http://www.socialcompas.com/2016/05/29/vysshie-klassy-bolshe-sklonny-k-neetichnomu-povedeniyu/

Поль К. Пифф, Даниэль М. Станкато, Стефан Коте, Родольфо Мендоза-Дентом и Дахер Кельтнер

Высшие классы больше склонны к неэтичному поведению

Факультет психологии Калифорнийского университета, Ротманская школа менеджмента Университета Торонто

Под редакцией Ричарда Э. Низбетта, Университет Мичигана, и Энн Арбор, MI.

Принадлежность к “высшим” классам увеличивает вероятность неэтичного поведения

Семь исследований, проведенных с использованием экспериментального и натуралистического методов, показывают, что принадлежащие к «высшим» классам индивиды склонны вести себя менее этичным образом, чем индивиды, принадлежащие к «низшим» классам. Результаты исследований №1 и №2 показали, что индивиды из высших классов, по сравнению с индивидами из низших, были более склонны к совершению правонарушений на дороге, . В последующих лабораторных исследованиях индивиды из высших классов чаще были склонны демонстрировать неэтичные тенденции в принятии решений (исследование №3), отбирать ценные вещи у других (исследование №4), лгать на переговорах (исследование №5), жульничать для того, чтобы выиграть приз (исследование №6), и поощрять неэтичное поведение на рабочем месте (исследование №7), чем индивиды из низших классов. Данные посредников и модераторов показывают, что неэтичные тенденции «высших» классов частично объясняются их более положительным отношением к алчности.

Какие из социальных классов более склонны к неэтичному поведению, верхи или низы? Изучение связи между классовой принадлежностью и неэтичным поведением или действиями, наносящими вред окружающим, или морально неприемлемыми для общества (1), пролило бы свет на такие типы поведения, как мошенничество, обман и правонарушения, которые имеют важные для общества последствия. С одной стороны, низы живут в среде, характеризуемой меньшими ресурсами, большим количеством угроз и большей неопределенностью (2,3). Логично было бы предположить, таким образом, что люди из низших классов будут более мотивированы вести себя неэтичным образом, чтобы увеличить имеющиеся ресурсы или преодолеть недостатки своего положения в общества.

Согласно другой точке зрения, однако же, дело обстоит совсем противоположным образом: высшие классы могут быть более склонны к неэтичному поведению. Большие ресурсы, свобода и независимость от других порождают эгоцентричные тенденции в социальном мышлении (3-7), которые по нашим прогнозам способствуют неэтичному поведению. В пользу данной точки зрения выступают исторические наблюдения. К примеру, вина за недавний экономический кризис как минимум частично была возложена на неэтичные действия богатых людей (8). Религиозные учения, как правило, восхваляют бедность и порицают богатство постулатами вроде “не видать богачам царствия небесного” (9).

Основываясь на данных предыдущих исследований, данная работа пытается проверить, являются ли люди из высших классов более склонными к неэтичному поведению, по сравнению с людьми из низших классов, и могут ли эти их склонности объясняться их отношением к алчности.

Классовая принадлежность, или социоэкономический статус (СЭС), отражает положение индивида относительно других людей в плане богатства, уровня образования и занимаемой должности (2,3). Изобилие ресурсов и высокий статус позволяют индивидам из высших классов иметь более широкую степень свободы и независимости (4), что порождает эгоцентричные паттерны мышления и поведения (3). В сравнении с индивидами из низших классов, индивиды из высших классов меньше думают о других (4) и хуже определяют эмоции, которые чувствуют другие люди (5). Более того, представители высших классов более отстранены во время социальных взаимодействий: к примеру, они больше склонны отвлекаться на свои мобильные телефоны или рисовать на опроснике, чем представители низших классов (6).

Индивиды, происходящие из высших классов, также оказались менее щедрыми и склонными к альтруизму. Так, в одном из исследований индивиды из высших классов проявили себя более эгоистичным образом во время экономической игры, оставив себе существенно больше лабораторных кредитов, которые, как они думали, потом можно будет обменять на деньги, чем участники из низших классов, которые существенно больше делились своими кредитами с другими (7). Эти результаты подкрепляют данные общенациональных исследований, согласно которым домохозяйства с высоким уровнем дохода жертвуют на благотворительность меньшую часть своих доходов, чем домохозяйства с низким уровнем дохода (10). Таким образом, данные позволяют предположить, что индивиды из высших классов более всех прочих склонны ценить свое собственное благополучие в ущерб благополучию других и рассматривать алчность в более положительном свете.

Алчность, в свою очередь, является надежным предсказателем неэтичного поведения. Еще Платон и Аристотель считали ее корнем аморального поведения личностей, утверждая, что алчность приводит к стремлению к материальным ценностям в ущерб нравственным стандартам (11,12). Научные исследования также показывают, что индивиды, мотивируемые алчностью, склонны отказываться от принципов морали в погоне за собственными интересами (13). В одном из исследований, денежное поощрение делало людей более склонными к тому, чтобы лгать и обманывать других ради личной выгоды (14). В другом случае, простое присутствие денег приводило к тому, что индивиды были более склонны к жульничеству в решении анаграммы, чтобы получить большее денежное вознаграждение (1). Алчность заставляет людей меньше беспокоиться о том, как их поведение отражается на других, и мотивирует к неэтичному поведению. Мы считаем, что более обширные ресурсы и независимость от других позволяют людям из высших классов делать собственные интересы приоритетом и воспринимать алчность как положительное и благоприятное явление, что в свою очередь ведет к более частому неэтичному поведению. Таким образом, мы прогнозируем, что с учетом их обширных ресурсов и большей независимости от других, индивиды из высших классов будут проявлять более неэтичное поведение, и одной из важных причин этого является их более положительное отношение к алчности.

Чтобы проверить эту гипотезу, мы провели семь исследований с использованием выборки университетского, муниципального и национального масштаба. В данных исследованиях мы пытались вывести общие результаты из операционализаций социальных классов, используя как объективные оценки неэтичного поведения, так и ответы самих участников, взяв в качестве контроля альтернативные объяснения характеристик, связанных с классовой принадлежностью (возраст, этническую принадлежность, религиозность и так далее). В исследованиях №1-3 мы проверяли, ведет ли принадлежность к высшим классам к неэтичному поведению в естественной среде (в данном случае на дороге) и неэтичные ответы на разные этические суждения. В исследовании №4 мы расширили область изучения, поставив вопрос, вызывают ли экспериментально подготовленные мировоззрения высших и низших классов разные уровни неэтичных суждений и поведения. В исследованиях №5-7 мы рассмотрели, можно ли объяснить увеличение неэтичного поведения у высших социальных классов более положительным отношением к алчности.

Результаты

Исследования №1 и №2. Наши первые два исследования были натуралистическими исследованиями “в поле”, и касались того, отличается ли поведение индивидов высших классов на дороге большей неэтичностью. В исследовании №1 мы пытались установить, отличаются ли водители высших классов большей склонностью подрезать другие машины на загруженных четырехсторонних перекрестках со знаками остановки на всех сторонах. Поскольку автомобиль является надежным показателем социального статуса и богатства человека (15), мы использовали наблюдательскую кодировку статуса машины (марка, возраст и внешний вид) чтобы проиндексировать классовую принадлежность владельца. Наблюдатели стояли возле перекрестка, кодировали статус приближающихся машин и записывали, подрезал ли водитель другие машины, пересекая перекресток вне своей очереди — поведение, которое противоречит ПДД штата Калифорния. Данное исследование показало, что 12,4% водителей подрезало других автомобилистов.

Бинарная логистическая регрессия показывает, что водители из высших классов были наиболее всего склонны к подрезанию других машин на перекрестке, даже при взятии времени дня, оценочного пола и возраста водителя и плотности потока в качестве контроля: b = 0.36, SE b = 0.18, P < 0.05.

Процент машин, подрезавших другие машины, выраженный в качестве функции от статуса автомобиля, показан на рис. 1А.

В исследовании №2 мы проверяли, склонны ли водители из высших классов чаще подрезать пешеходов на переходе. Наблюдатель располагался в пределах прямой видимости от перехода, кодировал статус машины и записывал, подрезал водитель пытающегося перейти дорогу пешехода, или нет. Подрезание пешехода нарушает ПДД штата Калифорния. Исследование показало, что 34,9% водителей не пропустили пешехода. Бинарная логистическая регрессия с контролем по времени дня, оценочному полу и возрасту водителя и полу пешехода показала, что водители из высших классов были куда более склонны проехать через переход, не пропуская ждущего пешехода: b = 0.39, SE b = 0.19, P < 0.05. Процент машин, подрезавших пешехода, выраженный в виде функции от статуса автомобиля показан на рис. 1Б.

Исследование №3 использовало более прямые оценки классовой принадлежности и тенденций к принятию целого ряда неэтичных решений. Участники должны были прочесть восемь разных сценариев, которые описывали как человек неправомерно извлекает пользу из чего-либо, и сообщали вероятность, с которой они сами занялись бы подобной деятельностью (16). Участники также обозначали свою классовую принадлежность по шкале субъективной SES Макартура (2). Эта шкала сравнивает объективные, основанные на ресурсах оценки социального класса в отношении здоровья (2), социального мышления (4) и межличностного поведения (7). Как и предполагалось, классовая принадлежность позитивно предсказывает тенденции к принятию неэтичных решений, даже после поправок на пол, возраст и этническую принадлежность участников:  b = 0.13, SE b = 0.06, t (103) = 2.05, P < 0.04. Данные результаты показывают, что индивиды из высших классов более склонны к неэтичным действиям, чем индивиды из низших классов.

Исследование №4 было посвящено поискам экспериментальных свидетельств тому, что само переживание принадлежности к высшему классу имеет причинно-следственную связь с неэтичным поведением и принятием решений. Мы применили парадигму, использованную во многих предыдущих исследованиях для того, чтобы стимулировать в подопытных мировоззрение низших или высших классов и оценить его воздействие на поведение (5,7). Участники переживали ощущение низкого или высокого социального статуса, сравнивая себя с людьми, у которых было больше или меньше денег, лучше или хуже образование, и более или менее престижная работа. Участники также указывали свое положение в социоэкономической иерархии по отношению к людям на самом верху или в самом низу. Эти действия подготавливают субъективное восприятие относительно высокого или низкого социального статуса. В предыдущих исследованиях, как и ожидалось, манипуляция восприятием социального статуса влияла на проявления щедрости (7) и способности распознавать эмоции других людей (5). Участники заполнили серию оценочных тестов, которые включали в себя оценку тенденции к принятию неэтичных решений, проведенную в исследовании №3 (16).

Нашей главной зависимой переменной была поведенческая мера неэтичных склонностей. А именно: в конце исследования экспериментатор предлагал участникам емкость с конфетами в индивидуальной обертке, якобы предназначенными для детей, с которыми работали в близлежащей лаборатории, и сообщал им, что они могут взять себе несколько, если хотят. Этот эксперимент был позаимствован из прошлых исследований восприятия получаемых благ как должного (17), и служил нам мерилом неэтичного поведения, поскольку забрать конфету означало уменьшить количество конфет, которое в итоге достанется детям. Участники выполняли никак не связанные с этим задания, а затем указывали количество конфет, которые они взяли. Манипуляция восприятием социального класса оказалась успешной: участники, помещенные в условия высшего класса (М = 6,96) оценили свой социальный статус значительно выше, чем участники, помещенные в условия низшего класса (М = 6,00), t(127) = 3.51, P < 0.01, d =0.62. Что важнее всего для нашей гипотезы, участники, помещенные в условия высшего класса забирали значительно больше конфет, которые предназначались детям (М = 1,17), чем те, кого поместили в условия низшего класса (M = 0.60), t(124) = 3.18, P < 0.01, d = 0.57. Более того, участники, помещенные в условия высшего класса, проявляли большую склонность к принятию неэтичных решений (M = 4.29), чем низшего класса (M = 3.90), t(125) = 2.31, P < 0.03, d = 0.41, подтверждая результаты исследования №3.  Данные результаты вкупе с исследованиями №1-3 позволяют предположить, что переживание более высокого социального статуса имеет причинно-следственную связь с неэтичными решениями и поведением.

Исследование №5 сосредотачивалось на положительном отношении к алчности как посредническом механизме, объясняющем почему люди, происходящие из высших классов, склонны вести себя более неэтичным образом. Участники проводили гипотетические переговоры, принимая роль нанимателя, которому нужно договориться о размере зарплаты с соискателем, желающим устроиться на долговременную вакансию (14). Участникам было предоставлено несколько фактов о данном рабочем месте, включая тот, что оно вскоре будет сокращено. Участники оценивали в процентном отношении вероятность того, что они сообщат кандидату правду относительно стабильности данной вакансии, а также указывали свою классовую принадлежность по шкале Макартура (2) и заполняли анкету на тему того, насколько и до какой степени они считают алчность справедливой и моральной (18).

Сначала мы проверили связь между социальным классом, отношением к алчности и вероятность сообщения правды соискателю, делая поправку на возраст, пол и этническую принадлежность, а также религиозность и политическую ориентацию — все те переменные, которые могут влиять на этичность поведения (19). Социальный класс оказался негативным предиктором склонности сообщать правду b = −4.55, SE b = 1.90,

t(103) = −2.39, P < 0.02, и положительным предиктором благосклонного отношения к алчности, b = 0.16, SE b = 0.04, t(103) = 3.54, P < 0.01. Кроме того, положительное отношение к алчности оказалось негативным предиктором склонности сообщать правду, b = −12.29, SE b = 3.93, t(100) = −3.12, P < 0.01.

В ходе проверки нашей модели посредничества оценка классовой принадлежности и отношения к алчности были введены в линейную регрессионную модель, которая предсказывала вероятность сообщения соискателю правды о данной вакансии. Выяснилось, что классовая принадлежность теряет свою значимость, b = −2.43, SE b = 1.87; t(101) = −1.30, P = 0.20, а отношение к алчности остается существенным предиктором: b = −11.41, SE b = 3.81; t(101) = −3.00, P < 0.01. Используя метод «бутстреппинга» с 10000 итерациями, рекомендованный Причером и Хейзом (20), мы проверили значение непрямого влияния социального класса на склонность сообщать правду через отношение к алчности. Интервал доверия в 95% не включил в себя ноль (интервал: −3.7356 до −0.6405), что позволяет предположить, что индивиды из высших классов склонны к обману как минимум отчасти из-за своего положительного взгляда на алчность.

Исследование №6 расширило область изучения до мошеннического поведения в реальности. Участники играли в “азартную игру”, в которой компьютер показывал им одну грань шестигранной игральной кости, якобы случайную, в ходе пяти отдельных бросков. Участникам сообщили, что более высокое значение броска увеличит их шансы на получение денежного приза, после чего попросили указать их общий счет к концу игры. В реальности сумма бросков заранее должна была равняться 12. То, насколько выше 12 оказывалась указанная участниками цифра, служило прямым измерением их поведенческой склонности к мошенничеству. Участники также заполняли анкеты по социальному классу (2) и отношению к алчности (18), которые использовались в исследовании №5.

С учетом поправки на возраст, пол, этническую, религиозную и политическую принадлежности участников, классовая принадлежность положительным образом предсказывала склонность жульничать, b = 0.22, SE b = 0.11, t(181) = 1.98, P < 0.05, и более благосклонное отношение к алчности, b = 0.06, SE b = 0.03, t(186) = 2.22, P < 0.03. В добавок, отношение к алчности служило предиктором жульнического поведения, b = 0.61, SE b = 0.29, t(180) = 2.36, P < 0.02. Когда социальный класс и отношение к алчности были введены в модель линейной регрессии для предсказания жульнического поведения, социальный класс перестал быть значительным предиктором, b = 0.16, SE b = 0.11, t(185) = 1.50, P = 0.14, в то время как отношение к алчности осталось: b = 0.68, SE b = 0.27, t(185) = 2.50, P < 0.02. Метод бутстреппинга по Причеру и Хейзу (2) после 10 тысяч итераций дал 95% интервал доверия касательно непрямого воздействия, не включающий ноль (диапазон 0.0005–0.3821). Данные результаты позволяют предположить, что более благосклонное отношение к алчности может отчасти объяснять склонность представителей высших классов к неэтичному поведению.

Исследование №7 было призвано помочь понять, почему индивиды из высших классов склонны действовать менее этичным образом. Для этого необходимо было проверить, повысит ли поощрение благосклонного отношения к алчности в индивидах из низших классов их склонность к неэтичному поведению до той же степени, что и у людей из высших классов. Мы ожидали, что без упоминаний о пользе алчности индивиды из высших классов будут проявлять большую склонность к неэтичному поведению, чем индивиды из низших классов, как и в прошлых исследованиях. Когда же подопытным напомнят о пользе алчности, как мы ожидали, индивиды из низших классов станут столь же склонны к неэтичному поведению, как и индивиды из высших классов. Данные результаты показали бы, что одной из причин, по которой индивиды из низших классов ведут себя более этичным образом, является их негативное отношение к алчности (и, подобным же образом, одной из причин более частого неэтичного поведения у высших классов является их более положительное отношение к алчности).

Участникам было предложено перечислить либо три эпизода из их сегодняшнего дня (нейтральная подготовка), либо три полезных черты алчности (подготовка позитивного отношения к алчности). Затем они отвечали на манипулятивный вопрос, оценивающий их отношение к алчности, после чего заполняли анкету о своей склонности к неэтичному поведению на рабочем месте, например, кражам наличности, получению взяток и обвешиванию покупателей (21). Участники также указывали свою классовую принадлежность по уже описанной шкале Макартура (2).

Как и ожидалось, участники, подготовленные полезными свойствами алчности, выразили более благосклонное к ней отношение, чем подготовленные нейтрально (M = 2.42), t(87) = 2.72, P < 0.01, d = 0.58. Основным проверяемым прогнозом было то, что манипуляция отношением к алчности должна уменьшать связь между социальным классом и неэтичным поведением. Чтобы проверить данную гипотезу, мы провели регрессию меры неэтичного поведения на социальный класс, манипуляцию алчностью и их взаимодействий, учитывая поправки на возраст, этническую, половую, религиозную и политическую принадлежность участников. Результаты показали существенную роль социального класса — участники из высших классов сообщали о более неэтичном поведении, чем участники из низших классов, b = 0.13, SE b = 0.07, t(84) = 2.00, P < 0.05 — и существенную же роль манипуляции отношением к алчности: участники, подготовленные полезными свойствами алчности, сообщали о более неэтичном поведении, чем нейтрально подготовленные участники, b = 0.38, SE b = 0.18, t(84) = 2.18, P < 0.04. Данные связи легли в рамки предсказанного взаимодействия между социальным классом и отношением к алчности b = −0.24, SE b = 0.18, t(84) = −2.34, P < 0.03. Как показывает рис. 2, в условиях нейтральной подготовки участники из высших классов проявляют значительно больше неэтичного поведения, чем участники из низших классов, t(45) = 2.04, P < 0.05. Однако же, при подготовке участников положительными свойствами алчности, у представителей низших классов проявился столь же высокий уровень неэтичного поведения,  t(38) = −1.42, P = 0.17. Все вместе, результаты исследования №7 указывают на то, что подготовка при помощи положительных качеств алчности нивелирует классовые различия по части неэтичного поведения. Что особенно важно, представители низших классов проявляли почти такую же склонность к неэтичному поведению, что и представители высших классов, когда их заставляли думать о пользе алчности — это говорит о том, что индивиды из высших и низших социальных классов вовсе не обязательно различаются своей общей способностью к неэтичному поведению, но скорее своей склонностью к нему по умолчанию.

Обсуждение

Результаты этих семи исследований отвечают на вопрос, который побудил нас к их проведению: состоит ли элита общества из его наиболее благородных членов? Выяснилось, что в сравнении с индивидами из низших классов, индивиды из высших классов ведут себя более неэтично как в естественной, так и в лабораторной среде. Наша уверенность в этих результатах подкрепляется их постоянством в операционализациях социального класса, включая материальный символ классовой принадлежности (автомобиль), оценок субъективного SES и манипуляцию относительным классовым статусом — все эти результаты указывают на то, что психологическая принадлежность к высшему классу порождает неэтичные действия. Более того, эти результаты наблюдались как в объективных оценках, так и в самооценках, и как на выборке в университете, так и в общенациональной выборке.

Почему индивиды из высших классов более склонны к неэтичному поведению, от нарушения ПДД до воровства общественной собственности и лжи? Это, скорее всего, вызвано множеством факторов, как структурных, так и психологических. Относительная независимость индивидов из высших классов от других и повышенная приватность их профессий (3) оставляет меньше структурных ограничений и уменьшает воспринимаемый риск, связанный с совершением неэтичных поступков (8). Доступность ресурсов, необходимых для ликвидации последствий неэтичного поведения в будущем, также может повышать вероятность таковых поступков среди высших классов. К тому же, чувство собственной независимости среди высших классов (22) может способствовать восприятию всех благ как должного и отсутствию внимания к последствиям своих действий для других (23). Уменьшенное внимание к мнению других людей (24) и увеличенная сосредоточенность на собственных целях (25) также могут способствовать склонности высших классов к неэтичному поведению. Взятые все вместе, данные факторы могут порождать целый ряд общих для высших классов культурных норм, которые способствуют неэтичному поведению.

В текущем исследовании мы сосредоточились на ценностях и фиксировании того, как более благоприятное отношение высших классов к алчности может объяснить их склонность к неэтичному поведению. Такие взгляды среди высших классов сами по себе, скорее всего, определены множеством факторов. Предыдущие исследования показывают, что увеличение ресурсов и уменьшенная зависимость от других формируют эгоцентричные тенденции в социальном мышлении (3, 5-7), которые могут породить социальные ценности, в рамках коих алчность считается положительным свойством.

Более того, экономическое образование с его сосредоточенностью на максимизации собственной выгоды может заставлять людей считать алчность положительным и полезным явлением (26,27). Индивиды из высших классов, которые с большей вероятностью занимают руководящие посты в организациях, где работают (2), с большей вероятностью имеют экономическое или околоэкономическое образование и опыт работы в среде, оттачивающей эгоизм. Данные факторы могут распространять среди высших классов ценности, оправдывающие или даже поощряющие положительное отношение к алчности.

Данные результаты должны восприниматься с определенной осторожностью и в контексте предлагаемых направлений последующих исследований. Разумеется, из зафиксированных в этом исследовании тенденций имеются исключения. Случаи этичных поступков со стороны представителей высших классов, совершенных на благо всего общества, широко известны. Примерами могут служить предание огласке скрываемых данных со стороны бывших вице-председателей Wordcom и Enron Синтии Купер и Шерон Уоткинс соответственно, а также существенный вклад в благотворительность со стороны таких людей, как Билл Гейтс и Уоррен Баффет [Чего на самом деле стоит благотворительность миллиардеров типа Гейтса, можно прочитать в соответствующей статье на эту тему]. Индивиды из низших классов также могут иметь склонности к неэтичному поведению, как демонстрируют исследования связи между бедностью и насильственными преступлениями (28). Данные наблюдения говорят о том, что связь между классовой принадлежностью и этикой не является безусловной, и указывают на важные граничные условия наших результатов, которые следует рассмотреть в будущих исследованиях.

“Алчность господствует сверху донизу социальной лестницы”, писал в свое время Дюркгейм (29). Хотя алчность, возможно, и является мотивацией, которую хотя бы раз в своей жизни чувствовал каждый, мы считаем, что мотивация алчностью неравномерно распределена по социальным слоям. Как показывают наши результаты, поиск собственной выгоды является более фундаментальным мотивом для элиты общества, и увеличение потребностей, связанное с богатством и высоким статусом, может способствовать неэтичному поведению. Неэтичное поведение во имя собственной выгоды, увеличивающее богатство и статус индивида, может оказаться самовозобновляющимся механизмом, который приводит к еще большему росту экономического неравенства в обществе, что может быть весьма плодотворной темой для будущих исследований классовой структуры.

Описание методов и оригинал статьи

Источники и литература

1.Gino F, Pierce L (2009) The abundance effect: Unethical behavior in the presence of wealth. Organ Behav Hum Dec 109:142 –155.
2. Adler NE, Epel ES, Castellazzo G, Ickovics JR (2000) Relationship of subjective and objective social status with psychological and physiological functioning: Preliminary data in healthy white women. Health Psychol 19:586 – 592.
3. Kraus MW, Piff PK, Keltner D (2011) Social class as culture: The convergence of resources and rank in the social realm. Curr Dir Psychol Sci 20:246 – 250.
4. Kraus MW, Piff PK, Keltner D (2009) Social class, sense of control, and social explanation. J Pers Soc Psychol 97:992 – 1004.
5. Kraus MW, Côté S, Keltner D (2010) Social class, contextualism, and empathic accuracy. Psychol Sci 21:1716 – 1723.
6. Kraus MW, Keltner D (2009) Signs of socioeconomic status: A thin-slicing approach. Psychol Sci 20:99 – 106.
7. Piff PK, Kraus MW, Côté S, Cheng BH, Keltner D (2010) Having less, giving more: The influence of social class on prosocial behavior. J Pers Soc Psychol 99:771 – 784.
8. Galperin BL, Bennett RJ, Aquino K (2011) Status differentiation and the protean self: A social-cognitive model of unethical behavior in organizations. J  Bus  Ethics 98: 407 – 424.
9. The Holy Bible . Matthew 19:23 – 24.
10. Independent Sector (2002) Giving   and   Volunteering   in   the   United   States (Independent Sector, Washington, DC).
11. Shklar JN (1990) The Faces of Injustice (Yale Univ Press, New Haven, CT).
12. Wang L, Murnighan JK (2011) On greed. Acad Manage Ann 5:279 – 316.
13. Steinel W, De Dreu CKW (2004) Social motives and strategic misrepresentation in social decision making. J Pers Soc Psychol 86:419 – 434.
14. Aquino K, Freeman D, Reed A, II, Felps W, Lim VK (2009) Testing a social-cognitive model of moral behavior: The interactive influence of situations and moral identity centrality. J Pers Soc Psychol 97:123– 141.
15. Frank RJ (1999) Luxury Fever: Why Money Fails to Satisfy in  an Era of  Excess (Free Press, New York, NY).
16. Detert JR, Treviño LK, Sweitzer VL (2008) Moral disengagement in ethical decision making: A study of antecedents and outcomes. J Appl Psychol 93:374 – 391.
17. Campbell WK, Bonacci AM, Shelton J, Exline JJ, Bushman BJ (2004) Psychological
entitlement: Interpersonal consequences and validation of a self-report measure. J Pers Assess 83:29 – 45.
18. Yamagishi T, Sato K (1986) Motivational bases of the public goods problem. J Pers Soc Psychol 50:67 – 73.
19. Kennedy EJ, Lawton L (1998) Religiousness and business ethics. J  Bus  Ethics 17: 163 – 175.
20. Preacher KJ, Hayes AF (2008) Asymptotic and resampling strategies for assessing and comparing indirect effects in multiple mediator models. Behav Res Methods 40:879 – 891.
21. Chen YJ, Tang TLP (2006) Attitude toward and propensity to engage in unethical behavior: Measurement invariance across major among university students. J  Bus Ethics 69:77 – 93.
22. Snibbe AC, Markus HR (2005) You can’t always get what you want: Educational attainment, agency, and choice.  Pers Soc Psychol 88:703 – 720.
23. Fiske ST (1993) Controlling other people: The impact of power on stereotyping. Am Psychol 48:621 – 628.
24. Galinsky AD, Magee JC, Gruenfeld DH, Whitson JA, Liljenquist KA (2008) Power reduces the press of the situation: Implications for creativity, conformity, and dissonance. J Pers Soc Psychol 95:1450 – 1466.
25. Guinote A (2007) Power and goal pursuit. Pers Soc Psychol Bull 33:1076 – 1087.
26. Frank RH, Gilovich T, Regan D (1993) Does studying economics inhibit cooperation? JEcon Perspect 7:159 – 171.
27. Wang L, Malhotra D, Murnighan JK (2011) Economics education and greed. Acad Manag Learn Educ 10:643 – 660.
28. Sampson RJ, Raudenbush SW, Earls F (1997) Neighborhoods and violent crime: A multilevel study of collective efficacy. Science 277:918 – 924.
29. Durkheim E (1951) Suicide: A Study in Sociology (Free Press, New York, NY).
30. California DMV (2012) California  Vehicle Code . Retrieved from http://www.dmv.ca.gov/pubs/veh_code.pdfAccessed January 1, 2012.