Про общество потребления или о коммунизме и "айфонах"...

Понятие «общество потребления» было введено немецким психологом Эрихом Фроммом в 1920 годы. Однако популярным оно стало после Второй Мировой войны. Именно в это время сформировалась идея о том, что потребление товаров и услуг обретает самостоятельную ценность, превращаясь из «приложения» к производственной деятельности в ведущий процесс жизни человека. Иначе говоря, с этого времени именно потребление становилось первичным в процессе идентификации личности в обществе, а все остальное, скажем, место в производственной цепочке или родственные связи, ушло на «второй план». Особенно серьезно эта проблема встала в 1960-1970 годы, когда в жизнь пришло поколение, выросшее в послевоенное время, в условиях господства кейсианства и «государства всеобщего благосостояния». Именно тогда была написана ставшая классической работа Жана Бодийяра «Общество потребления». Интересно, что примерно в то же время советские фантасты братья Стругацкие написали свои «Хищные вещи века», являющиеся одним из лучших примеров критики подобного положения в СССР. Все это означало то, что люди почувствовали реальную опасность от данного положения, причем опасность одинаковую для множества самых разных стран. Впрочем, ситуацию в позднем СССР следует разбирать отдельно.

Если же взять Запад как таковой, и вообще капиталистическое общество, то со временем мысль об опасности складывающегося положения заняла господствующее место. Борьба с «потребительством», развернулась на самых разных «флангах» – от экологического до религиозного. Однако практический результат всего этого оказался не просто равным нулю – его можно считать отрицательным. Несмотря на усиленную критику «потреблятства», оно продолжало и продолжает нарастать. Еще более интересным является то, что потребительский бум парадоксальным образом сохранился при переходе от кейсианской к неолиберальной экономической системе, при прямом сокращении социальной сфере. Т.е., в условиях снижения удовлетворения базовых потребностей. Зачастую – особенно в странах т.н. «Третьего мира» (в который входит и Россия) – можно наблюдать парадоксальную вещь: люди выстраиваются в очередь за очередным «айфоном» при том, что не имеют элементарных вещей..

Это показывает, что привычное нам понимание потребительства, как массированного «пожирания» имеющихся ценностей (см. «гений-потребитель» из «Понедельника» Стругацких), не совсем верное. Разумеется, с того же Бодийяра, существует традиция понимания потребления, как символического акта – т.е., покупка дорогого смартфона в условиях питания «дошираком» вызывается не желанием получить какие-то блага, а желанием «подвинуться» в социальной иерархии. Однако это лишь частично разрешает вопрос, оставляя за рамками причину, по которой те или иные вещи вдруг обретают статус «знака иерархии» (т.е., решает, почему «айфон» имеет «смысл», а нормальное питание – нет). А главное, основным мотивом критики остается все та же «человеческая природа», что приводит к постепенному «сползанию» ее «вправо», к практически религиозному (а то и чисто религиозному) осуждению «потребительства».

Однако есть в системе «общества потребления» одна тонкость, которая обыкновенно опускается. Но именно она как раз позволяет увидеть суть данного феномена. Речь идет о том, что потребитель покупает лишь те вещи, на которые у него хватает средств (тут можно возразить, что существует еще потребительский кредит, но о нем будет сказано ниже). Данное положение означает довольно интересную вещь. А конкретно, то, что сущность потребление в условиях господства консьюмеризма мало чем отличается от того, что было ранее. Ведь и до этого человек мог купить лишь то, на что хватало денег, и после. Нет, конечно, можно сказать, что до определенного времени обыватель еще имел возможность откладывать деньги на «черный день», или наоборот, скопить определенную сумму, и завести свое дело. Но количество людей, способных на это, было не особенно велико, большая же часть населения жила как раз «от зарплаты к зарплате».

Единственное, чем подобное положение отличалось от современного, так это тем, что потребление, по причине низких зарплат, было довольно скромным. Поэтому в большинстве случаев дело ограничивалось лишь удовлетворением базовых потребностей. За этот уровень население самых развитых стран, вроде США, вышло лишь в 1920 гг. (и то, очень скоро Великая Депрессия вернула все на место). Реальный же выход подавляющей массы народа за пределы выживания наступил после Второй Мировой войны. О причинах произошедшего тогда резкого повышения уровня жизни я уже писал не раз, поэтому останавливаться на этом не буду. Отмечу лишь то, что связано подобное было с воздействием «Тени СССР», приводящей к резкой «социализации» жизни во всем мире.

Однако как бы то ни было, но к середине XX века «средний человек» развитых стран оказался в состоянии покупать вещи, выходящие за пределы удовлетворения элементарных потребностей. Именно тогда началось раскручивание «маховика потребления», создание целой индустрии массовых продаж, огромных супер- и гипермаркетов, торговых центров, в которых концентрировалось множество «разнородных» продавцов. Началось создание огромной индустрии маркетинга, существующей во имя «принуждения к покупкам», развертывание массированных рекламных компаний и прочее торжество консьюмеризма. (В США данный процесс начался еще до Великой Депрессии).

Но основа потребления осталась прежней: человек покупал те или иные товары за свои деньги. Да-да, при всем торжестве «потребительства», потребить что-либо за пределами имеющихся у него средств никто не мог и не может до сих пор. То есть, можно сказать, что современного человека насильно «закармливают» гамбургерами и кока-колой, насильно «впендюривают» ему тонны ненужных вещей – но делают все это отнюдь не ради идеи превратить его во всепожирающего кадавра из «Понедельника». А ради совершенно противоположного – ради того, чтобы заставить его перевести свои сбережения из своего кошелька туда, куда нужно владельцам продаваемых товаров. Т.е., речь идет не столько о том, чтобы наш потребитель смог приобрести себе побольше вещей, но о том, чтобы это были «правильные» вещи, производимые заказчиками указанных выше маркетинговых компаний.

* * *

В общем, можно сказать, что «общество потребления» – это не общество, существующее для потребителей. Это – общество, существующее для «производства» самих потребителей и «потребления» их. Главной его целью является создание такого положения, чтобы средний гражданин покупал то, что наилучшим образом способствует увеличению капитала ведущих производителей. Т.е., подобное общество не удовлетворяет все возрастающие потребности, как обычно уверяет критика «потребительства», но делает главными потребностями то, что приносит наибольшую прибыль. Очень многие реальные потребности, включая базовые, при этом могут не удовлетворяться вообще.

Поэтому можно сказать, что общество потребления приводит не столько к увеличению потребления, сколько к его перераспределению в сторону нужных производителям вещей. Этому не мешает и развитие системы потребительского кредитования, поскольку, хотя в определенный момент оно и позволяет приобретать больше вещей, нежели позволяет платежеспособность, в достаточно длительный период это отклонение компенсируется кредитными выплатами. Более того, в целом потребительское кредитование приводит не к росту, а к уменьшению покупательской способности, поскольку к исходной цене продукта прибавляются еще и банковские проценты. Следовательно, основная цель потребкредитования состоит не в увеличении общего количества покупок, а в получении еще большей «управляемости» покупателями. Помимо этого кредит обладает еще множеством «преимуществ» для капиталистов, – к примеру, он становится аналогом базовых потребностей, заставляя работника работать еще больше. Наличие «кредитной удавки» (особенно ипотеки), значительно увеличивает «покладистость» граждан, уменьшает их степень конфликтности с работодателями – в общем, во многом ведет к «демонтажу» тех свобод, что массы получили в послевоенное время.

Таким образом, можно сказать, что пресловутое общество потребления имеет свойства, противоположные обыкновенно приписываемые ему. Оно вовсе не ведет к всевозрастающему удовлетворению потребностей граждан, как это обыкновенно считается. Скорее наоборот, реальное удовлетворение все время снижается, заменяясь тратой средств на то, что требуется наиболее могущественным производителям. Собственно говоря, это самое общество является не чем иным, как механизмом капиталистической конкурентной борьбы, направленным на дальнейший передел рынка. К примеру, он приводит к переориентации с «местных» продуктов, бывших основой питания еще полвека назад, на производимые крупными фирмами полуфабрикаты. Или к увеличению трат на т.н. «телекоммуникации» (сотовую связь, интернет, ТВ) за счет того же отдыха (большая часть работающих граждан США имеет отпуск не более 1 недели в год или вообще не имеет отпуска) и т.д. Более того, ради покупок модных вещей урезаются даже такие базовые потребности, такие, как еда или сон. (Случаются и совсем уж абсурдные вещи, вроде продажи почки ради нового «айфона».)

Именно на этой основе и должна строиться реальная критика общества потребления. Не на уверениях о том, что «люди зажрались» и их потребности следует урезать. А на том, что реально в современном мире существует иллюзия удовлетворения, что за кажущемся изобилием скрывается ни что иное, как замаскированная нищета. Что за всеми этими «айфонами» и «фордфокусами» спрятана реальная нехватка многих базовых вещей, отсутствие которых просто разрушает человеческий организм и не дает тому сил не только для развития, но и полноценного существования. А значит, современное «потребительство» представляет собой ни что иное, как дальнейшее развитие системы капиталистической эксплуатации, при котором под контроль капитала попадает не только трудовая деятельность, но и т.н. «личная жизнь».

В период раннего капитализма данный процесс проявлялся через пресловутые «фабричные магазины», где рабочим реализовывали некачественный товар за большие деньги – однако это было лишь началом. Современная эпоха ликвидировала в данной системе все признаки «внеэкономического насилия», и вместо прежних замызганных «хозяйских лавок» возвела сверкающие торговые центры. Но смысл остался прежним: подчинить потребление той же логике накопления капитала, которой подчинено производство, т.е. заставить работников покупать товары, производимые наиболее крупными капиталистами. В этой ситуации покупка «айфона» вместо мяса означает лишь то, что Apple победила в конкурентной борьбе «мясных» производителей. Собственно, никаких особенных отличий от конкуренции в традиционном понимании (в которой, тот же Apple одержал победу над той же «Нокией»), нет.

Поэтому можно признать, что никакого особенного феномена «потребительства» не существует, а в реальности мы имеем дело с тем же капиталистическим обществом, что и ранее, только достигшим новых «вершин» в деле развития своих механизмов. Но это, разумеется, не означает, что существующая ситуация есть благо. Просто становится очевидным, кто же является на самом деле этим «кадавром, неудовлетворенным желудочно», где лежит корень «хищных вещей века». А равным образом и то, почему СССР потерпел неудачу именно в момент создания данного «общества потребления», почему мощнейшая советская промышленность самым позорным образом проиграла соревнование на этом поле...

* * *

Впрочем, о проблемах СССР надо говорить отдельно. Что же касается «кадавра», все очевидно: это капиталистическая система, как таковая. Именно она пожирает драгоценные ресурсы, превращая их в горы мусора – а на «выходе» выдавая людям жалкие подачки, вроде тех же «айфонов». Именно поэтому привычная нам критика «общества потребления» оказывается бесполезной: она отсылает к «человеческой природе» там, где работает «природа» социальная, связанная с базисом современного мира. Где вместо «вредных привычек» и мифической «жадности» вместе с «потребностями» (пускай и «знаковыми»), действуют суровые законы капиталистической борьбы.

Однако это же дает и вполне обоснованную надежду на то, что в случае изменения последней современное отношение к приобретению максимального количества благ может кардинально измениться, поскольку оно не связано с мифической «человеческой природой», а является исключительно особенностью современного общества. А, следовательно, изменение этого общества в сторону снятия отчуждения, кардинальным образом изменит и отношение человека к потребительству. Причем, безо всяких «духовных практик» и прочей религиозно-эзотерической мистики. (Т.е., извечный вопрос: «будут ли при коммунизме «айфоны», оказывается полностью лишенным смысла.) Но это, понятное дело, уже другая тема…

Примечание: я не согласен с тем, что-де психологическая составляющая потребления незначима, но вот мысль о перераспределении потребления "нужным образом", а вовсе не увеличеснии такового, – верная.