Из непосредственных, живых бесед с представителями православного духовенства можно извлечь иллюстрации некоторых положений данного информационно-аналитического бюллетеня. Священнослужители были выбраны таким образом, чтобы представить различные точки зрения и отразить исследуемый процесс в максимально полном виде.
(Он предупредил о том, что выражает собственную частную позицию, хотя мы обратились к нему как к представителю Московской Патриархии и надеялись узнать ее позицию.)
Наша церковь поддерживает патриотические чувства, каждый близок к своему народу, к своей стране. Поскольку эти чувства являются продолжением христианской любви к ближнему, то для нашей Церкви естественной является глубокая связь с патриотическими чувствами, с этническим образованием. Но в то же время эти чувства не должны оскверняться агрессивным национализмом, ненавистью к людям других национальностей, чувством превосходства и так далее. Об этом очень ясно сказал много раз Святейший Патриарх всея Руси Алексий II, в частности в своем выступлении на 1-ом Всемирном Русском Народном Соборе.
- Скажите пожалуйста, как по-вашему, есть ли у нас в стране представители агрессивного национализма?
- Да, конечно, есть. Как и в любой другой стране, как и в большинстве обществ есть группировки, которые придерживаются крайних националистических взглядов.
- Вы можете их назвать?
- Дело в том, что я бы не стал давать каких-то публичных оценок той или иной политической или общественной организации, поскольку наша Церковь находится вне политики и не дает оценок партиям или движениям.
- Насколько велики влияние, авторитет церкви в обществе?
- Бесспорно, идет процесс возрождения церкви. Все больше людей приходят в храмы, все больше людей начинают возвращаться к исконной православной обрядности, изучать богословие, читать Священное Писание и книги святых отцов. Бесспорно, этот процесс нелегкий, и наивно было бы думать, что он совершится в каких-то огромных масштабах за 500 дней. Но тем не менее этот процесс идет. Пусть проходит первая волна энтузиазма, вызванная своеобразной модой на религию. О подлинном духовном возрождении можно говорить тогда, когда вера перестанет быть модой и станет происходить более глубокое движение к приобретению духовных знаний и, самое главное, духовного опыта и настоящего духовного воспитания, настоящей церковности. Как только это будет укрепляться в нашем народе, тогда и влияние церкви на людей и общественные процессы будет не призрачным, а подлинным, благотворным.
- Вы признали, что агрессивный национализм существует.
- Да. В нашем обществе эти проблемы есть. Это ненависть к выходцам с Кавказа, это антисемитизм, это и другие проявления и ксенофобии, и расизма. Как и в любом другом обществе, в нашем обществе эти проблемы есть, и периодически они выплескиваются на страницы печати, в дискуссии в Государственной Думе. К сожалению, часто эти настроения влияют на деятельность административных властей.
- Заметен ли Вам процесс слияния националистического и религиозного факторов, то есть когда священнослужители поддерживают агрессивных радикальных националистов?
- Любой человек, в том числе священник, имеет право на свои политические убеждения (Церковь не запрещает ему это). В то же время, конечно, церковь не благословляет священнослужителей, участвовать в политической деятельности, то есть баллотироваться в парламент, участвовать в предвыборной агитации. Но каждый человек, в том числе священник, может выражать свои политические взгляды открыто, используя для этого те или иные общественные трибуны.
- Церковь не осуждает совместные действия националистов и священнослужителей?
- Люди могут иметь свои политические убеждения, и запретить их иметь им никто не может.
- Но как Церковь относится к этому?
- Каждый священник может иметь свое частное мнение по любому общественному вопросу и открыто выражать его.
- Но Церковь это приветствует или не приветствует?
- Еще раз говорю, что церковь допускает возможность того, что священнослужитель может иметь свои политические убеждения, которые могут быть любые.
- Как можно оценить факт присутствия на совместных акциях крайних националистов священнослужителей?
- Если это имеет характер предвыборной агитации, то это недопустимо ( в соответствии с решением последнего архиерейского собора 1997 года), но если так или иначе священник считает для себя допустимым с кем-то встречаться, где-то выступать, никто не имеет права ему этого запретить. Естественно, лучше, чтобы он перед этим взял благословение у церковного начальства и уже оно решало, должен ли священник присутствовать где-то. Но нет никаких церковных постановлений, которые бы запрещали священнику встречаться с кем-то, присутствовать где-то.
- Как на Ваш взгляд высшие церковные начальники относятся к этому?
- Дело в том, что никто не может запретить человеку, в том числе священнику, встречаться с тем или иным политиком или присутствовать на каком-либо мероприятии. Можно сказать ему (и об этом было сказано на архиерейском соборе 1997 года), что если он не имеет специальных полномочий, он не может выступать от имени Церкви, не может участвовать в предвыборной деятельности, не может быть членом той или иной партии. Запретить ему где-либо присутствовать, в частном порядке выступать, говорить о чем-либо никто не может.
- В программах крайних националистов, агрессивных, как Вы их назвали, очень часто есть декларация о приверженности Православию. Как Вы это оцениваете?
- Это дело совести каждого человека. Это может быть и искренняя вера, а может быть и политическая игра, желание эксплуатировать авторитет Церкви. Надо сказать, что в любом межнациональном конфликте всегда возникает искушение использовать религиозные чувства, поскольку эти чувства достаточно сильны, они укоренены в истории народов, в их традициях. Поэтому, к сожалению, если взять большинство межнациональных конфликтов и противоречий, в последнее время есть попытки использовать религиозный фактор. Но так или иначе, люди могут использовать свою веру, и никто не может им этого запретить.
- Вы допускаете, что радикальные националисты могут использовать религиозные чувства в своих целях?
- Это возможно в очень большом количестве случаев.
- Какие могут быть последствия?
- Дело в том, что и для Церкви, и для общества важно не допускать использования религиозных чувств для разжигания националистических страстей. Этому разжиганию нужно противопоставлять активное духовное согласие и подтверждение роли религии как миротворческого фактора. Это сделать довольно сложно, но всегда есть для этого возможности, и их нужно использовать. Но запретить кому-то проповедовать или использовать религиозную терминологию не может ни государство, ни Церковь.
- Как расценивает священнослужитель программные заявления некоторых националистических организаций, члены которых, причисляя себя к верующим людям, защищают антихристианские ценности?
- Я бы не стал анализировать политические доктрины националистов, но люди, и в том числе верующие, могут иметь разные политические убеждения. Если они не сопряжены с преступными или насильственными действиями, то наверное в демократическом обществе любые убеждения могут быть терпимы. У нас нет оснований говорить прямо о том, что это преступные организации. Если бы государство или судебные органы признали эти организации преступными, тогда можно было бы говорить об этом. Пока нет юридического признания, не о чем и говорить.
- Но в программе у них совершенно четко написано, что Россия - для русских. В программных документах они пишут, что при достижении политической цели, они запретят смешанные браки.
- Наверное, опять же здесь можно сказать только, что каждый человек может как угодно выражать свое отношение к тому или иному явлению в жизни. Проблему радикализма вряд ли можно исцелить при помощи запретительных мер. Только через просветительскую работу, через воспитание и через подлинное воцерковление, если мы говорим о православных людях. Постепенно они отойдут от этих крайностей в их политике. Вы, может быть, видите, что радикальных высказываний в среде этих людей стало меньше.
- Они просто стали действовать умнее, не афишируют свою деятельность, но тем не менее занимаются планомерной и эффективной работой, которая дает им увеличение численности. Причем играют они на религиозных и патриотических чувствах. Опасность вот в чем заключается. А Церковь никак этому не препятствует, хотя может.
- Есть, возможно, такая опасность, но я не вижу механизма, который мог бы при помощи запретительных мер изменить эту ситуацию к лучшему. Здесь дело в том, что только положительное раскрытие миротворческой силы Церкви, через просвещение, через работу со СМИ, через воплощение тех или иных миротворческих проектов это можно сделать.
- В истории ХХ века есть примеры, когда диктаторские антидемократические режимы сначала привлекали к сотрудничеству Церковь, эксплуатируя ее аторитет. Затем, укрепившись, расправлялись с ее представителями. Допускаете ли Вы такой поворот событий для России, если предположить, что националисты могут достичь своей политической цели?
- Недобросовестные и даже преступные политики использовали религиозные чувства для оправдания своих действий и разжигания межнациональной вражды. В том числе для того, чтобы способствовать укреплению личной власти в определенных исторических условиях. Это, к сожалению, одна из реальностей нашего мира, но как этому противостоять, мы должны решать вместе: Церковь и общество. При этом нужно задействовать механизмы демократического общества. С другой стороны, нужно оставаться в рамках закона и стремиться к тому, чтобы не заменять одни идеологические шоры другими, что нам всегда было свойственно, проводилось под разными знаками.
- Как Вы оцениваете тот факт, что один из московских священнослужителей отказался ответить на наши вопросы под предлогом того, что существует запрет на интервью священников и что все встречи могут проводиться только с представителем Отдела внешних церковных сношений Московской Патриархии?
- Действительно, предоставление интервью в СМИ в Церкви идет через официальные каналы. Что же касается частных бесед, то их запретить невозможно.
Когда речь идет о такой многонациональной стране, как Россия, со словом "национализм" надо обращаться крайне осторожно. Мировоззрения крайних русских националистов во многом не согласуются с Христианством. Для Христа все едины, во Христе нет ни эллина, ни иудея, ни женского, ни мужского пола. Противопоставлять народы, ставить какую-либо нацию выше другой, сравнивать, кто из них ближе Христу, кто выше, кто правильнее соблюдает церковные каноны, не соответствует христианским заповедям. Этот путь не может привести к миру, согласию, терпению, любви.
Учитывая, что авторитет Церкви набирает силу, националисты стремятся к нему присоединиться, не обладая истинной верой. Они интерпретируют христианские традиции по-своему, как им выгодно. Это может вызвать некий раскол среди набожных, но невежественных, не сведущих в истинах Православия людей, вселить смуту в их души. Это противоречит духу Христианства - проповедовать любовь, мир, согласие, прощение.
О национализме, проникшем в Русскую Православную Церковь, я говорил еще в январе 1995 года. Тогда в Москве проходил Международный форум: "Фашизм в тоталитарном и посттоталитарном обществе: идейные основы, социальная база, политическая активность." Уже тогда было заметно желание превратить Христианство в православную идеологию. Радикальным националистам необходимо получить "религиозную санкцию" на свою деятельность. Связывая себя с религией, националисты как бы переносят на себя духовность, которая свойственна религии. На самом же деле от настоящей духовности они далеки. Они язычники. Для них нация становится идолом, они поклоняются нации, а не Христу. Это не Христианство. Здесь скрывается опасность для церкви. Национализм такого рода, то есть языческий по своей сути, к сожалению, присутствует в Русской Православной Церкви, дискредитирует ее.
Существует большая опасность для молодежи поддаться искушению "православных националистов", поверить им и оказаться в их рядах. Чтобы этого не случилось, государство должно заниматься молодежью, создавать молодежные программы, поддерживать те здоровые начинания по работе с молодежью, которые уже имеются в некоторых приходах. То, что оно этого не делает, как раз и объясняет популярность среди молодежи крайних националистических движений.
Для русского религиозного самосознания понятие нация отсутствует. Никогда христианские общины не были мононациональными. Само понятие русская церковь больше говорит о территориальном положении церкви, нежели о каком-то национальном акценте. Более того, мы, христиане, считаем, что в этом великое достояние нашей религии, что мы для себя как бы решили этот национальный вопрос. Если Бог создал разные народы, значит так и должно быть. Получается, что не может быть плохих народов, не может быть абсолютно хороших народов. Все народы представляют одинаковую ценность.
- Как с этим согласуется утверждения националистов, что спасение для человечества придет из России, что Россия - единственная высокодуховная страна, которая не заражена эмоциями "золотого тельца"?
- Я думаю, что такого мировоззрения в русском национализме нет. Я не очень понимаю, что такое "русский национализм", потому что, если говорить о разных патриотических организациях, то можно увидеть людей самых разных: и евреев, и цыган и т.д.
- Вы не признаете наличие националистов в России. Националистический фактор у нас присутствует в общественно-политическом процессе?
- К сожалению, нет.
- А то, что у нас есть такие организации, которые говорят о том, что они националисты? Вы это игнорируете?
- Этого просто нет.
- Баркашов говорит о том, что он русский националист.
- Это малочисленная группа. У них человек 300 -500.
- Что значит "малочисленная"? Он заявляет, что у него в 350 городах есть свои организации.
- Я миссионер. Я езжу по всей стране, я работаю в отдаленных районах Сибири. Естественно, я вижу ситуацию, когда приезжаю на место. У меня была встреча на Дальнем Востоке с баркашовцами. Они узнали, что приехал священник. Пришли ко мне. Я спросил сколько у них человек. Они говорят: "В форме у нас 8 человек, есть сочувствующие". Я считаю, что в России все, что делается в среде националистов санкционировано властью. Эту карту разыгрывают представители нашей власти. Окружение президента заинтересовано поддерживать, подпитывать эти микроскопические националистические группы для того, чтобы всякий раз, когда Запад не захочет поверить в реставрацию коммунизма, говорить об опасности фашизма, национализма и т.д. Это совершенно очевидно. В русском народе господствует не националистическое, а имперское сознание. Имперское сознание - это цивилизованное сознание. Что такое империя? Империя - это не мононациональное сознание. Империя объединяет много миров. Имперское сознание - это здоровая альтернатива мононационализму. Имперское сознание - это сознание, что мы всегда будем жить с татарами, всегда у нас будут калмыки, буряты.
- То есть для национализма почвы в России нет?
- Нет. Почему национализм состоялся в Германии? Это мононациональная страна.
- Они мононациональны, но они весь свой гнев против евреев направили. В России ведь тоже есть евреи.
- Я думаю, что российские евреи достаточно ассимилировались. Недавно я наблюдал выступление главного раввина по телевизору, он сказал, что евреи не знают ни иврита, ни Талмуд не читают.
- Вы считаете для русских националистов евреи врагами не являются?
- Нас иногда пугают опасностью иудаизма. Я был в Израиле и убедился в том, что Израиль - это светское государство. иудаизм не имеет там такого влияния на жизнь общества, как некоторые себе представляют. Будто существует какой-то международный заговор - иудаизм против христианства. Иудаизм не настолько влиятелен. Это маленькие кварталы, где живут фанатично настроенные верующие евреи. Как христианин я считаю, что евреи - это народ, который выполнил определенную миссию перед Богом: это создание Ветхого Завета. Из числа евреев вышли первые апостолы, Пресвятая Дева Мария, многие древние святые.
- Вы считаете, что националистов мало, но все-таки они есть. "Националисты православные" - можно ли говорить о таком понятии?
- Очень неграмотно. В православии, как в идеологии, нет такого понятия нация в том смысле, в каком этот термин обыгрывается в профашистских организациях.
- По Вашему мнению, нельзя сказать, что сейчас в России наблюдается слияние религиозного и национального факторов?
- Нет. Что значит слияние, если эти люди, точнее маленькие группы лиц, в храм не ходят.
- Значит Вы не допускаете возможности появления агрессивных националистов и экстремистов? Националистов у нас в стране нет, Баркашова у нас нет, РНЕ у нас нет?
- Если 8 человек на Сахалине - это много...
Я не могу дать политическую оценку. Религиозная оценка заключается в том, что для нас, православных, считается, что если какой-то человек, любой национальности, говорит об исключительности своей нации по отношению к другим - это ересь.
В Писании сказано, что от одной крови произошел весь род человеческий, в Писании сказано, что во Христе нет ни эллина, ни еврея, ни женского пола, ни мужского, ни раба, ни господина. Великое достояние нашей религии в том, что мы вырвались из этих мононациональных религиозных представлений. Наша религия вненациональна.
Национализм - это болезнь роста для неофитов. На этапе неофитского мировоззрения человек, зараженный националистическими идеями, объявляет себя православным. Такое возможно только до тех пор, пока он не постиг вероучение. Воцерковленный человек понимает, что православие и национализм несовместимы. Тогда человеку приходится выбирать между религией и национализмом. Либо человек оставляет фашистскую организацию, становится нормальным прихожанином, либо он скатывается на позиции неоязычества, становится врагом Православия. Но есть еще и промежуточное состояние - человек остается неофитом-невеждой. Это и есть основная масса националистов. Они лишь декларируют свою приверженность Православию.
- Заметно ли слияние религиозного и национального факторов?
- Конечно, заметно. Но надо определиться с понятиями. То, что у нас сейчас принимают за возрождение религиозности, на самом деле является средством национальной самоидентификации. В обыденном сознании религиозный фактор, в данном случае православный, и фактор национальный очень часто совпадают. Причем, на это же работают средства массовой информации, и во многом позиция самой Церкви, церковного священноначалия и широких масс священнослужителей. Они сами говорят, что Церковь - это стержень русской национальной культуры, стержень русской государственности. В сознании все эти вещи сливаются. Отсюда, естественно, попытки использовать Церковь в инструментальных целях. Почему, скажем, силовые структуры, которые раньше отличались особой лютостью в искоренении всякого духа религиозности, сейчас наоборот - чуть ли не строем ведут на церковные службы, освящение знамен и т.д. Это поиски новой идеологии и ничего более. Конечно же, это имеет какое-то отношение к возрождению русской религиозности, но, по-моему, речь идет на самом деле о вещах принципиально иных.
Казалось бы, христианство несовместимо с национализмом, но реально историческое христианство в самых своих разнообразных формах подчас объединялось с националистической идеологией. Это было в разные эпохи, но, начиная с XIX века, когда, собственно, возникает националистическая идеология в Европе в современном значении этого слова, мы видим со стороны этих новых националистических движений активные попытки использования Церкви. Кроме того, в массовом сознании происходит соединение религиозной и национальной идеи.
Например, истинный, настоящий поляк - это всегда добрый католик.
В России то же самое. В XIX веке славянофилы приложили очень много сил для того, чтобы представить Православие чем-то интимно связанным с русским духом, с русской культурой и убедить в том, что именно русский народ, чуть ли единственный, сохранил в чистоте истинно христианскую православную веру. Как трансформировались националистические идеологии в XX веке? Нацистские, фашистские идеологии, как это ни странно, имеют довольно респектабельных предков. Для немецкого нацизма - немецкий романтизм и т.д. И здесь мы тоже видим подчас попытки использования религии, в частности - Христианство. Обычно считают, что это вещи несовместимые. Действительно, германский нацизм ориентировался скорее на язычество. Но есть много других примеров, которые менее известны. Скажем, идеология режима Виши во Франции: соединение французского национализма и декларированной верности Католичеству. То же самое мы видим в пронацистских режимах в Словакии, Хорватии в годы второй мировой войны и в режиме Франко в Испании.
Этот же комплекс присутствует и в современном русском Православии. Тем более, что травматический опыт ХХ века привел к глубочайшей дезориентации церковных масс. Сначала Церковь занимает положении государственной религии официально, потом в течение нескольких лет происходит полный крах, когда народ, который официальная идеологии считала народом-богоносцем, верным своей Церкви, отворачивается от нее и идет громить храмы. Затем годы гонений и после них знаменитый сталинский поворот - сближение власти с Московской Патриархией и некая пародия на "симфонию". Когда снова наступают какие-то перемены, остается ностальгия по тем временам, когда существовало какое-то единство между Церковью и государством. Это парадоксально, но еще в конце 80-х годов, в начале перестройки, я интересовался и расспрашивал некоторых священнослужителей, и они подтвердили мои догадки: среди духовенства очень сильны были симпатии к Сталину и послевоенной эпохе. Причем, идеологическая политика позднего сталинизма тоже представляла собой некую систему, элементами которой были и восстановление в определенных пределах Церкви, и антисемитизм и официальная ксенофобия. Весь этот комплекс присутствует и присутствовал среди духовенства и среди людей религиозных. А после начала перестройки и распада Союза - естественные симпатии к авторитарным организациям, праворадикальным организациям, националистическим организациям. Естественно, есть нацистские организации, базирующиеся на языческом комплексе. Но многие из них сейчас признают Православие и считают Православие национальной русской религией.
- Как Вы считаете, зачем националистам нужно православие? Почему они все хотят быть православными?
- Потому, что национализм нуждается в какой-то религиозной символике, религиозной идеологии. Возрождение русского язычества - это все-таки смешно. Это детские игры. Люди уж совсем "задвинутые" могут всерьез думать о возрождении русского язычества. А здесь традиционалистская организация, организация косная, организация, склонная к принятию консервативной позиции, а не либеральной, не демократической. И кроме того, надо иметь в виду огромную роль Православия в русской культуре, в развитии русской государственности. Все это вызывает симпатии у националистов, нацистов в том числе, к Церкви.
- Зачем священнослужителям нужны националисты? Почему служители культа не отвергают националистов?
- Потому что многие националистические организации вставляют в свои программы пункт о том, что Православие должно снова стать государственной религией, говорят о своей поддержке Православия. И это вызывает среди определенных кругов священнослужителей и просто верующих симпатии к ним. Кроме того антизападническая установка и у тех, и у других, антисемитизм в той или иной форме: ведь традиционный христианский антисемитизм чрезвычайно распространен в церковной среде.
- Возможно ли объединение, сотрудничество националистов и священнослужителей?
- Я сомневаюсь, чтобы особо перспективны были бы крайне радикальные организации. Скорее опасность заключается в том, что мы сейчас видим резкий сдвиг в сторону государственно-этнической националистической идеологии во властных структурах. Может создаться коалиция какой-то части нынешней партии власти и радикальных националистических организаций при поддержке Церкви. Церковь поддерживает власть, и антилиберальное, антиреформаторское крыло партии власти может послужить базой для авторитарного режима в России.
В более отдаленной перспективе, когда этот авторитаризм будет преодолен (а он безусловно будет преодолен, вопрос только в сроках), это приведет к фундаментальной дискредитации Русской Православной Церкви. Такой дискредитации, после которой проблематично будет ее дальнейшее влияние на наше общество.
- Церковь рискует?
- Церковь рискует тем, что она себя скомпрометирует, если такая коалиция образуется. Есть в церкви такие силы, которые готовы идти до конца, это показывает пример покойного митрополита Санкт-Петербуржского и Ладожского Иоанна (Снычева), труды которого неотличимы от трудов идеологов русского нацизма. Я полагаю, что этот новый авторитарный режим в конце концов скомпрометирует и националистическую идею, и Церковь также.
- В истории Германии и Италии были примеры, когда нацисты и фашисты добивались сотрудничества с Церковью, а затем применяли репрессии. Уместны ли исторические параллели?
- Есть некоторые различия. С самого начала ни в идеологии германского нацизма, ни в идеологии итальянского фашизма Христианство, религиозный фактор не играли определяющей роли. Германский нацизм скорее ориентировался на какие-то языческие идеалы, хотя, конечно, были попытки заигрывать с Церковью, использовать традиции немецкого протестантизма, в особенности в протестантской среде нацистские идеи были чрезвычайно популярны, но все-таки никогда религиозный фактор не играл такой роли. Тоже самое мы видим в идеологии фашизма Муссолини. В России немного другая ситуация, здесь Церкви придается гораздо большее значение. Церковь может себя скомпрометировать гораздо сильнее.
Конечно, западные исповедания, и католическая церковь в частности, скомпрометировали себя сдержанной позицией в отношении нацизма. Но все-таки и среди католиков, и среди протестантов, в том числе и немецких, были антифашистские силы, и они были достаточно заметны (Исповедническая церковь в Германии). У нас это направление в церкви, с моей точки зрения, крайне слабое, и те, кто могли бы стать лидерами этого движения, сейчас подвергаются совершенно явным преследованиям со стороны священноначалия. Хотя и патриарх, и его окружение стремятся занять центристскую позицию, но эта позиция вымывается, и своими репрессиями по отношению к либеральному крылу они сближаются с крайними движениями, хотя отождествлять их не следует. Напряженные отношения между Патриархией и Союзом православных братств тому свидетельство. Но мы слышим и со стороны значительной части епископата высказывания очень близкие к программам современных ультраправых: и неприязнь демократического строя, и жажда цензуры, и ксенофобия, и многое другое.
В настоящее время в российской политической жизни отмечается усиление влияния радикальных националистических течений. Эта тенденция не только не встречает какого-либо противодействия со стороны органов государственной власти, но и, наоборот, нередко находит явную или неявную поддержку со стороны тех, кто призван обеспечивать конституционную законность в стране. Попытки реставрировать "национальную идею" на основе "официального" Православия приводят к росту клерикализма и слиянию религиозных и националистических идей, формированию доктрины "русского национального Православия", углублению религиозной и национальной розни. Усиливается взаимодействие националистических экстремистских политических организаций и наиболее радикальных элементов из числа православного духовенства. При непосредственном участии отдельных представителей православного клира идет процесс идейного и организационного оформления русского националистического движения по образцу российских черносотенных православно-монархических организаций начала XX века либо европейских фашистских движений 20-40-х годов. В настоящее время влияние этих движений на развитие политического процесса в России относительно невелико, однако "инкубационный" период, по всей видимости, подходит к концу. Демонстративное невнимание властей к этому процессу создает крайне опасный прецедент и может иметь далеко идущие последствия.
Невозможно упустить из вида еще один важный аспект. Исторический опыт стран Западной Европы показывает, что в период становления фашистских режимов Церковь сыграла определенную роль, которую ей навязывали фашистские диктаторы. Эту роль можно оценить как неприглядную, бросающую тень на авторитет Церкви. Обращение к европейскому историческому опыту может послужить предостережением священнослужителям РПЦ. Еще не затихли упреки, адресованные РПЦ в том, что она была послушным инструментом сталинской политики, но уже есть опасения, что Церковь позволит вовлечь себя в политическую игру экстремистов. Чем кончаются такие игры, хорошо известно.
Препятствием распространению фашизма и его идеологии в России может служить безусловное соблюдение международных принципов, содержащихся в Декларации ООН о ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религии или убеждений, международной Конвенции по правам человека (к которой Россия до сих пор не присоединилась), положений Конституции РФ, устанавливающих принципы отделения Церкви от государства и равенства всех религиозных объединений перед законом.
На принятие демократического действенного закона, способного прекратить расползание по стране фашизма, рассчитывать не приходится, учитывая количественный и, особенно, качественный состав Госдумы.
В силу сложившихся условий едва ли не единственной силой, противодействующей распространению фашизма в России, сегодня выступает демократическая российская общественность. Ее голос должен подвигнуть российские власти обратить внимание на нарастание фашистской угрозы, принять адекватные меры в этом направлении.
Warrax Black Fire Pandemonium™ http.//warrax.net e-mail. [email protected]