http://www.apn.ru/publications/article19592.htm

http://www.apn.ru/publications/article19600.htm

http://www.apn.ru/publications/article19642.htm

http://www.apn.ru/publications/article19675.htm

Александр Севастьянов

НОРНА

«Куколки» и «бабочки» русского национализма

Отрадное явление в отечественной публицистике — обвальный рост публикаций, связанных с русской темой. Можно констатировать, что русское общественное сознание, погруженное в анабиоз при Советской власти, наконец-то проснулось и озаботилось будущностью своего народа. Уже не только для молодежи, настроенной естественно-националистически, но и для поколений, отравленных интернациональным советским воспитанием, стало ясно, что наличие в мире и в России каких угодно народов и племен не исключает для нас, русских, изучения и решения собственных проблем, выражения и защиты собственных прав и интересов.

Рост русского самосознания налицо. Период раскачки закончился и дискуссия разворачивается полным ходом.

Национальное самосознание русских, преодолевшее начальную фазу национального инстинкта и оформленное теоретически, именуется русским национализмом (в хорошем смысле слова, разумеется). Его становление — мейнстрим сегодняшней общественной мысли, самая свежая интеллектуальная мода.

Вполне понятно, что этот отрадный в целом процесс сопровождают своего рода болезни роста.

Для того, чтобы бабочка могла появиться на свет, она должна преобразоваться в самое себя из куколки и пробить ветхую оболочку. Вот именно такое явление мы сегодня и наблюдаем, когда русская мысль, с одной стороны, демонстрирует во всей красе полный компендиум реанимированной дореволюционной «русской идеи», отреставрированный и отлакированный в соответствии с требованиями современного рынка идей (та самая куколка в ветхой оболочке). А с другой — настойчиво пытается преодолеть это устарелое наследие и свершить предначертанный метаморфозис, чтобы предложить новое, современное прочтение русского национализма (та самая бабочка), соответствующее духу времени и новым задачам, вставшим перед русским народом.

Вот этот водораздел между консерваторами и новаторами и определяет весь нынешний русский националистический дискурс, расставляя идеологов по разным лагерям.

Назовем их условно лагерем «Куколки» и лагерем «Бабочки».

Если резюмировать кратко, у консерваторов в лагере «Куколки» популярны такие, как им кажется, константы русской национальной жизни, как имперское устройство государства (в своеобразном русском варианте «неправильной империи», когда не метрополия эксплуатирует провинции, а ровно наоборот), православная вера, а самое главное — определение русскости не по крови, не по общности происхождения, а по неформальным критериям, набор которых может варьировать. На этом сходятся все консерваторы, опирающиеся на труды Соловьева, Ильина, Трубецкого, Солоневича и других корифеев «русской идеи» XIX — первой половины ХХ вв.

Самое полное и последовательное современное изложение консервативной концепции — это увесистый 864-страничный том «Русской доктрины» (М., Яуза-Пресс, 2008), над которым трудилось свыше ста авторов и экспертов.

Понятно, что анализ прошлого всегда дает более консолидированный результат, чем прогноз будущего. Поэтому указанный труд правомерно считать «завещением старой России», объединившим вокруг себя множество добровольных душеприказчиков, радеющих о возвращении к тому, что кажется им основой радостного былого.

«Куколки» зачастую именуют себя националистами. Однако, поскольку для них приоритет государства Россия по отношению к русскому этносу является безусловным, а русская нация есть понятие внеэтничное, такая самоквалификация не выдерживает критики. Консерваторов, в том числе соавторов и единомышленников упомянутой «Доктрины» надо правильно называть, конечно, не националистами, а патриотами. Ибо Россия для них есть высшая цель, русский этнос — средство. Такова консервативная традиция.

Напротив, «Бабочки», для которых фундаментален постулат «нация — первична, государство — вторично», а нация понимается как фаза развития этноса, то есть как биологическая общность, вполне заслуженно могут именоваться националистами в самом точном смысле слова. Ибо для них высшей целью является русская этнонация, а государство Россия — лишь средство к ее процветанию. Предтечей национализма в русской традиции считается М. О. Меньшиков, наследие которого тщательнейшим образом замалчивалось в СССР вплоть до 1990-х гг.

В лагере «Бабочки» все вышеназванные консервативные константы не пользуются никакой популярностью. Более того: вызывают отторжение у новаторов, считаются пережитком самоубийственного для русских имперского варианта, возврата к которому нет (исторически) и не должно быть (онтологически). Для них характерны постулаты обратные по смыслу. Определение русскости по крови безотносительно к религиям и идеологиям, реабилитация дохристианского родноверия, переход от империи — к русскому национальному государству: таковы константы, служащие совместной платформой для «Бабочек», оценивающих перемены, произошедшие с миром и Россией за последние сто лет как радикальные и необратимые, требующие полного отказа от старых парадигм и выработки новых.

Но далее названной платформы среди новаторов никакого единства не наблюдается. Что вполне естественно: ведь будущее, которому еще только предстоит состояться, кажется неизмеримо амбивалентнее, чем прошлое, которое уже состоялось и не может быть изменено. Неудивительно поэтому, что если в лагере «Куколок» царит относительное единство и взаимопонимание, о чем, в частности, говорит количество трудившихся над доктриной, то в лагере «Бабочек» царит жестокая борьба на выживание. Вести которую приходится на два фронта каждому: против «Куколок», в целом враждебных, и еще против «Бабочек»-соседей. Результатом является временное сосуществование ряда доктрин, концепций, конкурирующих между собой. Среди них в последнее время выделилась концепция НОРНА, которую можно характеризовать как полную диалектическую противоположность консерваторам, доходящую до абсурда.

Мне показалась привлекательной задача параллельного анализа «Русской доктрины» как наиболее полного воплощения патриотической «русской идеи» прошлого, и, одновременно — НОРНЫ как наиболее яркого отрицания этой идеи.

Крайности сходятся. Отрицание этничности во имя государственности, «патриотическая русофобия» — такова опасная крайность, объективно скрывающаяся в консервативной «Русской доктрине». Отрицание государственности во имя этничности, «анархическая русофобия» — такова не менее опасная крайность, которую авторы НОРНЫ даже и не скрывают.

Ни та, ни другая концепция не является в действительности русско-националистической, хотя обе существуют именно в националистическом дискурсе и стали возможны только в ходе его развития. Ибо представляют собой первая — мобилизацию донационалистического патриотизма, резко оппонирующего народившемуся национализму, вторая же — обостренную квазинационалистическую реакцию на данную оппозицию. Такая вот диалектика.

Думается, что параллельный анализ обеих концепций позволит окончательно покончить с обветшалым патриотизмом во всех его видах, включая снятый и превращенный, и расчистить путь собственно русскому национализму, каков он есть.

Начнем с НОРНЫ.

Что НОРНЕ норма, то норме смерть

Посвящается Мстиславу Засеке, обратившему мое внимание на НОРНУ

  – Что такое эта НОРНА? Разъясните, критики!
– Ваша НОРНА — это порно, Только от политики.

 

ЧЬЕ ЯЙЦО?

 

Не так давно в нашем общероссийском национал-патриотическом гнезде обнаружился новый птенец, который сразу стал себя вести по-кукушечьи: толкаться, пихаться и выталкивать из общего гнезда ранее родившихся конкурентов. Пришлось задаться вопросом: из чьего же яйца вылупился этот не в меру активный птенчик и кто это яйцо нам подложил?

Речь, как уже догадался читатель, о т. н. Северном братстве (СБ) и его Программе НОРНА (см. также здесьWarrax), с милой простотой выдающих себя за единственный свет в русском окошке.

Независимо от действительных или мнимых достоинств этих неофитов, вряд ли им надо было начинать с такой оголтелой агрессии: ведь поднявший меч, как известно, от меча погибнет. Или, как еще выразительней говорят китайцы, сидящий в стеклянном доме не должен бросаться камнями. Заявленные СБ крутые претензии вызвали желание всерьез проинспектировать новое «самое прогрессивное» учение.

Когда вас к чему-то призывают, за что-то агитируют, пытаются что-то разъяснить и втолковать, постарайтесь, прежде чем вникнуть в суть дела, ответить себе на четыре вопроса:

1) кто есть говорящий,

2) кому,

3) что

и 4) зачем он это все говорит.

И тогда вам будет проще ускользнуть от петли, если вас хотят идейно заарканить и втянуть в сомнительное дельце.

Свой анализ Манифеста Программы НОРНЫ я поведу именно по данной схеме.

Итак…

 

КТО ГОВОРИТ

 

Говорит «Северное братство», чей сайт является основной площадкой НОРНЫ.

Как можно понять из Предисловия, Северное братство — кадровый костяк НОРНЫ — это «сложившаяся группа преданных поклонников и почитателей» профессора П. М. Хомякова. И вся НОРНА это продукт переработки исключительно его книг, в том числе в стиле фэнтези, к «стратегическим прорывным идеям» которых поклонники «не смогли прибавить почти ничего нового».

Вот на этой-то базе они и разработали Программу действий: НОРНУ. Что ж, не зря на Востоке говорят: бойся прочитавшего одну книгу! Ведь для такого человека в этой книге непременно увидится вся истина в конечной инстанции.

Между тем, всякий научный работник знает: библиография труда есть его душа, она-то все и определяет. А поскольку большинство т.н. «научных» книг профессора, где этот кандидат геолого-минералогических и доктор технических наук берется за проблемы истории, на самом деле есть тоже своего рода фэнтези (попросту сказать, антинаучная ахинея), то общую оценку НОРНЕ можно дать сразу, не вникая в детали: параноидальный бред с навязчивыми идеями. Ниже я детализирую этот вывод.

Сами себя творцы НОРНЫ предостерегают:

«Неверное знание, всяческие ложные и изжившие себя доктрины и тому подобные заблуждения — непозволительная роскошь для русского среднего класса. Это, без преувеличения, одна из главных угроз нашим интересам» (Вводные замечания).

Правильное, но, к сожалению, тщетное предостережение. Ибо в НОРНЕ, несомненно, много верного и нового. Но то, что верно, — то неново, а то, что ново, увы, — неверно. «Узких мест» в концепции более чем достаточно, некоторые из них я покажу.

Основную новацию НОРНЫ авторы видят в разработке конкретной программы национальной русской революции: что и как делать. У других национал-патриотов они этого не находят, в чем и полагают свое преимущество.

Правда, тут же следует принцип самоограничения наших пламенных революционеров: «мы боремся за умы, мы действуем информационными методами, а не силовыми», «мы не совершим уголовных преступлений». Здесь, прямо скажем, нового мало, ведь мы все только этим и занимаемся. Тем не менее, вся группа строго законспирирована, в лучшем случае действует под никами (псевдонимами), а то и вовсе анонимно. Кроме профессора Хомякова я, например, не знаю по его настоящему имени никого из «Северного братства».

К чему такая конспирация, что так тщательно скрывают анонимные братья? Подозреваю, что собственную малочисленность, сугубую виртуальность и выработанную Интернетом привычку к анонимному, а значит безнаказанному, хамству. Да и помним мы, конечно, завещание Великого Инквизитора из «Братьев Карамазовых», наказавшего таким вот секретным властолюбивым братствам искать опору в тайне и авторитете.

Ну вот: авторитет найден, тайна создана, вперед, товарищи!

 

КОМУ ОНИ ГОВОРЯТ

 

Адресат НОРНЫ честно указан в «Вводных замечаниях»:

«Кто эти читатели? Русские люди средних лет. Социально состоявшиеся — средние бизнесмены, умудряющиеся выживать в диких российских условиях, специалисты и мастера своего дела (высшей, но отнюдь не только высшей, квалификации), умудряющиеся сохранить свой статус при нынешней тотальной деградации и одичании, ответственные (а такие тоже есть) деятели муниципалитетов в российской глубинке, умудряющиеся не развалить вверенное им хозяйство. И им подобные «крепкие, честные и достойные» русские мужчины и женщины. Которые, строго говоря, не бедствуют, но которые при этом хотят жить, а не выживать, как это они вынуждены делать сегодня. И при всем при том, это люди общественно активные, думающие, размышляющие, читающие. А многие из них идущие еще дальше, и к общественной активности прибавляющие активность политическую. Разумеется, наши читатели люди, как минимум, не равнодушные к очевидным национальным проблемам русского народа. А иные, более того, готовы бороться, или даже борются за интересы Русского Дела. Короче, это русский средний класс».

В другом месте НОРНА определяет средний класс как совокупность, куда входят «вожаки», «лидеры», «мастера», «ответственные исполнители», «креативщики» и т.д. и т.п. («Необходимое разъяснение №1»). Что сразу же вызывает недоумение: вожак, руководитель это, явно, представитель высшего, а никакого не среднего класса. Кто — над вожаком? Один господь бог…

А потом вдруг появляется и вовсе малопонятное:

«нижний (!) средний класс», которого, оказывается «от простонародья отделяет не только и не столько уровень доходов, а менталитет» («Необходимое разъяснение №2»).

Такое странное словоупотребление, где высшее, среднее и нижнее подменяет друг друга, по-дилетантски произвольно и расходится с общеупотребительным в социологии смыслом [1]. В особенности еще и потому, что социолог не имеет права использовать неформальный критерий при определении социальной группы, иначе он тут же потеряет предмет разговора. А НОРНА, говоря о среднем классе, как раз-таки делает акцент на неформальных свойствах входящих в эту группу особей. Условно говоря, талантливый и энергичный руководитель попадает у них в данную категорию, а занимающий ту же должность и имеющий тот же оклад ленивый бездарь — нет.

Или еще того чище:

«И чиновный рэкетир, и спекулянт, и гаишник и палач могут быть «мастерами и организаторами своего дела». Но это мастерство не делает их представителями среднего класса» (там же).

Как если бы членство в среднем классе было строго индивидуальным и определялось не профессиональной номенклатурой и уровнем достатка, а врожденными достоинствами и исключительно благородным и творческим целеполаганием. Понятно, что при таком подходе всякие границы группы исчезают и становится невозможно ответить даже на элементарный вопрос о ее численности. Мало того, вопрос о принадлежности конкретной личности к среднему классу придется решать каждый раз персонально, заглядывая ей в душу, да поглубже. Бред, увы! В настоящей социологии подобные терминологические задачи решаются строго обратным методом.

Поиск общественного идеала, как видим, привел НОРНУ к утопии («средний класс — все лучшие люди всех сословий»). Описанная ею неформальная группа существует при этом в действительности и имеет свое название: биосоциальная элита общества. Этому интересному и важному явлению я посвятил специальную главу «Этнос и социум» в книге «Этнос и нация» (М., Книжный мир», 2007). Но при чем тут средний класс? — это совсем другое.

Как всегда, когда профессор Хомяков вторгается в область чужих для него, не проходившихся специально наук, он начинает фантазировать, вкладывая в общеупотребительные термины и понятия свой собственный, весьма иной смысл. Но ведь, дорогой читатель, этак можно весь словарь переписать и творить потом на собственном языке, которого никто, кроме вас, понимать не будет. Точнее, будут понимать все шиворот-навыворот, ибо слова вы используете те же, а смысл вкладываете другой. (Представьте себе текстик: «Прошмандовки, суки позорные!». А оказывается, надо читать: «Знатные передовицы производства»!) Уж будьте любезны писать на общепринятом языке, пользоваться общепринятыми понятиями…

Ошибка НОРНЫ не удивляет. «Средний класс» — понятие, устоявшееся у западных социологов, но для России новое, неразработанное. В СССР такого понятия марксистская социология не терпела, не изучала его. А до революции о среднем классе никто и не подозревал, предпочитая простое, всем понятное слово «обыватели».

Так мы сразу же натыкаемся на первое «узкое место» НОРНЫ. Ошибочно определенный адресат, ошибочно избранная точка опоры. Может, кто и готов бороться и даже борется за интересы Русского Дела, но уж только не средний класс.

Столь любезный НОРНЕ средний класс это отнюдь не свет в окошке и не соль земли. Он повсеместно социально инертен, его задача — приспособиться, встроиться, выжить. На «благословенном» Западе, где средний класс — признанная и благонамеренная основа всего общества, этот самый класс крутится с утра до вечера, как белка в колесе, вызывая у наблюдателя сострадание и тайный ужас (я свое скатывание в средний класс воспринял бы как катастрофу). Там средний класс тоже, быть может, хотел бы жить, а не выживать, да только никак не получается: чертово беличье колесо не отпускает. Средний класс сам себе не хозяин!

Средний класс не тождествен среднему бизнесу, он социально ниже, это в лучшем случае мелкий бизнес, а в целом — служащие, то есть работающие на дядю (государство или босса), а не на себя, всецело зависимые люди. Которые живут надеждой ухватить свой шанс и пробиться в высший класс, где состоят хозяева жизни. Вот что такое средний класс. А ниже него на социальной лестнице стоят вовсе неимущие, лишенные такой надежды низшие классы: рабочие, крестьяне, обслуга всех сортов, гастарбайтеры, люмпены и т.п. Средний бизнес в понятие «средний класс» уже не входит, ибо средний бизнесмен, в отличие от мелкого, хозяин сам себе. Среди представителей среднего класса могут в виде исключения встречаться отдельные удачливые более-менее независимые люди. Например, профессор, получивший наследство, пристойную ренту. Но ставить знак равенства между средним классом в целом и «социально состоявшимися людьми», как это делает НОРНА, ни в коем случае нельзя, это безграмотно.

В среднем классе нет и не может быть по определению ничего революционного. Недаром Гайдар и его правительство так были озабочены скорейшим ростом этого класса, так со всех трибун расписывали нам необходимость и пользу его. Что же, они готовили себе могильщика ударными темпами? Конечно же, нет! Превращение основной массы населения в средний класс (именно так ставили задачу горе-реформаторы) есть наилучшая гарантия от всяких социальных потрясений. Гайдар с компанией это знал и понимал, поскольку вместо фэнтези профессора Хомякова читал серьезных западных социологов, а вот северные братья — нет. Поэтому они и выдвигают ни на чем не основанную концепцию извечной, якобы, борьбы российского государства с русским средним классом. Душераздирающее зрелище! Но справедлива эта картина лишь в отношении советского периода и то отчасти.

А уж из этой концепции выстраивается цепочка: гибель русского народа вследствие окончательного удушения государством среднего класса, гибель России вследствие гибели русского народа и — апофеоз! — гибель белого человечества вследствие гибели России и гибель всей земной цивилизации вследствие гибели белого человечества. Полный копец. Отсюда тезис: все на защиту русского среднего класса! Сам же средний класс должен, овладев романами профессора, прозреть и встать в ряды революционеров…

Цитирую:

«Программа НОРНА — это программа борьбы за интересы русского среднего класса. За его выживание, процветание и развитие».

Егор Гайдар может спать спокойно, его дело в надежных руках…

Зато всем остальным представителям русского народа надо бы проснуться и насторожиться. Ибо в действительности все происходит с точностью до наоборот: по мере того, как средний класс растет, укореняется и пухнет, с ним растет и общественная инертность, миролюбие и трижды проклятая толерантность. «Лишь бы не было войны!» — вот самый излюбленный лозунг среднего класса.

Хотите знать, без всяких фэнтези, на что способен средний класс в политике? Взгляните на Европу. На примере все того же Запада с его чудесно развитым средним классом — там-то его спасать никому в голову не придет! — мы видим, что этот самый расплодившийся планктон человеческий преспокойненько сдал белую христианскую Европу (заодно и Америку) со всеми потрохами цветным пришельцам, инородным ордам — сдал и не рыпнулся. А теперь еще и сдает все руководство этими странами — женщинам и евреям. Вот он, результат абсолютного превалирования в общественном раскладе пресловутого среднего класса: прямой путь к пропасти. Вы этого хотите, северные братишки гнезда Хомякова? Ну-ну.

Так что тезис НОРНЫ «обеспечение условий для полноценного участия русского белого среднего класса в мировой борьбе за сохранение белой расы и преодолению мирового цивилизационного кризиса в ее интересах» вызывает у меня саркастический смех. Авторы явно не понимают, о чем пишут. Между тем, такова их навязчивая идея №1.

Обращение с агитацией к среднему классу может иметь на деле только одну цель: обеспечить непротивление этой многочисленной социальной группы в случае масштабных целенаправленных перемен в обществе. Мы будем менять власть, а вы будете спокойно на это смотреть: вот истинный смысл такого месседжа.

Тем более несостоятельна ориентация наших революционеров на людей средних лет, ибо это возраст максимальных забот о семье и карьере. Какая уж тут революция…

Итак, с главной социальной базой НОРНЫ все ясно: они строят на песке.

[1] «Википедия» дает такое определение:  «Сре́дний класс — совокупность социальных слоев населения, занимающих в стратификационной системе общества промежуточное положение между низшим классом (бедными) и высшим классом (богатыми). В развитых странах средний класс составляет наиболее многочисленную группу населения. Функциями среднего класса традиционно считаются стабилизация общества и воспроизводство квалифицированной рабочей силы».

Нищета национал-анархизма

 

Теоретическая база НОРНЫ предлагает несколько постулатов. Разберем их подробнее.

 

1. О УЖАС, УЖАС, УЖАС!

Исходная идея НОРНЫ — рассматривать Россию нужно в контексте «глобального цивилизационного кризиса» (первая глава именно так и называется).

Почему? Потому что именно этот кризис должен обеспечить «момент наступления хаоса и полной дезориентации политических сил построссийского пространства», и вот тут-то «мы окажемся единственной крупной дееспособной и уже силовой политической структурой, сохранившей управление» (Предисловие).

Понятно: всегда есть надежда поймать большую рыбу в мутной воде. Кроме того,

«выработка стратегии — это в первую очередь нахождение путей взаимодействия с внешней, по отношению к данному проекту, средой. Поэтому проблемы русского среднего класса мы рассмотрим в самом широком контексте, контексте глобальном» (Вводные замечания).

В чем же этот кризис состоит? Какие Хомяков видит глобальные проблемы? ?

Его взгляд не отличается новизной. НОРНА пишет:

«Это понятие было введено в оборот в работах известного Римского клуба в конце 1970-х годов. Под глобальными понимались проблемы, так или иначе, прямо или опосредовано, касающиеся всех стран мира. К этим проблемам были отнесены: экологическая, ресурсная, продовольственная, энергетическая, демографическая. Иногда как отдельная глобальная проблема выделялась проблема угрозы ядерной войны».

Отметим, что Россию из всех перечисленных проблем напрямую и всерьез касаются лишь продовольственная и демографическая (причем в смысле, строго обратном планетарному). Ресурсов у нас до хрена, энергоносителей тоже, экология в целом пока терпимая. Впрочем, продовольствия сегодня мы получаем в достатке в обмен на энергоносители. Так что по-настоящему волнует одна проблема: демография, низкая рождаемость русских. И волнует вовсе не в мировом контексте, ведь мир-то как раз озабочен перенаселением, повышенной рождаемостью.

А между тем Хомяков продолжает блистать эрудицией, разобъясняя нам давно навязшую в зубах концепцию «Пределы роста» Дж. У. Форрестера и Д. Медоуза:

«Подтверждается также их тезис о том, что цивилизационная напряженность будет реализована в совершенно неизвестных в конце 1970-х годов формах. Что мы и видим сейчас, когда вместо достаточно предсказуемого и прозрачного противостояния двух мировых политических блоков, мы наблюдаем с рациональной точки зрения необъяснимый всплеск неуловимого, но вполне реального «международного терроризма», повсеместный рост межэтнических конфликтов и тому подобные явления».

Насчет «необъяснимости» — отвечайте за себя, господа. Все абсолютно объяснимо. Был конфликт одних цивилизаций (Запад и Россия), теперь других (Запад и Ислам). Специфика нового участника определяет специфику форм борьбы. А «повсеместный рост» нацконфликтов есть результат всплеска национализма как ответной реакции на американский глобализм. Но это так, к слову.

А НОРНА все разворачивает зачитанный до дыр список глобальных проблем:

«Итак, можно утверждать, что проблемы глобальной нехватки ресурсов, ухудшения качества среды и перенаселенности Земли в целом, остаются нерешенными».

И все это — не про нас. Вообще, мировых проблем много. Почему бы еще не поговорить об озоновой дыре, глобальном потеплении, таяньи льдов на полюсах, пробуждении замороженных вирусов Антарктиды, столкновении Земли с астероидом и тому подобных модных сценариях глобального Апокалипсиса? Мало ли всяких еще страшилок можно обсудить!

Однако, сама же НОРНА пишет:

«в оправдание нашего спокойствия стоит заметить, что это конец «их» света. Света, которого лично нам ничуть не жаль».

И это правда. Не жаль.

Так хрен ли нам все эти проблемы?! Зачем было огород городить? Тем более, что профессор Хомяков тут же поет гимн науке, способной в короткие сроки решить большинство из них.

«В этом месте предвидим возмущенный вопрос читателя, почему эти решения не реализуются?!»

Нет, профессор, самый возмущенный вопрос о другом: если решение в принципе есть, для чего вы нам мозги засоряете названными проблемами?

Конечно, если глобальный катаклизм накроет всю планету, мы подохнем вместе со всеми. Ну, к этой мысли нам не привыкать, все смертны, все это знают. И Апокалипсис читали. Об этом, стало быть, нечего и говорить. В любом же другом случае сохраняет силу простая лагерная заповедь: умри ты сегодня, а я завтра. «Не делиться ресурсами, рожать как можно больше русских детей и продвигать НТР», — вот естественная формула выживания России.

Нормальный логический вывод из первой главы НОРНЫ был бы такой: России надо всемерно укреплять свои границы, свою государственность, не пускать к себе чужаков и любой ценой аккумулировать у себя лучшие мозги для решения всех проблем. А мир за ее пределами пусть живет как знает. Или подыхает как умеет. Вот и все.

Не надо брать на себя проблемы «человечества», коего, как нам хорошо известно, вовсе нет нигде. Пусть хоть околеет «человечество» со всеми своими проблемами! Пусть хоть провалится в тартарары! Если что, мы, русские, охотно подменим его собой, расплодившись по всему божьему миру. Россия самодостаточная страна во всех отношениях. В цивилизационном в том числе. Исходить следует из этого.

Так что нам и думать надо лишь о себе, о своих проблемах, не подменяя их общечеловеческими. Мы не общечеловеки какие-нибудь, а славные русские люди. Зачем нам озабочиваться перенаселенностью планеты, когда нам нужно всерьез озаботиться недонаселенностью нашей России? Почему бы об этом не поговорить, профессор?

Но НОРНА предпочитает нагнетать ужасы, как в дешевом спектакле из жизни марионеток. Эффект получится скорее комический: на сцене рвут страсти в клочки, почем зря колошматят друг друга, а зал покатывается со смеху.

Зачем же она это делает? Затем, чтобы далее поставить ребром свежий вопрос о войне рас. И чтобы включить заурядного читателя в далековатую от него проблематику расовой солидарности. Ибо солидарность общечеловеческая, на которую, вроде бы, должна выводить первая часть первой главы, явно не срабатывает — не волнует, не греет, не цепляет нас, и авторы НОРНЫ сами это чувствуют.

Согреет ли, взволнует ли, зацепит ли солидарность расовая?

 

2. НА ПЛАНЕТЕ ЕСТЬ ТРЕТИЙ ЛИШНИЙ

Итак, авторам хочется заменить вектор читательской озабоченности с общечеловеческого направления на расовое, европеоидное.

И вот следует постулат НОРНЫ, не вызывающий сомнений:

«Население Земли в целом растет. А ресурсы, опять же, Земли в целом сокращаются».

Согласен!

Растет, в основном, цветное население Земли: негроиды и монголоиды. Уточню от себя [1]:

«Согласно опубликованному 01.09.1998 г. докладу ООН, единственный континент, население которого будет сокращаться в обозримом будущем — как раз Европа. Если в 1970 г. доля экономически развитых стран составляла 30% населения Земли, то к середине XXI века, по всем прогнозным оценкам, она сократится до 15%. Правда, составители доклада вряд ли учли расовый аспект и рост миграции. Но европейцам от этого не легче».

Черную расу профессор Хомяков весьма метко именует — «дикое мясо» человечества, балласт цивилизации. И добавляет вежливо, но твердо:

«Мы заранее готовы извиниться перед ревнителями политкорректности. И повторить, термин «дикое мясо» это образ, а не оскорбление. Его можно заменить наукообразным термином типа «цивилизационные маргиналы» или «мировой цивилизационный маргиналитет».

Профессор, знакомый с публикациями нашего ведущего расолога В. Б. Авдеева, совершенно справедливо отмечает:

«Природу не обманешь пропагандистскими и политиканскими выкрутасами. И мы не видим ни черных математиков, ни черных композиторов, ни черных изобретателей, ни черных шахматистов… Отсутствие черных «двигателей прогресса» как-то стыдливо замалчивается. Или объясняется социальными факторами. Полноте, господа! Уже, как минимум, два поколения сформировались в условиях, когда существует весьма состоятельная черная элита — в политике, в экономике, в спорте, в шоу-бизнесе. Что же эта элита не выдвинула из своих рядов «черного Эдисона» или «черного Ньютона»? Видимо, не может».

Снова согласен!

Напомню, что объективные исследования американских ученых, обследовавших репрезентативные выборки разных рас на предмет прохождения тестов «IQ», установили безнадежное отставание интеллекта негроида в среднем на 17 пунктов от интеллекта европеоида. Что поделать! Как было указано еще в монографии «Новая теория происхождения человека и его вырождения» (Варшава, 1907) крупнейшего русского расолога В. А. Мошкова [2]:

«По своим душевным способностям негритенок не уступает белому ребенку, он так же способен к учению и так же понятлив, как белый. Но как только наступает роковой период возмужалости, то вместе со сращением черепных швов и выступанием вперед челюстей у них наблюдается тот же процесс, как у обезьян: индивидуум становится неспособен к развитию».

Вывод Хомякова однозначен, хотя поначалу очень мягок:

«От надежды поставить на службу прогрессу растущее черное население планеты надо отказаться… Есть и национальные, и расовые ограничения на использование тех или иных трудовых ресурсов. Это факт, а не пропаганда».

И далее следует каскад неопровержимых тезисов, подводящих к столь же неопровержимым выводам:

«Выбор», который единственно могут сделать «господа», лежит на ладони. И я как один из авторов книги «Раса и этнос» не могу с ним не согласиться в теории. О незримой «планетарной этнодемографической войне» я писал еще в «Итогах ХХ века для России» (М., Вестник, 2000), так что позиция профессора Хомякова мне понятна, близка и нисколечко не шокирует.

И я бы солидаризовался с ней вполне, если бы не два момента.

Во-первых. Вполне обоснованно ставя под сомнение способности негроидной расы к прогрессу, Хомяков позволяет себе такое же отношение и к монголоидам. А это колоссальная ошибка, что, как известно, в политике хуже преступления.

Аргументация профессора ужасающе легковесна:

«Разве сами японцы или китайцы не признают, реально и прагматично планируя свою экономику, что они лучше европейцев копируют новую технику, но сами весьма слабы в ее разработке».

Я бы не советовал так доверчиво подходить к этим народам, которые первое знакомство начинают с комплимента «какое у вас умное, значительное лицо» и в традиции которых показное самоуничижение.

О том, что на самом деле изобретено в Поднебесной за последние 20 лет, никто из европейцев даже не догадывается, уверяю: все официальные данные Китая о себе, включая статистику, планомерно фальсифицируются. Зато можно перечислить кое-какие достижения средневекового Китая, которые не снились европейцам и вызывали у них жгучую зависть. Это, например, порох, шелк, фарфор, компас, бумага, в том числе туалетная, и книгопечатание (с VI в. н. э; для сравнения: на арабском Востоке бумагу начали делать в IX веке, в Европе в XIII, в России в XVIII) и даже ракета класса «земля — воздух» (XVI в.) и многое, многое другое. Я не говорю о древнем Китае, технологические открытия которого (как и в древней Индии), просто превышают всякое вероятие. Как они обрабатывали нефрит (с V в. до н.э.) и металлы! Какие постройки, каналы, плотины создавали (чего стоит гробница Цинь Ши-хуанди или Великая Китайская стена длиною 5000 км)! Первый капитальный военный китайский трактат — ровесник первых строк Библии. Доогнестрельная артиллерия китайцев не знала себе равных в мире. Кстати, не случайно первое же военное столкновение Китая и Европы во 2 веке н.э. закончилось сокрушительным разгромом римских легионов китайскими арбалетчиками. А в области художественных ремесел, изобразительных искусств и вообще постижения прекрасного китайцы всегда стояли на недостижимой высоте. Как и в философии, поэзии, медицине, боевых искусствах и многом другом.

Китайцы, чье систематическое мышление поражает, вне всякого сомнения относятся к величайшим народам-изобретателям в истории мира. О японцах в целом этого сказать нельзя, но и у них были свои фантастические ноу-хау, например, в области изготовления холодного оружия, благодаря чему японская катана является непревзойденным типом меча. И только открытие подвижного шрифта для книгопечатания, сделанное культурным титаном немцем Иоганном Гутенбергом (1440-е гг.), позволило Западу молниеносно вырваться вперед в гонке цивилизаций. Запад до сих пор лидирует только благодаря инерции информационного взрыва, обеспеченного Гутенбергом. Долго ли это лидерство удержится, я прогнозировать не берусь.

По данным тех же американских исследователей, интеллект европеоидов, значительно превосходя негроидный, при этом на 2 пункта уступает монголоидам, конкретно — китайцам, японцам (есть нюансы, см. — Warrax). Я уверен (и я не одинок), что если Китай удержится от социальных потрясений, которыми грозит ему форсированное раскрестьянивание, то быть ему абсолютным мировым лидером XXI, а возможно и XXII века.

Не знаю, как Хомяков трактует индийцев, какую расу они в его глазах, темнокожие, черноволосые и темноглазые, представляют. Но на всякий случай сообщу, что 27% изобретений, совершаемых в небезызвестной Силиконовой долине, приходится на долю именно выходцев из Индии, от высокомерно-пренебрежительного отношения к которым я также хотел бы предостеречь читателя.

Величайшая ошибка, которую может допустить стратег, — это недооценка противника и переоценка себя. В отношении желтой расы, Азии вообще, профессор Хомяков ошибся дважды, тут у него явно «узкое место». Такое необоснованное и легкомысленное высокомерие может стоить надменной головы.

Избави бог планировать войну с желтыми даже на уровне чистой теории. Пример провала военных авантюр Франции и США во Вьетнаме да будет вечным предостережением.

Во-вторых, я не могу согласиться, будто в случае глобальной катастрофы по одному из вышеперечисленных алармистских сценариев

«в любом случае погибнут и сами эти маргиналы, как гибнет «дикое мясо» вместе с гибнущим организмом. Итак, маргиналы и аутсайдеры обречены погибнуть. Вместе с цивилизацией. Или отдельно от нее».

Отнюдь. Чем ниже ступень развития организма, тем выше его шансы на выживание в мировых катаклизмах. Динозавры вымрут, а черви и тараканы останутся. И представители черной и серой рас, когда «каменные джунгли» и вообще все следы белой цивилизации исчезнут с лица Земли (а на такой сценарий футурологи отводят всего лишь тысячу лет), отличненько будут существовать, «проникнув в плоть земли», в джунглях и болотах на уровне позднего неолита, с какового их зачем-то пыталась поднять раса белых господ. И будут пугать детей страшными сказками о белых богах и взорванной вселенной.

Сказанное не отменяет, впрочем, ясную установку НОРНЫ: мир все теснее с каждым годом, ресурсы ограничены, их дефицит растет, человечество обречено, кто-то на Земле явно становится лишним, этот «кто-то» безусловно не мы, европеоиды, от балласта надо избавляться…

Все строго логично.

Ну, а дальше-то что? Зачем все эти правильные, но достаточно очевидные вещи излагали «ученики и поклонники профессора Петра Хомякова»?

 

3. БЕЙ СВОИХ, ЧТОБ ЧУЖИЕ БОЯЛИСЬ?

Казалось бы, самое время конкретно, по-рабочему, без сантиментов поговорить о том, каким образом человечеству следует избавиться от «дикого мяса», чтобы продлить существование собственной лучшей, наиболее продвинутой, креативной и симпатичной части. В духе уже цитированной выше классики: умри ты сегодня, а я завтра. Решить бы, так сказать, техническую сторону вопроса, чтобы обрести благодарность современников и потомков. К этому подводит нас логика НОРНЫ.

Но вместо этого серьезного, заслуживающего внимания разговора что предлагает нам НОРНА вопреки логике? Она под видом «необходимых разъяснений» и «контрпропаганды» предлагает читателю отступление о вреде государства вообще для всех и российского государства для русских в частности.

Это их навязчивая идея № 2. Вот несколько ярких цитат:

Что можно сказать по данному поводу?

Анархизм — не новое течение общественной мысли, что позволяет мне не задерживаться на его критическом анализе, благо это давно сделано другими обществоведами. Профессор Хомяков есть признанный столп современного российского неоанархизма, это тоже всем известно. Но новых аргументов к старой теории он не прибавил. Поэтому не стоит тратить время на подробный разбор этого фрагмента его воззрений. Тут все решается просто: если вам люб анархизм (а среди русских всегда было полно стихийных анархистов, поклонников Стеньки Разина или Михаила Бакунина и иже с ними) — то вам налево, а если кто считает, что нация без государства есть абсурд, содержание без формы, — то вам направо, вместе со мной. И не будем тратить лишних слов.

Но кое-что пояснить все же необходимо.

Дело в том, что заветная мысль Хомякова состоит в том, что современные государства не в состоянии (по определению) справиться с «глобальным кризисом». Вот что он пишет:

«Самым главным моментом, обуславливающим неспособность мировой элиты рассмотреть возможности выхода из кризиса, является исчерпание возможностей государства как структуры организации общества. Ибо для решения проблемы глобального кризиса, как мы показали выше, необходимо отказаться от линейных бюрократизированных организационных структур. Которые уже ни на что не способны, кроме коррупционного перерождения…

Аналогично исчерпали свои возможности (или близки к этому) и соответствующие структуры крупнейших компаний, копирующие государство.

Все это на практике означает необходимость демонтажа и государств, и олигархических гигантов».

А поскольку ни олигархические гиганты, ни государства не желают почему-то (экие сволочи!) кончать жизнь самоубийством, то все обстоит очень плохо, а будет и еще хуже, ибо

«коррупционно-бюрократические уродства будут накапливаться. До тех пор, пока не нашедшее сил для отказа от них общество не рухнет в глобальный кризис».

Ну, а дальнейшее, спасибо железной логике профессора, все снова становится просто и ясно:

«Такое положение не может не породить глубочайшего антагонизма именно среднего класса и государства. Вся история — это битва среднего класса за ослабление государства».

Итак, вместо ожидавшегося призыва к войне соединенных креативных европеоидов против неспособного к прогрессу «дикого мяса», мы на данном этапе имеем лишь призыв к войне на стороне глобального среднего класса — носителя идеалов процветания и прогресса — против государства как такового. И, соответственно, на стороне русского среднего класса — против России.

Таков императив профессора Хомякова и его верной НОРНЫ, очередная навязчивая идея. Учитывая ту галиматью, которую насочинял профессор по поводу среднего класса и государства (да простит меня читатель за воздержание от анализа государственнических воззрений и мифов П.М., но ликбез выходит за рамки моих жизненных задач), это надо понимать как войну за все хорошее против всего плохого. Ну, ясное дело, какой же порядочный русский человек может стоять в стороне от такого противоборства! Мы за правое дело, а кто не с нами, тот против нас, а значит — сволочь самая распоследняя.

Этой параноидальной логикой тотальной нетерпимости пропитано все устное и письменное, что исходит от НОРНЫ и ее адептов. Классика психиатрии, что уж тут говорить.

Но у меня нервы крепкие, меня на понт не возьмешь. Я еще способен, не дрогнув, называть негра негром, пидораса — пидорасом, бабу — бабой, а параноика — параноиком.

Как уже понял читатель, меня в минимальной степени заботит судьба человечества, зато в максимальной — судьба русского народа. И «анархическая русофобия», предлагающая русским людям бороться против демонизированного российского государства, для меня ничем не лучше «патриотической русофобии», предлагающей бесконечно жертвовать правами и интересами русского народа ради укрепления российской государственности и/или ради империи.

«Анархическая русофобия» Хомякова и «патриотическая русофобия» имперцев — это Сцилла и Харибда, два кровожадных чудовища, между которыми лежит путь русского националиста. Я считаю тот и другой тезисы — ущербными, однобокими крайностями, сконструированными кустарями от политики при полном забвении диалектики.

Но если до сих пор я боролся против имперской парадигмы (как наиболее распространенной и живучей в русском движении), ставящей интересы государства выше судьбы государствообразующей нации, то теперь мне приходится исправлять перекос и восставать против парадигмы анархической, призывающей разрушать государство ради нации. (О том, что нация без государства и дня не проживет, как улитка без раковины, они знать не хотят.) Я — за государство, но не ради государства, а ради нации, его создавшей.

«РОССИЯ — ДЛЯ РУССКИХ!» — этот лозунг, выраженный на века Александром Третьим, вполне обнимает для меня всю философию моей Родины. За воплощение этого лозунга в жизнь я и борюсь, не жалея сил.

А значит, настало время поставить на место русских псевдонационалистов — борцов с Россией.

 

4. ГОСУДАРСТВО И НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС

Для начала разоблачим выдуманную Хомяковым взаимосвязь классовой и национальной борьбы с фактором государства. Здесь очередное «узкое место» НОРНЫ.

Вот какой тезис берется защищать наш всезнающий профессор:

«При слабом государстве сильный средний класс легко подавляет любых инородцев. Подавляет сам, отмахиваясь от попыток государства этому помешать. При этом инородцы либо уничтожаются, либо обращаются в рабство (если это экономически целесообразно). Данный тезис мы тоже здесь доказывать не будем. Ограничимся его яркой иллюстрацией. Наиболее тотальный геноцид — индейцев в Северной Америке и тасманийцев в Австралии осуществили не контролируемые государством, не связанные его законами первопроходцы. И эти первопроходцы так радикально разобрались с индейцами, что тех остались считанные проценты от первоначальной численности».

А теперь сравним нарисованную картинку с действительностью. По Хомякову, Северную Америку и Тасманию (а не Австралию, ибо тасманийцы, как ни странно, жили именно в Тасмании) завоевывала чуть ли не казачья вольница или какая-то смесь пиратов с викингами и вольными лучниками Робин Гуда. Освободившийся от госнадзора, «отвязавшийся» средний класс.

Как бы не так! Это было именно государственное предприятие. Государство называлось Англия, завоевание производилось английской армией (как и Ирландии, и Индии, и Австралии, и Новой Зеландии, и Южной Африки, и Китая, и Танганьики, и Фолклендских островов, и — неудачно — Афганистана, Азербайджана и т.д.), суда, на которых эта армия направлялась завоевывать новые земли для британской короны, принадлежали той самой короне. И все основные битвы с североамериканскими индейцами (как и с ирландцами, и с индусами, и с бурами, и с китайцами, и с нигерийцами, и с пуштунами и др.), всю основную черную работу жаркой геноцидной страды довелось вести именно английским, а затем и соединенно-штатовским регулярным, то есть государственным войскам (добровольцы-поселенцы, двигавшиеся за, а не перед армией, лишь подрабатывали на «зачистке»).

Знаменитый слоган «хороший индеец — мертвый индеец» был провозглашен не пиратом и не ковбоем, а служилым генералом Шериданом. А вот не менее славная цитата из речей другого генерала, комиссара по индейским делам Уокера: «Когда имеешь дело с дикарями, так же, как и с дикими зверями, вопрос о национальной чести не возникает».

Даже финальный эпизод этой войны, которую вело англо-саксонское государство (вначале одно, затем другое, отпочковавшееся от него) против безгосударственного (!) индейского народа — расстрел в долине Ундед-Ни в 1890 г. 98 мужчин и около 200 женщин и детей — был произведен солдатами, а никакими не первопроходцами. Первопроходцы, вроде фенимор-куперовского Зверобоя, предпочитали с индейцами дружить.

И насильственное переселение индейцев на запад производила тоже государственная машина: автохтонов загоняли в концлагеря, их селения сжигали, а самих гнали под конвоем через весь континент на новое место жительства, а потом и в резервации. В результате из народа, насчитывавшего до прихода европейцев, по разным оценкам, от 1 до 8 млн человек, осталось на сегодня 400 тысяч, занимающих 2% принадлежавшей им некогда земли. Из 600 племен уцелели малочисленные представители не более 200 таковых, две трети племен исчезло навсегда[3].

Что могли противопоставить регулярной армии индейцы, которые в массе как раз и представляются мне «средним классом а-ля Хомяков»?

В своей книге «Этнос и нация» (М., Книжный мир, 2007) я пишу об этом так:

«В принципиальной догосударственности племени кроется секрет его относительной слабости. Хороший пример — индейские племена, которые пытались, но не смогли эффективно противостоять экспансии европейцев… Конфедерация племен североамериканских индейцев, дакотов и ирокезов («Лига ирокезов»), оказалась организационно беспомощна в деле противодействия вторжению. Ведь в первобытном обществе, не знающем классового расслоения, все равны и нет начальников, хоть и есть вожди [4]. У конфедерации было аж… 50 сахемов, равных по положению и почету. Ясно, что они никогда не могли договориться, не могли принять обязательного для всех решения. Поэтому впоследствии были избраны еще два высших военных вождя с равной властью и полномочиями (ср. сенат и консулы в Риме). Но и эта реформа уже не смогла ничего изменить. Более структурированный и дисциплинированный, имеющий начальников противник одержал закономерную победу».

Точно таким же образом особое парагосударство — Тевтонский орден — завоевал Восточную Пруссию, которую защищал догосударственный союз племен — пруссы. И подобных примеров можно еще привести не один.

Единственный вывод, который честный исследователь может вынести из этой поучительной истории, состоит в том, что организованная, технически оснащенная и дисциплинированная сила, за которой стоит вся мощь современного государства, бесконечно превосходит даже во много раз более многочисленного противника, стоящего на догосударственной или безгосударственной ступени развития. Она просто не оставляет ему никакого шанса, стирает с лица земли. Запомним этот важный вывод.

И напротив, совершенно обратную картину дает история завоевания русскими Сибири и Дальнего Востока, производившегося самостийными казачьими и первопроходческими «квантами», которым государство просто не мешало, а если и помогало, то нерегулярно и мало. Как известно, никаких целенаправленных и радикальных этнических чисток при этом не происходило, хотя войны, упорные, с аборигенами велись. Но умышленным и деловитым геноцидом аборигенов русская колонизация не сопровождалась, что признают и злейшие враги русских во всем мире. Как только местные жители признавали власть царя и соглашались платить ясак, военные действия против них прекращались. Поэтому абсолютное большинство племен, населявших колонизируемые земли, остались в России живы, в отличие от Америки или Тасмании.

Вот и получается, как дважды два четыре, что радикальность войны с инородцами прямо — а не обратно, по Хомякову! — пропорциональна силе и активности государства в этом деле.

Так же совершенно неверен и другой важнейший тезис Хомякова:

«Имперское государство, и государство вообще, проблемы цивилизационных и этнических маргиналов не решает. Не решает нигде, ни в России, ни во Франции, ни в Германии… Читатель, симпатизирующий национализму, из этих рассуждений уже понял, белый национализм может быть реальным только как народный национализм».

Судьба славян в Германии ярко свидетельствует об обратном.

Как известно, славяне некогда занимали значительную территорию нынешней Германии, заселяя земли вплоть до Гамбурга и границ Дании, компактно населяя Померанию, Мекленбург, Восточную Пруссию. Но различные немецкие государства (в т.ч. империи) уничтожили или вытеснили их без остатка. От многолюдных славянских племен, таких как бодричи, лютичи, руги, пруссы и др., не осталось к нашим дням ни одного человека, в точности, как от представителей 400 индейских племен в Америке.

Напомню здесь и о начавшейся в XIII веке официально спланированной и распропагандированной кампании «Дранг нах Остен». Под долгим немецким игом оказались и чехи, и словаки, и русины, и украинцы (западные) и часть поляков, сербов, хорватов и балтийских славян и т.д.

За полторы тысячи лет немецкая государственность в разных обличиях весьма, как видим, радикально решила проблему своих «этнических маргиналов». А последних представителей некогда столь многочисленного славянства в Германии — лужицких сорбов (лужичан) немецкая государственная (!) машина планомерно перемалывает уже на наших глазах, онемечивая год за годом. Не далее, как пару лет тому назад был сделан очередной важный шаг в этом направлении: лужичанам запретили образование на своем родном языке.

Аналогичным образом действует Китай, неуклонно и сознательно повышающий удельный вес государствообразующего народа хань (за последние 20 лет он вырос с 94 до 97% за счет переделывания и переписывания в ханьцев этнически пестрого населения страны). Это делается разными способами, в том числе методом этноцида, т.е. бескровного культурного геноцида, — в Синцьзяно-Уйгурском районе, в частности, а также в Тибете и других регионах. Властители Китая отлично понимают простую истину: чем монолитнее государствообразующий этнос, тем крепче и сильней государство. И не жалеют усилий в нужном направлении.

Мог бы привести и иные примеры разумной государственной политики разных стран в отношении инородцев, хоть бы изгнание мавров и евреев из Испании в 1492 году объединенным государством Арагона и Кастилии. Или политику Израиля в отношении неевреев, Латвии в отношении нелатышей (да, по сути дела, всех новых постсоветских государств, кроме Белоруссии и России, в отношении нетитульного населения). Или государство португальских иезуитов Парагвай, целиком построенное на рабской эксплуатации туземцев. И мн. др.

Про Францию спорить не стану, эта страна, как и США, стоит особняком в плане национальной политики (отсылаю читателя вновь к своей книге «Этнос и нация»).

А вот с Россией все обстоит совсем не так однозначно, как хотелось бы несправедливому к ней Хомякову, явно недолюбливающему и не уважающему собственную родину.

Хотя прямой политики геноцида по отношению к народам Сибири царское правительство не вело, однако от хорошей жизни под отчей дланью московских правителей население, к примеру, Западной Сибири вымирало, как от чумы. Вот что пишет по этому поводу дореволюционный энциклопедический словарь «Брокгауза и Ефрона»:

«В первой четверти (1626 г.) XVII столетия число ясачных людей, вместе с инородцами, бывшими на службе царской, в Западной Сибири не превышало 3000 человек, между тем как в середине XVI века послы Едигера, прибывшие в Москву с изъявлением покорности, сказывали, что «у Едигера» (т.е. в Западной же Сибири) 30700 человек черных людей».

Одно это говорит об интенсивности борьбы и о страшном избиении инородцев» (Г. Лучинский. Сибирь. — БиЕ, т. XXIX).

Перевожу для непонятливых: за какие-то 75 лет исчезло 90% автохтонного населения, покоренного царями! Мало, профессор? Америка отдыхает! А ведь это следствие не спонтанной народной экспансии, а имперской политики, имперского гнета уже после покорения Сибири! Ибо в порядке «народной инициативы» русские инородцев специально не истребляли (сражаться — сражались, спаивать — спаивали, отбирали баб, не спорю, но не вырезали под корень, давали дышать).

А какие примеры я мог бы привести в отношении многих других российских народов, тех же башкир! Советовал бы интересующимся реальной историей ознакомиться с книгой: академик Любавский М. К. Обзор истории русской колонизации (М., МГУ, 1996). Сильно поубавится сладких слюней при разговоре о гуманистическом благолепии российской имперской экспансии.

Или вот еще примерчик: что творит сегодня проводящее именно имперскую политику государство Украина в отношении русских, украинизируя их неуклонно и беспощадно? Если в 1989 году русские составляли 22% населения Украины, то по последней переписи уже лишь 11,5%. Это ли не этноцид на грани геноцида? И делается это даже вопреки установкам большей части украинского народа, который на бытовом уровне вовсе не дискриминирует русских по национальному признаку.

Словом, надо правильно понимать: в государстве, где народ контролирует власть, где власть есть плоть от плоти своего народа, опирается на него, не отрывается от него, солидарна с ним и действует в его интересах, там этнополитика сознательно или стихийно направляется в верное русло.

Что тут еще добавишь? Дорогой профессор, не беритесь с такой нездешней силой и упрямством не за свое дело, не судите столь решительно о том, в чем не разбираетесь, не вводите в тягостное заблуждение массы людей, еще менее сведущих в гуманитарной сфере, чем вы. Ведь это грех! За овец своих ответишь, пастырь! И за баранов тоже.

«Что, читатель, проняло вас?» (П. М. Хомяков).


[1] Севастьянов А. Н. Время быть руским. – М., ЭКСМО-Яуза, 2004, 2006. – С. 64.
[2] Авдеев В. Б., Севастьянов А. Н. Раса и этнос. – М., Книжный мир, 2007. – С. 34.
[3] См. на эту тему хотя бы известный труд: Collier John. The indians of Americas. – N.-Y., 1974.
[4] Философ Монтень спросил индейцев тупинамба, какими правами обладает их король. «Первым идти в бой и погибнуть», – таким был характерный ответ догосударственного этноса.

Главное противоречие

Итак, актуального разговора о том, как человечеству избавиться от балласта в условиях надвигающегося кризиса, когда всем будет всего не хватать, мы от НОРНЫ так и не дождались.

Вместо этого нам предложили трактат о ненужности для нашего народа крепкого централизованного государства.

Вот тут-то мы и подошли к главному противоречию НОРНЫ.

Оно состоит в том, что, с одной стороны, пророча страшной силы всемирный кризис в ближайшие годы (в период примерно с 2009 по 2015 гг.) и провозглашая своей целью защиту русских от него, авторы, с другой стороны, в качестве спасения предлагают меры, ослабляющие или разрушающие российскую государственность.

То есть, гарантирующие нам копец полный и окончательный.

Логика, в самом деле, изумительная!

Вспомним: в чем, по Хомякову, выражается кризис [1]?

Прежде всего в том, что население мира растет, а ресурсы (земля, вода, ископаемые, энергоисточники и т.д.) убывают.

Все верно. Что это значит? Это значит, что каждый кусок свободной земли, каждый глоток чистой воды, каждый литр нефти, каждый грамм алюминия и т.д. с каждым днем становится все вожделеннее для каждого жителя Земли, неважно, подозревает он об этом или нет. Не надо быть профессором, чтобы это понимать.

Напомню, если кто забыл, что ежегодно на нашей милой и прекрасной планете ОТ ГОЛОДА умирает 20 миллионов (!) человек, по данным ВОЗ. Цифра кажется невероятной, поскольку мы находимся далеко от умирающих, не видим их, но она вполне официальна. Умирают, в основном, представители «дикого мяса», если пользоваться термином Хомякова. Но не все и не сразу, поэтому оставшиеся в живых, имея перед глазами столь плачевный пример, готовы на все, чтобы избежать подобной участи.

Пока что они всеми правдами-неправдами прут на благополучный Запад, уже чудовищно переполнив его, пропитав собою едва ли не все его клеточки. Но в последнее время я все чаще замечаю негров и у себя в родном Коломенском (уже где-то свили гнездо). Перепад демографического давления на планете настолько велик, что заставляет считать естественным миграционный переток с Юго-Востока на Северо-Запад, сдерживать который способна уже только грубая сила оружия.

Однако Запад, выродившийся до состояния живого трупа, не в силах покончить не только с источником, эпицентром упомянутого давления, но даже и с теми пришельцами, мигрантами, которых столь опрометчиво запустил в свои владения. Больше того, гуманный (поневоле — от старости и слабости) Запад постоянно поддерживает Юго-Восток продовольствием, медикаментами и прочими благами цивилизации, приближая этим час своей кончины, ибо провоцирует дальнейший подъем рождаемости, падение детской смертности и рост продолжительности жизни среди собственных могильщиков.

А теперь еще парочку цифр. Россия занимает, после распада СССР, все еще большой кусок земли — 1/8 часть суши, значительная часть которой пригодна для земледелия, но используется не по назначению или вовсе не используется. Она располагает немалыми запасами энергоресурсов (в последние годы данные на сей счет всеми отчаянно фальсифицируются по разным соображениям, но факт остается фактом). По сумме различных видов полезных ископаемых российские подземные кладовые оцениваются до 60% общемировых запасов.

Кроме того, Россия, в виде ее многочисленных водных ресурсов (в т.ч. сибирских рек и легендарного Байкала), является держательницей ценнейшего продукта — пресной воды, ценность которого растет прямо у нас на глазах год от года. Я уж не говорю про такое специфическое богатство, как лес и производный от него свежий воздух.

Словом, Россия — сплошная гигантская приманка как для богатых, так и для нищих насельников земли: для первых как источник возможного неслыханного обогащения, а для вторых — просто как средство выживания. Весь мир, если бы умел думать единой головой, жаждал бы поделить Россию, всю, до последнего квадратного миллиметрика.

Если и впрямь разразится тот кризис, который настойчиво сулит нам добрый дедушка Петр Михайлович, эта жажда станет в полном смысле слова смертельной.

Не нужно быть профессором, чтобы понимать, что первую же попытку спасти себя от гибели мир попытается сделать вовсе не за счет стирания «дикого мяса» с лица Земли (Хомяков недаром уклонился даже от обсуждения этой возможности, понимая всю его тщетность), а за счет нас, русских, унаследовавших от предков такой большой и лакомый кусок. Потому что так проще, дешевле и «гуманней». Меньше хлопот с непредсказуемыми последствиями.

Что же мешает миру сделать это уже теперь?

Ведь население России ничтожно мало — всего 2% от жаждущего жизни человечества. Два процента — против девяносто восьми! Еще и еще раз подчеркну: если рванет глобальный кризис, то главный театр военных действий придется именно на Россию, которую все начнут делить. А русский народ будет вынужден противостоять всему миру. Всему миру тотально — без исключения: богатому и бедному, белому и цветному.

Два процента земного населения, включая стариков, женщин и детей! Смогут ли они, даже поголовно вооруженные (НОРНА настаивает на свободе продажи оружия), сами по себе, без опоры на государство, защитить свое наследственное достояние от всех остальных людей мира, доведенных кризисом до отчаяния, до безумной активизации инстинкта самосохранения?

Да нет, конечно же. Смешно и глупо даже думать об этом. Уж если воинственная и дикая «Лига ирокезов» не смогла себя отстоять, то мы, отравленные цивилизацией и пацифизмом, и подавно не сможем.

Воспрепятствовать тотальному раздербаниванию России (под этим именем я сейчас понимаю не «Российскую Федерацию», а совокупное наследие наших русских отцов и дедов) могут только наши государственные границы, защищенные всей военной мощью, в первую очередь ядерной, и другие государственные институты. Можно не сомневаться, что всякое их ослабление, о чем мечтает НОРНА, будет воспринято (особенно в условиях глобального кризиса) как сигнал к нападению на нас, ведь слабость всегда провоцирует агрессора. Так в 1204 году западные христиане, под руководством Ричарда Львиное Сердце и венецианского дожа Дандоло, раздербанили ослабевшую империю восточных христиан — Византию — и не поморщились. Причем сделали это походя, направляясь, вообще-то, на Ближний Восток в крестовый поход, разбираться там с «диким мясом». Сделали, потому что почуяли слабину богатого колосса на глиняных ногах и воспользовались ею как счастливым случаем. В результате «мясо» получило передышку, а Византия на полвека утратила суверенитет — это к вопросу о расовой и религиозной солидарности в условиях кризиса.

Нормальная, неизвращенная логика говорит одно: единственная надежда на выживание русских как народа в глобальном кризисе связана с укреплением государства России. Для нас этот кризис опасен только одним: все страны со всех сторон набросятся на Россию, делить ее пространства и ресурсы. Если нам удастся защитить границы и не допустить экспансии, то мы на мировой кризис положим с прибором! Ибо ни перенаселение, ни истощение ресурсов, ни энергетический коллапс, ни экологическая катастрофа — все атрибуты кризиса — непосредственно нам не грозят.

Никто при этом не строит иллюзий по поводу взаимоотношений наших властей предержащих с русским народом. Много лет назад я сформулировал предельно четко: Россия есть русская страна с антирусской властью. Печально, конечно. Но таков уж извечный алгоритм нашей истории: нам каждый раз надлежит выбирать между отечественной «антинародной диктатурой» либо «чужеродным владычеством», которое порой не прочь и прикинуться добреньким. Наполеон, к примеру, первым делом освободил русских крестьян от крепостной зависимости, но они в благодарность подняли французов на вилы. Гитлер обещал покончить с «жидокоммунизмом», но партизаны и его благородства не оценили.

Можно до посинения спорить, чья власть лучше: Золотой Орды или Ивана Грозного, польской династии или Романовых, Карла XII или Петра Первого, Наполеона или Александра Первого, Гитлера или Сталина… Факт остается фактом: инстинкт самосохранения, выживания русского народа ВСЕГДА и БЕЗУСЛОВНО предпочитал собственную деспотию — гнету захватчиков. Так было и так будет всегда; и только благодаря этому мы еще живы до сих пор. Прежде всего надо отбить претензии алчных завоевателей, а со своей кремлядью мы как-нибудь потом сами без них разберемся. Так говорит инстинкт, а инстинкт, в отличие от мозгов, даже профессорских, никогда не ошибается.

Больше того, именно это постоянство выбора позволяет нам говорить о русских как о народе исключительно здоровом психически, который всем нутром — шкурой, костями, ногтями и зубами — сознает первостепенное значение оппозиции «свой — чужой». Который, даже не понимая этого умом, всей своей натурой знает, что самый плохой «свой» властитель в тысячу раз лучше самого замечательного «чужого». Потому что оппозиция «свой — чужой» существует на самом фундаментальном уровне: досоциальном, подсознательном, природно-биологическом.

И с этим шутить нельзя, потому что Природа всегда права, и тот, кто идет против Природы, обязательно плохо кончит. Тому пример — приход к власти жидобольшевиков, которые обманом повернули русский народ против его природных, «своих» хозяев и в результате неожиданно посадили ему на шею хозяина «чужого». Это единственный случай, когда здоровый инстинкт подвел нас, русских, отдав успех в чужие недобрые руки, и мы слишком дорого за это заплатили. Успех жидобольшевиков был обеспечен обманом, в ходе которого национально чужие руководители революции были выданы доверчивому народу за социально своих, нашенских. В итоге вышел чистой воды «Русский Холокост», повторить который не хотелось бы, ибо нам такого повторения уж точно не пережить [2]. Жестокий урок да пойдет нам впрок.

НОРНА историю не знает, биологию не понимает и над подобными вещами не задумывается. Как и все простые наивные люди, она полагает, что история дает людям выбор между хорошим и плохим. Увы, это не так: выбор всегда лежит между плохим и худшим. Надо ясно понимать: отдав Россию на поток и разграбление миру, стиснутому кризисом, мы будем обглоданы до последней косточки и спастись и выжить как народ уже не сможем никогда [3].

«Ну и что? — утешает нас НОРНА. — Ведь зато в условиях столь потрясающего кризиса зашатается и упадет нынешняя ненавистная власть, тут-то мы и возьмем все в свои руки!»

Сильное, сладкое утешение…

Но оно не очень-то действует, поскольку даже круглому идиоту ясно, что если на месте нынешней России после ее «большого раздербанивания» кому-то позволят создать какую-то «Русь», то места на карте она займет вряд ли больше одного московского округа. И большинству русских это будет уже все равно по причине окончательного исчезновения и растворения. Какая разница съеденному квартиросъемщику, кто будет хозяйничать в его пустой квартире? Или, тем более, в сортире его квартиры? А ведь ничего другого даже очень лояльной к Западу НОРНЕ не оставят: резервация в том или ином виде — вот и все, что ей дадут новые щедрые господа одной восьмой части суши.

 

7. «Запад нам поможет» (начало)

 

Кстати, о Западе и о нашей с ним расовой солидарности. И отдельно еще — о том, каким союзником будет Запад для русских националистов на их пути к власти.

Это у НОРНЫ любимая тема, можно сказать, навязчивая идея №3. В жизни не читал ничего прекраснодушней и глупее!

Дорогой читатель! Запомни сразу же и заруби на своем носу одну простую истину. Выражу ее ненаучно, зато доходчиво. Быть белым европейцем — значит быть хладнокровным, жадным и беспощадным агрессором, этноэгоцентриком до мозга костей, всегда блюдущим интересы только своего народа (в самом лучшем случае) и плюющим и чихающим на всякую расовую солидарность с самой высокой башни. Так выглядит квинтэссенция всей сорокатысячелетней истории потомков кроманьонца.

Почему приверженцы НОРНЫ воображают себе что-то иное? Непонятно. Возможно, потому, что реальную Европу видели мало, а вся история взаимоотношений России и Запада настойчиво ими фальсифицируется. Но зачем? Ведь это попросту опасно…

Почему опасно? Потому что для того, чтобы выжить, надо уметь правильно определить свое место в мире. За неправильно занятое, чужое место платят жизнью. А это место определяется не чем иным как уровнем того конфликта, в котором ты принимаешь участие. И тут важно не ошибиться и не попасть не на свой уровень, чтобы не платить кровью за чужие успехи в чужой войне.

Каков может быть уровень конфликта в принципе? Он в принципе может быть либо социальным, либо этническим. Ибо наиболее значительные массы народа определяются в координатах «правый — левый» (богатые и знатные против бедных и простых) либо «свой — чужой» (в национальном смысле). Социальные конфликты мы в данной работе не рассматриваем. Поэтому поставим вопрос об уровнях этнического конфликта. Когда-то я написал об этом вполне исчерпывающе:

«В конфликте (гипотетическом) между землянами и иноплане­тянами я однозначно займу сторону землян, какой бы расы они ни были. Потому, что я землянин.

В конфликте рас я займу сторону белой расы, невзирая на то, какими нациями она представлена. Потому, что я белый.

В конфликте наций я встану на сторону русских, какой бы социальный слой ни предстал в их лице. Потому, что я русский…

Не дай бог, конечно, перепутать и в войне миров защищать, к примеру, только свою нацию. Это будет значить, что я просто идиот.

Но не дай бог перепутать и в другую сторону и в борьбе наций встать на позиции «общечеловеческие»: это будет значить, что я такой же идиот, только с обратным знаком»[4].

Каков же сегодня наш, русский уровень этнического конфликта? В какой войне мы волей-неволей участвуем? Подчеркну: именно волей-неволей, поскольку уже выложились до полной утраты сил в собственном глобальном (коммунистическом) агрессивном проекте, о котором когда-то гордо говорили словами великого поэта:

 

Мы на горе всем буржуям

Мировой пожар раздуем!

Мировой пожар в крови –

Господи, благослови!

 

Этот проект действительно стоил нам и всему миру больших жертв. Настолько больших, что сегодня по недостатку возможностей мы не можем и не должны инициировать какие-либо конфликты вообще, надеюсь, это понятно. Но это, увы, не означает, что нас обойдут стороной войны, развязанные другими силами, в которых нам история отвела роль уже пассивно-оборонительную (благо нам к таковой не привыкать).

Итак, о конфликте. Идет ли сегодня противостояние землян и инопланетян? Отвечу честно: не знаю. Поэтому развивать эту тему не берусь.

Идет ли сегодня война рас? О да, полным ходом — и еще какая! И об этом я тоже высказался вполне исчерпывающе весьма давно. Вынужден привести расширенную цитату, поскольку должен точно и детально обосновать, в чем наши с Хомяковым позиции совпадают, а в чем расходятся, и — главное — почему[5].

 

Отступление № 1. Война рас и наше место в ней

 

«Европа стремительно меняет свой расовый облик, расовое содержание своей культуры и цивилизации. Процесс ширится. Для тех, кто видит в Европе лишь географическую или политэкономическую данность, в этом нет ничего страшного. Но для историка, социолога, культуролога, этнополитика данный факт равнозначен цивилизационной катастрофе, не уступающей по трагическому масштабу гибели Атлантиды…

Афро-азиатский и латиноамериканский «империализм» пока что носит мирный характер. Цветной мир великодушно не воздает белому по былым «заслугам». Процесс завоевания белого мира, «глобальная реконкиста», протекает, в нарушение тысячелетних традиций, без вооруженной борьбы. Европейцы беззвучно, не сопротивляясь, терпят нашествие на свой дом, как стихийное бедствие, как налет саранчи. Американцы дальновидно поглядывают, куда бы снова эмигрировать, не в Россию ли...

Но тишина, я уверен, обманчива. Если белые вдруг попытаются возмутиться этой ползучей оккупацией, вздумают сопротивляться — хрупкий расовый, национальный и этноконфессиональный мир моментально рухнет, и откроется кровавая бездна[6]…

Можно не сомневаться: афро-азиаты и латиносы в конце концов выиграют расовую войну за европейское наследство. По тому самому непреложному историческому закону, по которому на всякий «хитрый Рим» обязательно найдется свой «гунн с винтом». Европейцы это понимают нутром и шкурой; но эти трусливые умники уже бессильны сопротивляться и поэтому принимают международные пакты (в которые втянули — еще при Козыреве — замордованную ельцинским режимом Россию), регулирующие миграцию бесконфликтно, в целом — в пользу мигрантов. Едва начав игру, эти импотенты уже капитулировали.

На стороне афро-азиатов и латиносов в Европе и Америке самым активным образом играют евреи, упорно добиваясь, через институты права и СМИ, чтобы все государствообразующие этносы утратили роль хозяев своих собственных стран, растворились в инонациональных «согражданах». В мутной воде космополисов, где и не разберешь, кто хозяин, а кто гость, удобно ловить рыбку выгоды и благополучия. Удобно самому стать незаметно хозяином. Играя на столкновении чужих интересов, удобно разделять и властвовать. Укреплять свою власть над миром. Главными идеологами равноправия, национальной, расовой и религиозной толерантности, свободы миграции, глобализма и космополитизма везде и всегда (кроме Израиля, разумеется) являются именно евреи. Таковы беспристрастные факты…

Расовый мир, в коем погрязла Европа, — не от хорошей жизни европейцев. Он для них — вынужденное явление, прямо противоположное их вековым устоям, традициям, установкам. Противоречащее их национальному духу, их эпическому наследию, словом — всем основам их национальной идентичности, коренящейся в истории. Но сегодня расслабленные и выродившиеся, изменившие себе европейцы, которым просто уже некого послать умирать на полях сражений, полны бессильного страха. Такова историческая плата за раскрестьянивание, индустриализацию, демократию и комфорт.

Этот страх очень заметен в повседневной жизни. В парижском метро (уже есть линии, где — я специально считал — цветных вдвое-втрое больше, чем белых) негры держатся весело, раскованно, независимо и уверенно: они — завоеватели, они вырвали у судьбы и Европы свой шанс, покорили сладчайший Париж. Пусть небогатые, они счастливы сознанием личной и расовой перспективы: у них есть будущее. А вот французы, стоя или сидя рядом с неграми или арабами, хранят на физиономиях скорбно-замкнутое и недоуменно-кислое выражение: «За что? Почему? Что с нами будет дальше? Как же это вдруг получилось, что мы в собственной прекрасной стране, созданной руками наших предков, — перестаем быть хозяевами?» Психологи называют такое состояние «фрустрацией». Французы потеряли лицо, но в большинстве своем даже не сопротивляются. Они, может, и хотели бы, но не смеют поддержать в должной мере Ле Пена. Потому что Ле Пен — это эскалация конфликта. А они сегодня боятся конфликтовать и воевать, ибо войны ведутся лишь потому и постольку, поскольку есть кем воевать…

Сегодня европейцы просто подняли руки и без боя сдали все наследие предков, всю роскошь, блеск, великолепие, комфорт — свидетельство мощи духа, ума и витальных сил расы — народам, которые палец о палец не ударили для создания этого великолепия. Европейцы и белые американцы сегодня способны только капитулировать. Они источают запах слабости и трусости — запах завтрашнего трупа. Они смиряются с создавшимся положением, приспосабливаются к нему…

По данным американской статистики, если в начале 1960-х население на 90% состояло из американцев европейского происхождения, то к концу ХХ века их осталось только 70%. Американское бюро по переписи населения предсказывает, что к середине XXI века американо-европейцы станут этническим меньшинством…

В XIX-XX веках история поставила акцент на национальных и классовых войнах; XXI век, это уже очевидно, будет посвящен войне рас...

Чем чревато для Европы все происходящее?

В европейских странах будет в недалеком будущем то же, что сейчас происходит в Америке. Никакого «плавильного котла» (всеобщего расового смешения, создания «нации метисов»), ни дисперсного, рассеянного совместного проживания там, конечно же, не получится. Цветные, продолжая размножаться и накопив критическую массу в определенных регионах (вначале — кварталах, а там и городах, и областях, провинциях), введут там явочным порядком суверенитет и государственность. И это могут оказаться далеко не худшие регионы. Автохтонные белые народы в собственных странах вполне могут обнаружить себя в своего рода резервациях, а если тенденция к уменьшению их удельного веса сохранится, то их ареал обитания будет сжиматься год от года, как шагреневая кожа. Их просто «съедят», не в буквальном смысле, разумеется.

Пока что европейцы (как и мы, русские) «едят» себя сами, самосокращаются. Но это так только кажется поверхностному взгляду. В действительности все сложнее. Я уже говорил, что все было бы не так страшно, если бы небелый мир сокращался в такой же пропорции, что и белый. Тогда в этом можно было бы узреть нечто похожее на саморегуляцию численности пресловутого «мирового сообщества», которая, по расчетам демографов, никак не может превышать 12-13 млрд. человек (больше Земля, якобы, не выдержит.) Но ведь на деле это совсем не так: афро-азиаты и латиносы просто вытесняют европеоидов с земного шара. Ведут с ними необъявленную демографическую войну. Используя самое современное и самое страшное оружие нашей эпохи — детородные органы…

К середине следующего столетия Африка, по прогнозам экспертов, выйдет на второе место по численности населения, оттеснив Восточную Азию на третье, а Европу — на пятое место в мире»[7].

Итак, суммирую.

Планетарная расовая война — это война на истребление, в которой белая раса обречена постольку, поскольку утратила жизненную силу, волю к жизни и способность к сопротивлению. Исход этой войны уже предрешен. Для меня как очевидца, посещающего европейские столицы не менее пяти раз в году, в том нет никаких сомнений: Запад — это лишь живой труп, нарумяненный мертвец. Сам себя он уже не спасет, для этого надо, подобно Мюнгхаузену, своей рукой вытащить себя из болота за собственные волосы. Ни спасти Запад, ни помочь ему мы не можем, даже ценой собственной гибели.

Но Запад и не достоин нашей помощи. Тем более такой ценой.

Во-первых, бессмысленно помогать тому, кто сам себе помочь не хочет. Тому, кто сдал неприятелю все рубежи, открыв свое беззащитное горло в нелепой надежде на милость победителя. Подставим за него свою грудь под «удар милосердия»?! Уж это дудки.

Во-вторых, глупо помогать тем, кто, стоя одной ногой в могиле, пытается, как воскресший Дракула, из нас же высосать еще хоть капельку крови, чтобы продлить свою жалкую жизнь. Настойчиво призывая Россию к подписанию «Энергетической хартии», внедряясь в нашу добывающую промышленность, вывозя из России все мало-мальски ценное, опутывая ее долговыми обязательствами — с одной стороны. Направляя в Россию всевозможные отходы, от ядерных до человеческих, с другой. Не секрет, например, что Запад ведет тщательный мониторинг миграционных процессов в России и делает все, чтобы перенаправить к нам свои потоки цветных мигрантов. Решить все свои проблемы за наш счет — голубая мечта наших братьев по расе (и, что самое печальное, мечта эта вполне сбыточна, если Российское государство, до дрожи ненавидимое НОРНОЙ, не поставит ей мощный заслон). Одновременно Запад прилагает все усилия, чтобы свести к минимуму вес России в международной политике, ее способность принимать самостоятельные решения; ситуация с Косово показала, что данная цель во многом достигнута, наш голос, спасибо Западу, больше не стоит в мире ничего.

Нам не следует допустить, чтобы мертвец и нас с собой утащил в могилу. Дружба с Дракулой не имеет светлых перспектив, кроме совместной встречи рассвета.

В-третьих, мы, русские, уже не раз спасали Запад от больших неприятностей. Заслонили, например, от монголо-татарского нашествия, приняли на себя его главный удар, отвлекли силы. За это мы заплатили, помимо русской кровушки, страшную цену цивилизационной отсталости, на века оказались обречены на догоняющую стратегию в отношении Европы. Какую благодарность получили взамен, кроме насмешек над той отсталостью да территориальных потерь, захапанных Польшей, Литвой и немецким орденом? Далее: мы были решающей силой, сокрушившей Наполеона, который без малого двадцать лет вытаптывал, унижал и перекраивал как хотел всю Европу. Чем нас отблагодарили? Венским конгрессом, который дипломатическими методами нивелировал наше влияние на континенте, а потом еще и Крымской войной, в которой вчерашние противники объединились, чтобы унизить и укоротить напугавшую их Россию, поставить ее на колени. А за то, что мы сломали хребет бешеному волку Гитлеру, подмявшему под Германию практически весь Запад, кроме Англии, какую благодарность мы увидали от спасенных стран, восстановивших, благодаря нам, свой суверенитет? Беспощадную Холодную войну, крах Советского Союза (чему были, конечно, и внутренние причины). В общем, нас не любят, не ценят — и не надо. Пусть сперва сами за ум возьмутся, да в ножки нам поклонятся, а там посмотрим, спасать ли их в очередной раз. И на каких условиях.

Если бы белый Запад вел расовую войну не как бараны на бойне, а по-бойцовски, активно, сознательно и целеустремленно, признавая в нас равных себе соратников, братьев по оружию и судьбе, я бы первый призвал русских встать в общий белый строй ради совместной победы. Но рисковать собой, своими детьми ради изнеженных хлюпиков и педрил, не способных не то что решить проблему глобально, но даже стряхнуть паразитов со своего семейного ложа, да еще и гадящих нам на каждом шагу — это уж извините. Пусть умрут сегодня, а мы — завтра.

Мне смертельно жаль европейские народы, ведь я всю жизнь любил, восхищался, изучал литературу и искусство, в том числе европейское (но не только), я проникнут этим насквозь, знаю что чем ценно, какой вклад во всемирную сокровищницу внес тот или иной народ. Самопредательство и вырожденчество европейцев причиняет мне огромную боль, непроходящий шок. Дай бог, конечно, белой расе выстоять в этой войне, но — не за наш счет. Людям в угоду, да не самим же в воду. Если они избрали себе такую судьбу, чем их образумишь? Если нам, русским, суждено сызнова восстановить численность и значение белой расы, начать ее историю с нового листа — пусть так и будет. Для этого нужно лишь сохранять и преумножать наш русский народ, нашу кровь и плоть.

А это значит, что сегодня расовая война — не наш уровень конфликта. И не станет таковым до тех пор, пока, образумившись, белый мир не перестанет болтать языком и не сделает осознанно свою последнюю и главную ставку на русских, не поможет русским националистам взять всю полноту власти в России и не заключит с нами договор о совместной борьбе на жизнь и смерть нашей расы.

Наш уровень конфликта, в котором мы осознанно или неосознанно повседневно участвуем, в котором реально можем победить, — это конфликт наций, этническая война. Этносов, с которыми у нас, русских, отношения сложились конфликтно, хватает, как в самой России, так и вне ее. Только успевай поворачиваться…

Но это тема другой статьи.

 

[1] Среди прочего г-н Хомяков предлагает варианты и вовсе апокалиптические, когда население всей планеты сократится в 3-6 раз, а большинство государств рассыпется, как карточные домики. Я такие перспективы рассматривать не вижу никакого смысла. Они либо не сбудутся, либо сбудутся без нас и/или нашего участия, либо пойдут по сценариям вовсе непредсказуемым в принципе, либо (если сокращение населения произойдет в предложенном масштабе) автоматически разрушат предпосылки кризиса, состоящие в уменьшении доли ресурсов на душу населения планеты и т.д. Словом, всерьез обсуждать фэнтези нет желания, ни в целом, ни, тем более, в деталях.

[2] Подробности см. в кн. «Россия и евреи» (М., Азъ, 2007) с моим предисловием.

[3] За себя-то лично я спокоен: зная языки и многое другое, не пропаду; но я и так давно мог бы отлично жировать в эмиграции, если бы меня не держала связь с моим народом и ответственность за его судьбу. Я никуда не уеду, и погибать, если что, мне придется в России со всеми другими простыми русскими людьми, с моими детьми и внуками. Поэтому, раз уж я остаюсь здесь, я вынужден самым серьезным образом препятствовать развитию в России любых маразматических сценариев вроде НОРНЫ, «Русской доктрины» и т.п. Да простят меня все горе-теоретики и лично профессор Хомяков, но тут никакие дипломатические экивоки неуместны, слишком многое поставлено на карту. Принципами и знанием не торгую. А кто хочет и может со мной поспорить – милости прошу.

[4] Севастьянов А. Н. Национал-капитализм. – М., 1995. – С. 77.

[5] Уже после выхода моих «Итогов ХХ века» на русском языке были изданы книги Патрика Бьюкенена «Смерть Запада» и Гийома Фая «За что мы боремся», дополняющие мой текст инсайдерскими аргументами. Многие наши идеи и сведения взаимно перекрывают или обогащают друг друга, я с тем же успехом мог бы цитировать названных авторов, но мне важно дать читателю сравнение наших с Хомяковым позиций.

[6] Между первым изданием этой книги и нынешним днем – 11 сентября 2001 года, взрывы в лондонском метро, война США и европейцев в Афганистане и Ираке и т.д. События, увы, подтвердили мой прогноз, и даже слишком быстро. Но развязка еще впереди, и она уже мало зависит от европейцев.

[7] Севастьянов А. Н. Итоги ХХ века для России. Европа, Америка и Россия: этнодемографический и этнополитический аспекты современной истории. – М., 2000, 2002. – С. 24-36.

Окончательный диагноз

Тут самое время вновь процитировать профессора Хомякова, желающего подчеркнуть, что Запада бояться не следует, не такой уж он страшный наш враг и супостат. Он словно предвосхитил мои эскапады и заранее подстелил соломки:

«А как же мы останемся без своего государства перед лицом агрессивного Запада?! — воскликнет иной «патриот». Зададим встречный вопрос. А как вы считаете, почему Запад не раздавил Россию, когда она лежала в руинах в 1992-1993 годах? Тогда страну можно было взять голыми руками без единого выстрела, подогнав не спецназ или танки, а самолет с долларами. Но ведь никто так не поступил. Да, грабили, да, отщипывали куски. Но в целом не хотели развала страны. Вдумайтесь, в 1993 году вообще можно было бы ввергнуть страну в хаос гражданской войны. А потом взять голыми руками. Но помогли сохраниться режиму».

На «встречный вопрос» ответить нетрудно (если, конечно, не обсуждать всерьез самолет с долларами). Крушение СССР, волшебно молниеносное, поставило в тупик изощреннейшие умы политиков всего мира, никак того не ожидавших.

И призрак советского монстра, столько лет мифологизировавшийся и демонизировавшийся всей пропагандистской машиной Запада, неожиданно обрел некую воображаемую реальность. СССР уже не было, а страх перед его могуществом продолжал жить (да и про чемоданчик ядерный, и про тысячи атомных бомб не стоило забывать).

Никто в мире в 1990-е не представлял достоверно ни нашей реальной силы, ни нашей действительной слабости. Рисковать побоялись, на Третью мировую, горячую, не пошли. Помнили прошедшую войну, помнили подвиги русских партизан. (Да разве мы сами, националисты, не питали все эти годы надежд на партизанщину? Увы, только молокососы-скинхеды оправдали эти надежды, спасли честь нации, опозорив тем самым седины ветеранов и всего — клянусь, всего! — офицерского корпуса). Это сейчас, прожив позорные 17 лет, мы избавились от иллюзий и мифов относительно своего собственного народа, который оказался куда глупей, подлей и слабей, чем мы привыкли думать со школы. А тогда нашу силу и готовность к сопротивлению все просто переоценили.

Но, с другой стороны, ведь и Запад оказался не так силен, как делал вид. Воевать с огромной и непредсказуемой Россией — это ведь не Сербию беззащитную бомбить издалека высокоточными «умными» ракетами. Поэтому и «помогли сохраниться режиму», решив малой ценой, бескровно достичь того же результата: ползучей оккупации России, доступа к ее подземным кладовым и иным богатствам. И достигли!

Так что подождем пока восхищаться ленивым гуманизмом западных политиков, их снисходительной жалостью к бедным русским.

Как сказано выше, настоящий белый европеец есть холодный и беспощадный хищник, суперэтноэгоцентрик, всегда преследующий свой интерес. Если бы он считал, что может нас удавить силой — тут же попытался бы. А так — просто взял все, что смог.

Иное дело, если в России в результате мегакризиса рухнет государственность и разбегутся власть имущие, как пророчит Хомяков. Я уверен, что команды мародеров и оккупантов со всего мира не заставят себя ждать. И тут уж — кто до чего дотянется: Западу — западное, Востоку — восточное, Югу — южное и т.д. (Пентагон, кстати, уже проводил штабные учения по защите «своей» Сибири от Китая.) Никакой конфедерации, как мечтается НОРНЕ, в результате, конечно же, не будет, а будет многообразное внешнее управление, в том числе через десяток-другой марионеточных правительств на манер новой феодальной раздробленности. Резервациям до конфедерации, как до Луны: вы где-нибудь видели «конфедерацию резерваций», читатель? Или вы думаете, что марионеткам позволят самим выбирать себе путь в будущее? Щас!

Между тем, для того, чтобы поставить свои надежды на особые отношения с Западом на сколько-нибудь убедительный фундамент, кандидат геолого-минералогических и доктор технических наук Хомяков взялся учить нас истории. (Интересно, чтобы он сказал, если бы я, гуманитарий до мозга костей, присяжный филолог, историк, социолог и искусствовед, полез бы учить народ геологии-минералогии или технике!) И вот у него получилось, что это не нам надо бояться агрессии Запада, а Западу надо опасаться агрессии России.

 

ОТСТУПЛЕНИЕ № 2. ЗАПАД — РОССИЯ: КТО КОГО И КАК

 

По Хомякову, русско-европейские отношения есть хроника нашей агрессии против Запада.

Начинаются они, якобы, с Ливонской войны, которую-де

«Иван Грозный сам начал… безо всякого повода и безо всякой угрозы для России со стороны слабой Ливонии».

Следующий эпизод, минуя целое столетие, —

«Петр I первым напал на Швецию. Причем, вероломно. Почти сразу после того, как уверил шведское посольство в своих самых мирных намерениях».

Еще сто лет промчалось незаметно (для Хомякова), и —

«А нашествие Наполеона? — возразит иной читатель. Что ж, напомним факты и на сей счет. Нашествие 1812 года есть лишь эпизод в долгой череде войн. В которых Россия первая, задолго до 1812 года, сама вторгалась на Запад, воюя с Францией. Вторгалась. И это ясно любому непредвзятому читателю. Ибо и Аустерлиц, и Шенграбен, описанные Львом Толстым в «Войне и мире», это отнюдь не русские земли. И Сент-Готард, блестяще пройденный Суворовым, тоже находится не в России, а в Швейцарии».

Вновь долой сто лет…

«Век ХХ мы рассматривать не будем. Не потому, что не имеем на этот счет своего мнения. А потому, что один век, как бы не трактовать его, не изменит тенденции, которая складывалась в течение шести веков. Шесть больше, чем один».

Во как! Лихо?! Прямо-таки, по-хлестаковски, галопом по европам!

На деле все, конечно же, обстояло совершенно обратным образом. Одно из самых «узких мест» НОРНЫ — это все, что связано с историей.

Начать с того, что Польша есть, в действительности, более западноевропейская, нежели славянская держава, с отчетливой западноевропейской идентичностью и самосознанием. Об этом говорит и ее добровольное и истовое, в отличие от чехов или хорватов, католичество, и следование западным традициям в архитектуре, в том числе военной, и в искусстве, ее включенность, в т.ч. династическая, в историю именно Западной Европы и мн. др. А значит, наши с Польшей отношения есть отношения с Западом. Если кто не знает, первая русско-польская война случилась еще при Владимире Святом, открыв, таким образом, тысячелетнюю историю русско-польского (а через то и русско-западноевропейского) жестокого военного противостояния, идущего непрерывно с переменным успехом. Роль Польши в качестве форпоста Запада, выставленного против Руси-России, проявлялась вплоть до наших дней множество раз, в том числе в качестве агента папского престола. Наибольший и прочнейший успех этого агента состоит в переводе Галицкой Руси в униатство, что уже в ХХ веке аукнулось нам потерей всей Украины и вообще развалом СССР, к чему очередной Папа Римский — этнический поляк Иоанн-Павел Войтыла — тоже крепко руку приложил.

Однако у папского престола бывали и другие агенты. К примеру, крымско-татарский хан Мамай, чей поход в 1380 году на Русь, как убедительно доказал В. В. Кожинов, был инспирирован именно Папой Римским, и в войске которого сражаться против русских шли отряды генуэзских воинов-католиков, так свершавших свой крестовый поход. Это ли не пример западной экспансии на наши земли!

Ну, а до крымских татар был Ливонский орден, осуществлявший с благословения папы Дранг нах Остен на славянских территориях, пока не получил по зубам от моего небесного патрона Александра Невского на Чудском озере. Ливония не всегда была слабой, что бы ни говорил Хомяков. Пользуясь тем, что Русь оказалась под татарским игом, именно ливонцы перекрыли нам путь «из варяг в греки», захватив Прибалтику, в том числе основанный еще Ярославом Мудрым город Юрьев (он превратился в Дерпт, ныне Тарту, Эстония). Ливонская война, которой попрекает Хомяков Ивана Грозного, была первой попыткой объединенной и набравшейся сил русской державы восстановить историческую справедливость и вернуть своё.

А восстанавливать было что, ибо не только Ливонский орден, но и Швеция, и Польша, и Литва, и объединенная Люблинской унией (1569) Речь Посполитая непрерывно с XIII века вырывали немалые куски из нашего государственного тела. Католическая Литва, кстати, также безусловно относится к западной, а не к русской ойкумене, как и Польша (вступив в НАТО, обе страны это лишний раз подтвердили). И хроника западной экспансии на русские земли не может обойти вниманием эту разбойничью дележку наших исконных — со времен Киевской Руси — земель. А отдельные эпизоды нашего сопротивления этой экспансии навсегда вошли в историю русского героизма, как, например, осада Полоцка, Смоленска или Пскова. Ливонская война, кстати, только первые три года велась против Ливонии; в дальнейшем Ливония добровольно разделилась и передала власть над собой Польше и Швеции, и война — сведение старых счетов — продолжалась Русью уже с этими извечными противниками. Чего Хомяков, по-видимому, не заметил.

Высшей точкой нашего противостояния западному агрессору в период Древней Руси было Смутное время, которое Хомяков скромненько прошел молчанием. А зря! Семена, посеянные поляками и шведами именно в те годы, взошли потом и при разделе Польши, и при Ништадтском мире, и в ходе присоединения Финляндии… Ведь такого национального и государственного урона и унижения люди русские не испытывали лет четыреста! И долгие десятилетия уже после нового утверждения порядка на Руси первые Романовы вынуждены были восстанавливать свои права над территориями, утраченными, благодаря шведам и полякам, в ходе татарского ига и Смуты. Польше и Швеции нечего жаловаться на нас: мы лишь справедливо заплатили им по счетам.

Замечу, что единство, согласованность и настойчивость польско-шведской экспансии на Русь во многом объясняются еще и тем, что на престолах в Кракове и Стокгольме сидели представители одной династии Ваза, война с русскими была их давним общим семейным делом.

По ряду причин основным европейским державам в то время было не до нас, да и расстояния смущали… Но вот к концу XVII века необычайно усилилась и возвысилась Швеция. Между прочим, с нашей помощью, поскольку именно Москва финансировала в ходе Тридцатилетней войны короля Густава Вазу, который не только снискал славу величайшего полководца своего времени, но и отстроил шведскую армию по лучшим образцам. Чем отплатила Швеция России? Для начала войной 1656-1661 гг. (окончилась невыгодным для нас Кардисским договором).

И весь оставшийся семнадцатый век Швеция была главным препятствием выходу русских к Балтике. Владея, между прочим, исконно русскими землями — Ингерманландией (Ингрией, по-нашему) и Карелией, а также Финляндией, Лифляндией и Эстляндией, землями в Польше и Германии, Швеция уже была империей, но имела весьма амбициозные планы своего расширения, в т.ч. за наш счет. Талантливый полководец король Карл XII мечтал о господстве над всей Европой. Кто-то должен был его остановить.

Да будет известно профессору Хомякову, что когда его великий тезка объявил войну Швеции (а он сделал это в августе 1700 г., как только заключил перемирие с Турцией), Северная война была уже в разгаре, и он был просто обязан в нее вступить, будучи связан союзническими договорами с другими ее участниками — Данией и курфюрстом Саксонии (он же король Польши — Август Сильный).

Дальнейший ход событий вписан навеки в книгу русской славы. Основной результат войны: шведская агрессия, в т.ч. на славянские земли, была остановлена, Прибалтика стала русской, мы вновь обрели выход к Балтийскому морю, был построен Петербург — чудо-город.

Шведы в 1793 году попытались взять реванш, вновь вероломно посягнув на Россию, но неудачно. Старая Екатерина сумела дать им укорот, отбить нашествие, после чего часть Финляндии отошла к нам, а король-неудачник Густав III был на балу застрелен своим гвардейским офицером.

Окончательно мы рассчитались за все со шведами в 1809 году, воспользовавшись миром с Наполеоном и отобрав у Швеции оставшуюся Финляндию.

Напомню читателю, что XVIII век для русских знаменовался не только войнами с турками и шведами, но и разделом Польши (так была подведена черта под старыми счетами), а также Семилетней войной, в ходе которой был разгромлен прусский король Фридрих Великий. Но он сам виноват: ведь войну начала именно Пруссия, имевшая далеко идущие планы перекройки европейской карты. Россия должна была им помешать во имя собственных интересов.

А там уж не за горами был и величайший год нашей воинской славы — 1812. Отечественная война… Как потрясающе нелепо утверждение Хомякова о том, что-де

«Россия первая, задолго до 1812 года, сама вторгалась на Запад, воюя с Францией. Вторгалась. И это ясно любому непредвзятому читателю. Ибо и Аустерлиц, и Шенграбен, описанные Львом Толстым в «Войне и мире», это отнюдь не русские земли. И Сент-Готард, блестяще пройденный Суворовым, тоже находится не в России, а в Швейцарии»!

Такое может «схавать» лишь читатель не только непредвзятый, но также предельно тупой и необразованный. Не знающий, что агрессивную войну, в ходе которой верные союзническим обязательствам русские войска оказались в означенных местах, развязала наполеоновская Франция. И что Россия в них «вторгалась», идя на помощь по настоятельным мольбам европейских владык, которых некому было, кроме русских, защитить от хищника, действительно вторгшегося туда непрошеным гостем. Это надо же! Оказывается, наши солдатики, которых, как манны небесной, ждали в разрываемых Наполеоном на части странах, в них «вторгались»! А в Приштину, защищая сербов от косоваров и натовцев, мы тоже «вторглись» не так давно, а, Петр Михайлович? А если в ваш горящий дом, спасая вас, вашу семью и имущество, ворвутся пожарные, вы и это назовете «вторжением»?

Непростительная для ученого подмена понятий. Не настолько же вы не знаете русский язык…

Но даже у Хомякова не повернулось перо, чтобы обвинить русских в агрессии против Наполеона и Франции в 1812 году. Слишком общеизвестна канва событий. Поэтому о войне 1812-1815 гг. профессор просто… умолчал. «Замнем для ясности», — говорят в подобных случаях люди нестеснительные.

Замял Хомяков и Крымскую войну, которую Запад, объединившись ради такого святого дела с Турцией, вел против России.

В военных действиях против нас участвовали Англия, Франция и Сардиния, а в мирных переговорах к антироссийской коалиции подключились еще и Австрия с Пруссией, которым тоже хотелось нас максимально ослабить.

Поражение России было тяжким, прежде всего, в моральном плане: такого предательства от «братьев по расе и христианской вере» русское правительство не ожидало, начиная войну с Оттоманской Портой за проливы. Но Запад, что характерно, предпочел нам басурман, чурок. Они европейцам (немцам, французам, англичанам и итальянцам!) оказались ближе и любезней, чем русские. Крымская война — в высшей степени показательное явление. Извлечь бы НОРНЕ из этого урок, ведь данный алгоритм не раз еще повторится: Чечня, Косово и др.

Понятно, почему из всего ХХ века профессор также сделал фигуру умолчания. События этого столетия, в частности обе мировые войны плюс Холодная война, ни при каких натяжках не ложатся в дутую концепцию о русской агрессии против Запада.

Но мы, взвесив все сказанное, должны подытожить однозначно: эти события лишь строго логически завершают общую линию не только отношений всего Запада и России, в которой наша страна предстает как объект непрерывной агрессии, но и отношений германства и славянства в целом, которые отчетливо попахивают геноцидом.

Попытка свалить грехи с больной головы на здоровую есть простая несправедливость, если речь идет о субъектах, посторонних для судьи.

Но если больная голова — чужая, а здоровая — своя, родная, то это уже не просто несправедливость, а чистой воды библейское хамство и национальное предательство.

Стыдно, профессор! Вот, что бывает, когда берешься не за свое дело…

 

«ЗАПАД НАМ ПОМОЖЕТ» (ОКОНЧАНИЕ)

 

Зная все, о чем шла речь выше, возвращаться к вопросу о какой-то там расовой солидарности окончательно не хочется. С души воротит.

Но приходится, ввиду важности этого вопроса для концепции НОРНЫ.

Почему НОРНА столь бессовестно фальсифицирует историю отношений России и Запада?

По двум причинам.

Во-первых, сегодня в России в большой моде расизм (и эта мода неизбежно будет расти), особенно у молодежи, к которой немолодой профессор желает подольститься.

А во-вторых, потому что

«с прагматичным Западом лучше не дружить и не враждовать. С ним надо твердо, цинично и холодно торговаться. Мы имеем в виду не только и не столько торговлю, сколько торг политический».

Иными словами, НОРНА хотела бы послать Западу месседж: мы хорошие, для вас удобные-полезные, мы не только на вас не в претензии, но даже готовы признать свою несуществующую вину перед вами, только дайте денег на приход к власти. Это навязчивая идея  №4.

Что можно сказать по данному поводу?

Прежде всего, не стоит питать иллюзий. Европейцы никогда не считали русских за своих, никогда не уважали русскую кровь, за них же изливаемую, никогда не слышали нашу боль, но всегда и исключительно смотрели на Россию только как на источник удовлетворения их алчности.

Вот любопытная статистика опроса общественного мнения в России и Германии, проведенная лет пять-шесть назад: 60% наших соотечественников симпатизируют немцам и готовы с ними дружить и сотрудничать, но только 20% немцев питают подобные чувства к нам. Вдумайтесь в эти цифры! Ведь это после 1,5-тысячелетнего пожирания германцами славян, после 800-летнего Дранг нах Остен — Ледового побоища, покорения Восточной Пруссии, Прибалтики, Грюнвальдской битвы, Семилетней войны, после двух чудовищных мировых войн, развязанных немцами, после финансирования большевистской революции. Мы-то немцев, планомерно нас веками уничтожающих, за людей нас не считающих, все равно готовы любить-уважать (сдуру, идиоты, право слово!), они же, столько зла нам причинившие, — нет! Вот о чем надо думать нашим доморощенным расистам-балбесам!

Про французов, англичан, итальянцев и др. я уж и не говорю, они к нам относятся в целом плохо, еще хуже, чем немцы. И сегодня пропаганда всего белого мира (в том числе тех стран, которые именуются Хомяковым «Белым Западом») за пределами России неустанно льет на нас грязь с утра до вечера по поводу и без оного. Явно готовя общественное мнение к любым недружественным действиям в отношении России.

Если предсказываемый Хомяковым кризис разразится, белое сообщество будет полностью морально готово к тотальному разорению, жертвенному закланию нашей страны. Выслуживаться перед европейцами а-ля Хомяков просто не имеет никакого смысла. Его похлопают по плечу, но дачу, машину и кожаный пиджачок отнимут. И дочек увезут в известном направлении.

«Итак, рассмотрим возможные коалиции», — прекраснодушествует профессор.

Но никаких коалиций заключать с ними, то есть с «разгосударствленным русским национальным государством Русь», страны Запада не будут, а будут рвать на части по мере своих сил и по мере слабости России.

Такие коалиции могли бы заключить с нами, националистами, только европейские расисты, смотрящие вперед немного далее, чем все прочие политические силы. Но расисты сегодня не рулят нигде в Европе или Америке, и рассчитывать на их политическое влияние и солидарность — просто глупо.

Хомяков пишет:

«Внешним стратегическим союзником для нас являются все западные общественные и политические силы, организации, элитные и интеллектуальные группировки, которые отстаивают интересы выживания белой расы».

Все эти силы наперечет и хорошо нам известны. В сегодняшнем политическом раскладе они, увы, вполне маргинальны. Воскресить давно капитулировавшую Европу к достойной жизни им не дано. Даже в наиболее пострадавшей от мигрантов стране, Франции, где населению, казалось бы, уже нечего терять и не надо ничего объяснять, в президентское кресло вместо француза-националиста Ле Пена сел этнический еврей и ставленник еврейского лобби Саркози! Какие еще тут можно питать иллюзии?!

Хомяков возлагает особые надежды на

«немногие страны, типа Швейцарии, стран Балтии, Скандинавии, Польши, Финляндии, и т.п., которые смогут проводить политику здорового изоляционизма и сплоченно отражать нашествие маргиналов».

Но, во-первых, даже соединенные силы этих вовсе не объединенных, имеющих свои счета между собой стран жалки, во-вторых, им никто не позволит проводить самостоятельную от НАТО политику, в-третьих, не знаю, как насчет Швейцарии и Скандинавии, а Прибалтика, Польша и Финляндия по своей брызжущей фонтаном русофобии дадут фору всему Западу вместе взятому. О какой коалиции речь, профессор?

Так что все эти россказни про «коалиции» с Западом на основе расовой солидарности оставьте для дошкольников, друзья. Мало-мальски грамотные люди этот бред и слушать не станут, несерьезно. Дилетантизм бывает мил только у девочек по вызову, политика слишком дорого обойдется дилетанту, а еще того дороже обходится всем дилетант в политике.

А вот это — напротив, архисерьезно:

«Тактическими внешними союзниками для нас являются любые центры силы, в интересах которых либо демонтаж, либо давление на российские имперские государственные структуры… Это могут быть любые, даже враждебные друг другу, и в конечном итоге нам самим группировки и центры силы, в данный конкретный момент работающие на слом имперской государственной машины».

Откровенно. Бесстыдно.

Называется просто: ИЗМЕНА РОДИНЕ.

Комментариев не требует.

И эти люди, ненавидящие свою страну, мечтающие ее разрушить и яро подлизывающие Западу в надежде на подачки, еще смеют упрекать патриотов в лакействе по отношению к российскому государству!

 

ЗАЧЕМ ОНИ ВСЕ ЭТО ГОВОРЯТ, ИЛИ БОЛЬШИЕ НАДЕЖДЫ

 

Что двигает НОРНОЙ, почему неглупые, наверное, по жизни люди в упор не видят всей беспочвенной ерунды собственной платформы, ее очевидных противоречий, логических дыр, зияющих прорех в историческом обосновании и т.п.?

Ответ лежит на поверхности: очень порулить хочется. Вот как даст кризис, как все начнет валиться, как побегут представители власти, подобно крысам, с российского тонущего корабля, а мы — тут как тут! Позвольте представиться: новые руководители русского народа.

Хомяков говорит об этом с подкупающей откровенностью:

Все ясно? По-моему, да: все мотивы налицо.

А вот далее, по мере перехода к практическим наметкам, начинаются путаные сложности и сложная путаница.

О том, какими методами будет делаться хаос и в чем он будет состоять, наилучшее представление, по мнению Хомякова, дает «Дневник белого партизана» и некоторые другие материалы. Профессор, обобщая их, дает понять, что придется вызывать:

Вот этим всем, дорогой читатель, и пытается прельстить нас профессор, чтобы сделать соучастниками хаосотворения.

В этом, кстати, соль: Хомяков хотел бы сделать хаос, но — исключительно чужими руками:

«Говорим прямо, что категорически не рекомендуем нашим сторонникам все это делать самим».

Мило, не правда ли?

Спрашивается: неужели вот это все и создаст хаос и возможность перехвата управления? Не густо. А вдруг сугубо бытовые, хозяйственные проблемы заставят власть мобилизоваться, а население — сплотиться вокруг нее? В России с ее государственническим инстинктом, против которого даже сам Хомяков ничего не сможет поделать, именно так, скорее всего, и будет. Хаос много добавит жертв, трудов и страданий простым людям, но не поколеблет устои власти.

Но оставим это. Зададимся другим вопросом: во имя чего же нам предстоит перенести все вышеперечисленные неудобства? Чтобы НОРНА взяла власть и окончательно развалила государство, после чего «неудобства» станут уже хроническими и неискоренимыми, а то и смертельными? Спасибо большое…

Но, кстати: если кто-то (допустим, НОРНА) перехватит власть у нынешних временщиков, он ведь должен будет суметь быстро справиться со всем этим безобразием, иначе продолжение хаоса передаст эстафету другому перехватчику. Какие же преимущества у НОРНЫ? Справится ли она с бурей, которую так мечтает накликать на нашу голову?

Очень сомнительно. Ничто не свидетельствует в пользу этой идеи.

И еще непонятно: а почему это «ветер кризиса» будет дуть именно в паруса Хомякова с братией, а не в чьи-нибудь другие? Возможно, хаос будет. Возможно, возникнет шанс перехватить управление. И тут вдруг является некий хмырь болотный и говорит, мол, дайте мне, а то ударю! А ему скажут, а пошел ты… Какие шансы у Хомякова осуществить тот самый перехват, какими силами, какими методами и средствами? Вылезет ли бабочка из куколки или так в ней и засохнет? Все, написанное НОРНОЙ по этому поводу, неубедительно в плане политической технологии.

Антигосударственный пафос хорош на слух молодого анархиста, пока у НОРНЫ нет власти и, соответственно, нет никакой ответственности. Что она заговорит, когда ей самой придется собирать налоги, подавлять мятежи, защищать границы и те самые ресурсы, избавляться от «дикого мяса»? Может, это все будет делаться словесным убеждением? Нет, ей придется воссоздавать государство и дисциплину, а с ними — полицию, госбезопасность и вообще весь аппарат подавления и насилия. Анархист, занимающийся государственным строительством, — любопытный оксюморон, не так ли? Что он может построить?

На этот счет у НОРНЫ есть свои прожекты. Гениальные, естественно. И даже несколько неожиданные. Но нелепые.

Сидит фигурка, закутанная в чадру.

«Гюльчатай, открой личико!»

А там — Абдулла!

Ха-ха-ха! Засмеется профессор Хомяков своим характерным смехом…

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

На этом моя роль как аналитика заканчивается. Теория НОРНЫ мной разобрана в основных частях. Она бредова и несостоятельна во всех отношениях: просто сапоги всмятку. Бредова, поскольку зиждется на нескольких навязчивых идеях. Несостоятельна, поскольку преисполнена «узкими местами», свидетельствующими о прискорбных пробелах в образовании. Какую тактику изберет НОРНА для воплощения бредовой и несостоятельной идеи, не имеет уже никакого значения: провалится любая ввиду несовершенства проекта в целом. Поэтому анализировать подробно расписанные Хомяковым шаги к «успеху» НОРНЫ я не стану, не стоит терять время на анализ того, чему все равно не бывать.

Некие люди возмечтали построить на песке воздушные замки в стиле фэнтези. Имеют полное право на такую попытку. Зачем мешать убогим? Пусть трудятся, не покладая рук. Глядишь, безработных станет меньше.

Но некоторые дополнительные замечания по проекту в целом я обязан сделать для очистки совести перед читателем, чтобы у него не осталось сомнений и ощущения недоговоренности.

 

1. Стиль — это человек.

 

Стилёк НОРНЫ мне не по душе.

Много нажима, подтасовок, нервной и надменной саморекламы, указаний на собственную гениальность.

«Верная стратегия, наш единственный шанс на победу», — уверяет нас НОРНА, как рыночная торговка, не видя того, что безоглядно доверившись самоуверенному дилетанту, как раз упустила помянутый шанс.

«Наша Программа дееспособна, реализуема и профессиональна», — бьют себя в грудь фэнтезеры и дилетанты.

Правильно. Так и надо всегда говорить: все мудаки, мы одни умные. Все за нами!

О, да! Величайшие из великих… Спешим на полусогнутых…

Но как с этим совместить циничные рекомендации насчет автопиара:

«Еще раз заметим, почти все упомянутые положения так или иначе уже популяризуются. Причем, разными, зачастую враждебными группировками. Задача Команды Программы (КП) помогать всем им. Однако при этом утверждать тезис о том, что «мы первые об этом сказали». Обозначать и закреплять свою приоритетность, а в идеале и монополизм на соответствующие прогнозы, утверждения, призывы. То есть создать впечатление, что КП не только способствовал раскачке ситуации (что будет на самом деле), но и эту ситуацию раскачал сам, и более того, заранее спланировал эту раскачку».

На редкость откровенное признание. «Мы пахали!»

Такая принципиальная установка на то, чтобы не «быть», но лишь «казаться», удивительна для претендентов на владычество над умами и душами. Для открывателей новых путей. Для держателей контрольного пакета политических акций. А ведь все эти претензии свойственны НОРНЕ. Как же так?

Подобное поведение больше свойственно Моське из басни Крылова, которая хотела бы «без драки попасть в большие забияки», то есть слабакам, сознающим свою слабость, но рассчитывающим всех вокруг одурачить. А удастся ли? Полагаю, нет, и вот почему.

Дав несколько рекомендаций по раздуванию антагонизма «Москва — провинция», НОРНА снова наставляет своих агентов в том же духе: «Цель таких акций — создание впечатления, что КП является «хозяйкой» антимосковских настроений на местах. По аналогии с проектом «раскачка», где КП выступала «хозяйкой кризиса».

Почтенное стремление въехать в рай на чужом горбу.

Но, думается, НОРНА нигде не станет «хозяйкой», поскольку нигде не завоюет симпатий большинства и даже значимого меньшинства. Ведь ее откровенно деструктивный дух отталкивает. «Мужчина разрушает, чтобы созидать», — учит нас мудрость. Похоже, вторая часть формулы Хомяковым не усвоена, ему бы только разрушить ненавистное государство — а там хоть трава не расти.

Между тем, фантезёр Хомяков однажды утоп, весьма непоследовательно, именно в созидательных мечтах:

«Главное, что мы будем наконец-то жить в цивилизованной стране. Свободными людьми. Без бюрократического и полицейского произвола. Без страха за наш бизнес. Без бесконечных кавказских войн. Без этих бесконечных тюрем, которых больше, чем во всем остальном мире. Без этой голодной, насильно согнанной армии. Без сонма инородческих олигархов. Без толп «дикого мяса» на улицах. Разве за это не стоит побороться?»

Мечты, мечты. Где ваша сладость…

Снова и снова подспудно вылезает главное противоречие НОРНЫ.

Интересно бы поглядеть, как Хомяков и компания вначале раскачают, разрушат и растащат на куски нынешнюю «имперскую» Россию — а затем, оставшись без государства со всеми его атрибутами (пограничными войсками, армией, госбезопасностью, ядерным оружием, что немаловажно, и т.п.), защитят и сохранят для русского народа те самые ресурсы, коими Россия обладает и дефицит которых в мире нарастает. Ведь если сегодня, имея какое-никакое государство, русские могут иметь надежду на выживание в условиях кризиса, то без него нас мгновенно высосут до самой шкурки сразу с трех сторон: со стороны «братского» Дракулы-Запада, со стороны разбухающего Востока и со стороны подыхающего от тотального дефицита Юга. Раздробленная, слабая Россия не сможет сопротивляться, утратит единство, а с ним и всякую самостоятельность. И вновь подняться до суверенного состояния нам уже никто никогда не даст, нашли дураков! А мы, вместо того, чтобы вместе с Западом и Востоком обезлюдить и поделить Юг, мы, разоружившись, оставшись в безгосударственном виде, автоматически запустим весь глобальный процесс по линии наименьшего сопротивления: ешьте нас, мухи с комарами!

То есть, Хомяков хочет поставить нас в то положение, которое имел союз племен с 50-ю вождями-сахемами («Лига ирокезов») против хищного государства-агрессора с его регулярными войсками. С той только разницей, что на сей раз государств-агрессоров против разгосударствленной России будет легион. Предсказать ее судьбу в таком случае — раз плюнуть.

Но на власть в каком государстве в таком случае он рассчитывает? О какой-такой будущей Руси может вести речь? О каком новом государственном строительстве может мечтать? Ведь не из чего станет строить-то… Да и не позволят.

Вот такая непоследовательность, алогичность — характерная черта стиля НОРНЫ. Черта, мне непонятная и неприятная: я люблю стройную логику.

Я, конечно, тоже за тотальное несотрудничество с нынешней Эрэфией и отказ от имперской идеи. Тут мы полностью солидарны с Хомяковым. И я за переделку нынешней Эрефии в Русское национальное государство [1]. Но не по кризисному сценарию р-р-революционной НОРНЫ, столь напоминающему стратегию и тактику трижды проклятых большевиков, объявивших войну собственному правительству в разгар Первой мировой войны. А совсем иным способом, о котором здесь говорить не время и не место.

 

2. Дух сектантства

 

Не по душе мне и откровенно сектантское позиционирование НОРНЫ в русском движении. Этим она напомнила мне «Память» покойного Васильева, а также РНЕ и НСО политических покойников Баркашева и Румянцева. Только у нас-де рецепт верного спасения, только мы-де спасем русский народ, а вы все, остальные, либо помогайте нам, либо отвалите на три лаптя и не мешайте спасать. Видали, слыхали, помним, как же…

Вот и НОРНА так же о том же:

«Напомним, мы никого не агитируем вообще. Мы принимаем. Принимаем в наш Орден. Принимаем на борт корабля, который спасется среди мировых и российских бурь… Большинство людей в мире и в России обречено погибнуть в результате глобального кризиса. Зачем же убеждать большинство или его разубеждать. Мы не собираемся спасать всех. Мы не собираемся спасать заблуждающееся большинство. Мы собираемся собрать тех, кто готов, правильно поняв ситуацию, создать команду, целью которой будет спастись самим в водовороте мирового хаоса».

Абсолютно правильный, грамотный вербовочный подход… для секты. Именно так все секты — от тайных орденов и масонских лож до какого-нибудь хакасского Вениамина — говорят и поступают.

Как же все это надоело! Осточертело!

И ведь вот беда: никакой пример, хоть той же «Памяти» с РНЕ, ничему их не учит.

Но сектам сегодня не место в русском движении. Никто в наши дни ничего уже не сделает в одиночку, объединение здоровых русских сил стоит в повестке дня. И это объединение уже состоялось (Оргкомитет «Русский Марш»), как в центре, так и на местах. В нем есть и правые, и левые, и христиане, и язычники, и монархисты, и республиканцы, и имперцы, и сторонники национального государства… Ради общего дела, ради русской национальной солидарности мы создали вот такой союз. Но НОРНУ в нем мы не видим и вряд ли увидим.

Секта — она секта и есть.

 

3. «Карфаген должен быть разрушен», или Паранойя на марше

 

Кстати, о логике.

Не могу не вернуться к главной теме (точнее, главной навязчивой идее) НОРНЫ, к «анархической русофобии». К ее ненависти по отношению к исторической России, к ее государственности, к «имперским государственным структурам», «имперской государственной машине», которую надо разрушить до основанья, а затем…

А я вот люблю историческую Россию. Считаю ее государственной ипостасью русского народа, соответствующей ему, как форма соответствует содержанию. Нахожу в ее прошлом много народного величия, красоты, кипения жизнеутверждающих сил.

Но, видимо, прав был Иван Бунин, написавший в час гибели Российской Империи горькие строки:

«Наши дети, внуки не будут в состоянии даже представить себе ту Россию, в которой мы когда-то (то есть вчера) жили, которую мы не ценили, не понимали, — всю эту мощь, сложность, богатство, счастье…» [2].

Так и вышло. Хорошо мне, историку, никогда не жившему только в современном мире, но всегда еще и в прошлых веках, да еще на выбор. А людям, всю жизнь проведшим, упершись рылом в совок, и впрямь, должно быть, трудно думать о России с восторгом, с любовью. Тем более, что советская официальная (а другой они не знали) историография преподносила всю дореволюционную Россию в серо-черных тонах. Невольно переносят такие люди все совковые мерзости и в прошлое, близкое и далекое, ищут в нем обоснование своей озлобленности за несбывшиеся надежды. Поколение целое, что называется, выросло в огороде, слаще морковки ничего не евши. Хотя, на мой взгляд, и в Советском Союзе было очень много хорошего, и я, хоть был в СССР абсолютно внесистемным изгоем, ученым-надомником без малейших надежд на карьеру (в отличие от П. М. Хомякова, который дорос до профессора и завсектором в академической системе), вспоминаю о нем очень тепло, а кое за что и с благодарностью.

Ожесточенная, патологическая озлобленность НОРНЫ против исторической России, против ее государственнических традиций явно носит иррациональный характер. Точнее — прямо клинический, параноидальный. Взять, например, и огульно обвинить всех верховных правителей Руси и России в русофобии, в антирусской внешней и внутренней политике — что может быть несправедливей, поверхностней, антиисторичней?

«Россия никогда не была русским государством», — смело, но ложно утверждает НОРНА.

Не спорю, были среди российских государей и такие, которые относились к народу только как к ресурсу, без особого бережения, расходуя этот ресурс порой не только без счету, но и без толку. Были и такие, которые ставили свои династические интересы выше народных. Кстати, эти правители были, как правило, нерусских кровей. Например, Иван Грозный, отношение к которому у меня очень неоднозначное, был греко-польско-татарско-русского происхождения (не считая более ранних вкраплений) — вот ведь «взрывчатая смесь»!

Есть у меня немалые претензии и к немке Екатерине Второй (по одной весьма убедительной версии [3], она, все же, наполовину русская), например, за превращение крепостничества в рабовладение или за раздел Польши и присоединение еврейской диаспоры в составе польских территорий.

Но даже Ивану и Екатерине мы, русские, можем за очень многое сказать спасибо.

А взять многих московских князей — Рюриковичей; или первых Романовых — Михаила и Алексея! Вот уж были замечательные государи, денно и нощно блюли интересы страны и народа.

Петр Первый, споры о сложной личности которого ведутся триста лет, не щадил русский народ, закладывая фундамент его будущего процветания и величия, это верно. Но, во-первых, он и себя точно так же не щадил, а сына своего, угрожавшего делу всей жизни, просто убил в застенке. А во-вторых, фундамент-таки был заложен, и величие и процветание России от того воспоследовало, вне всяких сомнений. Все, что мы любим, чем гордимся в русской культуре и науке XVIII-XIX веков, берет начало в петровских преобразованиях. Цена? А кого это, по большому счету, всерьез сегодня волнует? (Примерно то же, уверен, скажут и про Сталина, да и сейчас уже говорят) .Пока бабы исправно рожали, цена человеческой жизни всегда и везде была невелика. Не разбив яиц, омлет не приготовить.

Я недолюбливаю Александра Первого [4], а еще более его брата Николая Первого, чистого немца, если верить дворцовым легендам. За многое не нравится мне и Александр Второй. Это уж точно были династы, самолюбивые и тщеславные, много русской крови пролившие зря и других ошибок натворившие. Но зато Александр II по крайней мере покончил с крепостным правом, широко открыл народу двери в вузы.

Зато я искренне преклоняюсь перед величайшим государем Александром Третьим, титаном, истово служившим именно русскому народу и никому и ничему другому. Вот уж кому надо памятники ставить, кто для нашего блага сил, здоровья и трудов не жалел! Хоть русской крови в нем практически не было — а надо же, такой феномен! Факт есть факт.

А вот Николая Второго — терпеть не могу, хоть и жалко его (а особенно семью).

Словом, изучение истории дает простор для сколь угодно дифференцированных оценок, в том числе негативных — пожалуйста, кто спорит! Но чтобы вот так, огулом все херить, мазать одной черной краской, это значит не только ничего не знать, но и не желать знать по причине ослепляющей, нутряной изначальной ненависти. Так, пожалуй, только братья Саша и Володя Ульяновы ненавидели все русское. Да еще вменяли себе эту ненависть в честь и заслугу. Откуда эта ульяновская ненависть в Хомякове лично, в его последователях — не знаю. Производит впечатление омерзительное, как и все патологически несправедливое. И когда люди-русофобы с таким отношением к моей стране, к истории моего народа начинают призывать к разрушению нашего государства, то хочется его защитить, какие бы претензии сам к нему ни выдвигал пять минут тому назад.

Полностью не знает и неверно оценивает Хомяков и историю российского дворянства, но это тема большая и отдельная, я ее здесь развивать не стану [5]. Замечу только, что от этого незнания и неверных оценок происходят, увы, значительные перекосы в осознании сути российской истории.

Далее. Есть вещи, которые нужно понимать глубоко, а без глубокого понимания не дерзать о них судить. Такова, например, диалектика империи и национального государства. В том и другом есть своя логика, своя объективная историческая необходимость, но тому и другому — строго свое время. Пока рождаемость у русских была заметно выше, чем у окрестных народов, Россия была волей-неволей обречена на имперскую политику присоединения земель с народами, их населяющими. Сегодня картина обратная, и потому на повестку дня встал вопрос о русском национальном государстве. Эмоциональные оценки того и другого здесь неуместны. Ничего личного, как говорится.

Это во-первых.

Во-вторых: даже превратившись в национальное государство русских и даже отделавшись от национальных окраин типа Кавказа, на чем настаивает Хомяков[6], или Тувы, на чем настаиваю я, Россия все равно по факту останется империей, включающей в свой состав земли, компактно населенные инородцами[7]. Все дело в том, что ни Татарстан (хоть назови его Казанской областью), ни Башкирия (пусть будет Стерлитамакской губернией), ни нынешние республики Поволжья (как их ни именуй), ни Якутия (которую хорошо бы разрезать хотя бы натрое), ни Адыгея (Майкопский казачий округ), ни еще кое-какие национальные области никуда не денутся, поскольку не имеют внешних границ, они существуют «в теле» России, извлечь их оттуда не представляется возможным. Да этого нельзя делать и потому еще, что русские составляют там либо большинство, либо очень весомую часть населения.

Стремясь к воссоединению русской нации в едином государстве, мы, естественно, не можем предпринимать никаких шагов, усугубляющих ее нынешнее разделенное положение. Вместе с тем ни выморить, ни выселить татар, башкир, якутов, адыгов и т.п. мы тоже никуда не сможем, они останутся с нами навсегда, пока жива единая Россия. Превратить их в русских, как мечтают некоторые знакомые мне кретины, тоже никогда не получится, хоть ты тресни. Со всем этим, хочешь — не хочешь — приходится считаться, сживаться. А значит, повторю еще раз, даже став национальным русским (!) государством, Россия по факту останется империей, не будучи ею де-юре.

В свете этих умозаключений не могут не раздражать и не вызывать опасений такие, к примеру, заклинания НОРНЫ:

«Всем таким здоровым силам, а также нашим коллегам и единомышленникам из Центральной и Западной Европы Команда Программы готова заявить, что основная наша цель — сокрушение антирусской российской империи в любом обличье. Эти потенциальные союзники могут не опасаться. Мы являемся надежными партнерами для них. Наши стратегические интересы на постсоветском и построссийском пространствах совпадают. Это, прежде всего: а) способствование кризису имперской многонациональной России и б) недопущение послекризисного восстановление империи».

Опасения, конечно, вызывает не угроза интересам русского народа, содержащаяся тут в чистом виде, а состояние психики авторов этого блистательного текста.

Заявляя, будто послекризисное восстановление есть общая цель НОРНЫ и Запада, они надеются, что «это будет не развал, а конфедерализация, где максимально свободные регионы будут решать свои проблемы так, как считают нужным». Но же кто будет разбираться в таких тонкостях? Удержать конфедеративное устройство НОРНА и никто другой не сможет, а Запад проведет прямую дорожку от конфедерации к распаду и сожрет потом Россию по кусочкам, обретшим самостоятельность. Один «максимально свободный регион» за другим.

Понятно: Хомяков хочет найти спонсоров среди тех западных сил, которым на руку расчленение России. Может, и найдет. Только пусть не трындит, что это в интересах русских.

Правда, Хомяков нас успокаивает:

«Чужаки землю, ставшую Русью, не займут из-за того, что ее, видите ли, «много» для уменьшившегося числа русского народа. Русь, в отличие от России, сможет твердо сказать «Не ваше дело». И при случае, не претендуя на земли чужие, сможет превратить их в оплавленное стекло. Так, ради контроля над, простите за тавтологию, «неконтролируемым ростом дикого мяса».

Звучит сладко, но неубедительно. Вранье, попросту. Поскольку никакое конфедеративное государство не способно ни на какой смертельный риск по определению. А уж управляемая извне «конфедерация резерваций» (единственное теоретически возможное воплощение мечтаний Хомякова о «Руси») — и подавно.

Если внимательно читать НОРНУ, то будет ясно, что и никакого-такого сверхоружия, превращающего собственную территорию (с населением или без? — Хомяков не уточняет) в стекло, у нас, русских, не будет.

Как вам такой, мягко говоря, противоречивый призыв:

«Максимальная демилитаризация страны при сохранении, а по возможности, всемерном развитии ВПК и аэрокосмического комплекса, в частности»?

Кого же мы станем вооружать, милитаризовать, если не себя?!

Понятное дело: истинных хозяев проекта НОРНА.

* * *

Много еще можно по мелочи извлечь несуразного, если внимательно читать творение птенцов гнезда Хомякова, создавших маленькое, но очень гордое Северное братство.

Но я устал, да простит меня читатель. Остальное пусть он докритикует сам.

 

[1] Моя книга «Россия — для русских!» (М., Книжный мир, 2006) открывается главой «Из Эрефии — в Русское национальное государство», которая так и начинается словами: «Мы, русские, живём сегодня в чужом и чуждом нам государстве с нелепым, полупристойным, режущим наш слух названием «Российская Федерация».

[2] Бунин И. А. Окаянные дни. Горький Максим. Несвоевременные мысли. — М., Айрис-Пресс, 2003. — С. 79.

[3] Здесь не место дискутировать на сей счет, но я, работая в свое время над диссертацией по русскому XVIII веку, слышал эту версию от одного из величайших знатоков темы.

[4] У Пушкина к Александру было много вполне обоснованных претензий, но и тот его помиловал: «Он человек, им властвует мгновенье, Он раб молвы, сомнений и страстей, Простим ему неправое гоненье: Он взял Париж, он основал лицей».

[5] Мне пришлось много заниматься историей сословий в России, поскольку меня интересовала, во-первых, социология культуры (этому посвящена кандидатская диссертация), а во-вторых, история именно российского дворянства, к которому я принадлежу.

[6] Я, в отличие от Хомякова, полагаю, что следует ограничиться отделением Ингушетии и Чечни.

[7] При этом противоестественное федеративное устройство будет, я уверен, отброшено и забыто. Про возможность конфедерации я и вовсе не говорю, поскольку такой возможности нет: Россия может быть либо единой, либо повторит судьбу СССР и СНГ, что будет довольно нелепо в отношении русских областей и краев.

В свое время наблюдательный Бисмарк высказал мысль о том, что русский народ подобен ртути. Если раздробить его на тысячу кусочков, эти кусочки будут стремиться друг к другу до тех пор, пока вновь не сольются в единое целое. Я разделяю этот взгляд.