Sla

Конец света

Все эти игры не для нас!

Ария

С неба падали огненные камни, земля тряслась и равзверзывалась огромными трещинами, в общем, все признаки Апокалипсиса были на лицо. Стоящие на углах домов попы призывали к покаянию.

Это был обычный, спальный, тихий, до последнего момента, район Москвы. Молодой человек, можно даже сказать, что юноша, около двадцати пяти лет, спокойно вышел из многоэтажной спальной коробки и направился в сторону Чертановской улицы. На творящееся вокруг безобразие он не обращал никакого внимания. С удивлением наблюдавший за ним один из священников заметил, что катаклизм отвечает человеку полной взаимностью. Метеориты испарялись за пару сантиметров от головы юноши, а воздух над огромными и не очень трещинами вёл себя не хуже высококачественного асфальта. Дождавшись, пока он подойдёт к концу очередной трещины, святой отец подбежал к юноше.

— Покайся, молодой человек! — воскликнул поп.

— В чём дело? — с изумлённым видом спросил юноша, поднимая тёмные очки.

— Как в чём? КОНЕЦ СВЕТА! Разве не видите?!

— Нет. — услышал откровенный ответ священник. — Обычный день. Разве только народу маловато. — юноша пожевал губу, пожал плечами. — Но ведь рабочий день же. — и пошагал дальше.

Священник семенил рядом, огибая пропасти, по которым его собеседник просто проходил, и обливал того душеспасительными словами. Правда, юноша обращал на них внимания не больше, чем на бездны под ногами. Наконец парочка подошла к покошенной автобусной остановке. Завидя искорёженную конструкцию, священник обрадовался и только собрался обратить внимание юноши на это обстоятельство, как молодой человек беспечно прислонился к воздуху, раньше бывшему стеной приостановочного ларька. В молчании прошло минут пятнадцать, во время которых священник метался вокруг юноши, ожидая, пока воздуху надоест держать невозмутимую фигуру, игравшую на мобильнике заумную китайскую игрушку.

По асфальту зацокали копыта.

— Закурить есть? — спросил, не к кому конкретно не обращаясь, замогильный голос, в котором что-то указывало на давнюю женственность обладателя. Юноша смерил всадника с ног до головы, особенное внимание уделив остро наточенной косе, и ответил:

— Не курю. Да и вам не советую.

— Вот как?

— Вредно для здоровья. Вон как вы бледны.

— Ужаснись, смертный, ведь я — Смерть.

— Приятно познакомиться. — отозвался юноша, словно всадники Апокалипсиса ему попадались по крайней мере каждую неделю. — Антон.

— А. — только и сказала Смерть.

— До свидания.

Подковы зацокали куда-то в даль.

— Что-то автобуса долго нет. — наконец высказался прошедший очередной этап Антон.

— Конец Света. — прошелестел священник, но его опять проигнорировали.

— Придётся на машине. Вас подбросить?

— Да. — кивнул священник, окидывая заполненное разбитыми машинами шоссе.

И юноша пошёл к ближайшей платной автостоянке.

Из будки сторожа доносились странные удары. С любопытством юноша заглянул в низенькое окно. Священник последовал его примеру.

Стоящий на коленях сторож быстро крестился, говоря на каждое прикосновение троеперстия "каюсь", и бился лбом об пол.

— Гаврилыч! — окликнул юноша сторожа.

— Каюсь, каюсь, каюсь, каюсь. Бум! — отозвался Гаврилыч.

— Я возьму свою, ладно?

— Каюсь, каюсь, каюсь, каюсь. Бум. — отозвался Гаврилыч.

— Договорились.

— Каюсь, каюсь, каюсь, каюсь. Бум! — пол строительного вагончика, некогда временно поставленного на асфальт в качестве сторожки, умоляюще затрещал.

Священник с некоторым трудом протиснулся за прошедшим сквозь щель между забором и отъезжающим, но застрявшим, воротам Антоном который направился к нагло сияющей на зло творящемуся вокруг безобразию синей Ладе, "восьмёрке".

Машина предупредительно открыла дверцу перед хозяином, и тот сел в неё.

— Ваш пассажир? — спросил женским голосом внутренний компьютер. Юноша кивнул, и перед попом отворилась правая дверь. — Арию? — спросила машина, заставив севшего на сиденье пассажира подпрыгнуть до потолка.

—"Волю и разум", а там на твоё усмотрение. — отозвался Антон. Динамики отозвались жёстким ритмом электрогитары, на водителе и пассажире автоматически защёлкнулись ремни, и мотор тихо зажжужал. Машина поехала в сторону ворот Которые до сих пор были закрыты. Священник зажмурился.

— Всё, во что ты навеки влюблён

Уничтожит разом

Тысячеглавый убийца-дракон

Должен быть повержен он.

Сильнее всяких войн

Воля и разум

— доносилось из динамиков до поповских ушей. И тихое жужание мотора. Когда священник рискнул открыть глаза, машина уже выехала на шоссе, а издинамиков доносилась следующая песня.

— Какая грязь, какая власть,

И как приятно в эту грязь упасть.

Послать к чертям манеры и контроль,

Сорвать все маски и быть просто собой.

— подпел юноша припев, проехав завал машин насквозь, даже не пошевелив рулём. А поп с зачарованным ужасом наблюдал, как машина вместе с ним проезжает, подобно привидению, сквозь почему-то обгоревший остов автобуса. И, набрав приличную для городской черты скорость в сотню с лишним км, машина рванула вперёд.

Но через некоторое время восьмёрка всё-таки снизила скорость и остановилась у тротуара по всем правилам. Антон с горящими глазами выскочил из машины, держа литровую банку в руке. Он вернулся через минуту. В банке что-то сидело.

— Не знал, что такое водится в черте города. — весело сказал молодой человек. Он показал банку попу. Внутри сидела саранча, почти занимая всё свободное пространство. Отливая медью, она угрожающе шевелила хвостом, который напоминал скорпионий. Но, едва её взгляд упал на юношу, как она съёжилась и постаралась вжаться в дно банки. Быстро набрав прежнюю скорость, Лада поехала по прошлому маршруту. Редкие уцелевшие светофоры при приближении моргали красно-жёлтым, либо зелёным светом.

Наконец машина подъехала к абсолютно целому зданию. Даже взорвавшаяся неподалёку бензоколонка ничего не смогла ему сделать.

Антон вышел из вставшей машины прямо на разверзшуюся трещину. Выглянувший наружу священник тихо пискнул, так как на асфальте стояло только одно колесо, причём левое заднее.

— Босс. — обратилась восьмёрка к юноше внешним динамиком. — похоже, пассажир верующий.

— Ага. — подтвердил поп, расширенными глазами наблюдая за дворником, что брал пример с Антона, стоя на соседней трещине, мыл асфальт с помощью полотёра.

— И что? — спросил юноша.

— Как бы объяснить. В общем, по радио передали, что наступил конец света.

— Замечательно. — отозвался Антон и достал банку с саранчой. Та предпочла притвориться мёртвой. — И что?

— По его мнению, я стою на трещине.

— А-а. — понимающе протянул Антон и встряхнул банку. — Тогда съедь с неё.

— Хорошо. — машина с шиком подъехала к целёхонькому подъезду.

— Антошка. — подошёл дворник. — Слыхал? Конец Света объявили.

— Гы. — согласился тот. — И тебя с праздником. — и пошел вслед за священником в здание.

— С машиной как всегда? — спросил дворник вслед.

— Как всегда. — отозвалась восьмёрка и поехала к въёзду в подземный гараж.

Внутри здания было оживлённо. Люди деловито переговаривались, пили из пластмассовых чашек горячий кофе или чай и ходили в разных направлениях с документами в руках. Открытый лифт жалобно спрашивал у проходивших мимо, не нужен ли он. Рядом с вошедшим Антоном притормозил какой-то взбудораженный мужчина неопределённого возраста.

— Тошка, там тебя делегаты ожидают! — воскликнул он.

— Отлично. — ответил Антон. — Передай, что я скоро поднимусь.

— Братья и сестры! — возопил священник. — Кайтесь, ибо наступил Конец Света!

— Да ну! — удивлённо отозвались голоса вокруг. — А мы и не знали. — сказано было таким тоном, что священник почувствовал себя полным идиотом.

— Так что тут происходит? — чуть не плача, спросил он спутника.

— Ничего. — ответил тот. — Просто мы не верим во все эти сказки.

— Сказки? — потрясённо спросил священник. — Религия, давшая столько всего — сказки?

— Вы веруйте, святой отец, веруйте. — слово "отец" юноша произнёс с ударением на букве "о", и священник вспомнил своё полугодие службы в армии, где к "духам" обращались точно так же. Зачесался шрам на левой руке, оставшийся от попытки тогдашнего самоубийства. — А нас оставьте.

Шатающийся от самоунижения священник вышел за дверь и тут же увидел подъезжающий к остановке автобус. Старый "икарус" был, несмотря на очевидные годы, чистимым и ухоженным. Священник сел в пустой салон и задумался. Слова Антона бились в его ушах наглыми стервятниками. А альтернативой неверию была смерть. Близкая и неотвратимая. И умирать не хотелось. И тогда священник отрёкся от веры.

Он услышал счастливый детский смех сквозь открытые двери автобуса и вышел. Остановка называлась "школа". И рядом стояло учебное заведение. По двору, под присмотром учительницы, радостно бегала ребятня, не обращая внимания на трещины. Которые исчезали на глазах...

Где-то вверху, на небесах, Иисус Христос наступил на верхнюю ступеньку золочёной лестницы. Затем на вторую, третью и... упёрся в прозрачную преграду.

С изумлением посмотрев вниз, он увидел, как с Земли исчезают все следы недавно бушевавшей катастрофы.