Warrax

Сказание о драконе

Случилось однажды, что в далёкой стране в таверну зашёл рыцарь.

Само по себе это необычным не было: он прошёл через весь зал и сел за стол лицом ко входу, как это делали многие рыцари до него, и потребовал эля и мяса, как это, конечно же, тоже делали многие рыцари до него, останавливались они потом в таверне или нет — хотя ещё ни один не попросил ночлега в другом месте. Посетители же перешёптывались, неспешно обсуждая новоприбывшего: для них ничего выдающегося уж точно не происходило. Все они, рыцари, были разными, и все они были одинаковы. Отличались латы — как по цвету, так и по защите, отличалось вооружение, отличались кони… Объединяло рыцарей то, что они не возвращались. Ни один.

Все они, отужинав и переночевав в таверне, уезжали утром и никогда больше не появлялись — неважно, произносили ли они хвалебные речи перед отбытием или же отправлялись молча. Дракону было всё равно: речистый рыцарь или молчун, с длинным рыцарским копьём или с массивной булавой… Все следы вели в сторону логова — и ни одного обратно.

Окрестные жители приспособились к Дракону — и уже не помнили, сколько времени он жил рядом. Может, это было всегда?

Жизнь была тихой и размеренной, крупных хищников не водилось — Дракон оберегал охотничьи угодья, и даже скот уничтожал достаточно равномерно — никому обидно не было, потери компенсировала община. Ну а то, что раз в год ему отвозили на съедение молодую девушку — так мало их за год умирает? Какая утонет, какая от горячки отойдёт… Некоторые лихие головы, в основном молодые, изредка предлагали (а то и требовали) перестать исполнять обычай — а вдруг дракон овцами и коровами обойдётся? — но старики неизменно отвечали, что так делали прадеды и их прадеды, и не можно менять заведённый порядок. Потому что хуже сделать получится, а лучше — сомнительно, да и кто мы перед дедовской мудростью? Не нам решать.

…и этот рыцарь, в странных чёрных доспехах, не блестящих, но как бы поглощающих свет, как и все, выехал на следующий день — и, как и все, не вернулся. А люди слышали крик дракона, как происходило каждый раз. Иногда дракон кричал торжествующе, иногда издавал вопль тоски и ужаса… хотя кто может об этом судить в точности? Рыцари в любом случае не возвращались. Никогда.

***

Прошли положенные месяцы, и девушку приковали на жертвенном камне, обновив порванные цепи, и оставили в одиночестве.

Люди же пошли делать ставки — что найдут они на утро? Иногда оставались только растерзанные цепи, иногда — куски тела, иногда — жертва была убита, но не тронута… Про Иррая, который около двухсот лет назад выиграл ставку один к тысяче, рассказывают до сих пор — но потомков он не оставил, поскольку никто не решился выйти замуж за того, кто смог придумать то, что дракон всё же сделал с Геннел, которой в том давнем году выпал жребий.

Утром выиграли те, кто ставил по маленькой, без фантазии — цепи оказались разбиты, тело исчезло. Выигрыш — один к полутора, какой смысл было играть? Старики иногда говорили, что такие ставки указывают на лень молодёжи, нежелание думать, чтить обычаи и вообще во времена их молодости сами они чтили старость и с уважением относились к старейшинам.

***

…в таверну зашёл рыцарь, прошёл через весь зал и сел за стол лицом ко входу, затем потребовал эля и мяса и осведомился о комнате на ночь. Уром, как и все перед ним, сел на коня и поехал по дороге, ведущей к Дракону.

Вот извилистая тропа, ведущая среди скал, постепенно выпрямилась, скалы разошлись в стороны, склоны по сторонам стали всё более пологими. Рыцарь сосредоточенно ехал вперёд, пока даже не опустив забрало, и внимательно всматривался в окрестности.

Когда тропа стала прямой и вышла на плоскогорье, впереди стал виден Замок. Одни легенды говорили о Пещере Дракона, другие — о Замке Дракона, но никто ещё не возвращался, чтобы рассказать правду. Рыцарь усмехнулся — теперь он знает, что Дракон живёт а Замке, а не в Пещере, — и чуть ускорил своего коня.

По сторонам тропы лежали кости, человеческие и лошадиные, ржавые доспехи и сломанное оружие. Опытный глаз Рыцаря замечал рытвины, явно сделанные Драконом во время сражений, длинные выжженные проплешины от огненного дыхания чудовища. Попадались и следы магии — оплавленные камни, следы кислотных стрел, мертвенные пепельные круги от боевых заклятий некромантов… Иногда Дракона пытались побороть и маги.

Рыцарь ехал осторожно, но нигде не замечал самого Дракона. Замок становился всё ближе и ближе, уже стал виден мост через окружающий замок ров, но сам Дракон все не показывался. Зато на мосту можно было разглядеть фигуру человека, что сидит боком к дороге, наблюдая за рвом, и не обращает на рыцаря никакого внимания. Рыцарю сделалось неуютно: он ожидал встретить могучего и страшного Дракона, сразиться с ним доблестно, и либо пасть в бою, либо победить Древнее Зло, но не преследовать пустоту. Собственно, страшила его не смерть, а древняя легенда: говорили рассказчики, пели барды, а редкие грамотеи читали в книгах, что тот, кто убьёт Дракона, сам становится Драконом. Но если не пытаться победить Зло, то Зло будет вечным, так ведь?

Подъехал Рыцарь к мосту и увидел мирную картину: человек благородной осанки, в простой, но хорошо пошитой одежде сидел и удил рыбу в крепостном рву.

Рыцарь остановился и задумался, что он видит: морок ли, насланный Драконом, или же одного из слуг его? Тем временем человек встал, вежливо поприветствовал Рыцаря и осведомился, продемонстрировав знание этикета, не желает ли тот отдохнуть с дороги, не откажется ли он отведать пищи и запить её добрым вином, отплатив за это беседой о событиях в мире, ему известных?

Недолго думал Рыцарь и решил рискнуть: если уж и заманивает Дракон его в ловушку, то весьма странным способом; но где же Дракон и кто здесь живёт в таком случае? Однако было бы невежливым задавать вопросы такого рода, не побеседовав до этого за едой и питьём с приглашающим в гости — Рыцарь также знал этикет и не мог допустить его нарушения. К тому же — разве Замок производит впечатление убежища дракона? Обиталище Древнего Зла должно быть мрачным, тоскливым, гнетущим, наводить страх и внушать ужас. Этот же Замок, хотя и был построенным из камня чёрного цвета, но выглядел спокойно, даже умиротворённо. Когда же Рыцарь заметил за воротами Замка, во дворе, фонтан, окружённый цветником и с беседкой рядом, то успокоился: не может Зло жить в таком мирном месте!

Проследовал Рыцарь за пригласившим его, оставил коня у коновязи, прошёл в Замок и даже снял броню, оставшись в кольчуге. Тем временем навстречу вышла прекрасная девушка, пригласила их обоих к столу, и отрекомендовал её приглашающий: «спутница моя, Гвенир», но своего имени так и не назвал, и не знал Рыцарь, как ему это воспринимать.

Стол был накрыт не разнообразно, но сытно и вкусно; вино оказалось великолепным, табак — восхитительным, собеседники — вежливыми и остроумными; но Рыцарь так и не мог понять, у кого он находится в гостях и что ему делать дальше.

Наконец не выдержал он, извинился за переход от искусства наслаждения беседой к делам материальным и низменным, и задал вопрос — где же он находится, ведь прибыл он сюда с целью и намерением сразить Дракона, но не видит тут его, и вместе с тем Замок со столь гостеприимными хозяевами явно не подобен логову Древнего Зла…

Ухмыльнулся тогда собеседник Рыцаря, и произнёс:

— Что ж, порадовал ты нас беседой застольной, можно и ответ дать на вопросы твои. Иди же за мной во двор, там сможешь ты обрести понимание.

И пошёл к двери из зала, ведущей к пути во внутренний двор Замка. Удивился Рыцарь, но пошёл следом, проверив, легко ли вынимается меч из ножен. Вышли они к фонтану, стоявшему в центре, и остановились.

— Хотел бы я знать, — начал Рыцарь, — что это за замок, ведь ехал я в Замок Древнего Зла? Жил ли здесь Дракон, и если да — то где он, ведь я прибыл сюда сразиться с ним.

Улыбнулся в ответ стоящий напротив и молвил:

— Получишь ты ответы на вопросы свои, но прежде скажи: почему ты так желаешь убить Дракона, рискуя жизнью? Ведь никто ещё не возвращался из тех, кто хотел убить его. Неужели ты считаешь себя самым искусным воином за все эти века?

— Потому что Дракон — это Древнее Зло, — твёрдо ответил Рыцарь, — а я поклялся уничтожать зло, и если паду в бою — то это будет смерть, достойная воина, и не запятнаю я чести моей.

— Что ж, понятно, — улыбнулся собеседник. — Вынужден тебя огорчить: Дракон был сражён мной до тебя, в прошлом году. То, что зовёшь ты Древним Злом, не существует более. А в замке теперь живём я и подруга моя, Гвенир; за это время обустроил я замок по своему вкусу, поэтому и удивился ты, не увидев ожидаемого облика Замка.

Не знал Рыцарь, радоваться ему или печалиться: Древнее Зло повержено, но сделал это не он; но смог бы он убить Древнее Зло или же окончил бы здесь свой земной путь? Но тут внезапная мысль озарила Рыцаря и воскликнул он:

— Сдаётся мне, благородный сэр, что молвите вы мне не истинную правду, или всего лишь часть её, поскольку, как говорили местные жители, этой весной они принесли в жертву девушку, как делают каждый год! И если вы победили Дракона в прошлом году, то как он мог принять жертву, унести и съесть?

Ухмыльнулся вновь тут так и не представившийся хозяин:

— Наблюдателен ты, Рыцарь. Что ж, отвечу я и на этот вопрос: убивший Дракона сам становится Драконом. Произошло это и со мной. Только не убивал я Гвенир и не ел её, а разорвал оковы и принёс в своей замок — с тех пор живём мы вместе.

— Но раз убивший Дракона становится Драконом, — негодующе воскликнул рыцарь, — то не убил ты Дракона, ежели вижу я перед собой человека!

…и тут же отскочил в сторону, выхватив меч: за какое-то мгновение человек, стоящий напротив, превратился в Дракона — огромного, в иссиня-чёрной чешуе, с когтями размером с мечи, крыльями, сложенными на спине, и огромной пастью, в которую Рыцарь мог поместиться даже верхом на коне. И заговорил Дракон с оглушающей насмешкой:

— А что скажешь теперь, благородный сэр — Дракон ли я?!

Обмер Рыцарь, поняв, что не смог бы победить Дракона даже в латах и на коне, а сейчас, в кольчуге и с мечом, — тем более. Но гордо выпрямился он, преодолев страх, посмотрел прямо в глаза Дракону и спросил:

— Если все, кто убивал Дракона, становились Драконом, похищали скот, и поедали жертв — то почему ты разговариваешь разумно и можешь оставаться человеком, когда захочешь?

— Потому что, — ответил Дракон, — обладать свойствами Дракона — ещё не значит стать Драконом; те, кто убивал Дракона ранее — не знали сути своей, и, становясь Драконом, теряли себя. Дракон пожирал их изнутри. Если же ты имеешь опору внутри себя, то новые способности лишь добавляют силы, но не изменяют твоей сущности. Я могу становиться Драконом, не переставая быть собой. Я укротил его и принял как свою часть: победил Дракона не только в сражении, но и внутри себя.

— Но как же мне быть? Я всю жизнь рос с одной мечтой — убить Дракона! А теперь…

— Так всегда бывает, — пожал плечами Дракон, преображаясь в человеческую форму и уходя, — когда ставят перед собой Великую Цель: лишившись её или даже достигнув, лишаются и опоры своего существования. Не важно, что тебя пожрёт, Цель или дракон...

Долго стоял Рыцарь в задумчивости, заткем повернулся к замку, отсалютовал мечом и прокричал:

— Я найду своего Дракона!..

Взнуздав коня, Рыцарь отбыл. Дракон же, смотря вслед, подумал: «Иди, человек. Способность сменить Цель самому — уже очень неплохо… Но сколько бы стрел ты не выпустил в то, что вне тебя, сколько бы не сломал копий, это не тот бой и не тот Путь, на котором можно встретить Себя».

январь 2016