Александр Дугин

Левый национализм

1. Неизбежность национализма

Сегодня совершенно очевидно, что будущее российской политики неизбежно будет окрашено национализмом. Это касается не только патриотической оппозиции, но и в значительной мере самого правящего режима, который последовательно эволюционирует в этом направлении все больше и больше. Это вынужденная мера, продиктованная усилением давления масс, однозначно заявивших о своей поддержке национальных лозунгов. Интернационально-либеральная политика, с которой начал свое правление Ельцин, очень быстро была отвергнута народом, и, не желая возвращаться к коммунизму, правящий режим был вынужден позаимствовать многое у патриотической оппозиции —особенно у патриотов-некоммунистов (монархистов, национал-демократов, православной общественности и т.д.)

Обращение к национализму в нынешней (и еще с большим основанием в грядущей) российской политике неизбежно еще и потому, что в России в 20-ом веке уже исчерпаны полностью все остальные магистральные идеологии “интернационального” толка. Коммунизм в его чистом догматическом виде полностью трансформировался еще и при советском режиме, который вобрал в себя де факто (но не де юре!) многие национальные компоненты, а догматический либерализм полностью дискредитировал свои методы в глазах народа как за недолгий период 1917, так и за более продолжительный срок, начиная с 1991 года. Строго говоря, 20 век знает только три формы глобальных идеологий — либерализм (либеральная демократия), коммунизм (советизм, социализм) и национализм. Конечно, эти три макроидеологии часто варьируются, заимствуют друг у друга определенные элементы, но все же именно они представляют собой три общих идеологических полюса, распадающиеся в конкретной политической реальности на множество версий, вариантов, оттенков и нюансов, составляющих палитру живой политики. В случае политической истории России сегодня на повестке дня стоит именно национализм, и показатель силы и мощи этой идеологии можно увидеть уже в том, что и правящие либералы и левая (коммунистическая) оппозиция стараются любой ценой применить к себе национальные лозунги и патриотические декларации.

Русский национализм сегодня это и компенсация за психологическую травму при смене идеологических систем, и форма нового народного самоутверждения (пострадавшего от развала великой державы), и естественное заполнение культурного вакуума, и ответ на сепаратистские и шовинистические выступления бывших “братских народов”, и удобное и простое решение для выхода энергий социального протеста.

Россия уверенно и однозначно вступает в эру национализма. Поэтому самое время отнестись к этому вопросу вполне серьезно и попытаться выяснить различные версии национализма как идеологии, чтобы облегчить для людей понимание этого политического явления и помочь выбрать то, что им более соответствует.

2. Национализм правый и левый

В самых общих терминах можно разделить национализм на правый и левый.

Правый национализм является всегда с необходимостью капиталистически оринетированным, буржуазным. Никакого другого правого национализма просто не существует, так как романтические грезы о возможности феодальной реставрации, которые довольно популярны в православно-монархических кругах, на практике лишь прикрывают собой реабилитацию капитализма, как это было и у русских крайне-правых (черносотеннцев, монархистов и т.д.) в России начала века. Иными словами, правый национализм в наших условиях является рыночным и либеральным в своей экономической части. Неудивительно, что именно такой правый национализм все чаще используют и нынешние российские либералы, убедившиеся на практике, что “утопический либерализм” интернациональной ориентации к России никак не применим.

Левый национализм, напротив, придерживается социалистической, синдикалистской, плановой ориентации. Он ратует не за свободный рынок, но за участие государства и общества в процессе распределения материальных благ. Но в отличие от “догматического социализма” левый национализм стремится адаптировать идею социальной справедливости к конкретным национальным условиям. Иными словами, такой национализм понимает общество не механически и абстрактно, как совокупность индивидуумов, но как органическое, историческое, культурное, политическое и подчас этническое единство — т.е. как нацию. Совершенно очевидно, что большинство патриотической оппозиции ориентируется именно на такой левый национализм, хотя уровень осознания этого и варьируется от партии к партии и от движения к движению.

3. Фашизм и национальный социализм

Именно левый национализм в политической истории 20-го века правомочно и естественно называть фашизмом или нацизмом, так как фашистский режим Италии и национал-социалистическое государство Гитлера были основаны именно на таком принципе сочетания национальных и социальных аспектов. Строго говоря, политологическое определение фашизма единственно правомочно для характеристики левого национализма. Именно наличие теории левого национализма, а не расизм, антисемитизм, тоталитаризм, этатизм и т.д. является основной чертой фашизма в самом широком понимании этого слова. Фашизм — это Третий Путь, отвергающий как либерал-интернационалистическую, так и интернационал-коммунистическую догматику, но заимствующий от либерализма принцип свободы “мелкого предпринимательства”, а от социализма — участие государства в обеспечении социальной справедливости в вопросе производства и распределения. При этом фашизм не просто компромисс между двумя другими макроидеологиями; он представляет собой совершенно самостоятельную политико-экономическую доктрину, довольно гибкую в частностях и свободную от жесткой догматики, но в то же время имеющую строго определенные рамки.

Безусловно, термины фашизм и национал-социализм крайне дискредитированы в современном мире, так как после победы двух номинально “интернационалистических идеологий” в лице союзников над странами Оси во Второй мировой войне победители сделали все возможное, чтобы “демонизировать” альтернативный им политико-экономический уклад. Фашизм для современного человека — это “преступление”, “насилие”, “террор”, “геноцид”. Но обратите внимание на тот факт, что для западных либералов времен холодной войны коммунизм также воспринимался как синоним “преступления”, “насилия”, “террора” и “геноцида”, а для коммунистического лагеря буржуазный мир также обладал всеми этими негативными характеристиками. Трудно сказать, кто совершил больше преступлений над человечеством, исторические коммунисты, нацисты или либерал-капиталисты (которые, кстати, ответственны за введение работорговли и геноцид краснокожих в Америке). Однако знание о ГУЛАГе не останавливает нынешних коммунистов в их защите своей идеологии, а информация о бесчинствах контрас или ангольской оппозиции на содержании США не ужасает “свободный мир”. Идеология не бывает преступной, лишь ее конкретная практическая реализация может повлечь за собой чудовищные эксцессы и извращения. Но ответственность за это лежит на практиках, а не на идеологах. Все этот следует отнести и к левому национализму, т.е. фашизму. В политологическом контексте фашизм — это стройная идеология левого национализма, и не более того. Чтобы оставаться в рамках реальности и не впадать в эмоциальные срывы следует понимать под этим словом только идеологию и нечего больше.

Фашизм не имеет ничего общего с крайним национализмом, с неким национал-радикализмом на грани шовинизма и расовой ненависти. Хотя расистский и даже шовинистический аспект присутствовал в германском национал-социализме, отнюдь не он определял сущность идеологии. Итальянский фашизм, к примеру, не имел никакого расистского или антисемитского элемента, утверждая в центре своей доктрины “этатизм”, ценность государства. В Испании Франко и Португалии Салазара также шовинистический элемент отсутствовал. И если говорить о чистой форме фашизма, как идеологии, то все шовинистические эксцессы в нем не только не необходимы, но случайны, необязательны и даже вредны. А кроме того, бытовой и даже политический шовинизм может быть вполне характерен и для нефашистских, национал-капиталистических режимов и партий; неслучайно российская “либеральная пресса” все чаще в наши дни “разоблачает” антисемитизм среди известных деятелей либерального режима. Показательно также, что в борьбе против патриотической оппозиции режим Ельцина и на апрельском референдуме и при расстреле парламента сам использовал шовинистические пропагандистские ходы (обыгрывая чеченскую национальность Хасбулатова и еврейскую кровь вицепрезидента Руцкого).

4. По ту сторону демагогии

Нынешняя политическая судьба России зависит от ясного и однозначного выбора между правым и левым национализмом. Ни чистый коммунизм, ни чистый либерализм более не возможны и неадекватны. Те, кто стремятся вопреки очевидности настаивать на своих догматах, обречены на маргинализм и, в конечном счете, на политическое небытие. Фашизм как идеология левого национализма противостоит национал-либерализму или правому буржуазному национализму. Все остальное вопрос политических маргинальных сект. Конечно, это очень трудно признать и осознать русским, привыкшим видеть в фашизме нацистскую Германию, в войне с которой было пролито так много русской крови. Однако мы уже отказались от многих догм, раньше казавшихся незыблимыми. Необходимо сделать и еще один шаг — освободить термины фашизм и национал-социализм от исторических параллелей и осмыслить эту доктрину бесспристрастно и полноценно. Левый национализм в России или русский фашизм не имеет серьезных исторических прецедентов, а эксцессы этой идеологии в Германии —дело исключительно немцев и их национальной специфики. Русская история не может привести ни одного серьезного аргумента в доказательство “преступного” характера русского фашизма, поскольку такового еще просто никогда не существовало в полной мере. На русском коммунизме — печать гигантских репрессий. На русском либерализме — кровь расстрелянного парламента. На русском фашизме — ничего. Это — девственная идеология, не запятнавшая себя еще ничем. Кстати, итальянские неофашисты из Социального итальянского движения отныне успешно работают в правительстве Италии, и Фини, их лидер, снимавшийся ранее только на фоне кельстских крестов, сегодня позирует на фоне Клинтона. И это в Италии, где фашистсикй тоталитаризм еще оставил некоторые отпечатки в национальной памяти! Что же говорить о России, где подобных прецедентов вообще не было.

Идеологическая робость и интеллектуальная слабосильность лидеров патриотической оппозиции заставляет ее до сих пор косо смотреть на свастики и вздрагивать от пламенных национал-большевистских речей. И это уже после того, как Жириновский столь свободно и раскомплексованно много раз использовал национал-социалистическую и фашистскую риторику. После того как баркашовцы продемонстрировали на деле свою преданность русской нации и с оружием в руках доказали на чьей стороне русский национал-социализм в критический, переломный момент. Почему возмущаться, когда патриотов называют “красно-коричневыми” — таковы естественные цвета нашей крови и нашей почвы, точный символ левого национализма, ориентированного на социальную и национальную справедливость.

5. Национальная антибуржуазная Революция

Встает вопрос о том, в чем различие между правым и левым национализмом, если выбор между ними столь значителен для судьбы России? Это довольно сложная проблема. Она имеет отношение к осмыслению большевистской революции.

У националистов есть две оценки большевистской революции. Первая однозначно негативная. Она свойственна для правых националистов. Они считают, что предреволюционная реальность России (т.е. де факто буржуазно-националистический строй) был безупречным и идеальным, а сама Революция была спровоцирована чуждыми элементами (знаменитая теория “иудо-масонского заговора”). Правые националисты считают, что социальную форму народное восстание приобрело по “недоразумению”, в ответ на “провокацию” марксистов и прочих “подрывных” элементов. Такова была традиционная оценка революции русскими крайне правыми. Из нее проистекает логически радикальный антикоммунизм и антисоциализм.

Вторая оценка была дана русскими националистами евразийской и национал-большевистской ориентации, которые увидели в революции спонтанный и стихийный протест русской народа против отчуждающего и мертвящего распространения капитализма и либерализма в России. Это характерная позиция левых националистов, которые, соответственно, отвергали безусловный антикоммунизм и симпатизировали фашистским тенденциям. С их точки зрения, большевистская революция была искаженным, но сугубо национальным явлением. Так же, кстати, считал и Муссолини.

Пока правящий режим будет ориентировался на чистый интернационал-либерализм обе ветви нынешнего патриотического движения (и левые националисты и правые) так или иначе находятся в непремиримом противостоянии с властью. Но постепенно идеологическая ситуация в обществе стала меняться, современные наследники этих двух мировоззрений все больше отдаляются друг от друга. Конечно, дело осложняется еще и тем, что коммунистический фланг оппозиции по инерции и недоразумению продолжает использовать антифашистскую риторику, что вносит в процесс национальной эволюции самих коммунистов не снимаемое противоречие. (Кстати, рано или поздно такая идеологическая заторможенность коммунистов приведет их движение к полному вырождению.) Как бы то ни было, правый национализм (антифашистский и антикоммунистический) все больше принимается правящим режимом и русский национал-социализм или левый национализм остается единственной подлинно оппозиционной и альтернативной формой политического самутверждения тех, кто этот режим не приемлет.

Левый национализм или русский фашизм терпимо относится к коммунистам, так как здесь существует определенная близость социальной программы и антибуржуазный пафос. Но для реального и полноценного политического сотрудничества сами коммунисты должны пересмотреть свой устаревший и неадекватный догматизм и раз и навсегда отказаться от антифашистской риторики. В общем движении левого национализма и национально ориентированным коммунистам найдется достойное место, если же они будут настаивать на своем доктринерстве, серьезного политического будущего в России у них нет. Это касается и других революционных левых движений.

Тема русского национал-социализма сегодня становится самой актуальной. Постепенная эволюция режима в сторону правого национализма окончательно утверждает и демонстрирует особость фашистской идеологии как самостоятельной, последовательной и радикальной альтернативы, как законченного мировоззрения, не нуждающегося более в спонтанных и хрупких альянсах с теми, кто являются лишь политическими попутчиками.

Более того, русский фашизм — это не только несколько партий и движений близкой направленности. Это состояние общественной мысли сегодня, это сочетание естественного национального консерватизма и страстного желания истинных перемен. И в самом этом спектре есть свои полюса и центры, свои версии и трактовки, свои полемики и свои различия. Левый национализм открыт всем — коммунистам и анархистам, отвергающим грязную подлость мещански-воровского капитализма, радикальным националистам, стремящимся установить в России истинно Русский Порядок, национал-революционерам, жаждущим великого духовного и социального обновления нашего священного народа. Масло по малу именно левый национализм становится идеологической осью оппозиции. Этот процесс развивается, и в скором времени, каждый, кто захочет играть хоть какую-то политическую роль в оппозиции, вынужден будет однозначно заявить о своем отношении к русскому фашизму. По этому критерию и будут определять его политическую ориентацию.

При маргинализации общих врагов всякого национализма — т.е. догматических интернационал-либералов и интернационал-коммунистов — главный рубеж идеологических баталий пролегает между левым и правым национализмом, и т.е. между антибуржуазным фашизмом и буржуазным антифашизмом. Остаточные марионеточные лидеры сдохшего советского общества как в оппозиции, так и в режиме долго не протянут. Они обречены на скорое вымирание в силу их полной неадекватности нынешним политическим условиям. Приходят новые люди и новые поколения. По ту стророну псевдополитического балагана конформистов и недоумков зреет грозная дуэль между национальной буржуазией и национальным социализмом. На стороне буржуазии — деньги, сила, государство. На стороне фашистов огненная убежденность в силе национального духа, одержимость идеалами Чести и Справедливости.

На стороне русских фашистов грядущая Национальная Революция.