https://ficbook.net/readfic/6018237?source=tab_author_works

Julian Randall

Церковный укроп

Сиквел

У отца Карраса приключилась истерика.

— Надоели, гады! Не хочу!!! — рыдал он, уткнувшись в костистое плечо Демона. Демон сочувственно вздыхал и осторожно поглаживал его по растрёпанным чёрным волосам, стараясь ненароком не задеть свящённика острыми когтями.

— Сколько можно? Почему я? Почему столько раз? Я итак уже дважды совершил всё то, что от меня зависело как от, извините, лирического героя. Я даже веру сделал вид, что обрёл. Дуру эту спас лохматую. Тебя, бедного, об лестницу приложил, ну и себя заодно, под пулю подвёл... А всё они!

Пазузу ещё раз издал вздох, преисполненный искренней скорби, и почесал левое нижнее крыло, нывшее по причине застарелого радикулита, подхваченного на просторах Вселенной. Да. В космосе, между прочим, холодно.

— Вот именно! — всхлипнул отец Каррас. Видимо, Демон задумался и случайно высказал последнюю мысль вслух.

— В космосе холодно! Я не хочу в космос! Я даже на небо к ангелам не хочу, они все похожи на Кристофера Уокена в дурацком гриме и несут чушь, я видел. Оставьте меня в покое, просто в покое!

— Ну-ну, тихо. Ещё не то переживали. Успокойся, Демьен. Если хочешь, тебе тоже будет грим. Только не как раньше (на меня ты всё равно не похож, хоть с красными глазами, хоть с опухшей мордой, только если на Вакха), а лучше. Самый страшный и ужасный. Все будут бояться.

— Правда?

— Правда. Честное вавилонское. Вот те пентаграмма. Сам, сам тебя накрашу, со всем возможным тщанием. Красненьким и чёрненьким.

— Спасибо.

Отец Каррас, всё ещё нервно вздрагивая, обтёр платком лицо.

— Ты извини, что я так.

— Да ладно.

И они встали, и, приобняв друг друга за плечи, вышли из дома.

 

На диване же осталась лежать пачка листов. На первом из них крупными буквами значилось:

"Эпизод IV. Новая Надежда".

Слово "надежда" было зачёркнуто жирной линией, и сверху кривым почерком Лукаса исправлено на "угроза", а перед "эпизодом" уже кто-то третий дописал красной пастой "Экзорцист" и поставил двоеточие...

Адвокат Дьявола

Отец Каррас уютно устроился в своём кабинете, намереваясь спокойно поработать. Но стоило ему открыть книгу и выписать несколько заклинаний, как дверь распахнулась и в комнату влетел молодой человек.

Вид у него был обиженный и небритый.

— Так, — сказал отец Каррас, складывая ладони пальцы в пальцы и рассматривая сие творение господне, — у вас 30 секунд.

— Мистер Каррас, прошу вас. Мне нужна ваша помощь.

— Она всем нужна. Я удивляюсь, почему никому не интересно моё целенаправленное вредительство? Ладно. Может, вы представитесь для начала?

— К-Кэвин Ломакс. Ад.. Ад...

— Где ад?

— В-вокруг нас, мистер Каррас. Я хотел сказать, что я адвокат Дьявола.

Отец Каррас посмотрел на юношу внимательнее, и вглазах его промелькнул живейший профессиональный интерес.

— Защитник и укрепитель веры? Но позвольте, должность отменена ещё в XIX веке.

— Вы не так поняли. Я — адвокат.

— Ну.

— Адвокат Дьявола!

— И?

— Чёрт вас подери, Дьявол — мой отец!

— С чем вас и поздравляю.

— А я его адвокат!

— Вообще-то в таком случае вы его сын.

Юноша изобразил крайнюю степень отчаяния.

— Он хочет, чтобы я трахнул свою сестру, и она родила Антихриста!

— Кхм, постойте. Если вы — сын Дьявола, то вы и есть Антихрист. Как-то нелогично ваам рождаться второй раз от самого себя.

— Я просто повторяю, что сказал Мильтон.

— Кто?

— Джон. Мильтон. Сатана. Папаня.

Отец Каррас поднял трубку телефона и легонько дунул в неё.

— Джон?

— Да, Дэмьен. Сколько лет...

— Тут один молодчик утверждает, что ты Сатана и очень хочешь стать дедушкой.

— Лестно, лестно. По крйней мере, первое. Доставь его к нам, что ли.

Младенец

— Ну и что это такое? — спросил отец Каррас, открыв заднюю дверь церкви большим ключом с изображением перевёрнутого сатаниста, — Оп-паньки... Пазузу, друг мой, иди-ка сюда. Ты должен это видеть.

Из притвора, хромая, как положено, на левую ногу, вышел Демон и, подбредя к священнику, с любопытством заглянул ему через плечо.

— Ты случаем ничего про это не знаешь?

— Нет-нет, ничего, — поспешно пробормотал Демон, — это не моих рук дело.

— Да уж, — скептически буркнул отец Каррас, доставая из красовавшейся на пороге чёрной корзинки младенца, абсолютно голого, если не считать чешуи, — твои РУКИ тут точно были не при чём.

Пазузу отчётливо попытался покраснеть. На земле он предпочитал принимать человеческий облик, хотя лицо все рвно оставалось белым и нездоровым, а зубы — большими и острыми.

— Они сами предложили, — попытался оправдаться он.

Младенец между тем пискнул фальцетом и пустил струю. Священник брезгливо поморщился и поспешил положить его обратно.

— Забирай корзинку и пошли, папаши. Новая сутна за твой счёт.

Демон осторожно потрогал когтем дымившийся край прожжённой мочой дырки на облачении священника. Коготь чуть оплавился.

— И котого же ты осчастливил эдаким страхойлом?

— Её звали Рози... Очень милая девушка.

— У тебя губа не дура... Хм, постой, Рози? Розмари? Её же вроде сам Дьявол...

Демон оскорбился.

— Ты всегда оставляешь у девушки свою визитку? А выгляжу я, между прочим, внушающе!

— Эээ... угу, — только и нашёл, что на это сказвть, отец Каррас.

Младенец радостно сучил когтистыми ножками в воздухе.

— А чем мы будем его кормить?

— Нужно что-нибудь... едкое.

— У меня есть подшивка английской кинокритики за прошлый год.

— Пошади малыша от этого пипифакса, мой сын не переваривает всю эту чушь!

— А чем ты хочешь его напоить, отбеливателем?

— Вот ещё. Ещё перья на крыльях вырастут белые...

— Смотри, а то у меня как раз для стирки чёрной одежды есть...

— Мой сын немного отличается от твоих грязных носков и епитра.. епитхра.. не люблю это слово.

— Тише, тише. Кроме шуток, нам где-то нужно взять молока, хоть я и не уверен, что он упоребляет. У тебя до этого дети были?

— На завтрак или свои?

— Второе.

— На второе?

— Твои дети!!!

— О, да, были. Но не хочу тебя огорчать, Дэмьен... Я их никогдашеньки не воспитывал, — пояснил Пазузу, убирая с журнального столика розетку с крошёной мацой и водружая на него том медицинского справочника.

— Им повезло, я считю. Ты совершенно неподобающим образом обращаешься с маленькими детьми.

— Эй! Эй было уже тринадцаьь!

— Ой, не в этом дело... Вот, смотри: здесь сказано, что детёныши демонов питаются некрещёной кровью.

— Человеческой, кстати.

— Где будем брать, умник? В больницах всё по вампирам расписано — они теперь ленивые, по паркам за бомжами бегать не желают...

Вхгляд отца Карраса внезапно наткнулся на остатки мацы.

— Это то, о чем я подумал?

— Не волнуйся так, я подмету...

— Нет, я о маце. Ты же лопаешь как раз с кровью некрещённых младенцев.

— I looked inside myself...

— Прекрати.

— Это любимая песня моего дядюшки.

— А кто он?

— Ты не поверишь.

— Почему же, у вас семейная проблема с продолжнеием рода... очень яркая черта.

Пиво

Девушка, привязанная к постели, рычала, ругалась на фарси и изрыгала гороховый суп. В общем, вле себя некультурно и вызывающе.

Молоденький священник, надрывая голос и защищаясь от прицельных плевков огромной сковородой, читал римский ритуал. И то, и другое помогало плохо. Особенной меткостью девушка не страдала, молитвы не возымали должного эффекта, и все это приводило лишь к страшновтого вида лужам на полу.

— Так, что тут у нас? — вопросил отец Каррас, стремительно входя в комнату и утирая губы кружевной салфеткой. По утрам святой отец работал исключительо за крепкий кофе с гренками, ломтиком бекона и прочими английскими радостями жизни.

— Отец Каррас! О, спасибо, что вы пришли! Я уже почти отчаялся...

— Что делали? — деловито спросил экзорцист.

Демон явственно хрюкнул и вывалил огромный раздвоенный язык.

— Святая вода, святые дары, епитрахиль на лоб, отче наш четыре раза (без передышки), римский ритуал...

— Можете не продолжать.

Отец Каррас, вздохнув, приблизился к кровати и отточенным жестом схватил демона за язык, притянув к себе.

Посмотрел в глаза.

Жёлтые, кошачьи. Тушь потекла.

Ужас.

— Пиво пить будешь?

Глаза моргнули.

— Пиво, спрашиваю, пить пойдём или будешь и дальше ломать комедию, Паззи?

Демон засопел.

— Опять подружка достала, да?

Демон щёлкнул зубами, откусив ненужный язык.

— Гннссс... — прогнусавил он.

— Что?

— Гиннеса, говорю, хочу. За твой счёт.

— Наглая ты шумерская морда, — вздохнул отец Каррас, отдавя побледневшему коллеге ещё дергающийся шмат языка и отходя к окну, — давай. Выходи. И тело поменяй. А то меня засудят за спаивание этой малолетней дурищи...

 

В равнодушном свете городских фонарей из пивной вышли двое людей в сутанах. Один, помоложе, был явно повержен в неравной схвтике с Гиннесом (и не раз), и потому едва плёлся, держась за плечо старшего товарища. Это, впрочем, ничуть не мешало ему нести заплетающимся языком чушь на всю улицу. Редкие в столь ранний час прохожие могли слышать, как неожиданно глубокий и хриплый голос этого юнца вещал в тумане, удляясь в сторону причалов и обрастая эхом:

— И знаешь, эта Иштар такая сволочь.. даже мужа... Это просто язва... Не, ты пл.. со.. пс-солушай! Каждые полгода нужн'тти лично, с-ик!-амому, к этой старой перечнице Эрешкигаль и — вот веришь? — по доброй воле запираться в её проклятом царстве в чулане с картошкой, где и сидеть шесть месяцев на воде и горьком хлебе! И добро ба бы б там хоть радио поставили, хрее-е-е-енушки, традиционалисты поганые, так и кукуй в темноте... Хочешь картошку грызи, хочешь песТни пой, все, какие знаешь... вот Таммо и берёт компанию, а я ж не знал.. ну не знал я, что выходить нельзя ни под каким видом — ну и пролетел...Вот сейчас венусь домой, Демьен, вернусь, а там пустотаа-а-а...

— Понимаю, тяжело. Но ты как-нибудь её найдёшь и всё объяснишь. Я тебе учебник дам по шумерской мифологии. Там написано всё про твоих Иштар с Думузи. Хочешь?

— Дык ы-ы-ы... ы-ы-ы-шшо бы-ы-ы...

 

Поутру молодой священник очнулся в своей кровати с жестокой головной болью. На кухне он нашёл банку рассола и на тарелочке неясно откуда взявшийся язык огромных размеров, завёрнутый в записку:

"От Паззи с любовью. Спасибо за тело. Язык можешь оставить себе и замариновать, но не увлекайся экзорцизмом, я не один вселением балуюсь. Чмоки-чпоки".

Откачивали беднягу всем приходом, долго и упорно...

октябрь 2017