Как РПЦ расправляется с конкурентами
Сексуальные скандалы в Церкви ни для кого уже ни новость – вспомнить хотя бы нашумевшую историю с любвеобильным Екатеринбургским епископом. Привыкли мы и к тому, что подобные истории обыкновенно спускаются на тормозах: провинившегося церковное начальство без шума отправляет «на покой» или переводит в другую епархию, а тех, кто вынес сор из избы, примерно наказывает, чтобы другим неповадно было порочить Мать-Церковь перед «внешними». Так было и с епископом Никоном (Мироновым) в Екатеринбурге, и со священником Игорем Арзумановым в Улан-Удэ, и со многими другими на просторах нашей необъятной родины. Вот почему в последний год, скользя глазами по броским заголовкам: «Митрополит предпочитает малолетних прихожан» или «Священник обвиняется в излишнем чадолюбии», наши далекие от церковных проблем соотечественники, должно быть, устало пожимали плечами: еще один развратник в рясе – и этого, скорее всего, тоже отмажут!
И ошибались. Скандал вокруг Митрополита Владимирского и Суздальского Валентина, длящийся уже более года и взбудораживший весь тихий Суздаль, отличается от прочих некоторыми весьма существенными особенностями.
Особенность первая: Валентин (в миру Анатолий Петрович Русанцов) не принадлежит к РПЦ. Он – глава РПАЦ, Российской Православной Автономной Церкви, одной из заметнейших в России ветвей «альтернативного православия». По терминологии РПЦ он – «раскольник» и «самозванный митрополит».
Особенность вторая (но не последняя), прямо вытекающая из первой: в отличие от Никона, Арзуманова и прочих грешников из «официальной церкви», им же несть числа, митр. Валентин был предан суду и 27 августа сего года признан виновным по статье 132 ч. 2 Уголовного кодекса – сексуальные действия в отношении заведомо несовершеннолетнего.
Но вот что странно. Пока шло следствие и длился суд, пресса не упускала случая лягнуть митрополита-«самозванца». Самые разные печатные издания – от солидного «Коммерсанта» до бульварной «Совершенно Секретно», от либеральной «Комсомолки» до ультраконсервативного «Русского Вестника» исходили праведным гневом, требовали для «растлителя» высшей меры, а заодно ненавязчиво намекали читателям: вот, мол, они, раскольники-то, какими делами занимаются! Теперь, когда «виновность» митрополита подтверждена высокими инстанциями, казалось бы, противники его должны праздновать победу, а защитники – смущенно умолкнуть. Не тут-то было! Сторонники опального митрополита открыто оспаривают решение суда, а былые противники его молчат, словно воды в рот набрали. Как будто чего-то стыдятся – или, быть может, опасаются.
В самом деле, им есть чего опасаться. О таком пикантном деле и писать надо сочно, красочно, с колоритными подробностями – а всякий мало-мальски подробный рассказ о Суздальском судилище непременно вызовет в уме читателя множество нежелательных вопросов.
Например: почему делом Валентина занималась не Суздальская, а Владимирская прокуратура? Почему процесс тянулся целых полгода? Почему оглашение приговора происходило при закрытых дверях? Почему из трех статей УК, по которым обвиняли митрополита, в приговоре осталась одна? Почему из тринадцати «пострадавших» подростков двенадцать «отсеялись», и приговор строился на показаниях одного-единственного «потерпевшего» – юноши с тяжелым психиатрическим диагнозом («олигофрения в степени дебильности»), не способного внятно объяснить, что, когда и где с ним произошло? Почему суду так и не удалось установить точные даты, места и обстоятельства совершения «преступлений», так что текст приговора походит на роман: «В начале июля, в чрезвычайно жаркое время…» (с)?
Как вообще шестидесятитрехлетний человек с диабетом и больным сердцем, перенесший несколько серьезных операций, в том числе аортокоронарное шунтирование, ухитрялся совершать такие сексуальные подвиги – да еще, если верить приговору, не где-нибудь, а в жарко натопленной сауне? И почему до последнего времени никто и не подозревал о его «порочных наклонностях», хотя в Суздале – городке в 12 000 жителей, где все друг друга знают, и скрыть что-то от людей почти невозможно – он живет уже тридцать лет?
Наконец, почему за Валентина горой стоят не только сами «совращенные» дети, но и их родители? Что за странное «молчание ягнят» – неужели этому злодею (депутату Суздальской гордумы, кстати, и почетному гражданину города) удалось подкупить или запугать весь Суздаль?
В самом деле, лучше не углубляться в подробности. А то всплывет много такого, о чем лучше не поминать. Выяснится, например, что допросы «потерпевших» проводились с вопиющими нарушениями. Что «пострадавшие» неоднократно жаловались на давление со стороны следствия – но суд не обращал на это внимания. Список «активистов» суздальского дела, с удовольствием выступающих на свидетельском месте и рассылающих во все концы письма со слезными мольбами «спасти город от растлителя», удивительным образом совпадет со списком личных врагов митрополита. Явится на свет некая видеокассета и таинственное «Журналистское бюро расследований». Заиграют мускулами крепкие молодые люди из загадочной организации с квази-сицилийским названием «Наше дело»... А главное – рано или поздно придется завести разговор о том, кому и зачем понадобился этот неприглядный фарс.
Религия, как и любой другой бизнес, не терпит конкурентов. Един бог на небе – едина должна быть и земная церковь, вне коей нет спасения. Чтобы простые люди не ломали себе голову, куда нести деньги, а власть имущие – кого осыпать привилегиями. Монополию на духовное окормление народа РПЦ блюдет ревностно: достаточно вспомнить беспрерывные свары с католиками или борьбу со страшными-престрашными тоталитарными сектами, к которым спасатели наших душ причисляют всех подряд – от «синтоновцев» до фанатов «Гербалайфа».
Однако представители иных религий и конфессий для РПЦ, в сущности, не так уж страшны. Что они могут? «Увести» некоторую, не слишком большую часть потенциальной паствы – и не более того. Эти «чужаки» не стремятся занять собственное место на российской политической арене, не посягают на нынешнее положение РПЦ, не подвергают сомнению сами основы ее существования. Все, о чем мечтают – чтобы их не трогали. Уничтожать их не обязательно – достаточно держать в черном теле, почаще напоминая, что вообще-то всяким чужеземным религиям на Святой Руси не место, так что пусть сидят тихо и не рыпаются.
Но есть другой враг – враг, с которым никакое перемирие невозможно, с которым МП вынуждена исповедовать принцип «бессмертных» из известного фильма: «Должен остаться только один». Ибо этот противник обличает и отрицает РПЦ самим своим существованием.
Дело в том, что православная церковь в России не одна.
Помимо РПЦ, обязанной своим бытием предательству Митрополита Сергия и милости Сталина, существует «альтернативное православие». То, что в советские времена скрывалось в «катакомбах», предпочитая сотрудничеству с «безбожной властью» смертельно опасное подпольное существование, а ныне сторонится Московской Патриархии, не без причин полагая, что канонические основания ее бытия весьма шатки, а моральный облик безнадежно запятнан – и сервилизмом в советские времена, и откровенным нравственным разложением во времена нынешние. Эти «православные диссиденты» объединены в несколько религиозных организаций; самой крупной и заметной среди них является Российская Православная Автономная Церковь, руководимая Митрополитом Валентином.
В конце 1990-ых годов РПАЦ переживала стремительный рост – как по численности, так и по влиянию. Множество священников и мирян, утомленных самодурством провинциальных архиереев и общим «неблагообразием» РПЦ, целыми приходами переходили под омофор владыки Валентина. А когда стараниями РПЦ возник раскол в Зарубежной Церкви – еще одной опасной противнице Патриархии, – спасаясь с тонущего корабля, к РПАЦ присоединились десятки православных приходов из Европы и Америки.
Так «раскольничья группировка» приобрела международное значение и – что еще опаснее – сделалась заметна у себя на родине. Она канонизировала новых святых, в ней шли дискуссии по богословским вопросам, интересным для всех православных – словом, кипела жизнь. Видные члены РПАЦ – такие, как известный писатель о. Михаил Ардов, видный ученый-патролог и востоковед о. Григорий Лурье, журналист и политолог Егор Холмогоров, – своими статьями, книгами, выступлениями в печати и Рунете создавали своей церкви определенный, как сейчас модно выражаться, имидж. И имидж привлекательный. РПАЦ представала перед светским читателем как сообщество людей ярких, неординарных, достаточно интеллектуальных, не пасующих перед острыми вопросами и жесткой полемикой, а главное – честных и готовых в своей честности идти до конца.
Отечественные «властители дум» привыкли взирать на РПЦ с этакой безнадежной покорностью: мол, сами знаем, что она и такая, и разэтакая, но вариантов-то нет! Кто, если не она, станет «гарантом духовности», кто поможет нам построить многострадальную «национальную идею»?
И вдруг оказалось, что это не так. Есть варианты. Существует другая Церковь, тоже отечественная, тоже православная, тоже (и даже более) традиционная и консервативная – но с одним принципиальным отличием: от нее не несет гнилью.
Неудивительно, что в 2000-2001 гг. к РПАЦ начали проявлять интерес люди «с самого верха» – так, Глеб Павловский неоднократно бывал в Суздале, беседовал с Митрополитом Валентином и, по слухам, даже крестился у «раскольников». Весной 2001 года РПАЦ уверенно шла к тому, чтобы стать значимой общественной силой – силой, в условиях консервативного поворота в обществе своевременной и востребованной. Разумеется, РПЦ такая перспектива не устраивала, и «бессмертные» из Чистого переулка готовы были на все, чтобы этого избежать.
Но что они могли сделать? Приемы, наработанные за годы борьбы с «чужаками», против «своих» не действуют: не говорить же, в самом деле, что православие – вредная чужеродная религия, которой на русской земле не место, или что в православных храмах зомбируют прихожан! Выяснять, чье православие правильнее и чья Церковь законнее? Но подобные разыскания опасны для самой РПЦ: ее положение в этом плане весьма шатко. Придраться к мелким нарушениям законодательства и вынудить противника снова уйти в подполье? Не выйдет: РПАЦ ухитрилась зарегистрироваться раньше, чем сама РПЦ, и законы соблюдает строго. Может быть, поступить по старинке: договорившись с провинциальными воротилами, разогнать «раскольников» с помощью дубинок и «Черемухи», как в Обояни в 1993 году, или бандитских угроз, как в Кинешме в 1999? Но подобные методы, действенные в 90-х, едва ли пройдут сейчас – скорее, вызовут всеобщее возмущение и обеспечат РПАЦ еще большую популярность.
Но оставался еще один выход. Воспользоваться приемом, широко известным из Священного Писания – отыскать в «стане врага» предателя и сделать дело его руками.
Были бы сребреники – а Иуда найдется.
Печальный детектив.
Секретарь Архиерейского совета РПАЦ протоиерей Андрей Осетров не любил евреев.
А вот владыка Валентин, его непосредственный начальник, и сам не рвался «бить жидов», и других не поощрял. Чем господина Осетрова, за неукротимый нрав прозванного «Робеспьером», огорчал несказанно. У протоиерея просто сердце кровью обливалось, когда он видел, как все большее влияние в РПАЦ приобретает ученый петербургский священник с сомнительной фамилией Лурье.
Сначала Осетров попытался обвинить петербуржца в ереси. Но по причине малой своей образованности и скудных богословских познаний в этом не преуспел и перешел к тому, что у него получалось куда лучше – к многообразным склокам, интригам и кляузам.
Исчерпав все средства убеждения, митрополит наконец публично обличил своего помощника в антицерковной деятельности и объявил, что своими действиями Осетров ставит себя вне Церкви. Должно быть, он ожидал, что склочник опомнится и раскается – но жестоко просчитался. Всю свою долго копившуюся ненависть опозоренный «Робеспьер» перенес на митрополита – и решил отомстить. Обезумев от злобы, он открыто признавался в своих планах, твердя: «Я его доведу до инфаркта или до тюрьмы!»
Скоро в Суздале заговорили о том, что отлученный клирик ездит по городу и окрестностям с видеокамерой, разыскивает людей, за что-либо обиженных на Валентина, и просит у них «компромат».
Компромата, несмотря на все его старания, не оказалось – зато нашлись могущественные покровители. Рядом с Осетровым возник некий Иоанн Кротевич, архидиакон, несколько лет назад перебежавший из Российской Церкви в МП. Видели его и в компании сотрудников Владимирского ФСБ. У протоиерея и кучки его сторонников появились деньги – по суздальским меркам, не маленькие.
Очень возможно, что именно новые «друзья» подсказали Осетрову беспроигрышный ход.
Первыми забили тревогу родители. Несколько мальчиков-подростков из верующих семей – храмовые алтарники, прислужники, ученики воскресной школы – рассказали родным, что экс-протоиерей «отлавливал» их по одному на улице, зазывал к себе домой и уговаривал «посниматься на видео за деньги – только родителям об этом не говорить». Перед камерой Осетров задавал ребятам странные вопросы: «Скажи, Владыка Валентин к тебе хорошо относится? Ты бывал у него в гостях? Случалось ли, что он брал тебя за руку? Или трепал по голове? Или клал руку на плечо?» Другим даже вопросов не задавал, а просто просил несколько раз повторить в камеру: «Да» и «Нет». Двое или трое, краснея, признались, что по просьбе Осетрова и под его диктовку наговорили на Митрополита «такое, что стыдно повторить». Разумеется, не задаром: один подросток получил за лжесвидетельство 500 рублей, другой – дефицитные запчасти для мопеда. Для сооружения фальшивки Осетров использовал и жениха своей дочери, и даже собственных сыновей.
Молодого иподьякона Андрея Смирнова, отказавшегося подтвердить клевету на Митрополита, сподвижник Осетрова Дмитрий Красовский избил прямо на церковной паперти. Драка происходила на глазах у людей, да и сам виновник не спешил скрыться с места происшествия; однако в милиции Смирнову заявили, что «нападавшего, скорее всего, найти не удастся».
Соорудив несколько версий (!) фильма, Осетров разослал их по разным адресам – в прокуратуру (Суздальская прокуратура отказалась возбуждать дело, зато рьяно взялась за него Владимирская), в ФСБ, в областные газеты, наконец, в Московскую Патриархию. На этом его роль была закончена: теперь за дело взялись другие. Но без своих сребреников предатель не остался. Несколько месяцев спустя бывший протоиерей РПАЦ Осетров перешел в МП – и, в нарушение всех правил, немедленно, без всякого «испытательного срока» был восстановлен в сане и получил приход по месту жительства (кстати, храм в его родном селе Кидекша, где он служит, по всем документам принадлежит РПАЦ).
Теперь за дело взялась артиллерия. Владимирская ежедневная газета «Призыв» начала печатать душераздирающие статьи о зверствах «суздальского растлителя». Автор (или авторы), скрывающийся за псевдонимом «Журналистское бюро расследований», из номера в номер щедро расцвечивал творение Осетрова плодами собственной фантазии. Читатели с ужасом узнавали, что митрополит не просто к детям пристает – он еще и:
а также:
(Должно быть, они специально из Москвы приезжают, чтобы познакомиться с таким уникумом.)
Стиль публикаций не уступал содержанию: митрополит Валентин на страницах «Призыва» именовался «мразью» и «гомиком», заслуживающим «пули в затылок», его прихожане – «зомбированными фанатиками» и «бандитской шайкой», а слова, которыми газетчики честили пожилых суздальских монахинь, мы даже повторить не решаемся.
Словом, «Призыв» поработал на совесть: его акция честно заслужила звание «самой тупой медиа-кампании 2001 года».
Споро и дружно подключилась столичная пресса. Особенную сообразительность проявила «Комсомолка»: 5 сентября 2001 года она еще возмущалась «травлей митрополита», а неделю спустя – видимо, получив соответствующие указания – уже опомнилась и начала писать совсем в ином духе.
Между тем в Суздале началось следствие. И началось сразу с больших странностей. Как известно, несовершеннолетнего закон разрешает допрашивать только в присутствии родителей или воспитателей, и повестка в таком случае должна присылаться на имя родителей. Но Владимирской прокуратуре УПК не указ. Повестки присылались прямо на имя «пострадавших» детей, и беседы с ними следователи вели наедине. На допросах разыгрывались драматические сцены:
"Одиннадцатилетнему мальчику задают вопрос: "Ваня, не подвергался ли ты сексуальным домогательствам Владыки Валентина?" Ваня молчит. Потому что не понимает вопроса. Тогда следователь старательно объясняет ребенку, что это такое! Оскорбленный мальчик кричит: "Да что вы такое меня спрашиваете, да как вы можете такое говорить о Митрополите!" Дома с трудом сняли нервный стресс". «А 14-летнему Роме Куприянову в милиции сказали: "Не будешь давать показания, все (?) не расскажешь, просидишь здесь сутки, посадим в камеру..."» (Из коллективного письма родителей прокурору Владимирской области).
Подобному давлению подверглись все дети, которых угораздило попасть на осетровскую пленку. Четверых из них следователь уговорами и угрозами заставил дать нужные показания. Однако на первом же судебном заседании организаторов дела ждал конфуз: все четверо от своих показаний отказались. Пришлось приостанавливать процесс и назначать «потерпевшим» дополнительную психиатрическую экспертизу.
Тем временем Владимирский архиепископ РПЦ Евлогий подсылал к митр. Валентину своих людей с соблазнительными предложениями. «Все вам простим – только вернитесь!» (Валентин покинул Московскую Патриархию в 1990 году, после конфликта, разгоревшегося из-за того, что он отказался «стучать» на своих друзей-иностранцев, гостивших в Суздале.) «Зачем вам возвращать к себе мужеложца-педофила?» – с горькой усмешкой спрашивал Валентин – а в ответ слышал буквально такие слова: «Да ладно вам, разве это грех!»
Однако, несмотря ни на уговоры и обещания, ни на угрозы и демонстрации силы (каковые были достаточно серьезны: верующих РПАЦ избивали, храмы оскверняли, однажды подожгли дом, где жили несколько старух-монахинь), опальный митрополит не спешил сдаваться. И тогда «заказчики» дела достали из загашника секретное оружие.
Начиная рассказ о православно-патриотической монархической организации «Наше дело», мы вступаем в область тайн и загадок. Кто они – эти крепкие ребята в камуфляже, что с шумом, громом, матерком и воем «блатняка» из динамиков вкатились в феврале 2002 года на тихие улочки патриархального Суздаля? Откуда они взялись? На чьи средства существуют (и существуют, надо сказать, очень неплохо)? Что им понадобилось в провинции? Почему свои дальнейшие планы эти приезжие связывают с Владимирской областью? Откуда у них такое тесное знакомство и близкая дружба с суздальскими правоохранительными органами? Наконец, какое отношение эти любители «шансона» и провинциальных проституток имеют к православию или к патриотизму?
Еще несколько месяцев назад об организации, чье название звучит как буквальный перевод на русский знаменитой «Cosa Nostra», никто ничего не слышал. Ни руководитель ее Василий Неволин, ни рядовые члены в то время ничем своего патриотизма не проявляли. (Сами «нашедельцы», правда, именуют себя «ветеранами Чечни»; но в каких частях они служили, в каких операциях участвовали, какими подвигами отличились – остается только гадать.) Однако в феврале 2002 года – аккурат тогда, когда суздальский суд над Митрополитом Валентином зашел в тупик – у нескольких десятков крепких молодых москвичей внезапно проснулось гражданское негодование. Нет, они не пошли брать американское посольство, громить «Макдональдсы», бить морды пушерам или сутенерам: в родной столице ничто не оскорбляло их патриотических чувств. То ли дело – провинция, где бесчинствуют секты! И, погрузившись в автомобили, предоставленные неким «богатым русским предпринимателем А.», патриоты рванули в Суздаль, чтобы спасти простых русских людей от злодея-«раскольника».
Планы у наших героев обширные и, мягко говоря, смелые. Не так давно Василий Неволин признался, что их организация намерена к 2004 году восстановить православную монархию и перенести столицу России во Владимир. Но это дело будущего: прежде всего наши «православные патриоты» собираются установить «в единой России – единую Церковь».
Словно туча саранчи, обложили приезжие тихий провинциальный город. Явления жизни, до сей поры знакомые горожанам только по телесериалам типа «Ментов» или «Бандитского Петербурга», теперь стали повседневной реальностью.
Первым делом «православные витязи» свели знакомство с местными барышнями легкого поведения и принялись вовсю прожигать жизнь. (Для сравнения стоит отметить, что в православном храме эти защитники веры за полгода не показались ни разу.) Во время шумных пьянок хвалились перед своими подругами, что «если будет приказ, Валентина тут же грохнут» – однако о бдительности не забывали и даже в пьяном виде не проговаривались о том, от кого же может исходить такой приказ.
Однако деньги, полученные от анонимного «предпринимателя», шли не только на развлечения, но и на дело.
То, что творится в городе последние полгода, уместнее всего обозначить жаргонным словцом «беспредел». «Эта группа... – свидетельствовал на пресс-конференции 27 августа 2002 года архиепископ РПАЦ Феодор, – по сути дела, взяла под контроль – они сами об этом говорят и свидетельствуют, не скрывают этого – всю почти общественную жизнь нашего города». На протяжении семи месяцев загадочная организация, явно экстремистская по декларируемой идеологии и целям, непонятно кем финансируемая, не имеющая никакой государственной регистрации, даже не являющаяся юридическим лицом, всеми возможными и невозможными методами наводит в Суздале свои порядки.
«Первой ласточкой» стал бесплатный концерт, на который получили приглашения все значительные лица в городе. Первым номером – разумеется, не обозначенным в программе – стала демонстрация пресловутой видеокассеты и гневные речи на тему: «Пора бы вам, суздальцы, наконец разобраться с этим педофилом!» В зале было полно детей и подростков – но «борцов с сексуальным растлением молодежи» это, разумеется, не остановило.
И в многочисленных интервью, регулярно появлявшихся в суздальской и владимирской прессе, и в разговорах, которые затевали приезжие с суздальцами на улицах, возле церкви РПАЦ, в здании суда, звучали все те же ноты: вас тут обижают, растлевают, отторгают от истинной церкви – ну ничего, ща мы вам поможем! Руководители организации встречались с прокурором г. Владимира, со следователем, ведущим дело, с судьей, с верхушкой городской милиции – со всеми вели задушевные беседы на те же темы и у всех, судя по всему, встречали полное взаимопонимание.
Поначалу некоторые верили, что приезжие, искренне заблуждаясь, хотят помочь – но скоро обнаружили, что «патриоты» никого, кроме себя, не слышат. Если кто-то пытался с ними спорить, в ответ сыпалась брань и угрозы. «Мы вас запомним!» – приговаривали «витязи», демонстративно фотографируя непокорных.
Городские заборы запестрели нецензурными листовками и непристойными карикатурами, на все лады «обличающими» Валентина. Секс-просвещение шло полным ходом. Можно не сомневаться: теперь не одни только «совращенные», которых просветили в прокуратуре, но и все суздальские дети узнали во всех подробностях, кто такие «гомики» и чем именно они занимаются. Стоит ли говорить, что на каждой листовке красовалась гордая подпись «Наше дело»?
Нападения на активных членов РПАЦ, погромы принадлежащего церкви имущества, публичные призывы к расправе над Валентином и его последователями, всевозможные хулиганские выходки и провокации стали в Суздале обыденным явлением.
Наконец, самой настоящей травле подверглись несчастные «потерпевшие»: парни в камуфляже не оставляли их в покое, буквально не давали выйти на улицу, являлись и на дом, снова и снова улещивали, стыдили, угрожали... Наконец двое подростков, не выдержав давления, согласились взять назад свой отказ от показаний.
Что, собственно, и требовалось.
История, которая началась как детектив, а продолжилась как криминальный боевик, под конец начала походить на трагикомедию. Из тринадцати «потерпевших» осталось двое. Одного, Андрея Панова, отвела сама прокуратура. Остался Евгений Куцик, на чьих показаниях и строится обвинительный акт. Этот юноша, окончивший шесть классов, нигде не учится и не работает. От службы в армии он освобожден сразу по двум диагнозам: эпилепсия и олигофрения в степени дебильности.
Всякому, кто хоть немного разбирается в психологии, известно, что дебилы отличаются некритичностью мышления и повышенной внушаемостью. Участники «второго» процесса смогли убедиться в этом на практике. Процесс проходил при закрытых дверях (закрытых для всех, кроме боевиков из «Нашего дела» – те просто здоровались за руку с милиционерами, охранявшими двери суда, и проходили внутрь), так что мы можем только гадать, с какими лицами судья и прокурор выслушивали рассказ «потерпевшего» о том, как подсудимый изнасиловал его в Цареконстантиновском соборе во время литургии, на глазах у пятнадцати человек. Даты этого удивительного происшествия Евгений так и не вспомнил, из пятнадцати свидетелей не сумел назвать ни одного – и тем не менее эта история вместе с несколькими другими, столь же «правдоподобными» и «доказанными», попала в приговор.
Осетров и его московские друзья не достигли своей цели: ни до инфаркта, ни до тюрьмы митрополита довести не удалось. Приговор гласит: четыре года и три месяца тюремного заключения условно, с испытательным сроком в два года. Говорят, когда судья Изабелла Мысягина зачитывала приговор, у нее дрожал голос и тряслись руки. Адвокат Ю.П.Гервис, зайдя к ней в кабинет после оглашения приговора, услышал обрывок телефонного разговора: «Да, признали виновным. Все в порядке. Нет, никаких эксцессов не было...» Интересно знать, перед кем она отчитывалась?
Как верно заметил обозреватель Портала-credo.ru, не то странно, что Валентина решили засудить и засудили, а то, каких усилий это потребовало, с каким скрипом прошло и каким, в общем-то, пшиком окончилось. Чтобы справиться с главой РПАЦ, местным вершителям судеб пришлось призывать помощь из Москвы и превращать родной город в подобие бандитской «малины». И каков же результат? Приговор, неряшливо составленный и полный юридических «ляпов», так и просится в кассационный суд: по словам адвоката, невооруженным глазом видно, что составляли его второпях, с желанием поскорее отделаться от этого неудобного и опасного дела. А само дело таково, что писать о нем в хвалебных тонах стесняются даже самые прожженные из столичной журналистской братии.
И все же «заказчики» дела победили. И удивительно мягкий приговор – пожалуй, не столько выражение слабости, сколько умный тактический ход. Оказавшись в тюрьме, митрополит Валентин стал бы в глазах своих последователей мучеником. Теперь он формально на свободе – но руки его связаны «испытательным сроком». Его нахождение на свободе зависит теперь только от доброй воли правоохранительных органов – а это значит, что на ближайшие несколько лет РПАЦ должна если не уйти в подполье, то «залечь на дно». О расширении, развитии международных связей, активной социально-политической деятельности ей придется забыть. Она оказалась в положении «тоталитарной секты», вынужденной «сидеть и не рыпаться».
А значит, в ближайшие годы пастыри душ из РПЦ могут не опасаться конкуренции.
Warrax Black Fire Pandemonium http://warrax.net
e-mail [email protected]