О вреде религии

Примечание: автор — сама христианка, что интересно.

Почему я считаю, что религиозная христианская практика в ее сложившемся виде для человека вредна?

Сформулировать это мне самой нетрудно, но я уже давно не проникнута теми чувствами, и поэтому опасаюсь, что меня поймут неправильно, придерутся в стиле "вот вы пишете — абсолютное благо, а ведь это абсолютная любовь, значит, вы язычница, ха-ха!" Искать же формулировки в литературе, ну вы сами понимаете,я ту литературу давно и в руки-то не беру.

Но вот тут православный комментатор за меня прекрасно все сформулировал, и надеюсь он не обидится, что я процитирую его коммент

У меня как то вообще не возникает вопросов почему мне надо что то в себе менять)
У меня есть совесть и душа, и то и то я ощущаю в себе. Многие вещи, которые я делаю, ранят и то и то.
Я меняю то, что мне не нравится в себе. Что делает мне больно. Мои нехорошие пристрастия, например, или гневливость, да что там, вот берем 10 заповедей и смотрим.
Нарушение любой из них наносит урон мне. И я это чувствую. Как почувствую боль, сунув руку в огонь.
И как то мне сложно представить человека, который бы вообще, ни чем в себе не ощущал последствия сделанного им зла.
И так же четко я понимаю, что когда я раню свою душу грехом — надо мной плачет Бог. И это тоже неприятно. Хотя, как эгоисту, какими мы все являемся — не так критично, как собственная боль.
В общем вообще не возникает у меня ощущения, что я что то делаю , потому что от меня этого хочет Бог. Я делаю что-то, что бы быть ближе к Богу и к любви.
А с абсолютной любовью мы все не совпадаем. Святые приближались немного ближе, и то плакали от ощущения бездн, которые им еще предстоит преодолеть.
Но это не значит, что надо сдаваться и не идти в этом направлении.

Вот сейчас мы поговорим об этом, глобальном вреде, который наносит религия верующему. Не о том, что РПЦ там какая-то нехорошая, или католические священники педофилы, или что религия — опиум для народа, и что это консервативно и устарело, и так далее — а вот о самой, как говорят, мякотке, о том, что самая приличная, благочестивая, честная религия делает с человеком.

Тем более, тут уже все хорошо сформулировано.

Итак, верующий обязан постоянно "менять себя", чтобы "приближаться к Богу". Для этого надо постоянно искать ощущать свои грехи, Зло (именно так, с большой буквы), которое ты постоянно совершаешь, в идеале надо бы чувствовать что этим ты "причиняешь Богу боль". Короче, надо все время чувствовать себя плохим и нуждающимся в исправлении. Если тебе представляется, что как-то в данный момент все не так уж и плохо, это у тебя гордыня. То есть все еще хуже, чем могло бы быть, если бы ты всего лишь прелюбодействовал или пьянствовал.

Конечно, вера держится не на таком мазохизме, а на инсайтных прорывах Мистического Чувства, ощущениях там всякого света, божественной любви и прочих внутренних доказательствах бытия божия. Впрочем, бывают периоды сухости, которые надо просто потерпеть. А так вообще у верующих этих всяких чувств очень много. И не думайте, что я над этим смеюсь. У меня они тоже были, было кое-что и похлеще, о подробностях я, конечно, распространяться не хочу.

Но поскольку чувства приходят и уходят, повседневная жизнь верующего все-таки должна строиться на "работе над собой", а именно, как перечислено в цитате: ощущения, что ты Совершаешь Зло, последствий этого Зла, причинения боли Богу, покаяния, посыпания главы пеплом и в слезах возрождения.

Давайте немного о конкретике. Что именно считается грехом? Тут следует ориентироваться на нарушение 10 заповедей (желающие могут погуглить) или на 7 смертных грехов: гордыня, скупость, зависть, гнев, похоть, чревоугодие, уныние.

Учтите, нажраться шоколада — смертный грех, а вот героин с водкой — так себе, обычный, а может, и не грех вовсе. Вообще возникает масса вопросов: где грань между скупостью и разумной бережливостью? (а спускать миллионы на яхты и драгоценности — не грех?) Что такое зависть, и является ли грехом так называемая "белая зависть"? И так далее. Как не прелюбодействовать, не обжираться и при этом не впасть в уныние? Еще больше вопросов возникает по заповедям. А еще есть грехи, ну например, мужеложество, которые тут нигде не упомянуты, но стоят в библии в другом месте.

Чтобы ответить на эти вопросы, церковь выпускает специальные пособия — ну чтобы верующие не вздумали себя оправдывать, пользуясь неопределенностью списков. В католической церкви есть такое "Зеркало совести". Например, к заповеди "Не убий" там относится очень много вопросов, включая "не переходил ли ты дорогу в неправильном месте?" Ведь переход дороги в неправильном месте — это уже риск для собственной жизни, а значит нарушение заповеди "не убий". И тому подобное.

Аналогичные, хотя и не такие обязательные и общие пособия, есть и в Православной церкви. На крайняк еще есть священник, который разъяснит, грешишь ты или нет конечно грешишь, а ты как думала?

Исторические корни этого явления. Заметим, что в Евангелии ничего подобного нет (хотя нечто подобное существовало в тогдашней практике тех же фарисеев). Да, Христос призывает покаяться в грехах. Но создается впечатление, что для Христа это — разовое действо. Покайся в грехах,оставь старую жизнь и следуй за Мной, предлагает он. Возьми свой крест и иди за Мной. Безусловно, Христос дает массу рекомендаций о том, как жить — например, нельзя не то, что убивать, но даже ругаться на своего брата; нельзя разводиться и так далее. Кроме того, даются позитивные требования (что именно означает "идти за Христом"): любить ближнего, как самого себя, помощь ближнему — то же самое, что помощь самому Христу; не собирать богатства, а лучше всего отдать его нищим и так далее.

Но нигде там не сказано, что христианин должен проводить свою жизнь, мелочно избавляясь от грехов по списку и надеясь тем самым "приблизиться к Богу".

Эта идея возникла значительно позже, она есть у св. Августина и более поздних отцов Церкви, благодаря этой практике возникло монашество. Безусловно, там были мотивы "очищения" христианства от мирской накипи и стремления к личному совершенствованию и приближению к Богу.

В условиях изоляции от мира такая практика (тщательная рефлексия с поиском грехов — исповедь — покаяние — постоянные молитвы) вполне возможна и в каких-то случаях даже приносила реальную пользу в плане обретения духовных скиллов. Однако это очень индивидуально, и думается, такие случаи восхождения были единичными, и система в таких случаях индивидуально подстраивалась под данного монаха или монахиню.

Но в целом эта практика получила такое широкое и массовое распространение в монастырях потому, что средневековые монастыри и ордена представляли собой мощные дисциплинированные отряды, которые заметно влияли на политику, экономику и культуру.

Ни о какой "отдельности от мира" речь не шла, церковь — как православная, так и католическая — вполне себе влияла на мир и меняла его (вплоть до организации религиозных войн и государственного преследования нарушителей предписанной идеологии — еретиков).

Так вот, за счет этой практики в монастырях поддерживалась дисциплина и иерархичность. Разумеется, у нас даже Папа — "раб рабов божиих", и каждый настоятель как бы тоже обязан был подвергать строгому контролю свою душу в поисках грехов.

Но на практике одни люди воспринимают эту систему полностью всерьез и совершенно честно погружаются в исследование "сотворенного ими Зла" (подобно тому, как св. Августин искренне скорбел о сворованных в детстве грушах, видя в этом свою страшную порочность), покаяния, самобичевания (иногда в прямом смысле) и так далее.

А другие хотя и вроде бы чё-то такое тоже делают, но тем не менее, к себе относятся очень хорошо, считают себя вполне вправе командовать другими и указывать "этим грешникам" путь, бороться за место под солнцем для себя лично. Можно догадаться, кто обычно становился настоятелями и продвигался в церковной иерархии.

Одно другому даже не мешает — вполне можно долго скорбеть об украденной в детстве груше, поливать себя последними словами, а потом спокойненько идти и решать государственные дела, посылать людей на войну и на смерть, чувствую себя вполне вправе это делать.

В наши дни это тоже заметно. Наташа Холмогорова в свое время хорошо писала о мужской и женской религиозности. Смысл в том, что женщина, как правило, воспринимает все это всерьез (обычно ей и так уже кто-нибудь с детства говорил, что она — неисправимая дрянь, и объяснял, что защищать себя для девочки — нехорошо, так что все ложится на подготовленную почву)

Женщина совершенно серьезно ищет свои повседневные грехи, убивается оттого, что "не может справиться с гневливостью" или "с похотью смотрела на мужчин", считает себя последней грешницей, во всем ищет свою вину. Это хорошо ложится на женскую социализацию вообще.

Мужчина же (не все, разумеется, есть и мужчины, которых уже до этого жизнь втоптала под плинтус) как-то не очень все это воспринимает всерьез, ну исповедался — и пошел, че там, больше он думает не о собственных грехах (а чего о них думать), его больше волнуют "пороки общества" — например, гомосексуалисты! Или аборты! Вот они, грешники, ату их! Так рождаются новые Савонаролы. Думая не о собственных грехах (ну а чо, я же покаялся? А что опять согрешил — ну и что, опять покаюсь!), а о чужих, они удобно используют церковность для собственного самоутверждения (карьеру ныне таким образом уже не сделаешь, но кое-где эта набожность может оказаться полезной).

Дисциплина и иерархия и требуют постоянных бессмысленных упражнений (как маршировка в армии) и демонстрации низшими своей униженности. Вышестоящие при этом тоже могут что-то там демонстрировать,но для них это именно только демонстрация, в глубине души они себя считают вполне достойными людьми, достойными командовать, быть сильными и менять этот мир.

Ну а низшие, простые чины — должны слушаться. А для послушания очень важно внушить человеку, что он — полное дерьмо, ни на что не способен, и вообще непонятно, как его земля-то носит. Это создает ситуацию неуверенности в себе и слепого доверия вышестоящим.

Святые, скажете вы. Святые — вопрос неоднозначный. Многие из святых (особенно православных и особенно древних) — это чистая легенда, о которой ничего нельзя сказать наверняка. Другие, о которых что-то известно, как правило, были реформаторами, организаторами новых систем, орденов, монастырей, и как правило, они были в серьезных терках с существовавшей тогда церковью. Жанну Д*Арк вообще сожгли на костре. Их считали грешниками и вообще негодяями, бросали в тюрьму, а они упорно отстаивали свое видение христианства — и победили в итоге, теперь такие же фарисеи, что их преследовали, называют их святыми.

То есть при жизни эти святые вовсе не занимались исключительно "поиском собственных грехов" (хотя нередко картинно и красиво каялись, и наверняка это было искренне), а занимались вполне нормальными делами — писали книги, организовывали, основывали ордена и строили монастыри и так далее (например, Иоанн Креста, Большая Тереза, Серафим Саровский, Доминик). Не "самосовершенствование" было смыслом их жизни, а Служение Богу, как они это понимали. Следование за Христом. Не мелочный поиск "нехороших мыслей", а позитивное делание во имя Бога. Я уже не говорю о целой плеяде католических святых (не знаю, честно говоря, есть ли аналогичные святые в православии), прославившихся тем, что организовали служение Богу в миру, через уход за больными, к примеру — Камилло де Леллис, Винсент де Поль, Луиза Морийак.

Так что если уж брать пример со святых, то последнее, что стоит делать — это углубляться в самокопание и "поиск грехов".

В любимые традиционалистами Средние Века миряне, кстати, такими глупостями не занимались. Исповедовались они достаточно редко. А уж духовное делание по монастырскому образцу, отслеживание грехов — это и вовсе не занятие для мирянина.

Не занимаются такими глупостями и люди, с детства воспитанные в вере — они иногда ходят в церковь, это все где-то у них на втором плане присутствует, они про себя знают, что они православные или там католики, но не живут этим, а живут нормальным житейским разумом.

Но у нас на постсоветском пространстве возникла эпидемия неофитства, причем во многих случаях, как я вижу, неофитства пожизненного. Когда монашеские средневековые практики на полном серьезе переносятся в жизнь обычных мирян.

Когда человек на полном серьезе непрерывно занят поиском своих мелких грешков, называя их Злом, самобичеванием, слезными исповедями, покаяниями, читает истово Святых Отцов, находя невероятные глубины в каждой их фразе, и все это считает "путем к Богу", "восхождением". Часто это делается в тесной дружественной среде таких же самосовершенствующихся. Те же, кто этим заниматься не желает — ну вы сами понимаете... несчастные, заблудшие люди! Совсем ку-ку.

Если этот человек — мужчина, и он как-то сможет совмещать все это с обыденной жизнью, жизнь от него не требует серьезных решений и решительных действий — ну и ради бога, сидит там себе такой тихий сектант, ему нравится, пусть себе. Так лучше, чем от водки и от простуд.

Но если у человека и без того с детства заниженная самооценка, это все, мягко говоря, не очень полезно. А если рядом еще и деструктивная личность, которая с радостью воспользуется этой "готовностью к покаянию" и объяснит, что да, мол, ты считаешь себя грешницей? Не вопрос, я тебе этот тезис с удовольствием разверну и расскажу, в чем ты передо мной провинилась! И еще в нос дам для смирения.

Священник, друзья и монашеская литература объяснит, что "самавиновата", и что "надо прощать", а сволочь считает, что ее и прощать-то не за что, так что прощать приходится втихомолку и дальше терпеть зуботычины. И это логично — раз ты такая грешница, то какого обращения еще ты заслуживаешь?

В результате эта практика приводит к разрушительным и даже гибельным последствиям.

И лишь освободившись от нее, понимаешь, что "да, есть люди, которые гораздо, значительно хуже тебя, каким бы ты ни был"(с), и что надо в первую очередь жить и делать то, что тебе по жизни положено и то, к чему ты предназначен, чем угодно, Богом, природой, своей совестью.

Но легко это освобождение не дается, потому что в эту ловушку человека загоняют с помощью кнута его религиозных чувств, опираясь на лучшее в нем, и прекращая практику "вечного покаяния", человек ощущает себя не иначе, чем предателем.

Тем более, что пинать в той или иной форме будут и дальше. Вот те самые "истинные верующие", которые видимо, достигли более высокой ступени совершенства, непрерывно занимаясь покаянием. Например. сейчас они продолжают мелко попинывать меня.

Так вот, я как раз об этом — если под Богом вы понимаете высшее существо, которое совершенно искренне испытывает Боль от обычных житейских мелочей, как чей-то неправильный переход дороги или мысль о сексе, или мелкий скандальчик в подъезде — значит, мне крупно не повезло. Я даже не фокусируюсь больше на таких вещах. Да, я могу обругать. Я люблю вкусно пожрать. Да, я даже не знаю и не думаю, "правильно" ли веду себя каждую минуту. Такой Бог напоминает мне мелочных занудных родителей, которые каждую минуту воспитывают ребенка: как ты сидишь? Как руки положила? Куда смотришь? Ну-ка одерни платье! А это что за пятно, откуда? Боже, как ты огорчаешь меня! А вот за это придется тебя наказать!

Возможно, конечно, что Бог именно такой и есть (если он вообще есть), ну тогда я, как и подавляющее большинство людей, нахожусь в крупном пролете.

Но исправляться таким образом, заниматься таким "восхождением" и стараться угодить такому родителю — я не планирую.

Я сама родительница, и я могу припомнить всего 1 или 2 случая, когда дети причинили мне именно что боль, и они уже были к этому моменту взрослыми. И это были крупные, серьезные жизненные решения, а не то, что "поздно пришла домой" или "ужрался с друзьями в хлам". Я люблю своих детей и не обращаю внимания на то, что они что-то делают "неправильно" или не идеально. Могу сделать замечание, могу подсказать. Но испытывать Боль? Оттого, что они — такие как есть? Ну не знаю, они мне нравятся вообще-то и так. И это мое понимание любви, это мое понимание этики.

Если у Бога это как-то иначе — ну пардон, значит, не повезло.