Gert Niflung
Quorthon Set и его роль в формировании стилей скандинавской metal music
Вторая половина ХХ века в музыкальном искусстве Северной Европы и, в том числе, Скандинавии отмечена обращением к мифологии и историческому прошлому своих стран, тягой к отображению теневых сторон реальности.
Явление это можно было бы считать данью моде на всё экстраординарное, однако, если встроить его в контекст развития художественного мышления, то можно обнаружить отчетливые параллели с искусством предшествующих эпох, позволяющие прийти к определенным выводам. Процесс демонизации и мифологизации в литературе, живописи и музыке, пик которого, вероятно, был пережит в последние десятилетия ХХ века, начинается в веке девятнадцатом – в эпоху романтизма. Если же смотреть на искусство еще шире, то нетрудно заметить, что художники во все времена тяготеют к ирреальной тематике, да и сама реальность в художественном произведении приобретает специфические черты. Начиная же с эпохи романтизма образы, бичуемые ортодоксальной религией, но, вместе с тем, в своих страхах и нравоучениях упоминаемые чаще божественных ( а, как известно, в основном всё христианство состоит, фактически, из страхов и нравоучений ), образы мифологии и тесно связанной с ней христианской демонологии увеличивают с каждым десятилетием свой удельный вес в литературе и искусстве. Столь долго вытесняемые архетипы коллективного бессознательного врываются в реальность, в искусство "железного века", искусство "fantasy", тяготеющее к древним мирам, архетипическим схемам и новейшим технологиям.
Почти одновременно с этим наблюдается стремительный взлет в metal music скандинавских стран, связанный прежде всего с возникновением и развитием такого нашумевшего стиля как Black metal. Как известно, мировосприятие, философские и религиозные воззрения конкретной эпохи всегда отражаются в произведениях искусства. Особенно это касается музыки - явления, напрямую связанного с ритуальной деятельностью. Аналогичность некоторых черт музыкального искусства чертам ритуала наблюдается во все времена где-то в большей, где-то в меньшей степени. Достаточно ярко мистериальные черты звукового поля явлены в рок-музыке, а также, может даже в большей мере, в творчестве скандинавских исполнителей metal musiс. Атмосфера концерта, единение слушателей, шаманическая роль вокалиста, спецэффекты и многие другие приемы роднят рок-музыку с ритуальными комплексами. Когда же при этом со сцены явно исходит информация определенного религиозного содержания, используются тексты суггестивной направленности, средства музыкальной выразительности апеллируют к древним пластам человеческой цивилизации - то черты эзотерического культового действа налицо. Образцом этой тенденции может служить творчество скандинавских музыкантов. Именно в стиле Black metal и его направлениях ярко отразилась самобытность скандинавского мышления, возникло тяготение к древним пластам фольклора.
Личность Quorthon’а Set’а из шведского монопроекта BATHORY можно считать ключевой для развития скандинавской metal music. Как и всякий талантливый (если не гениальный ) творец, Quorthon имеет множество яростных приверженцев и не менее яростных противников. Существует мнение, что человек, сумевший совместить в своем творчестве две крайние точки выражения психопатологии - шизофрению и паранойю как принципы творческого метода - может считаться гением. “Improvement makes straight roads; bat the crooked roads without improvement are roads of Genius.” [ William Blake. The marriage of Heaven and Hell, “ Proverbs of Hell”. – Человек выпрямляет кривые пути; Гений идёт кривыми.] Распыляясь по стилям, обращаясь к миру каждый раз в новом обличии, Quorthon, тем не менее, умудряется выдерживать ту особую ноту своих настроений, те особые интонации, которые, за общей стилистической пестротой придают знакомую надрывную проникновенность его музыке.
В достаточно разноплановом творчестве Quorthon’а можно выделить три периода.
1. С 1983г. условно по 1988 г. Кое-где с натяжкой, но тем не менее, этот временной отрезок может быть причислен к сфере black metal. Приходится делать массу оговорок, дабы не возбудить против себя армию свирепых true black metaller-ов, хотя, как правило, их собственные точки зрения на принадлежность того или иного коллектива к Black metal расходятся. Тем не менее, творчество BATHORY первого периода расположено ближе к Black metal, нежели к Death, Thrash, Doom, диско или какому-либо другому стилю, что убедительно можно доказать при помощи музыковедческого анализа. Более того, ранний BATHORY можно считать одним из основоположников (наряду с VENOM и CELTIC FROST) традиционного Black metal ( уж в Скандинавии-то точно, а, как известно, Black и Скандинавия – вещи, практически, неделимые) с характерной для него инфернальной тематикой и тембровыми особенностями.
2. С “условного”1988г. по 1991г. Здесь же может быть назван альбом 1996 года, материал для которого готовился начиная с 1988 года. Все эти альбомы могут быть отнесены к периоду претворения самобытно-скандинавской линии, в особенности же альбомы 1990, 1991 и 1996 годов. В музыке именно этого периода были заложены основы vi-king metal. С этого момента креативный потенциал архетипов, актуализируется в творчестве многих групп, обратившихся к вечным сюжетам мифологии и фольклорным интонациям. Именно в течениях, рождённых внутри Black metal, наиболее ощутимы параллели с мифами и искусством древности, явленные сквозь призму музыкальных и технических наработок ХХ века. В viking metal BATHORY прямых апелляций к фольклору еще нет, но атмосфера суровой эпичности воссоздаёт образы древности.
3. Третий период - после 1991 года - можно разделить на два блока:
а) 1992 и 1993 годы могут считаться годами относительного молчания. В это время выходят сборники “Jubileum”, состоящие из опусов прошлых лет.
б) Альбомы, начиная с 1994 года, отмечены “пробами пера” в различных направлениях. Происходит синтезирование элементов музыкального языка различных стилей metal music, их достаточно глубокое взаимопроникновение, что затрудняет попытки стилевой классификации. Музыка этого периода оригинальна и интересна, но, на мой взгляд, не оценена по достоинству. Талант Quorthon’а раскрывает здесь новые грани. Можно утверждать, что это самый некоммерческий период (хотя Quorthon способен уловить и сделать “модную” музыку). Не это ли основной принцип true?
Все три периода достаточно самобытны, хотя музыкальное сходство, несомненно, наличествует. Два первых, при этом, послужили отправным моментом возникновению мощных стилей - Black и viking metal.
Автор считает необходимым остановиться на некоторых особенностях музыкального изложения BATHORY, ставших характерными чертами его стиля, повлиявших на других исполнителей, а также получивших наименьшее освещение в литературе об этом таинственном шведском проекте.
Прежде всего приходится столкнуться с той проблемой, что разным периодам творчества mr’а Quorthon’a свойственны во многом различные приемы. При этом однако наиболее стабильными оказались сфера идеологии и сфера саунда ( в узком смысле – лишь тембрового звучания). Различия между альбомами в этом плане, разумеется, имеются, но, при этом, центральное зерно остается общим.
Основные идеи Quorthon’a связаны с антихристианством. Тематика первого периода тяготеет к оккультному сатанизму, второго - к язычеству. Тембровые особенности являют собой сочетание чернушного вокала и “лесопильного звука гитар с интенсивными ударными.”[цит. по журналу “Death City”] На альбомах в стиле viking metal это менее выражено, хотя, так или иначе, остается специфичная надрывность вокала, а к инструментальному звучанию за счет применения клавишных добавляется объем. Интенсивность ударных на альбомах 1990, 1991 и 1996 годов может быть уравновешена темповой неспешностью.
Не последнее значение для создания атмосферы, определенного психологического настроя имеет ладовая сфера (т.е. принцип звуковысотного построения тем-риффов). Если для BA-THORY 1984 - 1987, частично и 1988 годов, свойственно обращение к уменьшенным структурам, что отражает также звукоряд в партиях соло-гитары, то в последних своих опусах 1997 года Quorthon не брезгует откровенно мажорными звучаниями, однако разбавленными кое-где минорной аккордикой в духе арт-рока, а также полурокенрольными-полупанковыми последовательностями которые, лично автору, напоминают лишний раз о Курте Кобейне. Впрочем, нужно особо отметить, что рок’н’ролльная сфера всегда была сильна во всех творениях Quorthon’a, за исключением, быть может, его развернутых эпических полотен. Начиная же с первой композиции “Hades” альбома “Bathory” (1984 г.) и буквально до последних аккордов альбома “ Purity Of Essence” (1997г.) так или иначе проявляются структуры фригийского лада.
По поводу последнего хотелось бы сказать особо. Дело в том, что семантика фригийского лада существенно отличается от господствующей по сей день в академической и массовой музыке классико-романтической мажоро-минорной системы. Наибольшее распространение фригийский лад получает именно в некоторых направлениях metal music и, в частности, в black и viking metal. Еще И. Кеплер в своем труде “Гармония мира”, говоря о том, что у каждой планеты есть своя песнь, приводит “песнь Земли” - e-f-e, что, по его утверждению, с латинского “голод – нищета - голод”. Этот оборот является интонационным центром фригийского лада и образует другие аккордовые модификации. Вкупе с так называемым “фригийским тетрахордом” (нисходящее движение e-d-c-h) он находит широкое применение в фатальной музыке испанского фламенко и в metal music. Quorthon был одним из первых в metal music, уловившим близкую его скандинавскому менталитету щемящую психоделию этого лада, граничащую с пустотной медитативностью и пафосной эпичностью.
На создание того же ощущения огромного разреженного пространства направленно изложение квинтовыми или кварто-квинтовыми вертикалями в фактуре, которые встречаются даже на ранних альбомах BATHORY, а для его эпоса, как, впрочем, и для подавляющего большинства групп viking metal и близких к нему стилей, становится традицией.
Отдельно хочется упомянуть о лирической линии творчества Quorthon’a, отличной от лирики других музыкантов. Лирических композиций на счету Quorthon’а не так уж и много. Свою историю этот жанр ведет у него от композиции “Song To Hall Up High” c альбома 1990 года. Ни одна из групп, испытавших на себе влияние BATHORY, не смогла уловить интонационной сферы композиций этого плана. Это не лирика в привычном для обывателя смысле слова. Исполненные под аккомпанемент акустической гитары проникновенные лирические высказывания повествуют о вещах гораздо более глубоких и интимных, чем те, что получили освещение у известного классика психоанализа. Они затрагивают философские вопросы, обращаются к иному миру. При этом, если проводить подробный музыковедческий анализ, можно обнаружить, насколько тонко и точно все компоненты музыкальной структуры следуют за содержанием, подчеркивая его смысл и влияя на психику слушателя. Со всей ответственностью могу заявить, что для такой тонкой работы надо быть либо очень продвинутым в теории музыки, либо гением… Вряд ли Quorthon был обременен первым и, возможно, страдал вторым.
Хотя, несомненно, с музыкальным наследием прошлого он был ознакомлен, что отразилось, в частности, в прямом цитировании некоторых, наиболее популярных тем академической музыки. Что же еще мог процитировать Set, как ни католическую секвенцию Dies Irae (не менее трех раз), к которой довольно часто обращались композиторы-романтики, и “Похоронный марш” Шопена из сонаты b-moll? На обложке альбома 1991 года в разделе “Thanks” он представляет целую плеяду деятелей академической музыки, куда попадают как явно повлиявшие на него Вагнер, Брукнер, Холст, так и повлиявшие лишь отчасти - Бах и Бетховен. Рядом с ними, возникают имена Р. Штрауса, Гайдна, Вивальди, Сибелиуса (в том же списке фигурируют Ницше и Снорри Стурлсон). Если эта харизматическая личность действительно прослушала и восприняла в равной мере всю ту разноплановую музыкальную панораму, то мне остается только преклонится перед столь широким спектром его способности восприятия. Действительно ли он был по-настоящему знаком с этим пантеоном Великих, или просто выложил весь список известных ему имен, остается загадкой.
Тем не менее, что чаще всего критики сравнивают BATHORY все же не с Вагнером, а с VENOM и достается Quorthon’у за это по полной программе. Но, как известно, на пустом месте редко возникает что-то суперновое. У всех были предшественники. Так происходит преемственность поколений культуры. Если уж вести речь о VENOM и BATHORY, то последний умудрился все-же создать нечто самобытное, начав историю развития одного из самых мощных стилей metal music – скандинавского Black metal. Возможно из скандинавов лишь MAYHEM опирались в своем творчестве на VENОM. Остальные восприняли близкую им по духу музыку Quorthon’a, разумеется, привнося каждый раз какие-то свои индивидуальные черты.
Как бы там ни было, Black metal, как единый стиль, включает в себя много направлений и может быть обозначен как “мета-стиль”. И как бы не возмущены были этим фактором true-black металлеры, но такие направления как sympho-black, dark metal, post black тоже входят в него, наряду с true black, viking, pagan, barbaric, trolsk metal, folk-black, dark-ambient… Влияние Quorthon’a сказалось не только на исполнителях мета-стиля, но и других течений и, прежде всего, viking metal ( а также близких к нему pagan, barbaric), родоначальником которого опять-таки явился Quorthon. На сей раз ему уже не приписывались заимствования у других музыкантов, разве что злые языки сравнивали BATHORY с MANOWAR…хотя…без пафоса у Quorthon’а не обошлось…что ж, тематика обязывает. Повальное увлечение неповторимыми образами скандинавской мифологии, суровой и сдержанной красотой скандинавской музыки было зафиксировано на разных континентах, после чего у музыкантов многих стран возник интерес к собственному историческому прошлому и времени мифическому. Как упоминалось выше, процесс ремифологизации искусства начался еще в ХIХ веке. Но именно в направлениях Black metal, впервые в истории metal music, rock music и music вообще, с такой мощью, взрывной силой, прозвучали идеи язычества в его максимально приближенном к древнему понимании. Напрашивается логический вывод о заслугах Quorthon’а на этом поприще. Нет. Quorthon пришел, сказал, ушел. На его месте, вполне, мог бы быть другрой. Факт в том – что не был. Хотя мысли и музыкальные находки, близкие к деятельности BATHORY, уже носились в воздухе. Но неблагодарная роль первооткрывателя досталась, всё же, ему. Quorthon стал провозвестником новой эпохи в музыке и в умах. А потомки, как правило, очень требовательны к провозвестникам, и стилевые прогулки, совершенные Quorthon’ом в течении пятнадцати лет деятельности, не были поняты. Кто-то не воспринял уже viking metal, хотя популярность BATHORY от этого не пострадала, а начиная с 94-го года его деятельность получает весьма критическую оценку как у поклонников, так и в специализированных печатных изданиях. На альбомах 1994 (“Requiem”) и 1995 (“Octagon”) годов присутствует и скрежещущий гитарный звук раннего black metal, и попытки вернуться к ритмам старого рок’н’ролла, и абсолютно изломанные гитарные и вокальные линии (в своем почти полифоническом сочетании претендующие на отношение к “прогрессивной” музыке), которые могли родиться только в больном воображении гениального Quorthon’a. Тем не менее, можно утверждать, что музыка этого периода находится в русле развития стиля Black. Проблема лишь в том, что Quorthon, опять-таки, опередил свое время. Если даже не вглядываться узко на “Octagon” как на один из альбомов зарождающейся “психоделии” в black metal, а сопоставить в целом линию развития музыки BATHORY с развитием стиля Black, то можно обнаружить прямые параллели.
Quorthon всем своим творчеством предсказал историю black metal, возможно, сам не догадываясь об этом. Первый период явился проекцией на true black скандинавского образца конца 80-х—начала 90-х; второй - параллель со всеми течениями metal music второй половины 90-х, апеллирующими к мифологии и фольклору, так или иначе связанными со сферой black; ну и что есть последний период как ни аналог “мук творчества” многих black-музыкантов конца 90-х, более или менее удачно, сурово или “попсово” возделывающих поприще sympho-black, gothic-black, psychedelic-black, а также смешивающих black со стилями техно-музыки? А это уже выход… Где начинаются компьютеры - кончается живой гитарный звук, где есть перманентная атмосфера “техно”, там нет живой злобы metal. Эта ситуация уже наступила.
Что дальше? Обратимся к “пророчествам” Quorthon’a. Альбомы 1997 года мало кто понял и воспринял. А ведь это возвращение к живой гитарной музыке рок-н-ролла: от панк-рока и “мотоциклетных” ритмов до арт-рока. Это практически чистый звук, далекий от звучания Black, но близкий к раннему metal. Но на втором плане - некоторые приемы Black, к примеру, изложение кварто-квинтовыми вертикалями в фактуре. Произошел очень тонкий синтез, на уровне мотивной разработки и мельчайших деталей музыкальной ткани. Возвращение на новом уровне… И возвышенное страдание и безысходность неповторимой Quorthon’овской лирики в композиции “Fade Away”. Лебединая песнь? “Tell me how’s to live?..” Предсказав уже в 1991 “ Гибель Богов”, Quorthon лишь в 1997 выносит свой ответ.
Итак, история black в творчестве Quorthon’а (звучит претенциозно, собственно, как и сам Quorthon с его высказываниями и музыкой). Ранний BATHORY, своеобразная модификация metal music на основе рок-н-ролла и “грязного” звука, явился первооткрывателем true black. “Hammerheart” - может быть назван духовной кульминацией. Вечные темы космогонии и эсхатологии, жизни и смерти, но – вслушайтесь в мелодию последней песни “One Rode To Asa Bay”. За формулой движения вниз в музыке и в человеческой психике устойчиво закрепилась фатальная семантика, символ нисхождения, ухода в небытие (или еще куда-либо, в зависимости от концепции автора). “Twilight Of The Gods” - ставит точку, отвечая на “One Rode To Asa Bay”. Это уже не фатализм. Это безысходность и смерть (возможно, смерть Black metal). “Requiem” и “Octagon” - параллель с годами экспериментов в стиле Black metal. Усталые воспоминания и груз проблем сказались в “Blood On Ice”. И, наконец, “Purity Of Essence”, “When Ouz Day Is Through”, которые прошли незаметно и, похоже, не были поняты даже самим автором музыки. Да и понял ли он всю линию своего творчества, то, что он сделал и предсказал, продемонстрировав при этом свою разностороннюю одаренность.
На фоне общекультурного повышения внимания к мифологии и фольклору, а также к тёмным сторонам, проявившемуся во второй половине ХХ века, творчество Quorthon’a Set’a явилось первым значимым шагом в metal music, сделанном в этом направлении. Оно ощутимо повлияло на других музыкантов, в том числе не только скандинавских, выдвинув актуальную на тот момент тематику и создав тем самым своеобразную музыкальную и идейную арку между двумя во многом похожими эпохами - ХХ веком и предхристианским временем в Скандинавии, так называемой “эпохой викингов”. Изменение географической и ментальной картины мира, социального устройства общества, поиски новых форм в художественном творчестве при одновременно присутствующем тяготении к традиционности, высокий эмоциональный тонус искусства, религиозная неоднозначность - все эти качества характеризуют упомянутые периоды.
Зародившиеся в творчестве Quorthon’a Black и viking metal и влияние их на других исполнителей можно рассматривать как одну из граней повышения интереса к историческому прошлому и времени мифическому в конце ХХ века, что было обусловлено глубинными социокультурными архетипическими тенденциями.
PS: Статья была написана 4 года назад, с этого времени кое-что изменилось, как в творчестве BATHORY (вышел альбом 2000 г.), так и в моих взглядах, и в ситуации в Black metal. Дополнять написанное не вижу смысла, т.к., в целом, соглашаюсь со своими мыслями, изложенными в данной работе, с оговоркой на прошедшее время. Кто знает музыку, тот поймёт. Gert.