http://www.russianwill.org/material/m1-12.html

Право на свободу
(манифест об оружии)

Гражданское оружие... Каково отношение НС к этой проблеме? Является ли владение оружием одним из неотъемлемых прав человека? Или это привилегия, характерная лишь узкому кругу избранных?

Особенно этот вопрос становится актуален на фоне предъявляемых к национал-социалистам претензий в том, что, по приходу к власти, ими будет ограничен ряд гражданских свобод, по мнению либерально мыслящих персонажей, первостепенных.

И действительно. Национал-социализм отвергает целый ряд фиктивных или откровенно разрушительных для общества правовых норм, имеющих на сегодняшний день ореол неотъемлемости и законности. Безусловно, вне национал-социалистической реальности окажутся аборты, пропаганда однополой «любви», чужеродная иммиграция, дегенеративные виды искусства... Наверное, наиболее болезненный вопрос для почитателей всевозможных либеральных абстракций – вопрос о всеобщем избирательном праве и выборности властей. Элементарные аспекты природы человеческого социума, фактически исключающие исправную работоспособность этого института, как правило, не рассматриваются в принципе. И ничего, что многомиллионная толпа, как одно целое, сознательной быть не может, что ответственно и трезво разбираются в политических процессах единицы граждан, что, в конце концов, выборы – это зачастую всего лишь процессуальный ритуал, придающий легитимность фактической передаче власти по наследству (ибо никогда правящая элита, будучи в трезвом уме и твердой памяти, не позволит никому себя сместить). Неважно. Национал-социалисты хотят отменить всеобщее выборное право и передать его в партийные структуры, где выдвижение кадров будет происходить в соответствие с волеизъявлением компетентного ответственного меньшинства. Но ущемят ли они при этом чью-то свободу?

Безусловно! Национал-социализм исключает целый ряд гражданских свобод. Толпа больше не сможет лицезреть картины Малевича и читать Сорокина – и она лишится свободы деградировать. Толпа не сможет пользоваться всем разнообразием контрацептивов (за исключением разве что презервативов) и делать аборты – и она лишится свободы на самоуничтожение. Толпа больше никогда не будет выбирать себе власть – и она лишится свободы быть обманутой и совершать глупости.

Но тогда где гарантии социальной ориентации новой власти, где уверенность, что она не станет антинародной? Национал-социализм дает такую уверенность. Отнимая множество никчемных и вредных свобод, он дарует своим гражданам право быть хозяином на своей земле. Право чувствовать доверие власти и, в свою очередь, доверять ей. И это право быть свободным. Право – на оружие.

Вооруженную нацию нельзя поставить на колени. Над вооруженной нацией нельзя осуществлять геноцид (по крайней мере, открытый). У вооруженной нации нельзя отнять социальные гарантии, льготы, или заставить ее, например, платить новый налог «на воздух» (беспрецедентная обдираловка с «автогражданкой» (июль 2003), пролоббированная страховыми кампаниями не многим отличается). Потому что вооруженную нацию НЕЛЬЗЯ НЕ СЛУШАТЬ! НЕЛЬЗЯ НЕ УВАЖАТЬ! Ее нельзя разогнать водометами или резиновыми дубинками с глаз долой. От нее нельзя отгородиться ОМОНом (как это сделали «народные избранники», когда в августе 2004 года принимали закон о монетизации льгот). Да что там... Ей нельзя отключить электричество или отопление (из-за каких-то нестыковок энергетиков с представителями районной администрации). Ее представителей нельзя унизить или избить в отделении милиции. Вспомните многочисленные случаи расстрелов сослуживцев в воинских частях. У испытавших дедовщину, униженных и загнанных в угол новобранцев оказывалось в руках оружие... Кому охота будет унижать и загонять в отчаянное положение целый народ, если этот народ будет вооружен? С вооруженной нацией не может пройти ставший излюбленным у власть предержащих принцип «народ схавает». Хавал, потому что не мог возразить (смешное размахивание транспарантами под окнами «слуг народа» оными уже давно не воспринимается всерьез). Почему в ближайшие месяцы после вступления в силу закона о монетизации льгот он фактически в полной мере так и не заработал? Практически во всех регионах льготы были, как минимум, частично сохранены, а льготные выплаты многократно превысили планируемые суммы. Одумалась власть? Совесть проснулась? Бред! По всей России прокатились многочисленные акции с требованиями отмены грабительского закона. Зачастую люди выходили протестовать несанкционированно. В ряде регионов выступления митингующих перерастали в массовые беспорядки и противоправные действия (перекрытия транспортных магистралей и захваты местных администраций). Открытые столкновения с милицией происходили в Питере, Екатеринбурге, Калининграде, Саратове, Ижевске и т.д. В результате практически во всех регионах льготы были или сохранены или заменены значительно повышенными выплатами. А федеральное правительство вынуждено было выделить из госбюджета дополнительно в общей сложности более ста миллиардов рублей на обеспечение этих выплат и повышение базовой пенсии.

Совершенно понятно, что оборзевшая от безнаказанности власть, какой бы антинародной она не была, хорошо понимает только один язык – язык силы. И законная возможность гражданина говорить со своей властью на таком языке (хотя бы в качестве крайней меры) отобьет у любого, даже самого бессовестного чиновника, желание пренебрегать его интересами.

Национал-социалистическое государство предоставляет своему гражданину такую возможность, демонстрируя тем самым свою открытость и чистые намерения. Наподобие II-й поправки Билля о правах США национал-социализм декларирует: «Поскольку хорошо организованная милиция необходима для безопасности свободного государства, право народа хранить и носить оружие не должно нарушаться».

Здесь стоит добавить, что термин милиция (militia /лат./ - военная служба, гражданское ополчение) в данном контексте не имеет ничего общего с теми наглыми серогорбыми существами, которых каждому из нас приходится встречать ежедневно на улице. Служащие МВД, будучи, по сути, представителями репрессивного аппарата государства, в соответствии с точной терминологией милицией как раз не являются. Это просто полицейские (politeia /греч./ - управление государством, администрация) – в современной трактовке фактически система особых органов надзора и принуждения, а также карательные войска внутреннего назначения.

А потому в будущей НС России свобода владения и ношения оружия станет неотъемлемым атрибутом правовой жизни общества. На практике любой вменяемый законопослушный человек, наряду с представителями армии и репрессивных структур, сможет свободно и максимально просто приобрести в соответствующем магазине какое душе угодно нарезное и гладкоствольное оружие, начиная от охотничьих двустволок и заканчивая полуавтоматическими винтовками и пистолетами. Предоставив при этом продавцу всего лишь паспорт, справки из НД/ПНД и свидетельство из районного ОВД об отсутствии/погашении судимости. В свою очередь карточка о технических особенностях предварительно отстрелянной боевой единицы вместе с данными о покупателе будут направляться в отдел внутренних дел по месту его прописки.

Стоит отметить, что современная российская власть выступает категорически против легализации оружия. Возможные аргументы у нынешних общественных и политических крикунов, как правило, сводятся к следующим дежурным тезисам: резко возрастет преступность, страну захлестнет волна терроризма, «уникальный, ни на что не похожий русский менталитет (русские – тупое пьяное быдло – все друг друга перестреляют)». Несостоятельность этих отговорок становится ясна сразу же после ознакомления с международным опытом в области легализации оружия, который свидетельствует прямо об обратном. В первые полгода после разрешения ношения пистолетов количество уличных преступлений, как правило, снижается на 3-5%, после чего происходит резкий спад преступности в два-три раза. Так, например, в ФРГ по данным за 1971-1994 годы (в период значительного увеличения количества вооруженных бюргеров) уровень преступлений со стрельбой сократился с 0,5 до 0,1%. Интересен и обратный опыт Канады. После введения жестких ограничений на оборот оружия в 1970-1980 годах резкий скачок преступности там составил 45%. Также весьма показателен пример США (где оружейное законодательство в отдельных штатах страны разное). В штатах, где разрешено скрытое ношение пистолетов и револьверов, общий уровень преступных проявлений меньше на 22% нежели в штатах со строгим оружейным законодательством – количество убийств на 30% ниже, более чем на 30% меньше число разбойных нападений, тяжких телесных повреждений – ниже на 14%. При этом 34% американских преступников были ранены или задержаны вооружёнными, но законопослушными согражданами. Проведенное управлением юстиции США исследование показало, что 40% преступников как минимум один раз отказывались от совершения преступления, опасаясь наличия у потенциальной жертвы оружия (к вопросу о перспективах проявлений того же терроризма по отношению к вооруженной нации – решились бы ваххабиты захватывать театральный центр на Дубровке, осознавая перспективу того, что хотя бы у четверти потенциальных заложников будут с собой стволы?). С другой же стороны, в качестве примера можно привести федеральный округ Колумбия (где находится столица США – Вашингтон), законы которого считаются одними из самых жестоких в стране и запрещают для граждан продажу, покупку и ввоз в пределы округа пистолетов и револьверов. Логично, что в округе один из самых высоких процентов совершаемых в стране преступлений, в том числе и с применением оружия. И хотя российского обывателя часто пугают шокирующими телерепортажами из США, в которых отмороженные подростки и хладнокровные маньяки беспощадно расстреливают своих сограждан (здесь, если вдаваться в подробности, не редко срабатывает фактор межрасовых противоречий), на самом деле случаев криминальных убийств из легального оружия почти нет. Лишь только 0,007% разрешений на скрытое ношение оружия отзывают правоохранители в связи с совершением правонарушений (не обязательно убийств). Для сравнения же уровня преступности и зависимости его от вооруженности граждан стоит сказать, что по данным одного из видных американских исследователей этой проблемы, ведущего научного сотрудника Юридической школы Йельского университета Джона Лотта, в период с 1976 по 1985 год количество убийств в благополучном вроде бы Советском Союзе постоянно на 21-41% опережало аналогичные показатели США. А в 1989 году оно превысило их на 48%.

Аргументы противников легализации, что законно приобретенные стволы неизбежно будут использоваться для совершения преступлений перебиваются элементарной логикой (какой же идиот будет приобретать на свое имя зарегистрированный в пуле-гильзотеках ствол и идти с ним грабить банк?) и опять же мировой статистикой. Помимо того, что в странах Запада показатели использования зарегистрированного оружия в преступных целях составляют десятые доли процента, стоит обратить внимание и на сегодняшнюю Россию, где тот же охотничий арсенал граждан, в том числе и его нарезных экземпляров, превышает пять миллионов единиц. В одной Москве в частном владении находится более четырехсот тысяч официально зарегистрированных стволов. Однако, согласно статистике, случаи его применения в незаконных целях составляют год от года доли процента (показатель за 2001 год, например - 0,002%).

К слову о «пьяных, невменяемых» россиянах и «ни на что не похожем русском менталитете». Не взирая на разрушительную политику современных властей, попустительствующую расцвету социальных пороков, уровень пьянства в России пока еще не превышает европейские показатели (согласно официальным данным 14-е место в ОБСЕ после Германии, Швейцарии, Румынии и т.д. – страны где разрешено гражданское оружие). Кроме того, не стоит забывать, что жители России на протяжении столетий являлись фактически вооруженной нацией. Что было неотъемлемой частью общественной жизни и насущной необходимостью для охоты и самозащиты от разбойничьих шаек или агрессивных кочевников. Вплоть до Октябрьского переворота 1917 года доступ граждан Империи к оружию был свободным. Причем всех, независимо от сословной принадлежности (в период действия крепостного права оружием, хотя бы охотничьим, обладали даже подневольные вроде бы крестьяне).

После распада Советского Союза оружие было легализовано в таких бывших республиках, как Латвия, Литва, Молдова. И нигде не был замечен непроизвольный рост насилия или преступности. В Эстонии, например, когда граждан уравняли в вооруженности с преступным элементом, уличная преступность упала почти на 80%, что позволило сократить штат полиции вдвое.

Таким образом, совершенно понятно, что противниками легализации оружия на сегодняшний день, в России за исключением глупцов, привыкших повторять заученные из телевизора фразы, являются те политические силы, которые, будучи, по сути, антинациональными, на самом деле прекрасно отдают себе отчет в том, к чему это может привести. И вся аргументация в пользу запрета гражданского оружия есть не более чем пустое жонглирование словами, призванное скрыть истинные мотивы такой позиции.

Свобода как состояние общества существует до тех пор, пока владение оружием признается в нем естественным правом. Она сменяется угнетением, когда свободное владение оружием для всех граждан превращается в привилегию власть предержащих. Так в Древнем Риме носить оружие мог только свободный гражданин. Рабам носить оружие запрещалось. Предполагалось, что рожденный свободным изначально имеет право на самооборону в отличие от раба, которого должен защищать и наказывать хозяин. Нетерпимость к концепции вооруженной нации всегда была отличительным признаком деспотичных режимов, противопоставляющих себя своему народу. Так, например, в 1911 году в Турции принимают закон о запрете оружия. Через год начинаются этнические чистки, направленные против армян. В 1957 году продажу оружия запрещают власти Китая, чтобы потом 20 лет истреблять по миллиону «врагов народа» ежегодно. В 1971 году оружие изымают у населения Уганды (тотчас убивают 300 тысяч христиан), в 1975-м — в Камбодже (счёт убитых идёт на миллионы). Очевидно, что перечисленные режимы предпочитали заранее обезопасить себя от возможных социальных проявлений, наиболее четко сформулированных некогда в Декларации независимости США: «...Люди скорее готовы терпеть зло до последней возможности, чем восстановить свои права, отменив правительственные формы, к которым они привыкли. Но когда длинный ряд злоупотреблений и узурпаций, неизменно преследующих одну и ту же цель, обнаруживает намерение предать народ во власть неограниченного деспотизма, то он не только имеет право, но и обязан свергнуть такое правительство и на будущее время вверить свою безопасность другой охране» /4 июля 1776 г./

Так или иначе, сегодня гражданское оружие запрещено и в России. И такое положение дел, не дающее право государству считаться свободным, может устраивать кого угодно, но только не миллионы рядовых россиян, и в первую очередь русских, выразителями интересов которых и являются на сегодняшний день национал-социалисты. Совершенно понятно, что насаждение культуры оружия в гражданском обществе, наряду со свержением существующего оккупационного строя, есть одна из важнейших задач построения нового социума – свободной русской нации. Введенная повсеместно она, не только ощутимо снизит уровень преступности и терроризма. Не только будет залогом взаимоуважения между обществом и властью. В конце концов, не только станет дополнительной статьей дохода в бюджете государства. Но, даруя рядовым гражданам определенную свободу, неизбежно будет способствовать развитию в них чувства собственного достоинства и социальной ответственности перед окружающими. Качеств, свойственных хозяевам, а не рабам.

РУССКАЯ ВОЛЯ №9
ноябрь 2005 г.