Константин Петков
Что таится в православном молитвослове?
|
Религия — это болезнь души. ДЖОНАТАН СВИФТ Религии запугали человечество судом и лишили дерзаний. Е.И.РЕРИХ Я христианства пью холодный горный воздух! О.МАНДЕЛЬШТАМ (ЛЮБИМЫЕ СЛОВА ДИАКОНА А.КУРАЕВА) Православное христианство… это религия предельно свободная, …предельно уважающая человека и раскрывающая его величие как бессмертного существа, …предельно справедливая… ИЕРОМОНАХ ВИТАЛИЙ (УТКИН) |
Что есть молитва? Это понятие имеет разные интерпретации в зависимости от принадлежности данного человека к тому или другому мировоззрению.
Для верующих людей — это «глубоко интимное переживание», «восхождение души на небо», «личный разговор со самим господом богом», «дарование душевных и телесных сил и неземное переживание» и тому подобное.
Для людей посторонних по отношению к религиозной экзальтации — это всего лишь «пустая трата времени», или как максимум — просто «способ снятия нервного напряжения», и всё.
Но нам надо проанализировать молитву, дать полноценное с научной и исследовательской позиции определение рассматриваемого нами объекта.
Молитва с психологической точки зрения есть способ и процесс самовнушения (автосуггестии), с помощи которых человек хочет убедить прежде всего себя самого, а потом и остальных вокруг себя, в истинности определенных утверждений и эмоциональных ощущений, пытаясь пережить их глубоко интимно, на таком уровне, на котором отпадают все естественные защитные барьеры сознания и подсознания.
Практикуя подобные техники, люди впадают в особое состояние сужения сознания (по представлениям психиатрии — так называют то самое состояние невменяемости, в котором эпилептики и другие психически больные способны без видимых причин совершать бессмысленные а иногда и жестокие действия). Известный православный проповедник диакон Андрей Кураев, никак не стыдясь, но прямо восхваляя, называет такое состояние именно медицинским термином — «трансцендентальной апперцепцией». В этом состоянии внушаемость повышается в двадцать пять раз (Дик Сатфен. «Битва за ваш мозг»).
Внедрённые в умы при таких обстоятельствах установки превращаются во что-то близкое к «идее фикс» («сверхценной идее» в психиатрии), которую очень трудно, если не невозможно, преодолеть разумными рациональными аргументами, убеждением при помощи фактов и выводов — как со стороны окружающих, так и в первую очередь со стороны самого попавшего в эту ловушку индивида.
Молитва бывает личной и коллективной. В настоящей работе мы не будем останавливаться на специфике православного культа, отправляемого в храмах. Это — очень обширная и детальная тема, заслуживающая отдельного рассмотрения.
Можно только мимоходом упомянуть, что в практике богослужения сконцентрирован двухтысячелетний опыт суггестии, и что внушение осуществляется разнообразными, детально разработанными, проверенными практикой и очень эффективными методами: песенное сопровождение с подобранными монотонными мелодиями, речитативы с определенной частотой и интонацией, обычные проповеди «с амвона». О завершенности и координированности этого цельного комплекса обработки личности говорит и наличие таких якобы мельчайших деталей: например, то, что кульминационный момент этого богопрославляющего гипнотического спектакля — литургия (обедня) по правилу совершается после долгого настраивающего подхода — «утрени», и обязательно «на голоде», для не завтракавших, рано пробудившихся участников. При этих условиях жизненный тонус внушаемых неминуемо падает, их ясность мышления затуманивается, условия для впадения в мистический транс самые благоприятные. Аналогично, вечернее богослужение начинается по обыкновению, когда дневная активность организма уже минула свой пик и мозг хотя бы в известной степени утомлен.
Но мы сосредоточим внимание на индивидуальной молитвенной практике, осуществляемой также для усугубления эффекта внушения в полной изоляции от внешних воздействий, в подходящей обстановке (полутемнота, лампадки, свечи, иконы и т.д.), опять же рано утром, непосредственно после вставания (человек еще не «проснулся», пребывает в полусонном состоянии), и поздно вечером, когда ум чрезвычайно устал и жаждет покоя.
При этом для нас не будет важным чисто технический аспект этого внушения. Мы сосредоточим свое внимание на его содержании — то есть постараемся понять, не какими средствами осуществляется это внушение, а что внушается через молитву «верным чадам православной церкви», «дорогим во господе братьям и сестрам», «избранным для спасения овцам Христовым» — настоящим и будущим полноправным гражданам России, Восточной Европы, стран Средиземноморья и людям во всём мире, пребывающим в рамках этой конфессии. То есть чисто статистически — ДВУМСТАМ И БОЛЕЕ МИЛЛИОНАМ ЧЕЛОВЕК.
Итак, начнём.
Самым распространенным молитвенным призывом в православном молитвенном последовании оказывается «помилуй». С первого взгляда — ничего особенного. Но стоит только поразмыслить, присмотреться более внимательно к сущности этого «словечка», и невидимые вначале сети для уловления душ начинают выделяться более отчетливо.
Именно слово «помилуй» является подводным камнем для самочувствия и самоуважения. Монотонное, систематическое (практически в течении всего «правила», «порциями» иногда по три, иногда по десять, иногда 40 (!) раз) повторение — какое настроение и состояние оно передает молящемуся?
Постулируется постоянное, всенаблюдающее, вездесущее присутствие невидимого, неощущаемого, но якобы реального (а для мозга верующего оно так и есть!) «сверхъестественного» субъекта — «бога», непрерывно следящего за всеми поступками, словами и даже мыслями христианина. Можно сказать (словами Отто Бисмарка и царского министра внутренних дел Н.Павлова), что в сердце и мыслях христианина есть внутренняя полиция, он носит своего жандарма в груди. Уже только это само по себе есть и хотя бы зачаточная, латентная, иногда из-за ощущения «понимания» якобы и «полезная» — но всё-таки форма паранойи.
Но это не всё: этим словом человек декларирует, что ожидает от бога помилования, то есть он определяет себя и впоследствии чувствует, осознаёт себя грешным, мерзким, перегруженным чувством вины и ожидающим страшного, неминуемого при других обстоятельствах, притом «заслуженного» наказания.
Не только психолог или психиатр, но каждый нормальный человек насторожится при размышлении об истинной сущности такой «медитации». Но влияние ограничивающей людей среды, преподнесение «возвышенных деланий» постепенно, по ложечке и внимательно, чтобы не испугались «спасаемые», социально генерируемый квазиавторитет церкви и постоянная практика наконец доводят до того, что такое скотское самомнение начинает носить характер «радости» и умиротворения». Разумеется, при условии, что индивид не прекращал самовнушения и не начал мыслить по-другому.
Так в подсознание верующего впитывается и наконец превращается в неотрывную его часть идея, что он «грешен», «виноват», «беспомощен для всего доброго, кроме помощи божьей», «существует только благодаря божьей милости» и тому подобное.
А этим арсенал квалификаций, которыми христианин сам себя описывает и разукрашивает в глубокой, сосредоточенной, интимной беседе с божеством, только начинается...
Займемся анализом так называемого Утреннего молитвенного «правила» — набора молитв, которых православный христианин должен (хотя и огромное большинство бытовых верующих этого, к своему счастью, не исполняют) совершить с величайшим вниманием и бережливостью, перемежая их иногда с «земными» (со вставанием на колени и упиранием лба в пол) поклонами. Они и есть очередное средство для декларации и самовнушения унижения верующего перед господом.
«Боже, очисти меня грешного, потому что я ничего доброго не сделал пред Тобою» (так называемая молитва Макария Великого). Этим выражением человек воспринимает себя не сделавшим доныне и неспособным сделать ничего осмысленного и ценного в своей жизни — явно считая, что он сам по себе ни на что годен, а рассчитывает только на «божескую» помощь (посылаемую, естественно, не всегда бесплатно через господних слуг — священников).
А мазохистские уничижительные вопли начинаются еще в первой из молитв этого сборника — к Богородице: «помраченного моего ума... пламень моих страстей, потому что я нищ и достоин сожаления».
Оказывается, что раб божий крепко вбивает себе в голову, что он беспомощный неумеха, его ум замутнен, поэтому явно не надо полагаться на ум, а строго следовать инструкции «священноначалия»; что верующий — ни что другое, как вместилище палящих пороков. Поэтому единственное отношение от окружающих и прежде всего от бога, которое он заслуживает, есть сожаление. Никак не уважение, признательность, дружба, любовь, восхищение, а сожаление, которое обычно мы имеем к неполноценным изгоям нашего общества.
Часто в утренних молитвах звучит «боже, будь милостив ко мне грешному».
То есть субъект убеждает себя, что ему справедливого наказания от господа никак не миновать иначе, чем только благодаря милости всевышнего. И никакие его личные поступки не изменят сущность этой фатальной зависимости, потому что он всегда остается грешным.
После такой «зарядки» сознания и ломки своей личности, верующий отправляется на свои дневные заботы в подходящем «умилительном» настроении. Но и здесь «заботливые» рекомендации церкви его не оставляют в покое. Верующему напоминается библейская новозаветная заповедь «Непрерывно молитесь» (1 Послание Павла к Фессалоникийцам 5:17), и что для него будет полезным, если словосочетание «господи, помилуй» или так называемую Иисусову молитву он повторял безостановочно, на ходу, сидя, кушая, делая что бы то ни было, разговаривая и пр. — чтобы укоренились в его мыслях и эмоциях эти слова и соответствующие представления о себе.
Перед началом всякого дела православному христианину дается наставление произнести внутренне про себя такую «мантру»:
«Всесильный Боже... я ничего не в состоянии сделать без Твоего руководства и содействия».
В комментариях данная фраза не нуждается.
Но акцент промывки мозгов, бремени молитвенной тяжести сделан на вечернее время, когда человек устал от дневных впечатлений, готовится к отдыху и действительно как никогда поддаётся внушению. Притом молитвенные слова и следующие за ними переживания перед сном влияют интенсивно на человека и потом, когда он уже лег спать.
Как мы знаем из медицины и психологии, во сне мозг не пребывает в абсолютном покое, а активно перерабатывает информацию, полученную днем, и приоритет имеет информация наиболее волнующая и та, которая получена непосредственно перед засыпанием.
Вот такую духовную пищу подает сам себе индивид, следуя «возвышенным рекомендациям»:
Вначале: «потому что мы, грешные, не находим никакого оправдания», «не гневайся много нам, не вспоминай наших беззаконий, пусть не погибнем мы...».
Потом:
— «очисти меня грешного, потому что я ничего доброго не сделал пред Тобою» (снова Макарий Великий).
— «не оставляй меня прихотям Сатаны, потому что во мне находится семя тления», «дай мне, недостойному Твоему рабу», «помилуй меня, грешного Твоего раба, прости меня недостойного», «вольные и невольные сознательные и неосознанные грехи, которые я совершил с молодости...»
— «...если видел чужую красоту и сердце моё было уязвлено ей» (то есть квалифицируется как грех наслаждение чей бы то ни было красотой — природной, произведений искусства, тем более женской или девичьей, кроме «божьей». Недаром давно еще некоторые люди назвали эту, используемую церковью в качестве мимикрии красоту «ядовитой» — потому что она стремится всецело оккупировать, подчинить человека, не давая ему ощутить никакую иную красоту).
— «мой Творец и Владыка, помилуй меня малодушествующего и недостойного твоего раба» (все это из т. наз. Молитвы к Святому Духу).
И снова, в Молитве №4 (нумерация по болгарскому молитвеннику) появляется гений богольстивого словослагания Макарий Великий:
«ничего доброго не совершил (я, конечно, кто же еще...)», «будь милостив ко мне грешному и лишённому какого-либо доброго дела, подними мою падшую душу, осквернённую бесчисленными согрешениями», «отгони от меня всякую лукавую мысль об этой земной (!) жизни», «согрешения, которыми провинился в течении этого дня, сознательно или неосознанно, словами, делами, мыслями и всеми моими чувствами...» (субъекту внушается что он должен следить не только за своим поведением и своими выражениями, но и за своими мыслями и чувствами).
И поэтому ХРИСТИАНСТВО — САМАЯ ОПАСНАЯ КАБАЛА, потому что в ней человек есть не только раб, но сам себе и надсмотрщик, и доносчик на себя, и каратель для себя. Ни в какой внешней «охранке» он не нуждается. Такому рабу и кандалы не нужны.
Еще из того же: «очисти множество моих прегрешений», «услышь твоего грешного и нищего в отношении доброй воли и совести раба».
Не знаю про других людей, но в моих глазах эта сумбурная «поэма» выглядит апофеозом человеческого самоуничижения и духовного мазохизма.
Читаем дальше: что еще нас ожидает? А ожидает не что иное, как Молитва №6, а в ней вот это «откровение свыше»:
«сохрани нас от всякого мечтания и тёмных сладострастий, угаси пламя телесного возбуждения», «дай нам жить целомудренно». Тем самым людям верующим насаждается в сознание, что всякие эротические фантазии, сны, даже непроизвольные ночные поллюции (извиняюсь!) или сексуальные контакты, кроме для зачатия, суть грех. Недаром у православных поллюция называется осквернением (это слово так и переводится с латыни — осквернение, загрязнение), и согласно рекомендуемому, но мало выполняемому Правилу Василия Великого (Каппадокийского) после нее положено сделать 50 (пятьдесят!) земных поклонов. А православным священникам не дозволяется, прежде чем служить обедню, иметь половую связь со своей супругой. Так что, по-моему, от этой молитвы просто несёт насаждением сексуальных комплексов и патологий. И как отмечал не только я, но и множество людей, таковых у питомцев церкви немало.
Потом эстафету (Молитва №7) продолжает патриарх Константинопольский Иоанн, прозванный Златоустом. Для чего послужило его обаятельное красноречие? Вот для чего:
«просвети мое сердце, омрачённое лукавым желанием», «Господи, я, как человек согрешил, Ты же, как Бог щедрый, помилуй меня, видя немощь моей души», «помяни меня, грешного раба Твоего, скверного и нечистого» (SIC!!!),» Господи, дай мне слёзы, и память смерти» (а какой эффект производит на душу постоянное пребывание в грустно-слезливом (депрессивном) состоянии и постоянное размышление о неизбежной смерти, пусть ответят психологи).
Дальше следует Молитва №8, а в ней вещи ещё страшнее:
«меня окаянного и недостойного», «изведи меня от моего окаянного состояния», «избавь меня от нынешнего бесовского угнетения», «исторгни меня из пасти душепогубляющего дракона, открывшего её, чтобы проглотить меня и отнести живым в Ад» — человеку рекомендуется регулярно внушать себе, что он одержим злыми духами! Что его сокровенное внутреннее «Я» есть логово невидимых, неосязаемых, коварных и опасных существ! Здесь компетенция уже не психолога, а прямо психиатра.
Потом на голову молящегося обрушиваются следующие «премудрости»:
«непрерывно согрешаю и прогневаю моего Бога, ...хотя много раз и каюсь, лживым перед Богом оказываюсь... и снова каюсь и трепещу, не погубит ли меня ныне Господь?» (Молитва №9 Петра Студита).
Следует Молитва Иоанна Дамаскина, в которой даются подробные указания, как православному христианину должно при ее произнесении указать рукою на свою кровать театральным жестом: «НЕУЖЕЛИ ЭТА ПОСТЕЛЬ НЕ БУДЕТ МОЕЙ МОГИЛОЙ?»...
За ней — суточная Исповедь грехов перед богом:
«все мои грехи, которые совершил в течение всех дней моей жизни, каждого часа, да и теперь...», «блудная нечистота и злая похоть» (это снова об эротических потребностях человека сказано...), «я прогневал Тебя, моего Бога и Творца и тем навлёк страшное осуждение на многогрешную свою голову...», «сожалея о всех них, я признаю себя виноватым».
Так вертится ежедневное колесо молитвы людей, считавших себя избранными для спасения членами «тела Христова» — православной церкви. Крутится оно с самого раннего возраста (если родители «благочестивые») до самой смерти. Незаметно слова становятся переживаниями, переживания впитываются в самую сердцевину личности. И ломают ее... Недаром латинский афоризм утверждает, что «Повторение — мать учения» (Repetitio est mater studiorum). Не зря и прославленный русский ученый, Нобелевский лауреат Иван Петрович Павлов открыл и продемонстрировал неопровержимую закономерность, что в психике можно практически почти все имплантировать, утвердить и изменить путем упорного повторения — создания условных рефлексов и стереотипов. Этим сколь простым, столь и изощренным и эффективным методом пользуется и православная церковь.
Так неощутимо, ненавязчиво, она поощряет своих пасомых обрабатывать себя, и наконец эти люди становятся именно такими, какими они себя воображают, представляют перед своим вымышленным богом. Ежедневный почасовый ритуал превращается в перманентное состояние. И поскольку авторитет церкви освящает эти мазохистские выплески и внушает, что они несут умиротворение, покой, радость, «очищение души», неземное счастье и обретение смысла жизни, эти самые сокровенные и глубокие эмоции действительно и прочно связываются именно с этими уродливыми представлениями о себе. Они со временем начинают вызывать в душах христиан именно эти чувства. Но в конце концов верующие, подобно наркоманам, становятся неспособными испытывать их иначе, кроме как путем воссоздания в себе именно этого уничиженного, беспомощного, порабощенного и полного комплексами «образа божьего». И стоит только им прийти в голову мыслить, чувствовать иначе, как на смену этого обманывающего псевдосчастья идут все ужасы, упомянутые выше как пугало для кандидатов в «богоборцы», искателей самостоятельного и достойного образа жизни. Аналогия с «ломкой» наркоманов (так называемый синдром абстиненции) полная! Поэтому эфирная и незаметная паутина церковной власти над всеми сторонами жизни человека оказывается такой прочной в подавляющем большинстве случаев.
Прежде чем продолжить наше путешествие по текстам православного молитвослова, просмотрим следующую маленькую статистику.
Только в своем ежедневном молитвенном «рационе» духовной пищи «раб божий»:
─ 109 раз называет себя рабом Небесного Государя;
─ 103 раза констатирует, что он грешен и виноват перед богом;
─ 83 раза напоминает себе, что ему надо бояться, потому что он достоин ада и всякого другого наказания;
─ 34 раза уверяет себя самого, что собственные его разум и силы ни на что не годятся;
─ 31 раз говорит себе, что все наслаждения жизни греховны;
─ 13 раз декларирует свое полное подчинение Секте Православной и её служителям;
─ 4 раза объявляет страх предвкушения смерти своей насущной необходимостью.
Кто не верит этим данным, пусть сам возьмет в руки какой-нибудь сборник православных молитв (предпочтительно потолще для полноты изложения) и подсчитает. Естественно, цифры будут варьировать в зависимости подбора составителя конкретного молитвослова, но соотношения и смысл останутся теми же.
Но это церкви недостаточно. Кроме ежедневного индивидуального молитвенного последования есть и еженедельное, которое его дополняет, есть и специальные молитвы для определенных случаев и поводов. И их содержание от вышеприведенного никак не отличается.
Молитва к Иисусу
«покажи мне твои пронзенные на кресте руки»,
«покажи мне твои пригвожденные на кресте ноги»,
«покажи мне твое лицо, коронованное терновым венком и облитое кровью»,
«покажи мне твой грубый, тяжкий крест»,
«покажи мне твои пятеро ран, полученные на кресте для меня»,
«покажи мне твою пронзенную грудь».
Иногда православные апологеты критикуют католических визионеров за такое «подстрекательство» к воображению, но оказывается, оно присутствует и в их собственной традиции — и является, по-моему, классическим примером болезненного некросадизма.
Молитва к Ангелу Хранителю: «я огорчил твою пречистую светлость и выгнал тебя от меня прочь различными срамными делами» (насаждение чувства вины и злоупотребление людской совестью продолжается...) (Молитвы на понедельник).
На вторник есть Молитва к Иоанну Крестителю: «меня недостойного, который пал во многих грехах и мучаюсь от бурных помыслов моего ума» (всякое размышление, конечно, кроме «богоугодного», квалифицировано как мучительный грех. Прекрасно...).
«Исполнен я весь злыми делами и не имеют конца мои греховные привычки… ум мой пригвождён к земным вещам… меня, осквернённого грехами».
В среду «боголюбца» ожидает вот такой сюрприз:
«Не гнушайся вселить себя в мое недостойное сердце, чтобы успокоить моё плотское мудрствование» (снова — мыслить, рассуждать иначе, чем указало небесное «начальство» и его земные пособники, объявляется «опасной болезнью»).
Молитва в воскресенье: «хочу, чтобы Ты развязал меня, потому что я связан многими грехами», «пал с высоты и стал рабом врага», «окаянный я… стал рабом греха и страстей», «отторгни меня от суетных и душевредных земных благ»... (не нужно комментировать — противопоставление преданности Секты Православной реальным интересам личности само собой напрашивается).
Молитва перед исповедью: «не вспоминай наши беззакония и не воздавай нам сообразно многих наших грехов, избавь нас от невидимого врага и его сетей, которые он уже распростёр на всех путях жизни, чтобы уловить нас и сделать нас своими служителями и несчастными жертвами».
И
этот ужасающий образ Демона Искусителя будет преследовать православных христиан всегда. Они будут видеть его во всём, что противоречит догмам их веры, везде, где их духовные пастыри им укажут, во всех людей, которые не принадлежат к их вероисповеданию и говорят им иные вещи, чем допускает им богосозданная цензура. «Бес-искуситель» и есть воображаемый, но действенный страж трагической самоизоляции этих людей.
Перед причащением — ритуалом, в котором верующие думают, что соединяются со своим богом, надо привести себя в подобающее умонастроение. Вот оно какое:
«Знаю, Господи, что я недостойно причащаюсь... и виновен, и ем и пью в осуждение себе... не обличи меня грешного».
«Ты входишь, и просвещаешь помрачённое моё помышление».
«Отпусти, разреши, очисти и прости мне, рабу Твоему, прегрешения, преступления, падения и всё, чем я согрешил от самой юности до нынешнего дня и часа сознательно или несознательно, в словах, делах, в намерениях, мыслях, занятиях и во всех моих чувствах» (!??).
В той же молитве проклинаются «ночные мечтания» как порождение «мрачных и злых духов»:
«Нечистые помыслы не отходят от меня».
И так далее в том же духе…
В заключение для аудитории предлагается самый красочный образчик православной духовной поэзии — выбранные строки из молитвы Дмитрия Кантакузина к Богородице:
«Весь осквернённый и нечистый я, окаянный, весь смердящий и в грехах я, увы, всецело отвергнутый из-за своих беззаконий, всецело и всегда греху служил я доныне».
«Блуднее блудного сына я, беззаконнее блудницы, увы».
«Как Каин-убийца, погубил я душу свою, нечистый и невоздержанный — я, как содомляне, жду огня и пылающих углей».
«Какие злые вещи не сотворил я добровольно, какие грехи не сотворил я самовластно, какие мерзости не сотворил я любострастно, какие грехи не сотворил я любосластно» (sic!!!).
«Что делать, я, преблудный, не знаю... Оплакивать свою блудную жизнь, оплакивать свои злые клятвопреступления, оплакивать своё злодейство и неправду?».
«Возрыдаю ради многих своих невоздержаний».
И ниже один большой отрывок в авторском переводе с болгарского с обозначением отдельных параграфов:
13. Только я отпал от моего Бога.
Только я из христиан погубил все блага.
Только я предан дьявольской похоти.
Только я буду наследовать адские мучения.
14. Увы, для добровольной моей погибели,
Увы, какую смерть заслуженную ожидаю,
Увы, для страшного разлучения души и тела...
Увы, я иду в вечные мучения.
15. Размышляй, моя душа, какой конец тебя ожидает.
Размышляй о неизбежной горести и разлучения.
Размышляй о страхе и боли в потустороннем.
Размышляй, трепещи и ужаснись.
16. Ангел немилосердный, жду, чтобы пришел.
Ангел моей злосчастной жизни.
Ангел — мучитель беспощадный.
Ангел огненный, немилующий.
17. Не знаю, не послан ли он сейчас.
Не знаю, не пришло ли время.
Не знаю, не идет ли он, чтобы мучить меня.
Не знаю, не эта ли ночь — смертельная.
18. Не будет тогда помощи от друзей и знакомых.
Не будет никакой пользы от имени тогда.
Не будет ни братьев, ни детей, ни сородичей.
Не будет помощи, не будет и избавления.
19. Тогда ты с умилением обращаешь взгляд.
Тогда язык вдруг становиться немым.
Тогда пламя внутреннее тебя охватывает.
Тогда силы телесные изнемогают.
20. Смерть ведь лютая наступает и конец.
Смерть и с ней разлука.
Смерть, переносящая в потусторонний мир.
Смерть в темноте, как вор ночной.
21. Темный я был и во тьме адовой иду.
Темная моя честь, как у диавола.
Темных ангелов возлюбил я.
Темную тьму выбрал, потому что всецело темным был.
22. Кто со мною не заплачет, дорогие мои?
Кто про меня не возрыдает, друзья мои?
Кто не вздохнёт обо мне при наличии всех этих зол?
Кто не прослезится ради моей судьбы?
23. Прежде своей смерти я воистину мертв.
Перед судом я осужден своей совестью.
Прежде мук я мысленно скрежещу зубами.
Перед концом бесконечно мучаюсь.
24. Боюсь огня, в котором буду гореть.
Боюсь жестокосердия, ожидающего меня.
Боюсь червей, которые съедят меня.
Боюсь темноты, в которой буду жить.
25. Пусть меня оплакивают Ад и бездна.
Пусть меня пожалеет темное дно преисподней.
Меня, хотящего жить в них.
Меня, возлюбившего тьму, а не свет.
27. Почему я удостоился рождением?
Почему не погиб новорожденным?
Почему мои голени встретились?
Почему не пошел непросвещенным в могилу?
28. Пусть встретились бы рождение мое и смерть моя.
Пусть бы не был я предан пожизненному тлению.
Пусть я не вкушал бы зол житейских.
Пусть я прошёл бы мимо здешних грехов.
33. Будущая боль всеобщая.
Будущее разлучение души и тела.
Будущий страх от лиц темных бесовских.
Будущие вечные муки в аду.
34. Как вытерплю я, окаянный?
Как выдержу неописуемую боль?
Как посмотрю на бесовские лица?
Как избегу мытарств воздушных?
35. Которые и ныне умом своим вижу.
Которые получу заслуженно.
Которые сам себе уготовил.
Которые смущают и устрашают меня.
38. О, в каком месте ныне вы меня видите!
О, как я отступил и погубил себя!
О, в злую нищету духовную впал!
О, страшные муки меня ожидают.
39. Судилище страшное Даниилово ужасает меня.
Суд меня страшит, трепещу перед ним.
Судья так страшен для грешных.
Суд беспощадный будет!
Пусть каждый сам себе ответит, что будет происходить с тем человеком, который по наивности и беспечности будет частенько вчитываться в молитву Дмитрия Кантакузина, добросовестно сосредотачиваться над ней и искренно переживать ее.
К ней можно добавить только два отрывка из популярных русских святых:
Из молитвы Филарета Московского: «Господи... НАКАЖИ МЕНЯ!» (?!?)
Из молитвы Иоанна Кронштадтского: «Ежедневно понимаю, что без Тебя Я НИЧТО... Я СЫН ПОГИБЕЛИ».
Вот такие штучки прячутся в православном молитвослове. Давать обобщающую оценку и выводы, думаю, не нужно. Пусть каждый сам для себя сделает их. Материал, приведенный здесь, достаточно изобильный и однозначный.
Стоит только припомнить себе, что чем больше возрастает влияние православной церкви в государстве (в каждом государстве, где она — фактор социальной значимости), тем больше людей будут попадать в эту ловушку, будут калечить свое сознание и травмировать подсознание такими вещами.
А это не какое-то утопическое «будущее время» — или, говоря языком богословов, «последнее время». Каждый может посмотреть и понять, как авторитет церкви перед правительством и в России, и в Болгарии, и на Украине и т.д. все повышается и повышается, идет процесс сращивания церкви с государством.
Христиане возмущаются, когда их веру называют «религией рабов и юродивых». Но как не употребить эти понятия, когда речь идёт именно о том, что они означают!
Апологеты православия могут сколько угодно говорить, что подобные статьи носят «заказной характер» и отличаются «искусством демагогии», но они неспособны опровергнуть содержащиеся здесь факты. Надо сказать, что это позорные факты.
Сейчас церковники усиленно толкуют о возрождении «православной культурной традиции». Да будь проклята традиция, в которой люди обязаны вбивать себе в голову такое! Вот уж где истинно «глубины сатанинские»!
Трудно даже представить, к чему это ведёт для психики человека и в целом для народа.
Не обрекает ли эта «традиция» Россию на глухую, вековечную забитость?
Не порождает ли она пустые слова о «Третьем Риме», прикрывающие глубочайшую неполноценность третьестепенной державы?
Клерикалы и их подголоски обвиняют, например, культуру и идеологию Новой Эры (New Age) в попытках добиться полного нивелирования личности, превратить людей в управляемое, неспособное к сопротивлению «стадо» («в терминологии сатанистов», как они пишут). А чего ради так далеко искать? Разве все приведённые молитвы не имеют своей целью воспитание этих качеств? Разве не «стадом» являются те, кого пасут «пастыри овец православных»? Похоже, «батюшки» обвиняют своих идеологических конкурентов на «религиозном рынке» буквально во всех грехах, которые характерны именно для ИХ церкви.
Ответят ли «братья во Христе» на эти слова? Нечего им ответить!
РПЦ недавно отпечатала специальные молитвословы для солдат и военных моряков, которые будут раздаваться при помощи командования армии и флота.
Какими, по вашему мнению, будут воспитанные и пропитанные подобными идеями и мироощущением будущие русские моряки? А солдаты? А дети и школьники? А рабочие и служащие? А управляющие? А люди?..
В работе использованы материалы следующих интернет-сайтов:
- Православный Молитвослов (на болгарском языке) — из болгарского сайта «Православие»
- Православный молитвослов на русском языке, скачанный в ZIP формате из странички сайта Тамбовского государственного технического университета
Константин Петков [Болгария], 1975 года рождения. Среднее образование получил в Национальной гимназии по древним языкам и культурам в Софии. Тогда же начал интересоваться религией, поверил в православие, стал религиозным активистом БПЦ, готовился к поступлению на Богословский факультет. Несколько лет подвизался иподиаконом в Патриаршем кафедральном соборе имени Александра Невского в Софии. После тщательного изучения основ вероучения покинул религию и стал убежденным атеистом. Защитил магистерскую ступень права на Юридическом факультете Софийского университета. Ныне работает на Кафедре Политологии в университете города Благоевград, где готовится к защите докторской [кандидатской] степени. Женат, имеет одну дочь. Готов принять всякие отзывы, критику или обсуждать такие темы, как библеистика, история христианства, религия и наука в Интернете по адресу — [email protected]
Русская редакция — Товарищ К. (г. Воронеж)