Естественные науки и экология. Межвузовский сборник научных трудов. Выпуск 8.
// Ответственный редактор Богданов И.И., Омск: ОмГПУ, 2004.

И.И. Богданов
Омский государственный педагогический университет

Почему я не креационист

В очень остроумной (а, следовательно, очень умной) кинокомедии Э.А. Рязанова "Берегись автомобиля" один из персонажей говорит: "Все люди во что-нибудь верят. Одни верят в то, что Бог есть, другие в то, что Его нет. То и другое недоказуемо" [1].

Несмотря на парадоксальность такого заявления, в нем содержится глубокий смысл. Действительно, атеист не может привести ни одного доказательства отсутствия Бога, которое убедило бы истинно верующего. В то же время ни одно из доказательств бытия Божьего не убедительно для истинного атеиста. И спор между верующим и неверующим обычно принимает форму, описанную в очень умной (и остроумной) книге И. Ильфа и Е. Петрова "Золотой теленок" [3]:

"– Ксендзы! Бога нет

– Нет, есть!"

Переведя спор по данному вопросу из житейской обыденности на научные рельсы, можно сказать, что существуют две гипотезы. Первая (более древняя) – весь окружающий мир сотворен Богом (богами) и Он (они) постоянно участвуют в управлении миром, который меняется (или не меняется) только благодаря Его (их) воле и желаниям. Вторая – окружающий мир возник (или существовал вечно) по естественным законам и развивается и меняется в соответствии с ними, причем законы эти принципиально познаваемы человеком (вопрос лишь во времени), но никакие вмешательства человека не могут эти законы изменить, их можно только использовать. Принять ту или иную из этих двух гипотез – дело выбора человека.

Надо, однако, добавить, что материалистическое (= атеистическое) видение мира требует доказательств, в то время, как теистическая (= креационная) картина мира доказательств не требует, так как основана на изначальной вере, более того, наиболее ортодоксальные креационисты считают самое доказательство бытия Божьего ересью.

Ученый не может верить во что-либо. Он может знать, не знать или предполагать. Причем знание требует доказательств – экспериментальных или полученных в результате прямых наблюдений, воспроизводимых при соблюдении определенных условий. Верующему достаточно ссылки на авторитет, непререкаемость которого освящена традицией (так, из более чем 20 Евангелий христианская церковь признает каноническими лишь 4). В любой религии имеется весьма ограниченное количество непререкаемых свидетельств бытия Бога (богов), заключенных в установленный канон (Ветхий и Новый Завет, Коран, Зенд-Авеста, Аюр-веда, Пополь-Вух и т. п.).

Так называемая "креационная наука" пытается в настоящее время возродить подход, апробированный в течение тысячелетий идеологами всех религий – установление истины путем ссылки на авторитет, причем самый высший, самый абсолютный. А что может быть авторитетнее Бога (богов)? Но тут возникает затруднение. Каноны любой религии – это прежде всего произведения литературные, они наполнены образными выражениями, притчами, иносказаниями, ряд их положений допускает различные, иногда даже и прямо противоположные толкования (классический пример – как сочетать два высказывания Христа: "Блаженны миротворцы" [Матф. 5: 9] и "Не мир я вам принес, но меч" [Матф. 10: 34].

Ссылаясь на авторитет Священного Писания, "креационная наука" волей-неволей возрождает схоластику – направление, отвергнутое наукой еще в Средние века. Отрицая такие направления, как эзотерика, христианская креационистика на самом деле близкородственна ей, ибо в основе эзотерики лежит та же схоластика. Только представители христианской креационистики ссылаются на Библию, а эзотерики – на труды Е. Блаватской, Е. Рерих и некоторые других авторов, а также на труды древнеиндийских и древнекитайских философов. С точки зрения науки, оперирующей доказательствами, большой разницы нет.

Новые факты, добытые экспериментальной наукой, оцениваются и эзотериками, и креационистами только лишь с одной стороны: соответствуют они или не соответствуют высказываниям авторитетов. Появление нового, необъяснимого с точки зрения установившихся в науке взглядов факта, вызывают у ученого стремление объяснить это несоответствие, выдвинуть новую теорию. Причем воспринимается это довольно спокойно: нет крушения науки вообще, а есть продвижение вперед, выяснение ошибочности старого взгляда на мир, возможность появления более точного знания. Наука не развивается поступательно, она преодолевает на своем пути более или менее существенные кризисы, и каждый такой кризис в итоге преодолевается, расширяя границы нашего познания. Если сейчас большинство ученых признает невозможность полетов к другим звездным мирам, то в начале ХХ в. считались невозможными полеты в ближний Космос, в ХV в. считались невозможными кругосветные путешествия, а в ХIII в. – путешествия к югу от экватора. Для представителя креационистики необъяснимые на современном этапе развития науки факты оцениваются одними и теми же словами: "Неисповедимы пути Господни" – и служат еще одним доказательством несовершенства человеческого разума и всемогущества Божьего Промысла.

Приведу лишь один пример. Все развитие современной биологии свидетельствует в пользу синтетической теории эволюции, основы которой заложены Ч. Дарвином, а впоследствии развиты и дополнены Т. Гексли, Э. Геккелем, Ф. Мюллером, А.Н. Северцовым, Н.И. Вавиловым, С.С. Четвериковым, Э. Майром, Дж. Симпсоном и многими др. Тем не менее современные биологи-эволюционисты признают наличие фактов, которые не могут быть объяснены с современных позиций этой теории. Ну что ж, это только повод наметить пути дальнейшего изучения проблемы. В то же время креационисты для пропаганды своих идей не только используют эти факты (что понятно), но и, поскольку их "труды" адресованы преимущественно неспециалистам, искажают целый ряд фактов подавая уже объясненные с позиций эволюционного учения факты, как противоречащие ему. Так, в одной из таких публикаций [6] говорится: "У той же ящерицы веретенницы, на которую так уповал А.Н. Северцов, среда обитания никогда не менялась, оставаясь наземной. Но ноги у этого вида, вопреки стабилизирующему отбору, почему-то исчезли, а у преобладающего большинства, то есть у 3300 видов других ныне живущих ящериц ноги, подтверждая стабилизирующий отбор почему-то сохранились".

В этом утверждении кроется по крайней мере два искажения фактов. Во-первых, наземная среда включает в себя огромное множество экологических ниш, которые, оставаясь наземными, все же сильно отличаются друг от друга. С точки же зрения современной эволюционной экологии, занятие новой экологической ниши является первым шагом на пути возникновения нового вида. Во-вторых, веретенница – не единственная безногая ящерица. Все семейство чешуеногов – 13 видов – лишены передних конечностей, а у некоторых сильно уменьшены или совсем исчезли и задние. Лишены ног представители маловидовых семейств Дибалид и Анемитнопсид. Одно из самых многовидовых семейств ящериц – Сцинки – включает виды с вполне развитыми ногами, виды с разной степенью коротконогости и виды, полностью лишенные ног.

B роде Тетрадактилус семейства Геррозавров можно проследить все переходы от нормальной пятипалой конечности до едва расчлененных рудиментов. Есть безногие виды в семействах Поясохвостов, веретенниц (кстати, большинство видов этого семейства имеют нормальные ноги). У двух видов безногих ящериц, включенных в особое семейство Анниелиде, исчезли не только ноги, но и плечевой пояс. Наконец, около 140 видов амфисбен (иногда их выделяют в особый подотряд чешуйчатых, наряду с ящерицами и змеями, иногда все же считают ящерицами) также лишены ног (лишь у немногих видов сохранились рудименты передних ног).

Всех безногих ящериц объединяет общая особенность экологии – это обитатели почвы, подстилки или жильцы термитников. Обитание некоторых безногих ящериц на поверхности почвы (желтопузик), видимо, вторично (но по закону необратимости эволюции Долло ноги уже не восстанавливаются). Поскольку, в отличие от млекопитающих, роющие рептилии роют не ногами, а головой, ноги и редуцируются.

Надо также отметить, что в истории развития науки существовало и сейчас существует такое направление, как деизм, пытающееся примирить идею существования Бога (или другого творящего начала) с идеей закономерного развития окружающего мира. Идеи деизма, идущие, видимо, от Декарта, провозглашают сотворение Мира и законов Мироздания Богом (Всемирным Разумом, Высшей Силой и т. д.), после чего Творец более ни во что не вмешивается, а развитие Мира идет по данным Им законам. Деизм сыграл заметную положительную роль в развитии науки. С одной стороны, он давал моральное оправдание тем верующим ученым, которые в результатах науки видели опровержение канонов Священного писания. Такие ученые отводили Закону Божию роль морально-нравственного кодекса, а к естествознанию подходили с вышеупомянутых позиций (невмешательство Творца в естественный ход мирового развития). На позициях деизма стояли такие ученые, как И. Ньютон, В. Лейбниц, М.В. Ломоносов, Д.И. Менделеев и др. Деистом был и Ч. Дарвин в период работы над главным трудом своей жизни "Происхождение видов путем естественного отбора или сохранение благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь". Заключительная фраза этой книги звучит так: "Есть величие в этом воззрении, по которому жизнь с ее различными проявлениями Творец первоначально вдохнул в одну или ограниченное число форм; между тем как наша планета продолжает вращаться, согласно неизменным законам тяготения, из такого простого начала возникло и продолжает возникать бесконечное число самых прекрасных и самых изумительных форм" [2, с. 362].

Атеистом Ч. Дарвин стал, как он сам свидетельствует в своих "Воспоминаниях о развитии моего ума и характера", гораздо позже, уже незадолго до смерти [2, с. 370].

С другой стороны, деизм в условиях клерикальных государств и таких явлений, как Святая Инквизиция и обер-прокурор Синода К.П. Победоносцев, был удобной ширмой для сокрытия атеистических взглядов автора. Кстати, в трудах средневековых арабских ученых каждый научный трактат начинался словами: "Во имя Аллаха, милостивого, милосердного", и этого зачастую было достаточно, чтобы спасти далеко не богоугодное содержание труда от нападок мусульманских ортодоксов. Справедливости ради следует заметить, что далеко не всегда деистические взгляды спасали от обвинений в атеизме. Тот же труд Ч. Дарвина, несмотря на вышеприведенную фразу, вызвал обвинение в атеизме со стороны таких ученых, как А. Сэджвик и Р. Оуэн [4].

Итак, можно повторить, что выбор человеком взгляда на мир – научного, креационного или деистического – вопрос его личного выбора, вопрос свободы совести. Убедить истинно верующего в правильности атеистического взгляда на мир так же практически невозможно, как и убедить истинного атеиста в существовании Бога. Поэтому полемика по данному вопросу безрезультатна и приводит лишь к напрасной трате сил, времени и бумаги (последнее, из-за катастрофически уменьшающейся площади лесов Земли, немаловажно!). Если же переход от веры к неверию или наоборот все же случается, то это всегда драма, иногда трагедия, могущая вызвать (в зависимости от ориентации) уважение или сожаление, но не обвинение. Утверждая это, я не имею в виду поголовный "переход к атеизму" богобоязненных русских мужичков, которые с упоением крушили в 1920-е гг. церкви, не забывая при этом регулярно напиваться в дни бывших религиозных праздников, и такой же поголовный "возврат к вере", который происходит в России сейчас (включая "новых русских", освящающих свои "мерсы", которые потом так же, как и неосвященные, исправно бьются в ДТП и взлетают на воздух при криминальных разборках). Поистине прав был А.К. Толстой, заявивший устами Козьмы Пруткова:

Ибо нет ничего слюнявее и плюгавее

Русского и безбожия, и православия [7].

И в заключение отмечу, что, на мой взгляд, схоластичность и безукоризненное следование догмам Священного Писания объективно свидетельствует о научной бесплодности креационистского взгляда на окружающий мир. Как тут не вспомнить М.В. Ломоносова, человека безусловно верующего (писавшего оды "Мысли о Божьем величии при случае великого северного сияния") тем не менее заявлявшего: "Легко быть философом, затвердив наизусть три слова – Бог так сотворил – и сие дая в ответ вместо всех причин" [5, с. 574–575].

Не может настоящий ученый при встрече с незнакомым явлением природы, опровергающем привычные стандарты, сложить лапки и заявить: "Дальше пути нет – Бог на допускает. Преклонимся перед Его мудростью и будем восторгаться Его творениями". Он должен двигаться дальше, пусть даже ему и не удасться преодолеть данное противоречие. Оно обязательно будет преодолено, и другой ученый, может, в отдаленном будущем вспомнит его пусть и неудачные попытки преодолеть очередной кризис в науке и помянет их добрым словом. Ведь они тоже в какой-то мере помогли разрешить очередной кризис в науке, после которого она снова двинулась вперед, и так без конца. Нет предела научному познанию.

Библиографический список:

Брагинский Э., Рязанов Э. Зигзаг удачи (Киносценарии). М.: Советская Россия, 1969. 240 c.
Дарвин Ч. Происхождение видов путем естественного отбора. М.: Просвещение, 1987. 384 c.
Ильф И., Петров Е. Собрание сочинений. М.; Л.: ГИХЛ, 1961. Т. 2. 560 c.
История эволюционных учений в биологии / под ред. В.И. и Ю.И. Полянских. М.; Л.: Наука, 1966. 324 c.
Ломоносов М.В. Полное собрание сочинений. М.; Л.: изд-во АН СССР, 1954. T. 5. 640 c.
Сидоров Г.Н., Шустова О. Б. Философия теорий эволюции. CПб., 2003. 64 c.
Сочинения Козьмы Пруткова. М.: ИХЛ, 1965. 448 c.