В борьбе за место "главного идеолога" в современном российском обществе едва ли не главным козырем РПЦ является "традиционность" и "органичность" православия для русского народа. Церковники не упускают случая напомнить публике, что православию в России уже более тысячи лет, что на протяжении всего этого времени церковь была неразрывно связана с государством и обществом, что русские воины ходили в бой под хоругвью с изображением Спаса, Дмитрий Донской перед битвой испрашивал благословения у Радонежского подвижника, Суворов любил петь на клиросе... и т.д. и т.п. Таких примеров "симфонии" церкви и государства можно привести множество. Впрочем, как и обратных примеров, показывающих, что не все в отношениях церкви и общества было гладко, и сахарная "Святая Русь" - во многом плод фантазии церковников. Но сейчас речь не об этом. Существует одна тонкость, о которой почти никто не знает. Сама РПЦ, разумеется, об этом не распространяется: в ее интересах, чтобы об этом знало как можно меньше народу.
Дело в том, что всем известная РПЦ - не та церковь, которую установил на Руси князь Владимир. Не та, к которой принадлежали Дмитрий Донской, Александр Невский, Суворов и другие наши прославленные герои. Не та, которой более тысячи лет, которая - к добру ли, к худу ли - укоренилась на русской почве и создала свои традиции, свой культурный слой, своих святых, своих героев и своих мучеников. Просто не та. Нынешняя РПЦ - не Российская Православная Церковь: это новодел пятидесяти лет от роду, аляповатая подделка, по самим церковным канонам не имеющая права на существование.
И благодарить за свое благосостояние и процветание она должна... тех самых большевиков, которых на словах так ненавидит и обвиняет во всех смертных грехах.
Чтобы объяснить, что произошло, нам придется обратиться к истории церкви в первые годы советской власти.
С самого своего прихода к власти коммунисты рассматривали церковь не только как идейного противника, но и как опасного конкурента. Двум тоталитарным религиям в одном идеологическом пространстве не ужиться: а в том, что коммунизм того времени был квази-религией, и весьма тоталитарной, сомневаться не приходится. Коммунисты не ставили себе задачи уничтожить церковь физически - это было просто невозможно. Народ в массе своей поддерживал церковь; даже многие из неверующих "по инерции" относились к ней с уважением и симпатией. Приходилось считаться и с реакцией мирового сообщества. Словом, физический террор в данном случае мог служить лишь подспорьем, но не главным методом борьбы.
С самых первых лет советской власти церковь стала объектом пристального внимания чекистов. Большевики действовали так, как действуют в борьбе с враждебными державами все разведки мира: пытались расколоть церковь изнутри, искали в стане врага предателей. Такие нашлись, и немало.
Сперва коммунисты поддерживали группу церковных диссидентов, называемых "обновленцами" или "живоцерковниками". Однако скоро поняли, что поставили не на ту лошадь. "Живая Церковь" декларировала свою преданность Советам и была послушной игрушкой в руках властей; однако ее идеология - демонстративный разрыв с церковными традициями и сдвиг в сторону протестантизма - не могла обеспечить ей популярности среди верующих. Обновленческие церкви стояли пустыми, сами обновленцы вызывали всеобщее презрение. Большевикам надо было искать других союзников.
Смерть патриарха Тихона - главы российской церкви - вселила в них новые надежды.
Здесь надо сделать небольшое отступление. В 1918 г. на Первом Всероссийском Церковном Соборе православная церковь восстановила институт патриаршества, отмененный еще Петром Первым. Патриарх - формально лишь "первый среди равных", но фактически он является главой церкви. Первым патриархом после долгого перерыва стал митрополит Тихон (Белавин) - но это избрание, как легко можно догадаться, ничего, кроме горя и забот, ему не принесло.
Пожилой и не слишком здоровый человек, совсем не боец по натуре, полной мерой вкусил все "прелести" общения с чекистами. На него давили, угрожали, запугивали, шантажировали, даже отдавали под суд по обвинению в "контрреволюции". Тихон изворачивался, как мог, но на прямое сотрудничество с советской властью не шел. После его смерти ходили слухи - трудно сказать, насколько достоверные - что умереть ему "помогли" все те же большевики, понявшие, что капитуляции от него не дождутся.
Тихон понимал, что с его смертью в церкви начнется безвластие. Едва ли большевики дадут своим врагам спокойно и по всем правилам избрать нового патриарха. Поэтому за несколько месяцев до смерти, 7 января 1925 г., он составил завещание, в котором дал указания о порядке управления церковью после своей кончины. Он назначил троих местоблюстителей патриаршего престола (местоблюстителем называется человек, выполняющий патриаршьи функции в промежутке между смертью одного патриарха и избранием следующего), распределив их по старшинству: если один выходил из игры, его место должен был занять другой.
Но эта мера предосторожности не помогла. Два старших местоблюстителя к моменту вскрытия завещания были уже в ссылке, откуда, естественно, не могли управлять церковью; с третьим - митрополитом Петром (Полянским) - началась "плотная работа" в лучших традициях ГПУ. Однако скоро чекисты поняли, что ничего от него не добьются - Петр оказался крепким орешком.
Понимая, что ничем хорошим для него это противостояние не кончится, Петр поспешил назначить себе нескольких заместителей. В отличие от него самого, заместители не имели права выполнять функции патриарха и принимать принципиально важные для церкви решения. Однако в условиях наступающего хаоса кто-то из этих людей, не обладая юридической властью, мог получить власть фактическую: вот почему, отправив непокорного Петра в места не столь отдаленные, чекисты начали "работу" с его заместителями, надеясь найти среди них слабое звено.
Слабым звеном оказался митрополит Нижегородский Сергий (Страгородский), будущий первый патриарх РПЦ.
Внешняя благопристойность парадоксальным (а может, и не таким уж парадоксальным) образом уживалась в Сергии с глубочайшей внутренней беспринципностью. Он всегда становился на сторону сильного. Так, когда в силу вошли обновленцы, Сергий одним из первых перебежал к ним, вошел в их "Высшее Церковное Управление" и с жаром одобрял все их "беззаконные" новшества. И одним из первых вернулся в лоно матери-церкви, почувствовав, что время живоцерковников прошло. Но при этом так искренне каялся, так красноречиво сожалел о своей ошибке, что его приняли обратно без разговоров и не подвергли никакому наказанию. В то время в церкви каждый человек был на счету; а Сергий обладал незаурядным обаянием и умел внушать доверие - вот почему еще в глазах большевиков он был идеальным кандидатом на роль Иуды.
Кроме того, по некоторым его действиям нетрудно было догадаться, что Сергий жаждет власти. И коммунисты пообещали ему исполнение заветной мечты - в обмен на сотрудничество.
Справедливости ради надо сказать, что, оказавшись фактическим главой церкви, Сергий первое время выполнял свои обязанности добросовестно. Но после непродолжительного тюремного заключения и нескольких задушевных бесед с работниками ГПУ политика его разительно изменилась. До ссыльных архиереев вести из столицы доходили с запозданием, но все-таки доходили; и Петр вместе со старшими местоблюстителями только руками разводил, слыша, что творит его заместитель.
Первое же деяние Сергия ясно показало, в каком духе он намерен действовать дальше. Он издал указ, в котором требовал от зарубежных архиереев (т.е. священнослужителей, во время гражданской войны покинувших Россию и теперь окормляющих многочисленную русскую эмиграцию) лояльности к Советской власти. Люди, бежавшие от большевиков и ненавидящие их всей душой, должны были пообещать, что не станут вести среди своей паствы антибольшевистской пропаганды! За неповиновение Сергий грозил своим адресатам церковными карами. "Зарубежники", должно быть, испытали глубокое изумление. Мало того, что Сергий, лишь временно исполняющий обязанности главы церкви, не имел права делать принципиальных заявлений по важным идеологическим вопросам; мало того, что он прямо нарушил решение Собора 1917-1918 гг., согласно которому ни один иерарх не может накладывать на своих подчиненных церковные прещения из-за политических разногласий; главная нелепость была в том, что Сергий обращался к людям, над которыми никакой власти - ни юридической, ни фактической - не имел и командовать которыми не мог.
Мы не станем сейчас входить в канонические обоснования существования Зарубежной церкви и ее независимости от церкви в России - это займет слишком много времени, а к нашей истории прямого отношения не имеет. Достаточно сказать одно: разумеется, исполнять абсурдный приказ Сергия никто не собирался, да и сам он (как и его хозяева в Кремле) прекрасно понимал, что никакого практического значения этот приказ не имеет. От него требовалось другое - доказать свою беззаветную преданность Советам, показать, что по первому требованию хозяев он готов забыть и о церковных канонах, и о здравом смысле, и о собственном достоинстве. "Проверку на подлость" Сергий выдержал. Можно было двигаться дальше.
Дальше последовала знаменитая "Декларация" 1927 г., заставившая не только архиереев, но и простых верующих задуматься о том, "все ли ладно в датском королевстве". "Мы хотим, - заявлял от имени всех верующих Сергий, - считать Советский Союз нашей гражданской родиной, успехи которой - наши успехи, радости которой - наши радости". Если вспомнить, что в СССР государство открыто называло себя атеистическим, создавало и поддерживало организации "безбожников", провозглашало своей целью уничтожение "религиозного дурмана", а против церкви вело политику морального и физического террора... В общем, слова эти звучали по меньшей мере двусмысленно.
Большинство видных церковных деятелей тогда же заявило свое несогласие с "Декларацией" и протест против нее. Однако скоро выяснилось, что противоречить Сергию опасно. Участники тех событий рассказывали, как епископов по очереди вызывали в ГПУ и задавали только один вопрос: "Согласны ли вы с "Декларацией" митрополита Сергия?" Согласен? Хорошо, до свидания. Не согласен? На Соловки. С одними противниками Сергия расправилось ГПУ, с другими, менее значительными, он справился и сам. В первые годы его правления многие епископы были без видимых причин уволены "на покой", многие другие переведены из центральных епархий в отдаленные. Их места заняли сторонники Сергия - мелкие, малодушные или беспринципные люди, в основном из бывших обновленцев. Не стоит и говорить о том, что права совершать такие кадровые перестановки у Сергия не было.
Из своих сторонников Сергий сколотил совещательный орган - Синод, претенциозно названный "Патриаршим", который одобрял все его действия. Наличие Патриаршего Синода при отсутствии патриарха нашего героя не смущало: по-видимому, он уже примерял заветную "корону" на себя.
Наконец, Сергий приказал всем священнослужителям возглашать его имя на литургии, при Великом Входе - т.е. в тот момент службы, когда верующие призывают на руководителя своей церкви благодать божью, провозглашая свое единство с ним и подчинение ему. Этим Сергий de facto сместил Петра с поста местоблюстителя и узурпировал его место. С тех самых пор священники в России разделились на "поминающих Сергия" и "непоминающих". "Непоминающие" - те из них, кого миновал арест - скоро вынуждены были уйти в глубокое подполье. От них-то и ведет начало так называемая Катакомбная церковь.
Однако "поминающие" недолго радовались. Сергий забыл старинную мудрость: можно бороться с дьяволом, можно сражаться на его стороне, но не стоит заключать с ним сделку.
Большевики хотели вырвать у церкви клыки - и Сергий им в этом помог. Беззубая, искалеченная церковь была уже не опасна. С ней можно было не церемониться. И скоро предатели разделили участь тех, кого предали. Начались массовые репрессии - на этот раз "по адресу" сергиан. Церкви закрывались, священники отправлялись в лагеря или под расстрел. К началу Великой Отечественной войны во всем Союзе оставалось не больше сотни открытых храмов.
Что же делал в это время Сергий? Возмущался тем, как подставили его большевики? Скорбел о людях, которых заманил в ловушку? Винил во всем себя? Быть может - втихомолку. На людях он говорил совсем другое:
"В Советском Союзе никогда не было и в настоящее время не происходит никаких религиозных преследований..." "Церкви закрываются не по приказу властей, а по желанию населения, а во многих случаях даже по прошению верующих (sic!)..." "Священники сами виноваты, что не пользуются предоставленной им свободой проповеди..." "Церковь сама не хочет иметь духовно-учебных заведений..." (Из заявления корреспонденту ТАСС от 15 февраля 1930 г.)
И подобные заявления он делал не раз. Так что трудно понять, почему нынешние преемники Сергия с таким ужасом вспоминают большевиков и обвиняют их в каких-то злодействах. Вот, первый человек в церкви объявил ясно и определенно: нет никаких притеснений, никто никого не обижает, клевета все это. А что в храмах картошку хранят и заседают "юные безбожники" - так об этом верующие сами попросили. Лепота!
Падение Сергия закономерно. Если человек вступил на путь конформизма, если позволил себе "только одну, совсем маленькую подлость" - скорее всего, он кончит чем-то в этом роде. Куда более удивительно поведение нынешних РПЦ-шных товарищей: уже в наше время, когда ужасы большевизма остались в прошлом, они не только оправдывают Сергия, но и заявляют, что он... поступал правильно, вполне в духе христианской добродетели [*].
Тем временем митрополит Петр в далеких холодных краях с ужасом следил за тем, что творит его заместитель. Из ссылки он забрасывал Сергия отчаянными письмами: сперва укорял и уговаривал, затем начал стыдить, под конец объявил, что своей властью отрешит его от должности и разорвет с ним церковное общение, если тот не прекратит своих "художеств". На письма Сергий, понятное дело, не отвечал - других дел было по горло.
Освободившись, местоблюститель бросился в Москву. О том, что произошло здесь, судить трудно: документальных свидетельств не сохранилось, а рассказы современников сильно рознятся. Одни говорят, что большевики предложили Петру место патриарха - на своих условиях - но он будто бы гордо отказался и был снова упрятан под арест. Но это сомнительно: к чему большевикам возиться с упрямым Петром, если к их услугам был покорный Сергий? Другой, более правдоподобный рассказ повествует о встрече Петра с изменником-заместителем: Сергий - так говорят - потребовал от Петра официальной передачи власти, но тот осыпал предателя упреками и с негодованием отказался.
Так или иначе, вскоре после прибытия в Москву Петр умер.
Смерть его была окружена тайной: официальная церковь молчала о ней почти год, а затем сообщила очень кратко и сухо, как бы нехотя. Обстоятельства смерти Петра так и остались загадкой. Эта таинственность вызвала у современников самые различные толки и подозрения. Говорили даже, что Сергий руками НКВД избавился от законного претендента на патриарший престол - хотя это, скорее всего, пустые слухи, какие всегда распространяются в подобных случаях.
Неоспоримо одно: Петр умер, не согласившись с действиями Сергия и не передав ему полномочий по управлению церковью. Если бы он это сделал, разумеется, Сергий не преминул бы раструбить об этом на всех углах. Однако Петр не изменил своим убеждениям, и с его смертью власть Сергия утратила последнюю видимость законности. Известно ведь, что полномочия заместителя прекращаются со смертью того, кого он замещает. Эту юридическую аксиому признавал и сам Сергий, и даже имел неосторожность упомянуть о ней в одном из своих официальных заявлений. Вот почему он, пока мог, скрывал смерть Петра; вот почему немедленно после его кончины в отчаянной попытке замести следы самовольно присвоил себе титул местоблюстителя.
Итак, последний из законных предстоятелей российской церкви скончался, не оставив наследников. Его место занял узурпатор. "Апостольское преемство", которым так гордятся все православные церкви, в России прервалось.
Наша история близится к концу. Началась война, и отношение Сталина к церкви резко изменилось. Нет, он не раскаялся и не уверовал внезапно в бога, как любят рассказывать нынешние сталинисты из РПЦ - просто понял, что "опиум для народа" ему еще пригодится. Чтобы поднять дух народа в трудную минуту, считал он, хороши любые средства. Кроме того, союзники - Англия и США - не особенно стремились помогать "безбожному государству", и Сталин решил показать им, что отказывается от прежней большевистской политики по отношению к церкви.
К тому же Сергий "просек" изменение конъюнктуры и с первых же дней войны развернул бурную деятельность: обращался к верующим с патриотическими заявлениями, клеймил фашистских захватчиков, начал сбор средств на танки и самолеты. И его "благородный порыв" не остался без награды.
В ночь с четвертого на пятое сентября 1943 г. Сталин вызвал к себе трех виднейших церковных иерархов: митрополитов Московского (Сергия), Ленинградского и Киевского. В волнении, разрываясь между надеждой и страхом, церковники шли на прием к вождю. Но то, что они там услышали, превзошло их самые смелые мечты. "Что мы теперь можем сделать для вас? - спросил Сталин. - Просите, предлагайте!"
Так начался новый этап в отношениях церкви и государства. У церкви вновь появились семинарии, духовная академия, монастыри, возможность поддерживать контакт с "коллегами" из-за рубежа, издавать - хотя и очень маленькими тиражами - религиозную литературу, возникло даже свое периодическое издание - "Журнал Московской Патриархии". Наконец, Сталин разрешил провести выборы патриарха и обещал содействие в их технической организации.
Выборы прошли торжественно и пышно, в присутствии высоких гостей из-за рубежа и под неусыпных наблюдением спецслужб. Не стоит и упоминать о том, что проводились они, в противность всем правилам, по-советски - из одного кандидата, и каждый из выступавших с речами считал своим долгом напомнить присутствующим, что альтернативы Сергию нет.
Этим шагом Сергий завершил список своих преступлений. Будь он даже чист как первый снег, не будь на его совести ни сговора с врагами веры, ни узурпации, ни предательства, ни нарушения многих канонов - избрание все равно поставило бы его вне закона, ибо 30-е Апостольское правило, а также 3-е правило 7-го Вселенского собора, которых не может преступить ни одна церковь, гласят: "Аще который епископ, мирских начальников употребив, чрез них епископскую получит в церкви власть, да будет извержен и отлучен, и все сообщающиеся с ним".
Кто кого в данном случае "употребил" - вопрос, конечно, спорный. :)
Но сам факт непозволительной связи между церковью и мирской, да к тому же атеистической властью, сомнения не вызывает. Сергий занял свой высокий пост с помощью и по прямому указанию правительства; то же можно сказать и об остальных трех патриархах РПЦ, включая и нынешнего - Алексия II. Выходит, что все нынешние РПЦ-шники отпали от церкви и вообще не могут называться православными христианами - хотя им самим, конечно, от этого ни холодно ни жарко.
Так на место погибшей церкви взгромоздился аляповатый муляж в стиле "сталинский ампир" со странным названием "Русская Православная Церковь" - т.е., как видно, церковь только для русских. Рассказывают, что название это подобрал сам Сталин: слова "Российская" он не любил - оно напоминало ему о Российской Империи, - а "Советская церковь" звучало как-то уж слишком... откровенно. Православные патриархи иных стран признали РПЦ - также, как раньше признавали и обновленцев, и любого другого, на кого им указывали из Кремля. Законные наследники патриарха Тихона - Зарубежная и Катакомбная церкви - РПЦ, разумеется, не признают и не вступают с ней в общение до сих пор. Но кого интересует мнение людей, рассеянных по свету, не обладающих ни деньгами, ни связями, не умеющих выгодно приторговывать собой?
Новорожденную ждала долгая, но не слишком славная история. Ее иерархам предстояло произносить нескончаемые хвалебные речи по адресу партийных боссов, клеймить международный империализм и бороться за мир во всем мире; ее богословам - разрабатывать новую, идеологически выдержанную теологию (т.н. "богословие революции"); ее взглядам (например, на экуменизм) - колебаться вместе с генеральной линией партии; ее администраторам - душить собственных диссидентов и, как в сталинские времена, закрывать церкви "по просьбам верующих"; ее верхушке - все прочнее срастаться с партийной верхушкой и высшими чинами КГБ... Но это уже тема для отдельной статьи.
[обратно] - "Есть правило, когда христианину приходится брать на себя грех, чтобы избежать греха большего... Есть ситуации, в которых человек, христианин должен жертвовать личной чистотой, личным совершенством для того, чтобы отстоять нечто большее". Патриарх Алексий II в интервью "Комсомольской правде" 6 апреля 1990 г. Под "большим" здесь, очевидно, имеется в виду собственная шкура.
http://www.church.ru/ROAC/kanonich-poloj.htm
Возраст обновленческой и экуменической схизмы, называющей себя Московской Патриархией, - 54 года, ибо она "узаконена" Сталиным в 1943 году. Возраст Российской Православной Церкви - более 1000 лет.
Сегодня Московская патриархия через рупоры средств массовой информации самоуверенно утверждает, что она-то и есть Православная Российская Церковь, но это - наглая ложь.
Подлинная Российская Православная Церковь, не имеющая ничего общего с Московской патриархией, живет в России, несмотря на клевету и непрекращающиеся гонения. Одним из главных условий Ее существования, Ее верности Христу, является соблюдение установлений Святых Апостолов, семи Вселенских и Поместных соборов и Св. Отцов, исполнение воли законной высшей Церковной власти Российской Православной Церкви. Архипастыри, пастыри, монашествующие и миряне, соблюдающие эти установления, - составляют Тело Христово, Церковь Божию. Прочие, какими бы титулами и полномочиями они сами себя ни наделяли, не могут ни говорить, ни делать что-либо от имени Христовой Церкви.
Часто спрашивают: кому же подчиняться в наше тяжкое время? Кому подчиняются иерархи Российской Православной Церкви? Каково Ее каноническое положение?
Ответ на этот чрезвычайно важный вопрос мы начнем с указания на основополагающего для Российской Церкви XX века постановления Центральной Церковной Власти № 362. У Церкви ведь законы свои, и этот Указ, принятый 77 лет назад - 7/20 ноября 1920 года - стоит для верных чад Российской Православной Церкви на первом месте.
Когда умер Святейший Патриарх Тихон и наступила, по Его предсмертным словам, - "ночь длинная, темная-темная", - этому постановлению суждено было на долгие десятилетия стать основанием канонического бытия Российской Церкви, которая не изменила Христу и осталась верной своему последнему Патриарху...
Указ № 362, известный под именем Указа о самоуправлении епархий, принятый 7/20 ноября Св. Патриархом Тихоном, Священным Синодом и Высшим Церковным Советом, является главнейшим последним свободным волеизъявлением Центральной Церковной Власти, которой вскоре в России суждено было исчезнуть на долгие десятилетия. Одному Богу ведомо - суждено ли ей быть восстановленной в наши, очевидно уже последние, времена.
Для многострадальной Российской Церкви канонически точными и обязательными являются документы последнего свободного Поместного Всероссийского собора 1917-1918 гг. Обратимся к Положению о Высшем и Епархиальном Управлении Российской Церкви, утвержденному Собором.
Раздел I, п. 1: "В Православной Российской Церкви высшая власть - законодательная, административная, судебная и контролирующая - принадлежит поместному Собору, периодически, в определенные сроки созываемому, в составе епископов, клириков и мирян."
Раздел II, п. 1: "Патриарх Российской Церкви есть Первоиерарх ея и носит титул: "Святейший Патриарх Московский и всея Руси".
Раздел III, п. 1: "Управление церковными делами принадлежит Всероссийскому Патриарху совместно с Священным Синодом и Высшим Церковным Советом".
("Собрание определений и постановлений Священного Собора Православной Российской Церкви 1917-18 гг., Москва, 1994 год, стр. 3-7).
Итак, Поместный Собор и избираемый им Всероссийский Патриарх, Священный Синод и Высший Церковный Совет представляли вместе, как это было определено Поместным Собором 1917-1918 гг., Центральную Церковную Власть.
Тогда же Поместным Собором было принято, учитывая чрезвычайную обстановку, в которой оказалась Российская Церковь, постановление от 25 января 1918 г. поручить Патриарху назначить себе трех заместителей - на случай его смерти или иных скорбных возможностей (уже доходили до Собора отовсюду известия о мученичестве пострадавших за веру). Избрание Местоболюстителей, таким образом, совершилось по воле Собора, а не по человеческому пристрастию Патриарха и не в порядке завещания, что было бы запрещено Св. канонами (Прав. 76 Св. Апост. и Прав. 23 Антиох. Собора). Патриарх доложил Собору, что поручение исполнено - имена трех заместителей должны были храниться до времени втайне.
После кончины Св. Патриарха (по всей видимости, отравленного большевиками) было оглашено его распоряжение с именами назначенных им заместителей - Патриарших местоблюстителей. Ими были названы Митрополит Кирилл (Казанский), Митрополит Агафангел (Ярославский) и Митрополит Петр (Крутицкий и Коломенский).
Но Митрополитам Кириллу и Агафангелу приступить к обязанностям Местоблюстителя Патриаршего Престола большевики не дали, Митрополит же Петр находился при исполнении их недолго и вскоре тоже оказался за Полярным кругом. Причем им было принято решение, оказавшееся для Российской Церкви роковым - Митрополит Петр, в свою очередь, тоже назначил себе заместителей -и среди них бывшего обновленческого митрополита Сергия Страгородского.
Но дело в том, что решение Митрополита Петра о назначении заместителей Патриаршего местоблюстителя было роковым уже в силу своей неканоничности. (См. Правило 23 Антиохийского Собора: "Епископу не позволяется, вместо себя, поставляти другаго, в преемника себе, хотя бы он был и при конце жизни: аще же что таковое соделано будет: то поставление да будет недействительно. Но да соблюдается постановление церковное, определяющее, что епископа должно поставляти не инако, разве с собором и по суду епископов, имеющих власть произвести достойного, по кончине преставльшагося.")
Если Патриарх Тихон назначил заместителей в силу чрезвычайных полномочий, данных ему на то Собором, то Митрополиту Петру таких полномочий - назначать себе заместителей - Собор не давал. Какими бы побуждениями ни руководствовался Митрополит Петр, но это от начала была каноническая ошибка, которая не могла не привести к трагическим последствиям.
С другой стороны, Указ № 362 - неопровержимое свидетельство того, что мысль Патриарха, Св. Синода и Высшего Церковного Совета склонялась не к сохранению во что бы то ни стало административного аппарата (местоблюстители назначают заместителей и т.д.), а к сознанию печальной неизбежности прекращения существования Высшей Церковной Власти. Становилось все более очевидным, что большевики с Законной Церковной Властью расправятся так же, как расправились с законной Властью государственной.
Указ № 362 имел своей задачей сохранить каноническое бытие Поместной Церкви в условиях государственной политики, направленной на уничтожение подлинного Православия и замену его показным, фальшивым, "советской церковью".
Становилась все реальней угроза, что на месте Законной Высшей Церковной Власти возникнет, как и в случае с государственной властью, власть незаконная.
Во избежание этого Патриарх Тихон избрал мудрый и, как показала жизнь, единственно верный путь- гибкую систему самоуправления епархий, при которой епархиальным Архиереям предоставляется свобода действий в пределах, предусмотренных Св. Канонами.
Таким образом, то, что сергиане провозглашают великой заслугой митрополита Сергия - сохранение административного аппарата Церкви любой ценой - на самом деле являлось плодом вопиющего непослушания последнему волеизъявлению законной Высшей Церковной власти - Указу № 362, грубым нарушением церковной дисциплины. (Немудрено, что плод этот получился таким горьким. Непослушание одного привело теперь к слепому послушанию многих главе административного аппарата. Что хорошего в том, что нынешний патриарх Алексий Ридигер и его епископат, являясь сами экуменистами, то есть злейшими еретиками, тянут за собой в пропасть весь русский народ? Согласно Св. канонам (15 Правило Двукратного собора), долг православных - отойти от таких вождей-еретиков.)
Совершенно очевидно, что митр. Сергий Страгородский оказался у кормила управления Российской Церкви незаконно, произволением Митрополита Петра. Документы, ставшие доступными в последние годы, неопровержимо доказывают, что процесс закрепления Страгородского на вершинах церковного управления с большим вниманием и тщательностью контролировали и направляли Тучков со своим аппаратом и секретная Антирелигиозная комиссия при ЦК РКП(б). (См. "Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви XX столетия", Тверь, 1996 год, "Русская Православная Церковь в советское время", Москва, 1995 год; "Рассекреченный Ленин", Латышев, Москва, 1996 г.)
Был ли предусмотрен Высшей Церковной властью канонически правильный выход из ситуации на случай устранения всех трех назначенных Св. Патриархом Местоблюстителей? - Да, был.
А иначе для чего же так тщательно разрабатывался - уже после назначения Патриарших местоблюстителей - важнейший Указ № 362?
Митрополитом Петром, а за ним митр. Сергием и созданной им Московской Патриархией вплоть до сего времени этот Указ оставлен совершенно без последствий, они его просто проигнорировали.
Между тем этот Указ был составлен специально на случай:
Первый случай имел место, когда все три Патриарших Местоблюстителя оказались сосланными, т. е. были лишены возможности управлять Церковью. Согласно Указу, епархиальные Архиереи должны были перейти на епископское самоуправление. Фактически этим Указом полагались канонические основания существования Катакомбной Церкви. И если бы вся Российская Церковь последовала указаниям Св. Патриарха Тихона - она была бы спасена, и вместе с нею, смеем утверждать с верой в Бога - вся Россия. (Сергиане и согласные с ними говорят обычно, что если бы не митрополит Сергий с его Декларацией 1927 года, то Церковь перебили бы по частям, "как кур в курятнике, из которого хищник выхватывает одну за другой дрожащих от страха особей". Но во-первых, митр. Сергий расколол Церковь, то есть совершил то, что, якобы, собирался предотвратить. Во-вторых, перебиты или посажены оказались так или иначе не только противники, но и сторонники митр. Сергия, так что к 1939 году в живых и на свободе оставались только четыре российских Архиерея (включая самого митр. Сергия) из 269, значившихся в списках 1927 года. Наконец, в-третьих, известно святоотеческое мнение, что Церковь растет на костях мучеников. Служат Божественную Литургию, кстати, на Антиминсах с частицей мученических мощей. Посмотрим, к кому тянется ныне душа верующего народа России? - К Новомученикам, Царской Семье, и всем убиенным злодеями-большевиками в годы лютых гонений! Именно это все более распространяющееся почитание новых святых определяет, без сомнения, будущее Российской Церкви, которая уже и сейчас не с митрополитом Сергием и другими предателями и революционерами, а с Царем-Страстотерпцем и Новомучениками Российскими. Их-то пока, кроме нескольких имен, "и не приметила" Московская патриархия.)
Увы, этого не произошло. Немалая часть Церкви, в соответствии с Указом, ушла в катакомбы, - другая же была ввержена в отступничество митрополитом Сергием.
Не подчинившись Указу № 362, Сергий Страгородский путем соглашения с сатанистами создал неканоническое, незаконное новообразование, самозванно именующее себя "Московская Патриархия" и "Русская Православная Церковь".
Следовательно, так называемая "Московская Патриархия" является результатом неподчинения части иерархии указаниям Высшей Церковной власти Российской Православной Церкви.
Лгал митр. Сергий, выставляяя себя в своей "Декларации" 1927 года продолжателем дела последнего законного Российского Патриарха... Не продолжателем, а предателем этого дела он был в действительности.
Таким образом, предатели Российской Церкви, по сути - христопродавцы - стали без всякого основания, вопреки воле законной Высшей Церковной власти , выдавать себя за истинную Церковь, в чем им усердно помогали сатанисты-большевики. (Это гораздо, гораздо хуже, чем не выполнить посмертную волю собственных родителей!)
Между тем, после расстрела последнего из трех назначенных Св. Патриархом Местоблюстителей - Митрополита Петра (Полянского), наступило предусмотренное Указом положение, когда Центральная (или Высшая) Церковная Власть прекратила свое существование.
Правом восстановить ее наделен только свободно созванный Поместный Собор Российской Церкви. Считать таковыми обновленческие, созванные богоборцами, сборища, состоящие из тех же изменников и ослушников, избирающих своих лже-патриархов, - никак нельзя. Подобные "соборы" в Церковной истории назывались разбойничьими.
Итак, Законная Центральная Церковная власть в России формально прекратила свое существование со смертью последнего Местоблюстителя, а фактически - еще раньше.
Законного Поместного собора, который мог бы восстановить ее, не было с 1918 года.
Следовательно, это положение вещей, как ни печально, приняло характер затяжной или даже постоянный, как это было предусмотрено в п. 5 Указа; оно продолжается по настоящее время - и конца-края ему не видно.
Совершенно ясно, что и поныне Указ № 362 остается единственным каноническим основанием для устроения управления Российской Церковью в условиях отсутствия Центральной Церковной Власти.
Примечательно, что оставались верными Православию только те части Российской Церкви, которые управлялись на основании этого Указа, т.е. послушные распоряжениям Центральной Церковной Власти. Да и могло ли быть иначе?
Это - Катакомбная Церковь в России (так и называвшаяся Тихоновской) и Русская Православная Церковь Заграницей, Архиереи которой, согласно п.2 Указа, создали Архиерейский Синод на правах Временной Высшей инстанции церковной власти для зарубежных епархий.
Как было организовано в соответствии с Указом Патриарха Тихона управление Катакомбной Церкви - вопрос, требующий особого исследования.
Но обе части Церкви находились между собою в молитвенном общении и обе возносили имя Митрополита Петра, как первоиерарха, пока он был жив, а затем Катакомбная церковь возносила имена первоиерархов Зарубежной Церкви - Митрополитов Антония, Анастасия, Филарета, при которых в Зарубежной Церкви Святоотеческое Православие сохранялось в подлинной своей чистоте. По слову Господа - "дерево познается по плоду" (Мф. 12, 33), и святость Русской Зарубежной Церкви этого периода засвидетельствована появлением в лоне Ее Великого чудотворца последних времен - Блаженного Иоанна, архиепископа Шанхайского и Сан-Францисского (+1966г.).
Увы, при четвертом первоиерархе - митрополите Виталии - позиция Архиереев Зарубежной Церкви как бы раздвоилась. "Человек с двоящимися мыслями нетверд во всех путях своих" (Иак. 1, 8). С одной стороны, иерархия продолжала твердить о необходимости соблюдения твердого курса, принятого прежними первоиерархами - т.е. сохранения в чистоте отеческого Православия. С другой, обличая на словах обновленческую и экуменическую Московскую Патриархию, часть Архиереев Зарубежной Церкви на деле начала предпринимать шаги к сближению с ней...
Когда руководство Зарубежной Церкви стало стремиться к слиянию с административным аппаратом Московской Патриархии, оно тем самым сошло с позиций, определенных Св. Патриархом Тихоном в Указе. Зарубежная Церковь начала 'возводить себе новое здание - уже не на камне, а на песке.
Когда приход в Суздале отошел от Московской Патриархии, а затем появился Суздальский Епископ, правильно рукоположенный Архиереями Зарубежной Церкви, и возникла Суздальская епархия, выяснилось, что Архиерейский Синод Зарубежной Церкви "забыл", что сам существует на основании Указа № 362 на правах Временного Управления, которое обязано будет дать отчет в своей деятельности Центральной Церковной Власти в случае ее восстановления.
Сойдя с позиций Указа № 362, Архиерейский Синод Зарубежной Церкви пошел по пути митр. Сергия и созданной комунистами Московской Патриархии.
Архиерейский Синод Зарубежной Церкви решил, что именно он и является теперь этой Центральной Церковной властью. Зарубежный Синод начал претендовать на неограниченную власть в России, притесняя Российских Архиереев, навязывая им нелепые распоряжения.
Разумеется, Православные Архиереи в России, по смыслу Указа и в полном соответствии со Св. канонами, обладают совершенно равными правами с Архиереями Зарубежной Церкви.
Более того, Российские Архиереи не только не обязаны подчиняться Архиерейскому Синоду Зарубежной Церкви, но, строго говоря, и не имеют права этого делать, ибо во 2-ом пункте Указа ясно говорится о "непременном долге старейшего архиерея" организовать "высшую инстанцию церковной власти для нескольких епархий, находящихся в одинаковых условиях". Очевидно, что гонимая Церковь на Родине находится в условиях, несравнимых, например, с условиями в Америке или в Австралии.
Итак, Российские Архиереи были обязаны, согласно п. 2 Указа № 362, создать в России Временную высшую инстанцию этой власти. Российские Православные Архиереи исполнили этот долг и создали Архиерейский Синод, председателем которого является Архиепископ Суздальский и Владимирский Валентин.
И очень скорбно, что Архиереи Зарубежной Церкви, восстановившие каноническую преемственность Российского епископата, впоследствии превратились в гонителей Православия в России.
Но даже если Русская Зарубежная Церковь уклонится совсем от Истины - Ее свет, как путеводная звезда горевший для православных в годы владычества коммунизма, теперь тихо сияет в Православной Церкви на Родине.
Понятно, почему враги Православия, которые уже предвкушали победу над главным своим противником - Русской Зарубежной Церковью, в лоне которой до недавнего времени Православие сохранялось, так ненавидят суздалян и стремятся стереть их с лица земли. Им нестерпима сама мысль о существовании в России Православия. Подобно красному апокалиптическому зверю, воюющему с христианами, они устремляются на последний оплот истинной Веры - Российскую Православную Церковь, восстановившую управление, преемственно идущее от Святейшего Патриарха Тихона на основе Указа № 362 от 7/20 ноября 1920 года.
В качестве подтвержения вышеизложенного, помещаем выдержки из двух писем Митрополита Кирилла Казанского Сергию Страгородскому:
Цит. по: Регельсон Л., "Трагедия Руссокй Церкви", Париж, 1977 год, стр. 175-179, 181-182.
Его высокопреосвященству, Высокопреосвященнейшему Сергию, Митрополиту Горьковскому.
Ваше Высокопреосвященство! Достигнув возраста, являющегося по слову Святого псалмопевца начальным пределом земной человеческой жизни, стоя, так сказать, в преддверии могилы, сознаю свой долг разъяснить своим собратьям архипастырям, пастырям и верующему народу, почему я считаю Вас узурпатором церковной власти и отказываюсь повиноваться административно-церковным распоряжениям Вашим и учрежденного Вами Синода. Между тем у меня нет непосредственной возможности довести свое исповедание до слуха Церкви и потому я вынужден это сделать, обращая его к Вам, дерзновенно утверждающему себя Первым Епископом страны: может быть и по искреннему заблуждению и во всяком случае с молчаливого попустительства части собратий епископов, повинных теперь вместе с Вами в разрушении канонического благополучия Православной Русской Церкви (....).
1. Патриаршие права и обязанности определены, утверждены и изложены Собором 17-18 гг. Завещание Патриарха, на основании коего митр. Петр воспринял свои полномочия, издано не в силу этих, Собором утвержденных патриарших прав, а на основании особого поручения данного Собором 17-18 гг. лично Святейшему Патриарху Тихону на случай, "когда не окажется в наличии Собором уполномоченного учреждения" - цитирую Вашу статью. Передавая на основании сего соборного поручения Патриаршие права и обязанности, Святейший Тихон не мог передать и не передал с ними лично ему на определенный случай Собором данного и им исполненного поручения, а митр. Петр, действительно восприявший после патриаршего завещания все патриаршие права и обязанности, не мог воспринять и не воспринял права передавать все патриаршие права и обязанности архипастырю по своему выбору. Утверждение, будто митр. Петр совершил такую передачу своим распоряжением от 6 декабря 1925 г. на основании патриаршего завещания, делает почившего Патриарха повинным в установлении для Русской Православной Церкви осужденного Вселенской Церковью порядка завещательной передачи церковных полномочий, а митрополита Петра - в применении такого порядка в жизни церковной...
2. Если бы распоряжение митрополита Петра от 6 декабря 1925 г. по своему тексту было даже до буквальности сходно с текстом Патриаршего завещания, то оно и тогда не могло бы иметь одинакового с ним смысла и значения для церковной жизни, на самом же деле митр. Петр в своем распоряжении поручает только временное исполнение обязанностей Местоблюстителя такому-то, ничего не говоря о патриарших правах. Только Вашей смелой мыслью могло быть понято такое распоряжение в более широком значении, чем уполномочие "вершить только дела так называемые текущие и не... брать на себя решения дел принципиальных и общецерковных"...
...Лишившись возможности... сношений с окончанием "дела митрополита Петра" (т.е. когда митрополит Петр оказался в ссылке - примеч. редакции), Вы автоматически становились в положение остальных своих собратий и должны были не новый центр церковного управления утверждать, а сами обратиться и призвать остальных собратий к руководству в церковной жизни Патриаршим Указом 7/20 ноября 1920 г., изданным именно на случай возникновения невозможности сношений с действительным церковным центром (или прекращения самого его существования - примеч. редакции) и остающимся в составе действующего права Русской Православной Церкви. Если бы по силе сего Указа некоторые архипастыри обратились бы к братскому руководству Вашему, ценя Вашу просвещенность, долголетний опыт и архипастырскую мудрость, то нельзя было бы возражать что-нибудь против такого добровольного объединения. Если бы для удобства сношений и поддержания единообразия епархиальной жизни Вы с объединившимися архипастырями учредили для своей группы нечто вроде Синода, но при этом не претендовали бы на обязательность принимаемых Вами решений для всей Русской Церкви, нельзя было бы возражать и против такого учреждения. Тогда не понадобилось бы Вам обременять свою совесть обильными прещениями и запрещениями. Все, и объединившиеся под братским руководством Вашим, и замедлившие с таким объединением, по-прежнему оставались бы в каноническом и литургическом единении под затрудненным хотя, но отнюдь не утрачивающим своей реальности каноническим главенством своего первоиерарха митрополита Петра.
Только отказавшись от своего домысла о тождественности полномочий Местоблюстителя и его Заместителя, обратившись под руководство Патриаршего Указа от 7/20 ноября 1920 г. и призвавши к тому же единомысленных с Вами архипастырей, возможете Вы возвратить Русской Церкви ее каноническое благополучие... 1933 г. июля 15/28 дня.
...Нужно, чтобы... властные утверждения митрополита Сергия уяснились, как его личный домысел, а не как право, покоящееся на завещании Святейшего Патриарха. Всем надо осознать, что завещание это никак к митрополиту Сергию и ему подобным не относится.
Восприять патриаршие права и обязанности по завещанию могли только три указанные в нем лица, и только персонально этим трем принадлежит право выступать в качестве временного церковного центра до избрания нового Патриарха. Но передавать кому-либо полностью это право по своему выбору они не могут, потому что завещание Патриарха является документом совершенно исключительного происхождения, связанным соборной санкцией только с личностью первого нашего Патриарха. Поэтому, со смертью всех трех завещанием указанных кандидатов, завещание Святейшего Тихона теряет силу и церковное управление созидается на основе Указа 7/20 ноября 1920 г. Тем же указом необходимо руководствоваться и при временной невозможности сношений с лицом, несущим в силу завещания достоинство церковного центра, что и должно иметь место в переживаемый церковный исторический момент...
...Как и все, обновленчеству сродное, не можем признать обновленное митрополитом Сергием церковной управление нашим православным, преемственно идущим от Святейшего Патриарха Тихона, и потому, оставаясь в каноническом единении с Патриаршим Местоблюстителем митрополитом Петром, при переживаемой невозможности сношения с ним, признаем единственно закономерным. устроение церковного управления на основе Патриаршего Указа 7/20 ноября 1920 года...
Февраль, 1934 год.
Warrax Black Fire Pandemonium http.//warrax.net
e-mail [email protected]