О толерантности (или, по-русски, терпимости)

В предыдущих двух записях я использовал понятие "толерантность" или "терпимость". Сейчас, перечитав, вспомнил, что оно часто воспринимается неверно.

Вроде бы все с ними просто -- способность терпеть, (tolerare, tolerate) что-то или кого-то. Терпеть можно то, что не нравится. Что в чем-то плохо.

Но на практике под "терпимостью" часто подразумевают безразличное, а то и положительное отношение к объекту терпимости. Скажем, типичный западноуниверситетский левак убежден, что он очень толерантен, поскольку поддерживает гомосексуалистские, феминистские и негритянско-латиносские организации. Но это не толерантность -- как можно "терпеть" то, что поддерживаешь, в чем не видишь ничего плохого? Минимально толерантное отношение к, скажем, гомосексуалистам заключается в том, чтобы оставлять их в живых. Более толерантное -- не избивать и не сажать в тюрьму. Еще более толерантное -- не оскорблять. Еще более -- игнорировать. Предел толерантности -- "у меня своих грехов хватает, так что других судить не буду, хотя хорошего в этом, конечно, ничего". За пределами этого -- "а что в этом плохого?" -- уже не толерантность, а индифферентность, а далее -- положительное отношение.

Чаще всего такая подмена является болезнью леволиберальных течений. Ультралевые либо попросту считают толерантность ругательством, либо, подобно Маркузе и компании, открыто и сознательно переопределяют понятие в стиле "терпимость революционера -- это прежде всего нетерпимость к врагам, к буржуазным свиньям, истеблишменту и их подголоскам". Правые чаще склонны либо к отрицанию терпимости, либо к адекватному ее восприятию (часто встречаются и такие правые, что на словах терпимость отрицают и считают ее чем-то вредным, на деле же практикуют -- отрицают в этом случае, как правило, псевдотолерантность в леволиберальном понимании).

В целом в современном западном обществе толерантность является важной ценностью: она даже упомянута в проекте конституции ЕС. Подавляющее большинство считает, что современный человек обязан быть толерантным к возможно более широкому кругу потенциальных жертв нетерпимого отношения -- всевозможным меньшинствам. Собственно, само понятие меньшинства можно определять как "группа, по отношению к которой должно проявлять терпимость" -- ведь никто не называет "меньшинством" ни филателистов, к которым и так все относятся нейтрально либо положительно, ни педофилов, к которым терпимость проявлять не должно.

Итак, толерантность осознается как ценность и начинает всячески пропагандироваться -- в прессе, культуре, университетах, на рабочих местах -- в обществе в целом. При этом на деле вместо толерантности пропагандируется положительное отношение.

Первое и очевидное следствие этого -- общее падение нравов, причем часто в более широкой области, чем та, на которую была направлена пропаганда. Это то, на что чаще всего обращают внимание социально-консервативные критики, но, если бы проблема исчерпывалась этим, все было бы гораздо проще.

Другое прямое последствие -- принижение большинства. Явления вроде вычеркивания из программ множества великих авторов только потому, что это "мертвые белые мужчины", обедняют и само это большинство, но гораздо опаснее это для тех самых меньшиств, которых, по идее, и должны оберегать и защищать. Молодое поколение иммигрантов в Европе и (в несколько меньшей степени) Америке, оказывающееся менее ассимилированным, менее западным, чем их родители. В самом деле, родители покинули свои -станы в поисках лучшей жизни на Западе и, естественно, старались подражать местным -- ведь не просто так же местные достигли такого процветания. А молодежи в школе и университете долбят, что они лучше, что их -станская культура выше, а Запад просто жиреет на их эксплуатации, потому и живет хорошо. Похожее случилось с американскими неграми. До 60-х шел непрерывный прогресс, несмотря даже на сегрегационные законы. Но 60-е принесли культуру псевдотерпимости, а с ней -- некритическое восхваление негритянского образа жизни. В результате еще со школы дети, пытающиеся жить по-человечески, подвергаются остракизму за acting white. А acting black -- мужчины-бандиты, матери-одиночки на пособиях и активное неприятие труда, надежда на быстрые легкие деньги от спорта, масс-культуры или того же бандитизма.

Но это пока все прямые следствия. Есть и обратные -- псевдотерпимость, порождающая нетерпимость. В простейшем виде это -- отталкивание от пропаганды. Когда заставляют относиться положительно к кому-либо -- реакция отталкивания возникает легко, в том числе и у тех, кто до того относился к какому-либо меньшинству безразлично. Еще хуже, когда положительный образ уже усвоен, а потом сталкивается с чем-то, его разрушающим: это уже порождает откровенную ненависть. Нынешний левый антисемитизм во многом имеет такую природу -- сначала создается жалостливый образ еврея-страдальца, долго рассказывают про средневековые унижения, позднюю дискриминацию, затем погромы, холокост и пр. А затем этот образ разбивается образом современного израильтянина, еврея-победителя. Но ведь это не тот, кого учили любить, это совсем другой. Внешне больше похожий на того, кого учили ненавидеть -- в форме и с автоматом.

Самое же опасное последствие культуры псевдотерпимости -- это то, что она поощряет привычку к нетерпимости ко всему, что не входит в список "охраняемых меньшинств". Из-за уверенности в собственной высочайшей толерантности исчезает самоконтроль. Далее, положительное отношение к некоторой группе вызывает отрицательное отношение к тем, кто этого чувства не разделяет. При отсутствии сдерживающей настоящей толерантности это и ведет к эксцессам вроде недавнего уголовного преследования шведского пастора за антигомосексуалистские высказывания.

И это только начало. В наиболее ярко выраженном виде подобная псевдотерпимость ведет все к тому же тоталитаризму -- подобная оценка приходит в голову многим уже при виде этих, относительно слабых проявлений, совсем не случайно. В самом деле, у общества есть два пути выживания: терпимость или единомыслие. Сочетание нетерпимости и разномыслия разваливает любое общество, на уровне страны ведет к анархии и распаду, на уровне церкви или общественной группы (партии и т.п.) -- к расколу. Если общество не поддерживает реальной терпимости, принудительное единомыслие становится единственным выходом.

Казалось бы, выход прост -- перестанем подменять термины и начнем проповедовать истинную терпимость. Но терпимости добиться сложнее. Тех, на кого терпимость направлена, она явно не устраивает. Ну что такое -- "ко мне относятся терпимо"? Хочется, чтобы относились хорошо, а не всего лишь терпели. Человек, терпимо относящийся к евреям, например, иначе называется "скрытый антисемит". Вроде Никсона. Ни евреям, ни тем, кто к ним хорошо относится, это не нравится. Конечно, истинно терпимые евреи проявляют взаимную терпимость и к таким антисемитам. Герман Вук в Inside, Outside неплохо описал эту ситуацию (как раз с Никсоном). Но хочется-то ведь все-таки большего.

Не нравится терпимость и тем, кто ее проявляет. В самом деле, проявлять терпимость -- это ведь мириться с неприятным, с тем, что не нравится, что плохо. Со злом, в конечном счете. Душа восстает против такого: как же, если это зло -- надо с этим бороться. А если не надо бороться -- значит, ничего в этом плохого нет. Логично, естественно. Душевно порой проще заставить себя отнестись положительно. Многие церкви проповедуют максимы вроде "любить грешника, ненавидеть грех", но следуют им, мягко говоря, не все.

Уже дописал большую часть текста, когда попались две записи sergeyhudiev на ту же тему: О терпимости и по ссылке из нее -- Министерство Любви, Министерство Правды, Министерство Толерантности. А еще раньше об этом много и интересно писал американский блоггер Porphyrogenitus -- правда, это далеко в архивах: у него был долгий перерыв -- он пошел в армию, а на базовых подготовках BCT и AIT общение с внешним миром исключается.

danilevit: "И не говорите мне, пожалуйста, о терпимости. Для неё, кажется, отведены специальные дома" Марк Алданов