Н.Холмогорова

Отрывочные мысли о свободе

"Мы слишком сильны, чтобы быть свободными" ©

...Никому
Отчета не давать, себе лишь самому
Служить и угождать...
По вольной прихоти скитаться здесь и там...

Свобода – это прежде всего легкость. Легковесность + неукорененность, непривязанность к чему бы то ни было. Отсутствие твердого и жесткого – и в тебе, и рядом с тобой. Твердое и жесткое – это тяжесть, а тяжесть тянет к земле и заставляет выбирать направление. "По вольной прихоти скитаться здесь и там" может лишь тот, кто ничего не весит. По сути – тот, кто пуст. Или тот, кто готов в любой миг выкинуть свое внутреннее содержание, свои мысли, свои взгляды, свои вкусы – в сущности, выкинуть самого себя, как ненужный балласт.

Вот такой человек – свободен и может повиноваться своим "вольным прихотям". Реально, конечно, его просто несет ветром; но он принимает эти порывы ветра за собственные желания и очень гордится своей свободой. Ну и бог с ним.

В знаменитом двустишии "Лишь тот достоин жизни и свободы,//Кто каждый день идет за них на бой" заложен парадокс. Кто вынужден бороться за свою свободу – тот, очевидно, еще не свободен; а кто уже освободился – тот, выходит, сразу становится недостоин свободы и теряет право на нее.

Где появляется тяжесть и направление – начинает теряться и блекнуть свобода. Она отходит на задний план, становится неинтересна. И совсем исчезает там, где появляется сила.

Пущенная стрела несвободна; даже если она обладает разумом и запускает себя сама – свободна она была лишь в миг запуска; в следующий миг она отнимает у себя "волю" в любой момент остановиться, свернуть в сторону или упасть.

Кружащий в воздухе мотылек и с ревом и треском мчащийся через лес танк – кто из них свободен? Конечно, мотылек. Его не прижимает к земле сила тяжести, ему не нужно пробиваться через подлесок; в конце концов, он не создан для войны и не обязан воевать. Правда, танк может снести любое препятствие на своем пути – но мотыльку, который драться вовсе не собирается, такие таланты ни к чему. Правда, танк способен изменить мир – но мотылек потому и свободен, что ни борьба с миром, ни изменение мира его не интересует.

Мотыльку танк кажется смешным (а порой – и опасным) чудаком; танк искренне не понимает, зачем живут такие мотыльки.

Я сама некоторое время пробыла "мотыльком". Даже, помнится, написаларассказ в защиту "мотылькового" образа жизни – довольно детский.

Но, перечитывая его сейчас, ясно вижу, что там речь идет отнюдь не о "мотыльке". "Героиня" явно обладает определенной "тяжестью" и этой тяжестью определяет себя – не случайно ведь она не боится, а ищет столкновений. Правда, направления у нее еще нет – но ясно видно, что это временное. Она отвергает все чужие пути, отвергает саму идею пути вообще – только для того, чтобы найти свой путь. Тот, что будет уже не "путем", а продолжением ее личности, плотью и кровью ее души; тот, от которого будет невозможно отказаться.

Однако есть существо, совмещающее в себе (в числе множества несовместимых качеств) легкость и тяжесть, силу и свободу. Это Дракон. Помесь танка с мотыльком.

2004-11-01