Tim Maroney

Свобода сомнения

Сегодня мы думаем о скептицизме и религии как об обязательно противоречащих друг другу – ведь религия поддерживает догму, а скептики в первую очередь – враги догмы. Есть ли способ помирить этих враждующих братьев – сомневающегося и догматика? Может быть, есть, но, чтобы его найти, нам придется глубоко порыться в методах скептицизма. В противоположность современному "разоблачающему" скептицизму у классического скептицизма есть значительный контакт с мистическими идеями о пост-рациональных состояниях сознания и способы быть открытым для религиозных идей и трансовых состояний без необходимости в них верить.

Скептицизм использует рассуждение, чтобы уничтожить рассуждение, – обещая счастливое состояние воздержания от суждения, известное как ataraxia. Параллели атараксии включают мистическое просветление, коаны дзена, недифференцированное сознание йогисткого samadhi и "прохождение через Бездну" английского мистика Алистера Кроули. Кроули вообще интересен из-за своих попыток совместить мистицизм с философией. Я часто буду на него ссылаться, так как он описывает себя как скептического мистика.

Методы и лозунги

Большая часть нашего познания классического скептицизма берет начало в писаниях Секста Эмпирика, греческого философа второго столетия н.э., чьи "Основы Пирронизма" (1.Моей справкой в статье служило новое критическое издание Benson Mates, The Skeptical Way (Oxford University Press, 1996). Я также консультировал издание Loeb.- авт.) резюмируют более раннюю систему, основанную Пирроном. Секст пишет о сложности быть уверенным в заключениях философии и объясняет "методы epoche", или способы воздержания от суждения. Этими методами человек находит альтернативные взгляды на догматические утверждения.

Epoche – довольно старая концепция. Современные философские достижения, такие, как ницшеанский пост-моральный релятивизм и теорема Геделя находят свои эквиваленты в методах, а epoche стала важной частью феноменологии, важной парадигмой для психологии и антропологии 20-ого века. Основатель феноменологии Эдмунд Гуссерль определил epoche как состояние, "которое полностью исключает использование любого суждения по отношению к пространственно-временному существованию" (2.Joseph J. Kockelmans, ed., Phenomenology: The Philosophy of Edmund Husserl and Its Interpretation (New York: Doubleday Anchor, 1967), pp. 77-8; see also Daniel C. Dennett, Consciousness Explained (Boston: Little, Brown & Co., 1991), p. 44.- авт.).

Секст предоставляет нам четыре списка методов epoche. Места здесь хватает, чтобы рассмотреть всего лишь два из них (см. Табл. 1). Первый список состоит из десяти методов. Хотя метод относительности скромно поставлен на восьмое место, на самом деле он является главной составляющей большинства остальных методов. Все вещи можно наблюдать только в связи с другими вещами, включая связь с наблюдателями, так что мы не можем сказать ничего о том, каковы эти вещи сами по себе, а только о том, чем они кажутся в связи с другими вещами.

Связанные с этим методы описывают специфические связи между наблюдателем и наблюдаемым. Первые три метода обращают внимание на влияние, которое наше биологическое существование оказывает на суждение. Животные разных видов воспринимают вещи по-разному, также различаются восприятия и интерпретации разных людей. Органы чувств и ментальные процессы выдают специфические ощущения и суждения, у которых есть только определенные относительные качества. Мы видим как красное то, что для собаки – серое. Что вернее? Ощущения возникают не только благодаря объектам действительности, но и окружению, органам чувств и интеллекту.

Некоторые методы epoche (табл.1)

Десять более старых методов

  1. Разнообразие животных
  2. Отличия среди людей
  3. Отличия в органах чувств
  4. Обстоятельства
  5. Позиции, расстояния и
  6. Примеси
  7. Количество и структура внешних объектов
  8. Относительность
  9. Частота и редкость явлений
  10. Стили жизни, обычаи и законы,  мифические верования и догмы

Пять более новых методов

  1. Несогласие
  2. Бесконечный регресс
  3. Относительность
  4. Гипотеза
  5. Круговая логика расположения

Другие методы обращают внимание на относительность между наблюдателями в разных состояниях - молодые они или старые, голодные или сытые, в движении или покое. Существуют еще относительные эффекты расстояния, позиции и редкости. Несоответствие в качествах создается формой или структурой: одни и те же объекты имеют разные качества в разных формах, например, песок кажется неровным, когда он рассыпан, но гладким, если он оформлен в дюну. Неровный он или гладкий?

Десятый метод, метод "стилей жизни, обычаев и законов, мифических верований и догм", - это принцип моральной относительности, подрезывающий корни догматических идей о добре и зле. Разные культуры различаются во мнении о моральной стоимости определенных действий, таких, как еда руками или прилюдные занятия сексом. Чем больше мы знаем о других культурах, тем меньше можем быть уверены в правоте собственных моральных суждений.

Далее приводится список более новых методов. Первый из них - несогласие: когда люди не согласны друг с другом относительно чего-либо и похоже, что ясного способа найти разрешения противоречий не существует, мы должны воздержаться от суждения. Второй метод обращает внимание на бесконечный регресс, который создается основанием аргументов на допущениях. Каждый аргумент обязательно лежит на доводах, но чтобы эти доводы обосновать, нужен другой аргумент, но тогда этот аргумент лежит на доводах, которые опять нуждаются в доказательстве. Это создает логический абсурд - бесконечный регресс. Следовательно, никакой аргумент не лежит на твердой почве. Третий метод, относительность, был уже описан. Метод гипотезы означает, что попытка выйти из бесконечного регресса просто принятием доводов на веру оставляет эти доводы и заключение спорными.

Напоследок - метод круговой логики. Он рассматривает знакомую логическую ошибку аргументации по кругу, в которой доводы доказываются заключениями. Например, твердить, что Книга Закона истинна, потому что в Книге написано, что она истинна, это - круговая логика.

Если методы epoche представляют отрицательное лицо скептицизма , то лозунги - это его положительное лицо (здесь методы «отрицательны» в смысле, что они направлены на отрицание догматического мышления, а лозунги «положительны» в смысле, что они утверждают недогматическое восприятие – прим. перев.) (см. табл. 2). "Воздержусь от согласия" и "может быть, а может быть – нет" - это скептические ответы на "догматические утверждения относительно недоказанного". "Не больше (этого, чем другого)" означает, что, наверное, есть и другие способы смотреть на ситуацию. Аналогично относительно остальных лозунгов.

Скептические лозунги (табл.2)

Последний лозунг гласит: «Каждому аргументу можно противопоставить другой аргумент». Существуют две различные интерпретации этого. Одна из них гласит, что мы должны попробовать ответить на каждый аргумент противоположным. Другая твердит, что для каждого аргумента существует анти-аргумент, который его уничтожает. Последнее, если его формулировать неосторожно, превратится в догматическое утверждение, так как мы еще не услышали все возможные аргументы и не можем знать, будут ли будущие аргументы будут сильнее, чем те, которые мы до сих пор изучили. Точно также мы не знаем о том, что наша уверенность, что мы ответили на все аргументы, будет и дальше казаться правильной, так как в нашей аргументации могут оказаться дырки. По этой причине Секст дополняет эту интерпретацию лозунга словами, которые, хотя и не находятся среди лозунгов, встречаются не менее часто: «мне сейчас кажется» и «из того, что мы до этого момента обдумали».

Это упоминание себя - одна из сильнейших сторон скептицизма. Он не убежден полностью даже в собственном методе и вместо того, чтобы создавать новые догмы – например, что ничего не может быть доказано - он признает факт, что его собственные находки - основаны на неполном понимании, могут только казаться правильными и являются предметом будущих изменений. Уверенность таким образом принимает недогматический облик, перед нами не стоит невозможная задача не верить ни во что.

Принимать без веры

Epoche иногда переводится как «воздержание». Является ли скептицизм аскетическим состоянием отрицания? Что нам делать после завершения разрушения всей уверенности? Должны ли мы игнорировать боль в животе как иллюзорную? Дэвид Хьюм жалуется, что пирронизм приведет к миру, в котором «всякая человеческая жизнь должна исчезнуть… и люди останутся в полной летаргии до тех пор, пока не задавленные природные необходимости прикончат это несчастное существование.”(3. David Hume, An Enquiry Concerning Human Understanding, 1748. Harvard Classics (New York: Collier, 1910), vol. 37, sec. XII, p. 416.- авт.) Секст, однако, говорит так:

Мед кажется сладким. Это мы принимаем без вопроса, потому что мы чувствуем сладость. Но в том, на самом деле ли он сладкий, мы сомневаемся, поскольку это связано с теорией, ибо эта теория не сам облик, а что-то сказано об этом облике… Придерживаясь к обликам, далее мы живем без верований, но в согласии с нормальным порядком жизни, так как мы не можем быть полностью пассивны.(4. Mates, op. cit., p. 92.- авт.)

И позже,

Мы следуем без догматической веры нормальному течение жизни и говорим, что боги есть, и почитаем богов и приписываем им предвидение….(5. Ibid., p. 173.- авт.)

Несмотря на заявление, что боги есть, Секст дальше отрицает самые важные философские и теологические теории божественности и выражает языческую версию Проблемы о Зле: противоречие между абсолютным добром и всемогущей природой божества и злом в мире. Он не верит в богов, но говорит, что боги есть. К этому важному моменту я вернусь еще раз позже.

Мы бы могли спросить: если Секст не удаляется от скептицизма, зачем нам есть, пить и соотноситься с социальными законами, если все это основано на недоказуемых теориях? Не все это, а обычная жизнь лежит на внешнем. В этом можно сомневаться, но точно также можно принять как обычное течение событий. Что - есть сильные причины это отрицать? Странная жизнь аскета скорее возрастет из догматической религиозной теории, чем из скептического воздержания от суждения о мире самом по себе.

В своем эссе «Солдат и горбун» Кроули приходит к подобному заключению по вопросу "как именно выдержать деструктивность скептицизма№: «Ладно, одной из опор является хотя бы маленькое количество разума.» Далее он объясняет как, хотя нельзя доказать даже существование его подруги Дороти и ее бутербродов с сосисками, «то, что мне нравится - это вкус» (6. Aleister Crowley, "The Soldier and the Hunchback", The Equinox, Vol. I, No. I, March 1909, pp. 122-3.- авт.). «Почему бы не быть хорошо побритым ирландским джентльменом, даже если у тебя сумасшедшие идеи о вселенной?»(7. Ibid., p. 126.- авт.)

Атараксия и просветление

Скептицизм не заставляет нас игнорировать мир вокруг или начать аскетическую жизнь. Зачем тогда эти методы и лозунги? Они должны создать апорию, желанное состояние удивления. Интеллект немеет при виде богатства противоречивых идей. Через апорию, твердит Секст, можно достичь атараксию, состояние счастья, вызванное прекращением приписывания добра и зла явлениям.

«Мистическая» ли цель атараксия? Это вопрос дефиниции. Атараксия психологическое, а не сверхъестественное явление, но она направлена на улучшение внутренней жизни человечества путем умственной дисциплины. Учение, что апория приводит к атараксии, похоже на религиозную доктрину. Настаивание Секста на эффективности скептического метода в создании счастья может показаться слабой точкой в его представлениях. Обычно он старается быть скептическим даже по вопросам о скептицизме и очень редко настаивает на неизменности любого утверждения или заключения. Объявлять скептицизм стилем жизни с драматическими результатами в создании личного счастья - это слишком сильно сказано, может быть, даже догматично.

Легко можно провести параллель между этой доктриной и буддистской идеей об избежании от страдания воздержанием от суждения о ситуациях как желанных или нежеланных. Эту доктрину можно также сравнить с идеей Кроули о достижении «истинной мудрости и высшего счастья» противопоставлением каждой идеи и ее противоречия. Хотя каждая из этих доктрин уникальна и простое их приравнивание - ошибка, у них есть объединяющая нить, попытка освободить сознание от предрассудков альтернативными перспективами и ослаблением строгих суждений. Результат - своего рода счастливая мудрость. Это постижение, называемое по-разному - атараксия, просветление или «возвышенное состояние» - лечит болезнь догматического суждения.

Как и все религиозные доктрины, эта тоже подлежит скептическому расспросу. Откуда мы знаем, что атараксия существует? Она постоянная или преходящая? Для всех ли работает метод апории? Атараксия - достижение или врожденная черта? Точное ли описание этого переживания? Согласно какой ценностной системы это состояние похвальное? Раз атараксией видимо восхищаются, не преувеличивают ли ее качества ее обожатели? Если тебе заедут палкой в глаз, не все равно ли прокричишь и ты, просветленный? Секст отвечает на эти вопросы точно так же, как буддисты в «Вопросах Короля Милинды», но эти ответы не всегда убедительны.

Скептико-мистический текст Кроули «Liber Os Abysmi vel Da'ath" (8. The Equinox, Vol. I, No. VII, March 1912, pp. 77-81.- авт.) описывает философскую практику, направленную на выход за границы рациональности, или как Кроули любил говорить - «пересечение Бездны».

Пусть Свободный Адепт возьмет "Пролегомены" Канта, и изучит их, обращая специальное внимание на Антиномии. Еще доктрину Хьюма о Причинности в его «Расследовании»… Еще эссе Хаксли о Хюме и Беркли… [Etc.] Теперь пусть он обдумает конкретные вопросы, как Происхождение Мира, Происхождение Зла, Бесконечность, Абсолют, Эго и не-Эго, Свободная Воля и Судьба, и другие подобные, которые могут привлечь его. Пусть он детально и точно покажет ошибки каждого решения вопросов, и пусть он ищет истинное разрешение своим Гением.

Как раз такое "пронзание" всех известных философий сделал Секст в свое время методами epoche. Кроули, в отличие от Секста, похоже, утверждает, что мистик должен искать новые решения, но что ищущий обречен на провал:

Пусть тогда его разум бросается вновь и вновь на белую стену тайны, которая встанет перед ним… Тогда все феномены, которые появляются перед ним, покажутся ему бессмысленны и несвязанны, и его Эго распадется во множество образов, не имеющие ничего общего между собой, ни с чем-нибудь другим… [Его состояние сумасшествия] может закончиться его перерождением в собственном теле и уме с простотой ребенка. И тогда найдет он свои способности ненарушенными, но прочищенными методом невыразимым… Не пришел ли он к Пониманию?

Цветастый язык в сторону, - полностью испытав бесполезность философского рассуждения, мистик освобождается от его хватки.

Хиндуисткая мантра “neti, neti” («не это, не это»), которая отрицает верность восприятий и суждений, - скорее прямо отрицательная, чем скептически беспристрастна, но похожа на воздержание от суждения. Самадхи в хинди-йоге есть мистический транс объединения противоположностей, или не-двойственность. Кроули рекомендует метод достижения самадхи объединением каждой мысли с ее противоположностью. В «Книге Лжи» он объясняет, что медитирующий «входит в свой самадхи, и нагружает противоречие сверху противоречия, и так - высшая степень восторга, с каждым предложением, пока его оружия не закончатся и… он не войдет в высшее состояние» (9. Aleister Crowley, The Book of Lies (New York: Samuel Weiser, 1978), cap. 11, p.33. Also see caps. 31 and 39. Orig. 1913.- авт.). Его метод напоминает последний скептический лозунг - «каждому доводу можно противопоставить другой, равный первому.» Это постоянная тема в «Книге Лжи», и самая ясная точка – ее контакт с скептицизмом находится в главе 45, под названием «Китайская музыка.» Отмечу в [скобках] некоторые параллели с методами epoche.

Доказательство возможно только в математике, а математика – лишь дело произвольных условностей. [Метод гипотезы.]

«Белое есть белое» - это кнут надзирателя; «белое есть черное» - это лозунг раба. Владелец и не замечает. [Метод условий]

Китайцы не могут не думать, что октава состоит из пяти нот. [Метод стилей жизни, обычаев и законов]

Чем более необходимым кажется что-либо моему уму, тем точнее, что я просто вставляю ограничение.

В одном комментарии он упоминает, что в последних двух предложениях «мы находим важнейшее утверждение, практический аспект факта, что вся истина - относительна», метод относительности.

Глава заканчивается одной из самых известных цитат Кроули:

Я спал с Верой, и проснулся с трупом в своих объятиях; я пил и танцевал всю ночь с Недоверчивостью, а по утру она была девственная.

Он комментирует, что «мы видим, как скептицизм сохраняет разум в свежести, тогда как вера умирает в самом сне, который причиняет» Скептицизм здесь представлен как медитативная дисциплина, яркая духовная деконструкция обычных методов веры.

Скептицизм в своей мистической форме - поиск трансрационального состояния, которое не отрицает рациональность, а увеличивает мышление в широкую и освобожденную симфонию, не придавая ни одной конкретной мысли слишком большой серьезности. Хотя это и не уменьшает неприятность палки, забитой в глаз, это может доставить эстетическое наслаждение и защиту от неприятных мыслей и ощущений. Польза от атараксии, может быть, и преувеличена, но сведения Секста о счастливом результате апории могут на самом деле относиться к реальному и полезному умственному состоянию.

Скептицизм и религиозная догма

Найти что-либо общее между скептицизмом и религией удивительно, так как догма, похоже, присуща религии. Сомнительные утверждения религии легко попадают под скептический серп. Религиозные люди иногда отвечают, что их верования не догматичны, но эмпиричны. Однако это не в состоянии оправдать догматические интерпретации переживаний. Например, вполне возможно, что кто-то разговаривает с Иисусом, но это не доказывает теорию, что Иисус существует. Аналогично, хотя и транс самадхи может существовать, это не демонстрирует, что самадхи искупает нас в следующем мире.

Вивекананда, известный индийский мистик (1863-1902), пишет, что рациональность может служить как защитник мистика.

Придерживайся к своему разуму, пока не достигнешь чего-нибудь высшего, и ты будешь знать, что оно высшее, потому, что оно не совместится с разумом. Стадия за сознанием - это вдохновление (самадхи)… Нет внешнего теста для вдохновления; мы сами узнаем его. Наша защита от ошибки отрицательна: голос разума. Все, к чему религия стремится, - уйти за разум; но разум есть единственный путь туда.(10. Vivekananda, The Yogas and Other Works (New York: Ramakrishna-Vivekanda Center, 1953), p. 546. From the "Inspired Talks," 1895.- авт.)

В древней Индии существовало философское движение под названием Карвака или Локаята, форма материализма, существенно похожая на Пирронизм, которую очень недолюбливали верующие. К сожалению, оригинальные писания этого движения не уцелели, но зато у нас есть ответы на философию Карваки в произведениях ее многочисленных оппонентов. Карваки отрицают реальность и трансмиграцию «я» и возможность спасения в другой жизни, которые являются основами господствующей индийской философии. Эти скептики признают только восприятие как способ знания, приблизительно так же, как пирронисты принимают только внешние проявления. Но неужели самадхи - восприятие? Похоже, что так должно быть. Транс есть состояние ума, значит, оно воспринимается; у него есть внешний облик, и значит, его можно познать.

Признавали ли Карваки транс, в то же время отрицая, что он включает невидимую душу, атман, или дает потустороннее спасение? Так ивыходит, согласно Гунаратны (11. Debiprasad Chattopadhyaya, ed., Cвrvвka/Lokвyata : An Anthology of Source Materials and Some Recent Studies (New Delhi: Indian Council of Philosophical Research, 1990), pp. 266-78. Я обязан Мордекаю Шапиро за отсылку к индийскому скептицизму.- авт.), который сообщает, что гедонистические Карваки «носят с собой человеческие черепа, мажут свои тела пеплом и практикуют йогу». Эти скептические йоги не соглашаются с общепризнанными садхи, святыми, ищущими спасение через медитацию, но не отрицают, что они сами получают удовольствие от медитации; они просто говорят, что медитация не имеет никакой цели и что «дхарма не выше кама», т.е., что медитация не лучше удовольствий тела.

В другой форме скептического мистицизма, в своем эссе «Солдат и горбун» Кроули пишет, что мы не должны колебаться задать любой разумный вопрос, но что как мы это сделаем, мы увидим, как вопросы превращаются в ответы в то время, когда мы поднимаемся по духовной лестнице. Представляя метафорически вопросительные знаки как горбунов и удивительные как солдат, он говорит:

Одно мгновение нужно горбуну убить своего человека, и чем дальше мы уходим от своего основания, тем дольше ему нужно. Вы можете смять мечту мальчика в прах в своей руке; но прежде чем вы сможете закрутить физическую вселенную мужчины вокруг его головы, вам потребуется так чертовски натренировать своих горбунов, что они станут адски похожи на самих солдат. А вопрос, способный растрясти сознание Самадхи, должен, я думаю, далеко превзойти кого-либо из гренадеров Фридриха.(12. "The Soldier and the Hunchback", p. 128.- авт.)

Как намекает Кроули, есть большая вероятность, что средний скептик начнет в какую-то степень верить в силу инструментов сомнения. Однако он заходит слишком далеко в попытки представить способы epoche как точные: в конце концов, вопрос есть просто вопрос. Кроули допускает две ошибки. Во-первых, он верит безусловно в теологическую модель, известную как «the Great Chain of Being»* (Средневековая западноевропейская классификация всего существующего в строгой иерархии категорий, каждая последующая из которых ниже предыдущих. Каждая категория и каждый предмет категории имеет строго определенное, уникальное место, которое не может быть занято никаким другим предметом/другой категорией. Основной вид средневековой «цепи существования» - Бог, ангелы, человек, животные, растения, неодушевленные объекты. В каждой из этих категорий царит такая же строгая иерархия подкатегорий, напр. в категории «человек» классификация идет следующим образом: мужчина (старый выше молодого), ребенок мужского пола, женщина, ребенок женского пола. Женщины, впрочем, иногда классифицируются чуть ниже животных, но обязательно выше растений. – прим. перев.) (хотя он его так не называет), согласно которого существование классифицируется в порядке с самого до наименее священного. Кабалистическая лестница Кроули простирается от адского Клипота по известным нам полям и до окончательных Kether of Yetzirah и Вуали Отрицательного Существования. Этот модель - космологическая догма, которую легко подвергнуть сомнению простым приложением методов epoche. Без лестницы нет никакого основания верить в трансформацию вопросов на подъеме.

Во-вторых, Кроули эмоционально пытается найти путь из сомнения в уверенность, тогда как пирронист видит сомнение как приятное, достаточное само по себе состояние. Вновь и вновь в своем эссе он выражает желание, чтобы вопросительные знаки превратились в утвердительные: «теперь мы возобновим попытку превратить нашего горбуна в статного солдата”, “не прекрасно ли бы было, если бы наш второй неожиданно выпрямил спину и, грудью колесом, замаршировал как” и т.п. В другом месте он говорит, что “сомнение – хороший слуга, но плохой хозяин” (13. The Book of Lies, ch. 45, p. 100.- авт.). Он хочет иметь абсолютную уверенность в религиозную систему и одновременно же быть скептиком.

Это желание уверенности привело его к созданию догматической религиозной системы. Определение его магического ордена A.'. A.'. содержит требование веры:

Все члены должны по необходимости действовать в согласии с фактами Природы… Так все Члены A.'. A.'. действуют согласно Магической Формулы Эона. Они должны принять Книгу Закона как Слово и Букву Истины, и единственное Правило Жизни. Они должны признать авторитет Зверя 666 и Алой Женщины, как написано в книге, и принять Их Волю как концентрирующую Волю Всего нашего Ордена. Они должны принять Коронованного и Побеждающего Ребенка как Лорда Еона, и посвятиться установить Его правление на Земле. Они должны признать, что “Слово Закона - Телема” и что “Любовь есть закон, любовь воли.”(14. Aleister Crowley, Magick in Theory and Practice, app. II, pp. 240-1.- авт.)

Скептик бы просто ответил “может быть, а может, и нет”.

Несмотря на свою медитативную практику скептика, Кроули верил, что именно его религиозная доктрина и есть абсолютная истина, и что не соглашаться с ней попросту ошибка. Мы можем найти следы догматизма и у буддизма и хиндуизма, несмотря на их скептические элементы. Догматизм привлекателен. Есть что-то в нас, которое нас тянет к вере в недоказанное. Даже у Секста система мысли основана на недоказанном предположении, что апория ведет к атараксии. Мы находим уют в уверенности и неспокойствие в сомнении, и вот - нам нравятся религиозные и философские системы. Их самоутвержденные догмы дают нам ощущение места во вселенной и участия в иерархическом порядке.

Должны ли мы сопротивляться этой наклонности? Ошибся ли Секст в утверждении, что воздержание от суждения принесет нам счастье? Нужна ли нам уверенность? Настолько ли сильна эта нужда, чтобы оправдать ошибочные верования, как вера, что Бог живет на небе, что болезни причиняются злыми духами, что Буда вспомнил все свои миллионы прежних жизней, что Вишну родился рыбой, что наши пути на земле предрешены Истинной Волей? Должны ли мы просто принять, что вера нужна для счастья и забыть, что наши мелкие догмы вероятно фальшивы?

Ответ относительный. Мы можем и не верить, что Вишну когда-то родился рыбой, но мы можем найти мудрость в истории об этом чешуйчатом аватаре, также как и в любой истории, и наша реакция на историю может быть принять, и в то же время не поверить. Мы знаем от Куна, что наука - ненадежный социальный процесс, и все же принимаем галактики и молекулы. Есть различные степени уверенности и много вариантов принятия. Быть догматиком - это не просто действовать, как будто каждое заявление ценно, но настаивать, что какое-то недоказанное утверждение относительно мира есть дефинитивная и окончательная правда.

Древние знали, что подтвердить ценность мифа - не обязательно подтвердить его точность. Плутарх, например, настаивает на не буквальной, но положительной интерпретации египетской мифологии: ”Мы не должны относиться к легенде, как будто она вообще исторически случилась, но мы должны воспринять подходящие элементы каждой легенды в согласии с их правдоподобием.”(15. Plutarch, Isis and Osiris, 374E; F. C. Babbitt, tr., Moralia (Harvard University Press, 1936), p.139.- авт.), т.е. символически, также как миф походит на мир. Может, это преносное согласие и имел ввиду Кроули, когда составлял свое внешне догматическое A.'. A.'. требование веры? Может, мы просто должны действовать как будто эти мифы настоящие, хотя мы в них не верим? К сожалению, нет. В примечании к вышецитированному пасажу, он говорит о конфликте между свободой мысли и доктриной:

Это не противоречит абсолютному праву каждого человека действовать согласно своей собственной истинной Воле. Но каждая Истинная Воля по необоходимости находится в согласии с фактами Существования; и отказаться принять Книгу Закона - это создать конфликт в Природе, наподобие физика, который настаивает на употреблении неправильной формулы механики как основе своего эксперимента.

Это призывание к буквальной вере, а не преносное мифическое обязательство. Что Книга Закона есть писание, предназначенное для человеческого рода в этом Эоне - факт Природы. И никаких скептиков не нужно.

В другом магическом ордене Кроули, Ordo Templi Orientis, кандидаты первой степени инициации подписывали формуляр, потверждающий, что они признают Книгу Закона. Это новое требование, имеющее место быть с поздних 70-тых и ранних 80-тых годов (16. Личный e-mail от Билла Хайдрика, 8 и 9 сентября 1998. “Это главно с времен Грейди [МакМурти], с небольшими изменениями в выражениях. В печати появлялись отвратительные умышленные искажения Liber AL (т.е. в неавторизованном издании Liber Aleph в Level Press и других местах). Первоначальная причина требования – сохранить текст без подобных изменений.”- авт.). Из-за слова “признать”, формуляр, наверное, происходит из вышепроцитированного пассажа о A.•. A.•. , но теперь у него более свободная интерпретация - оно означает, что кандидат не собирается опубликовать измененную версию Книги, - что является несколько странной интерпретации слова “признать”, когда оно относится к писанию. Факт переинтерпретации требования признать Книгу сам по себе интересен. Он говорит, что современные члены ордена чувствуют себя менее уютно наедине с догматизмом, чем Кроули, и пытаются сделать место для преносных, но тем не менее положительных интерпретаций писания. Нынешный орден восстает против некоторых аспектов догматизма Кроули.

Эта либеральная реинтерпретация находится в процессе. Хотя и голое догматическое требование веры в определенную книгу нынче непредставимо, другие основы системы Кроули до сих пор воспринимаются как факты его последователями. Самые известные догмы - это Истинная Воля и прогрессия Эонов (17. Есть и другие, менее центральные догмы, как, напр., Точность Дерева Жизни как модель вселенной в интерпретации Кроули и Золотой Зари; реальность реинкарнации, чакр, Тайных Вождей, и бестелесных духовных созданий; древнее происхождение и уникальная мощь определенной формулы секс-магии; эффективность тауматургии, гадания, нумерологии, астрологии и инициации. Скептические вопросы относительно этих догм выдвигаются совсем нечасто в телемическом обществе. Я надеюсь обсудить некоторые из них в больших подробностях в будущем. - авт.). Ни одна из этих основных догм не рассматривается просто как миф или фикция; наоборот, эти догмы регулярно приподносят как факты. Однако они не подкрепляются доказательствами, и не являются феноменологической истиной, как, например, переживание самадхи. В них просто верят как в мифы – их ценность находится вне власти скептика, но как утверждения они уязвимы для методов epoche.

Наблюдения Секста относительно скептического отношения к богам - принимать их традиционные аттрибуты, но воздерживаться от веры в них - показывают один из возможных выходов из этой дилеммы. Нам не нужно осуждать идеи о Эонах и Истинной Воле; нам нужно только “оградить” их (выражаясь словом Хуссерля), рассматривать их в их контексте, где они могут предоставить духовную поддержку, не дегенерируя до догмы. Скептики, состоящие в мистической или магической традиции, свободны относиться к их мифам как к фикциям, какими эти мифы и на самом деле являются. Сомнение не ограничение - оно не запрещает нам исследовать красоту духа, как некоторые верят модерновые “скептики”. Наоборот, скептицизм дает нам свободу нырнуть в самые глубины мифа и транса без тревоги, что мы можем быть ослепленными их чудесами.

Перевод: Timor
 

From: DoctoR <[email protected]>
To: Warrax <[email protected]>
Date: Wednesday, August 6, 2003, 4:21:51 PM

Tim Maroney в "The Freedom of Doubt" дает нескептическую интерпретацию Секста Эмпирика :).

Вот всякие рассуждения приводятся, а секптическое мировоззрение С.Эмпирика даже намеком не затронуто :).

"Рассудочный скепсис" этой интерпретации - он не имеет отношения к мировоззренческому, личностному скептицизму С.Эмпирика. Скептицизм, как мировосприятие (НЕ ТОЛЬКО миропонимание!), это прежде всего ПСИХОЛОГИЯ, а не логика. Там, где логика - место методам познания. Вот как для сатаниста просто НЕ ВСТАЮТ те вопросы, которые постоянно муссируют сатанюки, так и для скептика просто НЕТ тех проблем (изостения, неопределенность, эпохе, стратегия деятельности и пр.), о которых - вся статья "Свобода сомнения". Это для скептика - не проблемы. Это - его жизнь :).

Так что имей в виду - к секптическому мировоззрению статья отношения не имеет :). И в этом плане у ее автора нет ни шансов, ни "намеков на будущее". То, о чем в статье - это критический практический материализм в сочетании с довольно размытым нестрогим агностицизмом.

Вот как сатанюки, скажем, читают Скавра, так и в этой статье - С.Эмпирик прочитан на примерно таком же уровне.

Не лучше ли опубликовать самого Секста, чем кривые его интерпретации? :)

Или, хотя бы, дать мое примечание - "Пытаясь интерпретировать миропонимание Секста Эмпирика, автор, скорее, рисует собственное понимание скептицизма, которое весьма далеко от классического, и вряд ли может служить демонстрацией взглядов античных скептиков (учитывая то, что Пиррон не написал ни строчки, в "Трех книгах Пирроновых положений" С.Эмпирик высказывается, фактически, за всю мировоззренческую школу античных скептиков - последователей Пиррона) ПРОТИВОПОСТАВЛЕНИЕ скептицизма чему-либо - на философском уровне просто бессмысленно. Нет у скептицизма аксиоматики, так что противопоставлять нечего. Скептицизм просто не принимает на веру, не вынося заключений об истинности. А "противопоставление" всегда - "спор двух истин". Так что статья может быть интересна только для ознакомления со взглядами автора - а вот для понимания мировоззрения античных скептиков Секста Эмпирика лучше читать в оригинале".