поверить, покуда не услышал о том подтверждения от других многих.

Боже мой! Какое мздоимство господствовало тогда в сем месте: всему положена была цена и установление. Желающий быть попом должен был неотменно принести архиерею десять голов сахару, кусок какой-нибудь парчи и кое-чего другого, например, гданской водки или иного чего. Все сии нужные вещи и товары находились и продавались просителям в доме архиерейском и служили единственно для прикрытия воровства и тому, что под видом приносов можно было обирать деньги. Келейник его продавал оные и брал деньги, которые потом отдавал архиерею, а товары брал назад для вторичной и принужденной продажи. Всякому, посвящаещемуся в попы, становилась поставка не менее как во 100, в дьяконы 80, в дьяки 40, в пономари 30 рублей, выключая то, что без десяти рублей келейник ни о ком архиерею не доказывал, а со всем тем от него все зависело. Одним словом, они совсем стыд потеряли, и бесстыдство их выходило из пределов. С самых знакомых и таких, которых почитали себе друзьями, не совестился архиерей брать, и буде мало давали, то припрашивал.

Со всем тем бывшего тогда архиерея хвалили еще за то, что он не таков зол был, как бывший до него Пахомий. Тогдашний, по крайней мере, не дрался, а отсылал винных молиться в церкви, а прежний был самый драчун, и об нем рассказывали мне один странный анекдот. Случилось быть в его время в местечке Ранебурге одному богатому и ульев до 300 пчел имеющему попу и определенному туда самим синодом. Архиерей, приехавши в епархию, тотчас об нем пронюхал и надобно было его притащить, надобно было помучить. К несчастью сего бедняка, вздумалось ему поупрямиться; он счел себя не под командою архирейскою и не хотел по двум посылкам ехать и везть к нему свою ставленную. Архиерей велел притащить его силою и до тех пор его мучил плетьми и тиранил, покуда не вымучил из него 500 руб. и не разорил его до конца. Но сего еще не довольно; но он на сии деньги сделал себе богатое платье и хвастал всему свету, что это платье упрямого попа.

А сим и подобным сему образом обходился он и с прочими своими подчиненными и тем помрачал всю славу, которой достоин был за основание и построение великого оного архиерейского дома и монастыря, которым Тамбов украшался в особливости"

(Болотов А. Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков. Т. 2. 1760-1771. - М.: Терра, 1993. - С. 359-361).

Экспонат 17

1. Из дневника голштинского камер-юнкера Берхгольца (нач. 18 в.): "Здешнее духовенство обыкновенно также принимает участие во всех празднествах… Многие своими бородами и почтенным видом внушают к себе какое-то особенное уважение… самые пьяные из гостей были духовные".

Его же описание обеда, на который были приглашены члены Св. Синода: архиепископ Новгородский, архиепископ Псковский, архиепископ Крутицкий, архимандрит Троицкий, архимандрит Чудовский, архимандрит Новоспасский, архимандрит Новоспасский, епископ Вологодский и иеромонах Варлаам -обер-секретарь Св. Синода. "Духовные особы съехались к нам около часа пополудни… За столом его высочество [герцог Голштинский] с господами духовными пили очень усердно, и меня удивляло, что они так охотно пьют и так хорошо переносят действие вина… Обед продолжался почти до пяти часов; но господа духовные оставались еще с час или более после обеда и весело пили"

(Ф. В. Берхгольц. Дневник // Неистовый реформатор. - М., 2000. - С. 408, 409).

2. Француз Маржерет о пьянстве у русских нач. 17 в.: "заражены пороком пьянства самого неумеренного; духовенство не уступает мирянам если еще не превосходит их"

(Н. Загоскин. Пьянство и борьба с ним в старинной Руси: Исторический очерк // Русское богатство: 1876-1918. - М., 1991. - С. 227)

3. "1649 г. состоялось в качестве общей меры, запрещение держать в монастырях "пьянственное питие, опрочь кваса", за исключением царских и праздничных дней, когда дозволялось ставить медвяные сыты.

"В монастырях умножилось хмельного питья, и от того хмельного питья монастыри оскудели" (ААЭ. IV. - С. 57, 485)

4. В 1682 г. "дело о неблаговидных деяниях наместника Брянского Свенского монастыря, который "у себя в келье пьет и ест со своими советниками и челядники и с молодыми ребяты", а также "питье держит у себя доброе, и безвременно у себя пьёт, и прохлаждается не только сам, но и последний челядник его в прохладе"… - правая же рука наместника, дьякон Никон, монастырские деньги "с женками и с черницами пропивает, и женки, и черницы у него, дьякона, по многие ночи ночуют в келье". В том же году возникло дело и о соборном старце Саввы-Сторожевского монастыря, Леонтии, который отнимал у окрестного населения, для блудного дела, жен и дочерей, растлевал девочек, и в случае противодействия его похотливым инстинктам, бил непокорных кнутом "насмерть, а не на живот, для блудного же воровства", в довершение всего, старец этот открыл у себя целую винокурню"

(Н. Загоскин. Пьянство и борьба с ним в старинной Руси: Исторический очерк // Русское богатство: 1876-1918. - М., 1991. - С. 233).

Экспонат 18

"26-го [апреля 1659 г.] был сильный пожар, но на этот раз уже за городом в каком-то монастыре, и возник вследствие того, что угостившиеся монахи не смотрели за восковыми свечами, горевшими перед образами… по монастырям монахам было воспрещено ставить в нетрезвом виде свечи перед образами".

(А. Роде. Посольство Ольделанда // Утверждение династии. - М., 1997. - С. 30, 31)

"Священнейшие постановления обращают в посмеяние почти все монахи, нарушающие их даже в монастырских стенах, а всего чаще вне их: вкусно накормленные у знакомых или родных, они потопляют в питье разных напитков уныние духа, навеянное строгим воздержанием. А тут поднимают ссоры, споры, волокитство и, откинув всякое приличие, слоняются по городским улицам, то пешком, то верхом, то в дрянных тележонках, нередко сами и правят, в платье, испачканном тысячью пятен и замаранном в глубокой грязи: так и учат народ, чтобы он истребил в себе предвзятое представление об их святости не зельем каким-нибудь, а положительным сведением, и не ставил бы в грош их, пренебрегая должным, при других условиях, уважением к монашескому призванию. В числе монахов в каждом монастыре имеется игумен и старший по нему, да два-три монаха в священническом сане и исправляют божественную службу по очереди. Но и они тоже не выше других по святости, да еще, как бы подружившись с божеством, по случаю частого совершения жертвы, грешат гораздо бесстыднее, не будучи связаны ни страхом, ни благоговением. И это тем еще более, что самые важные преступления между ними обыкновенно наказываются только очень легким выговором.

В бытность мою в Москве был такой случай: в темнице сидел один молодой человек, поповский сын, за кражу из церкви святых икон, украшенных драгоценными каменьями. Он запирался в этом, был приведен к допросу и, не в силах будучи перенести боль от пытки, признал себя виновным в святотатстве, прибавив еще, что долгое время жил в блудной связи с одним священником, монахом того монастыря, из которого были украдены иконы. Когда позвали того в суд и поставили перед распутником, он не отперся от преступления, извиняя его преувеличенной человеческой слабостью"

(А. Мейерберг. Путешествие в Московию России // Утверждение династии. - М., 1997. - С. 70-71)

"Об этот камень [пьянство] часто спотыкается… непорочность священников и монахов". "Священники… нередко подвержены пьянству, предпочитая лучше казаться святыми, нежели быть таковыми действительно"

(Я. Рейтнфельс. Сказания о Московии // Утверждение династии. - М., 1997. - С. 349, 368)

Экспонат 19

1. Патриарх Никон жаловался царю на монахов Печерского монастыря, что в монастырь на кораблях приезжают немецкие купцы и, в обмен на монастырские соль и рыбу, снабжают иноков вином, водкой, романеей, ренским и всякими немецкими питьями. Монахи же бражничают, монастырь разорили и пропили весь (Зап. Рус. и Слав. Арх. II, 651).

2. Из царской грамоты 1636 года в Обнорский монастырь: "Ведомо нам учинилось, что в… монастыре многое нестроение, пьянство и самовольство, в монастыре держат питье пьяное и табак, близ монастыря поделали харчевни и бани, брагу продают; старцы в бани и харчевни и в волости к крестьянам по пирам и братчинам ходят беспрестанно, бражничают и бесчинствуют и всякое нестроение чинится" (С. Соловьев. Сочинения. Кн. 5. - М., 1990. - С. 306).

3. Из "Поучения" патриарха Иосифа духовному чину: "Женщин повелеваем исповедывать при отверстых дверях церкви во избежание соблазна… Священноинок да не принимает черниц на исповедь" (Макарий. История Русской церкви. Т. 11. - СПб., 1882. - С. 98-114). О том, что обстановка исповеди на практике способствовала совращению исповедуемой уже в 20 веке писал бывший обновленческий митрополит Ленинградский Н.Ф.Платонов (Почему я ушел из церкви // Правда о религии. - М., 1959)

Экспонат 20

"Именной указ 6 ноября 1733 г., отметивший, что как белое духовенство, так и монашествующие "имеют житие невоздержанное и употребляют ссоры и драки и безмерно упиваются и тем зазорным и весьма непотребным житием наводят на чин священный и монашеский немалые и весьма тяжкие подозрения" (д. и. н. Н. Павленко. Анна Иоанновна. - М., 2002. - С. 225). 1735 г. "в Троице-Сергиевом монастыре монахи Корнилий и Иоакинф выпили и подрались, Иоакинф заперся в чулан, а Корнилий схватил топор и изрубил дверь чулана" (…). "протопоп Екатеринбурга Иван Федосьев на Святой неделе пришёл с образами в дом екатеринбургского секретаря Кузнецова и там на свою беду повстречался с лютеранином ректором Штерманом. Возник спор. Поп Иван спросил: "Ты бусурманин и блядин?" Штерман ответил:

"Не подобает пьяному с иконами по улице ходить!" Поп: "Которое де лучше пьяницей быть или блудником?" Штерман: "Пьянство более грех для того, что от пьянства многие злодеяния происходят и надлежало тебе быть зерцало народу, а ты хуже скота"

(Е. Б. Смилянская. Волшебники. Богохульники. Еретики. - М.: Индрик, 2003. - С. 211).

Экспонат 21

Духовник царя Алексея Михайловича возмущался тем, что «монахи любя серебро и золото, и украшения келейные, и одежды великолепные, желают достигнуть мирской любви пирами и взятками для великоименитых гостей, жизнь ведут пьяную, разгульную и развратную»

(Богданов А. П. Русские патриархи. Т. 1. – М., 1999. – С. 403-404).

Экспонат 22

Наиболее полное обобщение источников о монастырских нравах 16-17 вв. сделал в 1889 г. профессор церковной истории А. П. Доброклонский. Историк связывает падение нравов со стяжательством: «Владея богатой собственностью… монастыри тем самым попадали в круг соблазнов и подвергались опасности уклоняться от уставной нормы. Недаром некоторые из церковных публицистов так горячо восставали против монастырских вотчин и пребывания на них старцев… В XVI веке порча монастырских нравов доходит до очень видных размеров, так что являются очень резкие обличения. Особенно выдаются обличения Нила Сорского, Максима Грека, старца Вассиана, Иоанна Грозного и Стоглавого Собора».

Конкретные пороки.

16 век. «По кельям кое-где «женки и девки небрежно (не скрываясь) приходили», а молодые ребята даже «невозбранно жили» и «всюду разъезжали с чернецами без зазору»». «Еще в 15 в. Фотий обличал киево-печерских иноков за бесчинное пьянство; в 16 в. на это жалуются многие обличители монастырской жизни». 17 век. «Сохранилось множество указов светской и церковной властей, увещательных грамот и поучений к монашескому чину. Из них видно, что в тогдашних монастырях и в монашествующей братии было много недостатков. Эти недостатки те же, что были в эпоху Стоглавого собора… Бродячие иноки предавались бесстыдному пьянству и даже распутству: «ходили по кабакам и по корчмам и по мирским домам, упиваясь допьяна и валялись по улицам». Пьянство и разврат проникли и внутрь монастырей. «Архимандриты, игумены, келари, строители, казначеи, священники и братья на монастырских погребах и по кельям у себя держали хмельное питьё – вино и пиво и мёд» – и так упивались, что «от их хмельного питья церкви Божии бывали без пения». Вместе с монахами по кельям нередко проживали их «посестреи, дочери и племянницы, чужие женки пили у них и ночевали»; в женских обителях также нередко ночевали мужчины. Инокинь Новодевичьего московского монастыря иностранцы заподозривали в преступных сношениях с боярами. Частные лица, царь, патриархи и епархиальные архиереи обличали и запрещали эти недостатки, но зло прочно укоренилось»

(А. П. Доброклонский. Руководство по истории русской церкви. – М., 2001. - С. 251, 252, 421).

В то же время, Доброклонский выделяет и примеры монахов, выделявшихся «среди общих недостатков в монастырях», «подвижников, которые тем ярче светили, чем мрачнее был общий фон»: «иные заключались в столпе, иные надевали на себя вериги», «некоторые монахи носили железные вериги в продолжение 40 лет и никогда не мылись»

(А. П. Доброклонский. Руководство по истории русской церкви. – М., 2001. – С. 253, 422)